Ирина Омельченко
Неудачник из другого мира
Пролог
Многие говорят, мол, невезение – это лишь проблема восприятия. Надо посмотреть на нее под другим углом, позитивно, не накручивая себя и прочее. Стукнулся локтем о дверной косяк – «любимая вспомнила». Украли машину – тут как в анекдоте: «зато она у вас была». В общем, сплошная философия из разряда: «если у вас нет жены, то нет и тещи».
Брехня, товарищи. Я являюсь доказательством, что невезучие люди существуют. Прошу знакомиться, Игорь Веселов, 28 с хвостиком лет отроду, женат, детей нет. Образование: неполное высшее. Без постоянного места работы и с постоянным местом жительства на съемной квартире. «Недотепа, неудачник, лентяй и разгильдяй», – по словам любимой тещи.
Самым счастливым событием в моей жизни было, то, что я родился. И как только удалось? Природа отмерила ровно столько везения, чтобы это случилось и не толикой больше. Возможно, миллионы эмбрионов просто пропустили меня вперед? На небесах решили дать шанс последнему в очереди… А потом началась черная полоса жизни. Ну «полосой», она зовется у тех, кто видел хоть что-то другое. Моя же зебра черного окраса с темно-серыми пятнами.
В детстве я постоянно болел и влипал в неприятности, чем немало насолил родителям и их родителям. Мама не вылезала из больничных и потеряла пару работ. Бабушки с обеих сторон постоянно футболили меня друг к другу, потому как оставаться со мной было просто-напросто опасно. Коляска при переходе улицы норовила вписаться в колдобину колесом и перевернуться. Машины буквально соревновались в изобретательности, чтобы преследовать ее по тротуару. С крыши на голову падали сосульки, кирпичи и балконы, в зависимости от времени года. Стоило выйти погулять на улицу под «ясный солнечный день», как шел дождь, снег, град, ураган сносил рекламные щиты и выкорчевывал ближайшие деревья. С окон сыпалась герань в горшках и кошки. Канализационные люки с открытыми крышками вырастали как грибы после дождя.
Дома дела обстояли не лучше. Стоило меня принести в помещение, как прорывались трубы, текла канализация, отключали свет, газ и воду, разбивались стекла дворовым мячом или шальным камнем. Однажды одна из бабушек подверглась нападению стаи голодных голубей, влетевших в незакрытую форточку. Странно, что они у моей кроватки помётом не выложили надпись «нежилец».
В очередь на садик я стоял до школы. Со школой пришли новые неприятности. Отец к тому моменту уже ушел из семьи, и я вступил в период отрочества отпрыском неполноценной ячейки общества. На первое сентября собирались как на расстрел. Букет мне не доверили, портфель накануне события пришлось брать новый – у купленного загодя порвалась лямка и сломалась молния. Тот день запомнился мне сильным ветром, аномально-низкой, почти минусовой температурой и побегом с торжественной линейки до ближайших кустиков. То ли от волнения, то ли от холода. И нет бы никто не заметил, так я по незнанию умудрился засветиться перед курящими тайком старшеклассниками. Кличка «Сыкун» в первый же год учебы прицепилась намертво.
И понеслось. Везде, где было место неприятностям, был я. И даже там, где неприятностям, казалось бы, взяться было просто неоткуда… Но, как говорится, «кто ищет, тот всегда найдет». Свою первую контрольную я пропустил, помогая классам постарше убирать территорию. Оказался не в том месте не в то время, получил грабли в руки и так усиленно сгребал листья, что не услышал звонка на урок. Конечно, в случайность никто не поверил, и я принес домой первую двойку. Не последнюю, как вы понимаете.
Порвать библиотечную книгу просто уронив ее с парты? Столкнутся за поворотом с пожилой учительницей и разбить ей очки? Обнаружить свой портфель в бачке унитаза? Разбить окно учительской снежком, неловко сорвавшимся с перчатки? Потеряться во время забега по физкультуре? Уйти домой в чужой сменке? Для меня не было ничего невозможного.
