Ирина Черенкова
Краски. Бетонный дворец. Часть 2
20
Девчонка пропала на три недели и оставила их с «Купером» одних.
– Нужно закрыть сессию, а то потом до осени придется ждать, время терять, – будто бы оправдываясь заявила она, – только без меня не продолжай!
И он послушно, словно лошадь под присмотром опытного кучера, остался в стойле. Скучно жуя сухое сено, Дениэл выбирал, куда бы деть себя на ближайшие выходные, оказавшиеся вдруг свободными. И нашел.
Крупный автосалон находился в пяти автобусных остановках к центру Сан-Франциско. Он частенько привлекал внимание водителя, когда тот пролетал по шоссе в сторону поместья, и оставлял в голове мысль, что неплохо было бы в него заехать однажды интереса ради. И вот день из разряда «однажды» настал.
Апрельское солнце уже вовсю одаривало город теплом и заботой, напоминая о скором лете, а легкие облачка, стоявшие на горизонте небольшими кучками, не мешали ему в этом деле. Дениэл, щурясь от многочисленных зайцев, отражающихся от десятков отполированных капотов на парковке, прошел мимо зеркальных мустангов и нырнул в темные недра помещения с высокими потолками.
Внутри машин было едва ли не больше, чем снаружи. Растерянно шастая между железных бортов, он откровенно заскучал в компании бездушных транспортных средств, не имея никакого собеседника для обсуждения увиденного. «Еще один ряд, и домой», – решил он как раз тогда, когда к нему подошла менеджер по продажам.
– «Ленд Ровер Дискавери», думаю, больше подойдет такому росту, – небрежно бросила она без вступлений и приветствия.
– Добрый день! – Важно ответил гость, словно рамки приличия были для него превыше всего.
Он окинул девушку внимательным взглядом, от белесых аккуратно уложенных волос до тонких щиколоток, торчащих из классических белых кюлотов. Строгий форменный пиджак с вышитым логотипом автосалона завершал ансамбль, а бейджик на ее плоской груди сообщал, что с ним разговаривает некто Лорейн Калиота, «ваш личный консультант». Но больше всего его поразил ее взгляд альбиноса: светло-голубые водянистые глаза, обрамленные белоснежными ресницами и бровями. Они притягивали взгляд, но тут же отворачивали от себя, пугая до отвращения.
– Добрый, – отмахнулась девица. – На какую сумму рассчитываете?
– Я, честно говоря, еще не понял, нужна ли мне машина, – смутился Дениэл, стараясь не смотреть ей в глаза.
– А со стороны показалось, что ты знаешь, чего хочешь, – выдала собеседница, наматывая свои белые волосы на белый палец, но тут же отбросила ненужное кокетство, которое, к слову, ей было совсем не к лицу. – Я Лорейн.
– Дениэл, – автоматически отозвался он, сам не понимая, для чего ему это знакомство.
– Для тебя, Дениэл, «Порше Кайен» одиннадцатого года, последняя модификация, четыреста «лошадей», – вспомнила работница салона о служебном долге.
– Любопытно, – пробасил он, стараясь забетонировать расшалившиеся нервы. – Может быть, однажды я созрею на него.
– Вот визитка, – сообщила альбинос, протягивая картонку. – На обратной стороне мой мобильный, если вдруг захочешь нечто особенное, вроде вон той детки.
Дениэл даже не взглянул в сторону «детки», ибо желание глазеть на автомобили в компании мисс Калиота пропало начисто. Было в ней что-то неприемлемое. Лорейн не клеилась и говорила строго по делу, однако чем-то она казалась вызывающей, даже вульгарной, похуже Лиз Харви. Вероятно, нестерпимой уверенностью в себе, настолько жесткой и непоколебимой, что страдало его собственное эго.
– Запиши его в телефон, чтобы не потерялся, – напирала новая знакомая, сопротивляться которой не нашлось сил.
