Ирина Лакина
Твоя невеста из преисподней
© И. Лакина, 2017
© ООО «Издательство АСТ», 2017
* * *
Пролог
Июль 2012 года. Ярославль
Пронзительные сигналы застрявших в удушливой пробке автомобилей действовали Марине на нервы. Она со злостью ударила по рулю руками и нажала на клаксон, добавляя в эту какофонию свои пронзительно-истеричные ноты.
– Мне кажется, это плохая идея… – Егор провел рукой по пышной шапке русых волос и отвернулся к окну.
Прохладный воздух из решетки дефлектора приятно щекотал его загорелую кожу. Он прикрыл глаза и постарался расслабиться. Задумка Марины ему совершенно не нравилась. Отчасти и потому, что причина ее ссоры с сестрой была ему прекрасно известна. Более того – он сам являлся той самой причиной, по которой две девушки не разговаривали друг с другом вот уже три месяца.
– Пора закопать топор войны. Что было – не вернешь, – Марина повела плечами, не поворачивая головы. – Катя должна понять. Должна!
Ее изящная ладонь с короткими ноготками, покрытыми ярко-красным лаком, легла на его колено. Егор вздрогнул и посмотрел в прозрачные голубые глаза невесты.
«Где была моя голова?» – подумал он, рассматривая будущую жену. Ее уложенные, но сухие, словно мочалка, безжизненные светлые локоны, крылья искусственных ресниц, алый цвет губ, переживших не одну инъекцию в салоне косметолога, – все это вызывало отвращение.
– Да, – Егор вздохнул, – теперь действительно ничего не вернешь…
– Все будет хорошо, – Марина расплылась в белоснежной улыбке, за которую пару дней назад он отвалил дантисту приличную сумму, – мы поженимся, у нас вскоре родится малыш, Катя не сможет долго злиться на тебя, – девушка задумалась, – и на меня. И уж тем более она не сможет злиться на своего племянника.
– Приглашать ее на нашу свадьбу – плохая идея. Я повторяю тебе это вновь и вновь, но ты меня не слышишь. Даже твои родители наотрез отказались присутствовать, как ты не поймешь – они все отказались от тебя!
Все внутри него негодовало. Он сжал кулаки и сощурил голубые глаза, опасаясь, как бы их гневный блеск не выдал его внутренних тревог и мыслей.
– Катя – моя родная сестра!
– У которой ты увела парня!
В воздухе повисла тяжелая пауза.
– Что значит, увела? – Острый подбородок Марины задрожал, предвещая поток слез. – То есть ты ничего не хотел? Ты весь такой сирый и обездоленный, несчастный обманутый жених, которого хитростью затащили в постель?
– Ты прекрасно знаешь, что та ночь – ошибка. И если бы не твоя беременность – никакой свадьбы не было бы.
– Понятно, ты меня не любишь… – девушка повернула к нему влажные глаза и испуганно заморгала ресницами.
«О, Боже! Только не истерика, – подумал про себя мужчина, нахмурив лоб, – врач сказал – ей нельзя волноваться».
Он смягчил выражение лица и взял в свою руку ее горячую ладонь.
– Тебе нельзя нервничать, подумай о ребенке.
– Слава богу, – Марина резко выдернула свою ладонь из его руки, – нужный въезд во двор.
Она сглотнула соленый комок слез и резко выкрутила руль, поворачивая в знакомую домовую арку, вырвавшись, наконец, из плена застрявших в июльском пекле машин.
– Подожди меня в машине. Не думаю, что она сильно обрадуется мне. Но вдвоем туда уж точно не следует ходить, – бросила девушка сквозь зубы и громко хлопнула дверью.
«Обиделась», – подумал Егор, а затем расслабленно выдохнул и откинулся на спинку сиденья. Полчаса тишины были ему обеспечены. Полчаса в одиночестве – без ее требовательного голоса, без пошлых надутых губок, без тошнотворного запаха духов.
