Ирина Сластён
Между любовью и мечтой

6

Утром, как только открылась библиотека, я отправилась туда. Пока ждала, когда мне принесут книгу, проверила телефон. У Оли с вечера тихо. Непонятно они вчера разобрались во всём или её Лёшинька вообще домой не возвращался. Она не ответила ни на одно моё сообщение. Было жалко Олю. Она заботливый, добрый человечек, хотелось, чтобы подруга нашла того кто бы её любил и ценил.

Как только я получила нужную книгу, мне не терпелось узнать, что об амазонках упоминал Гомер. Так что выйдя из библиотеки, я завернула в центральный парк. Похоже, в последний летний день все решили выбраться на свежий воздух: йогини, молодые и пожилые парочки, люди с собачками и мамочки с детьми. Последние мерно прогуливались, а их чады носились по тротуару и создавали шум. С трудом, но я нашла место подальше ото всех, села на траву между деревьев и открыла книгу.

Обычно я быстро забываю о реальной жизни и погружаюсь в текст, но в тот день меня всё время отвлекало воспоминание предыдущего вечера, тот момент, когда я выходила из пиццерии. Я задавалась вопросом: почему он так посмотрел на меня? Всё время вспоминались эти улыбающиеся глаза. Что-то в них было такое…

Отогнав бесполезные мысли, я открыла книгу с выцветшей обложкой. Первый лист оказался потрёпанным и еле держался. По всей книге, где карандашом, где ручкой виднелись заметки тем же красивым почерком, которым перед первой песнью вывели "истфак forever". Далее почерк становился мельче и менее разборчив. Меня улыбнуло, что даже книги хранят следы своих читателей, но я ещё в школе усвоила, что в книжках писать нельзя, иначе в конце учебного года библиотекарь, увидев надпись в одной книге, внимательно пересмотрит все и заставит стирать всё написанное, даже если надписи достались тебе по наследству, от ученика, который владел учебником в прошлом году.

В песне второй Гомер упоминал некую амазонку Мирину:

«Есть перед городом Троей вдали на широкой равнине

Некий высокий курган, отовсюду легко обходимый.

Смертные люди курган тот высокий зовут Батиеей,

Вечноживущие боги – могилой проворной Мирины».

На третьей песни в меня прилетел мячик, которым недалеко игрались дети, и я поняла, что на сегодня со свежим воздухом надо заканчивать. В парке стало совсем шумно.

Я шла через главный вход парка, где стоит памятник Ленину, когда на скейте мимо меня проехал подросток, лет семнадцати, с зелёными глазами, прям как у того парня из пиццерии. Я испугалась: ещё не хватало влюбиться. Только с одним рассталась, наконец-то свобода и всё моё время принадлежит одной мне. И уж лучше я посвящу его исследованию. Поэтому глаза забыть, воспоминания стереть, – приказала я себе.

Оказавшись дома, я первым делом подошла к карте, которая висела в моей комнате между кроватью и столом и нашла место, где когда-то была Троя. Бывший полуостров Троада, который теперь назывался Бига входил в состав турецкой провинции Чанаккале. Именно там при раскопках холма Гиссарлык Генрих Шлиман обнаружил руины Трои в конце 1860-х гг. Где-то там и покоится проворная Мирина, в другом переводе, её называют «быстроногой». Было бы круто её найти – подумалось мне. Троянская война началась в 1260 г. до н. э. и закончилась в 1180 г. до н. э. Гомер писал, что Мирина похоронена перед Троей, вероятно, что погибла она до троянской войны. Судя по всему, её почитали, и она была не последним человеком в то время. Но почему её погребли возле Трои?

Википедия говорит, что Мирина была царица ливийских амазонок. Можно даже найти её профиль на монетах, а под профилем надпись «ΜΙΡΕΙΝΑ», с другой стороны монеты, она же, но в полный рост, а по ободку изображены две лавровые ветви организующие собой круг. Оказалось, что позднейшие комментаторы объединили оба гомеровских названия, и Батиея-Мирина^[5] стала дочерью Тевкра и женой Дардана. Родоначальницей троянских царей. Отсюда и сохранившиеся монеты. Но как же она записалась в амазонки, было неясно.