Сжав челюсть поплотнее, Дениэл, словно послушный ишак, внес новый номер в свой смартфон, действуя против собственной воли. То ли он изначально не понял странную во всех отношениях девушку, то ли разочаровался в женском обществе окончательно, но желание поскорее сбежать из салона внезапно мобилизировало все его существо. Он вдруг понял, что не хочет ни «Порше Кайена», ни белоглазой красотки, ни вообще каких-либо изменений в жизни.
Дениэл смотрел на Лорейн и искал в ней стимул, чтобы остаться в салоне еще хотя бы на минуту. И вот он вскинул руку с часами к глазам, театрально воскликнув:
– Ого, уже половина пятого! Прости, мне срочно нужно бежать. Увидимся! – Махнул он девице и, не оборачиваясь, вылетел пулей из салона, ловко лавируя между натертых до зеркального блеска автомобилей.
Сдерживая подступившую тошноту от собственного циркачества, Дениэл несся от врага с таким наитием, словно за спиной был огнедышащий белокожий дракон, а не хрупкая белесая моль в рабочем пиджаке. Сильные ноги едва не срывались на бег, когда он повернул за угол, скрывшись, наконец, от невидимого преследователя. Понимание, что он повел себя, как придурок, добавило презрения к себе, еще больше укоренив ощущение неуверенности.
Прогулка до дома заняла полтора часа. Мозг постепенно остыл, пожар потух. На холодный рассудок ситуация теперь и вовсе воспринималась, как идиотская. Руки все еще сжимали рекламный проспект с визиткой девушки, и Дениэл освободил их, бросив ношу в ближайшую урну.
Поместье встретило его блаженной тишиной. Задний двор, обнесенный строениями и палисадником с четырех сторон, не пропускал в себя даже отдаленный шум дороги, который едва различался возле главного входа. Тонкий едва уловимый аромат цветущего жасмина доносился от кустов, но Дениэл порядком утомился от спринта по городу, чтобы исследовать еще и сад. Замерев в беззвучном колодце из деревьев и строений, дно которому служил открытый накануне от защитного пластика бассейн с дорожками вокруг него, Дениэл едва сдержал порыв навестить краснобокого друга, стоявшего за черным служебным «БМВ». Вовремя вспомнив обещание, данное девчонке, он с заметным усилием повел свое тело в дом.
– Ты пропустил обед, Дениэл! – Раздался с кухни голос миссис Льюис. – Проходи, дорогой, я погрею тебе еду.
Тепло и забота обняли его усталые плечи, позволив, наконец, мышцам расслабиться. Беспечная прогулка, обещавшая спасти от скуки, оказалась тем еще испытанием. После плотного запоздалого обеда в компании кухарки, которая просто молча наблюдала, как ее подопечный уминает рис, политый душистым соусом из бобов и орегано, с овощным салатом, молодой человек отправился в комнату. Кто бы мог подумать, что выходные без гаража и его маленькой подруги окажутся такими невыносимо бесконечными и неподъемно сложными?
Книга, которую он улегся было почитать, надоела ему на второй странице. Тело просило нагрузки, которой не могла уже обеспечить его комната. Отжимания не доставляли ему того блаженства, что раньше, потому что мышцы требовали роста усилий. И тут он понял, чего не хватает.
Лэптоп, стоявший в углу стола, принял запрос в поисковой строке и услужливо выдал список необходимого. Спустя четверть часа он стал счастливым обладателем пары гантелей с навесными блинами весом до сорока пяти фунтов каждая. Доставка планировалась на середину недели в офис корпорации, о чем необходимо было сообщить выдре.
Ранним утром среды он поднялся за шефом в полупустой офис и несмело остановился возле стойки секретарей.
– Красавчик хочет пригласить меня на свидание? – Ухмыльнулась медуза идеально выведенными малиновыми губками. – Поторопись, а то Палермо уже тянет свои грязные лапы!
