Ирина Романова
Попаданка с приветом, или Солдат эльфа не обидит
Пролог
– Эй, дамочка, не желаете вечернюю прогулку? – вот такое похабное предложение поступило от пополнения.
Я сидела на лавочке, стоявшей у дальнего края плаца, наблюдая, как из автобусов выгружается молодняк. Зеленые новобранцы, ничего не умеющие, незнающие, но считающие себя круче всех. В учебку ЧВК «Вальхалла», где я служила остаток срока до пенсии, подкинули новичков. Мысленно потирая ладони, ухмыльнулась: хоть развлекусь перед уходом на заслуженную пенсию!
Так отлично начавшийся весенний, почти летний, денек обещал стать еще лучше. Я встала с лавочки, широко расставив ноги, завела руки за спину, сцепив их в замок. Расслабилась, словно приготовилась отразить атаку. В том, что этот зеленый балбес захотел выпендриться перед своими дружками, даже не сомневалась. Значит, решил сразу показать, кто тут самый крутой.
Ну что, зашибись. Показывать силу, нападая на женщину.
Я расслабленно стояла и ждала дальнейших действий этого сопляка. Весеннее солнышко пригревало спину под свободной курткой цвета хаки. Пришлось ее перешивать специально под мой рост и фигуру. Так же, как и такого же цвета штаны, подпоясанные ремнем. Военного образца черные ботинки, да стриженные «под ежик» рыжие волосы, довершили непонятный образ. Лишь погоны выдавали мой воинский чин. В остальном я, как всегда, старалась оставаться незаметной, сливаться с толпой.
Привычка. Всегда и везде сливаться с местностью. Создать образ нежной беспомощной женщины, от которой враги уж точно не ожидают подвоха. Никто и не заподозрит во мне снайпера, чья настоящая личность до сих пор под грифом «Секретно». А в самом личном деле не было ни моего фото, ни моего настоящего имени. Только позывной – Хикса, и длинный послужной список.
Встряхнулась, отгоняя неприятные воспоминания трехлетней давности. После них Хикса официально погибла, а меня перевели сюда. Служить в спокойной тихой обстановке и воспитывать новичков для частной военной компании и до самой пенсии. Еще один месяц, Евгеша, вдохни и выдохни. Потерпи, один чертов месяц! И тогда руки будут развязаны.
Свободный военный костюм скрывал все женственные округлости. Разве только в полурастегнутом вороте куртки виднелась упругая грудь, хорошая такая двоечка, обтянутая темно-зеленой майкой с глубоким вырезом.
– Конечно, – кивнула я, – идем! – встала, подошла ближе к новичку, и протянула ему руку.
– Извините! – мужчина разглядел погоны и помрачнел.
– Ну, извинения я приму спаррингом, ведь наверняка такой смелый и большой парень может многое! Приз – променад по ночному городу…
– Окей, – он окинул меня взглядом, предвкушая легкую победу, и протянул руку. Явно не ожидая такой прыти от пигалицы вроде меня: я схватила его за руку, одним движением вывернула, зажав в болевом захвате. Парень рухнул на землю, громко ударившись об асфальт коленями, и взвыл. Хлопая другой рукой по асфальту, прося пощады…
– Позвольте представиться, ваш командир по боевому обучению стрельбе из всех видов оружия и маскировке на местности. Капитан Евгения Алексеевна Плаха! – улыбаясь, оскалилась я. – Поблажек не ждите, любимчиков не будет, и через месяц вы отправляетесь по моим рекомендациям в разные части ЧВК. Выучу всех, а кто не потянул – тот покойник!
– Тот самый капитан Плаха? – послышался благоговейный шепот из толпы.
– Та самая! – подошел ротный. – Евгения Алексеевна, отпустите солдата. Дайте мне их определить на место дислокации, поставить на довольствие, и завтра с утра – они ваши!
– В шесть ноль-ноль – побудка! – обрадовала я их и отпустила парня. – Забирайте!
