Ирина Лихачева
Карманный переводчик
Глава 3
– Напомни-ка мне, почему мы опять идем к этим кристаллоголовым? – спросила Аня, когда они подлетали к космодрому.
Словно кошки скребли в душе, девушке было не по себе, и дурное предчувствие разгоралось с каждой минутой сильнее.
Напротив, стояло прекрасное ганеевское утро, наполненное перистыми облаками и шелестом листвы. Муррат пребывал в редком для него блаженстве:
– Допустим, пара аргументов в виде нулей меня убедили.
Редко, когда попадаются столь щедрые заказчики. Да и что сложного можно ожидать на столь замшелой планете?
Корабль приземлился в порту ровно в оговоренное время, их уже ждали. У легкого двухпарусника стоял Мрей. Сегодня он был одет в комбинезон цвета хаки и шлем, глубоко насаженный на голову.
Монах скосил глаза в сторону девушки.
– Знавал я личностей, которые тоже своих игрушек вечно за собой таскали, – проговорил он, – впрочем, это не мое дело.
– Я хотел бы, наконец, услышать, зачем меня наняли, – попросил Кир, на всякий случай, притягивая к себе ближе Глебову, почти подскочившую от негодования вперед.
– Конечно, прошу всех на борт, – пригласил Мрей.
Внутри было просторно, не то, что на их кораблике, барельефами, да завитками Анне даже напомнило комнату, оформленную в викторианском стиле, с удобными креслами для пассажиров. Все собрались в центральной каюте. Их было трое.
– Так, Рефа ты знаешь. Он, как и ты – гончий.
Знакомый ганеец отсалютовал муррату.
– А это Джил, наш пилот и, по совместительству, механик. Стикт.
Названный субъект больше всего напоминал мохнатую обезьянку ростом с небольшого, метр пятьдесят, человека, в жилете и свободного покроя брюках. Из всевозможных карманов стикта торчали инструменты, да различные приспособления. Со своими огромными, в пол лица глазами, он показался Ане ужасно милым.
– Только не забудь шампунь от блох купить, – прокомментировал это замечание Кир.
– Позвольте вам все рассказать, – начал толмач.
– Опять сейчас свои сказки затянет, – простонал Джил, – мне нужно проверить машину перед полетом.
На ушедшего пилота Мрей не обратил даже внимания, перед его глазами разгорался фанатичный огонь веры.
– Сейчас в это трудно поверить, но когда-то наша планета изобиловала морями и океанами. Полноводные реки несли свои воды к шапкам полюсов, и не было в эти блаженные дни печали страшнее, чем сбиться со счету от пойманного улова. Молились наши предки морским богам – Оку, наполнителю океанов, и Тею, гонителю ветров. Но райская жизнь длилась не долго.
Жил на свете один моряк, и вот, однажды, ему показалось, что улов слишком мал. Он вытащил сеть, отплыл и опустил ее снова. И опять достал рыбу, но по-прежнему недостаточно. И так, моряк уходил все дальше в море и опускал сеть глубже и глубже, пока не опустил так глубоко, что веревка зацепилась за того, кто вечно спит.
Потянул моряк из всех своих сил, наконец-то выуживая достойную рыбу, но вместо улова на поверхности воды появилась пламенная голова Ара. Бог огня пробудился. Вскипела вода, поднимая со дна гору, многочисленное тело Ара.
Вначале исчезла рыба. Пришел голод. Молились мы своим богам, неистово, долго, а тем временем Ара рос, затмевая само солнце. Пропали все морские твари, а вместе с ними исчез и Ок. Оставшись без брата, Тей был пленен огненным богом, и теперь его ветра приносили лишь смрад, да пепел.
Собрались все оставшиеся гани, взмолились разом, и из костей старых богов родился наш Ул. Он Взял всю имеющуюся воду на планете и залил ее во чрево ненавистного Ары. Раздался страшный грохот, а когда пыль осела, огненная гора исчезла. Но, вместе с ней, пропали и океаны. Слишком много воды потребовалось Улу.
Упали наши предки на колени, в рыданиях били они себя по голове, возводя руки к небу.
– Не печальтесь, – произнес Бог, – я засею всю землю красной травой, что будет сытнее рыбы.