Как только его угораздило в ту ночь скатиться в эту яму? Один из самых завидных холостяков города, сердцеед, хронический бабник, владелец собственной сети кофеен, высокий и широкоплечий блондин с притягательным лицом и пронзительными голубыми глазами, он всегда был окружен восхищенными претендентками на руку и сердце, которые проходили строгий кастинг – рост, вес, состояние волос и ногтей, длина ног, семья, образование, чувство юмора. Об список его критериев споткнулась не одна мисс Ярославль. Да что там мисс Ярославль?! Модели, начинающие и известные актрисы, дочери самых богатых семей города – все готовы были преподнести ему себя на блюдечке с голубой каемочкой.
Как вдруг опытный, осторожный в выборе мужчина умудрился оказаться в постели у родной сестры своей новой пассии? Помутнение рассудка, иначе не назовешь. И надо же было этой кукле залететь!
Все вышло очень некрасиво и нехорошо. Несмотря на то что с Катей он встречался всего пару-тройку месяцев, его поступок никак нельзя назвать мужским.
Катя соответствовала всем его требованиям. Или почти всем. Высокая, стройная шатенка из семьи врачей, последний курс юрфака. Все при ней – и внешность, и мозги. Чего нельзя сказать про ее взбалмошную сестру, которая, забросив учебу на фармацевта, все свободное время проводила в салонах красоты и ночных клубах – головная боль семьи Купаевых.
Теперь эта мигрень перекочевала в его голову. Все жизненные планы пошли прахом. Что его ждет? Нелюбимая жена, крикливый младенец, Марина в засаленном халате и бигудях, ссоры, измены, бутылка…
От этой стройной цепочки мыслей его затошнило.
Внезапно его внимание привлекли крики возле знакомого подъезда – выскочившие на улицу, одна за другой, девушки верещали, точно полицейские сирены, и размахивали руками, как две базарные бабы.
Егор нажал на кнопку стеклоподъемника и открыл окно с водительской стороны, чтобы лучше слышать, что происходит снаружи.
– Ты еще смеешь являться ко мне домой и приглашать на свою свадьбу? – Катя поставила руки в боки и угрожающе наклонилась в сторону сестры: – Бесстыжая! Пошла вон, угонщица! Подстилка!
Егор поморщился. Катерина, как оказалось, в моменты ярости напрочь забывала о культуре речи и элементарных приличиях. Боевая курица – ни дать ни взять. Идеальный образ бывшей девушки растворился в женской склоке, как туман на рассвете.
– Я думала, ты умнее, – с ехидной улыбкой ответила ей Марина, – чего двум родным сестрам из-за мужика ссориться? Мужики приходят и уходят, а родная кровь – она и есть родная кровь. Но ты, видимо, совсем ополоумела из-за ревности и обиды. Неудачница! На что ты надеялась? Посмотри на себя, и на меня – небо и земля!
– Ага, – Катерина усмехнулась, – небо и помойка! Точнее, проходная – кто только через тебя не прошел в этом городе!
Егор нахмурился и, поразмыслив пару секунд, вышел из машины. Не дай бог, подерутся еще. Нужно вмешаться и остановить этот бесплатный драматический спектакль для соседей, которые свесились с балконов, как гроздья винограда, и наблюдали за этой колоритной сценой, напоминающей очередную серию бразильской мыльной оперы.
– Катя, – его голос дрогнул, – ты прости меня, я не хотел! Но так уж вышло…
– Не хотел? – взвизгнула девушка, – зато хотелка твоя хотела! Заделали спиногрыза – так вам и надо! Расхлебывайте теперь! Семейка… – Девушка презрительно сжала губы и бросила на него полный отвращения и гнева взгляд.
– Да пошла ты, мегера бешеная! – закричала на нее Марина. – Запомни – отныне нет у тебя сестры! Поняла? Адьес! И племянника не увидишь! Ни-ко-гда!
