Ирина Никулина Имаджика
Послание Эммы
– Послание… – Выдохнула Анет. – Оно станет нашей тайной!
Мы, предвкушая великое открытие, послушно пошли за Эльзой. Хотя каждой хотелось побежать вперед и обогнать всех, чтобы первой увидеть великие слова таинственной Эммы. Мы так ждали этого последние два дня, что сейчас даже радость и восторг уступили какой-то смутной усталости. Мы были похожи на улиток, которые наконец вползли на вершину Фудзи. Или на моряков, которые потерпели крушение и очень долго плыли, обессиленные по холодным волнам. Без надежды и без ожиданий. И вдруг показался берег.
Эльза нащупала включатель возле двери и загорелся слабый свет. В этот момент что-то затрещало левее дома, где были сложены дровишки для костра. Этот звук был таким неожиданным, что мы невольно сбились в кучу и задрожали. Это могли быть двуглавые волки из романа «Звёздные псы у тебя дома» или неорганоды с Альфа-Центавра, которые упоминались в «Женщине-рыцаре». Или тени мертвых лесорубов из рассказа «Я иду тебя искать». Стало как-то жутко.
– Это просто хрустнула ветка. – Успокоила Эльза. Но по ее напряженной позе мы поняли, что все не так просто. Там, в дровах что-то было. Что-то жуткое и мистическое.
Боже мой, если мы выберемся живыми из этого хоррора, мы станем самыми знаменитыми девчонками. Потому что лично столкнулись с тау-турбулентностью Эммы, с ее пришельцами-союзниками с той стороны бытия. Да, да, это запомниться надолго. Главное выжить. Одуванчик стала всхлипывать и мы услышали, как шумно и тяжело передвигается Антоний. Он кряхтел, сопел, что-то бормотал себе под нос. Потом на секунду настала тишина и вдруг ночь разрезал ужасный вопль. Я подумала, что серебряный оборотень из романа «Весна к тебе не придет» вцепился в горло Антония. Потому что этот оборотень поедал только взрослых.
– Да вашу ж мать…
– Что случилось? – Спросила Эльза и видно было, как у нее побледнело лицо. Она стала похожа на призрак девушки-горничной из романа «Семь смертей». – Вы живы, Антон?
– Все нормально! – Фыркнул Антоний и мы увидели, что он растерянно потирает ушибленный лоб. – Какой-то дурак раскидал здесь везде тяпки… Давайте быстро читайте свое послание или что там у вас, а я вызову такси. Так, сколько нас всего? Раз, два, три…
Его никто не слушал, потому что Эльза открыла дверь. Большую, тяжелую дверь, засыпанную красными и желтыми листьями. И мы вошли в святая святых… Я ожидала чего-то волшебного, но это был всего лишь старый дачный домик. Одна тусклая лампочка осветила серый диванчик и старый перекошенный столик. На стене висела репродукция Гойи «Полет ведьм». Именно эта картина стала порталом для лисьего рода из параллельного мира в рассказе «Мой пушистый враг». Я ощутила прилив жадности. Мне хотелось забрать с собой эту репродукцию. И ту старую кружку с отбитой ручкой. Возможно, именно из неё совсем недавно Эмма пила чай. В углу валялись ворохи какой-то одежды, словно ее бросили в спешке. И странный, разорванный пополам веник. А что, если тут была магическая битва? Неорганоиды против Эммы?
Одуванчик уже фотографировала все вокруг, хотя мы и договаривались не пользоваться смартфонами, чтобы осознанно погрузиться в атмосферу. Честно говоря, я не ощутила ничего особенного. Просто старая чужая дача. Разве что Гойя навевал определённые мысли.
– Как тут холодно! – Ввалился Антоний и сразу занял единственный приличный стул в комнате. – Ну что, где ваша эта… записка?
Мы замерли. Не важно, как выглядела комната. Все это могло быть лишь магическим антуражем, в котором пряталась тени откровения.
– Послание… – Выдохнула Анет, застыв перед зеркалом.
Я не сразу заметила это зеркало, хотя и осмотрела комнату. Оно висело в странном месте почти под потолком (вспомнился рассказ Эммы «Не смотрись в него дважды»). Кто-то очень высокий мог бы в него заглянуть, но не человек. Да, это тоже часть великой загадки Эммы. Как жаль, что не я заметила это зеркало. Над ним висели еще старинные часы, заплетенные паутиной.
Мы рванули к зеркалу, но Эльза остановила нас уверенным жестом и сама пошла к зеркалу. Анет замерла, мы тоже. Вот он, великий момент истины. Мы боялись пошелохнуться, чтобы не упустить даже крупицы великого Послания. Мне казалось, что я даже не дышу. И очень мешал пыхтящий Антоний, хотелось на него шикнуть. Но Лика стояла рядом и смотрела на нас каким-то умоляющим взглядом, словно извинялась за отца. Я почему-то мимолетом подумала, что она станет такой же толстой в его возрасте. Черт, черт, Эмма прости, я думаю совсем не о том. В такой торжественный момент!
Эльза встала на табурет и, едва удержав равновесие, достала белый листик, засунутый за ободок зеркала. Она спустилась и медленно развернула. Мы замерли, ни живые, ни мертвые. Прочитала и свернула обратно. Мы выдохнули и я медленно, едва ворочая языком, спросила:
– Что там?
– Это не для вас, девочки. – Вздохнула Эльза. – Простите, что заставила вас проделать такой долгий путь.
Мы ощутили себя в аду. Нет, не в пекле, а в ледяном аду, где все замирает как камень. Где жизнь – это невозможная мечта, где смерть это счастливое небытие. Как же так… послание… я ощутила злость на Эльзу. Не за то, что она нас сюда притащила. А за то, что скрыла. Почему нельзя отдать нам этот клочок бумаги, где рукой Эммы написано великое откровение. Я только думала о том, что буду делать, как наша глупенькая трусишка Одуванчик вдруг воспряла, расправила свои широкие не по-детски плечи и вдруг рванула к Эльзе. Та растерялась и застыла. Одно мгновение и Одуванчик вырвала из ее рук записку. Мы тут же, как хищные птицы сорвались с места и сгрудились кучей над Одуванчиком, радостно похлопывая ее по плечам и голове.
