Ирина Мельникова
Стихийное бедствие
Ксения ошарашенно потрясла головой и тут заметила участкового, капитана Астахова, бежавшего от аптеки. Он на ходу придерживал рукой кобуру и кричал: «Стоять! Стоять на месте!» Подскочив к Максиму, схватил его за рукав, но тот вырвал руку и, видно, пробурчал что-то не слишком учтивое, отчего Астахов побагровел и начал расстегивать кобуру.
Максим покачал головой, опять что-то сказал и кивнул в сторону лежавших на земле парней. Из киоска вышел приемщик и тоже заговорил, взволнованно жестикулируя.
Астахов тем временем вытащил пистолет и потряс им перед носом Максима. Даже с весьма приличного расстояния, откуда Ксения наблюдала за происходящим, она заметила, как Максим побелел.
Одно мгновение, и пистолет Астахова оказался в руке Максима. Он подбросил его, поймал, опять что-то пробурчал и вернул оружие капитану. Астахов растерянно дернул головой и убрал пистолет в кобуру. Крикнув что-то сердитое приемщику, страж порядка подошел к пьяным.
Максим тем временем вытряхнул из сумки битое стекло и, не оглядываясь, побрел обратно. А Ксения тихонько поехала следом. Через сотню метров она нагнала его, приоткрыла дверцу и решительно спросила:
– Подвезти?
– Перебьюсь! – рявкнул он сквозь зубы, скользнув по ней быстрым взглядом, и прибавил шаг.
Она сердито фыркнула и с места рванула машину. Вылетевшие из-под колес грязные брызги, несомненно, обдали Максима с головы до ног, иначе зачем ему было отряхиваться и провожать машину свирепым взглядом? Она расхохоталась и удивилась собственному злорадству. Человек только что угодил в переделку, по случайности чуть не попал в руки милиции, а она мелочно мстит ему, и спрашивается, за что? Просто потому, что он опять не обратил на нее внимания?..
Но все-таки они были почти знакомы. Видно, поэтому она с такой легкостью согласилась на его компанию и чувствует себя с ним весьма и весьма непринужденно. Вероятно, когда нет совместного прошлого, действительно становится просто и хорошо друг с другом.
Господи, ну и жарища! Ксения в который раз вытерла пот со лба. Похоже, из-за жары она ведет себя черт-те как и несет всякую чушь… Но от Максима исходило какое-то странное тепло. Оно не раздражало, нет, наоборот, притягивало так, что Ксения даже сделала движение, чтобы дотронуться до его руки, но вовремя остановила себя. Но приказать себе не дышать, чтобы не чувствовать его запаха – пряного, с легким ароматом туалетной воды, – она была не в силах, так же как слышать его дыхание и видеть его глаза, столь пугающе откровенно разглядывавшие ее лицо.
Он приятный и симпатичный – это Ксения рассмотрела еще тогда, в бинокль. Но познакомься они в Москве, она вряд ли стала бы с ним встречаться. Широкоплечий, но худощавый и подтянутый, он был значительно выше ее, и, даже когда сидел рядом, ему все время приходилось наклонять голову, чтобы заглянуть ей в глаза. Короткие темные волосы почти сливались с загорелой кожей, но она заметила седину на висках. И еще эта необычная седая прядь, сейчас она непослушно падает на лоб, и он постоянно откидывает ее назад.
Его брови и ресницы были темными, под цвет глаз, светящихся умом и энергией. На щеках при улыбке появлялись ямочки, а улыбался он так открыто и неотразимо, что ее губы тут же растягивались в ответной идиотской улыбке.
Конечно, одет он был довольно посредственно: брюки неопределенного цвета, старый кожаный ремень, порядком поистершийся, поношенные туфли, обычная недорогая рубашка песочного цвета. И галстук – темно-красный, с нелепыми желтыми завитушками.
Бр-р! Неужто некому подсказать ему, что лучше вообще обойтись без галстука, чем носить такое безобразие…
– Галстук – подарок женщины? – непроизвольно вырвалось у Ксении.
Он изумленно поднял бровь. И только тогда Ксения разглядела, что ее перечеркивает узкий шрам до самого виска.
– С чего ты взяла?