– Уступаю ему пальму первенства, – процедил Дениэл сквозь зубы, но тут же вспомнил, зачем пришел. – Сегодня для меня должна прийти коробка. Нужно ее принять.
– Ты хочешь, чтобы это сделала я, мой дорогой? – Невинно прошелестела Лиз, хлопая густыми ресницами.
Порой эту манеру поведения хотелось вытрясти из нее даже ценой духа. Трясти и трясти, пока вся дурь не вылетит из коротышки вон! Хотя эта непременно знала, где достать еще. Тяжело вздохнув, Дениэл кивнул на фразу «мой дорогой», словно согласился стать на сегодня ее рабом, лишь бы получить во владение свои гантели.
– Тогда ты можешь попросить меня об этом, – кокетливо заявила она. – Справишься?
Казалось, что его раздувшиеся от гнева плечи вот-вот порвут ткань рабочего костюма. Лицо вспыхнуло злостью, а разум затопила раскаленная алая волна неудержимых эмоций. В самый последний момент Дениэл вспомнил, что имеет дело с худосочной девицей, а не с носорогом, бегущим на него. Он вовремя перехватил вниманием собственные руки, тянущиеся к тощему горлу помощницы шефа, и с силой приземлил их ладонями на стойку.
– Не могла бы ты… – Выдавил он из себя, стараясь держать чувства под контролем. – Сегодня…
Тело так мощно сопротивлялось и всеми способами отказывалось произносить неугодное, словно он пытается говорить в вакууме или летать над землей, или еще что-либо подобное, невозможное. Он кряхтел и пыхтел, и бог знает что вытворял при этом, но слова вытягивались изо рта, словно задубевшая бетонная паста.
– Принять доставку… Для меня, – наконец, завершил он самоистязание и глубоко вздохнул.
– Ты забыл сказать «пожалуйста», – подметила промах выдра, равнодушно разглядывая собственный маникюр. – Когда просишь, нужно быть вежливым и почтительным, неужели отец не учил тебя?
Пару минут спустя он уже сидел в машине, куда спешно ретировался с поля боя, рыча от желания придушить красотку. Чем закончился диалог змеи и паралитика в его лице, Дениэл не смог потом вспомнить. Да и важным это не оказалось, потому что неподъемный груз не прошел через бдительность Генри Бишопа на проходной рамке. Там водитель и нашел свои вожделенные коробки, сложенные стопкой возле блока охраны.
Но теперь путь в офис был ему заказан. Проклиная помощницу начальника, на чем свет стоит, Дениэл принял решение исчезнуть с ее глаз долой, пока ему не повесили статью за непреднамеренное убийство.
21
Крокус, усыпанный яркими фиолетовыми аметистами, старательно вылизывался заботливой кистью дизайнера. Мелани доводила до идеала шестьдесят второй, последний, эскиз из новой цветочной коллекции ограниченного тиража, разработанного для потребителя класса люкс. Вообще, она никогда не работала с бижутерией или искусственно выращенными камнями, отчего ее изделия порой достигали стоимости ее же автомобиля, но это не было поводом останавливаться в творчестве.
– Почему бы тебе не расширить круг своих покупателей, Мел? – Вопрошал ее Оливер с каждой выпущенной коллекцией. – Ведь и простые смертные будут не прочь надеть на палец такую красоту!
Но в этом и заключалась задумка «Ювелирного дома Траст». Мелани будто бы собирала вокруг себя кружок бессовестно богатых людей, которые могли себе позволить справлять нужду в золотой унитаз, когда африканские дети умирали от жажды. Бессердечная элита, сливки общества. И ей, женщине, окончившей обычную среднюю школу Сан-Франциско, выросшую в обычном домишке в многодетной семье, выпала огромная честь украшать этих людей. Возможно, в этом присутствовала огромная порция эго, но пусть и так. После стольких мучений и разочарований в жизни она имела право гордиться хотя бы этим!
