Ирина Кова
Лухари

*****

Впервые увидев Таш, Алекс сразу решил: эта девушка будет его. Для достижения цели в ход пустил все: звонки, цветы, «случайные» встречи. Подруги признали его «идеальным»: молод, красив и богат… Разве не сказка?

Под натиском со всех фронтов она сдалась. Они переписывались без остановки, говорили пять раз в день, строили совместные планы, и он даже познакомил ее со своей мамой. Но в один ничего не предвещавший декабрьский день Алекс пропал. Таш приняла это, убедив себя, что на то были веские причины. Меж тем, суть происшедшего еще долго не давала ни ей, ни ее подругам, покоя.

Наблюдая за мучениями супруги и ее подруг, выдвинутыми теориями исчезновения Алекса: начиная от несчастного случая до появления в его жизни другой, Ник сжалился над представительницами слабого, а, соответственно, менее сообразительного пола и приоткрыл завесу его таинственного исчезновения.

– Значит, он в тебе не увидел ту единственную! – Ник безуспешно пытался разрезать артишок. – Хотите, я открою вам страшную тайну и назову причины, по которым мужчины исчезают, – Таш и Катя одновременно затаили дыхание. – Записывайте!

Девушки устроились поудобнее.

– Причин несколько. Итак, первая: плохой секс. У каждого есть свои фантазии, и, если их не учесть, он быстренько отыщет местечко, где их реализовать. Причина вторая: опять секс, но на этот раз не довольна сексом ты. Ты либо жалуешься, либо недостаточно выражаешь свой восторг. Причина третья: ты уж очень стараешься женить его на себе. А он не готов ни к чему серьезному и не хочет зря обнадеживать. Причина четвертая: ты пытаешься его контролировать и не готова подстраиваться под его ритм жизни, все-таки, большинство мужчин хотят чувствовать себя лидером и ожидают уступок. Причина пятая, – Ник посмотрел на Катю, – когда на тебя уходит куча усилий. Это сильно утомляет.

Катя демонстративно скривила губы:

– Не хотят, не надо. Всегда найдутся другие!

– Причина шестая, – невозмутимо продолжил Ник, – отсутствие уважения. Ты указываешь ему, что делать, а это, зачастую, унижает мужское достоинство. Причина седьмая, – Ник опять посмотрел на Катю, – выпрашиваешь подарки. Мужчины любят дарить подарки, но ненавидят, когда им на это намекают.

– Все индивидуально, – обиженно произнесла Катя, – а как они поймут, что надо подарить, если не намекнешь?

Ник самодовольно улыбнулся, оценивая произведенный его речью эффект.

– Причина восьмая: когда воспринимаешь все как должное и не выражаешь благодарности за предпринятые усилия. Причина девятая… – Ник на секунду задумался.

– И список тут бесконечен… – вмешалась Таш. – Тебе не кажется, что сейчас ты просто перечислил то, что важно тебе?

– Вы замуж хотите? – ушел он от ответа. – Мотайте на ус!

Анна посмотрела на него с умилением. Второго такого добряка было не сыскать. Ведь он со всеми находил общий язык, мог сгладить любые конфликты и никогда ни на кого не обижался.

– Анна, объясни, пожалуйста, своим подругам, что мужчину, хотя бы первое время, – добавил он, – надо хвалить, лелеять и потакать всем его прихотям. – Ник смаковал свое положение гуру, раздающего советы неопытным женщинам. – Спросите-ка у моей жены, как она себя вела до того, как мы поженились, и как часто высказывала свои пожелания или выражала недовольство… – Ник подмигнул Анне. – Зато сейчас она замужем и вертит мной, как пожелает.

– Заставить мужчину жениться – это искусство, а вот удержать – тяжелая работа. – с гордостью произнесла Анна. О том, что Анна высидела Ника, знали все, и он, порой, шутил, что их брак – показательный пример того, как после свадьбы у мужчины открываются глаза, а у женщины – рот.

– И, потом, девушки, не забывайте, – Ник улыбнулся темноволосому официанту, который разливал вино по бокалам, – вы находитесь в глубоко конкурентной среде… И если этого не сделаете вы, то обязательно найдется другая, обладающая ярым стремлением выйти замуж, каковое было у моей драгоценнейшей супруги, – Ник поцеловал Анну в щеку. – И эта другая виртуозно провернет все так, что мужчина и не заметит, как окажется под венцом.

– Ладно, я ухватила главную мысль, – подытожила Таш, – буду холить, лелеять и глупо улыбаться! И весь стол разразился громким смехом.