– Я угадала, – произнесла она с торжеством, – и он дорог тебе как память. Спорим, это твой единственный галстук. И ты надеваешь его только на свадьбу или на похороны.
Максим улыбнулся и с интересом посмотрел на нее:
– Ты что, успела порыться в моем шкафу?
– Нет, просто мужчины – довольно предсказуемые существа. – Она спокойно отхлебнула из бокала.
– Неужто? Тогда ты знаешь, как выглядят мои… носки?
– Нет, в носках я не разбираюсь, тем более в мужских.
– Зато в галстуках – вполне профессионально. Это дело твоей жизни?
Она с негодованием глянула на него, но почему-то сочла своим долгом объяснить этому невеже, что к чему.
– Дело в том, что такой галстук не подходит к твоей рубашке. Будь у тебя несколько галстуков, ты бы этот ни за что не выбрал. – Только тут она осознала, что наверняка оскорбила собеседника, и быстро поправилась: – Прости, пожалуйста. Я не хотела нахамить. – Ксения нахмурилась. – По правде говоря, я никогда и никому не хамлю.
– Никогда не говори «никогда», – улыбнулся в ответ Максим.
– Нет, честное слово. А тебе почему-то нагрубила…
– Это все жара, – спокойно пояснил он, – я и сам от нее иногда зверею.
Она отставила в сторону бокал.
– Скорее всего, я слишком много выпила.
Максим снял галстук и засунул его в карман.
– Я действительно терпеть не могу эти дурацкие галстуки.
– А кто она была? – Это, конечно, ее не касалось, и задавать подобный вопрос не следовало, но Ксении безумно захотелось узнать о той, что одаривала его такими знаками внимания.
– Женщина, которая подарила этот галстук? – Максим помолчал. – Да так, одна знакомая. Ничего особенного.
– По-моему, она хотела заполучить тебя больше, чем ты ее? – ляпнула Ксения и тут же испугалась, что нарвется на ответную грубость.
Но Максим лишь заглянул в ее бокал:
– Ты что, гадаешь на кофейной гуще?
Она пожала плечами:
– Несложно догадаться.
Бесспорно, он принадлежал к числу мужчин, кого женщины безумно хотят и в которых страстно влюбляются. Нет, себя к таким особам Ксения не относила. Все-таки у нее гораздо больше здравого смысла, и она умеет скрывать свои эмоции. Но почему-то ведь подглядывала за ним там, в Григорьевке! Как бы ей хотелось, чтобы виной этому были скука и слегка ущемленное самолюбие. Но сейчас он смотрел на нее, и она прекрасно понимала, почему женщины без ума от таких мужчин, – чего стоил один его взгляд! Он всего лишь посмотрел на нее в зеркало, и Ксения почувствовала себя любимой и обожаемой…
– Да, женщины любят такие вещи, – пробормотала она, поднимая бокал, и сделала большой глоток. Ксения и думать забыла, что несколько минут назад дала зарок больше не пить.
– Какие вещи? – удивился Максим и, подперев щеку ладонью, задумчиво посмотрел на нее. Ксения заметила еще один шрам – на запястье, а другой на тыльной стороне ладони.
– Думаю, ты или воевал, или тебе постоянно не везет, – сказала она. Вероятно, для того, чтобы вновь поразить его своими дедуктивными способностями.
Он недоуменно вскинул брови. Ксения взглядом показала на его запястье, однако он не понял и посмотрел на нее с еще большим недоумением. Осмелевшая от его спокойной реакции на глупости, что она наговорила, Ксения дотронулась до его руки.
– А, ты об этом… – хрипло пробурчал Максим и отхлебнул пива.
– А вот еще. – И она дотронулась до шрама на виске. Он замер, когда Ксения осторожно коснулась рубца и нежно провела по нему пальцем, задев седую прядь. – И нос чуть искривлен. – Ксении показалось, что она тоже охрипла. Внезапно ей захотелось дотронуться до его губ, но там не было шрамов, и поэтому пришлось остановиться.
Максим придвинулся к ней вплотную:
– Пару лет назад мне сломали нос…
– Ты попал в аварию?
– Нет, в драке.
