Irina Sherry
Связаны прошлым

Полная версия

Встреча века

Максим

– Лёх, ну, зачем мне тащиться на это мероприятие? – интересуюсь у друга, завязывающего на шее красную бабочку. Пижон при параде, —Ты ведь знаешь, что я совсем не люблю все эти глупые тусовки и встречи. В Америке наелся с головой.

– Макс, пошли, – отворачиваясь от зеркала, Сушинский приближается ко мне и хлопает по плечу, – развеемся, повеселимся, выпьем немного, – и, подмигнув, заканчивает, – на девочек поглядим.

– А после поедем в бар или напьемся дома вдрызг? – напрягаюсь всем телом, вспоминая наши прошлые вылазки. До знакомства с этим обалдуем я был правильным парнем с кристально чистой биографией, – Уже проходили, – киваю, хватаясь за ручку двери, – только это в прошлом. Ты ведь помнишь, что я после того случая завязал? – заканчиваю диалог, даже не оборачиваясь. Сушинский догоняет меня в коридоре и преграждает путь. Зачёсывая назад длинную косую чёлку, заводит вновь свою шарманку:

– Макс, а можно хоть раз без занудства? Только подумай, сколько там будет девушек, – произносит мечтательно, – а ты не женат, успешен и красив, – перебирает варианты один за другим, но меня не трогает ничего из перечисленного.

– Вот потому-то и успешен! – восклицаю, поймав партнера по бизнесу на слове, – Не пойду туда. Дамочки легкого поведения не в моем вкусе.

 —Ну, не ври ты хотя бы мне, братан. Не поверю, что ты до сих пор «постишься». Столько лет прошло, а ты все туда же. Дружище, тебе скоро тридцатник. Еще немного и превратишься в сухой обгрызенный пень. А тут будут девчонки, причем весьма неплохие, – пританцовывает Сушинский, вырисовывая волны грудью. Из него бы получился отличный стриптизер, думаю я, когда этот мучачо совершает вращательно-поступательные движения бёдрами. Глаза бы мои этого не видели.

– Пошли, – выдыхаю, возводя руки к небу. Это вынужденная необходимость, иначе концерт без заявок затянется надолго.

***

 На пути к особняку, в котором пройдет торжественное мероприятие российского бомонда, призванное обеспечить обмен опытом государственных служащих высшего уровня, Сушинский вновь напоминает о себе:

– Братан, – Лёшка кладет руку на моё плечо и пытается сделать захват шеи, который я чудом умудряюсь предотвратить, вынуждая подстрекателя отточенным на ринге движением согнуться пополам.

– Слышь, братуха, – шепчу на ухо, надавливая немного сильнее на вывернутую руку, – я жду фантастического вечера, иначе потом тебе мало не покажется, – отпускаю партнера по бизнесу, не забыв потрепать кулаком по голове, заставляя волоски чёлки устроить настоящий стихийный бунт.

– Макс, ты – козёл, – поправляя вылизанную прическу, причитает друг. Отчаявшись вернуть первозданный облик своему волосяному величеству, Сушинский решает ответить на мою колкость, – обижаешь, всё будет в лучшем виде.

Отреагировав на мой молчаливый кивок задумчивым взглядом, Лёха на некоторое время растворяется в собственных мыслях, но, опомнившись, как на духу выдаёт,

– А что там всё-таки с Настькой произошло? – В ушах звенит от пренебрежительного отношения к бывшей. Будто произносит не женское имя, а прозвище любимой телочки из Хацапетовки.

 —Тебе так отчаянно хочется зацепиться за прошлое? – пытаюсь съехать с темы, пока всё не зашло далеко, и, скрывая возникающий в этот момент скептицизм, добавляю,– она уже не та, что была раньше.

– Если Настя пришла, то ей нужна помощь, – тут же находится с ответом друг, отворачиваясь к окну, – причём серьёзная помощь, – в ту же секунду его голова заходится в неспешном ритме подтверждения собственных слов, —иначе она бы не наступила на горло своей гордости.