*****

Алекс шагал по гладко подстриженной изумрудной траве. Капитан Люка, старый загорелый итальянец с морщинистым лицом, умудрился найти им свободный стол на обед в ресторане отеля «Кала ди Вольпе». В пик сезона спокойная Коста Смеральда превращалась в справочник «Кто есть кто». Герои «Татлера! и «Вэнити Фэр» отмечались на острове хотя бы на пару дней и разлетались по другим курортам. «Два дня этой бесполезной суеты, и мы уплывем на Корсику. Главное – не напороться на знакомых»., – на этой мысли он увидел улыбающееся загорелое лицо своей недавней пассии. Ее подруга Катя, не стесняясь, провожала взглядом его друзей. Алекс замешкался. Это была его первая встреча с Таш после невнятного расставания. Однако увидев ее улыбку, он избавил себя и окружающих от неловкости, неизбежной при незакрытых гештальтах, и улыбнулся в ответ.

– Алекс, – Катя требовательно дернула его за руку, как только он поравнялся с ее стулом, – сейчас же познакомь меня с твоими друзьями! Как такие красавцы могут пропадать зря?

«Красавцы» усаживались за соседний стол. Почти все они были знакомы ей по романам с ее подругами. Ну и что! Когда Катя после бурного и космополитичного Нью-Йорка, где предложение женихов значительно превышает спрос, благодаря постоянному притоку новых рекрутов со всего мира, съезжавшихся туда работать, учиться или просто жить, неожиданно очутилась в, на ее взгляд, провинциальной и закрытой Москве с весьма ограниченным предложением и высочайшим спросом, она с прискорбием заключила, что неизбежность пересечений неотвратима. И не без внутренних терзаний приготовилась сложить дружбу на алтарь великой любви.

Спустя час жаркое солнце Сардинии и три бутылки совместно выпитого шампанского обеспечили необходимое сближение их компаний. Ник был рад наконец-то оказаться в мужском окружении. При всей любви к жене и симпатии к ее подругам, неделя в женском коллективе изрядно утомила его. Тем временем Катя уже воображала себя в роли желанной самки оленя из «Нэйшнл Джиографик», за которую вот-вот начнут драться пятеро молодых самцов.

*****

Алекс, устроившись на корме тендера, любовался красотой изрезанной береговой линии, дикого пляжа и лагуны с причалом, к которому были привязаны моторные лодки для путешествий на близлежащие острова. За обедом Ник рассказал, как его отец приобрел землю в одном из живописнейших уголков острова, возле отеля «Ромаццино», еще во времена Ага Хана.

Дом гармонично вписывался в ландшафт и издалека походил на дома хоббитов на холмах Шира из романа Толкина, создавая картину единения архитектуры с природой. Ровно в семь тендер с компанией из шестерых молодых людей пришвартовался возле дома четы Стоу.

Пожилой итальянец в униформе проводил молодых людей на верхнюю террасу. Алекс подошел к перилам и взглянул на участок сверху. Ничего себе! Прямоугольной формы, он состоял из четырех уровней. Береговая линия у дома оказалась гораздо длиннее, чем он мог себе представить. Со стороны моря дом утопал в густом тропическом саду. Сбоку виднелись два теннисных корта и бассейн с водопадом. Но настоящей кульминацией архитектурной мысли явилась именно верхняя открытая терраса с видом на море, не оставлявшим равнодушными даже самых искушенных гостей. Здоровый рыжий диск отражался всеми оттенками красного в спокойной синеве моря.

Хозяин дома в белом льняном костюме сидел на оттоманке из стеганой коричневой кожи. Он стряхнул пепел от наполовину выкуренной сигары в стоящую перед ним хрустальную пепельницу и поднялся, чтобы поприветствовать гостей. Ник, со школьной скамьи обожавший тематические вечеринки, ввел в своем доме правило каждый день одеваться в новом стиле. Сегодняшней темой был голливудский шик. В воздухе витал запах свежей лаванды и розмарина, а из музыкальных колонок лился блюз Мадди Вотерса «I just want to make love to you». Катя в длинном зеленом платье, выбирая исключительно выигрышные ракурсы, позировала не менее гламурной Анне на фоне заката для инстаграм. Таш в струящемся платье раскинулась на софе и на ломаном итальянском пыталась объяснить домработнице, что ей нужна соль, чтобы отмыть только что поставленное на платье пятно. Неделя загара под ласковым солнцем Сардинии сделала свое дело – Таш выглядела великолепно. Взгляд Алекса задержался на глубоком вырезе ее платья, прежде чем опуститься к злосчастному пятну. Алекс взял домработницу под руку и на чистом итальянском прошептал:

– Puoi per piacere dare il sale alla bella signora?⁴

Радостная домработница, улыбаясь, закивала и убежала выполнять поручение галантного сеньора.

