Ирина Сергеевна Молчанова
Сектор снов
Глава 15
Страх редко накатывал на неё. Сейчас складывалась иная ситуация. Она внимательно всматривалась в лицо мужчины, пришедшего на прием, но не в качестве пациента. И он не спешил посвящать её в цель своего визита. Она не решалась задать ему наводящий вопрос.
– Не буду вас задерживать долго, и кратко введу в курс дела, с которым к вам пожаловал, – незнакомец приступил к тому, что она от него ждала.
– Я внимательно вас слушаю, – скрывая тревогу, ровным голосом ответила врач.
Обладатель непритязательной внешности расположился на месте, отведенном для пациентов. Он внимательно смотрел на хозяйку кабинета. Та застыла в положении, в котором он её застал. Она прилагала усилия, чтобы не сделать лишнего движения. Разве что, на лице обозначились следы тягостных раздумий.
– Организации, которую я представляю, необходимы редкие консультации сомнолога.
– Я не имею внушительного опыта.
– Вы имеете знания, – он не собирался отступать.
– Есть специалисты более высокого уровня, – она боялась не оправдать чужих ожиданий.
– Вы себя недооцениваете. Разрешите представиться?
– Да, конечно.
– Платон Валентинович. Фамилия моя вам ни к чему. Как мне к вам обращаться?
– Алина Анатольевна.
– Соответствующее имя у красивой женщины, – он не пытался флиртовать: служба все равно не позволила бы этого.
– Спасибо, – получать комплименты она любила, но тщательно это скрывала.
– Так вы согласны изредка со мной видеться?
– В смысле? – она растерялась. Осознав, что заданный ею вопрос выставлял её в неказистом свете, она поспешила исправиться. – Что именно от меня потребуется?
– Вам предстоит давать оценку некоторым состояниям людей, находящихся в состоянии сна, бодрствования и, если я не ошибаюсь, пограничного состояния, предшествующего засыпанию, – он не захотел акцентировать внимание на её не сосредоточенности: сейчас для этого был неподходящий момент.
– Думаю, что с этой задачей я справлюсь.
– Вы стоите в начале карьеры, но сможете её сделать, – он старался придавать своим манипуляциям небрежность. – Вынужден покинуть вас. Если не против, я возьму вашу визитку?
– Конечно, – Алина протянула визитеру кусок картона со своими координатами.
Он ушел. Ей пришлось прокрутить в памяти состоявшийся разговор. Ничего особенного. Вряд ли она столкнется с трудностями, а вот пополнить свой профессиональный опыт не помешает, и Алина с облегчением вздохнула.
За дверьми ждал очередной разлученный со сном.
Глава 16
Ей никогда не нравилась квартира, в которой приходилось работать. Слишком идеальным был интерьер. В такой атмосфере живут те, кто не намерен посвящать себя детям. В отличие от неё, согласившейся выполнять обязанности, с которыми надлежало справляться матери. Подумав об ухоженной женщине, она ощутила неприязнь. Любившие себя, казались напрочь лишенными чувств. Она так не умела. Ей вообще не представлялось чем-то логичным любить себя. Да и воспитана она была так, что и думать о себе не смела. Некогда было. Пока по дому хлопотала и день заканчивался. За ним следовал новый. И он был точно таким же. Труд плохо сочетался с любовью. А этой особе даже по дому выхаживавшей на каблуках в струящемся длинном халате, наверняка не приходилось думать о том, как на хлеб заработать.
Давя в себе негодование, она вошла в квартиру, где её уже ждал маленький мальчик.
– Няня пришла, – послышался звонкий голосок ребенка.
– Да, малыш. Ты уже собрал свои вещи? – нарочито смягчая тон, обратилась к нему женщина.
– Нет, – потупив голову, ответил мальчик.
– Не расстраивайся, сейчас я тебе помогу, – вздохнув, она попыталась успокоить воспитанника, про себя кляня его мать.
Звук каблуков становился все громче: хозяйка квартиры приближалась к няне.
– Вот список вещей, которые вам следует дополнительно собрать, – сообщила Нелли, игнорируя взгляд наемной работницы и протягивая той распечатанный перечень.
Приняв от работодательницы стандартный лист бумаги, она подумала о том, что материнской заботы не хватило даже на то, чтобы от руки написать несколько пунктов, имевших отношение к собственному ребенку.
– Конечно, как скажите, – перечить и уж тем более высказывать свое мнение, няня не решилась, и, взяв за руку мальчика пошла с ним в детскую.
