Ирина Никулина Имаджика
Шагающий по мирам
Глава 9
Миры Дальней волны, Траг
Когда Теон Дер-Видд и Ариман проходят в гиперокно, чтобы выйти на мост, что соединяет Окутану 2 и Траг, цитадель трагила-сай, они оказываются не на мосту, а в открытом космосе, свёрнутом в нулевую плотность. Их плоть скручивается и готова разорваться на куски, – и так бы и произошло, не будь Дер-Видд великим магистром. Он успевает начертить мобильное окно, созданное силой его разума и магией трагила-сай. Они материализуются на Траге в том месте, где должен начинаться мост, и несколько мгновений неподвижно лежат, всматриваясь в пустой космос.
– Некроникус да придёт на нашу голову! – рычит Теон Дер-Видд. – Где мост? Где Вселенские Игры?
Моста нет – великого чуда из чудес трагилов, творения инженерного гения двух миров, нет в пространстве. И нет Игр, хотя как раз сейчас должно проходить награждение победителей, и Серапис, судья Больших Состязаний, должен вручать приз – Секретный Талисман.
– Проклятье, что происходит? Кастаэрана, кто посмел…
Ариман показывает вперёд, где на разрушенной арене для сражений сидит одинокая фигура, скрестив ноги. Это гуманоид, смуглый, стройный и с радужными волосами, как и все трагилы, на его плечах игривый ветер раздувает красно-чёрный плащ с восьмиконечной звездой, символом Меродаха. И это самая большая насмешка над Трагом и его традицией, которая может быть. Магистр скрежещет зубами, его мёртвая голова дёргается, глаза наливаются кровью. Он ужасен, даже Ариман спешит отойти в сторону и держится от учителя на расстоянии. Однако когда магистр подходит к одинокой фигуре, играющей с застенчивым ветром, он выглядит спокойным, как будто ничего не произошло.
Хранитель Секретного Талисмана, великий Судья Вселенских Игр, мило улыбается Дер-Видду, лицо его открыто, на нём играет доброжелательная улыбка, только вот два чёрных глаза похожи на очи Некроникуса, словно в них живёт вся тьма Живого космоса.
– Светлого дня тебе, Серапис. Меняешь свой облик, как хамелеон? – спрашивает Теон; он вежлив, холоден и очень-очень спокоен.
– И тебе тёмной ночи, маг. – Серапис дует на ладонь, и на Траге идёт снег, которого тут никогда не было. – Никто не должен знать, как я выгляжу, потому иногда я – трагил, иногда – ещё кто-то, ты же знаешь, Дер-Видд. С чем пожаловал?
– Где мост? – Дер-Видд больше не любезен, напротив, он мрачен, как тьма в глубине Пантеанской впадины.
– Он здесь, только в другом состоянии, – откровенно смеётся Серапис и указывает на обломки, парящие в космосе. Это всё, что осталось от великого моста. – Разве мудрейший из трагилов не видит моста?
– Объясни мудрейшему, зачем ты это сделал!?
– Я не обязан держать ответ перед тобой, смертный. Но сегодня я благодушен и поясню то, что ты должен и сам понимать: да, я разрушил мост и прогнал этих юнцов, чтобы они не позорили Траг. Никто из них не достоин стать хранителем Секретного Талисмана!
– Кастаэрана! Юнцы, возможно, и не достойны, но мост можно было и оставить!
– Нельзя, – улыбается Серапис, и он сама любезность, любуется собой и наслаждается своей проницательностью. Он благосклонно учит неразумного трагила, пока эта роль ему не наскучила, – юнцы не хотели уходить. Как только моста не стало, их словно ветром сдуло. Представляешь, Теон, как они падают в космос, как Некроникус принимает в свои объятия их пустые души! То ещё зрелище, поинтереснее, чем Большие Игры.
– И кто только назначил тебя Судьей? Состязания ведь не завершились, может быть, нашёлся бы достойный!
Серапис улыбается, словно во рту у него что-то очень горькое, а улыбаться надо. Недальновидность магистров трагила-сай кажется ему глупой шуткой судьбы. Никто не назначал его Судьёй, он сам им стал, а вот кто назначил трагилов повелителями Живого космоса, – это тоже непонятно Серапису, однако он достаточно вежлив, чтобы не спрашивать.
– Если бы на ваших играх был достойный, Дер-Видд, он бы не стал махать ржавым мечом и убивать себе подобных, а сразу бы пришёл к Серапису, поклонился бы моим божественным стопам и попросил Талисман. Разве бы я не отдал?