«Фонд» постепенно затирался в ее памяти, и уже даже слезы на людях не казались ей провальным безумством, а уж все остальное и подавно. Хотя бравада закончилась аккурат тогда, когда владелица прибыла на парковку возле здания сине-серого стекла, и никакое майское солнце, щедро раздаривающее тепло с чистого неба, ее не спасло. Внезапная потливость и неоправданное клокотание сердца не позволили ей выскочить из «Ленд Крузера» и резвой ланью понестись в офис, где женщину уже ждала Молли. Вместо этого она выпала из автомобиля окостенелым комом и поплелась к крыльцу, как на расстрел.
Но самое страшное случилось в банкетном зале, куда Мелани заглянула по пути к широкой каменной лестнице, ведущей к лифтам. При виде столов и сцены сердце ее подпрыгнуло к горлу, выбивая барабанную дробь пульса в висках. Ноги, внезапно давшие корни в синюю ковровую дорожку, отказывались двигаться дальше, как вперед к сцене, так и назад в портьеры. Дикий страх бился в ее сердце пойманной в силки птицей, хлопал крыльями и не позволял взглянуть, что же там скрывается за ним. Тошнота поднялась к горлу мутным желчным сгустком и перекрыла кислород, едва не придушив ее.
И вдруг разболелась голова. Волны боли разливались от затылка к вискам, затапливая все остальные чувства в теле. Ноги сразу же отмерли, а влажная ладонь интуитивно потянулась к нестерпимо больному месту. Мелани осела на ближайший стул, сжав голову руками, словно дикие мысли могли разбежаться из нее, и принялась дышать, с силой выдувая воздух, сложив губы трубочкой. Она дула на несуществующую свечку, пока эмоции не улеглись, старалась так, словно сахарная преподавательница йоги сидит и ждет от нее результатов. Но зал был пуст.
Наконец, она смогла подняться со стула и выйти вон, задернув тяжелую синюю ткань. Она никогда больше не пойдет в этот зал, нет, сэр! К черту эту птицу страха! Взмахнув рукой, она поймала пернатую за хвост и отправила за ту самую стену, которую возвела недавно в собственном сердце.
– Посиди там, чертовка! – Выплюнула хозяйка «Фонда» и поплелась к лестнице.
К обеду, устав от бесконечных таблиц и цифр, Мелани поднялась на этаж выше, где под самой крышей размещался ее второй офис, если так можно было назвать комнату с забитыми шкафами и единственным столом, куда усаживалась время от времени Джулия, секретарь «Ювелирного дома». Если бы люди из той самой элиты увидели, в каком состоянии на самом деле находится мастерская по изготовлению изделий, они бы пришли в ужас и тут же отказались бы от покупки. Ведь любая другая фирма с подобным ассортиментом продукции имела, как минимум, офис с водопадом и гигантским аквариумом на Елисейских полях, а не эту подсобную зону в качестве рабочего места. Однако, что есть.
– Добрый день, миссис Траст! – Поздоровалась с ней деловая секретарь.
Строгая и холодная до эмоций Джулия была на пару лет младше Мелани, обычно не бравшей в штат «детей». Но эта хваткая темноволосая женщина сразу дала понять, что проблем с ней не будет: она отличалась прилежностью и исполнительностью, никогда не торговалась, в какой из дней нужно выйти в офис, а в какой можно работать из дома, а результат труда выдавала с точностью высокоскоростного компьютера. Однажды начальница даже задумалась, а не поменять ли местами своих секретарей: нежную блондинку Молли посадить к железкам, а Джулию направить систематизировать средства и цифры в «Фонде». Но в итоге решила оставить все как есть, о чем ни разу не пожалела.
– Здравствуй, – бросила она. – Как поживает список ювелирных мастерских, согласных взяться за дело?
– Готов, – кивнула строгой стрижкой работница, отчего ровный срез волос облизал ее сухощавые жилистые плечи.
