Ирина Сластён
Между любовью и мечтой
Когда мы собрались в лагере, обед ещё был не готов. У стола с продуктами стоял Петров и уплетал один из своих невообразимых сэндвичей.
– Что у тебя там? – с отвращением спросила Алина.
– Печенье, тушенка, сгущенка, – еле различимо ответил жующий Петров.
– Кажется, там чего-то не хватает? – усмехаясь, заметил Саша.
– Ага, – согласился Игорь, – но вафлей нигде нет.
– Какой ужас! – скривились девчонки. И я с ними была согласна – непереваримое сочетание.
– Могу поделиться. Такая нямка, пальчики оближешь, – Петров протянул сэндвич Алине. Та с отвращением отшатнулась.
– А он не травонётся? – спросила опасливо Оля, подходя ко мне.
– Игорь? Нет, – ответила я. Меня всегда удивляло, что у него нет никаких рамок. Даже в такой вещи как еда. Он не думает как правильно, как это выглядит, просто делает, как хочет. Единственное, что я не понимала: это внутренняя свобода или у него проблемы с головой?
3
После обеда я легла на пенке в тени деревьев. Всё не давала покоя мысль об амазонках. Я пыталась собрать всё, что о них знала. Это воинственные племена, состоящие из женщин, которые жили сами по себе и воевали с мужчинами на равных. Конечно же, вспомнила сериал про Зену. Да, в общем, и всё.
У нашей находки искривлённы кости ног. Конечно, подтвердить это могут только антропологи и то после тщательного исследования, но если я права, это может быть последствием езды на лошадях. Амазонок с детства обучали верховой езде. При этом они были не просто прекрасными наездницами, но и на полном ходу метко стреляли из лука.
Весь оставшийся день я провела в раздумьях. Вечером отказалась от ужина и ушла подальше от палаток. По всей степи разносился шум от нашего лагеря.
Вечера в экспедиции прекрасны: музыка, истории о прошлом и далеком прошлом. Но мне было не до этого. Найденная воительница перевернула мое представление об истории. Может я и верила в существование амазонок, но как-то не по-настоящему: для меня они в равной степени могли и жить и считаться легендами. Есть вероятность, что греки могли так обзывать молодых воинов, у которых не росла борода и этим их лица походили на женские. Но теперь, когда я увидела женщину умеющую пользоваться оружием и сражаться. Я поняла, что миром не всегда руководили мужчины.
Найденная женщина была не обычным воином: золотые украшения подтверждали, что она занимала высокое положение в обществе. Возможно, даже командовала войском, а не сидела с детьми и шила одежду.
И это в каком-нибудь 3 веке до нашей эры!
Я не могла перестать думать: что, если те амазонки, о которых рассказывают в греческих легендах, существовали?
* * *
Весь следующий день я набиралась храбрости, чтобы вечером озвучить свою теорию Сергею Леонидовичу. Когда мы собрались у костра, я поняла, как люблю сидеть у огня и чувствовать, как темнота обволакивает нас. Так комфортно, так по-семейному. Наверное, это просыпается память о древних временах, когда собирались члены племени после долгой охоты и наслаждались спокойствием.
Когда пришёл Сергей Леонидович, он сразу же завёл разговор с Егором, я оглядела других студентов и подумывала отложить вопрос, боясь, что меня засмеют, но любопытство победило. Я сделала глубокий вдох и все-таки решилась, после двух дней обдумывания на эту тему я уже не могла ждать и хотела узнать правду.
– Сергей Леонидович, я тут подумала… – начала я.
Он повернулся ко мне.
– Если у этой женщины боевые раны, – продолжила я, – и с ней в могильнике находился колчан со стрелами, значит, она воевала?
Большинство студентов замолкли и с интересом прислушались.
– Она воевала? – удивился Саша. – Не может быть!
– Я не знал, что славянки были боевыми подругами своим богатырям, – поделился своим умозаключением Игорь.
– Идиот, – не выдержала Катя.
– Пухлая, что ты сказала?
– Игорь, это было до славян, – мягко объяснил Сергей Леонидович.
