bannerbannerbanner
Все пути твои грешны

Ирина Никулина Имаджика
Все пути твои грешны

Полная версия

В 2090 году на планету Земля прибыли пришельцы, называющие себя Игиги. Они назвались создателями человеческой расы и захватили планету людей. Студент-телефизик Виктор Корюшкин начал революцию, он сражался с пришельцами, но проиграл. Планета осталась под властью всемогущих игигов. Единственным выходом было вступить в контакт с представителями других планет, но все равно война была проиграна. Виктор вошел в историю как человек, подаривший новую планету людям… Земля медленно умирала, отравленная ядом игигов.

И вот, спустя 30 лет игиги взяли под контроль Корнея, сына Виктора и кеттской женщины Галу. И опять пошла смута…

Часть 1. Одиночество

Мы выбираем наши радости и печали задолго до того, как испытываем их.

Халиль Джебран

1

X-files божественного секретного ордена Византикус на ка-раба Корнея-Зенекиса Кха-Совуру, полукровку. (Краткий доклад служителя ордена по запросу Высшего)

Родился на планете Ха-ту в 98 321 году (10 983 422 божественный). Мать – Галу Кха-Совура, кеттка, тотем – черная птица. Отец – Виктор Корюшкин, ка-раб, степень активности +10, осознанность 4-. Сестра по отцу – Гелена, сведений нет, местонахождение не известно.

После рождения был отдан на воспитание на планету Ка (Земля), после восстановления божественного закона улетел с Ка и жил с приемными родителями на периферии космоса. В двадцать лет поступил в космоакадемию на Гвале. По данным академии (далее лакуна в цифровой записи) …

…не отличался открытостью и дружелюбием. Способности к телефизике – ниже 5, способности к мутации – возможно… (еще одна лакуна в записи). Отличник летной академии, до окончания участвовал в боевых действиях, есть орден Гвала за мужество. Прирожденный звездолетчик, лучший студент академии. Кличка – Ворон, по тотему матери и по внешней схожести. Единственный друг – Сергей Леванский, кличка Грек (происхождение клички не определено).

Постоянных связей с земными женщинами или кеттками не замечено. По опросу специалистов академии определен не привлекательным для женских особей обеих рас. Земные женщины назвали причиной устрашающий облик (результат кеттской крови), кеттки считают его слишком мягким для создания прочных уз. Из особых отношений – привязанность к преподавателю по истории Земли, (фамилия не известна), ментальный уровень 9 +… (далее – лакуна).

Факты на момент получения аттестата: за 4 года обучения: 48 драк, перелом носа, штраф за разбитое окно и сломанную дверь. Два наезда на аэроцикле на кеттских студентов, нанесение увечий в столовой божественному смотрителю. Три месяца тюремного заключения, два невыплаченных кредита, золото на любительском соревновании звездолетчиков, диплом с отличием, предложение работы от корпорации межпланетных доставок.

Вредные привычки: жевать калиб, курить травы, запрещенные уставом академии. Спортивные достижения: первый разряд по боксу. Предпочтения: старая земная музыка. Характеристики: авантюризм, непослушание, замкнутость, упрямство. Активность: попытка создания сообщества в сети под названием «Полукровки», провал идеи. Вторая попытка (так же в сети) – объединить землян и их потомков против божественных представителей. Провалилась вследствие недоверия студентов к полукровке. Ненависть к Божественному ордену: высший балл.

Предписания: постоянный контроль, тайное подключение к энергетическому кокону, поддержание на длительный срок не менее двух пробоин, чтобы снизить уровень агрессии. Максимальные меры: уничтожение в случае повышение уровня ментальности на одну единицу или возрастание способностей к телефизике более чем на две единицы.

Рекомендации: полный контроль и изоляция личности ка-раба Корнея-Зенекиса Кха-Совура.

PS: Кровь врага рано или поздно проснется в нем и наш орден получит в противники опасного сумасшедшего, такого же, как его отец.

Служитель божественной силы третьего ранга Кнгу-Стра.