Иных ответов Мелани и не ждала. Она сгребла листы с телефонами и названиями контор, оставив пачку эскизов, которые необходимо было отсканировать и переслать ей на почту, и, пробыв менее четверти часа на рабочем месте в «Ювелирном Доме», покинула его, вернувшись к сметам.
К вечеру совершенно вымотанная и измученная цифрами, она ввалилась в темную зеркальную дверь главного входа. За столом ее ждали муж и дочь, которым она позвонила заведомо с просьбой заняться ужином самостоятельно. И они неплохо справились! Никаких полуфабрикатов, лишь свежие овощи и печеные грибы с пастой. Мелани оценила взглядом учительницы старших классов сервировку стола и, удовлетворенно хмыкнув, сочла работу семьи зачтенной.
– Мы как раз обсуждали день рождения Алексы, – как-бы между делом сообщил супруг. – Мы хотим съездить на пикник в какое-нибудь тихое семейное место.
– В тихое? – Не поняла родительница. – Куда, например?
– На море, – выпалила дочь с ходу, но, увидев реакцию на предложение, принялась искать еще варианты: – Или в лес. Или куда-либо еще.
– Но это ведь будет понедельник! – Мотнула головой Мелани. – Мы с папой работаем.
– Мы сможем взять отгул, начальники ведь, – улыбнулся супруг.
Ее прижимали. Неужели Оливер не понимал, как сложно было ей в поездках и прогулках с девочкой? Совсем недавно он запретил отвезти Алексу к доктору Фергусону, остерегаясь сложностей, а тут сдался для утех и развлечений.
– У меня сейчас очень много работы! Очень! – Вспыхнула она.
Гневный взгляд ее зеленых глаз буравил лоб супруга, мускулы лица которого даже не дрогнули. Он все так же сидел с легкой улыбкой на устах, время от времени поглядывая на Алексу.
Заговор. Саботаж. Что делать?
– Я бы хотела позвать друзей, мам, – произнесла дочь и застенчиво улыбнулась.
Последняя капля терпения иссякла, и Мелани, догадываясь, о каких друзьях шла речь, предпочла спастись бегством. Она прикрыла веки уставших глаз и пару раз выдохнула, чтобы найти силы к разговору.
– Мне нужно переодеться, – выдала она и, вальяжно развернувшись к лестнице, оставила семью в гостиной.
– Почему она так рассердилась на меня? – Недоумевала Алекса, когда дверь в спальню выразительно хлопнула.
– Полагаю, что не на тебя, – не согласился отец и, промокнув рот салфеткой, поднялся из-за стола, чтобы выяснить причины от первого лица. – Не убегай, мы сейчас вернемся.
Только они не вернулись. Алекса, едва дыша, слушала первую в своей жизни ссору родителей. Децибелы то нарастали, то стихали вновь, кричала в основном мама. Далеко не все слова были ей слышны, а те, что слышны, не совсем понятны, но итог этого скандала встал перед ее носом бетонной стеной: она не получит никакой поездки на день рождения, равно как она не получила Бал по весне.
Но домашний арест казался не таким ужасным на фоне того, что ее мирные дружные родители ссорились сейчас из-за ее легкомысленного хотения. Алекса разбивала свою семью, желая больше, чем может получить.
Слезы тихими струями полились из ее глаз, капая в тарелку. Девочка поднялась на ноги и, придерживаясь за перила, поплелась по лестнице туда, где был эпицентр урагана. Сквозь дверь она услышала очень неприятные адресованные отцу слова, которые предпочла бы забыть, но возможности к этому не было. Мама потеряла лицо. Она постояла под натиском воплей с минуту и беззвучно скользнула в свою комнату, где упала на кровать и разрыдалась уже в полную силу.
22
Порядком устав от бесконечных выходных в одиночестве, он все же выбрался в гаражный отсек из своей конуры. Приветливое майское солнце припекало к плечам, обтянутым темной рабочей футболкой, и играло в жмурки на поверхности бассейна. Прикрывая глаза рукой, Дениэл добрел до раскрытых рольставней, возле которых стояла та, которую он ждал на свидание лишь к следующим выходным.