Отпустила бедолагу, который тут же отполз прочь, скуля и прижимая к груди травмированную конечность, в то же время, не сводя с меня полного ненависти взгляда. Сопляк… С ним будут проблемы, подумала я, отворачиваясь и направляясь прочь с плаца к себе домой. Еще нужно было зайти по пути в местный магазинчик, по типу военторга, пополнить запасы продуктов. И приготовить чего-нибудь поесть. Готовить я могла, а покушать хорошо еще и любила. Вкусно поесть, пострелять и позаниматься на тренажерах, выпиливая идеальное тело – вот мои три любимых дела. Хорошая спортивная подготовка не раз спасала мою жизнь.
Затариваясь продуктами в магазине, вернулась мыслями к новобранцам.
Четыре недели я буду делать из них солдат! Потом напишу рапорт на каждого, а сама – на пенсию… чуть не заулыбалась радостно, но вернулась на землю. Один из новобранцев курс моей подготовки не пройдет. Из него не выйдет хорошего военного, даже несмотря на тренированное тело. Нужно будет понаблюдать за ним пару недель, и если ничего не изменится, написать соответствующий рапорт начальству. Психам не место в армии, а в ЧВК тем более. А в том, что он не потянет, я не сомневалась. Интуиция меня еще никогда не подводила…
Три недели пролетели в одно мгновение. Теоретические занятия прошли, я все это время читала новобранцам лекции, рассказывала об оружии, о большой ответственности, возложенной на солдат. И внимательно присматривалась ко всем, особенно к тому бугаю, которому чуть руку не сломала в самый первый день.
Как я и предполагала, с ним возникли проблемы, которые удалось выявить далеко не сразу. Учился он на «отлично», на занятиях вел себя примерно, знания впитывал губкой. Вот только я присматривалась к нему все внимательней и внимательнее, и даже отправила на беседу с психологом. Очень не хотелось допускать до боевого слаживания с настоящим оружием психически неуравновешенного курсанта.
Как раз сегодня должен был прийти отчет от военного психолога ЧВК. Проблемного курсанта отправлю на дежурство по кухне. Окончательное решение приму уже после того, как прочитаю отчет психолога и ответ на запрос, сделанный мною в центральное управление разведки сразу, как прибыло пополнение. Эти две папки будут дожидаться меня в кабинете. Прочту их по прибытии с учений.
Утром мои подопечные выстроились в два ряда на плацу с вещмешками за плечами, в полном боевом обмундировании. Внимательно оглядела всех собравшихся.
– Курсант Беркутов, – под моим взглядом бугай напрягся, прожигая меня своим взглядом, полным ненависти, – вы отстранены от занятий по боевому слаживанию. Направляетесь на дежурство по кухне. Выйти из строя, шагом марш на место несения службы.
Бугай одарил меня недовольным взглядом.
– На основании чего меня отстраняют? – произнес очень спокойно, на его лице не дрогнул ни один мускул.
– Приказы командира не обсуждаются, курсант, – повторила я. – Три шага из строя, и марш на место несения службы.
На этот раз курсант молча выполнил приказ. Что-то в нем не так, подумала я, глядя вслед удаляющемуся солдату.
Встряхнулась, отгоняя настороженность, пора приступать к учениям.
– Взвод, налево, колонной по двое, шагом марш на вертолетную площадку, – на самом деле, взвод был неполный, всего тридцать человек, именно столько мне прислали на подготовку в этот раз.
На вертолетной площадке нас ожидали три уже готовые к взлету машины. Пересчитала всех, приказала грузиться в вертолеты, зашла в последний вертолет, и только хотела закрыть дверь, как передо мной выросла фигура одного из солдат.
– Товарищ капитан, позвольте мне самому закрыть дверь? – Глядя на открытое лицо паренька, я даже ни о чем не догадалась.
– Прошу, – лишь улыбнулась в ответ.
Отвернулась, и направилась в кабину пилота, лейтенант Бубновский, надежный и опытный летчик, как раз проводил предполетную проверку.
– Все погрузились? – спросил он, щелкая тумблерами и сверяясь с журналом.
Я обернулась как раз в тот момент, когда солдат закрыл двери вертолета. Пересчитала всех по головам. Ровно девять, остальные двадцать погрузились в другие два вертолета. Порядок.
– Все на борту, лейтенант, – уселась в кресло второго пилота, опустила рюкзак позади кресла, и пристегнулась. – Можем взлетать.