***

Воняло здесь так, словно сдохло стадо тахоргов. Зато все застыло, бурление прекратилось и наступил редкий миг сладостного покоя. Он вытер потный лоб грязной перчаткой и с презрением бросил ее в жижу. Пусть сожрет. Булькнуло, пахнуло дерьмом, чавкнуло и океан проглотил перчатку. Показалось, что жижа вокруг вспучилась, словно перчатка не пришлась ей по вкусу. Нет, это обычные газовые пузыри. Еще три часа и его легкие обуглятся и все будет кончено. Впрочем, «божественные» никогда такого не допустят. Карма. Он должен перепахать весь этот океан дерьма, прежде чем отдать концы.

Сучки шакалов! Сплюнул, достал из кармана траву, – последняя горстка, спасибо предыдущему водиле. Это конечно был не кеттский калиб, а так, старая пыльная фигня, от которой зверски сохло во рту. И как только «божественные» ею давились? Ладно, сойдет, выбор-то небольшой. Воды, правда, у него нет, а открыть люк невозможно, люк уже утонул в дерьме. Осталось только носовая часть, сосалка. Из нее торчала тряпка, часть комбинезона и черенок от лопаты. Выглядело правдоподобно. Попытка прочистки, рисковал своей жизнью, герой-мусороуборщик. Честный изгнанник, возлюбивший пустой астероид, покрытый океаном дерьма.

Сучки шакалов смотрели настороженно, но следовали букве закона и награждали его лишним пайком. Конечно при условии, что они вовремя притащат сюда всвои тощие бледные задницы. Закурил траву, свернув козью ножку из куска марли. Завоняло аптечкой и еще чем-то кислым. Гадость, честное слово. Ему осталось жить, сейчас… ага, вот, два часа и сорок пять минут, а он сидит, вдыхает кипящее дерьмо и душится игигской травой, – хуже конца не придумаешь. Был бы хатунский калиб, тогда другое дело. Чистый, нежный, как руки матери, с привкусом диких трав, ягод, степи и чего-то свободного. Он бы даже уснул, будь у него калиб! Калиба не было, а было дерьмо, адская жара, опалившая брови и эта горстка вражеской отравы.

– Тахиб кар трах саки!

Прорычал он на чистом кеттском в равнодушное черное небо. В ответ чавкнул неприлично громко мусороуборщик и еще на полметра погрузился в черное дерьмо. Осталось только часть сосалки, на которой Корней взгромоздился, поджав длинные нескладные ноги. «Что такое тело? – Подумал он. – Твердая, немощная, бесполезная оболочка, которая не дает духу взлететь над дерьмом и обозреть великий бесконечный мир. Не слишком ли много чести цепляться за свои оковы?». Вдохнул сладкую траву. Бесполезная отрава, только туманит все, что и так ясно. Но стало как-то спокойнее и он вытер пот со лба, проклиная отросшие волосы. Если сучки шакалов успеют, он отковыряет пару лезвий от новой сосалки и соскоблит это длинное безобразие со своего рогатого черепа.

Два часа тридцать минут до того, как легкие превратятся в угли. Есть время еще подумать. Злости у него не было, либо она глубоко спряталась. Просто сидел на утонувшем мусороуборщике и тихонько насвистывал старые забытые песни. Громко петь было нельзя, во рту появлялась кровь и приходилось все время плеваться. Будь он землянин без примесей кеттской крови, давно бы уже корчился рядом с игигской машиной, хлюпая в черной жижке. Так что спасибо тебе, прекрасная и далекая девочка Галу, укравшая чуть-чуть тепла у злобного землянина, ненавидевшего всех и вся.

Он прилетел на Ха-ту как только смог вырваться с Гвала. За ним гнались трое «божественных», но куда им, старым игигским калошам догнать отличника летной академии?! Они только нюхнули его нейтринный выхлоп на второй световой и вернулись обратно ни с чем. Да только выходило, что зря он спешил, умерла Галу, тонкая кеттская красавица из рода черных птиц. Это были не вороны, так, только, немного похожи. Он видел, как они кружили над ее посмертным пузырем. Взлетел её дух быстро и остался звездой в небе.