Известно, что общество тех амазонок было полной противоположностью патриархальному: мужчины вели домашнее хозяйство и растили детей, а женщины руководили государством и воевали. Помимо амазонок, в Африке было ещё несколько воинственных женских рас, из числа которых Диодор^[6] назвал горгон, с которыми воевала Мирина.

Диодор Сицилийский писал, что ливийские амазонки жили гораздо раньше малоазийских, совершили великие подвиги, но исчезли за несколько поколений до Троянской войны. Самой известной амазонкой того времени была Мирина. Под её предводительством Амазонки прошли Египет и Аравию, покорили Сирию, прошли Малую Азию, где основали ряд городов и святилищ. Так же она развязала войну с горгонами в ходе которой погибло много амазонок. Сама царица Мирина с большей частью своего войска погибла в сражении с фракийцами, которыми руководил царь Мопс Фракийский.

Если всё так как писал Гомер и после гибели Мирины выжившие амазонки похоронили её под стенами Трои, то Мирина должна находится на территории современной Турции, там где раньше располагалась Троя. А с чего бы не верить Гомеру? Генрих Шлиман нашёл по этой книге саму Трою! Шлиман! Точно! Я поняла, что о поисках Мирины можно забыть и разочарованная села на кровать. Генрих Шлиман нашёл место где располагалась Троя. Только вот он копал до тех пор, пока не отыскал, как потом сам назвал, «клад Приама», но нашел он его в слое который сейчас называют Троя II – это примерно 2600–2300 гг. до н. э., тогда как в Илиаде описывается Троя VII, а это 1300–1200 гг. То есть он докопался до времен более ранних, не обращая внимание на предыдущие слои, в которых и хранилась информация о временах Приама. Археологи не с проста пользуются кисточками и всё тщательно фиксируют. Шлиман был непрофессиональным археологом и загубил то, что могло раскрыть многие секреты древности. Да, уж, теперь я поняла за что его ненавидят многие археологи. И конкретно в тот момент и я. Такое открытие загубил!

Зато, можно смело надеяться, что амазонки существовали. Может Шлиман и не самым правильным образом провёл раскопки, но он не просто внёс вклад в развитие археологии как науки, но и показал, что древняя литература, и поэмы Гомера в частности, не сказки, а богатейший источник знаний, открывающий достоверные подробности из жизни древних греков. Этого бы не произошло, если бы не его упорство. Что если бы в детстве он послушал отца и отказался от затеи найти легендарный город, про который прочитал в книге? Хотя и в более взрослом состоянии Шлиману объясняли, что никаких письменных свидетельств о Троянской войне не сохранилось. Не было ничего кроме устных преданий и песни бродячих певцов, воспевавших подвиги неуязвимого Ахилла и хитроумного Одиссея, которую и взял за основу слепой певец Гомер, хотя жил намного позже, чем произошли описываемые им события. Из этих песен он сложил большую поэму под названием «Илиада» с помощь которой Шлиман и нашёл Трою. Значит, и я могу допустить, что в древнегреческих сказках есть большая доля правды.

Я сделала перерыв и написала Оле, чтобы узнать как у неё дела. Ответа не было. Позвонила. Ничего. Марина тоже не говорила с Олей с сегодняшнего утра. Мы решили подождать полчаса и если Оля не объявится, то поедем к ней. Я не доверяла этому Лёше. Никогда не понимала, что она в нём нашла, на мой взгляд, ни красоты, ни ума и характер паршивый. Зачем его такого терпеть? Я написала ещё одно сообщение и пока ждала ответа, вернулась к амазонкам. Вот кто не позволял мужчинам плохо обращаться с собой: голову с плеч и дело с концом.

Несмотря на то, что амазонок, как и скифов, характеризуют как кочующие племена, часто упоминают точные места, где они обитали. Во времена Мирины – на острове Геспера, расположенном на озере Тритонида, сейчас – это Ливия, Африка. Я сразу отметила это на карте, а рядом с Троей прикрепила выписанный стих из «Илиады» о Мирине.