– Да знаю я! Совсем за дурака держите? – обиженный Игорь повернулся к Кате, – Статина, ты бы по чувству юмора какой-нибудь учебник почитала.
– Сергей Леонидович, а это не может быть амазонка? – всё-таки спросила я.
– А может йети? – пошутил Игорь, – или сразу Дракон?
Теперь обидно стало мне. Мы с ним сталкиваемся только в экспедициях, редко вижу его в университете, вряд ли он вообще ходит на занятия. Я его с первого дня невзлюбила за тупость и глупые выходки. Не представляю, как его взяли в магистратуру.
– Женя, едва ли это амазонка, – объяснил Сергей Леонидович, – Это скорее жена царя.
– У неё боевые раны, – защищала я свою теорию.
– Её могли специально убить, – подключилась Катя.
– Ты сама слышала, что на её теле, костях, – поправила я, – найдены следы травм как у воинов. Правильно, Юлия Владимировна?
Она жевала батончик, и не имея возможности говорить, кивнула.
– И у неё в могиле лежит оружие. Древние люди клали то, что принадлежало человеку при жизни, – добавила я, вспоминая университетские занятия.
– Его положили, чтобы она могла защитится в загробной жизни, – предложила Оля.
Я грозно посмотрела на неё, надеялась хоть она меня поддержит.
– Что? Амазонки – это ж сказки, – тихо сказала Оля.
– Я просто сопоставила факты, – попыталась оправдаться я, жалея, что подняла этот вопрос. Хотелось встать и уйти, но это бы означало, что они одержали верх.
– Это всё звучит логично, но ещё никто не нашел подтверждение легендам об амазонках, – пояснил куратор.
А я найду, – подумала я, пытаясь не показывать, как сильно меня задели их насмешки. От обиды подступили слёзы, но я улыбнулась и кивнула Сергею Леонидовичу.
– И что они здесь забыли? – не унимался Игорь.
– Они были кочевниками… – услышав собственный хрипловатый голос, я не стала больше ничего добавлять.
– Не убедительно, – мурлыча, отозвалась Алина.
– Согласна, – сказала наша самая умная однокурсница Катя. – Они, жили возле Греции.
– Греки селились и в Крыму, – тихо сказал Саша, – Сергей Леонидович, а что вообще в археологии есть на амазонок?
– Легенды, – усмехнулась Алина.
– Я их специально не изучал, но никаких подтверждений их существования не встречал. Подавляющее большинство ученых считает их вымыслом.
– А кто та, что мы откопали? – допытывался Саша, и я была благодарна за то, что он задаёт те вопросы, которые я не успела спросить.
– Мы думаем, что это скифская царица.
– А где её муж?
– Погиб в бою, либо лежит где-то неподалёку и нам ещё предстоит его откопать.
– Понятно, – сказал Саша и посмотрел на меня. Я кивнула. Он сделал всё, что мог.
– Что-то я давно не пел. Где моя гитара? – спросил Сергей Леонидович, чтобы разрядить обстановку. Егор принёс гитару и передал её куратору.
Пока Сергей Леонидович настраивал инструмент, я встала и ушла в тень. Разговоры между студентами восстановились. Мне было грустно и захотелось оказаться дома. Утром жди насмешек от Петрова. Неверное они правы и это была глупая мысль. Мне стало стыдно: хочу быть серьезным специалистом, а верю в какие-то сказки.
Услышав первые аккорды, поняла, что Сергей Леонидович решил спеть одну из самых милых песен в его репертуаре. Хотя к моему настроению лучше подошло что-то типа «Одинокой Волчицы», но отрывистые звуки гитары отогнали мысли, я присоединилась к студентам и пела вместе с ними песенку про маленького ёжика[3], который гулял по лесу и собирал листочки, да грибочки. Он боялся лисы, но шёл дальше и сам себя подбадривал. Ёжик молодец, – подумалось мне, хоть он и маленький, но не струсил, не сдался, а взял и разобрался с лисой. Возможно, и у меня получится.