Двенадцать лет кетты ждали, когда он прилетит, чтобы перерезать канат. Это была незыблемая традиция. Земляне в этом плане были безалаберны, никто не верил в жизнь после смерти, никто не провожал своих предков в четвертую плотность. Впрочем, землян осталась не так уж и много, чтобы от них чего-то требовать. Он проглотил одну скупую кеттскую слезу и вернулся в академию. Она оставила ему деньги. Милая птичка, почти ребенок, так и умерла, не увидев, как ее сын вырос и возмужал.

Купил звездолет класса М 5, для грузоперевозок. Мечта любого студента: золотые крылья; острый, как шпиль мира, нос; а двигатели… ммм-м, мурчали, как гвальские коты; тише, чем вода из крана. Зато в небо он рванул с силой в десять перегрузок, затрещали его земные косточки! 25 секунд, рекорд прохождения атмосферы. Только вот потом нонсенс с этим звездолетом случился, тахиб кар трах саки! В общем, потерял он звездолет, ген авантюризма проснулся, будь он проклят. Такой красивой груды металла у него больше не было никогда. Прости, Галу, твой глупый сын был не прав!

Впрочем, эта уже была другая история, о которой он вспоминать не хотел. В последние… сколько там? Два часа и две минуты до смерти через удушье. Совсем другое лезло в голову, и он знал, – стоит только пустить, и все, последние часы будут ужасными. Вдохнул крепкой игигской травы, голова прочистилась. Небо было пустым, если не считать парочки тусклых светил-карликов. Он представил сучек шакала с их белыми лицами и плоскими носами, когда они найдут всплывший труп великана-полукровки. А из желтых зубов будет торчать козья ножка с их чудо-травой. Расстроятся ведь, служаки.

Он подумал, насколько он их ненавидит. Чем измерить, как взвесить, за что принять? Нет, об этом нельзя было думать, сразу начинала трещать голова, словно расколотый орех. Хотелось нырнуть в отвратительную булькающую жижу и стать частью бесконечного океана. Погрузиться с головой в дерьмо и там ощутить покой. Ему вспомнился Серый, который картинно размахивал своими холеными руками и кричал на древнерусском: «Морфия мне, морфия, господа». И тут его кольнуло, кольнуло словно острой иглой в сердце. Нет, запретил же думать! Запретил вспоминать! Проклятая игигская трава… И полезло, и прорвало, и потекло, и затопило. Хуже чем дерьмо под ногами. Да, так и было, он ничего не забыл. Лучше было не лететь тогда, выбросить этих чертовых головастиков, вернуть кредитки и мчаться подальше. Нет, судьба, тахиб кар трах саки!

 

…Прилетел в полночь, три лиловых луны зловеще повисли, как живые блюдца и лили на него свой молочный свет. Он вздохнул запах космопорта. Хорошо. Рейс был тяжелый, старый К 14 едва дотянул до Рема, кряхтел, пыхтел, отказывался пожирать нейтрино и в конце концов перед посадкой выкинул фортель: стравил зачем-то жидкости из сочленений опор. Опоры заело. Корней долго их разбирал, тогда-то и обнаружил, что там полагается быть вязкой маслянистой жидкости. К 14 был таким древним, что в академии их даже не упоминали. Во всех К 16 опоры были уже без гидравлики, на полях. Чертыхнулся, залил воды. Старичок поскрипел и кое-как согласился на посадку.

Твари в багажном отделении подвели его еще больше, чем старенький звездолет. В невесомости им почему-то показалось, что пришло время размножаться. Невесомость он запустил для профилактики двигателя, а когда вокруг стало квакать и пищать, мгновенно выключил. Было поздно, твари плевались зеленой слюной, которая разъедала обшивку и лезли в каюту и на мостик. Вместо двух тонн деликатеса для ремских гурманов он привез шестнадцать. При этом звездолет трясло и кидало в стороны. Только перед посадкой лягушки перестали плодиться и почему-то испуганно собрались в углу его каюты, сожрав койку и хромированный столик.

– Что, сдрейфили, жабы? – Он смахнул тварей арматурой, которая оголилась после их свадебного пира. – Да, сожрут вас, как пить дать. Будете жариться в горячем масле и станете мертвыми тушками, зажаренными с гвальским соусом.