Надела наушники, настроила передатчик.
– Говорит капитан Плаха, всем отчитаться о готовности к полету, – в наушниках тут же послышались ответы, что к взлету все готовы.
Обернулась, выглядывая в двери, ведущие в салон.
– Внимание! Всем рассесться по местам. Пристегнуться, как вас учили. Во время полета не вставать, никакие кнопки не нажимать. Сидеть на заднице ровно, пока вертолет не приземлится в точке назначения, и вы не услышите команду "на выход".
– А если приспичит? Где тут туалет? – послышалось насмешливое.
– Приспичит – горшок за бортом, солдат, – парировала и отвернулась. – Взлетаем, лейтенант.
Прежде, чем отвернуться, окинула всех строгим взглядом. Все поспешно расселись в кресла и пристегнулись, осознавая, что с капитаном Плахой лучше не спорить. Больше желающих пошутить не нашлось. Еще через мгновение моторы вертолета запустились, винты зашумели, и мы, наконец, взлетели. Впереди нас ждал полигон и боевые испытания, приближенные к реальности. С настоящим боевым оружием.
Лететь на вертолете до расположенной в лесу базы, около пяти часов. Значит, есть время поспать, отдохнуть перед напряженной неделей. Догадайся я тогда, насколько напряженной выдастся эта неделя, особенно ее последний день, выпрыгнула бы с вертолета без парашюта.
В собранном вещмешке, помимо моих вещей, лежали двадцать девять папок. Досье на каждого курсанта. Кроме одного. Его дело будет ждать меня на базе.
Мнение я начала составлять сразу, по прибытии новобранцев. Пока это – черновики и наброски, но потом будут готовы полноценные досье на каждого. Это требование командования ЧВК, пополнение в войска требуется регулярно, и четыре раза в год мне привозят группу мужчин, пожелавших посвятить жизнь спецотрядам.
В принципе, этот отряд мне понравился, ни одного слабака я еще не отослала обратно, сцепив зубы, они делали зарядку, разбирали оружие, вспоминали рукопашный бой, ползали по грязи, прыгали по канавам, висели на веревках…
Прибыв в пункт назначения, все выгрузились, отправились в казармы. Там оставили вещмешки и, получив со склада полный боевой комплект, автоматы, патроны, гранаты, ушли на полигон.
Первые три дня стреляли по мишеням, и все шло просто отлично. Ребята выкладывались по полной. Я даже присмотрела нескольких курсантов с талантом к стрельбе, решив отрекомендовать их к службе снайперами. Пока была стрельба по мишеням, все шло хорошо, но потом начались броски гранат. И вот тут появились проблемы.
Мы залегли в траншее, я взяла бинокль в руку. Наблюдая за курсантами, делала пометки в личном блокноте. Настолько заработалась, что не обращала ни на что внимание.
– Берете гранату, срываете чеку, помните, чтобы попасть в цель, надо ее четко видеть! Выдернули, бросили, упали на дно окопа! Понятно? – отдавала четкие приказы, не отрываясь от бинокля.
Курсанты рассредоточились в длинном окопе по обе стороны от меня. Сегодня со мной на тренировках третий десяток, вернее, последние девять курсантов. Первый и второй десятки отработали боевое слаживание вчера и позавчера, и теперь отсыпались в казарме.
– Так точно, товарищ командир! – прокричали курсанты.
– Начнем! – махнула я, отложила бинокль в сторону, взглянула сначала влево, затем вправо, четко отслеживая движения солдат.
Первый… пятый… восьмой… девятый, десятый… Стоп! А почему их десять? Когда должно быть девять. Откуда взялся лишний?
Присмотрелась, и обомлела… Кто помог ему пробраться в вертолет? Ведь, этот псих наверняка прилетел на базу вместе с нами, в вертолете. Вспомнила, как один из курсантов, сказал, что двери закроет сам, и еще так открыто, искренне улыбнулся, что я ни о чем не догадалась.
Вот сосунок, либо Беркутов его вынудил шантажом и угрозами, либо они спелись. Это значит, ненадежны курсантов у меня двое? Как фамилия того паренька? Вспомнить не успела.