– По-моему, у тебя жуткий характер, – протянула Ксения и слегка отодвинулась, изо всех сил стараясь не показать, что ее бросает в сладостную дрожь от одного лишь предвкушения, что он вот-вот коснется ее.
Он улыбнулся в ответ:
– Вовсе нет, я скорее барашек, чем серый волк.
У Ксении перехватило дыхание, и она опустила глаза.
– А по-моему, ты просто флиртуешь со мной…
– А ты считаешь, что здесь можно флиртовать с кем-то еще? – парировал Максим. – Только ты да вон те пареньки в углу, которые определенно фискалят за тобой или за мной, а то и за обоими вместе. И чует мое сердце, им мой галстук тоже не нравится… – Он заглянул ей в глаза и вкрадчиво спросил: – А ты не любишь, когда с тобой флиртуют?
– Я… я не привыкла к этому, скажем так.
– Но если ты не привыкла к флирту, то, наверное, живешь в высокой башне и за высоким забором…
– Нет, я не живу в высокой башне, – вполне серьезно ответила Ксения и сделала еще один глоток из своего бокала. Она хотела добавить, что работает рядом с самой высокой башней страны, но вовремя одумалась. Зачем ему такие подробности?
– Ты замужем?
– Нет! – Она растерянно заморгала. За один вечер она рассказала этому человеку о себе не меньше, чем Егору за несколько лет.
– Ну, вот и славненько. – Он потер ладони и залпом выпил пиво.
– То есть? – не поняла она его радость. – А если б я сказала, что замужем, ты бы повернулся и ушел?
– Нет, конечно! Но я бы… Черт, это трудно объяснить!
– Ты бы – что? – продолжала допытываться Ксения.
Максим пожал плечами и огляделся по сторонам.
– Ну, к примеру, я не стал бы тебя приглашать потанцевать со мной.
– Но здесь не принято танцевать.
– Не принято, говоришь? Разве мы не можем взять и разок нарушить эти неписаные правила, а? Создать, так сказать, прецедент? – Он встал и взял ее за руку.
«Господи! – взмолилась про себя Ксения. – Верни мне разум!»
Максим легонько потянул ее за руку, и она послушно пошла за ним.
– Не бойся, – сказал он тихо и ласково посмотрел на нее. – Ничего страшного не происходит. Есть музыка, немного свободного места и красивый, почти молодой человек: это я. Что еще нужно для танцев?
В самом деле, в баре тихо играла музыка, хотя еще мгновение назад Ксения не обращала на нее никакого внимания. И когда бармен услужливо сделал звук громче, полилась медленная чувственная мелодия.
Ксения занервничала и попробовала отстраниться от Максима, однако он не отпустил ее. Она подняла голову. Их взгляды встретились, и Ксения почувствовала, что задыхается. Как ему идет эта улыбка! Немножко, конечно, нахальная, но никто еще не смотрел на нее с таким обожанием и лаской. И она сдалась.
– Потанцуем? – пробормотал он и привлек ее к себе.
Она молча кивнула, и он почти прошептал ей на ухо:
– Ты всегда принимаешь вызов?
Ксения протяжно вздохнула, а он еще плотнее прижал ее к себе. Она положила руку ему на плечо, пытаясь хоть немного отстраниться.
– Надо же, ты совершенно не потеешь? И это в такую жару? – удивленно произнес Максим, и ее вовсе не покоробило от его слов.
– Да я просто обливаюсь потом! – сказала она виновато.
Рука Максима, до этого спокойно лежавшая на ее талии, двинулась вверх по спине, словно он решил удостовериться в правдивости слов Ксении. Она поначалу замерла от неожиданности и подалась вперед, надеясь избавиться от вкрадчивых, мягких прикосновений, и в результате прижалась грудью к его груди. Максим еще ближе притянул Ксению к себе, медленно провел ладонью по ее плечам и снова опустил руку на талию.
– Нет, ты совсем не вспотела, – улыбнулся он, – разве только чуть-чуть…
Спина Ксении горела от его прикосновений. К ее величайшему изумлению, грудь набухла, и она испугалась, что Максим заметит ее возбуждение.