– Нужна, – произношу без тени эмоций. – В этом ты прав.

– Ты уже меня несколько дней маринуешь, а толку? – интересуется Сушинский, вновь поворачиваясь ко мне лицом. – Сначала молчишь в тряпочку, затем яро цепляешься за возможность съехать с темы, сваливая по неотложным делам за границу, а потом и вовсе игнорируешь. Не по-дружески это.

– Это не более, чем твои домыслы, – ставлю точку в разговоре, заприметив открывающиеся ворота, что ведут на закрытую от посторонних глаз территорию. Кажется, что ни одна лишняя душа не попадёт в это сборище разврата и порока. Но вся защитная мишура в виде тайных посланий, масок, анонимных приглашений – лишь жалкая попытка скрыть отвратительную суть самого мероприятия, внутри которого царит безрассудное безумие и вольность.

Удалившись от ярких вспышек фотографов, созванных на вечер лишь для того, чтобы запечатлевать лица присутствующих в разной кондиции, на большое расстояние, иду по тянущимся вдоль всей территории сада узким гравийным тропинкам, ограждённым с обеих сторон высокими кустами, прямиком в объятия дурноты. Помпезность убранства ослепляет даже на улице, заставляя грудную клетку сжаться от чувства несправедливости. Тратить государственные средства на новомодную хрень, слизанную с запада ради того, чтобы пустить пыль? Можем, умеем, практикуем.

– Ладно, – cдаётся Лёшка и ощутимо бьет ладонью по плечу, – найду тебе цыпочку, чтобы загладить вину, – голос изрядно повеселевшего Сушинского треплет где-то за ухом, вызывая во мне реакцию ответить жёстко и максимально понятно. – Как никак в своей родной стезе.

Я делаю вдох. Другой. Чтобы успокоить шальные нервы. А после разворачиваюсь на пятках и наигранно медленно произношу:

– Сухой, иди ты со своим курятником, знаешь куда? – распирающая меня злость отражается от хрупкой, стоящей позади, незнакомки, с блестящими, как смола волосами, что в свете предзакатного солнца напоминают нимб и подчеркивают благородные черты лица. Очевидно, Сушинский добивался моей ответной реакции с двойным умыслом: выбесить для собственного удовольствия и акцентировать внимание девушки на мне. Достигнув цели, этот недобитый сводник ретируется в сторону особняка.

Мой крик вводит лесную нимфу в ступор, но даже в этом состоянии она кажется совершенной. Цепкий взгляд скользит по серебряной ажурной маске, выделяющей невероятные голубые глаза, и опускается ниже к очерченным тонкими линиями вишневым губам. Ангельская сущность обладательницы пробивается сквозь изысканные движения кистей рук, подбирающих подол довольно откровенного платья с причудливыми полосами в районе груди, обнимающими некоторые участки тела не хуже мужских рук. Любой мужчина с нормальным уровнем либидо будет представлять на месте участков ткани свои крепкие пальцы и пытаться хотя бы мысленно сжать осиную талию. Обойдя меня сбоку уверенной легкой походкой с балетной грацией, девушка неспешно продолжает путь к Капитолию, оставляя после себя лишь призрачный одурманивающий шлейф из яблок и соленой карамели. Подчинившийся первозданной красоте ветер, раздувает бесчисленные метры светлой ткани вечернего образа незнакомки, превращая их в ангельские крылья.

Через пару минут силуэт девушки растворяется за закрытыми дверями, а я ловлю себя на мысли, что впервые за многие годы смотрю женщине вслед.

Анастасия

 Сегодня вечером в элитном коттеджном поселке пройдет ежегодный бал государственных служащих. Я как представитель власти обязана почтить своим присутствием столь важное мероприятие. Выбора у меня, как и у остальных, нет. Командировочные выписаны. Система безопасности осведомлена о пересечении столичных границ. Иных веских оснований для отказа от приглашения нет и быть не может.

