Ирина Муравская
30 дней моей мести
Глава 5. Четыре котика апокалипсиса
«Моя строптивая девочка уже спит?»
«Это ты стараешься на случай, если я решу заскринить твои сообщения?»
«Конечно, нет. Просто не могу выкинуть тебя из головы. Вот почему ты такая принципиальная? Если бы не глупая вендетта, у нас был бы охренительный секс»
«А ты не думал, что девушкам нужен не только секс?»
«Не знаю. Всех всегда всё устраивало»
«Значит шаболды это были, а не девушки. Не путай термины»
«Я запомню. Скучаю по тебе. А ты?»
«Конечно, скучаю. Как раз лежу в ванной, пересматриваю твоё чудесное видео»
«В ванной? Голенькой? Чёртово воображение. Всё. Я завёлся».
«Бесконечно за тебя рада. Включи порнушку, расслабься»
«Есть идея получше. Помоги подразнить воображение: во что ты сейчас одета?»
«В ванной-то? В чёрный латекс, разумеется. Во что ж ещё»
«Клааассс. Не хочешь приехать ко мне в этом прикиде?»
«А ты уже вылечил свой простатит?»
«Приезжай – узнаешь»
«Давай в другой раз. Сегодня у меня по плану эпиляция»
«Это заводит даже сильнее, и всё же… ну хоть одно фото. Но позя-зя»
«Ну, раз ты так настаиваешь»
Матвеева быстро щёлкнула большой палец правой ноги. В редакторе на ногтевую пластину была присобачена мордочка с гусарскими усами.
Получилось очень даже мило.
«Знакомься, это дядя Федор. Чуток постаревший и запустивший себя. Ну и спившийся. Что ещё делать в деревне?»
Ответ не заставил себя ждать. Вместе с вложением. На большом мужском пальце ехидно подмигивал смайлик с собачьими ушками.
«Приятно познакомиться. А это Шарик. Старый, брехастый, блохастый и побитый жизнью пёс»
Ульяна с трудом подавила смешок.
«Какой очаровательный собакен. Матроскина, случаем, нигде не видел?»
Новое фото не заставило себя ждать. Теперь уже с двумя пальцами обеих ног. На втором красовалась кошачья маска.
«Как не видел. Очень даже видел. Они вместе тупят»
«А у тебя, оказывается, есть чувство юмора»
«У меня много чего есть, ты удивишься. Ладно, а теперь без шуток. У меня завтра тяжелый день, так что на боковую. Сладких снов… И это, думай обо мне, когда танцуешь. А я теперь, каждый раз закрывая глаза, буду представлять тебя на том шесте»
Ульяна, качая головой, отложила телефон.
Ужас. Какой же он пошляк. А ведь на секунду вроде промелькнул нормальный человек.
– Ты чего лыбишься? – навострила ушки Сан Саныч.
– Кто? – поспешно привели лицо в порядок, но было уже поздно. Спалилась.
– Ты, ты. И глазки хитро блестят. А ну-ка, кто тебе там написывает?
– Никто. Отдай, – попытка спрятать телефон не увенчалась успехом.
Сашке он не достался, зато его перехватил сидящий рядом Миша, перекинув аппарат Кристине до которой хозяйке было уже не дотянуться.
Они, включая Пашу, впятером сидели на полу, образовав неровный круг и играли в алкогольную монополию под бухтящее фоновым шумом камеди-шоу.
Алкогольная монополия – это как обычная, но если фишка вставала на купленную кем-то недвижимость, игрок должен был пить. А если на пока никем не приобретённую, то пить должны были все. Рядом валялся «Джанго», «Уно» и почти пустая бутылка Джек Дэниэлса.
Сидели они так уже давно, а принцип игры был везде одинаков.
– Хм… – Селезнёва хмуро погрызла нижнюю губу, быстро пролистав переписку. – Вы только на него посмотрите. Весь мёдом обливается… а эта клуша тоже хороша. Уши развесила, сюсюкает.
– Никто не сюсюкает, – рассердилась подруга.
– Ага. Ну конечно… – Кристина передала смартфон мужу, чтоб он тоже заценил.
Такая она, женская дружба. В ней не остаётся места для личного. «А можно взять, а ты не будешь против и подобные утю-тю» – это сюсюканья для якобы «друзей», которых боишься обидеть неверным словом или поступком.