– Я закончила! – Сияла Алекса, смущенно перетаптываясь у входа. – Теперь студентка четвертого курса.
– Поздравляю! – Восторженно воскликнул водитель, искренне радуясь за подругу. – Теперь по всем правилам обучения ты достигла официального совершеннолетия и можешь покупать в магазинах крепкий алкоголь.
Он так обрадовался ее компании, что едва не бросился обнимать при встрече. Однако слова о возрасте почему-то несказанно огорчили девушку: она вдруг растеряла всю свою радость, а улыбка плавно сползла с ее пухлых губок.
– Не напоминай, – вздохнула она. – День рождения – не мой праздник.
Приятели зашли в темный сухой грот с автомобилями, гулко шурша подошвами о каменный пол. Их общий друг так и стоял в дальнем углу, прикрытый брезентом, и, казалось, обрадовался тому, что о нем вспомнили. Дениэл, щелкнув выключателем, зажег яркий свет ламп дневного освещения, которые теперь, с разрешения Луи Кроненберга, являлись частью интерьера.
– Плохой настрой, – отрезал мужчина, который сам не любил свой праздник, но девчонке в этом никогда не признается. – Но ты все равно можешь рассказать, что случилось, если хочешь.
– Не очень хочу, – нахмурилась собеседница, но тут же попыталась улыбнуться. – День пока хороший.
Аккумулятор, стоявший со вчерашнего вечера на заряде, снял свои разноцветные клеммы и перекочевал туда, где ему самое место – под капот краснобокого друга.
– Мы ведь его уже меняли! – Удивилась Алекса.
– Три недели без подружки огорчат кого угодно, – ухмыльнулся молодой человек, имея в виду тяжелый бокс под руками.
Но его помощница, очевидно, поняла слова иначе, потому что вдруг залилась явной краской смущения и опустила взгляд карих бархатных глаз в пол. Пожав плечами, Дениэл принялся прикручивать агрегат на место, осознав, что железо ему понимать гораздо проще, чем витиеватые мысли подростка. Он поглядывал вполглаза на застывшую покрасневшую малышку, но покорно ждал, пока она сама выйдет из эмоциональной комы, усердно делая вид, что занят делом и не замечает ее конфуза.
Вскоре так и случилось. Алекса вернулась к «Куперу» и все же отважилась обсудить вопрос, который ее так волновал.
– Как можно отметить свой день рождения? – Спросила она тихо.
Дениэл отвлекся от грязного дела и, потерев лоб тыльной стороной руки, крепко задумался, что можно сказать малышке в ответ. Блекджек и ночной клуб отпадали сразу, кроху даже на порог заведений не пустят. Но и розовая вечеринка с единорогами и карамельками тоже не подходила по возрасту.
– А как бы ты хотела? – Выкрутился водитель.
– Я хотела съездить в парк, – всплеснула руками Алекса и снова смутилась.
Ей почему-то очень сложно было разговаривать о себе, проявлять эмоции. Дениэл смотрел на подругу с некой заботой и непониманием, чем так измученна дочка богатого папы. Мимолетное желание решить прямо сейчас все ее проблемы разбилось об мысль, что он ей все же не отец.
– В Сан-Франциско не один десяток парков. А «Голден Гейт» вообще переплюнет их всех вместе взятых. Не вижу проблемы, – фыркнул он, пытаясь поддержать девчонку, но та лишь погрустнела еще больше: похоже, проблема была не в наличии парков. – На Коламбус-авеню есть потрясающее кафе «Синий слон». Очень приятное место для праздничного ужина, тебе бы понравилось там.
– Может быть когда-нибудь, – печально улыбнулась девушка и, вздохнув глубоко, заглянула в недра разинутой пасти «Купера». – Не хочу больше думать об этом, уж лучше заняться делом!