Я отношу себя к тем немногим, кто не испытывает ни капли удовольствия от возможности окунуться в роскошную жизнь на одну ночь. Не верю, что присутствующие не понимают, для чего был изначально создан сей банкет. И к каким последствиям может привести слепое обожание и поклонение. Меня же последний факт совершенно не беспокоит. С раннего детства отец насильно прививал мне устойчивость к подобным манипуляционным техникам, поэтому я неуязвима к такому явному вторжению со стороны. Вирус под кодовым названием «Клеврет» давно стал частью меня. И несмотря на то, что именно сейчас инфекционный агент перешел в наступление, заставляя клетки делиться всё чаще, я уверена, что в скором времени он вновь уйдет в спячку. Избавиться от него полностью, к сожалению, невозможно.

Среди народа бытует мнение, что государственное управление – показная форма власти, я же на своей коже убедилась в его абсурдности. Ты можешь бесконечно думать, что свободен в выборе, но реальность раз за разом будет тебя тыкать носом в ограничения и обязанности. За ширмой власти стоит не закон, а люди, в чьих интересах потешить свое эго, развевая повсюду огромный ворох зеленых банкнот. Именно этим фактом я и собираюсь воспользоваться. Грех не задействовать то, что само плывёт в руки.

По моим предположениям на этом вечере будет довольно много знати: самые высокооплачиваемые юристы страны, представители русского Forbes, теневая элита страны. Да и вообще сюда стекутся все, кто так или иначе причастен к денежному обороту и государственной службе. Особенно смешит присутствие членов российского бомонда, состоящее по большей части из нелепых, но знаменитых актёров, певцов, деятелей культуры. Но именно здесь, среди шума и гнетущей вычурностью цирковой эквилибристики, можно отыскать островок тишины для завязки дружеских отношений и новых знакомств с некоторыми из присутствующих, заведомо выделив среди бесчисленного множества гостей всех необходимых. А в этом мне при должной заинтересованности и прочих дополнительных обстоятельствах равных нет. Правда для составления шорт-листа предпочтений пришлось прибегнуть к помощи Кира, друга семьи и по совместительству телохранителя покойного отца.

На сегодняшний вечер я прибываю в провокационном длинном платье со шлейфом из новой летней коллекции Zuhair Murad с пикантным разрезом на левой ноге, доставшемся мне по ошибке стилиста. Я бы назвала его произведением искусства. Изысканностью на грани вычурности. Крестообразные соединения струящейся по телу ткани вытягивают силуэт, открывая взору самые озорные части фигуры. По плечам россыпью драгоценных камней вышиты узоры двух драконов, охраняющих священный храм небесной богини в районе груди. Белый цвет идеально сочетается с созданным в короткие сроки платиновым оттенком волос, с отливом в синий, производя на окружающих меня мужчин сногсшибательный эффект. С момента первого появления на закрытой границе Капитолия я чувствую на коже пожирающие взгляды, полные похоти и разврата, что невероятно возбуждают мою заснувшую от вечных проблем женскую сущность.

Я могла появиться здесь около часа назад, до прибытия лишних людей, но по нелепой случайности оказываюсь на месте только сейчас. Наспех натянув на подведенные серебряным карандашом глаза маску в тон, открываю самостоятельно пассажирскую дверь, будто одна минута спасёт от опоздания, и в три погибели выползаю из машины, запутавшись при этом в собственном длинном шлейфе. Господи, ну, почему я не дождалась водителя? Неприятный инцидент тут же попадает в объектив десятков подставных камер, что, по странному стечению обстоятельств, были заведомо направлены на меня. Небольшая интерлюдия на свежем воздухе призвана превознести жертву политических игр на высоты олимпа, а за своими стенами опустить на самое дно. Во время движения вдоль кровавой ковровой дорожки фотографы просят сменить позу, репортеры, не умолкая, скандируют моё имя или задают провокационные вопросы, на которые я не знаю, что отвечать.