Это ложь и насмешка. Никто не позволяет себе смеяться над трагилами, кроме Сераписа. Дер-Видд думает о том, что Большие Игры – большая ошибка, но ещё большая – назначить пришельца Судьёй. Можно было обойтись и без Секретного Талисмана, тогда мост не был бы разрушен. Теперь Траг будет опозорен перед всем Живым космосом. Над головой Теона Дер-Видда собираются тучи, мёртвая голова просыпается, а в глазах горит огонь. Он готов молнией испепелить Сераписа, и совесть подсказывает ему, что он будет трижды прав.
– Ты не должен был так поступать, пришелец. Ты чужой на Траге, и не тебе менять традиции, не тебе разрушать то, чего ты не создавал! Отдай Талисман и убирайся из нашего сектора, иначе я тебя уничтожу!
Серапис откровенно смеётся и наслаждается гневом Дер-Видда, ибо не так часто можно наблюдать магистра, вышедшего из состояния мудрости и покоя.
– Ты так грозен, Дер-Видд, и я ужасно боюсь твоей магии, но смотри, Серапис умней…
Он достаёт Секретный Талисман – сияющую сферу, на которую невозможно смотреть, не потеряв зрения. Поднимает над головой, и молния ударяет в Талисман. Один удар она выдерживает, но второй вынесет вряд ли…
– Нападай на меня, глупец, и уничтожишь Секретный Талисман, тогда он не достанется никому. И, думаю, Божественному эшелону не понравится, если ты уничтожишь великий артефакт. Я всё ещё готов вручить этот бесценный приз лучшему из лучших. Три тысячи мостов не стоят и крупицы этого Талисмана. Верховная жрица знает об этом и потому она готова построить мост заново, но не простит тебе и никому другому, если я уйду с Талисманом, как ты хотел бы.
Дер-Видд усмиряет свой гнев, он теперь спокоен, и грозные тучи уходят с горизонта. Магистр понимает, что Серапис всё продумал и потому ждал его здесь, возле обломков моста, нацепив плащ трагила-сай… Насмешник, которому нет прощения. Что ж, его время уйдёт когда-нибудь!
– Говорят, ты можешь видеть будущее, Хранитель Талисмана? Разве там нет победы трагилов?
– Я вижу только своё будущее, и там нет поражения, магистр. У тебя ещё есть ко мне вопросы, Дер-Видд?
Дер-Видд имеет вопросы, но для этого он должен смирить гордость, и не будь он магистром самого мудрого искусства трагила-сай, он бы не справился. Но Дер-Видд – истинный маг. Он глотает обиду и теперь совершенно спокоен, следов раздражения нет в речи мудреца:
– Есть один вопрос для тебя, великий Серапис.
– Задавай скорее, я хочу уйти, пока не взошла звезда.
– Я ищу гуманоида, у которого чистые помыслы и золотое сердце. Воина, но не отягощённого судьбой. Ребёнка душой, но с сильным телом, способного сразиться с Шагающим по мирам. Знаешь ли ты такого?
Серапис сбрасывает ненужный плащ и встаёт, выпрямившись во весь рост; теперь он не трагил, а высокий гуманоид с белой кожей и тёмными чёрными волосами. На нём длинные одежды солнцепоклонников.
– Спрашиваешь, знаю ли я сильных существ с чистыми сердцами? Я помню целый планетарный пояс таких воинов, но сейчас из них остался лишь один, и ты знаешь, кто.
– Лот из Чинвата? – восклицает Ариман, и в голосе его слышится откровенное разочарование. Не на такой ответ надеялся ученик магистра. Впрочем, кто такой Серапис, чтобы решать вопросы трагилов? Чужак, тёмная личность, колдун из древних, которому все боятся противостоять. Что он реально может? Возможно, он так стар, что кроме фокусов, способных напугать Дер-Видда, у него ничего не осталось. Как говорят на Окутане 2, рукав этого факира пуст. Его слова – прах, а сам он лишь кукла…
– Да, – соглашается Серапис и прожигает своими чёрными глазами Аримана насквозь, читая в нём, как в открытой книге. – Последний из антиривайров.