Настоящая подруга же вламывается в твою комнату без стука с криком: «мать, полцарства за консилер!». И на это не обижаются, потому что так же без спросу врываются в совмещённый санузел, когда там моются, потому что «терпеть по-маленькому уже невмоготу».
Хм… И да, иногда оказывается, что за шторкой притаилась вовсе не подружка, а её дражайший супруг, который тоже никак не научится закрываться на щеколду. А иногда и оба одновременно…
Такие вот маленькие неловкости совместного проживания.
– Он с тобой флиртует, – вынес вердикт Паша, бородатый, весьма грозно смотрящийся со стороны тридцатилетний мужик, который ночью, тайком от всех, уплетает мороженое и ворует конфеты из тайной заначки жены.
– А то я не вижу, – отмахнулась Ульяна.
– Да. Но ты отвечаешь ему тем же.
– Чушь.
– Не а, не чушь, – перенял эстафету Миша, уже успевший заглянуть ему через плечо. В случае их компании правило «у друзей всё общее» распространялось на всех. Матвеева давно нежно окрестила друзей не иначе, как «мои четыре котика апокалипсиса». – «А у тебя, оказывается, есть чувство юмора»? «Лежу в ванной, пересматриваю твоё видео?». Реал? Если это не флирт, то я феечка из Винкс.
– Блин, достали. А ну отдай, а то волшебной палочкой по башке жахну! – попытка вернуть имущество закончилась тем, что она наступила самой себе на руку, попутно снеся недопитую кружку с виски. Стаканы, увы, все валялись в мойке, а мыть их было всем лень.
– Уля, не заигрывайся, – покачала головой Кристина. – Ты вроде просто хотела ему отомстить, а эти ваши шуры-муры на месть ну совсем не тянут.
– Я в процессе.
– В процессе чего? Очередного эпичного вляпывания? Ты знаешь, что он за человек и что от него ждать. Будь осторожней.
– Да чего от него можно ждать? Скабрезных шуток? Тупых выходок? Умей он ухаживать, я бы ещё поняла твои опасения. Но этот индюк романтичный, как валенок, так что не нагоняй паники.
Пронзительная трель дверного звонка заставила всех недоумённо переглянуться.
Гостей никто не ждал, все свои были дома. Сан Саныч, сидевшая ближе всех к выходу и методом ментальной перебранки выбранная самым левым, неохотно поплелась открывать, а вернулась через минуту с огромным букетом разноцветных эустом, который торжественно вручил ей курьер.
– «Сфоткай лучше настоящий», – прочитала вложенную открытку Саша, с наслаждением вдыхая аромат цветов, который медленно распространялся по всей комнате. – Ну, да. Валенок валенком.
Ульяна обескураженно замолкла. Вот свинота, мимо-таки не прошёл. Интересно, он лично пасётся на её страницах в соцсетях или поручает это специально обученным людям?
Потому, что именно туда она выложила вчера красивые лилии Сан Саныча, который та притащила со съёмок, не удержавшись от шалости и добавив многозначительную приписку: «Тут цветочки, там цветочки, везде цветочки. Много-много цветочков».
Как и полагалось, подписчики, а их количество за последние дни возросло до таких цифр, что начинал нервно дёргаться глаз, решили, что подарок был подарен ей лично новым «бойфрендом».
Ну а «бойфренд», видимо, посчитал необходимым восстановить вселенскую несправедливость. Чтоб никто не прикопался. Только вот одного букета Кометову оказалось мало. На следующий день Ульяну ждал очередной сюрприз…
***
Ещё ночью назревал дождь, но прошёл мимо, прогромыхав вдалеке. Зато в обед настиг Москву и зарядил с такой силой, что дороги в минуты превратились в озера.
Сидеть в тепле на парах и слушать, как капли барабанят по стеклам было здорово, а вот выходить на улицу… Особенно с учётом того, что Ульяна, конечно же, забыла захватить зонтик.
Точнее, не забыла, а понадеялась на русский-народный авось. И теперь, выйдя за территорию универа, торопливо семенила к автобусной остановке, чувствуя как неприятно заливает за шиворот.
Семенила, семенила и… тормознула возле огромной лужи, перекрывающей проход. И как дальше? Вплавь?