4
В оставшееся время мы не откопали ничего, что могло подтвердить мою теорию. Как и мужа воительницы, которого Сергей Леонидович предполагал найти. Возможно, это случится в следующем сезоне. Если конечно этот «муж» и вправду там лежит. Дело осложняло то, что никаких надписей, имён и заметок скифы не оставили. Ничего, чтобы могло облегчить нашу работу. Поэтому пришлось гадать: кем была найденная на самом деле.
Сезон закончился традиционным прощальным костром, где каждый сжигал по одной вещи, чтобы обязательно вернуться в следующем году в экспедицию и вновь окунуться в атмосферу полевой жизни.
И вот я уже медленно поднимаюсь по лестнице в квартиру. Рюкзак приятно оттягивает плечи. Так не хочется возвращаться домой. Я бы могла провести всю жизнь в разъездах и экспедициях. В общем, я это и планировала делать, как только получу диплом. Но до этого у меня как минимум два года учёбы. Но конкретно в тот момент меня ждали причитания матери начиная от сетования на то чем я занимаюсь и как мне вообще пришло в голову выбрать такую профессию, до вопросов почему я слишком загорелая, искусанная комарами, почему одежда вся в песке, и всё в этом духе. А потом уговоры взяться уже за свою жизнь и стать как все нормальные «девочки моего возраста» и куда же без перечислений кто из моих одноклассниц вышли замуж или родили, или то и другое.
Я позвонила в дверь. Тишина. Я добыла ключи, которые лежали в набитом рюкзаке на самом дне маленького карманчика. Зайдя в квартиру я осмотрелась: сумки не было, вязанного кардигана, который она всегда носит, тоже. Похоже, что мать уехала жить к очередному хахалю. Значит, меня ждут тишина и покой.
Я оставила рюкзак у входа и посмотрелась в зеркало. За лето я похудела, зато руки накачала. Куда ж без этого: на раскопках больше физической работы, чем работы для мозга.
В волосах я заметила светлые прядки, наклонилась, чтобы лучше разглядеть, нет, не седею. Просто каштановые волосы слегка выгорели на солнце. Похоже, я медленно становлюсь блондинкой и скоро буду как Оля. Я перевела взгляд на огромный рюкзак. Там столько всего надо перебрать. Потом. Горячая ванна first.
Ванна после жизни в палатках – вещь первой необходимости. Но насладиться ею как следует, мне не удалось. Как только я расслабилась, мне вспомнился скелет найденной воительницы. Она всё ещё не давала мне покоя. Точнее, даже не сама она, а мысль, что в мире есть то, что ещё можно открыть. Я бы соврала, если бы сказала, что не хочу найти затерянный город, мифический артефакт или легендарный народ. Если амазонок ещё не открыли, значит, я имею все шансы это сделать. И кто бы ни говорил что это выдумки, если о них писали, значит, были к этому предпосылки. Значит, есть шанс, что они реально существовали.
Закутанная в полотенце, я села за ноутбук. Столько всего нужно было узнать! Да, я собиралась отбросить эту идею, но она слишком прекрасна. Даже если амазонки окажутся легендой, я хотела это знать наверняка.
Первое, что я прочитала – Греки считали Амазонок дочерями изящной нимфы Гармонии и бога войны Ареса. Это явно относится к мифу. Но вот то, что о воительницах писали многие авторы древности: Гомер, Геродот, Эсхил, Плутарх, Помпей Трог, Стефан Византийский – может быть намеком на их реальное существование. Упоминалось, что амазонки взаимодействовали с самыми популярными персонажами от Геракла до Александра Македонского.
Есть предположение, что сведенья о женщинах-воительницах у эллинских[4] историков появилось, когда зарождающийся античный мир столкнулся с уходящим миром матриархата. И этот мир их настолько впечатлил, что они перенесли истории о сильных женщинах в свои легенды.