Раскрыл он свои ладони, и тысячи семян разлетелись по всему миру, покрыв землю алым ковром. С тех пор мы молимся нашему Улу-защитнику.
Этот кристалл, что ты добыл, принадлежал археологу, моему другу. Ему удалось напасть на след пергамента, принадлежащего перу одного из первых жрецов Ула. По преданию, этот документ содержит изображение нашего бога, единственное из возможных. С годами, облик его был утерян безвозвратно. И если мы его найдем… Изображение Ула – один из камней фундамента нашей веры.
К сожалению, смерть помешала ученому закончить дело всей жизни. Из писем, он рассказал, что нашел карту с местоположением пергамента. И переслал мне ключ с расшифровкой текста. Саму же карту отправить не успел. Мы полетим к монастырю, где работал и жил этот ганеец, чтобы добыть его документы. Потом я планирую разыскать сам пергамент.
– Так мы выступаем от имени Епархии? – неожиданно спросил Кир, упирая на последнее слово.
– Нет, они ничего не знают, и я надеюсь, что так будет и впредь, – без изменения в голосе ответил ему служитель.
– То есть, этот корабль… – решил расставить все точки Охотник.
– Да, он мой.
– А не плохо так священники живут, – муррат окинул взглядом новенькие, словно сошедшие с конвейера устройства жизнеобеспечения, невольно сравнивая их со своими. Кстати, давно пора пройти техосмотр, сделал он себе мысленную зарубку.
– Стартуем через пятнадцать минут, собери все необходимые тебе вещи, – предупредил Мрей.
Охотник провел рукой по обивке, подтверждая ее мягкость, и с сожалением выдал:
– У меня есть правило – не летаю на чужих кораблях.
– Странное чудачество, – заметил Реф.
Лично его, вольготно расположившегося в кресле, все устраивало.
– Мой парусник большой, он вместит всех, – сказал толмач, плохо, когда нанятые тобой люди контролируются лишь отчасти.
– Я вижу, но правило – есть правило. На чужих кораблях я нервничаю, а это обычно не хорошо сказывается на здоровье окружающих.
– Местные жители и вправду едят траву? – спросила Аня, когда они вернулись к себе.
Весь разговор она слушала молча, повинуясь указу своего хозяина, сдерживая себя ели-ели. Особенно хотелось возмущаться с хитрости прохиндея монаха.
– Ничего они не едят, – проворчал Кир, будущая затея стала его настораживать, – все сказки. В листве живут ящерицы, неотличимые от травы по цвету, кстати, жутко ядовитые. Сообщаю, если решишься устроить здесь побег. Абсолютно глупая идея.
– Почему? Вроде мирная планета.
– Ящериц сложно рассмотреть в траве, достаточно одного прикосновения для летального исхода.
– Чудненько, – проговорила девушка, перебирая пальцами по сиденью.
– А вот у гани ящерицы считаются изысканным деликатесом.
– Эй, на судне! – раздался из приемника веселый голос Джила, – принимайте координаты точки.
– Спасибо, сигнал принял.
Охотник набрал нужную комбинацию знаков на панели, и корабль поднялся в воздух.
Пара судов приземлилась на небольшом плато, раскинувшемся между алыми деревьями, словно гордый альбатрос и, непонятно как затесавшийся в компанию, бродяга воробей.
– Идешь со мной, – сказал Кир, в этот раз он не стал их скреплять поводком.
– Могу и на корабле остаться, – заметила Аня.
– Тебя опасно оставлять без присмотра, и ты мой переводчик, забыла?
– Тогда, давай, я еще выучу язык стиктов, – предложила она.
– Незачем, нашему лохматому другу не с кем ворковать на родном, не с тобой же это делать? – поспешно открестился Кир.
– А почему нет? – спросила не довольно Анна, она как раз была не против общения с милым шерстяным другом.
На девушку укоризненно посмотрели:
– Я не собираюсь вести дел с его расой.
– А ты, оказывается, ксенофоб.
Мурат фыркнул:
– Зато тебе он очень нравиться, интересно, чем же?
– Он пушистый.
Непроизвольно, Кир скосил взгляд на свою кожу, жесткую, прочную, без единого волоса. Такую нужную в бою защиту. И промолчал.