И ведь меня в классе не травили! Я бы даже сказал, через несколько лет постоянных неприятностей и случайных казусов я стал кем-то вроде героя. С отрицательным вектором. Обидная кличка забылась. Мою фамилию, стараниями педсовета, учителей и родителей знали все, от первоклашек до директора школы. Мною пугали обидчиков! А как еще назвать фразу: «Не отстанешь, Веселова приведу, пусть с тобой за руку поздоровается»? Боялись же. Некоторые почти уважали. Девятиклассник Шпала так мне один раз честно и сказал: «Ну, Веселов, ты ва-а-аще…».
К девятому классу я числился на контроле в детской комнате милиции, перебивался с тройки с минусом на тройку с плюсом и собирался идти в ПТУ, когда внезапно передумал и поступил в 10 класс. Учителя, выдохнувшие с облегчением, вновь вдохнули. Классная от внезапного моего решения упала в обморок. Кто-то курил, кто-то капал валокордин и карвалол. Трудовик ласково матерился сквозь зубы. А я с усердием, невиданным далее, принялся за учебу.
Причиной столь внезапной перемены была она, конечно же. Любовь.
Любочка училась в параллельном классе все эти девять лет, и век бы нам не видеться друг с другом, если бы не мой полет с крыши.
Кстати, о жене. Тут можно было бы аккуратно заметить, что «вот де, повезло», да только боюсь в женитьбе нет ни грамма ни моей заслуги, ни моего везения. Исключительно стараниями супруги, ее терпением, порой граничащим с проклятием Сизифа. На само торжественное бракосочетание я приполз в прямом смысле и с опозданием, пьяный и на костылях.
Конечно, такие истории потом очень весело рассказывать друзьям и детям, они прочно входят в официальные летописи супружеской пары. Ну, сами понимаете, чем абсурднее и нелепее ситуация, тем больше ее любят смаковать впоследствии участники. А тогда было совсем не весело, особенно мне, сломавшему ногу в двух местах по пути в ЗАГС. Почему пьяный? В травм.пункте поздравляли жениха, неудобно было отказаться.
Жена – мое главное везение. Умница, красавица, спортсменка. Наверное, чтобы завоевать такую женщину как раз надо преодолеть стотыщпятьсот преград на пути к счастью. И они, эти самые преграды, судьба подбрасывает раз за разом щедрой рукой.
– Горе ты мое, луковое! – Шепчет жена и прижимается теплыми округлостями. Млею. Потому что вот она, белая полоса. Тонюсенькая, вдоль хребта пятнистой зебры, но есть! А затем внезапно. – Игорек, ты работу новую нашел?
– Нашел. – Вздыхаю и на следующий день покорно топаю в сторону мечты, то есть, конечно, отдела кадров. Чтобы по пути поймать брызги из-под колес автомобиля на чистые, свеже-поглаженные брюки (Каков урод, а? Даже не притормозил!), запнуться на лестнице из трех ступенек, поставить синяк под глазом ручкой внезапно открывшейся двери… И вот таким «красивым и чистым» прийти на встречу с HRом. Гламурной блондинкой с ядреным маникюром, у которой, стоило ей на меня взглянуть, тут же начался дергаться накрашенный глаз за брендовыми очками на цепочке.
– Мужчина-а. – Растягивает слова так, что сводит зубы. – Центр помощи бездомным дальше по улице-е.
Спасибо хоть мужчиной назвали. Вышел, как-то сразу осознав, что ловить тут нечего. Вздохнул. Шагнул вперед, снова едва не навернувшись со злополучной лестницы. Нет, ну определенно надо что-то с этим делать! Я ж мужчина, в конце концов! Добытчик в семье, как никак. Жена расстроится.
Стоял, размышлял, клял недружелюбный мир матерными словами, когда сзади незаметно подкрался некто и легла на плечо сухая жилистая ладонь.
– Эх, бедовый ты парень. Видно не глупый, а очевидного не видишь. – Голос дребезжал, сыпался и разбивался об асфальт. Я резко дернулся из-под руки и обернулся. Принадлежала она старушке, сухонькой, сморщенной, будто фрукт лежалый. Несмотря на погоду бабуля была в теплом платке и пальто.
– Помочь чем, бабушка?
– Себе помоги, касатик! – Ну, вот, уже и бабки незнакомые издеваются. Что за жизнь? – Пристально-то не смотри, чай, на мне узоров нету. Ай не понял еще за столько лет, что не место тебе тут?