Глава 17
Хмурое лицо генерала было ответом. Не хотелось раньше времени получать выговор. Судя по тому, как сдвигались к переносице генеральские брови, неприятности были неизбежны.
– Сколько?
– В смысле? – Платон Валентинович пребывал в растерянности, тем более, что был выдернут из собственных размышлений.
– Время. Сколько времени нам всем вас ждать?
– Я на днях встретился с сомнологом, – наконец-то он понял, что имел в виду генерал.
– С кем?
– Специалистом по расстройству сна.
– И?
– Она согласна сотрудничать, – данная информация Платону Валентиновичу казалась значимой.
– И?
– В ближайшее время мы проведем первую консультацию.
– То есть, точной даты нет? – генерал вел себя на удивление спокойно.
– Нет, но понимаете …
– Не понимаю. Точные даты. Конкретные ответы. Вы находитесь на военной базе. Здесь нет места гражданской волоките.
– Понял, – Платон Валентинович не любил, когда его вычитывали. Он не считал себя ниже тех, кто носил погоны. Тем более, что он и был гражданским и не должен был подчиняться военным правилам.
– Я полагал, что до прибытия ученых вы мне предоставите хоть какой-то общий план относительно того, что будут проводить с Истомовым. Самое главное, меня интересует заключение врача о вреде, который будет причинен подполковнику вследствие игр с его сном.
– Я попытаюсь…
–Нет, – генерал повысил голос, – я же только что сказал, чтобы была точность. Никаких попыток, выполняйте задание.
– Хорошо.
– Не хорошо, а так точно. Свободны.
Походка Платона Валентиновича выдавала его состояние: ноги становились по ощущениям похожими на ходули. Он знал свою особенность и старался тянуть время, чтобы размять ноги и только потом совершать шаги. Сейчас такая возможность отсутствовала. Из-за подпрыгивающей походки он чувствовал себя жалким.
Глава 18
Хотелось раскричаться. Выпустить на волю самые мерзкие чувства, изнутри пускавшие корни. Он так устал. За все годы. Но только сейчас он ощутил весь груз, который пришлось тащить на себе. Чувства за двоих. Поначалу их хватало. Они аккуратно распределялись и создавали баланс. И он обманулся. Поверил в наличие взаимности. Она вернула его к действительности. Впрочем, она не врала.
Виталий посмотрел на часы. Пять часов утра. Ещё час, и он вместе с сыном улетит туда, где им обоим предстоит учиться радоваться. И не скучать. За ней. Женой и матерью. Не научившейся любить.
Он продолжал сидеть за письменным столом, устремив взгляд в окно. Он ждал. Понимал, что напрасно. Опять хотел обмануться. Она не собиралась заходить к нему в кабинет. Чтобы немного поболтать либо дать наставления по поводу сына. Ему этого хотелось. Ей – нет.
На кухне слышались шаги. Так умела ходить только она. Значит, ей не спалось. Может быть, из-за отъезда мужа и сына. Ему хотелось в это верить. Встать и отправиться к ней хотелось до безумия.
Виталий поднялся. До двери следовало проделать восемь шагов. Он считал.
Усевшись обратно в кресло, он стал дожидаться сигнала будильника.
Глава 19
Она не позволяла себе портить выходной день. Никогда. Это был закон. Разве что в исключительных случаях. Но точно не сегодня. Утро было сказочным. За приоткрытым окном пели птицы, а внутрь комнаты врывался теплый ветерок. И на улице было необычно тихо. Издалека доносился шум, создаваемый транспортом. Сегодня он был заглушаем гармонией. Она умела её создавать. Незримо. На уровне ощущений. Личных. Этого было достаточно.
Алина потянулась. Отбросив в сторону одеяло, под которым умудрялась спать даже в летнюю жару, она продолжила лежать.
Она любила не спешить. Просто двигаться. В том числе и по жизни. В этой особенности она видела секрет крепкого сна. Он был прост, но совершенно не подходил для большей части её пациентов. Они предпочитали бежать по жизни. Боялись опоздать. Неизвестно, куда, но продолжали бояться.
А вот телефонный звонок стал лишним элементом её утра. В голове крутилась мысль проигнорировать. Врачи так не должны поступать. И пусть от её специализации жизнь пациента не зависела, но она помнила время, когда движением скальпеля решалась судьба.
– Да, – со сна голос Алины звучал сипло, но пикантно. Бывшему любовнику этот нюанс казался соблазнительным.