Ксения опять попыталась отстраниться. Нет, он не удерживал ее, хотя, разумеется, мог бы, если б захотел, просто держал в объятиях, словно давал возможность одуматься и понять, что ей вовсе не хочется уходить от него.
Максим сильнее сжал ее руку, так что их пальцы переплелись. Затем он слегка нагнулся к ней и прикоснулся щекой к ее щеке, уколов щетиной.
– Расслабься, – пробормотал он. – Ты всегда в таком напряжении? Никогда не расслабляешься?
– Никогда, – призналась она.
– Никогда не говори «никогда», – повторил Максим, и его рука заскользила по ее спине, снимая напряжение и даря невыносимое блаженство.
Ксения вздохнула и, подчиняясь его желанию, обняла Максима за шею. Она беспомощно вздохнула и положила голову ему на плечо. Впервые в жизни она встретилась с подобным мастерством обольщения. И, в глубине души осуждая себя за порочность, покорилась его ласковым и нежным прикосновениям. Максим, казалось, знал о ней и о ее жизни абсолютно все, словно не она, а он подглядывал за ней в бинокль и с замиранием сердца выслушивал любую информацию, доходившую до их дачи из села. Он знал о ней все, даже то, о чем она до сих пор не догадывалась…
Музыка продолжала звучать, а мужские руки мягко и осторожно ласкали ее плечи, спину, талию…
Только теперь она по-настоящему почувствовала, до какой степени одинока, и боялась, что умрет, если Максим перестанет обнимать ее. Уже не стесняясь, она дрожала от желания и все теснее и теснее прижималась к нему.
Внезапно музыка прекратилась. Остановился и Максим. Ксения по инерции сделала шаг, и он еще крепче прижал ее к себе. Она подняла голову и утонула в его глазах.
– Пожалуйста, пригласи меня к себе, – прошептал он, нервно облизывая губы. Еще ни разу в жизни на нее не смотрели с таким вожделением.
Но Ксения прошептала в ответ:
– Я не могу.
Странно, но Максим не обиделся.
– Все будет хорошо. – Он слегка коснулся ее щеки ладонью, и она опять задохнулась от волнения.
– Я… я верю тебе, – едва выговорила Ксения.
Она понимала, что наверняка впала в безумие, но и вправду верила ему.
– У меня есть презервативы, – быстро проговорил он и, увидев, что она краснеет, пояснил: – Ну, я подумал, что ты боишься…
– Нет, – быстро сказала она, – я просто не успела заказать номер.
Максим с облегчением улыбнулся:
– Тогда пошли ко мне.
– Знаешь… я… – Она потупила взгляд, не находя себе места от смущения. Неужели она, по жизни холодная и недоступная Ксения Остроумова, согласится провести ночь с первым встречным, пусть даже и немного знакомым ей мужчиной? У нее было не слишком много мужчин. О каждом она знала абсолютно все и, прежде чем решиться на близкие отношения, встречалась с ним как минимум несколько месяцев. И всегда была образцом здравого смысла и самоконтроля даже в собственных глазах.
– Я понимаю, ты нервничаешь, – мягко произнес Максим и вновь обнял ее. – Мы ведь абсолютно не знаем друг друга. – Он прижался лбом к ее голове и закрыл глаза. – Это совершенно необъяснимо, но я чувствую, что ты моя женщина, именно та, кого я всю свою жизнь мечтал встретить. И я хочу тебя… как не хотел еще ни одну женщину на свете.
Она вдруг почувствовала, что ей опять не хватает воздуха. Мысли путались. Олег и Володя до сих пор не вернулись. Скорее всего, не успели в город до комендантского часа и заночевали в аэропорту. Значит, никто не узнает, что она провела ночь с Максимом.
И почему бы ей не сделать что-то, пусть глупое, вызывающее, безрассудное – словом, то, чего она не позволяла себе никогда в своей взрослой жизни? И потом, ей так одиноко! Сама мысль о том, что и эту ночь ей предстоит провести одной, несказанно пугала. Как и мысль позволить Максиму уйти из ее жизни.