Посадил звездолёт, стряхнул холодный пот и пошел регистрироваться. Надо было сразу заказать ремонт, ведь Рем – лучшая планета-гараж для таких доходяг, как его К 14. Луны ему здесь не нравились, а в остальном, все было как надо. Он представил холодный напиток с легким градусом. Название на ремском вылетело из головы, но варили они свое пойло из перебродивших лепёшек с добавлением хвои. На вкус может и не очень, но жажду утоляло. И еще он хотел заказать калиб, обязательно хатунский, если конечно повезет и местный повар поймет его заказ. Сочный кусок мяса на второе и что-нибудь бобовое. Слюнки потекли, прежде чем он смог все это целиком представить.

Голод точил его изнутри настойчивым червячком. За двое суток не было времени перекусить даже на ходу. Лягушки плодились и плодились… Издали он увидел заказчика, молодого ремлянина с лысой башкой и жуткими длинными ушами. Кожаный плащ тащился по полу, а костюм блестел чешуей. Ну и франт, чучело! Корней помахал ему издали рукой, показал палец, все, мол, в порядке, изобразил милую улыбку, и чертыхнулся на кеттском. «Пусть забирает своих лягушек быстрей, а счет за съеденный стол и кровать я включу в общую сумму». К тому же товар по дороге утроился, за это можно и премию…

Он замолчал, когда увидел высокого господина в комбинезоне инженера, курящего у ворот. Забыл все сразу, и о калибе хатунском, и о лягушках. Вот когда надо было оглобли поворачивать. Бежать надо было со всех ног и лягушек потом в космос выпустить. Нет, стоял он как вкопанный и радовался от души, и так прям разомлел, что аж дыхание перехватило. Хотел крикнуть: «Серый, это я!» и не мог. Стоял и сканировал взглядом высокого красавца в комбинезоне. Иж ты как вымахал, нашивка у него корпоративная, машет что-то там своими ручищами, шельма!

– Эй! – только и смог выдавить, три года прошло.

Радовался как дурак. Велик космос, умом не обозреть и фантазией не окинуть, а вот же, родную душу встретил, дружка своего по академии! Как был красавец, так и остался. Барышни вокруг него всегда увивались, как пчелы на мед собирались, поделить не могли. Греком его назвали, все время Серый древних греков поминал, да цитировал налево и направо, чем девиц покорял, но сердца так ни одной и не отдал. Вознесся над мирским, как ангел. Корней никогда не завидовал, хотя в любви ему не везло, не то что Серому. Нигде они не пересеклись на любовной почве.

Дружба у них была золотая, не ругались, как два брата жили, вместе дрались против кеттов, которые Корнея Вороном назвали, вместе дверь сломали, когда … Эх, много тут было чего вспомнить, да только потерялся Сережка, сразу в инженеры пошел и улетел с Гвала. Да и Корней сам на М 5 засветился не с лучшей стороны, вот и разошлись пути. Поднял голову, улыбнулся искренне и палец к губам приложил. «Подожду, конечно, как же не подождать…».

Пошел он в местный кабак, предвкушая долгий и радостный вечер. Лучше бы он тогда ногу сломал или напился в усмерть. Нет же, сиял от радости, как начищенное блюдце, другу своему лучшие блюда заказал, даже о заказчике и его лягушках забыл, идиот.

…Мотнул головой и остатки травы утопил в дерьме. Час уже остался, не летел никто. Может сигнал не дошел, а, может, осточертел он сучкам шакала, бросили и его и мусороуборщик. Пускай астероид в говне захлебнется, все равно никому от него нет никакого толка. С грустью посмотрел на черное небо. Вот так и погиб кетт молодой, одинокий и брошенный всеми на свете, от игигского ига непомерного, утонул в черной жиже… Жара уже стала глаза выедать. Вдохнул тяжелого воздуха вместе с ядовитыми парами. Третий раз уже он играл с судьбой на свою жизнь. Железное тело умирающего мусороуборщика заскрипело и как будто вздохнуло. Вырвался со дна пузырь и машина мягко осела на последние полметра. Осталась только макушка сосалки – огромного китообразного рта уборщика.