– Простите?
– Мир, говорю, тебя-горемыку, прочь выталкивает. Зачем же сопротивляешься? Иди туда, где слабость твоя силой будет. – Сказала, махнула рукой в сторону и как в воду канула. Была бабка и нет ее. Я даже глаза потер. Показалось?
– Иди туда не знамо куда… – Прошептал и тут же увидел в стене ближайшего дома дыру. «Отверстие», как шутят бывалые. – Это что за чертовщина?
Шагнул вперед и как в прорубь нырнул. Темнота…
Часть
I
«Дивный новый мир»
Глава первая
Я очнулся и перед глазами была стена. Потребовалось несколько секунд, а быть может и минут, чтобы понять: что-то произошло. Что-то совсем нехорошее. Совсем.
Во-первых, ощущение «проруби» осталось. Холодный ветер холодил кожу, а ведь было лето, когда я сунулся в чертово отверстие. Точно лето! Потому-то платок и пальто на бабке меня поразили.
Бабка! Я закрутил головой вокруг, выискивая старую ведьму, которая со мной что-то сотворила, и понял, что перед глазами плывет. Прислонился обратно к стене, каменной, шершавой, чтобы зацепиться за что-то… реальное. Захлопал ресницами, смахивая… снег? Откуда летом снег?
Перевел взгляд на руки – тонкие, какие-то излишне маленькие и изящные, но с длинными даже не ногтями, а настоящими когтями на пальцах. Что это? Что происходит? Это моё?
Опустил взгляд еще ниже, на такие же тонкие ноги. Узкие щиколотки торчали из рваных и грязных штанин – когда только успел их умотать до состояния половой тряпки? – и заканчивались крупными мохнатыми ступнями, размера пятидесятого, не меньше. Которые как есть, без ботинок и прочей обуви, зарывались в снег.
– Да ладно. – Только и вырвалось у меня. Поднял ступню, глянул – короткий, плотный волос, черный, больше похожий на… на мех? Грубая, сбитая от долгих переходов, подошва. Я что, черт побери, хоббит? Чтобы по сугробам босяком с мохнатыми ногами бегать?
Принялся судорожно ощупывать себя. Лицо без шерсти и усов (ну хоть тут все нормально!), следов порезов и синяков не наблюдается, на голове шишки от удара нет (хотя по ощущениям, словно о стену приложили и весьма сурово), а под копной волос… странные отростки. Я дернулся, отростки тоже. Напрягся – отростки сделали странное движение, вверх – вниз.
Я опустил руки ниже, по бокам головы, чтобы понять – на привычных местах нет никаких ушей, а эти самые отростки с шерстью… видимо то, что теперь их заменяет. Уши. На голове.
– Да вы шутите. – Обернулся, чтобы проверить догадку и тут же обнаружил его. Длинный, абсолютно черный, покрытый короткой шерстью хвост. Торчащий выше штанов, отчего они, штаны, норовили сползти на манер рэперской моды. Хвост! Из того самого места, где он должен расти, согласно анатомии. Точнее не должен! У человека-то! – Вашу мать!
Растеряно огляделся по сторонам. Мне бы зеркало, да и в тепло не помешало бы. Не то, чтобы сильно замерзал, но бегать в таком виде по сугробам… Неестественно? Чревато? Заболеть еще не хватало. А то, что сейчас не холодно, так возможно адреналин…
Как раз вовремя. Из-за снежной пелены со стороны далеких огней показались тени. Трое. Мужчины в странных пальто, похожих на женские модели оверсайз (жена всегда над такими смеялась) и с шапками, напоминающими папахи. С винтовками на плечах.
То, что в их руках было оружие, меня скорее напугало, чем позабавило, да и реагировали они на меня как-то странно. Тыкали пальцем и переговаривались, не решаясь подойти. Вскоре один из них отделился от группы и убежал в снежную ночь в неизвестном направлении. А двое все-таки направились ко мне.
– Чу-у, да это ж девка! – Тот, что помладше поскреб ладонью под папахой. – Кис-кис, ушастая…
– Не подходи ближе, Прохор. Дичка она. Видишь, как смотрит. Беглая. – Его усатый напарник был старше и, наверное, опытнее. Руку с винтовки не отнимал, хотя и с плеча не сбрасывал. Ближе не подходил, держался поодаль.