– Сегодня в Италии Феррагосто⁵! Все пьют и гуляют. А у нас с Ником традиция: мы провожаем солнце с бокалом в руках и загадываем желания! – Анна поочередно подходила к гостям, приглашая их пройти к кованым перилам, чтобы сполна насладиться морским зрелищем. – Загадывайте желания!

– А они сбываются? – оживилась Катя.

– Конечно, глупенькая! Все, чего очень хочется, обязательно сбудется!

Таш поднялась с софы и подошла к перилам. Алекс наблюдал за ее движениями. «Интересно, какое она загадает желание?»

Катя решила не откладывать с желанием. Она оглядела друзей Алекса: «Господи, ну до чего же хороши! Вот бы один из них повел меня завтра на шопинг…» «Ах, да, я тут, как обычно, вне конкуренции» – тут же вспомнила она, – «даже не буду тратить желание на такую ерунду». И Катя углубилась в поиск альтернативы. «Я хочу такой же загар как у Таш, – решила она, – и еще, чтобы внешние кончики бровей были повыше».

Пока Ник мечтательно наблюдал за заходящим солнцем, Анна взглядом инспектировала террасу: «Да, небольшой ремонт дому вовсе не помешал бы». Но сейчас ей было не до этого. Деньги нужны на другое. Она во что бы то ни стало хочет заполучить драгоценности Саманты Льюис. Ее муж, Итон Льюис, только что получил срок за отмывание денег, и слух о том, что она на нуле и распродает бриллианты, вот уже несколько дней циркулировал в осведомленных узких кругах. А бриллианты у нее были что надо! За пятнадцать лет совместной жизни, пока дела у Итона дела шли в гору, Саманта собрала одну из самых завидных ювелирных коллекций в Лондоне. «Да, с колье надо поторопиться, чтобы четвертого сентября надеть его на день рождения к маркизе». Эту местную аристократку прочили Нику в невесты, пока не появилась Анна, и она придет в ярость при виде бриллиантов на ней. Эта мысль привела Анну в состояние возбуждения, и она нежно потрепала мужа по голове.

Ник посмотрел на жену. Как ему с ней повезло! Заботливая жена, прекрасная хозяйка! Единственное, чего им не хватает для полной гармонии, это ребенок. Им нужен ребенок!

Взгляд Алекса то окунался в теплоту средиземноморского заката, то возвращался к холодным, будто из мрамора, плечам Таш. «Она так элегантна и так красива! Если бы она тогда поняла меня! Если б разглядела мой потенциал! Ведь я всего добился сам! А не благодаря дядиным связям, как она тогда язвительно заявила. Мне нужна понимающая женщина!».

«Что бы такого загадать?» Мысли Таш метались между кашемировым пальто «Лора Пьяна», так запавшего ей в душу вчера в бутике в Порто Черво, и желанием, чтобы ее одобрили на рекламу «Колгейт». «Но если заполучить «Колгейт», можно купить это пальто, и не только. Значит, «Колгейт». Она украдкой взглянула на Алекса: «Да, еще очень хотелось бы, чтобы он наконец-то понял, какую ошибку он совершил, бросив ее». Итак, она хочет…

Ее мысль прервал бархатистый голос Барри Вайта. Зазвучала знакомая мелодия. «I can't get enough of your love, baby⁶» – разливался по террасе мягкий баритон. Алекс и кашемировое пальто превратились в две малюсенькие точки и растворились во влажном воздухе Сардинии, в то время как нахлынувшие воспоминания завладели всем существом Таш. Алекс любовался, как тонкий шелк платья струится от ее плавных движений. Лицо Таш озарилось улыбкой, и в последних лучах заходящего солнца ее плечи уже не казались холодными, а светились теплом оранжевой терракоты. Таш кружилась, как будто вокруг не было ни души. Ведь теперь она точно знала, что ей загадать…