– Вас беспокоит Платон Валентинович, – сообщил человек по ту сторону телефонной связи.
– У вас что-то случилось? – Алина пыталась подобрать слова, чтобы скрыть негодование из-за наглости человека, не понравившегося ей с первого взгляда.
– Мне весьма срочно следует встретиться с вами.
– Я сегодня выходная.
– Уверен, что вам стоит сделать для меня исключение.
– Почему? – поведение собеседника делало его в её глазах странным.
– Для вашей карьеры, – Платон Валентинович любил пускать в ход козыри. Карточные игры не были его стезей, но манипуляции с человеческими характерами удавались.
– Поясните.
– Алина Анатольевна, сотрудничество начинающего специалиста с ведомствами государственного уровня засчитываются в плюс.
– Начинающая я, как сомнолог, а не как врач, это, во-первых, а вот по поводу вашей таинственной организации, мне следует знать больше информации.
– Данная информация будет вам предоставлена, – он понял, чем следует подцепить врача, сомневающегося в своих способностях, на крючок. Лгать Платон Валентинович любил, полагая, что верившие его словам, автоматически становятся ниже.
– Наверное, вам не терпится это сделать? – Алина уловила некоторую часть того, что обычно прячут между строк.
– Совершенно верно, и сделаем мы это сегодня.
– А мои планы не принимаются во внимание? – она была готова согласиться, но хотела потянуть время, для приличия.
– В первую очередь ваши. Ваша карьера. Поверьте, это не пустые слова, – он продолжал жать на действующий рычаг.
– Уговорили. Только ближе к вечеру. Я вас наберу, когда буду готова, – сообщила Алина, начав тяготиться любопытством.
– Премного благодарен. И жду вашего звонка, – при таких поворотах в беседе, он все больше приобретал уверенности в своей способности влиять на людей.
Глава 20
В квартире стало слишком тихо. Давно не бывало такой тишины. Стало не по себе. На минуту она пожалела, что не отправилась вместе с семьей к морю, которое безумно любила, но видела его не так часто, как могла. При том достатке семьи, что у них имелся, это было весьма странно. Определенно она не баловала себя в полной мере. Позволила себе отвоевать право на работу. За что, была уверена, её осуждали все, кто ни попадя, даже няни и те позволяли себе косые взгляды. Она не имела привычки оправдываться. Ни перед кем. Только перед собой. И только себе она была должна. Тоже море. В этом она себе отказала. Не смогла отказаться от одиночества. Ей так хотелось побыть наедине с собой, своими мыслями и отдохнуть от людей, не перестававших быть близкими, но чрезмерно посягнувшими на её личные границы.
Нелли вздохнула с облегчением. В доме не слышалось плача и возни, постоянно доносившихся из детской. Внутри женщины екнула совесть. Действительно, она так хотела стать матерью и слишком быстро утомилась. Любовь к сыну быстро превратилась в разумную. При таком выражении чувства собственная значимость не оттеснена на задний план. Общество, в котором приходилось жить, все ещё было верно традициям. Она не принимала традиционности, лишенной смысла. И не собиралась раскаиваться. Нелли имела опыт самоотречения. Повторять его или продолжать не имелось физических сил, как и желания.
День полученной свободы следовало ознаменовать чем-то приятным. Ванна. Горячая. Продолжительная. После того, как она получит звонок от мужа, о том, что они благоприятно долетели.
Она нуждалась в занятии, способном заглушить тревогу.
Глава 21
За стенами, удерживающими в плену, некому было тосковать по нему. Осознание сего факта успокаивало и одновременно удручало. Если бы, было кому его искать, возможно, что-то изменилось. И он знал, что это была наивная иллюзия. Никто не смог бы вытащить его отсюда. Здесь запросто можно пропасть. И никто не узнает об этом. Его начинало волновать, когда он исчезнет. И становилось очевидным – до этого момента ему придется претерпеть порцию испытаний. Иначе бы его сюда не поместили.
Марк устало мерил шагами помещение, в котором умирала свобода. В течение недели никто не удосужился с ним побеседовать. Пусть не обосновывать цель его задержания, но хотя бы что-то сообщить. Они его готовили. Как еду к употреблению. Ломали сопротивление. Он знал их методы. Да, что там, сам их применял. Но сопротивляться им, даже при всем понимании процесса удавалось с трудом. Разве, что понимал, чего следует ожидать от себя.