Он снимает одежды солнцепоклонников. На горизонте восходит звезда Трага. Серапис теперь не похож даже на обычного гуманоида, он в чёрной гладкой коже, а волосы его, как длинный шлейф, спадают на арену состязаний. Во рту появляются клыки, и от этого он становится зловещим. Прежде чем уйти, бросает горсть песка в сторону чёрного неба, и обломки моста начинают движение. Сначала медленно и неповоротливо, потом всё быстрее и быстрее, подчиняясь невидимой силе, пока не соединяются, образуя мост между Трагом и Окутаной 2. Это настоящая магия, которая непостижима для трагилов. Пока они с невероятным удивлением смотрят на сверкающий мост, Серапис уходит в туман, не оборачиваясь и не прощаясь, хотя это очень невежливо по обычаям Трага. Впрочем, кто он такой, чтобы соблюдать обычаи Трага?
Дер-Видд и Ариман идут к гиперпереходу, чтобы отправиться на остров Чинват к тому, чьё имя так и не назвал великий Серапис.
Глава 10
Мир Траг, остров Чинват
Башня Чинват прекрасна как никогда в свете одной из мёртвых лун Трага. Такая высокая, что кажется – её шпили царапают ночное небо и луну, сияющую на полнеба. Первый в этом цикле снег падает на головы магистров, вселенская тишина заставляет их искать хоть какой-то источник звука. Кажется, всё застыло, как в сказке о мёртвых принцессах, всё вокруг безжизненно или спит, ожидая неведомого сигнала. На тёмной стороне Трага, куда не достигают солнечные лучи, всегда холодно, зима длится вечно, а ночь и того дольше. Здесь сердце трагила перестаёт биться, а луна – единственное, чему можно молиться. Магистр и его ученик мёрзнут, стоя у врат Чинвата, и не решаются войти без приглашения. Ариман дрожит всем телом, он не привык к холоду, всегда жил на светлой стороне и вырос под жаркими лучами звезды.
– Давай войдём, Дер-Видд, пока кровь в моих жилах не превратилась в лёд! Не может быть, чтобы Страж Трага был не рад видеть магистра планеты, которую он охраняет!
– Наверное, ты прав, – бормочет Дер-Видд, и они вступают в обитель Стража, один в нетерпении, другой – полный сомнений. Без приглашения на Траге не принято проникать в чужие башни.
Пока они поднимаются по двум тысячам ступенек, есть время на раздумье. Дер-Видд думает о своей речи, о том, что он скажет лорду Чинвата, чтобы это прозвучало убедительно. Мысли Аримана намного запутанней. Сначала он испытывает неприязнь к Лоту, осколку старой истории мира, ненавидит его за то, что Серапис указал на антиривайра, говоря о том, кто способен бросить вызов Шагающему по мирам. Но чем больше он об этом размышляет, тем больше ему кажется, что судьба на его стороне и великий Меродах смотрит на Аримана, раздвинув плотное полотно звёзд.
Пускай Лот попробует первым сразиться с Шагающим. Он всё равно проиграет и будет сметён, ведь он не адепт трагила-сай. Но пока он будет сражаться с врагом Трага, Ариман увидит слабые стороны Шагающего по мирам и потом использует чужой опыт для своей победы. Похоже, всё складывается так, как надо.
Когда они подходят к первой смотровой площадке, Ариман готов поддержать Дер-Видда и приложить все силы, чтобы убедить Лота сразиться с пришельцем, пожирающим миры. Первые погибнут неудовлетворёнными, чтобы проложить дорогу истинным героям, трагилам. Вызов Шагающего по мирам, как железная перчатка, брошен именно магистрам, тем, кто в этом эоне сильнее всех. Это не битва рождённого на Антириве и забывшего родство со своей расой.
– Тихой ночи тебе, Лот из Чинвата! – кланяются магистр и его ученик, один искренне приветствуя самого сильного на планете воина, другой – пряча коварную улыбку и холодный взгляд.
– И тебе светлого дня, Теон Дер-Видд!
Лот ждёт их на смотровой площадке, замечая чужое присутствие у башни Чинват задолго до того, как магистры решаются войти без приглашения. Он не считает нужным приветствовать молодого трагила в ритуальных одеждах с символом Меродаха – многоконечным солнцем. Он вообще не считает Меродаха великим, а учеников трагила-сай – способными к мудрости.
– Это мой ученик, Ариман. Мы пришли ещё раз поговорить с тобой о Шагающем по мирам.
– Я принял решение не вступать в чужие битвы, кроме тех, которые угрожают миру Траг непосредственно. То, что происходит на окраинах Живого космоса, не волнует меня.