Незаметно для себя, они спустились с корабля. На поляне их уже ждали Мрей с Рефом. Рядом с ними, блестя боками, стояло три серебряных, веретеновидных катера.
– Это – наш транспорт, – обвел их рукой служитель Улу, – мы незаметно подлетим к монастырю, не привлекая лишнего внимания.
– Почему просто не попросить у них документы ученого, – спросил Кир, уже зная ответ.
– Карта вполне может оказаться фальшивкой, незачем тревожить служителей понапрасну.
Какое интересное оправдание, подумала Аня.
Двое гончих, совместно с главой операции, заняли свои катера, оставив стикта следить за кораблями. Серебряные иглы бесшумно заскользили над поверхностью, постепенно набирая скорость. И вот, остался лишь ветер, помнящий об их присутствии, да шелест красной травы.
Спустя минут пятнадцать, полет закончился у подножия монастыря Улу. Здание, окруженное деревьями со всех сторон, имело форму правильного квадрата. Его массивные серые стены уходили далеко вверх, заканчиваясь стеклянной крышей, похожей на тот же кристалл. Низ стены был облицован крупным гладким галечным камнем.
У одной из таких стен, ничем не примечательной от других, они остановились. Мрей протянул Киру с Рефом по пистолету.
– Это транквилизаторы, – проговорил он, – я не хочу, чтобы кто-то из моих братьев пострадал. Убивать только в самом крайнем случае.
Пока монах раздавал свои ценные указания, Охотник наказывал Анне.
– Надеюсь, ты помнишь про ящериц. С катера не слезать, ни при каких обстоятельствах, приборы не трогать. Если услышишь сигнал от Джила – ничего не предпринимать, мы сигнал тоже слышим. Так, – задумался он, – вроде ничего не забыл.
– Зачем мне вообще было с вами ехать? – негодовала девушка, – Я все равно просто сижу на этой штуке!
Она с досады стукнула кулаком по фюзеляжу машины.
Когда оба инструктажа были окончены, служитель Улу нажал на один из камней, и часть стены отошла в сторону, открывая тайный проход, и компания вошла внутрь.
Добротные, выполненные из цельного камня, ступеньки вели вверх по узкому коридору. Идти приходилось впотьмах, света едва-едва хватало, чтобы не споткнуться. Первым шел Реф, его костюм, снабженный неоновыми полосами, освещал дорогу самому ганейцу, и Киру, следующему позади. Замыкал процессию Мрей. Под головным убором монаха был спрятан кристалл мертвого археолога, показывающий верный путь.
Кельи располагались на втором этаже, и коридор выводил прямо туда. Наверное, кто-то из братии регулярно совершал прогулки на свежем воздухе. Сейчас комнаты пустовали, так было во время общего послушания.
– Вот нужный номер, – Мрей остановился у пятой двери, – он жил здесь.
Внутри не было и намека на излишество, лишь строгий аскетизм. Серые стены, отштукатуренные до глянца, ниша под молитвенник, да убранная кровать с изображением кристалла над ней. Все, что ему надо, монах должен иметь при себе. Впрочем, следов пребывания ученого тут тоже не наблюдалось.
– Ну и место! Где здесь может быть тайник с картой, тут же ничего не спрячешь? – проговорил Реф.
– Скорее всего, карта, вместе с остальными бумагами, отправлена в архив при библиотеке. Так они поступают со всеми вещами тех, кто покинул стены монастыря, какова бы не была причина, не сумев их забрать.
– Тогда зачем мы здесь? – спросил муррат, высматривая в окне Анну.
С этой стороны здания катеров видно не было.
– Он попросил меня, – монах на секунду приподнял шляпу, – чтобы еще раз увидеть свой дом. Идем, здесь больше нечего делать.
Служитель первым направился к выходу. Неожиданно, дверь распахнулась, и на пороге предстал нынешний хозяин кельи. Мрей среагировал мгновенно, выхватив пистолет и в упор выстрелив в своего собрата. Ноги пришлого монаха подкосились, он рухнул вниз, сраженный большой дозой снотворного препарата.