Корней переместился выше, уселся рядом с торчащим черенком и грустно посмотрел на горизонт. Похоже, судьбе его шутки надоели. Потомок великого революционера, первого человека с Земли, достигшего четвертой плотности, помрет вот так глупо, из-за своего каприза дурацкого, а все для того, чтобы лишний кусок протеина съесть. Жалкий, глупый полукровка. Тахиб кар трах саки, тебе! Не достоин ты быть сыном Галу, и даже не достоин быть сыном своего отца-предателя! Ему показалось, что небо осветилось и вот-вот прибудут игиги, но нет, это только вспыхнула на западе сверхновая. Надо было тогда бежать, так чтобы пятки сверкали и послать куда подальше самую «преданную» дружбу!

2

X-files божественного секретного ордена Византикус на ка-раба Сергея Леванского, землянина. (Приложение к краткому докладу № 3с 00 99 по запросу Высшего)

Леванский Сергей Павлович, рожден на Земле, уровень интеллекта +9, ментальность 4, отрицательная, телефизика – +1, способность к мутации – нулевая. Родители: мать – фабрикант 298346, (по заказу №987), отец – инженер 1 категории в корпорации (информация стерта)…. Отличник летной академии по курсу инженерия и конструирование звездолетов. Имеет успех у особей противоположного пола. Общителен, доброжелателен, в академии дружил только с ка-рабом Корнеем-Зенекисом Кха-Совурой, полукровкой. В заговорах и агрессивном поведении не замечен, кроме драк, в которые был втянут Корнеем-Зенекисом Кха-Совурой.

В архиве академии имеется записка Леванского С., сообщающая об опоздании преподавателя по телефизике. Преподаватель был понижен в звании. Автор книги по ремонту звездолетов класса М 16, множественных статей. Поведение примерное, любимец курирующих академии. Способности – хорошая память, абстрактный ум, аналитические способности, музыкальный слух. Кличка – Грек, происхождение прозвища не выяснено, на момент подготовки доклада работает инженером-ремонтником на планете Рем, в корпорации «Х-моторс».

Политической активности не замечено.

Предписания: поддерживать одну пробоину в коконе для вывода лишней сексуальной энергии.

Служитель божественной силы третьего ранга Кнгу-Стра.

***

Нет, он не спешил. Улыбался глупо, во весь рот. Мясо остывало, дымилось и щекотало небо, оседая сладковатым вкусом. Серый вошел как всегда, не один, с девицами в обнимку; высокий, как жердь, ослепительный, весь с иголочки, переоделся во все черное и пиджак у него был новенький. Материал хороший, на тысячу кредиток тянул, не меньше. Ах ты, Грек, как всегда красавчик!

Они неумело обнялись, почти не дотягиваясь друг до друга через стол с закусками. Девицы молча вышли, послушные, как роботы. Так было всегда, сколько он знал Леванского. Ему бы родиться в прошлые века, чтобы блистать вельможей при королях и оттенять их своим величием. Читал бы дамам стихи, песни бы пел под гитару, шампанское золотое в хрустальных бокалах. Нет, пах он мазутом, хотя и был чист, руки у него загрубели, покрылись шрамами, а ногти имели неровные края. Великий ум работал руками, это было несколько неожиданно, но Корней не перестал радоваться.

– Корней-Зенекис Кха-Совура? – Весело воскликнул Грек, наливая шипучее вино в граненый бокал. – Ах ты, старый черт, куда пропал, паршивец, три года о тебе ничего не слышал?

– Потерялся я немного.

– А-а… Дошли тут слухи, что ты потерял М 5!

– Нет, молчи, не будем о старом. Ты-то как?

– Наливай, братец, напиток пенный, сегодня будем веселиться до утра! Я тружусь в поте лица, платят не плохо, соц. пакет, как раньше было…

Погрустнел он и глаза отвел. Корней не стал спрашивать. Жизнь их раскидала, как пылинки на ветру. Каждый осел, где смог. Не было у него никакого права совать нос куда не следует. Хотя жаль, конечно, такой умище в холостую работает!

– Это твоя колоша там с лягушками?