– Но ты – Страж и обязан подчиняться приказам магистров! – заявляет Ариман, и слова его звучат слишком дерзко для ученика.
Лот ничего не отвечает, словно эта речь обращена не к нему. Он смотрит на долину Единорога, которая располагается вдали и, освещённая безжизненной луной Трага, кажется залитой жидким серебром. Смотреть на неё можно бесконечно долго, особенно если ждёшь, когда пробудится Единорог.
– Прикажи ему, Теон, он не сможет не повиноваться, иначе потеряет свое звание Стража.
– Нет, Ариман, мы можем только умолять Стража, ведь не мы его назначили защитником планеты.
Дер-Видд прав, и Ариман замолкает; он уверен, что в конце концов найдётся способ убедить упрямца. Пусть отправится на свидание с Некроникусом и падёт, заслужив славу слабака. И тогда Ариман вступит в бой, используя магию трагила-сай, причём так, как не решаются магистры Трага – для тотального уничтожения. Это будет новая эра на Траге, и старые магистры отойдут в тень, уступив место новому поколению воинов-магов, таких как Ариман – уверенных в себе и не имеющих моральных принципов. Если, конечно, он победит…
– Расскажи мне о Шагающем по мирам. – Лот обращается к Дер-Видду, смотрит прямо в его третий глаз, который сейчас внимательно наблюдает за лордом Чинвата.
– Нам известно очень мало. Он гуманоид, или, во всяком случае, выглядит, как гуманоид. Мужчина, не стар и не молод. Владеет магией, которая нам неизвестна. Это не трагила-сай, но он силён. Он не объявляет войну, но передвигается на боевом звездолёте один и, опустившись на какую-либо планету, меняет в ней всё так, что мир переворачивается. Из каких побуждений он это делает, я не знаю. Магистры собирали магический круг в месте Мог, но ответа не получили. Мне лишь удалось убедить всех быть бдительными. Пока что он далеко от нас, в мире Натрисс, но если завтра он окажется на Траге и решит его переделать по своему усмотрению, – нам нечем будет ответить.
– А как же ваша хвалёная трагила-сай?
– Трагила-сай может остановить любую силу! – уверен Ариман.
– Тогда зачем нужен я? – улыбается Лот. – Отправьте к нему лучших магистров, пусть примут бой.
– Мы уже отправляли. – Теон Дер-Видд задумчив, он подаёт знак Ариману покинуть смотровую площадку, и тот, низко поклонившись, уходит прочь, спускается по ступенькам замка Чинват, чьи шпили достигают мёртвой луны Трага.
О том, чем закончилась встреча магистров трагила-сай и Шагающего по мирам, Дер-Видд не сообщает, он и сам не знает – магистры не вернулись. Он просит прощения за своего ученика, объясняя всё его горячностью.
– Он сам хотел отправиться в бой, чтобы защитить Траг, но мудрый Серапис указал на тебя. Он не назвал имени, но указание было однозначным.
– Серапис мудр, в этом нет сомнений, но на этот раз он ошибся. Мой оплот – мой замок. Мне здесь хорошо, и я не хочу покидать Чинват. Да, здесь холодно и одиноко, но это как раз то, что мне нужно, так что, Дер-Видд, будь добр и поищи другого героя.
Дер-Видд уходит, не понимая, что он сделал не так, однако он уважает чужое решение и не может настаивать. Ему понятна любовь к дому, пусть даже такому странному, как Чинват. Он сам давно оставил родной дом и планету, на которой родился, для того чтобы не быть привязанным ни к чему, но он ведь магистр, а Лот – нет, и это многое объясняет. Внизу, у ворот башни, Дер-Видда ждёт нетерпеливый Ариман.
– Он согласился, учитель?
– Увы, нет, но мы должны принять его решение и найти другого претендента.
– Но ведь Серапис указал на Лота.
– Да, и мне это кажется странным…
– Я знаю, что делать. Возможно, упрямец Лот передумает.
Дер-Видд внимательно смотрит на своего ученика и не узнаёт его. Тот, кто был стеснителен и несмел, разговаривает с магистром почти на равных, мало того, смеет не соглашаться и предлагать свои идеи. То, что Ариман не может контролировать свои желания, это Дер-Видду известно, потому он всё ещё ученик, но то, что он перечит тому, кто мудрее и опытнее, кажется элементарным неуважением. Но Дер-Видд выше того, чтобы считать себя обиженным, он пожимает плечами и ради любопытства готов выслушать план Аримана.