– Тише, киса, тише. Не обидим. – Прохор сделал еще пару шагов в мою сторону. – Сейчас ваше благородие подоспеет, разбираться будем. Ну, где там Макар? Тут до деревни три шага. Ни видно не зги!
Странно, я вот прекрасно всё вокруг видел, правда в определенном радиусе. Даже мелочи, вплоть до пуговиц рассмотрел. И то, что мои оппоненты – обычные люди: ни тебе хвостов, ни кошачьих ушей. Макар – это тот третий, что убежал прочь? Ведет подмогу?
Но, что важнее… «Киса?». «Девка?». Я быстро отогнул тряпку штанов спереди, проверяя страшную догадку. Выдохнул. Да ты бредишь, Прохор, все на месте у меня. Напугал! Сзади добавилось (я про хвост), а спереди, слава богу, все по-прежнему.
– Э-э. – Парень, которого звали Прохор, проследил за движением. И выдохнул, казалось, разочаровано. – Пацан, что ль? Ну-у, не везет мне…
Чем так ему «везет» или «не везет», понять не успел. Из-за снежной занавеси показались две фигуры. Один – тот самый Макар, молодой безусый парень, на вид лет шестнадцати, не больше. Второй – плотно сбитый мужик с кустистыми усами и глазами навыкате из-под мохнатых бровей. Дубленка на нем с кроличьим окладом была расстегнута и запахнута явно второпях. Меховая шапка съехала набок. Ступал он грузно, по колено проваливаясь в снег и двигался странно, вперед пузом, словно щитом прикрываясь.
– Ваше благородие…
– Атставить! – Рявкнул усатый и без каких-либо признаков сомнений шагнул в мою сторону.
Почему-то появилось желание быстро убежать и спрятаться, но за спиной оказалась все та же каменная стена. Я только сейчас заметил, что она – не часть дома или постройки, а просто одинокая кладка два на четыре метра. В чистом поле. Угу. Посреди снежной пустыни, вдалеке от деревни. И я перед ней, словно на расстреле. Хотя… почему «словно», может для того и построена…
– Девка? – И этот туда же! Что не так-то со мной? Зеркало бы…
– Никак нет, ваше благородие! Пацан. – Отрапортовался Прохор, вытянувшись по струнке. Я заметил, что его напарник скользнул рукой по бокам пальто, будто в поисках курева, но сдержал порыв. Он по-прежнему смотрел пристально и придерживал винтовку, будто ожидая любой подлянки с моей стороны, но в присутствии начальства несколько расслабился.
– Маг?
– Не могу знать.
– Так какого… – Тут усатый мужик завернул, да так забористо, что я заслушался. Впрочем, следующая фраза меня напрягла. – Держите его, олухи! Сразу и проверим, маг – не маг.
Я дернулся в сторону, пытаясь забежать за стену и дать деру, куда там! Несколько рук меня довольно скоро схватили и даже одна ладонь накрыла рот. Чтобы я не колдовал? Да если бы умел!
– Нынче маги государству нужны, а у этих язычников что не плюнь – каждый второй, да и первый маг. Так что принимаем его под белы рученьки и…
– Куда?
– Раз парень, а не девица, то стало быть, в лицей при Магической академии надобно. Там разберутся. Но сначала в лечебницу, проверить все-таки не помешает – и уровень силы, и здоровье, да и грамотность заодно. Что там они еще у блохастых проверяют? Какая к нам поближе-то? Давай-ка к Логиновой в имение. – Это уже не мне. Это парням в папахах, что за руки держат.
– Человечье-то имя есть, а? Кошачья ты морда? – А это снова мне. Беззлобно, хоть и с пренебрежением. Ладонь осторожно отодвинулась от рта. Появилось желание вцепиться в нее и укусить до крови. Едва сдержался.