– Помочь? – над ней услужливо придержали большой зонт. Кирилл замер рядом, протягивая ей нежные альстромерии, обёрнутые в крафтовую бумагу. – Это чтобы вчерашним было не одиноко. Подержи, будь любезна, – Матвеева изумлённо ойкнула, когда её, обхватив, приподняли и перенесли через раскинувшийся потоп, поставив на более сухой участок. – Благодарный поцелуй за благородный поступок?
– А цветами по морде, не?
– Вот именно поэтому я и не стал брать шипастые розы. Ну и потому что это банально.
– Зачем вообще цветы? Я же ещё не умерла.
– Откуда столько чёрного юмора?
Ульяна подозрительно прищурилась.
– Что ты тут делаешь?
– Пошли, подвезу. Тогда и поговорим.
– Ну уж нет. Хватило прошлого раза.
– Предпочтёшь мокнуть под дождём? Давно не болела?
– Если придётся выбирать: насморк или ты, я выберу насморк.
– Ну а я выберу здоровую якобы «свою девушку». Потому что ты мне нужна на этот четверг.
Собеседница заинтересованно выгнула брови.
– Удивил. Продолжай.
– В четверг состоится что-то вроде большого концерта, со сбором всех известных личностей, вручением очередных премий, интервью.
Складки на женском лбу разочарованно дрогнули.
– А, нет. Не удивил.
– Ты должна пойти, чтобы я официально представил тебя. Если всё ещё хочешь продолжать эту игру, конечно. Но если нет… мне же проще.
– А если не пойду, все вдруг резко поумнеют и просекут, что мы их троллим?
– По меньшей мере, это вызовет вопросы. Впрочем, смотри сама. Главное, я тебя осведомил. Чтобы потом ты не удумала качать права. Мол, он тиран и деспот, запирает дома и никуда не пускает.
– Кстати, отличная идея. Спасибо.
Кометов насмешливо усмехнулся.
– Ещё не надумала устроить перемирие?
– Ты где-то видишь у меня белый флаг?
– К сожалению, нет, – с женского лица сняли прилипшую мокрую прядь. Сняли очень неторопливо, умудрившись пройтись кончиками пальцев по щеке и задержаться на губах. Волнующий жест. И, чтоб тебя, романтичный. Особенно если вспомнить, что они стоят под зонтиком, прячась от дождя. Прямо кадр из слезливой драмы. Но Кирилл был бы не Кириллом, если бы всё не испортил своей циничностью. – Знала бы ты, сколько раз за последние сутки я уже мысленно раздел и поимел тебя.
– Видимо, столько же, сколько я в мечтах зажимала тебе голову дверцей твоей же машины.
– Знаешь, вот ты язвишь, а меня это уже почти не бесит. Только сильнее заводит.
– Поздравляю, ты конченый извращенец.
– Да, наверное… – Кометов потянулся к ней для поцелуя, но был остановлен вскинутой ладонью.
– Тормозни, пупсик. Думаешь, что? Цветочки подарил, и я потекла? Но на твоё тупое сборище пойду. Из принципа. Только не пожалей об этом. Адрес скинешь в личку, – выскользнув из-под зонта Матвеева выскочила навстречу дождю и заспешила к автобусной остановке, утопая в разбушевавшейся стихии.
***
– Это мировой бренд.
– Нет.
– Ты видел сколько нолей в гонораре?
– Да плевать. Денег мне хватает.
– Это пока, – продолжал уговаривать Кирилла продюсер: худой высокий мужчина с проколотым ухом и выглядывающей из-под ворота рубашки татуировкой. – Мир софитов непредсказуем. В любой день можешь оказаться на обочине карьеры. О безбедном существовании нужно думать заранее.
– Я же сказал, что не буду сниматься в этом дерьме. Ты мне ещё рекламу крема от прыщей предложили.
– Деньги не пахнут.
– Они воняют. Как дезодорант, который ты мне втюхиваешь. Закрыли тему. Не вынуждай переходить на мат.
Продюсер не настаивал. Он давно уяснил, что с темпераментным протеже лучше не спорить. Имелся печальный опыт.
Кометову ничего не стоило со скандалом сорвать онлайн-эфир с каким-нибудь доморощенным блогером, просиживающим штаны дома и питающимся борщами мамочки, но который почему-то решил, что он великий шутник, имеющий право переходить на личности.
Что-что, а провокаций и человеческой глупости Кирилл не любил, заводясь с толчка.