– Перенесите его на кровать. Пусть все думают, что сам заснул, – служитель Улу убрал оружие в кобуру.
– А наш монах безжалостная штучка, – Реф помог Киру уложить спящего, – не хотел бы я встать на его пути.
Архив располагался этажом выше, просторная комната с множеством стеклянных ячеек во всю стену. Все остальное пространство занимали фигурки монахов, стоящие на полочках, стеллажах и прочих выступах.
– Здесь есть библиотекарь или какой-нибудь сторож? – спросил Кир, изучив всю конструкцию, – так и до вечера не закончим.
– Следите, чтобы никто случайно не вошел, я разберусь, – ответил Мрей, – а если нет, то мне подскажут. Только не шумите, лишнее внимание нам ни к чему.
Интересно, подумал муррат, как долго они могут на голове держать эти штуки, постоянно общаться с невидимым собеседником – так и себя потерять не долго.
Мрей невозмутимо подошел к табличке перед ячейками, а Реф с Киром встали возле дверей, по разные стороны, на случай гостей. До сих пор им несказанно везло.
– Так, тут странная система кодировки, не алфавит, а года. И, похоже, это время прибытия гани в монастырь, – толмач скрестил руки на груди, – у нас не большие проблемы, мой друг не помнит, когда сюда приехал.
– Как это не помнит? – Реф развернулся к Мрею, случайно задев одну из статуэток.
Со звоном, она полетела на пол.
– Осторожнее! Нас могут заметить!
– Уже заметили, – произнес Охотник.
Из коридора был слышен топот приближающихся шагов.
Дверь открылась, вошел новый монах, чтобы тут же погрузиться в сон, уложенный по принуждению. Реф стрелял тоже метко. Но падая, служитель, качнул Кира, тот откинулся назад, роняя целый ворох фигурок.
– Да вы издеваетесь, – простонал Мрей.
Тем временем, Анна осталась одна. Вот он, шанс для побега, только бери его. Есть возможность, есть даже транспорт, но она медлила. И дело было не в алых ящерицах, ей стало безумно интересно, чем вся эта история закончиться. Путешествовать на космическом корабле по новым мирам, кто откажется от такого приключения? Читая книги, кто не представлял себя на месте героя, открывающего страница за страницей новые миры? Аня мечтала об этом. Как там говориться, бойся своих желаний? Что же, сбежать девушка всегда успеет. Ведь можно же позволить себе эту прихоть, не так ли? Но она же дала себе слово? Как быть, что делать, извечные вопросы. Можно врать кому угодно, но только не себе.
Со стоном, Глебова вытянулась вперед, положив руки на приборную панель. Внутри катера что-то заурчало.
Самое томительное – это ожидание. Бывает, ждешь, ждешь, а время, как нарочно, замедляется, грозясь остановиться насовсем. Только нельзя его ни ускорить, ни погнать быстрее, как нельзя поймать падающую фигурку или остановить толпу монахов гани, вбегающих в свою библиотеку.
– Мне нужно время! Задержите их, – крикнул Мрей, поворачиваясь к панели.
Весь остальной мир для него перестал существовать.
– Мои три справа, твои – слева, а эта штука здесь бесполезна, – Реф отшвырнул транквилизатор, доставая военный бластер, – Ребята, мне чуждо насилие, и, если вы все тихо выйдите из помещения, никто не пострадает.
– Кто вы такие, и что тут делаете? – задал вопрос один из хозяев.
Нет, уходить они никуда не собирались.
– Ладно тебе, Реф, это же безобидные монахи, зачем убивать-то? – недоуменно спросил Кир.
– Безобидные? Да один такой может с легкостью остановить несущегося во всю прыть броморога, не говоря уже про тебя и, тем более, про меня.
Муррат присвистнул.
– Тебе не сказали, что в этом монастыре готовят элитную гвардию самого епископата?
– Он прав, наш девиз – «Даже воздух может быть острее бритвы», – откликнулся один из вошедших.
Их учат убивать, подумал Кир, шутки закончились. Охотник оставался расслабленно спокоен, мурратов тоже учат с детства искусству войны. Но не было ни боевого азарта, ни ярости. Лично ему эти гани ничего не сделали, а придавать смерти других он не любил.