Что касается слова «амазонка», то оно происходит от иранского «ha-mazan» – женщина-воин. Или от слов «а» и «мазон», что означает «без груди». Греки рассказывали, считай, пугали, что родившимся девочкам выжигали правую грудь, чтобы она не мешала при стрельбе из лука. Причём на древних изображениях, которые создавали те же греки, у амазонок с грудью всё окей. Есть ещё вариант, что название воительниц произошло от «masso» – трогать, касаться, что могло бы означать «не дотрагивающиеся» например, до мужчин. А в северокавказских языках сохранилось слово «maza» – «луна», что может быть отголоском того времени, когда жители этого региона обожествляли Луну – богиню охоты, соответствующую греческой Артемиде, которую чтили амазонки.
Все античные авторы подчеркивали независимость и высокомерное отношение амазонок к мужчинам. О том, как и где именно амазонки общались с представителями противоположного пола, существуют разные точки зрения: либо они вступали в связь с представителями соседних племен, а потом отдавали мальчиков отцам. Или убивали сыновей, а может и тех и других. Либо у амазонок имелись мужчины в своём собственном племени. Но они были бесправны, и искалечены. А бунт не поднимали, потому что были загружены делами: когда женщины находились в походах, мужчины занимались домашним хозяйством и воспитанием детей.
Греки считали амазонок изобретателями верховой езды. У амазонок имелась боевая конница, в то время как сами греки сражались на колесницах. Из-за скудного обмундирования лошади – сражаться верхом было задачей не из легких. Но с этим прекрасно справлялись женщины. Это требовало определенных навыков и считалось, что амазонки с семилетнего возраста учились управлять лошадьми и делали это ногами, в то время как в руках у них был лук. Поэтому греки считали их покровительницей лучницу Артемиду.
Прочитав это, я поняла, что сведенья об амазонках всё равно скудные. Информации, где упоминаются факты, которые помогут их найти нет. Проблема в том, что в античные времена летописцами были мужчины, и понятное дело никто их к амазонкам не пустил. Жаль, что воительницы сами о себе не писали. Причина понятна – это же женщины: они просто делали своё дело. Их целью было защититься, а не увековечивать себя. Они просто хотели выжить.
Самая популярная легенда с участием амазонок – это сказ о девятом подвиге Геракла. Когда ему дали задание привести пояс Ипполиты – царицы амазонок.
Геракл – сын бога Зевса и земной женщины Алкмены. В своё время герой женился на Мегаре, и родилось у них трое сыновей. Однажды в припадке гнева, он убил своих детей, а заодно и детей своего брата Ификла. Мифографы утверждают, что герой был не виноват, так как приступы гнева, из ревности, насылала богиня Гера – жена Зевса. Но бог Аполлон был другого мнения – устами Пифии он возвестил, что Геракл для искупления должен двенадцать лет служить царю Микен Эврисфею и совершить по его приказанию двенадцать подвигов.
Девятым по счёту подвигом было отправиться в земли амазонок и добыть там пояс, который бог войны Арес подарил царице Ипполите. Она носила его как знак своей власти над всеми амазонками. По другим сведеньям, этот пояс таил силы, которые позволяли побеждать в боях. Покуда Ипполита его носила, амазонки были сильнее, быстрее и удачливее своих врагов.
Геракла послали за этим поясом, потому что им хотела обладать дочь Эврисфея – Адмета – жрица богини Геры. Адмете о поясе могла нашептать её богиня, рассказав, что он сделает её неуязвимой и позволит царствовать, не деля ни с кем власть. Только вот о великой царице Адмете до нас легенды не дошли. Мне стало интересно к чему же Гере – покровительнице брака и верной жене понадобился пояс свободолюбивых женщин? Или они её своим свободолюбием раздражали и подрывали основы её статуса?
В итоге Геракл проделал долгий путь, достиг самых дальних берегов Эвксинского Понта, а это современное Черное море, там и находилась страна амазонок со столицей Фемискирой.
Амазонки вышли навстречу герою и, узнав, зачем он пришёл, Ипполита пообещала отдать ему пояс. В дело снова вмешалась Гера и, приняв облик одной из амазонок, распространила среди воительниц слух, что Геракл приехал, чтобы похитить царицу Ипполиту, увезти и сделать рабыней. В итоге был бой, где сын Зевса убил Ипполиту, забрал пояс, отплыл и причалил к Трое.