А ещё никогда не делал того, чего не хотел. Так уже не раз на киноплощадке устраивались разборки со сценаристом. Кометов, конечно, был не из робких и посмеяться над собой любил, но некоторые предложенные ему действующие сцены переходили все границы.
Комедия комедией, однако зачем доводить до абсурда? Что за мейнстрим такой появился лепить повсюду дешёвый сортирный юмор и голый зад выпячивать?
Из-за этого, по началу, карьера актёра у него едва вообще не накрылась медным тазом, но режиссёр пошёл на уступки и контракт всё-таки был подписан.
Уж он-то знал, что лицо Кирилла в его картине – это беспроигрышный вариант для рейтингов. И не прогадал. Первые серии сорвали интернет по просмотрам. Так что уже сейчас писался сценарий по второму сезону.
– Ну и где твоя подружка? – перевёл тему продюсер. – Опять что-то мудрит?
– Понятия не имею.
– Вопрос чисто ради любопытства: ты её хоть немного контролируешь?
– Я бы посмотрел на того волшебника, который может это делать, – без особого энтузиазма проворчал Кометов, разглядывая помпезное сборище, собравшееся в огромном зале, напоминающим холл театра.
Сейчас помещение было заполнено звёздами, их сопровождением и прессой. Эстрадный бомонд галдел и пестрел дизайнерскими шмотками. Девушки спасали шлейфы платьев от затаптывания, мужчины поправляли переливающиеся перламутром пиджаки и залаченные волосы.
Кирилл давно заметил: чем выше артист стоял в иерархии популярности, тем вычурней он выглядел на подобных вечерах. Порой костюмы просто зашкаливали шедевральной нелепостью, превращая ежегодное музыкальное мероприятие в балаган со скопищем фриков.
Мода и современный рынок, конечно, диктовали своё, но чаще всё же это был фарс ради фарса. Народ требовал зрелищ, а потому большинство просто старалось переплюнуть друг дружку в эпатажности, чтоб о нём ещё несколько недель после прокатывались катком в СМИ.
Кометов тоже подчинялся стилистам: причёска, шмотки, даже линзы, которые ему было велено много лет назад носить вместо очков. Однако до маразма не доходил, поэтому когда ему однажды предложили лечь под нож, чтобы "чуть-чуть" подточить черты лица, лишь покрутил пальцем у виска.
Человечество совсем рехнулось на идеализировании своей внешности. В последние годы он особенно сильно начинал это замечать. Тогда и закончились короткие публичные романы с силиконовыми красавицами. Ну а толку их каждый месяц менять, если они всё равно на одно лицо?
Кирилл без восторга бросил быстрый взгляд на электронные наручные часы. Матвеева опаздывала. И на звонки не отвечала, только что отмахнулась коротким сообщением из разряда:
«Еду. Скоро буду. Жди».
Жди. Ну ждёт, окей. Но время-то тикает.
– Кирилл Комета, ваш выход через две минуты, – оповестила его девушка с гарнитурой у уха и планшетом в руке.
– Понял.
Так, спутницу свою он, по всей видимости, всё же не дождётся. Теперь не оберёшься вопросов. Ладно, что-нибудь придумает.
Жестом дав знак продюсеру, он послушно пошел за ассистенткой. Ему предстоял привычный торжественный проход по дорожке вдоль собравшихся взбудораженных зрителей.
Ведущие будут задавать вопросы, фанаты размахивать плакатами, пресса снимать со всех углов – всё, как обычно.
– Где твоя бойкая девчонка? – возле Кирилла, вокруг которого, кружа, жужжали верными пчёлками стилист и гримёр, доводя совершенство до границ превосходства, замерли дуэт "Compromise".
Паулина Демидова и Тимофей Нечаев – лихо поднявшиеся на волне успеха тик-токеры, начинающие свой путь с тик-ток хауса и выкладки всяких глупых, но мейнстримных видосов.
Теперь же они одни из бессменных лидеров в жанре романтической попсы вот уже который год. Оба сегодня в золотисто-чёрном, гармонично сочетающемся между собой. И держатся за руку.
Красивая, настоящая пара.
Без пафоса и высокомерия.
– Ты хотела сказать: заноза в заднице? – усмехнулись блондинке, обмениваясь с её мужем приветственным рукопожатием.