Лишь дико прокричала:
– Все вон из окопа! Бегом! – задыхаясь, расталкивая курсантов, кинулась туда, где стоял десятый. Курсант, мать его, Беркутов, которого я отстранила от боевого слаживания и вроде бы отправила на дежурство на кухню, теперь стоял в окопе, метрах в трех от девятого курсанта.
– Ненавижу суку! Вздумала прокатить меня со службой? Думаешь, не знаю, что ты приказала нарыть на меня досье? – прорычал Беркутов, сверкая безумным взглядом. Я отпихнула девятого курсанта в сторону, и словно в замедленной съемке, увидела, как Беркутов, сжимая в каждой руке по гранате, сорвал чеку, размахнулся, одну кинул в мою сторону, а вторая упала рядом с ним…
Приняла решение за доли мгновения, смотря на упавшую в метре от меня гранату: я могу сделать только одно…
Накрылась моя пенсия медным тазом. Нужно было не тянуть резину, а сразу же отстранить этого психа от службы.
Ненавижу мужиков!
Боли не было, просто звук «бум», и темнота…
Глава 1
Евгения Плаха
Святые черти!
Я застонала, слегка пошевелилась, и едва не закричала в голос от пронзившей, выворачивающей наизнанку боли, охватившей все тело. Словно мне все внутренности перемололи в мясорубке, а потом еще распилили тупой, ржавой пилой. Без наркоза.
И, в довесок, по моим многострадальным останкам проехалась вся танковая дивизия генерала Дубова. С полным боекомплектом, с десантурой на броне. Причем раз так сто…
В голове гудел разъяренный рой, и под «марш Славянки», чеканя шаг, маршировали все новобранцы, которых мне когда-либо удалось подготовить к службе в нашей армии.
Мысли путались. Перед глазами плавал мутный серый туман. Виски нещадно сдавило. Во рту словно нагадили разом все полковые кошки.
Даже лежа, голова кружилась, а от накатившей слабости едва не стошнило. Никогда еще мне не было настолько хреново. Ощущение – дерьмовей некуда, словно накануне вечером хорошо так перебрала с бухлом. Оттянулась на полную катушку…
Настолько хреново мне не было даже тогда, когда забилась с летунами на спор на ящик шампанского, что выдержу перегрузки 5G на сверхзвуковом истребителе. Тот полет навсегда отбил у меня желание с кем-либо спорить. Неужели опять я напилась на спор?
– Он живой? – испуганно спросил голос, от которого мне захотелось встать и покалечить говорившего.
– Живой, чего с ним сделается. Этот задохлик живучей всех ламиарр, вместе взятых. А ты знаешь, как трудно грохнуть проклятых ящериц… – А обладателя этого голоса – убить сразу, это явно провокатор.
– Тогда почему он до сих пор не очухался? И бледный какой-то… – С сомнением проскрипел первый.
– А я почем знаю? Ритуал прошел, как положено. Его вообще не должно было зацепить… – Отмахнулся другой.
– Но зацепило. Ты накосячил? Этот задохлик должен был всего лишь расставить свечи по алтарю, зажечь их – и все. Как его втянуло на алтарь? Что могло пойти не так? И почему он сейчас светится? – обвинил первый второго.
– Храшш его знает! – Ну, типа, я – расходный материал.
– Так, заткнулись оба! – прошипела я, но вместо слов получилась хрень какая-то. Что у меня с языком?..
– О, оклемался, светлячок! – хихикнул первый, и я наконец-то смогла открыть глаза.
– Вставай, давай! Надо уходить, иначе нас потом отдадут в пыточные! И сожгут на костре! Мы и так натворили дел, тебе еще придется прятаться, пока светиться не перестанешь, – буркнул второй, и мое безвольное тело вздернули за шкирку.
– Ш-то, – я дернулась, пытаясь освободиться. Не знаю что я вчера пила, но глюки словила зачетные. Накидаться чем-то потяжелее, я бы не могла, не употребляю эту дрянь.
Боль постепенно отступала. Тело начало реагировать на команды мозга, и я смогла встать на ноги. Комната закружилась, перед глазами все еще плавала мутная пелена да черные точки. Я вдохнула и медленно выдохнула, пытаясь остановить головокружение и восстановить нормальное кровообращение в теле.