– Игорь. – Голос писклявый, аж закашлялся. Что за черт? Ведь мужчина же! Удостоверился. – Игорь Веселов. Что происх…
– Ха! Смотри-ка, он не только язык выучил, но еще и хохмить умеет. Иго, стало быть, веселое, ну-ну. Парень-то с юмором, стало быть. – Сказал усатый и приблизил лицо так близко, что я почувствовал выхлоп из его рта. Перегар с ног сбивает. А еще чесноком и сальцем недавно баловалось ваше благородие, да не в меру. А может нюх у меня настолько обострился? Фу-у.
– Запомни, юморных у нас не любят. – Сказал как отрезал. Я сглотнул и отшатнулся дальше к стене, насколько позволяла хватка конвоиров. Куда же меня занесло? Во что я опять вляпался?
И почему мне так не везет?
Глава вторая
Вот так, не ослабляя хватку, дотащили дюжи молодцы в папахах меня до саней. Удерживая на весу, не давая даже встать на снег. Я сперва подумал всю дорогу до деревни (там ведь деревня, да? где огни вдалеке?) на руках пронесут, но нет. Ваше благородие, стало быть (тьфу ты, пристало!), на санях приехал. Не привык большой начальник (во всех смыслах большой, во-он как пузо-то выпирает) пешком по сугробам бегать. Вот и меня решил довезти.
Сани удивили. Нет, конструкция-то привычная, только вот есть нюанс, как говорится. По бокам полозьев оглобли торчали вперед, да только пространство между ними было пусто, как моя голова на экзаменах. Нет, ну то, что люди успевают машину разуть на парковке, пока ты в магазин за сигаретами отлучился – это я слышал. Но чтобы коней так шустро уводили… Без цыган не обошлось.
Ваше благородие тучно уселся на лавку, бесполезно пытаясь запахнуть дубленку на животе, и один занял все сидячие места. Прохор и его усатый напарник встали напротив как-то в полу-присядку, привалившись спинами к бортам. А я и вовсе оказался между ними на досках саней, почти на коленях. Руки вывернули так, что не вздохнешь не дернешься. Сцуки.
Но что больше меня интересовало, так это их невозмутимые лица. Словно не у них скотину увели и ехать нам теперь разве что с горки по наклонной. Странно это все. За спиной Макар что-то пробурчал неразборчиво, дернулся и мы тронулись! Не я умом. А сани поехали, в смысле. Сами. Без лошадей.
Ладно хвост. Почему-то к странностям собственного внешнего вида я как-то быстро адаптировался, но самодвижущиеся сани… Хотя мне ли, ребенку цивилизации и лакированных машин, удивляться технике? А вот же ж.
У домов, одно- и двух- этажных, деревянных, простеньких, рядом с которыми было куда светлее (я даже слегка зажмурился, перестраивая зрение), усатое ваше благородие вышло. Выползло, я бы сказал, не без усилий.
– Отвезете в имение, стало быть, и мухой назад. – Тяжело махнул рукой с зажатой меховой шапкой, будто прогоняя сани прочь. Оттер потный лоб.
– Есть!
Теперь вся наша бравая троица переместилась на лавку и у меня появилась возможность посмотреть на «водителя» в процессе.
Фигура Макара выглядела… странно. Зловеще даже, я бы сказал. Он стоял к нам спиной на передке, между полозьями, раскинув руки в стороны и наклонившись так, словно Джек держал Роуз на «Титанике», но ее укачало, и она поспешила выкинуть съеденный обед за борт. Фигуру парня охватывало легкое зеленоватое свечение, которое, казалось, перетекает на сани.
«Магия», значит. Ну, звездец.
Надеюсь, он ее контролирует? Едем-то быстро. Не дай бог что… Я взволнованно поерзал на месте, за что получил не сильный, но ощутимый толчок в бок в район ребер.
– Не дергайся, блохастый. – Мужик постарше все-таки закурил. Воздух вокруг мигом заполнился едким дымом самокрутки. Я закашлялся. Прохор взглянул неодобрительно, но промолчал. – Сам не понимаешь своего везения. Сейчас приедем…
В этот момент сани дернуло и повело юзом. По правую сторону поднялась снежная волна. Макар что-то прокричал матерное. Нас швырнуло вперед, а затем почти с такой же силой назад. Я здорово приложился затылком о твердую поверхность и даже сосчитал пару звездочек в глазах. Ну вот! Предупреждал же!