Никто никогда не узнает, повторяла она про себя, как заклинание. Эта ночь останется ее секретом. Вернее, их секретом. Пусть в эту ночь он покажет ей другую, знакомую сторону жизни, пусть подарит то, о чем она понятия не имеет. А завтра утром все встанет на свои места. Она сядет в самолет и улетит в Москву. И благополучно забудет и об этом приключении, и о Максиме Богуше. Да и Максим забудет о ней – ведь он даже не подозревает, кто она такая! А в Григорьевку он вряд ли вернется.
Ксения посмотрела ему прямо в глаза и вложила свою руку в его ладонь.
– Хорошо, идем к тебе, – прошептала она и смело улыбнулась.
Глава 4
Конечно, будь у него выбор, Максим привел бы эту женщину в другое место, а не в душную, убогую комнату гостиницы «Мургаб». Он прекрасно понимал, что она заслуживает лучшего: шелковых простыней, роскошных интерьеров, бассейнов с голубой водой и балкона-лоджии с прекрасным видом на заморские достопримечательности. Но даже в лучшие времена он не смог бы предложить ей подобное, а сейчас тем более. В его распоряжении был всего лишь самый приличный номер, на какой можно надеяться в Ашкене. Неудивительно, что сюда с такой неохотой едут даже по неотложным делам. Политический бардак вкупе с гостиничными тараканами оттолкнет даже самого непритязательного любителя экзотики, каковым до недавнего времени он считал и себя, пока не нахлебался ею досыта.
Взяв в одну руку сумочку Ксении, другой он сжал ее тонкие изящные пальцы с аккуратным маникюром и вывел ее из бара. Пройдя через неухоженный внутренний дворик, мимо давно не работавшего фонтана, они вошли в вестибюль гостиницы.
Там никого не было, так же как и за администраторской стойкой. Только из комнаты охраны доносились громкие звуки телевизора.
– Лифт не работает, – сказал Максим и повел ее по коридору к лестнице.
О лифте Ксения знала и спросила о другом:
– Ты здесь давно?
– Слишком. – Его короткий ответ дал ей понять, что Максим волнуется не меньше.
Ему тоже показалось, что Ксения спросила не из любопытства, а в надежде скрыть волнение. Впрочем, это ей почти удалось. Но Максим видел, что она все-таки испугана, видно, не слишком часто пускалась в подобные авантюры. Так же, впрочем, как и он. Но в ее манере разговаривать, в поведении, во внешнем облике было нечто такое, что делало их решение провести эту ночь вместе естественным и неизбежным.
Так природа ждет поутру встречи с солнцем, так песок мечтает о морском прибое…
Они поднялись на пятый этаж. Открывая дверь в номер, Максим бросил на женщину быстрый взгляд – не передумала ли. Но его спутница гордо вздернула подбородок, в очередной раз демонстрируя независимость. Максим едва сдержал улыбку: уж не полагает ли она, что он будет выкручивать ей руки? Что ж, он готов, если это доставит ей удовольствие. Он открыл дверь и пропустил даму вперед.
Закрыв дверь на ключ, Максим не стал зажигать свет. В конце концов, его номер куда лучше смотрелся в темноте. К тому же света хватало от подглядывавшей в окно луны. Они видели друг друга, а большего и не требовалось.
Ксения внимательно оглядела номер, и Максим смущенно пояснил:
– Я хотел что-нибудь поприличное, но мне объяснили, что люксовые номера отвели для телевизионщиков из Москвы. – Он положил ее сумочку на столик у кровати и развел руками. – Так что чем богаты, тем и рады…
– Неважно, – прошептала она. Лунный свет застрял в ее волосах, и от этого они казались серебристыми…
– Да, неважно, – эхом отозвался Максим, чувствуя, как кровь быстрее побежала по жилам. Он стянул пропотевшую насквозь рубашку и подошел к Ксении. Она не отстранилась, не отступила назад, не вздрогнула – словом, не сделала ничего такого, что превратило бы его в насильника-подлеца, а ее – в беззащитную жертву. И у него, как у мальчишки, неожиданно пересохло во рту, когда он положил ей руки на плечи и поцеловал в теплые нежные губы.