Дерьмо, даже осмотреть себя не могла на предмет повреждений. Может, я вчера головой стукнулась где-то?
Зрение постепенно прояснялось. Я потрясенно оглядывалась, не веря собственным глазам. Такого просто не может быть. Это точно все глюки. Такие красочные, яркие, до боли реальные глюки. Иначе – как объяснить то, где я оказалась?
Мы поспешно передвигались по каким-то подземным коридорам. Выложенные крупной каменной кладкой темные стены освещали лишь яркие ромбовидные странные светильники. Словно кто-то подвесил светящиеся двоякие пирамиды в воздухе.
– Тебя тошнит, что ли? – Отодвинулся от меня странный тощий тип с длинными ушами, как… Как у эльфов?
У него уши, как у эльфов? Это куда? Это где? Это что за чертово Средиземье?
– Что? – я попыталась дотянуться и потрогать.
– Свои трогай! – фыркнул тощий и брезгливо скривился.
– Шагай, давай! – державший меня за шкирку тряхнул и поволок куда-то, а ноги послушно шли…
Скосила глаза: крепыш упорно тащил меня темными коридорами одному ему ведомой дорогой. Пока решила молчать, все равно сопротивляться не могу, надо прийти в себя.
То, что это были потайные ходы, я поняла сразу, как только мы остановились возле стены в тупике. Крепыш прижал ладонь к стене и с силой надавил на один из камней. Тут же появившаяся в стене дверь, плавно отъехала в сторону, открывая нам сплошную деревянную резную панель. Проводник легко толкнул её и надавил на деревянное полотно. Под моим изумленным взглядом оно подалось вперед и тут же отъехало в сторону.
Крепыш втолкнул меня в комнату, заполненную старым хламом, начиная от мебели, металлических сосудов, до какого-то тряпья, похоже, мы оказались в кладовке.
– Так, ты оставайся здесь! Все еще светишься! – меня швырнули в стоявшее у стены мягкое кресло с высокой спинкой и резными деревянными ручками.
В носу тут же засвербело от облака пыли, взлетевшего в воздух, стоило мне приземлиться на мягкую сидушку. И я громко чихнула, по привычке прикрыв рот и нос ладонью. Я злобно уставилась на здоровяка: ну подожди, я тебе еще устрою пробег по бездорожью…
Едва тощий и здоровяк ушли, я смогла расслабиться и попытаться проанализировать то, что сейчас происходило. На ум приходило только одно: я сплю. И с каждым мгновением этот сон мне нравился все меньше и меньше. В полумраке кладовки, где меня оставили эти идиоты, попыталась еще раз осмотреть собственное тело.
Оно, и правда, светилось в темноте. Мягкое нереальное свечение словно исходило из-под кожи. Ошеломленно уставилась на мои и, в то же время, чужие руки. Ровная гладкая бледная кожа, чуть тронутая золотистым загаром. Тощие руки, длинные пальцы с аккуратным маникюром. На запястьях широкие узорные браслеты из странного материала, похожего на малахит с вкраплениями золота.
Тряхнула головой, пытаясь прогнать морок. Проснуться, наконец. Даже ущипнула себя за руку – больно…. Бесполезно, сон не исчезал. Я по-прежнему находилась, хрен знает где.
Полный бред. И какого хрена происходит?..
Благодаря свечению, исходящему от тела, даже в полумраке кладовки смогла разглядеть, что одета я в какой-то черный длинный балахон с капюшоном. Широкие рукава скрывали хлипкие, без грамма мускулов, изнеженные ручки. А повыше, ближе к локтю, были еще одни браслеты, больше смахивающие на кандалы.
С третьего раза мне все же удалось встать и оглядеться. На противоположной стене виднелось небольшое овальное оконце. Льющийся сквозь него свет манил к себе, притягивал, и я, с трудом передвигая ноги, придерживаясь за наваленную мебель, медленно продвигалась вперед. Желая получить ответы на вопросы.