– Прорыв! – Прохор крикнул рядом так громко, что я невольно зажал ухо рукой. Точнее попытался зажать, но нащупал лишь голову. Ах да, уши же теперь не там! А руки мне, стало быть, освободили?
Отполз в сторону, пытаясь отряхнуть с ресниц снег и проморгаться. Мое новое ночное зрение, пусть в сероватом спектре, но показывало картину окружающего. Сани не перевернуты, лишь слегка припорошены снегом. Однако их передняя часть сломана – стяжка разбита. Одна оглобля валяется в стороне. А Макар…
Он лежал на снегу, раскинув руки в стороны, как когда управлял санями. Бледный. С закрытыми глазами. А над ним зависла странная тень. Больше всего она напоминала жука или многоножку. Что-то копошащееся, с множеством отростков, размером не больше кошки. Нормальной кошки, а не… ну вы поняли. А еще от тени пахло. Очень мерзко пахло, надо признать. И полупрозрачные, едва заметные жвалы, которые зависли у лица парня, издавали характерные чавкающие и щелкающие звуки. Словно… существо что-то поглощало. Жадно. Торопливо.
– Ах ты тварь! – Взревел Прохор, вскидывая винтовку. Раздался выстрел. Но то ли парень промахнулся, то ли оружие не могло причинить прозрачной многоножке вреда, но она даже не дернулась. Продолжала чавкать, пока лицо Макара не стало один в один как тот снег, на котором он валялся.
– П-прохор… беги! – Я услышал крик и обернулся. По другую сторону саней усатый напарник поднимался, тяжело, будто устало. Держась обеими руками за ствол винтовки. Его шатало в разные стороны, хотя видимых повреждений не было. Вообще нигде не было ни крови, ни ран. Однако прозрачная многоножка что-то же сделала с Макаром!
Я снова перевел взгляд на молодого парня и понял, что он мертв. Вдруг как-то сразу осознал. Без вариантов. Не было в нем… жизни, что ли? Мертвое окоченелое тело на снегу.
– Вашу мать. – Несмотря на все невезение в жизни, трупов раньше я не видел. Не так близко. Не так нелепо.
Тень скользнула в сторону Прохора. Он, кажется, точно знал: что это. И боялся до жути. Больше не делая попыток стрелять, в панике отбросил винтовку и рванул прочь. Тень последовала за ним, легко и быстро скользя по снегу. Кажется, она подросла… нет, точно подросла! Теперь стала размером с крупную собаку. Или это страх?
Я подскочил и схватил оружие. Нелепо покрутил в руках, пристраивая когтистые пальцы – никогда раньше не стрелял. Попытался прицелиться как в фильмах в сторону неведомой вражины, нажал на спусковой крючок и… получил такой удар в грудную клетку, что забыл как дышать. Упал на спину на снег, нелепо поскуливая, будто побитый пес. Больно-то как!
Тень, тем временем, абсолютно игнорируя выстрелы, догнала Прохора. Навалилась сверху. Зачавкала. Всего за пару минут расправилась с ним и повернулась в мою сторону.
Ближе.
Еще ближе.
Я лежал с открытыми глазами и наблюдал, как она ползет ко мне. Барахтался на снегу, бесполезный, беззащитный. Попытался отползти назад и снова поймал звездочки в глазах от боли. Ах ты ж!
– АФЛАГОСЛАВИ! – Заорал откуда-то сзади усатый мужик, который так и остался для меня безымянным. – АФЛОГАСЛАВИ! АВТОГАСЛАВИ!
Его нелепые крики не возымели никакого эффекта. Тень наползла на меня. Крупная. Куда крупнее, чем была ранее. Я чувствовал ее мерзостный запах. Слышал щелчки жвал. Видел копошащиеся призрачные отростки.
А затем из меня словно душу вынули.
Боль была такая, будто током насквозь пронзило. Понял, что теряю сознание. Всё вокруг стало погружаться в милосердную тьму.
– АФ-БЛАГОСЛАВИ! – Последнее, что услышал. Странный, рычащий голос. Мужской. Принадлежащий незнакомцу, которого я не встречал ранее. И вспышка, ярко красная, кроваво-багряная прямо перед глазами.