Амазонки засветились ещё с другим героем полубожественного происхождения – Ахиллом. Оказывается, они участвовали в троянской войне, где амазонка Пентесилея сражалась с Ахиллом. Ну, с Троей это к Гомеру – подумала я и забронировала Илиаду в библиотеке. Всё же работать с бумажными носителями приятнее, чем с электронными. Главное успеть забрать книгу до шести.
Пока я собиралась, пришло сообщение, и я поняла, что поход в библиотеку отменяется. Через час я должна уже сидеть в пиццерии. С одной стороны я была рада, что приехала Марина: мы не виделись около трёх месяцев. С другой мне не хотелось откладывать поход за книгой, но пиццерия и библиотека находились в разных сторонах города. Нужно было выбирать что-то одно.
5
Уже на подходе к пиццерии я уловила запах печёного хлеба. Когда зашла, то сразу их увидела. Девчонки сидели в самом центре, им уже принесли еду. Не люблю опаздывать, можно пропустить все новости, но было трудно оторваться читать об амазонках.
Мы постоянно ходим в «Ам», потому что здесь самая вкусная пицца, которую Марина пробовала в нашем городе, а она, я уверена, побывала во всех кафешках и пиццериях. Тут приятно находиться: можно наблюдать за прохожими через большие окна или рассматривать картины с изображением Амстердама и представлять как гуляешь по улочкам этого города. Стильный дизайн. Среди посетителей чаще всего модная молодёжь и работники офисного центра, который стоит через два дома от пиццерии. А запах…
Я подошла к нашему столику. Девчонки заняли красный диванчик с подушками, а мне достался жёлтый стул. Рюкзак положила на соседний стул, рядом Марининым, стараясь не задеть Олину сумочку, чтобы она не соскользнула со спинки. Судя по лицу Марины, Оля уже загрузила её своими проблемами. Марина – человек, который умеет слушать: не зря учится на психолога. Она внимательно смотрела на Олю, пока та говорила, а потом заметила меня и улыбнулась. Марина сильно загорела за лето и была темнее меня. В джинсовых шортиках и топе с открытым животом она выглядела здорово, но необычно: у нас так никто не одевается, по крайней мере пока.
– Привет! – Она крепко прижала меня к себе.
– Твои волосы… – указала я – Красиво!
Марина улыбнулась. Она уезжала с естественными светло-каштановыми волосами, а вернулась блондинкой с фиолетовыми концами.
– Как долетела? – спросила я, параллельно обнимая Олю.
– Хорошо, без детей и склочных дам.
– Мне кажется или ты уже говоришь с акцентом? – заметила я.
– Это скоро пройдёт, – усмехнулась Марина.
– Рада, что вернулась? – Она ездила на лето в Америку по программе Work & Travel. И вариант, что Марина не вернётся был.
– Нет! Это какой-то кошмар! Надо было оставаться. Я это почувствовала, как только вошла в аэропорт, но было уже поздно.
– Так чего не осталась? – спросила Оля, смотря в салат и выбирая сладкий перец оттуда.
– Я не планировала оставаться, и маме обещала вернуться, да и куратору тоже.
– Да и как мы без тебя тут? – сказала я. Если бы Марина решила жить в Америке, не осталось бы ни одного человека поддерживающего меня. С другой стороны, она была бы счастливее там. Иногда мне кажется, что она должна была родиться совсем в другой стране. И однажды, надеюсь, она найдет себя и своё место и заживёт той жизнью, которой хочет.
– Ну, если повезет, поеду в следующем году, – утешила себя Марина.
– Не надо, – запротестовала Оля, – тогда ты точно не вернёшься.
Марина хитро улыбнулась.
– Слушай, а где ты обзавелась таким загаром? – я сравнила цвет наших рук, я оказалась светлее, хотя всё время была на солнце.
– Работа на пляже и сёрфинг.
– Так вот откуда это подтянутое тело! – завистливо воскликнула Оля.
Марина счастливо улыбнулась.