Ползла, пока не оказалась прямо напротив единственного источника света. Ухватилась за резную деревянную решетку, выглянула наружу. Сквозь крупные ячейки решетки, за мутным и покрытым толстым слоем пыли окном, находился внутренний двор, окруженный высокими каменными стенами. У самой дальней из них в несколько рядов выстроились воины в древних металлических доспехах.
Почему все такое странное? Словно в кино? Я что, оказалась на съемочной площадке фэнтези? Присмотрелась, попыталась разглядеть лица, но они расплывались, напоминая жуткие маски ящериц.
Устало потерла лицо, хм, с каких это пор у меня такая нежная кожа. Тряхнула головой, пытаясь проснуться, из капюшона за спиной на плечо упала толстая коса, длиной до самой талии.
– Что за бред вообще? – всю жизнь хожу с ежиком, ненавижу длинные волосы и тем более ухаживать за ними!
Сдернула капюшон, осторожно дотронулась пальцами до своего лица. Так, рот с пухлыми губами, нос с легкой горбинкой, заостренные скулы, чистый подбородок, гладкая кожа, вроде пока все, как у людей…
«Святые гады! Дернул же меня черт за язык!» – подумала я, едва коснулась пальцами ушей. Удлиненные кверху… как у… ну, Евгеша, давай уже, произнеси это… как у эльфов… как у Галадриэль и Леголаса, и у других ушастиков…
Святые Египетские пирамиды!
Что происходит? Откуда у меня такие уши? А что еще изменилось? Двумя пальцами с опаской взяла длинную косу, поднесла поближе к лицу, желая получше рассмотреть.
А полюбоваться было на что. За такие шикарные сияющие и белоснежные шелковистые на ощупь волосы, продала бы душу любая женщина. Все это, ненужное мне, богатство, искусно заплетенное елочкой, выскользнуло из ослабевших рук.
Святые ежики!
«Я поняла! Это все сон. Чертов кошмар. Я сейчас проснусь в своей теплой постельке, под пушистым пледом. И посмеюсь в голос, надо же, приснится же такое.
Уши эльфа и длинные шикарные волосы. И тело какое-то странное, худосочное, по ощущениям. Между ног что-то мешает. А на груди наоборот, чего-то не хватает. Это точно сон». – Убеждала я себя, пятясь назад, пока, наконец, ноги не подкосились, и я снова не рухнула в уже ставшее родным кресло. Между ног точно что-то мешалось. Нечто большое, полутвердое, словно мне в штаны засунули щупальце или какой-то дрын.
Ощущая, как внутренности скручивает узлом от подступающей паники, начала задыхаться, попыталась успокоиться, вдыхая и выдыхая, как учил учитель в монастыре на Тибете. Я и паника? Да ну… Нет!
– Так, спокойно, Евгеша, спокойно, – пробормотала я тихо, постепенно осознавая, что каким-то образом куда-то вляпалась. Осталось лишь определить – насколько сильно и куда? И главный вопрос – как отсюда выбраться?
Мне домой надо, там курсанты недоучены… если выжили… Психа того грохнуть надо. Сначала под трибунал отдать… а потом грохнуть…
Где же я, черт все побери, оказалась, и, главное, как меня сюда занесло?
От гадкого предчувствия надвигающейся задницы, свело все внутри, похолодели пальцы, которыми я снова вцепилась в подлокотники. Понятия не имею, сколько просидела вот так, я словно впала в прострацию. Пока не очнулась от боли внизу живота. Организм подал-таки признаки жизни, и сейчас явно хотел справить естественные потребности. Поерзала на кресле, сжала бедра, в туалет хотелось неимоверно. А нужника, в пределах видимости не наблюдалось. В этой комнате его явно не было, но и терпеть дальше стало невмоготу.
На глаза попался стоявший рядом с креслом высокий кувшин с широким горлом и отколотой ручкой. Задумчиво оглядела это чудо древнего гончарного творчества. Деваться некуда. Терпеть уже сил нет – приспичило так конкретно, аж внутренности скрутило, и в затылке забулькало.
Думаю, примощусь как-нибудь. Оперлась руками на подлокотники и с трудом оторвала задницу от мягкого сиденья. Уже пританцовывая и едва сдерживаясь, чтобы не оконфузиться, поспешно задрала чертов балахон до талии. Опустила взгляд вниз… И офигела.