Улегшись на койку, Марк уставился в потолок. Все как прописано в учебниках. Вот такой он лучший разведчик, оказался предсказуемым даже для самого себя. Наверное, поэтому и поймался на крючок. Не смог обхитрить тех, кого знал, как облупленных.
И злиться ему следовало только на себя. Что он и делал.
Глава 22
Он всегда тяжело переносил перелеты. В ушах давило, голова болела и возникала потребность прилечь, чтобы унять неистовую слабость. В таком самочувствии он никому не признавался: не хотел казаться слабым. Не к лицу. Первый полет с Матвеем прошел хуже, чем он ожидал. Помощь няни оказалась недостаточной. И он, как отец не смог унять истерику сына. Недовольство пассажиров Виталий понимал, но и перешептывания рядом сидевших людей добавляли для него повод для переживаний.
– Матвей, я прошу тебя успокоиться. Мы уже прилетели, – Виталий никогда не повышал голос на ребенка. Сейчас ему приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы оставаться верным своему стилю воспитания.
Мальчик не желал слушаться отца. Он выдирал руку из ладони няни, пытавшейся его вести к выходу.
– Только держите его покрепче, чтобы не начал сейчас топать ногами, – попросил Виталий сопровождающую их Марьяну.
– Не волнуйтесь, я справлюсь, – женщина, имевшая за плечами внушительный опыт работы с детьми, не видела никаких проблем в сложившейся ситуации. Она отметила бледность на лице нанимателя и появившуюся у него раздраженность. В этот момент он стал больше похож в своем поведении на жену. У Марьяны возникла мысль, что этой семье ребенок был нужен не сам по себе, а ради приличия. И ей снова стало жаль капризничающего мальчика, нуждавшегося в родительском внимании.
Виталий отошел в сторону и стал звонить. Он хотел услышать только один голос.
– Нелли! – дождавшись соединения, он поспешил начать разговор. – Мы прилетели. Можешь не волноваться. Я вечером тебя наберу, мне сейчас нужно спешить к Матвею. Не беспокойся за него. Он просто хочет спать. Устал. Целую тебя.
Рассматривая лицо Виталия, няне Матвея стало не по себе. Мужчина, жена которого вела себя холодно и отстраненно, явно питал к ней чувства. Марьяне же такое не было знакомо. Таким отношениям можно было завидовать. Особенно ей.
Глава 23
Выходной день обладал традициями, делавшими его особенным, почти, что неподлежащим для внесения корректив. Сегодня все было иначе. Она уже начала жалеть, что согласилась на сотрудничество со странным и неприятным человеком. Платон Валентинович не обладал внешней привлекательностью, по крайней мере, той самой, которая делает мужчину притягательным для женщины, а в его поведении проскакивало ещё и что-то отталкивающее.
Усилием воли Алина решилась испортить свой день и отправилась на встречу. По какой-то причине визави решил провести оную в парке. Погода позволяла, но причина такого выбора места беседы озадачивала. Он пытался затеряться в толпе, показаться неприметным, хотя это было не так уж и сложно сделать в силу невзрачной одежды и типичной внешности.
Алина прибыла в парк без опозданий и направилась вглубь, отсчитывая скамьи. Ей полагалось ждать Платона Валентиновича у пятой. Его не было. Оглядевшись по сторонам, она получила основание выругаться про себя. Она решила подождать его, и, устроившись на скамье, сочла не лишним прислушаться к звукам гармонии, создаваемой птицами и шелестом листьев.
– Прошу простить меня, что заставил ждать, – расшаркавшись, сообщил Платон Валентинович и присел рядом с молодой женщиной.
– Я не жалею, что смогла посидеть в парке наедине с природой. Давно уже не бывала в тихих местах, – в голосе врача не чувствовалось раздражения, имевшего основание для появления, когда она поняла, что придется тратить время на ожидание.
– Рад, что не стал поводом для неприятного время провождения, – обладатель сутулой спины и внушительной лысины продемонстрировал собеседнице свою улыбку. Она придавала ему шарма.
– Вы хотели со мной обсудить что-то срочное? – Алина решила перейти от экивоков к сути беседы, из-за которой был расстроен её выходной день.
– Вы правы. Не буду водить вас вокруг да около, – Платон Валентинович не ожидал от собеседницы такой решительности и рассчитывал подольше загрузить её не имевшей смысла информацией, тем самым сделав её максимально открытой для той части разговора, что представляла для него ценность. – Мне требуется от вас содействие, как я уже говорил.