Смотря на карту, я думала, что может всё-таки удастся найти их город, хотя это совсем другое государство. Даже если я окончу вуз на отлично, это не значит, что смогу получить разрешение на проведение раскопок в любом месте на планете. Но всё же то, что у амазонок были города, нужно помнить, вдруг пригодится в будущем. А пока я вернулась к чтению Гомера.

Война ахейцев с троянцами продолжалась девять с лишним лет. В «Илиаде» описывается эпизод, который случился на десятом году. Агамемнон отобрал у Ахиллеса красавицу – пленницу Брисеиду, полученную Ахиллесом при разделе награбленного. Разъярённый Ахиллес отказался сражаться с троянцами и через свою мать, богиню Фетиду, умолил Зевса даровать в бою победу троянцам до тех пор, пока Агамемнон не возвратит пленницу обратно Ахиллесу. Зевс внял мольбам Фетиды и в это время могучий Гектор во главе троянцев разбил ахейцев, прорвался к кораблям и начал их жечь. Любимый друг Ахиллеса Патрокл с трудом умолил сына Фетиды позволить облачиться в его доспехи и во главе войск отразить Гектора. Патроклу удалось отогнать троянцев от кораблей, но, увлеченный боем, он пренебрег предупреждением Ахиллеса не преследовать врагов до Трои. Гектор под стенами Трои убил Патрокла. Ахиллес отбросил свой гнев, вернулся в строй, разбил троянцев и в единоборстве убил Гектора. Старый царь Приам, отец Гектора, с разрешения Зевса, ночью встретился с Ахиллесом и вымолил у него тело сына для погребения. Описанием похорон Гектора и кончается «Илиада».

Но Троянская война на этом не закончилась. После гибели Гектора Трое пришлось тяжко. Единственного их героя убили, и они отсиживались после этого в городе, ожидая конца, но неожиданно на помощь прискакала царица Пенфесилия с армией бесстрашных амазонок на быстрых конях. К этому её побудили собственные интересы, а не любовь к троянцам или ненависть к ахейцам. По легенде однажды на охоте Пенфесилия нечаянно убила свою сестру, оскорбив этим богиню охоты Артемиду. Узнав, что Артемида помогает троянцам, Пенфесилёя решила, что её собственная помощь Трое вернёт благосклонность богини.

Древнеримский поэт Вергилий писал о Пентесилее так:

«Вот амазонок ряды со щитами, как серп новолунья,

Пентесилея ведет, охвачена яростным пылом,

Груди нагие она золотой повязкой стянула,

Дева-воин, вступить не боится в битву с мужами».

В другом переводе «золотую повязку» назвали поясом:

«Свирепый Пентесилея, золотой пояс, закрепленный под её обнаженной грудью, ведёт её боевые линии амазонок со своими полумесяцами-световыми щитами… воин, дева, которая осмеливается сражаться с мужчинами».

Как только царица амазонок достигла Трои, тут же ринулась со своим войском на греков и заставила их бежать к морю. Ахилл вмешался в бой и в поединке смертельно ранил Пентесилею. Когда он снял с неё шлем, то поразился красоте амазонки и влюбился в умирающую, поднял на руки и вынес из боя. После окончания сражения, где победили греки, Ахилл выдал тело царицы и тела всех погибших амазонок троянцам и те устроили пышные похороны погибшим героиням.

В итоге для греков, а позднее и римлян, воинственная амазонка, погибшая в бою, стала символом любви, которая сильнее смерти. Не думаю, что это бы понравилось амазонкам это «немного» расходилось с их философией. Но что поделать образ Пентесилеи украшает бесчисленные римские и греческие саркофаги, вазы и рельефы. Он вдохновляет художников, поэтов и писателей вплоть до наших дней.