Где мой любимый камуфляж? Где темно-зеленые брюки? Где родной ремень, подаренный батей на очередное полученное мною звание? Где китель с капитанскими знаками отличия?
И что это за ужас на мне? Странные шаровары из легкой непонятной ткани, темно-зеленого цвета, подпоясанные широким кушаком из плотной ткани. Что за чертово вуду… или как там, приключения мальчика в мире магии… Бред, короче!
Влекомая зовом природы и подкравшимся незаметно пушным зверьком, начала поспешно разматывать это подобие ремня, какого, вообще, фига, я одета в такие шмотки? Кусок ткани наконец-то поддался моим усилиям и упал к ногам. Шаровары свалились следом. Надо их приподнять, иначе не смогу развернуться и сесть на кувшин.
Нагнулась и наткнулась взглядом на то, что сейчас висело у меня между ног. Так вот, значит, что мне мешало и топорщилось под штанами. То, чего там никак не могло быть! Шланг, твою дивизию!
– Вот это болт… – смогла лишь ошеломленно пробормотать, уставившись во все глаза на огромный агрегат и не менее внушительный яйца, свисающие между бедер.
Открывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная на берег. Не может быть! Этого просто не может быть!
Изо рта вырывались какие-то хрипы, горло стянуло спазмом, легкие горели от нехватки кислорода. Я хотела заорать от ужаса на всю округу, но не смогла выдавить ни звука. Так и застыла буквой «зю», не в силах отвести взгляда от самого большого, даже огромного члена, что когда-либо видела.
– Ахррр… аххррр… ахррр… – хрипела, выпучив глаза.
Шаровары снова выскользнули из ослабевших рук и плавно осели на пол. Я дрожащими пальцами ткнула в прибор и тут же отдернула руку, словно обожглась о раскаленный прут. Округлила глаза еще больше, когда прямо передо мной, эта дубина вздрогнула, ожила и стала подниматься. Это что, я еще и возбудилась?..
Успела отшатнуться и выпрямиться, едва не получив по лбу уже полностью вставшим дрыном. Даже подол балахона уронила от неожиданности. И теперь он приличной палаткой топорщился в районе паха.
Это не член. Я не успела хорошенько разглядеть то, чем меня внезапно кто-то одарил. Найду, чьих рук дело, порву падлу. Все мысли снова невольно вернулись к прибору, сейчас гордо возвышающемуся между моих ног. Разве бывают настолько огромные члены? Это оружие массового поражения!
Я постепенно возвращалась в реальность. В чужую реальность. Осознавая, что это ни хрена не сон. Даже снова ущипнула себя для верности, с надеждой проснуться в казарме. Вскрикнула, боль оказалась настоящей, а щипала я от всей души.
– Так! Стоп! – до меня дошла абсурдность ситуации. – А где, млять, моя шикарная упругая двоечка? Где моя пилотка? – поспешно снова задрала подол балахона до самой груди, сунула руку под него, хаотично пошарила по вздымающейся груди. Все еще не веря, что ее там не оказалось, совсем не оказалось. Моя грудь внезапно испарилась.
Еще более поспешно скользнула рукой вниз и, как бы ни старалась, задела ЭТО. Тут же, словно обжегшись, отдернула руку, и, задыхаясь, принялась судорожно ощупывать пах. Все еще надеясь, что это чей-то глупый розыгрыш. Но, как ни шарила рукой, так и не смогла нащупать желаемое. Вместо моей красивой киски, полностью эпилированной несколько дней назад, наткнулась лишь на тяжелые большие волосатые яйца, свисающие от основания огромной жесткой дубины. Как все это, держат тонюсенькие цыплячьи ноги?!
Груди нет. Киски нет. Тело худосочного задохлика без единого мускула. Зато есть огромный дрын… член… дубина… и большие волосатые яйца!
Подвела я итог исследованиям тела.
Святые ежики!
Куда я попала?
В кого я попала?
«Эй, кто-нибудь, – закричала мысленно, – верните все, как было!»
Голова снова закружилась, ноги подогнулись, и я рухнула без сознания на пол.