Ксения закрыла глаза, ощущая лишь эти незнакомые твердые губы, которые через мгновение стали мягкими и горячими, слегка солоноватыми на вкус. Его ладони сжали ее талию, нежно и в то же время сильно, но тут же она почувствовала, как одна его ладонь переместилась ей на затылок, другая легла на ягодицы. Максим плотнее прижал ее к своему телу, и она ощутила растущее в нем напряжение. На мгновение он оторвался от нее и прошептал, задыхаясь:
– Мне только сейчас пришло в голову, что мы с тобой абсолютно незнакомы. Как тебя зовут?
– Не надо! – резко оборвала она его. – Давай обойдемся без имен!
Максим опешил:
– Почему?
– Не сейчас. – Ксения провела пальцем по его щеке, очертила контуры губ. – Потом…
Он притянул ее к себе, сжал пальцами бедра, и Ксения охнула, не от боли, нет! Она почувствовала, что коленки у нее подгибаются, а ладони стали влажными и липкими от предвкушения близости.
– Но ты ведь скажешь свое имя?
Он был настойчив, и ей пришлось солгать.
– Конечно, – сказала она, нисколько не сомневаясь, что поступает правильно. В конце концов, если утром он будет по-прежнему настаивать, она выдумает какое-нибудь имя. Как бы сильно она ни хотела этого мужчину, он никогда не узнает, как ее зовут. Не узнает, кто она. Да и с какой стати ему знать? Она ведь тоже почти ничего не знает о нем.
И в будущем сделает все, чтобы никогда с ним не встретиться. Из своего небольшого, но печального жизненного опыта Ксения знала, как бывают назойливы самоуверенные, красивые, но отвергнутые мужчины. Зачем ей лишние волнения?
Его руки проникли к ней под футболку, заскользили по спине, добрались до бюстгальтера. Тихо щелкнула застежка, и у Ксении закружилась голова, все поплыло перед глазами, когда его ладони легли на ее груди и слегка сжали их. Максим снова принялся целовать ее, еще неистовей, отчего она совсем обессилела и безвольно повисла на нем. Он одной рукой обхватил Ксению за талию, другой продолжал ласкать ее грудь и дразнил ее, дразнил губами и языком, все сильнее и сильнее прижимая к своим бедрам, чтобы она почувствовала и поняла, как велико его желание обладать ею…
Их объятия и ласки становились все необузданнее.
Оба почти теряли контроль над собой, но воспринимали это как само собой разумеющееся, потеряв голову после нескольких поцелуев. Уж Ксения, по крайней мере, точно знала, что никогда еще не хотела мужчину так сильно. Ее трясло как в самой жестокой лихорадке. Она стонала и всхлипывала в его объятиях от счастливых предчувствий и боялась только одного – как бы не умереть от перехлестывавших через край эмоций.
В какой-то момент она едва сдержалась, чтобы не назвать его по имени. «Максим, Максимушка, – молила она мысленно, – не останавливайся, не бросай меня!» И, точно слыша ее молчаливые призывы, он продолжал ласкать ее с такой небывалой страстью и бешеным восторгом, что Ксения окончательно потеряла всякое представление о времени и пространстве, сдаваясь на милость охватившему ее желанию. Она не знала, не помнила, не хотела ничего и никого, кроме человека с ослепительно белой прядью в темных волосах, который держал ее в своих объятиях и, похоже, готов был выпить без остатка.
Мелькнула мысль, что его объятия и ласки становятся все бесстыднее и порочнее. При других условиях и с другим мужчиной именно так она бы их и восприняла. Но Максим был тем самым исключением, которого она хотела чуть ли не с первой секунды их первой встречи – лишь сейчас она позволила себе признаться в этом. Хотела, как никакого другого мужчину в своей спокойной, безмятежной жизни. Только теперь она поняла, какой эта жизнь была спокойной и безмятежной до появления в грязном, вонючем кабаке человека, которого она, казалось, могла полюбить, если бы…
Если бы что? Она резко отстранилась от Максима, испугавшись такого поворота мыслей. О какой любви может идти речь? Ничего, кроме слепого, животного вожделения, нет и не будет в их отношениях. Этот мимолетный и неосознанный сдвиг по фазе быстро излечат завтрашние проблемы. А они у обоих, судя по всему, существуют в параллельных мирах и никогда не пересекутся даже в воображении. Ведь это противоречит всем законам, по которым выстроена ее жизнь, выверенная чуть ли не до микрона, выстраданная потом и кровью, слезами и миллионами загубленных нервных клеток…
– Ты что? – мгновенно насторожился Максим, и Ксения почувствовала, как затвердели мускулы у него на спине. – Я чем-то обидел тебя?