Налепив на лицо ослепительную улыбку, сдержанно отбиваюсь от нападок желтой прессы. Как никто другой, я знаю, как вжиться в нужную роль. Мне приходилось делать это изо дня в день всю сознательную жизнь так правдоподобно, что из моего настоящего исчезло самое дорогое, что когда-либо окружало меня.

Я научилась скрывать боль, счастье, радость, провалы и ошибки, но отчаялась отыскать ответ, как перестать чувствовать и не позволять своему сердцу бешено стучать каждый раз, когда страшно. Как заставить бурлящую по венам кровь замедлить течение. Здесь и сейчас набатом в моей голове отбивает свой непостоянный, волнующий ритм почти умершая человеческая суть. Она боится услышать то, что так постыдно скрывает от посторонних. О чем не может ни с кем поделиться. О том, что разрывает её, прокручивает через мясорубку каждую новую секунду заново, превращая нервы в фарш.

В своей панике я становлюсь похожей на параноика настолько, что обычные вещи начинают приобретать чуждые нормальному человеку оттенки. Замечаю то, что не хочу замечать. И вижу страх там, где его нет. Это сбивает с толку. Я уговариваю Вселенную дать мне сил пережить этот вечер, подарив покой на последние несколько часов этого сложного уходящего дня. И кажется, у меня получается с ней совладать.

Постепенно тревогу сердца сменяет осознание неизбежности. Глаза привыкают к вспышкам камер, а тело, наученное следовать за светом, принимает самые причудливые позы из всех, что я когда-либо воплощала в реальность.

«Неправильные поступки порой приводят к правильным решениям» повторяю себе под нос священную мантру, медленно шагая по центральной аллее, ведущей в сад. Моё внимание привлекает журчащий фонтан по правую сторону. Смерив расстояние до особняка и интересующего меня искусственно созданного сокровища, спрятанного от любопытных глаз бесчисленными ветвистыми растениями, отклоняюсь от нужного маршрута и следую зову внезапно ожившего сердца. Я думала, что оно навечно закрыло свои двери, замуровав себя за стеной толстой слоя льда, и никогда не очнется. Чем ближе к цели, тем сильнее отражается от груди мышечный стук, что рефлекторно вызывает во мне мурашки. То и дело бегущие по рукам вверх-вниз под верхним слоем кожи, они напоминают маленьких зайчиков, согревающих и увлекающих в свою зеркальную страну.

Я так долго любуюсь окружающей действительностью, что не сразу замечаю незнакомых мне людей в костюмах. Мужчина повыше ростом хлопает другого по плечу и, прикрывая рот, шепчет нечто очевидно романтичное на ухо. Боже мой, думаю я. Неужели нельзя прелюдию в другом месте разыграть. Смеясь, обладатель красной бабочки, острых скул и вытянутого подбородка с однодневной щетиной, обходит друга со стороны и направляется в сторону дома. Я не могу разглядеть его лица, но уверенно представляю на его месте нарциссичного шута. Интересно, совпадет ли моё представление о нём с реальностью? Оставшийся на месте парень стоит ко мне спиной словно гранитное изваяние, созданное рукой величайшего мастера. Массивные широкие плечи натягивают ткань пиджака до предела. Натренированные руки пытаются скинуть напряжение, возникшее в теле от непроизвольной реакции на… на шепот на ухо. Какая же я глупая. Запоздало выдыхаю от осознания очевидного. Я бы не смогла простить миру, что такой редкий экземпляр мужской сдержанности гомосексуальный. Повернувшись, молодой человек, посылает в пешее походное своего знакомого, а после обескураженно смотрит на меня. На одном из нас нет маски, поэтому я могу оглядеть его с ног до головы без тени стеснения. Начищенные до блеска туфли. Черный костюм с прямыми брюками, идеально сидящими на прожаристом мужском теле. Гладко выбритый волевой подбородок. И … глаза. Холодные. Серые. Обескураживающие. Я пытаюсь ухватить в памяти момент, когда видела их в последний раз. Неторопливо прокручиваю события в голове один за другим. Пока не дохожу до главного. Как только внутренний процессор соединяет последние обрывки воспоминаний воедино, подбираю подол своего платья и уношу ноги в сторону особняка. Чудом удаётся не запутаться в длинном шлейфе, что тянется от самых плеч.