Внезапно, тела служителей покрылись рябью, как будто изображение размыли водой, а яркость красок стала медленно блекнуть. Одновременно с этим, снаружи послышался какой-то нарастающий гул.
– Режим святого, – чертыхнулся Реф, – Мрей, побыстрее там! Слышал про это, но никогда не видел.
– Поверь, лучше бы не видел и впредь.
Все монахи, как один, заняли боевые стойки, головы опущены вниз, глаза прикрыты. В тот миг, когда они откроются, тела служителей превратятся в настоящие машины для уничтожения, с чем не под силу справиться даже муррату. Если бы один, тогда быть может, но не сразу шестеро. И остается только бежать. Но Мрей до сих пор подбирает нужный год, а, значит, надо по-прежнему тянуть время. Вот тебе и безобидная планета.
Перейти в боевую форму одно мгновение, и вот уже Кир снова видит тела монахов с четкими линиями.
– Шестеро на одного, не такой уж и плохой расклад, – усмехнулся Охотник, не особо рассчитывая на помощь Рефа.
Внезапно внешняя стена затрещала, пойдя трещинами, и в образовавшуюся дыру влетел катер. Их транспорт. Словно в медленном танце, во все стороны полетели ломающиеся камни, а в пилоте Кир с ужасом узнал Аню, крепко вцепившуюся в руль.
За секунду до понимания – ему не успеть стащить девушку с машины, прежде чем та врежется в толпу монахов, тело муррата само пришло в движение. Он бросился вперед, благодаря судьбу за то, что в боевом режиме, к медленно летящей железной стреле. Кончиками пальцев схватив за плечо Глебовой, Кир потянул ее на себя. Раздался грохот, словно кегли, стоящие служители полетели во все стороны. Уже падая, муррат раскрыл крылья, обернув ими себя и Анну, словно коконом. Она прильнула к нему, ища защиты.
– Ты как, в порядке? Цела? – Кир завертел землянку, вглядываясь в нее со всех сторон, – Что, во имя всех богов, ты творишь?! – он убедился – она была не ранена, – Я где тебя оставил?
– Я ничего не трогала! Он сам завелся, – тело все еще предательски дрожало.
Видя это, Кир лишь крепче обнял свою подопечную. Из кольца рук выглядывали лишь алые кончики ушей.
– Нашел! – в этом шуме голос Мрея раздался звонко, – Мы вспомнили год! Реф, открой вон ту крайнюю справа от тебя ячейку.
Ганеец послушно нажал на планку, стеклянная дверь отошла, открывая короб с наваленными в него свитками. Подбежавший служитель Улу выхватил из этого вороха нужный документ, распознав его с первого взгляда. Карта оказалась такой древней, что была выполнена еще на бумаге.
– Уходим, пока братья не очнулись, – толмач разобрал приглушенные стоны, доносящиеся из-под завала, – той же дорогой идти нельзя, сейчас сюда весь монастырь сбежится.
Он набрал на своем браслете код оставшихся внизу катеров, и два транспортных средства поднялись наверх, через дыру в стене. К сожалению, первая машина была безвозвратно поломана.
– Мы с Рефом спускаемся на катерах, ты своим ходом, – распорядился Мрей.
– Если у меня есть крылья, это не значит, что я могу летать. Для полетов атмосфера вашей планеты не подходит, порву все перепонки.
Пришлось на один катер сесть Мрею с Рефом вдвоем, а на второй муррат усадил себя с Анной. Две серебристые линии помчались к своим летающим кораблям, оставляя после себя разрушенную стену, двух спящих монахов и шесть постанывающих жертв завала.
– Мне нужно спокойствие и тишина, – проговорил Мрей.
Все они собрались в главном зале корабля служителя Ула. Ну, почти все, стикт, к вящей радости Охотника, опять отсутствовал, крепя катера в трюме. Монах достал ключ с расшифровкой карты и теперь пытался ее прочитать. Реф расположился в кресле, лениво потягивая напиток, сваренный на основе молотых зерен антерии.
– Я чувствую себя бесполезной, – произнесла Аня на мурратском, сидя рядом, – никто не говорит на других языках, кроме всеобщего.
– Это же хорошо, значит, у них нет от нас секретов, – поддержал Кир.