Усмехнувшись, он лишь согласился с выводом. Если не можешь решить проблему, какой смысл о ней мозговать? Оказалось, у рослого мужчины и девчонки-подростка могли быть одинаковые умозаключения. В последующем, он эту фразу будет пытаться прикладывать ко многим своим проблемам и неувязкам, что сохранит ему львиную долю хладнокровия в некоторых ситуациях.
День в приятной компании довольно быстро перевалил за свою половину и склонился к вечеру. Закатное солнце подкрашивало кроны акаций, раскинувшихся в зеленой зоне палисадника, протискиваясь через узкий проход между крылом дома и гаражным строением. Они забыли про обед и мобильный телефон, поэтому вскоре их единение нарушили, однако весьма мягко.
– Вам скоро можно будет открывать мастерскую по ремонту автомобилей, – усмехнулся мистер Траст, приближаясь к друзьям. – Светло у вас тут!
Он пробежал глазами по лампам и проводам и снова вернулся к перемазанным смазкой слесарям, лучезарно улыбаясь. Алекса вторила ему яркой душевной улыбкой. Отец и дочь так проникновенно одаривали счастливыми взглядами друг друга, что Дениэл почувствовал себя лишним в их компании, как раз тем, кто огромными ручищами рушит семейную идиллию. Стараясь тихонько продолжать свою работу, дабы не спугнуть момент, он, конечно же, уронил один из гаечных ключей на бетонный пол, и тот сгромыхал с оглушительным звоном, отразившимся от стен еще сотней упавших железок. Его спутники разъединили зрительный контакт и с интересом оценили источник звука, однако, наткнувшись на сконфуженный вид шофера, снова вернулись друг к другу.
– Мама переживала, что ты не пообедала и попросила проведать тебя, – доложил глава семьи.
Девчонка виновато подняла бровки и обвела пространство черными руками, словно извиняясь. Мистер Траст мягко усмехнулся и прижал к себе бунтарку за плечи. Никогда в жизни Дениэл не видел такой нежности и любви от начальника: он не только покрывал малышку теплым одеялом заботы, но и питал ее какими-то только им двоим понятными эмоциями, отчего даже молчание между ними казалось интимным. В этот момент жгуче хотелось остаться и досмотреть сцену до конца одновременно с желанием провалиться сквозь землю, чтобы не мешать.
– Скажу ей, что вы перекусили здесь, – кивнул им гость и вышел вон, по традиции, не прощаясь.
Снова залившись краской, Алекса перевела взгляд на своего брата по оружию, продемонстрировав готовность продолжать.
– У тебя просто замечательный отец, – не сдержался Дениэл от комментариев.
– Я знаю, – улыбнулась собеседница.
Они не заметили, как на улице стемнело. Теплый майский вечер окутал двор сизой дымкой, которая, сгущаясь, стала протягивать друзьям свои лапы в раскрытые ворота гаража. Она тщетно пыталась поглотить лампы дневного освещения, когда возле выезда с легким хрустом электричества зажглись фонари, прогнав незваную гостью вовсе.
– Не откручивается, – выдохнул Дениэл, измучавшись с неподатливой деталью. – Придется срезать болт, но это уже в следующий раз, а то поздно.
– Дальше работаем по графику? – Уточнила Алекса.
– Да, в следующую субботу в десять утра, – кивнул подельник и тоже улыбнулся.
Несколько раз обернувшись, девушка вышла из гаража, оставив его наедине с металлическим другом. Он окинул заботливым взглядом автомобиль и принялся отмывать руки растворителем, тщательно оттирая въевшееся масло, заодно обдумывая, какие детали потребуется заказать.
Кроме того, чтобы срезать болт, необходимо было найти болгарку, коей на полках с инструментом он не наблюдал. Возможно, у Луи есть нечто подобное? Да, пожалуй, в дом охраны он и направится, как только наведет порядок на руках и в гараже.