Она горделиво задрала подбородок и уверенной походкой, играя ключами от новенького автомобиля, подаренного Егором, направилась в сторону своего «Ауди А6» – такого же ярко-красного, как цвет ее помады и лака для ногтей. Егор бросил виноватый взгляд на взбешенную Катерину и догнал невесту.
– Да чтоб ты никогда покоя не знала! Чтобы спать не могла спокойно! Гори в аду! Пусть вечно грызут тебя сомнения в его верности! Мне изменил – и тебе изменит, можешь не сомневаться! – В спину Марине летели проклятья, но ни один мускул на ее лице не дрогнул. Лишь из покрасневших глаз скатились несколько слезинок.
Она села за руль и завела мотор. Егор опустил лицо к открытому окну.
– Я тебе говорил…
– Не надо! – перебила его невеста.
Марина нервно постукивала пальцами по обтянутой кожей поверхности руля, бросая быстрые взгляды в зеркало заднего вида, в котором отражалась ее взбешенная сестра, показывающая неоднозначные жесты.
– Открой дверь, я сяду, – попросил Егор и начал обходить машину.
Дернув ручку двери с пассажирской стороны, он удивленно вскинул брови.
– Марина, открой!
– Да пошел ты! – прошипела девушка и резко дала по газам.
Мужчина бросился вдогонку, наблюдая страшную картину – автомобиль Марины резко вырулил на встречную полосу и несся навстречу огромному МАЗу, груженному деревянными брусьями.
Егор замер, обхватив голову руками. По вискам катился нервный пот. Визг тормозов и запах горелых покрышек заставил его сердце провалиться в желудок от ужаса. Все, что осталось от его беременной невесты, – груда покореженного металла красного цвета. Ее любимого – цвета страсти, пламени и крови.
Глава 1
Июль 2013 года. Воронеж
Я поежилась и натянула легкое пуховое одеяло до самого подбородка, сквозь сладкую дремоту ощущая уколы леденящего холода. Еще пару минут назад я задыхалась от удушливой июльской жары, распластавшись на белых простынях в костюме Евы, а теперь стучу зубами, как полярник в Арктике.
Я нехотя открыла глаза, прекрасно понимая, откуда растут ноги у этого резкого похолодания, и недовольно сморщила лоб.
Тонкая белоснежная тюль трепетала и колыхалась, хотя на улице была звездная безветренная ночь, и в открытое окно залетали разве что комары да мошки. И ни единого дуновения ветра.
Спящий в углу кровати черный кот по кличке Барон резко вскочил, выгнул спину и зашипел. Его гладкая блестящая шерстка встала дыбом, а из маленького кошачьего рта доносились жуткие утробные звуки.
Напротив кровати, рядом со стареньким платяным шкафом, дрожала дымка фантома. Расплывчатые линии вибрировали в воздухе. Судя по очертаниям, передо мной была женщина, которая в земной жизни очень любила покушать. Внезапно призрак поднял руку, и меня обдало пронизывающим ветром.
Черт бы побрал этих несчастных! Нет мне покоя! Я выругалась про себя, еще сильнее укутавшись в одеяло.
– Ну что? – недовольно пробурчала я, продирая заспанные глаза, – что тебе нужно?
Дымка поплыла в воздухе, приблизилась к кровати и опустилась рядом со мной. Кот громко мяукнул и с шипением забрался под кровать. У меня же ресницы покрылись инеем от такого соседства.
– Помоги мне, – низким голосом протянуло приведение.
– Да ясное дело, ты сюда не поболтать явилась.
– Грубиянка, – обиделась прозрачная дамочка.
– Задание расскажешь или будем колкостями обмениваться? – Я потерла ладонью окоченевший от холода кончик носа и всхлипнула, чувствуя подступающий насморк.
– Важное дело удерживает меня на земле. Вот, – женщина разжала молочного цвета кулак, и мне на простыню упал скрученный в трубочку лист бумаги.