Нет, серьезно, есть даже опера, где эту всю историю переврали. У Клейста^[7] она влюбляется в героя ахейцев Ахилла, забыв о том, что замужество амазонкам запрещено. Ахилл тоже влюблен в Пентесилею и находит единственный способ соединиться с ней – это вступить с ней в поединок и уступить. Не поняв замысла Ахилла, вышедшего на бой безоружным, Пентесилея в гневе спускает на него псов и убивает любимого своими руками, терзая Ахилла наравне с собаками. Когда сознание возвращается к ней, Пентесилея умирает, не в силах пережить утрату любимого.

Вскоре я выяснила, что Пентесилея и Ипплолита обитали в Фемискире. Сейчас такого города не существует, но раньше город Фемискира находился между реками Иридой и Фермодонтом впадающим в Чёрное море. Сейчас это Ешильырмак и Терме, которые протекают в Турции.

Взглянув на карту, понимаю, почему амазонки пришли на помощь к Трое – они ведь были соседями. Но почему они прибыли только к концу войны? В любом случае я убедилась, что слишком много деталей о них известно, чтобы считать этот народ мифическим. Если амазонки не существовали в том виде как их описывали, то у них были прототипы. Сомнения по поводу их существования полностью развеялись, хотелось искать дальше, но меня отвлек телефонный звонок.

Марина сообщила, что надо срочно ехать и помогать Оле с вещами. Будет переезжать. Всё-таки решилась его бросить. Удивительно, другая бы ещё вчера вечером собрала чемоданы и скрылась в неизвестном направлении. Но сколько бы мы с Мариной не объясняли, что себя надо уважать, а не бегать за Лёшенькой, Оля думала, что сможет всё исправить. Только кто ей сказал, что она должна это делать? Не она же всё испортила! Сложно ей придется в браке, – заключила я. В отношениях либо ты бегаешь за кем-то, либо за тобой. Второй вариант приятнее.

7

Мы с Мариной прибыли одновременно. Она была настроена воинственно.

– Вот пусть только он попадется мне на глаза, – было первое, что я от неё услышала. Она злилась, так как узнала, что инициатором разрыва был Алексей.

Когда мы постучали, нам никто не открыл. Я повернула ручку, дверь оказалась не запертой. Мы с Мариной переглянулись. Я почувствовала себя в детективном сериале. Мы медленно прошли в прихожую и заглянули в зал. Оля, сидела в слезах, в окружении разбросанных на диване вещей. Семьдесят процентов комнаты занимал разложенный диван, а остальное пространство пустые сумки, лежащие на полу. Оказалось, Лёша ушёл рано утром, даже не предложив помочь. Приступить к сборам смогли только после того как успокоили Олю. В итоге мы с Мариной раскладывали одежду по сумкам, а Оля рассматривала памятные вещи.

– Да выбрось ты это, – говорила Марина на любой такой «сувенир», объясняя, что чем больше избавиться от того что окружало в прошлой жизни, тем быстрее пройдут чувства.

– Нет, ты что, я не могу, – каждый раз твердила Оля.

Разобравшись с вещами в зале, мы с Мариной перешли на кухню.

– Ладно, пусть оставляет засохшие букеты и пыльные игрушки, – всё равно больше всего на неё подействует перемена места, – рассуждала Марина. – Хочет не хочет, забудет.

Ей попалась на глаза кружка с надписью «любимой крошке».

– Хотя от этого всё же стоит избавиться.

Только Марина собралась спрятать кружку подальше, как в кухню протиснулась Оля и отобрала её у Марины и снова заплакала, прижимая кружку к груди.

– Он мне её на восьмое марта подарил, – сквозь плачь пояснила Оля и ушла обратно в зал.

– «Любовь – это страдания, – сказала обезьянка, обнимая ёжика», – процитировала Марина старый статус из аськи.

Я засмеялась – не место и не время, но я уже не могла сносить эту гнетущую обстановку. Марина сказала, что судя по всему Оля получает от своих мук кайф, иначе бы давно послала его и была счастливой или приняла ситуацию и жила не обманывая себя. Мы сошлись на том, что у каждого свои бзики. Оля наша подруга и нам нужно принимать её такой, какая она есть, и если уж хочет страдать, то мы всё равно будем пытаться привести её к счастью.