– Моя, – Корней хохотнул и вдруг засмущался. Руки свои большие спрятал под стол, комбинезон понюхал и еще больше смутился, – я еле дотащился, надо будет в ремонт сдать.

– В 26 бокс загоняй, я там ребятам распоряжусь! Давай, рассказывай, как живешь, все еще один?

Зазвенели бокалы, мясо во рту растеклось потрясающим вкусом, сочным и сладким по-особому, по-ремски приготовленному, с фруктами и вином, и он оттаял. Опрокинул пару бокалов, лицо вспыхнуло, пошел все рассказывать, даже про этот чертов М 5. Музыка в кабаке гремела, но Корней был громче, Леванский только кивал и мягко улыбался, подливая шипучку, а иногда и что-то мутно-зеленое, из местного. Последнее, что он помнил: вроде бы отплясывал с одной из мадам Леванского, только вот откуда она взялась, черт ее знает! Бились бокалы, гремели радостные крики, прогибался пол под тяжелым полукровкой. Кабак опустел и, в конце концов, они остались одни. Корнея уже тянуло в сон, когда Серый вдруг вспомнил запретную тему.

– А помнишь, как мы хотели найти планету для землян и создать свободный мир?

– Ну, помню…

Да, была такая хрустальная мечта. Они были молоды, полны сил и верили в себя. На самом деле всесильными были только игиги. И все же два студента верили, что поймают удачу за хвост. Они чертили звездные маршруты, которыми еще не летали игиги, они рисовали звездолет, который полетит с тройной световой, чтобы найти ее, самую заветную, самую зеленую. Ведь у его отца это почти получилось. Только вот он свалил раньше времени и бросил планету без защиты, так что через пару лет игиги ее к рукам прибрали. Нет, он Корней-Зенекис Кха-Совура не будет таким глупым. Он будет справедливо править в прекрасном мире, пускай вдвоем с величайшим умом всех миров Леванским Сергеем.

Мудрые и справедливые правители, они собирались создать рай для землян и кеттов, и ни одна игигиская рожа туда не сунется. Системой обороны должен был заведовать Грек, а Корнею будет подчиняться сельское хозяйство, торговля и строительство. Лекции по экономике вооружили их теорией совершенного общества… Да, много часов они провели, валяясь под листвой старого бука, рисуя как будет прекрасен и справедлив их мир. Корней принес этот проект экономисту, старичку с Гвала, и тот нещадно разгромил их мечту, назвал классической утопией, предрек свержение «справедливых» правителей на втором месяце правления, а при удержании трона силой экономический спад и революцию как следствие.

Тогда Корней понял, что мечтами нельзя делиться и еще больше замкнулся сам в себе. А потом они блистательно сдали экзамены, защитили свои проекты и получили золотые аттестаты. Без гроша в кармане вышли в мир и каждый пошел своей дорогой. Леванского позвали в крупную корпорацию инженером и он согласился. Вскоре компания разорилась.

Его специализация – фотонная гидравлика – оказалась невостребованной после взрыва нескольких Х 97. Их сняли с производства. На смену пришли нейтринные движки. Корней потерял друга из поля зрения и пошел куролесить на М 5, который был куплен на деньги матери. А потом ему едва хватило кредиток на старую «калошу», чтобы заняться частными перевозками. Никто не желал брать полукровку в приличную компанию. Землян пугали бугры на лбу, похожие на прорастающие рога дьявола и темный цвет кожи. А кетты вообще в то время перестали летать на звездолетах, они увлеклись портативными телепортами. Через пару лет телепорты стали сбоить и выплевывать честно верующих в них кеттов по кускам. Звездолетные маршруты были возобновлены, как более надежные, но к тому времени Корней наладил перевоз грузов для частных клиентов и не желал идти работать на кого-то, кроме себя.

 

Уснул он в гостинице с некоторой горечью на душе и с чувством великого обмана, где во всем была виновата судьба и его слабая душонка. Дитя баррикад, как называл его Серый, сын великого потрясателя миров, героя Земли, Виктора Корюшкина, он оказался не способным не только отправиться на поиски планеты, но даже заработать на такой же пиджак, как у Леванского.