– Что это? – Я высунула из-под одеяла руку и взяла листок.
На бумаге корявым почерком, точно писал первоклашка, был начертан обычный городской адрес, а также детально описывалось какое-то потаенное место в указанной квартире – правый угол крайнего левого ящика на антресолях.
– Шкатулка у меня осталась, с настоящими янтарными серьгами и золотым колье. Все девушки в нашем роду надевают это колье в день свадьбы. Оно приносит здоровье и плодовитость.
– Передать забыла, кулема? – снисходительно спросила я.
– Почему сразу кулема? – обиделась пышная дамочка. – От мужа-пропойцы прятала, – приведение горестно вздохнуло и смахнуло с лица дымчатую слезинку, – дочка у меня замуж на следующей неделе выходит. Нужно, чтобы нашла. Я у кумы это все спрятала.
– Завтра же все узнает, – закивала я.
– Не обманешь? – недоверчиво спросила леденящая душу женщина.
– Если думаешь, что обману, – зачем ко мне пришла? Или в городе других медиумов не осталось?
– Остались, почему же… Только слава о них недобрая. Рыжая Ольга, которая говорит, что она дочь потомка норвежского конунга, с нечистью связалась. Душу продала в обмен на молодость и красоту. А Аркашка-цыган обычным воришкой оказался. Тайники, доверенные ему странниками, вскрывал, а добро себе присваивал.
За Аркашей я и сама уже давно наблюдала. То часы у него швейцарские появятся, то машина новая, то в Монако на ночь слетает, чтобы в казино проиграться, а странников да духов меньше не становится. Причем всем в городе известно, что папенька его не сильно жалует и денег совсем не дает, хотя семейка не из бедных. Тем неприятнее, что еще один представитель моего древнего народа подался в шарлатаны. Обидно. Вот так один какой-нибудь нечистоплотный на руку попадется, а слава всем достается. И среди цыган есть порядочные люди. Я, например.
– Откуда сведения? – спросила я.
– Встретила на кладбище свою соседку, которая год назад умерла. Так она, бедняга, теперь тут навечно застряла. Дело не закончено, а закончить невозможно, ибо Аркаша этот умыкнул мешочек с рубинами, которые она сыну завещала, да промотал полученное состояние.
– Ну, – усомнилась я, – про веки вечные ты загнула. Можно попытаться найти покупателя, выкупить или, если выкаблучиваться будет, выкрасть рубины, да закончить дельце. Но это может затянуться надолго. Да, и где деньги на выкуп взять? Кто ж за такое возьмется?
– А ты дело говоришь, – радостно заявила дамочка, дыхнув на меня скандинавским холодом, – я Зойке твои слова передам, пусть она к тебе обратится!
– Э-э-э, не-не-не, – запротестовала я, – попробуй только дать наводку – устрою тебе вечное чистилище! Делать мне больше нечего, как за чужими рубинами бесплатно охотиться да жизнью рисковать.
– Спать-то спокойно сможешь, зная, что человеку хорошему не помогла? – попыталась надавить на жалость моя незваная гостья, но меня такими выпадами не прошибешь.
– Ты за меня не переживай, лучше о своем вечном сне подумай – выдашь меня, и станешь с Зойкой на пару скитаться по кладбищам да погостам.
– Да поняла уже…
– Вот и ладненько. А теперь давай, ауффидерзейн, гуд бай, чао… Ночь на дворе. Спать охота.
Мне не терпелось поскорее помахать фантому ручкой да вернуться в царство Морфея. Только там, в своих сновидениях, я могла быть той, кем хотела, – молодой девушкой, мечтающей о простых, но таких далеких для меня вещах – встретить свою любовь, выйти замуж и нарожать детей.