Вместо того чтобы собирать кухонные принадлежности, Оля предложила попить чая – откладывая отъезд. Мы отказывались, но потом сдались. Стол на кухне оказался слишком маленьким для троих, поэтому я составила Оле компанию и пока мы пили чай, Марина показывала ей вещи, спрашивая что из этого берём. Только Марина достала эмалированную кастрюлю с цветочками, Оля сразу определила:

– Нет, это ему. А то как же он? – и так она говорила практически на все вещи.

Я молча пила фруктовый чай и думала «Бывают же женщины в русских селеньях». Оля мне больше напоминала сорокалетнюю даму из деревни, которая обо всех заботится. Только вот забывает о самой себе. А ведь если не ты, никто не позаботится.

В итоге Марина сдалась и присела на табуретку возле окна. Ей надоело воевать с Олей и объяснять, что такого придурка как Лёша жалеть не надо. Но Оля её не слышала.

– Ладно, – сказала Марина, – допили? Я вызываю такси, – Марина достала телефон и набрала номер. – Куда едем?

– Я ещё не знаю.

Марина округлившимися глазами посмотрела на Олю. В трубке кто-то её звал.

– Извините, – сказала Марина и сбросила звонок. – То есть ты собрала вещи, чтобы переезжать, но не знаешь куда?

– Я просто знаю, что здесь больше находиться не могу, – я как подумаю, что когда меня не было, он… – Оля снова начала плакать.

– Джизус Крайст!^[8] – воскликнула Марина и вопросительно посмотрела на меня. Я пожала плечами.

– Я бы предложила в общагу, но там, насколько я знаю, нет свободных мест. Я, конечно, могу позвонить и уточнить, – говорила Марина и гладила по голове Олю в такт всхлипов, – но смогут ли они сразу вселить не уверена.

– Где я найду квартиру 31 августа?

– Я не пойму, почему ты должна переезжать? Пусть сам выметается! – разозлилась я.

– Я не могу здесь находится, понимаешь?! Когда я приехала с экспедиции, я нашла здесь пару вещей, ну, знаешь… думала сама забыла, что это моё. И только сегодня утром всё соотнесла. Ещё не известно кого и сколько он сюда приводил.

Оля встала из-за стола и убежала в зал. Мы с Мариной переглянулись.

– И что нам делать?

Я, не отвечая отправилась вслед за Олей и присела рядом с ней на диван.

– Можешь пожить у меня, мать сейчас отсутствует и не понятно когда вернётся. У нас даже есть свободная комната, – успокаивающе сказала я.

Оля подняла на меня заплаканные глаза.

– Правда?

– Да.

– Спасибо! – сказала она и обняла меня в знак благодарности.

– Решено! – сказала Марина, прислонившись к дверному проёму. – Валим, а то уже я не могу здесь находиться. – Она достала телефон и вернулась на кухню, чтобы заказать такси.

Мы с Олей, застегнули чемодан и вынесли сумки к двери.

– Мне срочно нужен свежий воздух, – сказала Марина, зайдя в прихожую, – Я забираю самое тяжелое и жду вас внизу.

8

Прошла неделя после Олиного переезда. Когда мать начала жить со своим ухажёром, я быстро привыкла к одиночеству и радовалась, что она больше не мешает мне своими вопросами. В особенности ей удавалось заходить в самый разгар моих размышлений, когда вот-вот решишь загадку и чувствуешь, как все ниточки фактов связываются, собирается пазл, и ещё чуть-чуть и… раскрывается дверь и входит она, требует помыть посуду или найти в интернете какая будет завтра погода. Это в лучшем случае. Зачастую, просто кричит моё имя с кухни, приходится бросать все дела, плестись туда, а оказывается, она хотела спросить буду ли я чай. Теперь из-за невозможности мне так докучать, она просто звонит в неподходящий момент. Интересно, как у неё так получается?