– Чему ещё кроме сёрфинга научилась? – спросила я.
– Подтянула испанский!
– А где ты там испанцев нашла? – поинтересовалась Оля.
– Это курортный городок туда приезжают люди со всех уголков планеты. Как-то я была на пляже и услышала звук волынки. Парень стоял на балконе одного из отелей и играл на волынке американский гимн. Было забавно. Когда он закончил, ему аплодировали, а не орали на него за то, что не дал поспать.
– Может ты не слышала этих криков из-за аплодисментов? – съязвила Оля.
– А вообще как там? – несмотря на то, что моя деятельность подразумевала поездки, из страны я ещё не выезжала. – Там, наверное, совсем другие люди? Всё по-другому?
– Не знаю, обычно…я чувствовала себя дома. – Немного подумав, она добавила, – вот когда сюда приехала, сразу почувствовалась серьёзность и тяжесть. Все ходят в сером и с серьезными лицами. Там по-другому: улыбки, яркие одежды, легкость в общение. Я слышала, что после возвращения у многих наступает депрессия, теперь понимаю, о чём они говорили.
Она явно жалела, что вернулась, по глазам было видно. Когда подруга говорила о времени проведённом в Америке, её глаза светились, и этот свет тух при возвращении в реальность.
– Надо было остаться, – озвучила я то, что крутилось в голове.
– Уже проехали, – сказала Марина с сожалением, – но обязательно надо вернуться: я не успела посмотреть западное побережье!
Я улыбнулась. Она не умеет долго быть грустной. Марина – это свет и поиск чего-то нового.
– А что у вас за лето приключилось? Оля про себя рассказала, а ты? – Марина учится на психологическом и ей интереснее слушать о других, чем говорить о себе. В этом мы с ней похожи. Они жили вместе с Олей в общежитие, пока та не переехала к Лёше, когда он вернулся из армии.
– С Лешей не наладилось? – перевела я разговор на Олю.
Пока мы были на экспедиции, она жаловалась, что он отстранился. В итоге Оля решила, что ему грустно одному в городе, уехала на несколько недель раньше. Но судя по её обеспокоенному виду и то, как она поглядывала на телефон, её возвращение не решило проблему.
Оля покачала головой, и взяла в руки телефон.
– Эта дурёха рассталась с Антоном, – наябедничала она, кивнув на меня.
– Давно пара, – Марина даже не удивилась, хотя знакомы мы меньше, знает она меня лучше и всегда поддерживает. Она считает, что нужно делать, что хочешь и не издеваться над собой и другими.
– Почему? – не поняла Оля, – Антон был милым.
– Но скучным? – обратилась ко мне Марина.
Я кивнула. Оле стало ясно, что я не собираюсь развивать тему и она начала пересказывать всё что случилось в экспедиции. После расставания у меня будто гора с плеч спала. Все эти романтические отношения давят на меня морально. Я люблю свободу и Марина это знает. Отношения явно не для меня! Ещё будучи подростком, я смотрела на семьи и думала, что если я влюблюсь и выйду по дурости рано замуж для меня это то же самоё, что броситься в воду с тяжелой цепью на шее. Вся эта бытовуха, каждодневные «здравствуй дорогой», «что приготовила, дорогая?», дети, крики, скандалы. Потом придётся смотреть как умирают отношения, или не умирают, а просто превращаясь в рутину. Кого-то устраивает, а меня от это тошнит. Это как обречь себя смотреть один и тот же фильм снова и снова. Полнейшая скука.
Оля дошла до вечера моего разговора с Антоном и то, как я забыла про свидание. Я усмехнулась: ей интереснее обсуждать мою личную жизнь, чем мне самой. Иногда мне кажется, что я встречаюсь, просто чтобы не выделяться из толпы, чтобы на меня косо не смотрели и не называли заучкой. Решено: с этого момента буду стойко выстаивать против чужого мнения. Обещаю себе, что буду встречаться только с теми, кто мне ну уж очень понравится, а не с позиции, «ну может я его узнаю получше». А то мне надоело, что всё время выбирают меня.