Обычная человеческая жизнь мне только снилась. Разве можно построить отношения с мужчиной, когда ты постоянно выполняешь поручения скитающихся между адом и раем? Как объяснить любимому, зачем тебя вдруг среди ночи несет в другой город или почему тебе неожиданно вздумалось посетить городскую мусорку? Да мало ли что со мной завтра может случиться? Снять родовое проклятье? Провести ритуал изгнания полтергейста? Выполнить последнее желание неприкаянной души? Всегда пожалуйста – мистическое агентство Аурелии Констанеску к вашим услугам. С моей работенкой о личной жизни только и остается, что мечтать.
– Спасибо, – добродушно пропело приведение и растворилось в воздухе.
В ту же секунду испарился пронизывающий до костей холод, и Барон с мурчанием выполз из-под кровати.
Пушистый теплый комочек свернулся у моих ног и заснул, как ни в чем не бывало. Я провела рукой по его гладкой шерстке, чмокнула в мягкую макушку между ушей, и поудобнее устроилась на остывших простынях.
Глава 2
Такого пронзительного дверного звонка я не слышала уже давно. От его визга стало неприятно не только моим ушам, но и всему телу, словно меня одновременно укололи десятком иголок, а самой длинной из них проткнули барабанные перепонки.
За дверью послышались легкие шаркающие шаги. Затем раздался щелчок замка.
– Вы к кому? – В приоткрывшуюся щель просунулся аккуратный курносый носик, усыпанный веснушками.
– К Лидии Матвеевой.
– Это я, – удивленно ответила девушка и шире открыла дверь, – а вы, собственно, кто?
– Позвольте представиться – Аурелия Констанеску. Доверенное лицо вашей покойной матушки – Галины Семеновны.
Девушка удивленно наморщила лоб и округлила глаза.
– Но мама умерла, уже полгода как…
– Я знаю. Я здесь по ее поручению. Пришло время передать вам кое-что.
– Проходите, – она распахнула дверь и отошла в сторонку, пропуская меня внутрь светлого коридора с гирляндой миниатюрных лампочек под модным натяжным потолком. Я невольно залюбовалась.
– У вас светло.
– Да, небольшой ремонт к свадьбе. Торжество в эту субботу. Жаль, мама не увидит.
– Увидит, – ответила я и ободряюще улыбнулась.
– Ну, да… Ну, да… Как говорится, им сверху виднее.
Мы свернули налево и попали в вытянутую в длину гостиную. Комната практически ничем не отличалась от сотни других таких же комнат в похожих квартирах – серебристо-зеленые полосатые обои, массивный мягкий уголок с продавленными сиденьями, мебельный гарнитур с выставленными на полках фотографиями, фарфоровыми статуэтками и посудой за стеклянными дверцами шкафов. В углу на высокой тумбе стоял небольшой телевизор с плоским экраном. Напротив него почти до самого потолка выросла раскидистая пальма, у которой зеленые ветки перемежались с пожелтевшими. Очевидно, за растением ухаживали спустя рукава.
На центральной полке комода в простой деревянной раме стояла большая фотография моей ночной гостьи – широкое улыбчивое лицо, доброе и бесхитростное, уставшие глаза, сеть мелких морщинок, янтарные серьги (наверное, те самые) в ушах и крестик на груди – обычный черно-белый портрет из серии «фото на паспорт».
– Хороший портрет, – я села на край дивана, опасаясь провалиться в старый поролон или нащупать пятой точкой пружину.
– Маме здесь сорок пять. Для замены паспорта фотографировалась.
– Я так и подумала.
– А откуда вы ее знаете? Я ничего о вас раньше не слышала. Да и денег у мамы на адвоката никогда не было…
– Это старая история, – я отвела взгляд. Не люблю врать. – Дело в том, что у Галины Семеновны осталось для вас небольшое наследство. И все это время оно было надежно спрятано. По завещанию вашей матери – вплоть до дня вашей свадьбы. И раз уж этот день буквально у нас на носу – я передам вам информацию о его месте нахождения.