Продолжая путь к Капитолию, вспоминаю обращение Громова, а это был несомненно он, к знакомому. Сухой. Так Максим его назвал. Перебираю варианты. Гербарий. Сухомлин. Сух… Осознание очевидного обрушивается на меня лавиной заглушаемых годами эмоций. Я останавливаюсь посреди дороги, не в силах сделать вздох без боли. Тем долговязым незнакомцем был Лёшка. Мой Лёшка.

 В холл особняка, который арендовали для бала, вхожу с небольшим опозданием, но никто не замечает моего пренебрежения этикетом. Вот и славно, думаю, продолжая неспешное движение вдоль алой животрепещущей светскими беседами дорожки. Пока гости не расселись по своим местам, у меня уникальная возможность встретиться с людьми из списка. Жаль, что времени маловато. Но когда ты ограничен в ресурсах, нужно всего-навсего нащупать другой выход.

Обсуждая полгода назад с Губернатором Саратовской области кадровые перестановки, мы сошлись на том, что я вполне могу попробовать себя на другом поприще. Амбициозная идея продвижения казалась дикой и необузданной до тех пор, пока меня заблаговременно не включили в список на выбор высшего должностного лица как представителя исполнительного органа региона. В тот знаковый день страх сменился бесконечным пребыванием в подвешенном состоянии. Еще бы. Всего одно голосование может перекроить твою жизнь, кардинально поменяв расстановку фигур на политической доске.

До настоящего времени у меня не было никакого желания задумываться о смутных перспективах. Я привыкла жить здесь и сейчас, давно оставив позади иллюзорный мир. Но реальность в последние дни вносит постоянные корректировки, которые мне приходится принимать, иначе «здесь и сейчас» сменится на "от звонка до звонка".

На момент беседы с губернатором я была гордым обладателем розовых очков и потому мечтала продолжить свою благородную миссию по улучшению города, с оговоркой на семью. Зачем мне эта высокопарная политика, думала тогда я. Возможности не зависят от места. Мышление предопределяет исход. Как глупо и однобоко звучат сейчас эти оптимистические заключения. Мне потребовалось пару месяцев, чтобы иссяк запал. Всё, что казалось поправимым в обозримом будущем, полетело в бездну, разрастающуюся в диаметре с каждым новым днем.

Сегодня, когда я стою перед выбором "свобода" или "горячая точка" с уклоном на власть, сложно проявлять объективность. Перед глазами маячит единственная мысль "сдайся или будешь повержен". Но я не из робких, потому решительно приступаю к исполнению плана Б, минуя незавершенный А. Этим вечером мне как никогда важно убедить в своей компетентности одного мужчину и парочку его приближенных. При равных возможностях велик шанс одержать победу тому из конкурсантов на замещение выборной должности, кто так или иначе подтвердит свою экспертность. А я готова постараться, чтобы это провернуть.

По слухам, Осипов Анатолий Гафирович не только самый ярый претендент на роль председателя Совета Федерации, но и принципиальный человек с большой буквы. Низкорослый образованный пятидесятилетний мужчина с жидкими черными волосами до плеч и хорошими познаниями в области права. Умудренный опытом и крайне избирательный. На его счету немало дельных предложений и подписанных законодательных актов.

Добиться протекции от его лица практически невозможно, потому что он не приемлет открытого продвижения за свой счет. Но Анатолий Гафирович со слепым обожанием относится к применению аналитического ума во благо государственного устройства. Поэтому моя главная задача на сегодняшний вечер – проявить себя с необычной стороны.