Вместо ответа она потянула «молнию» на брюках. Они тотчас послушно упали на пол. И Ксения, нетерпеливо прижавшись к его губам, переступила ногами, освобождаясь от них и приглашая мужчину к более решительным действиям.
Максим понял намек. Они словно соревновались на скорость избавления от одежды, жадно рассматривая друг друга без всякого стыда и смущения.
– Ты, говоришь, рожала, – он опять коснулся ее груди, а потом бережно накрыл ее ладонью, – но по тебе не скажешь. Кожа как у девочки!
– А ты любишь девочек? – Она обхватила его за плечи и заглянула в глаза. – Юных шлюшек с грудью до талии?
– Шлюшек не любят, ими пользуются, – вполне серьезно ответил он. – Я же люблю зрелых женщин, опытных и раскрепощенных, не комплексующих по поводу своей внешности и возраста.
– Я не комплексую. – Она слегка отстранилась.
– А я не имею в виду тебя. Ты-то еще дашь сто очков вперед своей дочери.
– Только не ври. – Она шлепнула его по груди, хотя чувствовала – он не врет. Он действительно думает, что она еще ничего себе!
Его ладонь слегка раздвинула ее ноги, и Ксения почувствовала его настойчивые пальцы внутри себя.
Глубоко вздохнув от наслаждения, она прижалась губами к его груди и стала осторожно водить по ней языком, ощущая солоноватый вкус и запах его кожи. На каждое движение его пальцев она отвечала томительным стоном. Ее бедра извивались, будто она просила проникнуть в нее глубже, мощнее и не прекращать этого сводящего с ума, дразнящего и заводящего ее путешествия, пока она не запросит пощады.
На какое-то время Максим отпустил ее, и она с удивлением поняла, что лежит на жестком полу, на собственных брюках, а откуда-то из угла доносится приглушенное гудение вентилятора. Она открыла глаза и встретилась взглядом с Максимом.
Он засмеялся:
– Прости, но ноги подогнулись у нас одновременно, поэтому я не смог тебя удержать.
Ксения улыбнулась в ответ. Она и не предполагала, что можно так хорошо себя чувствовать с незнакомым человеком, лежа на затоптанном полу убогого номера в убогой гостинице убогой, нищей страны. Они неотрывно смотрели друг на друга.
– Подожди, я достану презервативы… – хрипло произнес Максим.
Ксения кивнула, чувствуя, как заныл живот – так сильно она хотела Максима. Во рту пересохло, и она пожалела, что не захватила с собой пепси или сока.
– Скорее, я уже не могу… – прошептала она. – Хочу тебя… просто нет сил… – У нее действительно не осталось сил даже на то, чтобы удивиться столь необычному для себя откровению.
Максим подхватил ее на руки и перенес на кровать. Затем исчез в ванной и вернулся так быстро, что она не успела ни о чем подумать. И навалился на нее всем телом, покрывая ее лицо, шею, грудь короткими, торопливыми поцелуями. Ксения нетерпеливо раздвинула ноги.
– Не спеши, – прошептал он и провел ладонью по гладкой коже бедер, заставляя ее согнуть ноги в коленях. – Ты вся как… – Он словно поперхнулся и задержал дыхание, когда почувствовал ее слегка дрожащие пальцы на себе. – Не бойся, со мной все в порядке. – И вошел в нее быстро и нежно, потом отступил и сделал это снова, уже более резко и сильно, отчего она вскрикнула и, приподнявшись на локтях, закинула голову назад.
Максим ласково погладил ее грудь и прошептал:
– Так как же все-таки тебя зовут?
– Что? – пробормотала она.
– Как тебя зовут, скажи мне. – Он задвигался в ней, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, повторяя раз за разом:
– Скажи, скажи…
Все плыло у нее перед глазами, она задыхалась от собственных стонов, почти всхлипов, а он все не успокаивался, целуя и упрашивая назвать ее имя.