– То есть я должна дать вам ответы по своей специализации?
– Да.
– И на какие именно вопросы?
– Их достаточно много. Но есть первоначальные две темы, которые сейчас требуют обсуждения. Это: парадоксальные сны и осознанные сновидения.
– Относительно первой темы я осведомлена, насколько позволяет классическая медицинская школа, а вот вторая тема имеет большее отношение к узкому кругу специалистов.
– Вы не сталкивались с подобным явлением на практике? – Платон Валентинович знал ответ.
– Нет.
– Но вам интересен такой опыт?
– Конечно, – меньше всего Алине хотелось быть посредственным врачом.
– Тогда мы сработаемся, – Платон Валентинович знал, что она ухватится за предлагаемую им возможность.
Глава 24
Ощущение полнейшего спокойствия растекалось по телу. Определенно, отчужденное отношение к близким людям не сделало её к ним полностью безразличной. Ей самой данное открытие стало необходимым. Она уже начинала подозревать себя в нераскрытом гене любви. Хотела любить. И казалось, что не умела. Или забыла, как это делается.
Нелли прикрыла глаза. Звонок от мужа позволил ей предаться сну. Беспокойства отстранились на должное расстояние. Ничто не мешало спать. Дома установилась тишина. А сон упорно не шел. Год уже, как она не испытывала бессонницы. Та вернулась. Безо всяких причин.
Покидать постель не хотелось. Но, ни снотворное, ни стакан воды сами бы не пожаловали. Пришлось отправляться на кухню к ящичку с лекарствами и надеяться на то, что блистер с недопитыми таблетками снотворного где-то затерялся в его недрах. Пусть даже они были просроченными, лишь бы имелись. Она хотела спать.
На пол попадали коробочки с таблетками. Среди них не было знакомого названия. С грохотом был опущен ящик. Усевшись на пол, она стала тщательно перебирать баночки и коробочки. Наконец-то проскочило знакомое название. Схватив блистер, она выдавила пару таблеток. Отправив их в себя, она пошла в комнату, оставив на полу следы борьбы с бессонницей. Уж ей проигрывать она не собиралась.
Глава 25
Звонок за звонком. Такая озабоченность сомнительным экспериментом заставляла его искать причину. Ему доводилось отвечать за действия разведывательных отрядов на территории горячих точек, и это была реальность. Сейчас, когда до пенсии оставались считанные месяцы, предстояло вникать в отдававшую фантастикой идею со снами. Встать в позу и отказаться, ему не позволяла в первую очередь привычка. В нем сформировалась мгновенная реакция браться за выполнение распоряжений. И будучи генералом, он так и остался вышколенным солдатом.
Севастьян устало вернулся в кресло. Кого вызывать к себе и какие отдавать распоряжения он и предположить не мог. Ему было не по себе от мысли об Истомове. Тот находился взаперти, как преступник.
Из размышлений Севастьяна вырвал звонок. Он знал, с кем придется говорить.
– Максим Олегович, слушаю вас.
На другом конце раздался монолог, а иначе министр и не разговаривал.
– Севастьян Демидович, на базу на днях прибудут специалисты из НИИ и больницы в рамках проведения, оговоренного нами эксперимента. Полагаю, что помещения для их работы подготовлены. Оборудование будет доставлено за день до их прибытия. Ваша задача, не сильно вмешиваться в процесс. Платон Валентинович остается закрепленным за заданием. С вас снимается какая-либо ответственность за исход событий. Лучше вообще не вмешиваться. Вы готовьтесь к отдыху. Уйдете с почестями и благодарностью. Лично похлопочу. Полагаю, вопросов нет. В крайнем случае, звоните.
Вопросы имелись, иначе и быть не могло, но задавать их министру не удавалось, ни при каком случае. Севастьян не без огорчения повесил трубку телефонного аппарата, ещё используемого изредка для разговоров особого назначения. Судьба Марка вырисовывалась мрачной. Почему тот стал жертвой засекреченного эксперимента, генерал не имел полного представления. Какие-то предположения, но он никогда не руководствовался догадками. Севастьян наизусть знал личное дело разведчика, и не поленился изучить заключения военных врачей. Прокручивая в голове биографию Истомова, он вспоминал о его длительном пребывании в Тибете. И ладно бы, если подполковник там был в качестве туриста, так нет, захотелось ему изучить сны. Севастьян не на шутку разозлился на борца с обыденностью. Вытащить Марка из этой передряги он не мог. В его возрасте погонами не рискуют.