– Ну, она, конечно, эксцентричная особа, но мне понравилась, – заметила Паулина. – И вы дивно смотритесь вместе.
– О, нисколько не сомневаюсь.
– Нет, правда. Думаю, она тебе подходит.
– Пуль, ты у нас теперь ясновидящая?
– Просто женская интуиция. Тебе давно нужна встряска. Иначе как ты почувствуешь вкус жизни? Иди, тебя зовут. Позже увидимся.
Имя Кирилла, усиленное динамиками, и правда прозвучало где-то со стороны улицы. Туда же, через специально сконструированный для сегодняшнего дня туннель, ему нужно было теперь идти.
Едва кумир подростков появился в поле зрения толпы, территория огромного концертного зала, на которой они находились, взорвалась криками и визгами.
Девчонки орали до хрипоты, расталкивая всех локтями и ногами, чтобы пробраться как можно ближе к барьеру и хотя бы разок коснуться любимой звезды, но Кометов никогда не тискался с фанатами.
Ни на автограф-сессии, ни на концертах.
Не жал им рук и не обнимал для фото. Это была даже не брезгливость, хотя и она в какой-то мере имела право на существование, сколько уважение к личному пространству. Своему и поклонника.
Вот и сейчас он лишь приветливо махал им, расслабленной походкой пересекая аллею, устеленную синей ковровой дорожкой.
Рука в кармане брюк, белая рубашка небрежно расстёгнута на несколько пуговиц, галстук развязан и висит на шее – всё тот же продуманный до мелочей стилистами образ разгильдяя-плохиша, которого «вынудили» сегодня принять официальный облик, но который в силу характера не желал с этим мириться.
На пути его уже ждали ведущие. Посыпались ожидаемые вопросы: что, зачем и почему. И про Ульяну не забыли поинтересоваться. К счастью на каждую звезду время было ограничено и, не получив внятных ответов, его отпустили с богом, принимаясь за следующую знаменитость.
Кирилл же направился во вторую часть "аллеи славы", к высокому баннеру, на фоне которого творилась вакханалия вспышек объективов. Над головой летали записывающие видео-дроны. Внизу их страховали люди-операторы с массивными камерами на плечах.
– Простите, прошу прощения. А ну брысь! Кыш, кому сказала! У меня vip-пропуск, – сердито запыхтел кто-то, расталкивая секьюрити.
Кометов, обернувшись, закашлялся от неожиданности, подавившись то ли воздухом, то ли застрявшим в горле ругательством.
А затем и вовсе потерял дар речи, когда выросшая рядом с ним Ульяна, обворожительно улыбаясь и позируя так, чтобы фотографы смогли во всей красе оценить её, в прямом смысле сбивающий с ног прикид, насмешливо высунула язык и вдруг смачно лизнула поп-певца.
На камеру. В прямом эфире.
Глава 6. Концерт
Ярко-малиновые волосы, бордовая помада, переливающиеся блёстками тени, забитый татуировками рукав и откуда-то взявшиеся пирсинги: колечко в носу, на губе, на брови и на ушных хрящах – от одной головы Ульяны происходил крышеснос.
А если опустить глаза ниже…
– Ты во что вырядилась, красота моя? – негромко поинтересовался чуть пришедший в себя Кирилл. Торопливо нацепил на себя рабочую улыбку и через силу приобнял новоприбывшую.
Эмоции эмоциями, а терять лицо при папарацци нельзя, и так уже дал маху. На что Матвеева, собственно, и рассчитывала своим эпичным появлением.
Ничего не скажешь, эффект неожиданности сработал как надо.
– А что? Топик не нравится? – театрально ужаснулись, позволяя ему целовать себя в щеку. Наигранность и фальшь в каждом движении. Как же это гадко. – Так и знала, нужно было белый надеть.
– Для начала надо было его просто надеть. А то притащилась в одном лифчике.
Чёрный кружевной топ, который действительно больше смахивал на нижнее белье, колготки в крупную сетку, короткие джинсовые шорты, едва прикрывающие задницу и высокие ботинки на шнуровке – видок для сходок любителей рок-фестивалей, а не сегодняшнего помпезного сборища и дизайнерских вечерних платьев.
Был ещё, конечно, вязаный бесформенный кардиган, который прикрывал наготу (только благодаря нему она вообще вышла из дома в таком виде, она ж не совсем тю-тю), но Ульяна второпях бросила его какому-то охраннику, так что теперь нехило мёрзла.