Он повернул голову, оценивая состояние девушки. Та выглядела вполне нормально.
– Или они не доверяют никому кроме себя. Что ты так смотришь? – Аня медленно подняла глаза, упираясь тому в рога.
Кстати, они мягкие! Глебова вспомнила, как карабкалась к входу гробницы гани. Интересно, он даст ей их еще раз пощупать? Рука, потянувшаяся было вперед, смущенно опустилась.
– Нет, ничего, – ответил Охотник, возвращая взгляд на центр рубки, – Наш монах, так точно, себе на уме, я вообще сомневаюсь, что они с этим археологом были знакомы, и тот посылал какой-то ключ Мрею. Ты посмотри, кристалл по-прежнему у него на голове.
Сейчас Аня тоже обратила внимание на этот факт, служитель даже не стал снимать свою шляпу.
– Я расшифровал, – произнес толмач, будто почувствовав разговоры о нем.
– Можем лететь? – на пороге появился Джил, вытирающий масляные руки о тряпку.
Каждая команда разошлась по своим кораблям.
Глава 4
– Ты точно правильно расшифровал? – поинтересовался Реф.
Они стояли посреди огромного поля, засеянного алой травой, такого большого, что его края простирались до самого горизонта.
– Судя по карте, здесь находиться Храмовая библиотека, древнейший комплекс.
– Тогда карта врет, – проговорил Кир, – тут ничего нет.
– Действительно, пусто. Странно, – отозвался Мрей, – я не мог ошибиться.
Как красиво, подумала Аня, не знала, что у красного может быть столько оттенков! Спокойно. Теплый ветер играет в море, колыша траву. Она кажется такой мягкой, что так и хочется погладить. Девушка нагнулась, протянув руку вниз, из травы на нее смотрела пара глаз. Больших, круглых, желтых, с вертикальным значком. Ящерица, пронеслось молнией в голове, крайне ядовита. Ноги сами сделали свое дело, с громким воплем она отпрыгнула в сторону, чтобы тут же упасть, врезавшись во что-то твердое. Электрической змейкой в чистом небе прошла рябь и исчезла.
– Ты чего прыгаешь? – спросил Охотник.
– Подождите-ка, – монах подошел поближе.
Он поводил рукой в воздухе, отчего тот заискрился, покрываясь на секунду сетью изломов.
– Не может быть, – присвистнул муррат, – голограмма! А ты утверждал, что библиотека древняя.
– Конечно, старая и древняя, тогда не могло быть таких технологий.
– Правительство от нас все скрывает, – усмехнулся Реф.
– Может, тогда и не знали, а нынче мы и не такое умеем. Сейчас вернусь, – стикт исчез в брюхе своего корабля.
Подошел он спустя пару минут, держа черный квадратный прибор:
– Всем отойти, сейчас будет чудо.
Послушно, команда сделала пару шагов назад. Джил, будто в молитве, поднял перед собой руки, коснувшись механизмом пустоты. Тот час, из нее, словно из небытия, стали проступать контуры здания. Сначала медленно, потом все быстрей и быстрей, пока иллюзия не пропала, явив миру Храмовую библиотеку, первую во всей истории гани. Аня улыбнулась стикту, но тот этого не заметил.
– Какая-то не характерная для нас архитектура, – заметил Реф, – напомните, а что мы ищем?
Круглая, без единого угла, молочно-белая конструкция напоминала больше всего юлу, танцующую на кончике иглы. Просто сейчас она замерла. Фундаментом строению служил овал из того же камня, размером с целый этаж. Всю его поверхность, словно гигантский сыр, пронизывали правильные круглые дыры.
– Зато, у нас нет проблем с входом, – отметил Кир, – пошли?
– Ничего руками не трогай, – напомнил он Анне на родном наречии.
Она показала язык спине Охотника.
Прошедший в отверстие первым Реф обернулся, помахал всем рукой и исчез.
– Так, это еще что такое? – изумился Кир, – Стой здесь, – приказал он девушке.
Как гончая, Охотник должен был идти следом. Он осторожно пролез в дыру, постоял немного, оглядываясь по сторонам, и тоже пропал из видимости.
Несколько минут ничего не происходило.