– Говори.
– На окраине Живого космоса, на дальней из дальних планет по имени Дратанида хранится звездолёт ривайров. Это самый мощный и быстрый транспорт в Живом космосе, он сделан из ластинида, прочнейшего металла во вселенной. Никто из магистров не может привести в действие этот звездолёт, но Лот сможет, он ведь рождён на Риве.
– На Антириве.
– Неважно. Возможно, если мы переместим звездолёт сюда и расскажем Лоту об этом, он захочет летать на нём. Но нашим условием будет битва с Шагающим по мирам.
– В том, что ты говоришь, есть рациональное зерно.
Дер-Видд не уверен, что Лот поступит именно так, но другого героя у него нет. Он думает о Дратаниде, планете-свалке, чья поверхность полностью завалена мусором. Да, действительно, где-то там спит в обломках металла корабль ривайров, забытый и заброшенный. Запустить его остывшие двигатели могут лишь те, в чьих венах течёт кровь рождённых на Риве. Лот привязан к Чинвату лишь потому, что он напоминает ему строения Антирива, но корабль, созданный руками его далёких предков, может стать ценным подарком.
– Учитель, отправляйтесь на Дратаниду, а я останусь здесь, наблюдать за Лотом. Я уверен, скоро ситуация изменится и Страж покинет Траг, чтобы бросить вызов Шагающему по мирам.
– Кто знает…
Дер-Видд открывает гиперокно, чтобы переместиться на Дратаниду, и бросает взгляд на своего ученика. Глаза того светятся коварством и нетерпением. Кажется, он что-то задумал. Впрочем, Дер-Видд не боится за Лота, поскольку тот является самым сильным существом на Траге.
Как только магистр покидает Траг, Ариман вызывает Лота по рации и просит срочно прибыть на место Больших состязаний, где началась потасовка среди победителей. «Они так долго ждут Сераписа, что их нетерпеливость выплёскивается наружу», – сообщает Ариман. Дождавшись, когда Лот покинет Чинват, он бросает во врата факел. Пламя разгорается неохотно, в башне холодно и на стенах изморозь, но вскоре жадные языки пламени начинают облизывать податливый материал башни. Пластик и металл загораются не сразу, но часть башни сделана из гаранзы – оросского дерева большой плотности, и именно эта часть Чинвата горит сильно и быстро. Совсем скоро луна Трага озаряется гигантским пламенем – и это огромная беда для всего Трага.
Глава 11
Звание магистра на Траге даётся тому, кто, подобно Локки, может видеть сквозь туман – знать, к каким последствиям в будущем приводят поступки, совершённые в прошлом. Ученики трагила-сай не могут этого знать, они не заглядывают в будущее даже на несколько шагов. Поэтому они не предоставлены сами себе, а за них принимают ответственность учителя, которые ведут неофитов узкой тропой мудрости к полному осознанию своих действий. Если же ученик допускает неправильные действия, за него отвечает магистр, который позволил этому действию свершиться…
Когда Теон Дер-Видд, второй магистр Трага, видит сожжённую башню Чинват, вначале он ощущает только глубокую боль; потом приходит страх. Он принимает вину на себя, потому что его ученик сотворил то, чего не должен был делать. И, приняв эту вину, как неподъёмный груз, он ощущает всю скорбь Стража и его одиночество. Собирая мысли, магистр думает о том, как отстроить заново Чинват, потом понимает, что это не нужно. Так распорядилась судьба, это поворот в судьбе Лота, господина Чинвата, это переломный момент в жизни самого Дер-Видда, Аримана и всего Трага. Скорее всего, планета лишилась своего защитника. Но отстранение Лота было одобрено верховной жрицей, в этом нет ничего неожиданного. Кроме того, что Траг лишился защитника, сам Теон приобрёл врага, и очень серьёзного врага. И смягчить эту вражду не способен никто.
– Ариман!!!
Голос Дер-Видда подобен грому, глаза горят красным огнём. Он так грозен был только в месте Мог, когда убеждал других магистров объявить войну Шагающему по мирам.
– Да, учитель!
Ариман не испытывает ничего, кроме гордости. Он считает, что поступил так, как нужно. Он пахнет дымом, и лицо его светится удовольствием. Дер-Видд смотрит на него и не понимает, как такой человек мог стать учеником трагила-сай. Теперь ему закрыты любые пути мудрости, ибо он не зря назван Ариманом: бес непокорности и неведения укоренился в нём слишком глубоко. Это вина магистра, который не рассмотрел в ученике гниль сердца, не увидел его безумной целеустремлённости и эгоизма.