Но ничего. Неудобства стоили реакции Кирилла. Ох, только бы его охреневшее выражение лица успел кто-нибудь заснять!
– Ну котик, не злись, – обнимая Кометова за шею промурлыкала она, прижимаясь к нему как можно ближе. Маленькая попытка спрятаться от майского, ещё прохладного ветра. – Я просто хотела произвести впечатление.
– На кого? Сутенёра с Тверской?
– Чё, знаешь об этом не понаслышке? – заигрывающе прикусив губу, она потёрлась своим кончиком носа об нос Кирилла.
– Не боишься, что пострадает больше твоё имя, чем моё?
– Милый. Через месяц-другой про меня никто не вспомнит, а вот о тебе будут ещё долго говорить.
– Ах, да. Как же я мог забыть, что ты не только головная боль, но и нескончаемые проблемы.
– Погоди, это только начало. Я ещё даже не поведала твоим поклонникам душещипательные подробности нашей личной жизни. Например, ммм… – она театрально призадумалась. – Например, что ты любишь ходить в свободное время по дому в костюме горничной. А что? У всех есть свои маленькие секретики. Этого не нужно стыдиться.
– Ты не посмеешь.
– Думаешь? Смотри и наслаждайся. Думал, я сюда прохлаждаться приехала? Я ведь обещала, что подпорчу тебе репутацию.
Не на того напала. Кирилл опасно прищурился.
– Как удачно, что моя репутация и без того всегда хромала. Держись покрепче.
– Чта-а-а? – не поняла та, но её, подхватив, уже закинули на себя.
Ульяна вынужденно вцепилась в него ногами и руками, чтобы удержаться и тут его губы поймали её. Следующую минуту вся страна в прямом эфире наблюдала, как как они целуются. Да не просто целуются, а с таким пылом, что у обоих по ощущениям должна была начать трескаться эмаль на зубах.
Со стороны, наверное, казалось, что они едят друг дружку. Жадный поцелуй обжигал и возбуждал. Настолько, что Матвеева не смогла подавить предательский стон. На что мужские пальцы собственнически впились ей в задницу. Кирилл оценил реакцию.
Кто-то что-то сказал, обращаясь к звезде, кто-то тактично кашлянул, привлекая их внимание, фотографы щёлкали спусковой кнопочкой в бешеном экстазе, журналисты строчили поэмы в электронных блокнотах, на дорожке успела собраться пробка – подоспела следующая певица, уже поприветствовавшая поклонников.
Кометов с трудом оторвался от Ульяны.
Ох, как тяжело он дышал, словно марафон бежал. Кто-то завёлся ничуть не меньше её, но, к огорчению прессы, сподобился, наконец, покинуть зону фотосъёмки, скрываясь в стенах крытого концертного комплекса. Где, вот же невезение, было всё так же многолюдно.
Народ топчется, общается, активно жестикулирует и имитирует радость от встречи с коллегами по цеху. А Ульяну, тем временем, всё продолжали нести на себе. И удобно ему тащить тушку?
А, понятно. Это он так прикрывается. Сложно не почувствовать упёршееся в неё последствие их страстного поцелуя.
– Постой-ка рядышком, хорошо, – всё же спустив её на грешную землю, попросил Кометов. Нет… какой попросил? Просто вцепился в её зад, привлекая к себе. Захочешь, не вырвешься.
– Кто-то перевозбудился? – усмехнулась Ульяна.
– Меньше сиськами свети, – хмуро отозвался тот.
Собеседница задумчиво опустила голову, пытаясь разглядеть своё декольте.
– А что не так-то с сиськами?
– Всё так, в том и проблема… Что за сопля на губе? Очень надеюсь, что тебе хватило ума не уродовать кожу.
– Расслабься, это обманка.
– Вот и снимай эту дрянь, – не дожидаясь, это сделали сами, швыряя искусственную серёжку куда-то под ноги. – Додумалась. А это что за дешёвая наскальная живопись? – на этот раз внимания удостоилась разрисованная рука с непонятными бессмысленными загогулинами.