– Я должен быть там, – отозвался Мрей.
– Это глупо, исчезать всем вместе, – молвил Джил.
– Что может быть опасного в монастыре? Да, он не совсем обычной конструкции, но это же Дом моего Бога.
Толмач смело шагнул внутрь и, конечно же, тоже пропал.
– Я в охранники не нанимался, – проворчал стикт, смотря при этом почему-то на Анну.
Как и все, он вошел внутрь. Оставшись одна, девушка пожала плечами и пошла вперед.
Вся бравая команда стояла внутри просторного коридора, округлым концом уходящего куда-то за поворот. Внутри юлы. Материал, что казался камнем снаружи, стал сверхпрочным матовым стеклом, пропускающим свет. Одна стена коридора оказалась прямой, сквозь нее угадывались очертания внутреннего строения. На другой же, расположенной под сорока пяти градусным углом, чувствительные пальцы стикта нащупали сотни мельчайших дырочек, сходных с песчинками.
– Ты что тут делаешь? – Охотник заметил Аню.
– Все пошли, и я пошла, – откликнулась та.
– Не нравиться здесь мне, вот что хотите со мной творите, – задумчиво проговорил Реф.
– Не говори ересь, ты стоишь внутри древнего хранилища знаний своего бога, известного только в легендах! Это ли не чудо? – попинал его Мрей.
– Что-то я не проникся благоговейным трепетом, – поддержал гончего муррат, – идем вперед.
– А где здесь перед?
– У меня будет там, – он показал рукой прямо.
– Интересно, я могу считать себя просветленным? – задал вопрос Реф Киру, – В последнее время из библиотек не вылезаю.
– Это не правильная библиотека, – успокоил тот, – тут книг нет.
– Откуда ты знаешь? Может сейчас, пока идем, мы набираемся древними знаниями, вдыхая сам воздух, которым дышали просветленные монахи.
– То-то, смотрю, запашок странный.
Они рассмеялись под неодобрительным взглядом идущего рядом толмача.
Аня, тем временем, почти в плотную подошла к Джилу, ей так хотелось погладить мягкую, золотую шерстку. Оглядываясь на идущего позади механика, она тому кокетливо улыбалась, пытаясь наладить контакт. Стикт по-прежнему ее игнорировал, полностью.
Спустя десять минут, Охотник остановился и предложил:
– Давайте дыру в стекле проделаем?
– Не позволю рушить священное наследие! – возмутился Мрей.
Мурат в очередной раз оглянулся на девушку, нахмурившись. В конце концов, его нервы не выдержали, взяв за руку, он повел ее рядом.
Совсем скоро, они увидели разлом во внутреннем стекле. Его молочные края были разрезаны, словно от удара, а часть осколков разбросана по полу.
Войдя в рукотворный проход, команда оказалась в комнате с узким, четверо могли обхватить, цилиндром по центру. Из когда-то такого же белого стекла. Сейчас вся поверхность оказалась испещрена выцарапанными острием письменами. Плоский круг диаметром побольше, что в основании, разукрашивали, оставленные красным цветом, отпечатки ладоней. Кончики каждого пальца смотрели в середину строения. Точно такой же круг проглядывался и на потолке.
– Можешь расшифровать надпись? – спросил монаха Кир.
– Они кажутся мне знакомыми…– Мрей обошел Цилиндр вокруг, – здесь записана легенда об Уле, та ее часть, где Бог сажает семена травы. И распростер он руки свои в небеса, и раскрыл ладони, когда посыпались с них, подобно песку, тысячи тысяч крупинок, несущих жизнь. Исчезла потрескавшаяся корка земли под алым шелестом трав. И вкушали мы ростки эти, и были слаще они, чем самый медовый плод.
Оторвавшись от надписи, взгляд служителя коснулся пяти кристаллов, разложенных у самой стены в ряд через равные промежутки. Шестой же торчал из полуистлевшей белой кости, почти слившейся с цветом стекла. Кладбище гани. Все столпились, мрачно разглядывая находку.
– Пойду, пообщаюсь с соплеменниками, – проговорил Мрей.