Проснулся он в гостинице и сразу же схватился за голову: раскалывалась она как адский орех. Вспомнилась зеленая ремская бурда, которую усиленно подливал Леванский. Нет, так пить нельзя, так можно все, что угодно пропить. И еще было смутное ощущение какой-то договоренности. Только вот о чем, он ни черта не помнил. Первый раз тогда пришло на ум кеттское выражение «Тахиб кар трах саки», имело оно очень неприличный смысл и употреблялось кеттами как самое распоследнее проклятие. Самым близким по переводу было похожее гвальские ругательство, звучащее как «да вставит дьявол тебе в задний проход жало самого большого насекомого».

Насекомые на Гвале встречались размером более двух метров, а местное население едва доставало Корнею до плеч. Впрочем, у кеттов никогда не было образа дьявола, земное персонифицированное зло их смешило. Для тех, кто был в четвертой плотности и видел устройство мира, его энергетическую структуру, не существовало зла или добра как двух противоположных полюсов. Все было едино и все было гармонично. Иногда он жалел, что не родился чистым кеттом. Все было бы намного проще…

Через час пришел Сергей Леванский, сияющий, как новогодняя елка. Его лицо светилось, как у мальчишки, получившего на день рождения свой первый велик. Корней был мрачнее тучи. Он вспомнил о лягушках и заказчике. Твари наверняка разбежались по всему космодрому. Рейс получится пустым, кредиток он не получит, а «калошу», старичка К 14 надо приводить в порядок. Проклятье! Тахиб кар трах саки! Вот попал, так попал.

– Как ты, старик? Плечо не болит?

Плечо болело зверски, ныло, словно тысячи пчел жалили его имененно в это место. Да, что-то он капитально забыл.

– А что за пойло ты мне наливал?

– Местное. – Серый усмехнулся и ловким жестом поправил выпавшую из укладки прядь. – Привыкнуть надо. С третьего раза уже не так берет. Ты ни о чем не хочешь меня спросить?

Нет, он не хотел. Надо было идти извиняться за лягушек и валить отсюда, пока по всему космодрому не разнеслась слава о пьяном в стельку звездолетчике. Хотя что-то там было, что-то вертелось в глубине его больной черепушки.

– Корней, ты чего, не помнишь что ли?

– Не помню. – Он мрачно выплюнул вчерашний калиб. Толку от него не было, только во рту вязало. – А что я должен помнить?

– Мы летим искать планету, дурачок!

Он вспомнил. Всплыло вдруг, как мина с мутного дна. И бабахнула. Сначала вспомнил, как ломал стулья о свои плечи. Потом таскал девчонок на руках. Лица у них почему-то были синие. А потом Серый что-то говорил громким и жарким шёпотом. Девчонки пропали и свет был неяркий, даже музыка уже не гремела. Так, и о чем же они там говорили? Ага, мертвый кетт. Нет, не мертвый, умирающий. Легенда? Нет, что-то из жизни. Кетт оставил Греку координаты планеты… Той самой, о которой они мечтали в студенчестве. Таких сказок в жизни не случается, это бред. Впрочем, нет, это в его жизни не случается, а вот в жизни Леванского могут быть фотомодели в постели, грант на плазменный двигатель и пятерка по экономике, единственная на всю академию. Но кетт и координаты планеты? Черт знает…

– Вот контракт. – Он перестал улыбаться, все было уже решено. – Ты сам вчера сказал, что мы не живем, а влачим жалкое существование. Это шанс все изменить. Ты же не собираешься всю жизнь таскать трехногих лягушек в своем трюме?

– А что с ними, кстати?

– Я продал их твоему заказчику по тройной цене.

– Этому жмоту?

– Да, ему. Это были последние лягушки, ведь ты больше не летаешь.

Вот еще новость. Да, он конечно не против лететь за пустой планетой, чтобы воссоздать на ней свободное и совершенное общество, чтобы потом величественно возглавить его и мудро править до скончания веков, но не прямо сейчас, не после такой бурной ночи… Он все помнит: мертвый кетт, координаты, они…он… он согласился продать К 14, но как же так… Ведь не так резко, надо сопоставлять фантазии и реальную жизнь!