– Да понятия не имею. Первое, что нашла в магазине, то и взяла. Отмоется мылом и мочалкой. И да, – Матвеева потеребила малиновые кончики. – Предупреждая твой вопрос, это тоника. Тоже смоется. Через несколько дней. Буду я ещё портить волосы ради тебя. Ну что там, отпустило? – красноречивый кивок вниз, в зону ниже пояса.
– Издеваешься? – скривился Кометов. – Твоя грудь смотрит прямо на меня, а это вообще не помогает. Хотя я знаю способ. Давай поищем укромный уголок и ты… – его язык изнутри упёрся щеку, словно катая во рту невидимый шарик.
Намёк тоньше не бывает.
– Рептилоид озабоченный, – сердито вырвалась Ульяна. – Сам иди в свой скромный уголок и себя ублажай.
– Какие мы нежные. Проституткой вырядилась, зато от невинной шутки запунцовела.
– Это освещение, слепошара.
– Э-нет. Покраснела, – её со смешком ткнули пальцем в скулу. – Покраснела, покраснела.
– Мы что, в пятом классе? – лупася его по рукам, фыркнули без особой уверенности. – Дебил озабоченный.
– А ты стесняшка. Кто бы мог подумать, что тебя так просто смутить обычным минетом.
– Ой, заглохни.
– Кхм, – прервало их разборки вежливое женское покашливание. Симпатичная темноволосая девушка помахала Кириллу рукой. – Привет. Если что, вы тут так громко беседуете, что это слышат все.
– А пусть слышат! – оживилась Матвеева, намеренно повышая голос. – А ещё пусть все знают, что он целоваться нихрена не умеет! Всю слюнями залил, как мне… Ммм… – ей бесцеремонно зажали рот пятерней.
– Нет, я тебя точно чем-нибудь заткну, – удручённо покачал головой Кометов, переключая внимание на девушку. – Ты её не слушай. Она просто у меня ревнивая больно.
– Я так и поняла, – согласно закивала та. – Ты только ноздри ей открой, а то задохнется ведь.
Не пришлось. Извернувшись, Кирилла яростно укусили за руку и сами вырывались на свободу.
– Маньяк придурошный, – отплёвываясь и тяжело дыша прошипела Матвеева.
Девушка, достав карманное зеркальце из небольшой сумочки, гармонично сочетающейся с её нежным платьем, протянула его Ульяне.
– Возьми. У тебя помада по лицу. растеклась.
– Спасибо.
– И у тебя… – неопределённый жест у губ касался уже Кирилла. – Там тоже всё красное.
– Да пофиг. Ну что, смотрю тебя можно поздравить? – равнодушно подтерев рот тыльной стороной ладони, тот кивнул на колечко, сверкающее на руке девушки.
– А, да. В августе будет свадьба.
– С этим твоим скейтером? Что, созрел? Долго же думал. Сколько вы там знакомы: год, два…?
В ответ строго зыркнули.
– Три с половиной.
– Вот я и говорю, долго тянул. Неужели жениться не хотел?
– Слушай, – дошло, наконец, до Ульяны. – А я ведь тебя знаю. Ты ещё под псевдонимом одно время выступала… Как его там: Мистик, Мисси, Мис…
– Да. Мистерия, – кивнула та, протягивая ей руку. – Но сейчас я просто Вишня Багрова.
– Тот случай, когда имя круче, чем псевдоним.
– Фамилию оставишь свою или возьмёшь мужа? – съехидничал Кометов.
– Что ж он тебе всё покоя никак не даст. Каждую нашу встречу про него интересуешься.
– Ну, а как иначе? Такая персона важная, – уклончиво ушёл от ответа тот.
Кирилл никогда бы не стал распространяться о том, что это банальное уязвлённое самолюбие. Как говорится, дела давно минувших дней.
Ведь короткий промежуток времени забавная и вечно неуклюжая Вишня нравилась ему самому. Он даже подбивал к ней клинья, но девчонка предпочла своего школьного дружка. Честно говоря, то был едва ли не первый случай, когда его вот так отшили.
А такое не забывается.
Кометов задумчиво перевёл взгляд с Вишни на Ульяну.
Какая ирония.
Вот они, две девушки, которые ему когда-либо отказывали. Стоят рядышком. Такие разные: и по внешности, и по характеру, и по темпераменту. Одна просто его отбрила, предельно вежливо и без последствий, а другая – моральная садистка и оторва, объявила ему изощрённую войну.
Кстати, о ней.