Они были монахами, попавшими сюда в разное время, каждый по неосторожности. И так и не нашедшими выход. В те века служителям еще не воспрещалось иметь накопители памяти. Самый младший оказался здесь две тысячи лет назад, старший – все три. Разные эпохи, каждый жил чем-то своим, но умерли все ради веры. Большинство в одиночку бродило по миру, неся просвещение всем и находя здесь упокоение. Гани считали, что проходят испытание, дарованное богом, находили надпись и умирали с его именем на устах. Но самые первые, они помнили, как в небе, подобно цветку, раскрылись ладони, и с них, словно птица, взлетел ввысь волчок. С каждым его оборотом, из миллиона мелких отверстий, что сбоку, на землю летели семена. Они видели, как растет трава. И когда движение остановилось, руки исчезли, оставив народу гани доказательство – Чашу бога. Первые монахи были исследователями. Чтобы народ помнил о чуде, они записали на странном приборе свиток Ула, зная, что никогда отсюда не выберутся. Нет лучшего места для хранения знаний. Надеясь, что пришедшие во след, сумеют рассказать остальным.
– Из хороших новостей, – сообщил всем Мрей, – я знаю, где находиться первый храм Ула.
– Из плохих?
– Мы все здесь умрем.
От неожиданности, Анна сильней сжала край одежды муррата, тот ободряюще постучал по ее руке.
– Не собираюсь этого делать, – Кир подошел поближе к цилиндру, выпустив лезвия, в обычном состоянии спрятанные между запястьем и локтем, – сейчас здесь будет новый вход.
– Не сметь! – вскочил монах на его пути, закрывая собой надпись, – Это же древнейший артефакт, Небесная сеялка. Лишь вскользь упоминается о ней в самых старых легендах, дошедших до нас.
– А мне жизнь дороже.
Дело все шло к членовредительству, если бы не голос Рефа, увлеченно что-то ковыряющего в нижнем круге:
– Он разбирается.
Бывший ранее целым, участок круга с нарисованной ладонью был отодвинут в сторону, открыв отверстие внутрь цилиндра.
– Мне никто не хочет помочь?
Позабыв про ссору, все кинулись сдвигать сегменты, умирать никто не хотел. Девять аккуратных частей, словно мозаика, открывали приличный проход в сердцевину. Взорам их предстал винтообразный штырь, тянущийся куда-то вверх.
– В принципе, по нему можно легко забраться, – стикт просунул голову в дыру, – здесь даже не очень высоко, метра два, и я вижу полость.
– Скажешь тоже, легко, – муррат тоже поинтересовался отверстием, – я тут могу застрять.
Ловкий Джил залез внутрь первым и попробовал взбираться, ступая по срезам винта, как по ступеням. У него выходило просто.
– Кто следующий? – крикнул он, – Могу помочь.
Аня сунулась следом, протянув вверх руку. Стикт посмотрел на нее, не делая никаких движений, и крикнул:
– Мрей, где ты там? Я тебя жду.
Удивленно, девушка выбралась из дыры назад.
Подошедший служитель, не без помощи Джила, неуклюже, но все же, залез на вершину винта. Вместе они скрылись в отверстии.
– Ну, я пошел, – прокомментировал Реф и полез следом.
– Давай сюда, подсажу, – Кир приподнял Анну за талию, – цепляйся за выступы, если что – поймаю.
Потихоньку она полезла вверх. Из отверстия выглянул Реф, подал ей руку и втащил внутрь.
– Тесно здесь, – пожаловался сам себе Охотник, – но ничего, сейчас поправим.
Пока монаха поблизости нет, он срезал по вертикали часть винта, сразу стало свободно, и полез, кромсая кусочки по дороге.
Выбравшись наружу, Кир задел ступень, похожую на часть нижнего круга, та сдвинулась к середине. Моментально, все его товарищи проделали тоже самое. Снизу донесся звук скрежета сегментов, проход закрылся.
Подобно нижнему, его накрывал такой же круг, только чистый, без единого следа краски. Во всем маленьком, круглом помещении, что они попали, ни надписей, ни рисунков не было, как и дверей. Все то же матово-прозрачное белое стекло. Стараясь держаться подальше от Джила, Аня отошла к стене, присев на узкий выступ, опоясывающий комнату. И тут что-то загудело.