– Зачем ты это сделал?
– Вы же сами сказали, учитель, что единственное, что держит Лота на Траге, – это его башня Чинват, цитадель покоя и одиночества. Я освободил воина от его привязанности, чтобы он мог с лёгким сердцем – точнее, сердцами, поскольку он не гуманоид, – отправиться в дальний путь и принять бой, предназначенный ему богами.
– Не ты решаешь, кто и когда отправится в путь! – Дер-Видд готов разорвать на себе мантию трагила и сложить орден магов к ногам воплощённой глупости. – Разве ты слышишь голоса богов, разве они дали тебе чёткое указание? Может, сам великий Меродах, повелитель мистерий, снизошёл на Траг, чтобы дать тебе инструкции, что нужно сделать с башней Чинват?
– Нет, учитель, но…
– Может быть, Тау-синклит маг прислал тебе послание, где говорилось: сожги чужой дом и получишь награду?
– Тоже нет.
– А может быть, я намекнул тебе на это и оставил факел?
– Нет, Теон.
– Тогда будь ты проклят! Почему ты так поступаешь, кастаэрана?
Дер-Видд и правда грозен, как ураган. Над его головой сверкает молния, ночь, и так тёмная, становится чернильно-чёрной, и возле Аримана клубится туман, которого только что не было. Ответа на его вопрос нет и не может быть. Ариман падает на землю и укрывается плащом. Но плащ не спасёт его от гнева магистра, и потому он бормочет глупые извинения, которые никому не нужны.
– Никто, Ариман, даже магистр не имеет право вмешиваться в чужую судьбу, иначе он разделит эту судьбу. Ты готов отправиться вместе с Лотом к Шагающему по мирам?
– Я был готов сделать это один, но вы не разрешили…
– Потому что я не хотел твой смерти. Уйди прочь с глаз, глупец.
Собравшись с силами, вдохнув наполненного гарью воздуха, магистр отправляется на пепелище, чтобы найти Лота, господина обломков.
От Чинвата почти ничего не осталось, волшебная башня, шпилями соединённая с луной Трага, разрушена почти до основания. Чёрные обломки, корявые, как зубы дракона, торчат на месте, где возвышалось чудо из чудес, построенное древними магистрами Трага. Воздух тяжёлый и наполненный пеплом. Пахнет чем-то скверным: смолой, старой древесиной и гнилой водой. Возможно, жители тёмной стороны, когда увидели, что горит башня, пытались залить её водой из канала; или это просто запах поражения. Остров наполнен тьмой, как глаза Некроникуса, только холодный ветер витает над тем, что было таким великим и прекрасным совсем недавно.
Лота магистр находит в северной части острова. Страж бесцельно блуждает по пепелищу, весь в саже и холодной утренней росе. Он спокоен внешне, но глаза его пусты, а волосы в полном беспорядке. Движения вялые, плечи опущены. Он похож на ящерицу, потерявшую свой хвост. Смотреть на него без боли в сердце невозможно, и ещё долго магистр не решается заговорить, молча блуждая неподалёку. Искать в пепле нечего – всё сгорело дотла, но Лот наклоняется и разгребает рукой пепел, словно там, под жирным чёрным слоем, спрятаны несметные сокровища. Он словно не верит, что Чинвата больше нет.
– Наверное, молния попала, – вместо приветствия бормочет Страж и старается не смотреть в глаза магистра.
– Это не молния, Лот.
– Я так и знал, слишком много совпадений. Ты хочешь, чтобы я покинул Траг?
– Я – нет. Но так получилось. Я вчера был на Дратаниде и нашёл звездолёт, сделанный на Риве. Удивительный механизм, настоящее совершенство. Я ни на чём не настаиваю, но, может быть, ты хотя бы взглянешь на него? Он стоит возле вселенского моста.
– Я посмотрю на звездолёт, ведь больше ничего мне не остаётся.
Так они и расстаются, не прощаясь, не смотря друг на друга. Каждый понимает, что это судьба, и что уйти от неё нет никакой возможности. Дер-Видд смотрит на Лота и думает, что если бы взял его в ученики, то нисколько об этом не пожалел бы; но Лот не желает быть учеником.