Вот уж кто точно за словом в карман не полезет.
– Ревнует. Или сам влюблён в твоего жениха, – хихикнула Матвеева. – Смотри, будь осторожней. А то ещё уведёт. Знаю я эту ушлую морду.
– Ты хоть сама понимаешь, что порой несёшь? – удручённо покачал головой Кирилл.
– Нет. А разве это обязательно? – искренне удивилась та, выуживая из недр лифчика хитро спрятанную помаду.
Певец заинтересовано сунул нос ей в декольте.
– Ого. А что ещё у тебя там спрятано?
– Ты удивишься.
– Презервативы?
Тюбик с помадой замер на половине пути, не достигнув цели.
– Ты о чём-то кроме секса можешь думать?
– Конечно. Например, что поесть. И когда покурить. Кстати, об этом, – оживился он, высматривая в толпе знакомое лицо. – Никто не видел моего пиарщика? У него мои сигареты.
– Когда ты уже подавишься ими, – негромко фыркнула Ульяна, возвращая зеркальце владелице. – А то я скоро разорюсь на валерьянке. Столько жрать её, чтоб тебя терпеть, – её пригвоздил к полу хмурый взгляд, но Матвеева и бровью не повела. – Не выйдет.
– Ты о чём?
– Прожечь меня взглядом не выйдет. Проверь батарейки. Может, сдохли.
Вишня не смогла сдержать смех. Уж больно забавными со стороны казались эти двое.
– Вот ты где! – продюсер настиг свою жертву. Угрюмый и нервный. – И какого тут топчешься, Дон Жуан? Все уже на места свои пошли. Быстро в зал. А ты, вертихвостка, – он пригрозил Ульяне. – Что за внешний вид? От тебя сплошные проблемы. Ты же ему всю карьеру сломаешь своими выходками.
– Так я для этого и здесь, – лишь развела руками та. – Чтобы гадить ему, гадить и гадить. Но если вы найдёте мне шампанского, так и быть, следующие полчаса обещаю молчать и вести себя примерной девочкой.
У бедного продюсера только что дым из ушей не повалил. Он с надеждой перевёл взгляд на подопечного.
– Одно слово. Всего одно слово и наши юристы сдерут с неё три шкуры.
– Просто найди ей уже шампанского, – отмахнулся Кирилл. – Пускай чуть-чуть помолчит.
Матвеева довольно зарделась, мимолётно подмигнув Вишне.
Тренировки, тренировки и ещё раз тренировки. Глядишь, и она сделает из законченного бабника и гадёныша нормального человека.
***
Концерт выходил классным, да и как иначе? Куча современных мега популярных звёзд, лучшие места в первых рядах, откуда яркие, наполненные спецэффектами выступления были видны как на ладони, а по соседству сидели сливки сливок, которые нет-нет, да поочерёдно покидали места, чтобы отыграть свою программу.
Вон Пуля с Тимом выступили. Какая они всё же красивая пара, смотрятся очень органично. А вот и Вишня. Нежное платье сменилось дерзким боди, поверх которого шелестели полупрозрачные юбки.
Она так опасно рассекала по сцене на высоченных каблуках, что каждый раз хотелось ойкнуть и зажмуриться в ожидании болезненного падения. Но нет, молодая певица и не думала падать. Неудобной обуви для неё будто не существовало.
Артисты сменяли друг друга, ведущие не смолкали ни на минуту, читая заранее написанный текст, периодически кто-то из них спускался к первым рядам и общался с знаменитыми гостями.
Сколько раз камера засняла мимоходом Ульяну она и сама не знала. Казалось бы, полное ощущение причастности – кто о таком бы не мечтал? Сиди-наслаждайся и чувствуй себя такой же знаменитостью, однако не тут-то было…
Матвеева, откинувшись на спинку кресла, сидела рядом с Кириллом, прикрывшись от кондиционерной прохлады вернувшимся ей кардиганом (охранник ради этого искал её лично по всему зданию, вот же джентльмен), и с досадой стискивала опустевший бокал, изо всех сил силясь выкинуть из головы случившийся поцелуй.
Её губы всё ещё чувствовали его, предательски пульсируя каждый раз, когда память подкидывала подробности. Со стороны никто бы в жизнь не подумал, что что-то не так, а вот изнутри странно и волнующе шкрябало.
Такое состояние пугало. И бесило.