Во время подготовки я пару раз размышляла о том, чем конкретно Осипов сумел зацепить сборище не только Совета Федерации, но и Государственной Думы. Не поверю, что правильно подобранные в моменте фразы способны вознести простого смертного к небесам. По всей видимости людей поразило не замасленное отношение расторопного мужчины средних лет к неожиданным поворотам судьбы. Его точные, острые и объективно точные слова на заседаниях – словно удар по правилам. Анатолий Гафирович – культурный, образованный, сдержанный человек, открытый для обращений и общения. Его нынешняя должность полностью это подтверждает. На данный момент, он – советник президента Российской Федерации по вопросам экономического развития и социальной сферы. По слухам доверенных лиц, Осипов решил расширить список сфер, которые на данный момент охватывает его должность, чтобы иметь возможность не только высказывать свое мнение и идеи, но и приводить их в исполнение в случае высокого процента голосов на соответствующих собраниях Совета.

На мой взгляд, он ведет свою игру, утаивая главную цель – войти в Совет. За столько лет ему явно надоело быть на побегушках у президента, а сейчас у него есть превосходная возможность стать официально третьим лицом государства, чьи слова будут не просто звуком или рекомендацией для высшего лица, а будут услышаны, приняты к сведению и с высокой долей вероятности приняты на законодательном уровне.

Осипов – не дурак. Он бы не пытался лезть через стену, зная, что не сможет её разбить. Несколько лет он готовил себя и свой круг приближенных к захвату Совета, чтобы заполучить возможность продвигать идеи в народ. Кир вскользь упомянул о тайном сообществе «ОСА», которое якобы в будущем собирается сместить нынешнюю власть. По правде говоря, в это я с трудом верю, считая секретную организацию заманчивой перспективой для тех, кто уже давно устал от сегодняшнего уклада страны и хочет перемен. Такие люди пойдут за главарем, который обещает горы, на всё. Главное знать, что обещать. А в этом он прекрасно знает толк. Поэтому сегодня мне придется ему немного подыграть.

Идея с разрезом на грани дозволенности поначалу казалась немного безрассудной, а сейчас я на вершине блаженства. Произведенный платьем эффект побил все мои ожидания: мужчины сворачивают головы, а женщины в сторонке манерно обсуждают распутную девицу с платиновыми волосами в столь откровенном для мероприятия образе. Перемены оттенка блонда, согласно полученным данным должны сыграть мне на руку. Нужный мне для осуществления плана человек предпочитает светловолосых неискушенных макияжем и филерами молодых дев в белых одеяниях. Он помешан на невинности и слабости противоположного пола, чем я непременно собираюсь воспользоваться.

Проходя мимо Осипова, я путаюсь в длинном шлейфе, ниспадающим с моих плеч, и неуклюже спотыкаюсь о собственную ногу. Пытаясь удержать равновесие, хватаюсь обеими руками за кого-то из его окружения. Сильные руки оборачиваются вокруг моей талии, не давая упасть. Эффект произведен, что надо, думаю я, в очередной раз поражаясь небывалой ловкости. От собственной нерасторопности тело приобретает пурпурный оттенок, напоминая белоснежную розу с оттопыренными в разные стороны лепестками, помещенную в тару с красителем. Не удивлюсь, если и до волос дойдет. Моё желание поблагодарить персонального спасителя за неожиданную работу, проделанную без страховки, гаснет, стоит только повернуть голову. Напрягаю собственные извилины, пытаясь вычленить что-то благоразумное. На ум приходят только заученные на уроках этикета фразы, поэтому я останавливаю мыслительный процесс в собственной голове и принимаюсь рассыпаться в однообразных приятностях, наблюдая боковым зрением за тем, как внимательно Осипов оглядывает нашу странную парочку.