– Нет, не сейчас, – простонала она умоляюще и перевернулась на живот. Теперь его движения в ней стали ощущаться еще острее. Уже не стесняясь, она вскрикивала в голос, стонала и умоляла не останавливаться.
Впившись зубами в подушку, чтобы окончательно не переполошить своими криками гостиницу, она приподнялась на колени, и Максим, словно выпустив наружу свою дикую натуру, схватил ее за бедра, и она почти потеряла сознание, переживая каждый его толчок, будто огненную вспышку, пронзавшую мозг и приносившую огромное наслаждение. Кровать скрипела, спинка ее ходила ходуном и с шумом ударялась о голую стену. Крики и стоны разносились по всей комнате. Но любовники уже бросились в омут страсти, и только от них самих зависело, выплывут они из него или нет.
* * *
Максим зажег сигарету и глубоко вдохнул сизый дым. Он уже выкурил то количество сигарет, что позволял себе ежедневно, однако не мог отказать себе еще в одном удовольствии – продлить наслаждение, подаренное ему этой незнакомой, но лучшей из всех женщин в его жизни.
Какой она была смелой и горячей! Она завела его с полуоборота, не дав ни единого шанса отступить или задуматься о последствиях этой бурно проведенной ночи. Она требовала и отдавала, бесстыдно и в то же время целомудренно. Он не услышал от нее грязных слов, на которые так щедра была Анюта при всей ее внешней кротости. Его незнакомка оказалась во много раз красивее и ласковее. Даже ее необузданность казалась ему естественной и желанной. И этот взрыв эмоций камня на камне не оставил от его отдающего цинизмом легкого отношения к женщинам. Прежде, опасаясь лишних хлопот, он бы и не подумал узнать ее имя. А сейчас только об этом и мыслил. Кто она такая? Как ее зовут?
Он рассчитывал спросить об этом раньше, но она мгновенно заснула, как только он ее отпустил. Жалко было ее будить. Пока. Но вскоре он сделает это обязательно, и тогда ей наверняка понадобятся силы, чтобы исполнить все, чего он от нее захочет.
Максим вгляделся в лицо женщины. Похоже, она младше его, но ненамного. Сейчас она казалась ему еще красивее, чем тогда в баре. Напряжение отпустило, мягкая улыбка блуждала по губам, словно и во сне она переживала мгновения страсти. При одном воспоминании об этом Максима вновь охватило желание. Заметив ее в баре, он даже не помышлял, что все у них так чудесно сладится, особенно в постели.
И опять тревога закралась в его сердце. Какие потрясения заставили эту сногсшибательную женщину забыть о здравом смысле, переступить через приличия и подарить ему удивительную ночь?
Что побудило ее пойти с незнакомым человеком и отдаться ему без остатка? Душевный кризис? Несчастье? Недавняя трагедия? Скука и одиночество? Или, может, она настолько развратна и хитра, что сумела обвести его вокруг пальца ради своих низменных интересов? Он содрогнулся от отвращения: все те гнусности, что ему довелось испытать, – совсем не повод подозревать эту женщину. В таких вещах интуиция его не подводила, и он надеялся, что не подведет и на этот раз.
Он осторожно погладил ее по голове. Она тут же открыла глаза и с наслаждением потянулась.
– Ну, теперь ты мне скажешь? – лениво протянул он, одновременно изучая мельчайшие детали ее лица, каждого ее движения и жеста.
– Скажу – что? – Голос у нее был низким, а сама она казалась более спокойной и расслабленной.
И чрезвычайно довольной.
– Свое имя. – Максим просунул руку под одеяло и погладил ее бедро.
Ксения вздохнула, сонно пробормотала:
– Утром скажу, – и попросила: – Пожалуйста, погладь мне спину. Когда ты прикоснулся к ней в баре, я чуть не умерла от блаженства.
– Честно сказать, я боялся, что ты умрешь позже – в постели, – улыбнулся Максим.
– В постели была уже агония, – весело парировала она и зажмурилась, как котенок, от удовольствия, когда его пальцы принялись нежно массировать спину вдоль позвоночника и между лопатками. – М-м-м, просто восхитительно…