* * *
Наступил вечер. С момента как я пришла, пиццерия полностью заполнилась, остался свободным только столик на двоих у двери. На улице люди прогуливались, наслаждаясь последними летними вечерами.
Поняла, что в библиотеку сегодня точно не попаду. Марина уже показала фотографии с путешествия и подарила нам брелки в виде Empire State Building. Поведала, как трудилась на двух работах. Как только у неё сил хватало? Зато, тяжелый труд помог осознать, как важно хорошо учиться, чтобы потом вот так по 18 часов не вкалывать. Теперь она была готова к учёбе и стала больше ценить возможность получить высшее образование. Посмотрим, что она скажет через месяц, максимум к декабрю у неё снова появится желание всё бросить и укатить куда-нибудь подальше отсюда.
– Ну, да, конечно, – озвучила мои мысли Оля, – я тоже каждый семестр говорю, что не буду пропускать и начну писать курсовую, сразу как получу тему.
– Нет. Я поняла, что уж лучше работать на интеллектуальной работе, чем физически вкалывать. Да включать голову не нужно, но устаешь страшно, – утверждала Марина.
– Я предпочитаю чередовать: когда устал от физической, переходишь к работе головой. – Именно из этого состоит работа археолога.
Оля хотела что-то добавить, но остановилась на полуслове. Я услышала, что в кафе кто-то зашёл, она посмотрела на дверь, и её лицо поменялось. Я тоже повернулась и увидела, как в кафе зашла обнимающаяся парочка. Парень показался мне знакомым. Я посмотрела на Олю. Она была в ярости.
– Ах, ты тварь! – Оля вскочила с дивана и побежала к паре.
Точно! До меня наконец-то дошло: это Лёша! Её парень, по крайней мере, был им.
Лёша со спутницей ретировался из пиццерии, Оля последовала за ними.
– Что теперь будет? – сказала Марина, наблюдая за ссорой через окна. – Они же со школы встречаются, сколько, лет пять?
– Вроде того.
– Она надеялась, что он придёт из армии, они поживут немного вместе, а потом через годик поженятся.
Судя по жестам, Лёша не только не оправдывался, а кричал и в чём-то обвинял Олю. Прохожие их обходили. Девушка, с которой пришёл этот козёл, тоже хотела уйти, но он сжимал её руку.
– А теперь что будет? Я за неё боюсь.
Я кивнула в знак согласия. Оля это не мы с Мариной, она больше нацелена на семью, нежели на карьеру или науку. Мы пытаемся найти своё место и понять что правильно и лучше для нас, а Оля уже всё это знает и живёт по понятным ей правилам. Только теперь её мир дал трещину и она либо закроет глаза на эту трещину и продолжит жить как было, либо ей придется строить новый мир.
Оля вернулась и опустилась на диван рядом с Мариной. Мы сидели молча, не решаясь заговорить.
– Вот кобель! Нет ну вы поглядите на эту наглую морду. Я тут Лёшенька то, Лёшенька сё. Всё ради него. Пытаюсь быт наладить, чтобы ему удобно было. А ему и удобно: тут поел, там поспал. – Оля на секунду замолкла, а потом продолжила. – И главное мне говорили, что видели его с другими. Вы понимаете, не с одной. То есть вернулся с армейки и решил нагнать весь год без баб, хотя я теперь сомневаюсь, что он и там себе никого не нашёл.
Она тупо посмотрела вперед. Я не знала, что и сказать, как помочь. Сложно в таких ситуациях успокаивать человека, да и Марина научила, что нужно позволить выплеснуть эмоции, а не успокаивать.
Я присела рядом с Олей и неловко погладила её по спине. Всё же нужно было что-то сказать, но мы с Мариной молчали. Говорить Оле: «да забей ты на этого Лёшу» и перечислить его недостатки – не вариант. Она его все-таки любит, это ничем не изменить, а вот меня за оскорбление объекта любви возненавидеть может.
– Официант, пива, – крикнула Оля.
– Ты же не пьёшь, – напомнила я.
– Я пью, но редко, – это как раз подходящий случай.