Оля, как соседка по жилью, этим не грешила, её зачастую вообще было не слышно, и это я заглядывала к ней, чтобы убедится, что всё хорошо. Не уверена, что Оля подыскивала себе новое жилье, скорее надеялась, что Леша позовёт обратно и главное она бы побежала. Грустно было за этим наблюдать. Все дни она валялась в кровати и смотрела сериалы, садилась за них сразу как приходила с учёбы. Я надеялась, что с началом учебного года её увлечет студенческая жизнь, но это не сработало.

Вечерами, когда Оля бывала особенно грустной, я старалась не оставлять её одну и смотрела сериалы с ней. Мы перешли на детективы, но даже когда там вырисовывалась любовная линия, Оля начинала всхлипывать, что уж говорить о мелодрамах. Когда мне казалось, что она пришла в себя, я возвращалась в свою комнату заниматься исследованием, то слышала всхлипы из соседней комнаты. Марина боялась, что Оля может с собой что-то сделать. Я, конечно, приглядывала за Олей, но тяжко было осознавать, что я ничем не могу помочь, Оля должна была сама разобраться и преодолеть эту ситуацию.

Прошёл ещё месяц. Мы с Олей существовали всё так же: учеба, сериалы… Когда я шла искать доказательства существования амазонок, подруга оставалась грустить. К счастью, с каждым днём ей становилось всё лучше. Она включилась в социальную жизнь, была в курсе всего, что происходило на факультете и за его пределами.

Кроме города, где жили амазонки, мне не удалось больше ничего выяснить. К сожалению, ту быстроногую амазонку которая похоронена под Троей уже не найти, а упоминания где бы могли находиться останки других воительниц не попадались. Амазонки были кочевым народом, и умирали в пути и в войнах, не известно было ли общее место захоронения.

Как-то вечером, когда я изучала очередную древнюю книгу, в которой находила много интересного, но ничего полезного для моего исследования, я услышала как кто-то ключом открывает входную дверь. Я вышла в прихожую. Олины ботинки стояли на месте, значит, она уже пришла и сидела у себя в комнате, так что это мог быть только один человек. Дверь открылась и я поняла, что моему покою пришёл конец: мать вернулась. И что ещё хуже – с вещами.

– Помочь матери не хочешь? – приказным тоном спросила она, остановившись на пороге.

– Привет! – ответила я и взяла тяжелую сумку.

– Да, эту, и ту, что на лестничной площадке, тоже занеси.

– Ты решила вернуться? – мягко спросила я. – Надолго?

– Насовсем! – сказала она так, чтобы и соседей сразу оповестить.

Интересно и сколько продлится её «насовсем»? Я занесла все сумки и спросила – всё? – надеясь, что могу обратно вернуться к очередной древней книжке.

– Иди обниму, – она прижала меня к себе.

Мама не слишком высокая, метр шестьдесят пять, но всё равно выше меня. Короткие светлые волосы. Раньше она была стройненькая, но сейчас с каждым годом прибавляла в килограммах.

– Иди чайник поставь. Уф, как я устала, – она села на шкафчик для обуви, оттягивая воротник кофты.

– Здравствуйте! – раздался вежливый голос позади меня.

– Ой, а это кто? – мать с любопытством рассматривала мою подругу.

– Моя однокурсница – Оля. Оля – это моя мама Светлана Ивановна. Оля поживет у нас, пока не найдёт жильё, – объяснила я.

– Да пусть остаётся, вместе веселее! А то Женька всё время одна. Грустно ей, – сказала она Оле.

Вообще ни разу ни грустно. Терпеть не могу когда люди понапридумывают про другого невесть что! И ладно бы держали при себе. Так они этими фантазиями с другими делятся! Раздражённая, я ушла ставить чайник, оставив их знакомятся. Зная их характер, уверена, через неделю подружатся.

Через 15 минут, когда мы с Олей сидели и пили чай и она пересказывала факультетские сплетни, на кухню прошла мать с двумя пакетами. Как только она чуть разобрала вещи, сразу принялась за мою личную жизнь.

– Как там Антон? – спросила она. У неё всегда была навязчивая идея сбагрить меня замуж.