– Прошу прощения, – хихикаю, закрывая рот ладошкой, – немного запуталась в подоле платья, пока бежала к столу, – мужчина не спешит меня отпускать, создавая с каждой минутой еще большую неловкость между нами. Наши тела почти соприкасаются друг с другом. Его руки обнимают обнаженные участки моей талии. А глаза… пронзительные серые огоньки смотрят в мои, испепеляя их дотла своей несокрушимостью. – Спасибо за помощь, – произношу едва дыша, а его взгляд опускается ниже, концентрируясь на ложбинке груди, что в этот момент предательски выдаёт моё волнение. Какой к чёрту этикет, раз этот гад созерцает то, что запрещено?! Провожу ладонями по плечам галантного незнакомца. В попытках отыскать дополнительную опору, смыкаю руки на шее и приподнимаюсь, чтобы оказаться с обладателем длинных чёрных ресниц поближе. – М-м-м, – протяжно стону, продолжая разыгрывать собственную партию, – Как Вас зовут, спаситель? – выдыхаю, нечаянно касаясь чужого уха. Отвожу взгляд в сторону и возвращаю его на мужчину, невинно хлопая глазками.

 В ответ мне звучит решительное и твёрдое:

– Максим Громов, – друг Сушинского умудряется моментально собраться. При этом даже бровью не ведёт. Стопроцентный адвокат.

– Вы мне очень помогли. Я безмерно Вам благодарна, – наше тесное сотрудничество со стороны больше напоминает прелюдию к сексу. Пора заканчивать нелепый цирк. Иначе Осипов примет меня за девушку легкого поведения, а не за ангела.

– Не за что, Анастасия Викторовна, – доносится до меня едва различимый шёпот со стороны, а потом сильная рука отрывается от талии и ведёт едва ощутимую дорожку вдоль длинного рукава к своей шее. Осторожно касается моей ладони, отводит в сторону, разрывая контакт тел, и танцевальным движением возвращает мне опору под ногами. Сам Громов, галантно поклонившись, отходит на один шаг.

– Анастасия Викторовна Шестакова? – подхватывает диалог Осипов, неожиданно приблизившись к нам. В его руках два бокала шампанского, один из которых он любезно протягивает мне, – Угощайтесь, – выдержанный, словно дорогое французское вино, взгляд недвусмысленно елозит по моему лицу, соскальзывая на оголенные участки тела, что совсем недавно касались чужие руки. Дыхание сбивается, когда мужские худощавые пальцы крепко сжимают сосуд с напитком. На месте бокала я представляю своё сердце, что неожиданно поймали и посадили в замкнутое пространство словно экзотическую бабочку. Очевидно, Гафира младшего заводит не само обладание, а возможность распоряжаться и контролировать процесс от начала и до конца. В куколки любит поиграть, недобитый кукловод.

– Благодарю, – опускаю взгляд в пол, делая вид, что отпиваю благородный напиток, ускоренно продумывая новые ходы.

– Какая приятная неожиданность, – восклицает план «Б», взглянув на моего спасителя, стоящего позади. Недвусмысленное поведение вынуждает вернуться вновь к прежней точке остановки. —Не ожидал Вас сегодня увидеть, – радостно восклицает Осипов, при этом его суровый, но тем не менее лукавый взгляд, мечется между мной и Громовым. Что за чёрт? – Рад, что Вы всё же смогли почтить нас своим присутствием, Максим Александрович, – бархатистый чётко поставленный голос, диссонирующий с внешней мелочностью, подчеркивающей изрядно проявленную лощёность, разносится по всему залу. Поднятая в воздухе жилистая рука с шампанским, моментально приостанавливает всеобщее веселье, акцентируя внимание на нашем трилистнике.

– Анатолий Гафирович, я тоже рада Вас видеть, – произношу после пламенной тирады восхищения и радости, – простите за столь нелепое появление, – поправляю длинные рукава платья, подтягивая их к себе в попытках спрятаться от чрезмерного внимания со стороны, преследуя подобными жестами весьма корыстную, но очевидную, цель.

– Ох, что Вы, Анастасия, – льёт Осипов словно мёд, что вызывает во мне единственное желание – достать жало и воткнуть его по самое не хочу в одно конкретное длинное место, – Ваше платье замечательно отработало косячок за Вас, – в ответ я растягиваю рот в широкой улыбке. – Как Ваши дела? – интересуется советник президента, засматриваясь не туда, куда нужно, – помнится мне, что Вы глава города одного из Поволожских районов?

Как всё же быстро работает личная система охраны Осипова. Не удивлюсь, если они успели поднять архивные данные моего покойного отца.