– Как странно… – девушка нервничала и теребила пальцы рук.
– Вот, – я протянула ей лист бумаги с адресом, который я предусмотрительно переписала собственной рукой. Каракули фантома было трудно разобрать даже мне.
– Но, – лицо девушки переменилось, – это же адрес моей крестной!
– Все верно.
– Шарлатанка! – закричала дочь покойницы и вскочила с дивана как ужаленная. – Я сразу заподозрила неладное – цыганка и в поверенных у мамы! Вот же небылицу сочинили!
Старая песня – все шло как по маслу, и вот те, «здрасьте». Опять нужно доказывать, что я не верблюд.
– Аккуратнее с выражениями, мисс. Я к вашим семейным драмам не имею никакого отношения. В чем, собственно, дело? – потребовала я объяснений.
– Она вас подкупила, да? Сказку о наследстве сочинила, чтобы заманить меня туда и вытянуть деньги на водку папаше? Знает, что свадьба и что у меня есть. Вертихвостка!
– Да кто она?
– Не придуривайтесь!
Я встала с дивана и бросила на нее недоуменный взгляд. Во что меня втянула эта неприкаянная душа, улыбающаяся мне с портрета? Семейных разборок мне тут не хватало. Боже! Как же меня достали эти поручения! Как же я хочу навсегда избавиться от этой почетной должности!
– Я, пожалуй, пойду.
– Да-да. Идите. И больше не стоит сюда приходить. А крестной передайте, что отец для меня умер. Пусть зря не старается меня разжалобить.
– Правый верхний угол на антресолях. Шкатулка с янтарными серьгами и золотым колье. Наденьте его на свадьбу. Ваша мать так хотела.
Девушка открыла от удивления рот. Я же резко отвернулась и направилась к выходу.
– Не провожайте, – бросила я ей, не оборачиваясь.
Быстро расправившись с бесхитростным замком, я захлопнула дверь и вышла в подъезд.
– Достали, психи! – из моего рта вырвалось подобие змеиного шипения.
Придешь (а точнее – приедешь, за собственный счет), привезешь наследство на блюдечке с золотой каемочкой, а тебя то в шарлатаны записывают, то тапками гонят, то полицию вызывают. И никто слова благодарности не сказал. И все из-за яркой внешности, которая очень тонко намекает на мое происхождение. Что за жизнь такая?
Слетев по ступенькам, я выскочила из подъезда и только на улице смогла успокоиться. Несмотря на полуденный зной, здесь, почему-то, дышалось легче.
В жилищах неприкаянных душ всегда дышится тяжело. Будь то квартира, комната в коммуналке или дорогой особняк. Воздух там как будто дрожит из-за их незримого присутствия, и его трудно вдыхать.
Через дорогу от дома я увидела стоянку такси и сразу же направилась туда. Нужно навестить бабушку. Она подскажет, как избавиться от дара. Моему терпению пришел конец.
– Свободны? – Я заглянула в открытое водительское окно белого «Форда» с шашечками.
– Куда вам? – мне в лицо дохнуло крепким табаком. Я поморщилась.
– В Боровое. Я покажу дорогу.
– Садитесь.
Я прыгнула на заднее сиденье и улыбнулась. Встреча с бабушкой всегда праздник. Тем более сегодня, когда я полна решимости избавиться от своего ненавистного дара. Черт бы побрал эти родовые способности.
Машина летела по улицам и проспектам быстро и плавно, словно лодка на воздушной подушке. Мы пересекли набережную с церковью петровских времен и поднялись на Чернавский мост. Я залюбовалась «воронежским морем», как здесь называют местное водохранилище, на поверхности которого плясали солнечные зайчики. Мелкая рябь его вод завораживала. Хотелось остановить машину и прямо с этого моста прыгнуть в его прохладный омут.