Парень в белой рубашке и коричневом фартуке остановился возле нашего столика.
– Светлое? Тёмное? – спросил он с ручкой наготове.
– Светлое, нет тёмное, – сказала Оля, потом отвела глаза от официанта. – Не знаю.
У неё выступили слёзы.
– Ничего не надо. Принесите счёт, – вежливо просила Марина.
Когда он ушёл, Оля уже во всю рыдала у Марины на плече.
– Оль всё будет хорошо, – пыталась успокоить её я.
– Не будет! Он мне всё сказал. Я ему оказывается отра…осточертела ещё до армии, и это он меня жалел, – она сделала большой вдох ртом и продолжила, – и вообще типа я во всём виновата, всё делала не так. Всегда!
Во мне поднялась злость, хотелось открыть ей глаза на её любимого. А лучше пойти и набить ему морду. Марина увидела моё состояние и покачала головой. Нет уж, если она не может ему дать отпор, то хотя бы я ему всё выскажу и покажу какой он скотина. Я встала полная решимости найти его.
– Ваш счёт, – раздалось за моей спиной.
Я повернулась к официанту. Он испуганно посмотрел на меня, положил на стол счёт и исчез. Наверное, настолько явно читалась ярость на моём лице.
– Жень, оплати, пожалуйста, я тебе потом отдам, – успокаивающим голосом сказала Марина.
Я села на своё место и потянулась к рюкзаку.
– Поехали домой, – ласково предложила Марина Оле и они вместе поднялись.
Пока я доставала кошелёк, Олины всхлипы стали тиши. В этот раз официант бесшумно появился и так же быстро, как в прошлый раз исчез, забрав деньги. Оля утёрла слёзы, Марина забрала свой рюкзак и Олину сумку и они направились к выходу.
Пока я убирала кошелёк в рюкзак, заметила, что четыре парня, которые стояли у двери направились в мою сторону. Один в рубашке и классических брюках, остальные в джинсах и футболках. Похоже, они ждали, когда кто-нибудь освободит столик. На вид им было около тридцати, я усмехаюсь: подмечая, что странно называть тридцатилетних парнями, хотя лет десять назад считала их дядями. Я встала, готовая идти, когда они столпились передо мной и загородили проход. Пришлось протискиваться между ними. Тот, что в рубашке отступил назад, чтобы мне легче было пройти, или просто для того, чтобы я не смела его своим объёмным рюкзаком.
Наверное, он думал, что я пройду быстрее и сделал шаг к столику, и мы столкнулись. Я подняла на него не довольный взгляд, в ответ он посмотрел на меня смеющимися, но как-то по-добрыму, светло-зелеными глазами. Его взгляд был наблюдательный, сложилось ощущение, что он видит меня насквозь. Я опустила глаза.
– Извините, – тихо сказала я.
– Сам виноват, – он обаятельно улыбнулся. Его тонкие черты лица напомнили актера из сериала про бой-бэнд. Он снова сделал шаг в сторону и в этот раз подождал пока я пройду.
Сквозь заполненный зал, я всё-таки выбиралась к выходу, за четырёх местными столиками сидело по 6–7 человек. У двери мне почему-то захотелось ещё раз взглянуть на того, в рубашке. Что-то в нём было, в его глазах. Пока его друзья диктовали официанту заказ, он смотрел на меня. Я быстро отвернулась и очень вовремя, потому, что ещё шаг и я бы влетела носом в стеклянную дверь.
Свежий, вечерний воздух на улице приятно освежал, но перед глазами остался образ парня в белой рубашке с наблюдательным взглядом.
Марина и Оля смотрели на дорогу.
– Чего ты так долго? – недовольно поинтересовалась Оля.
– Выход забаррикадировали, – ответила я, подтягивая рюкзак повыше, – ты как?
– Такси, – оповестила Марина.
К нам подъехала серая машина. Мы сели на заднее сидение. Олю посадили между нами, чтобы ей не пришло в голову выйти из машины на полном ходу. Она назвала адрес, где жила с Лёшей и начала тихо плакать.