– Откуда ты про него знаешь? – удивилась я. Я редко с подругами обсуждаю своих парней, а уж с мамой никогда.

– Угощайтесь, – Она поставила на стол рулетик с малиновым вкусом.

– Уже никак, – ответила за меня Оля.

– Что и с ним разбежалась? – Мать разбирала пакеты с продуктами и расставляла покупки по местам. Они с Олей разговаривали обо мне и моей личной жизни, при этом совсем меня не стесняясь. Оля в очередной раз пересказала, про то, как я забыла о свидании с Антоном.

– Как там Анатолий Ефимович? – попыталась я перевести разговор в другое русло.

– Хорошо, – сказала мать и добавила, – будем надеяться, что без меня будет хуже.

– Так чего вы снова расстались? – спросила я. Лучше обсуждать её личную жизнь, чем мою.

– Да ну его. А учёба как? Не пропускаешь?

– Всё нормально, – сказала я сквозь зубы. Моя жизнь – разберусь сама.

Оля недовольно на меня покосилась.

– Ты смотри, учись, с твоим характером нужно уметь самостоятельно заработать копеечку, – сказала мать, поставила чайник и осталась стоять у кухонного шкафа.

Я доела ломтик рулета и заглянула под стол: пусто. Мы растаскали все табуретки по комнатам: нужно же где-то ставить ноутбук и коробки для пиццы.

– А что не так с моим характером? Нормальный у меня характер: ни в ком не нуждаюсь, ни к кому не навязываюсь. По-моему, вообще идеальный, – защищалась я.

– Оль ты это слышала? Идеальный? Был бы идеальный, уже б давно замужем была!

Мне хотелось биться головой об стенку от такой логики.

– Садись. – Я освободила ей место и направлялась в свою комнату.

– Ну, ты там давай, хорошо учись, что б мне за тебя стыдно не было, – крикнула она вдогонку.

Она как будто чувствовала. Я сомневалась, что за время общения в прихожей Оля ей успела сказать об этом, да и зачем ей? Да, в последнее время я пропускала неважные предметы типа физкультуры, теории преподавания, мне неинтересно преподавать и дети – это не ко мне. А ещё история советской повседневности, ну зачем? Если бы что подревнее, я б с удовольствием послушала, а так просиживать пятую точку, когда я могу сделать открытие – выбор очевиден. Вместо этих предметов я сидела в библиотеке и искала хоть какие-нибудь упоминания и зацепки. Но пока ощущала себя как в пустыне: куда не посмотришь везде песок, в какую сторону идти – не ясно. Но ничего – успокаивала я себя – кто ищет, тот всегда найдёт. Главное не останавливаться, действовать и верить. Именно этому учили меня биографии самых популярных археологов. Если бы не они и их вера и упорство, не нашлась бы ни Троя, ни Тутанхамон.

Если бы я не отстояла своё право на исполнение мечты, то училась бы сейчас на учителя начальных классов. Мать именно им и работала и меня хотела утянуть в эту стезю. Профессия прекрасная, но я б повесилась. Помню, как в начальной школе все девочки в классе кричали, что хотят быть учителями, я смотрела на них и думала: они что рехнулись? Будто не видели сколько сил требовалось нашему классному руководителю, чтобы не поубивать нас. О ней я помню только, что она всё время орала. Что совсем не мешало всем подхалимам бежать и обниматься с ней при каждой выдавшейся возможности.

Мать до сих пор не унималась, и считала что археологом я не стану: «Это больше работа для холостых мужчин. Дети появятся, некогда станет по полям с лопатой бегать». Зато она рада, что есть вариант сделать меня учителем истории. «Учителя – предметники тоже нужны» – повторяла она подругам, когда они спрашивали кем мне работать после исторического. Ох, и почему родители не дают детям жить как нам хочется? Да даже если мы совершим ошибку, так это будет наш опыт и наша ошибка. Ведь это наша жизнь! Глупо рожать ребенка и относится к нему как к существу без своих мыслей и чувств, требуя от него следовать только вашим правилам и планам!