– Все прекрасно, – сдержанно отвечаю, и в подтверждение собственных слов, закрываю глаза, растворяясь в блаженной нежности к себе. В эту секунду мои мысли уносятся в уютную комнатку собственного бревенчатого дома на побережье. Отметаю в сторону сладострастные мысли и продолжаю диалог, – очень приятно, что кто-то знает меня в лицо, – пальцы как бы невзначай касаются ушной раковины в попытках поправить выпавший локон, – всё же городок у нас довольно маленький, – пожимаю плечами и глазами трепетной лани смотрю на собеседника.

– Ох, что Вы Настенька, – восклицает Осипов, заходясь в безудержном довольном смехе, – на Ваш город молиться нужно. Посмотри, сколько энергии благодаря Вашим станциям ежедневно производится, – его руки обводят пространство по периметру, демонстрируя тысячи маленьких диодов и ламп. – Экономика нашей страны держится на таких крошечных городках, как Ваш.

– Ваши слова да президенту в уши, – непроизвольная смешинка вырывается из меня также же нелепо, как капли тающего мороженого слетают с вершины вафельного конуса. – А если серьёзно, то после сказанного Вами, захотелось продумать план мероприятий для выражения восхищения жителям своего района и запустить региональную акцию «Благо в дар» на регулярной основе. Без них, не было бы нас.

Высказанная идея доставляет удовольствие непомерно высокому самомнению Осипова, вынуждая его изменить созданное раннее впечатление обо мне:

– И правильно. Верно мыслишь! – выдыхаю, чувствуя вкус победы в раунде-знакомстве. Она лишь первая в череде битв во благо собственной свободы, но точно не последняя.

– Добрый вечер! – раздается позади меня звонкий мужской голос, который я узнаю из тысячи ему подобных. От неожиданности вздрагиваю и веду плечами, соприкасаясь голой кожей с приятным плетистым материалом чужого пиджака. В своё время я заслушалась голоса подобной силы, высоты и тембра до кровавых ран на собственном теле.

Затянувшуюся паузу прерывает Осипов, раскрыв руки в приветливом жесте:

– Алексей, дорогой, как я рад тебя видеть. Познакомься, – протянутая ладонь Анатолия Гафировича указывает в мою сторону, – Анастасия Викторовна, глава Балаковского района. Хотя ты и так должен ее знать. Не иначе как в одном месте выросли, – подмигнув нам обоим, переключает всё внимание на только что подошедшего официанта.

Мы смотрим друг другу в глаза лишь сотую долю секунды, но её достаточно, чтобы успеть заприметить отсутствие хотя бы какого-то коннекта. Прошлое осталось в прошлом. Я отчаянно верю в это. Другого пути быть не может. Всё переболело. Забылось. Как страшный сон. Я хочу ощущать пустоту, но вижу, как мужской кадык дергается, когда полный неожиданности взгляд соскальзывает с лица, концентрируясь на оголенной части груди. Я перестаю дышать. Боюсь, что сорвусь, если вздохну хотя бы раз. Пока призрак прошлого исследует территорию, я продолжаю упрямо смотреть вперед. В месте незримого, но осязаемого прикосновения печет, будто Сушинский мысленно выжигает на моей коже древнеславянские руны, спускается ниже, к участкам, не покрытым тканью. Остановившиеся биометрические часы снова начинают издавать свой противный тик, размазывая выпавшие секунды по нашей реальности. Вернувшись, Лешка с сожалением поглядывает на меня, а я растягиваю рот в лучезарной улыбке.

– Вы правы, Анатолий Гафирович, – отвлекаюсь от собственных мыслей, приоткрывая завесу тайны, что вызывает яркий проблеск заинтересованности, – но нас объединяет больше, чем Вы думаете, – оценивающе прохожусь по повзрослевшему Лексу, теперь я имею право тоже провести обзорные и розыскные мероприятия, и вернув внимание к собеседнику, заканчиваю начатое, – мы вместе учились.