Корней одним глазом аккуратно скользнул по контракту, который небрежно лежал на краю стола. Из тонкого пластика, как сто лет назад, с золотым песком и нитями гранита. Романтика, как в пиратских фильмах! Когда он увидел цифру, непроизвольно икнул и втянул голову. Два миллиона кредиток. Что еще за новости, его старая «калоша» не стоит и полторы тысячи.

– Раритет, – Грек проследил его взгляд, – я там, в гараже кое-что в нем подправил, в общем, таких «калош», как ты говоришь, осталось всего две во Вселенной, твоя и в музее на Гвале…

– Да ну, я лично видел в гвальском космопорте…

Грек покачал головой и приложил палец к губам. Было что-то очень теплое в этом жесте, словно они мальчишки, ставшие обладателями очень важной и страшной тайны. Корней осторожно выдохнул воздух и кивнул головой. У его друга был талант продавать никому ненужные вещи. Он бы и сам себя продал, было бы разрешение на подобные сделки. «Ладно, разберемся», – решил Корней, вроде как другого он ничего решить и не мог. Поставил подпись, пошутил на счет крови из пальца и тут же остался один. Лег спать, ничего не понимая. Выглянул в окно, – бокс 26 был пуст, звездолета там не было.

Вечером они пошли к дальним ангарам, Грек торжествовал. Он радостно потирал руки, задирал свой длинный нос и весь как-то нетерпеливо крутился, словно в заднице у него была заводная юла. Корней был напротив, скуп в движениях, молчалив и мрачен. Он только периодически что-то кратко спрашивал и хлюпал носом. Вчера он забыл привиться от местной лихорадки и это было хреново. Серый достал зеленую бутылку и предложил отхлебнуть. Корней решительно отверг: «в полете не пить», – такой у него был принцип. Только вот на чем они собирались лететь, – это было загадкой.

– … Она движется к Ориону уже три года, ты бы видел…

Грек болтал о Земле. Корнею эта тема была неприятна, он бы с удовольствием замял разговор, но дружок не отличался тактичностью, все говорил и говорил. Даже про Виктора ввернул, вот, мол, кто начал распад… Земли как таковой уже не было. Грустно, но Корней привык. Он помнил этот мир, разрываемый напалмом, горящий черным пламенем, наполненный смрадом и смертью. Где-то там, на баррикадах, был его отец, прорывался к куполу, чтобы взорвать игигов. Тогда это можно было сделать. Не взорвал, пожалел чужих детей. Своих не пожалел, выгнали их с Земли. За десять лет игиги отстроили Землю заново, но она перестала быть планетой. Это была гигантская космическая крепость с фотонными двигателями на полюсах. И она начала свое движение за пределы известного космоса. Игиги решили расширять свои божественные владения, они жаждали покорить все живое и вмять его в грязь «божественной» стопой. Они родились правителями и не могли иначе. Их надо было искоренять, всех до одного, начиная с новорожденных младенцев и заканчивая дряхлыми стариками. Только тогда в космосе перестанут быть высшие и низшие расы, божественные господа и нижайшие рабы.

Земля плыла в космосе, ощерившись острыми дулами и наводила ужас на все мирные расы. Остановить ее не было возможности, вернуть в первоначальный вид, сделать живой планетой – тем более. Разве что все игигские морды передохнут в одночасье. Он мог бы жить на этой планете. Растить сад, строить дом, любить женщин, продолжать свой род. Да, он не слишком красив, но он бы нашел ту, что полюбит его большое сердце. Собаку завел бы, обязательно, такую дурацкую, пушистую и большую. И трехмерные горки соорудил бы из старого звездолетного экрана для всех в округе детишек. Нежился бы в бассейне на теплом солнышке, а по выходным жарил аппетитное мясо, нормальное коровье мясо, а не лягушек ремских… Но нет, нет больше Земли, негде растить сад, а на остальных планетах он чужой, даже на Ха-ту. Так что не мог он слышать о том, чем стала планета его отца, деда и прадеда, в честь которого Галу и назвала его Корнеем.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20 
Рейтинг@Mail.ru