Чудом проскочив вечно загруженный трафиком Ленинский проспект и пропетляв по извилистым улочкам частного сектора, мы, наконец, выехали на окруженную высокими соснами дорогу городской окраины.
– В следующий поворот, третий дом слева, – пропела я.
– Здесь? – Мы остановились чуть дальше бабушкиного дома.
– Да.
Я протянула водителю деньги и вышла из машины. В этом месте даже жара воспринималась по-другому. Дышалось легко, в воздухе ощущался запах хвои, под ногами хрустел песок. А может быть, все дело в том, что здесь прошло мое детство? Я открыла старенькую калитку, которая протяжно скрипнула, и по узкой, поросшей низкой травой дорожке, прошла к крыльцу. Не успела я перешагнуть последнюю ступеньку, как дверь открылась.
– Ты опять у окошка прохожих караулишь? – пошутила я, обнимая бабушку.
– Знаешь же, что сердце тебя чувствует, – ответила она, добродушно улыбнувшись и сверкнув ровным рядом золотых зубов, – проходи. Я еще с полчаса назад услышала, что ты идешь. Вот и самовар уже нагрелся.
Я прошла в маленькую побеленную кухню с русской печкой и уселась на деревянную лавку, вытянув ноги.
– В такую жару ты предлагаешь пить горячий чай? Ба, ты как всегда – в своем репертуаре.
– Чай лучше всего утоляет жажду. Ты лучше расскажи, как живешь? – На столе рядом со мной возникла чашка с ароматным чаем и тарелка с пирожками.
Мой нос уловил запах чабреца и мяты, а также жареного теста. Не в силах удержаться, я взяла один пирожок и впилась в него зубами. Бабушкины пирожки не сравнить ни с чем. Помимо муки, яиц и соли, она всегда добавляет в них щепотку своей любви и заботы.
– Я устала, – решила я сразу перейти к делу, – сил моих больше нет. Помоги!
– Уверена? – Бабушка вскинула черную бровь и блеснула своими пугающими, почти черными глазами.
– Уверена. Хочу жить обычной жизнью. Что мне сделать?
– Я тебя спрашивала, когда дар передавала – согласна или нет. Ты до потолка прыгала, просила. А теперь на попятную… – бабушка отвернулась.
– Я знаю. Прости. Молодая совсем была. Да что молодая – ребенок еще, семнадцать лет.
– Я в семнадцать лет уже твоего дядьку родила. Эх, молодежь…
– Ба, давай не будем опять вспоминать, как хорошо было жить в таборе и какие там были порядки. Мы в двадцать первом веке живем.
– Значит, решила?
– Решила. Мне двадцать семь. Хочу замуж, семью, ребенка, а лучше двух или трех. Обычной жизни хочу.
– Ну что же, – бабушка придвинула к столу деревянную табуретку и уселась рядом. Затем поднесла ко рту чашку с чаем и громко отхлебнула, – чтобы избавиться от просьб мертвых, тебе нужно помочь живому. Но так, чтобы он сам тебя нашел. Вас должно свести проведение.
– То есть, если я решу перевести бабушку через дорогу, это не считается?
– Именно.
– Так можно прождать и год, и два, – у меня сразу как-то испортилось настроение.
– Не переживай. Твое желание уже услышано высшими силами. Случай не заставит себя ждать. Ты, главное, его не проморгай.
– А как я пойму, что это тот самый живой, которому я должна помочь?
– Он будет связан с мертвыми.
– Опять твои загадки, – буркнула я и отпила из своей чашки.
Горячий напиток обжег горло, но мгновенно утолил жажду. Я мысленно прокрутила в голове бабушкины слова – помочь живому, который связан с мертвыми, да притом еще и специально такого не выискивать, а ждать знака судьбы. Уж больно все это похоже на красивую сказку, цель которой запудрить мне мозги. Да такой случай, возможно, один на миллион! Не видать, похоже, мне свободы от духов и странников, как своих ушей.