*****

Седовласый Джанни, хозяин ресторана, знал Ника с рождения, то есть, как бы Ник ни хотел обойти этот факт, уже почти пятьдесят лет. Он прекрасно помнил и деда Ника, возглавлявшего Центральный Банк Англии, и лорда Стоу, отца Ника и одного из самых влиятельных людей Великобритании. Джанни знал, что после смерти лорд Стоу оставил в распоряжение сына многочисленные траст–фонды и недвижимость в разных уголках планеты. Однако приверженность к использованию исключительно частной авиации и флота, оплата увлечений многочисленных друзей и любовниц требовали вложений. Пришлось продавать дома сначала в Нью-Йорке, потом в Санкт-Моритце, а затем, и в Лос-Анджелесе. Дивидендов от денег, надежно упрятанных в траст-фонды, управлявшихся, зачастую не самыми чистоплотными трастовыми управляющими, не хватало на поддержание уровня жизни, привычного избалованному сыну. Прагматичная Анна, в шутку называвшая мужа «Ник, промотать все», после свадьбы поставила семейный бюджет под жесткий контроль, значительно сократив расходы на антураж, который, не получая привычных вливаний, вмиг испарился.

– Сардиния идет тебе на пользу, ты стала еще красивее, – Алекс отодвинул стул, помогая Таш сесть, и занял место подле нее. – Я скучал по тебе…

Отец бросил их с матерью, когда Алексу было три года. С каждым днем сходство между ним и отцом становилось все явственней. Словно желая выпустить боль, причиненную мужем, мать доставала ремень и порола Алекса за малейшую шалость. С годами боль поутихла, уступив место благоговению перед его феноменальным умом, красотой и способностями. За последние несколько лет ее брат, дядя Алекса, сделал головокружительную карьеру и возглавил крупную госкорпорацию. И теперь все бизнесы отрасли выстроились в очередь, чтобы заполучить племянничка к себе в совет директоров. После некоторых раздумий Алекс сделал свой выбор.

Таш была редкой птицей в его послужном списке и выбивалась из череды зрелых и состоявшихся партнерш. Он, как маленький тиран, жаждал обожания и не терпел малейшего неповиновения.

В тот злополучный для Таш день Алекс топтался перед зеркалом, выбирая костюм для первого рабочего дня.

– Какой лучше? – Он держал в руках два голубых галстука.

– Какая разница… ты можешь прийти в кроссовках и трениках, никто и глазом не моргнет. Пока твой дядя предоставляет им льготы, у тебя иммунитет на критику…

В глазах Алекса сверкнула молния. «Как она могла предположить, что меня взяли из-за дяди!? Вот же, глупое создание! С моей новой работой надо найти кого–то посмекалистей…»

И он ей больше не позвонил.

– Ты ведь тоже не позвонила мне, – продолжил он.

Она хотела было обширно высказаться, но прикусила язык, вспомнив наставления Ника. Да, ей льстило внимание Алекса. Может быть, возможен реванш?

– Я… – неуверенно начала она, но была прервана громким смехом, раздавшимся позади.

Она обернулась.

Каждый раз, когда речь заходила о любви, ей вспоминалась репродукция картины Франсуа Буше «Четыре сезона. Весна». Картина висела над ее детской кроватью. Она навсегда запомнила ту овечку, что подглядывала за молодыми любовниками, укрывшимися в тени сказочного дерева. Розовощекая девица держала в руках корзинку с цветами, а влюбленный юноша нежно поправлял цветочную заколку в ее волосах.… Впоследствии, когда папа рассказал ей историю Буше, Таш узнала, что салоны Маркизы де Помпадур, любовницы короля Луи XV и главной патронессы художника, были так же далеки от возвышенной любви и благочестия, как и сама Маркиза, но именно тот идеалистический образ, та сладкая пастораль навсегда запали ей в душу как образ настоящей любви. Молодые, беззаботные, упоенные друг другом..…

Не раз она слышала и о любви с первого взгляда. А бабушка всегда твердила, что любовь – это развлечение для богатых. Умные люди всегда выбирают заботу, деньги и статус. И все же Таш не теряла надежды.

– Анна, – негромко окликнула она подругу. – Это он! – Таш кивнула в сторону соседнего стола, где смеялись. – Тот парень с лодки! – Ее голос дрожал, щеки порозовели.

Компания молодых людей заняла самый большой стол в ресторане. Холеные загорелые лица с вызывающе белозубыми улыбками настолько органично вписывались в интерьер ресторана с белыми скатертями и занавесками, что можно было подумать, режиссер намерено рассадил тщательно отобранных моделей по заранее спланированным местам, пытаясь воссоздать картину трапезы в раю. Анна пригляделась к одному из парней. Таш не ошиблась: молодой человек действительно оказался чертовски хорош собой. Волнистые русые волосы обрамляли мужественное лицо с четко очерченным волевым подбородком. Большие голубые глаза были посажены немого ближе обычного. Но его это вовсе не портило, а, скорей, даже украшало. Во всем его облике чувствовались порода и воспитание. Анна перевела взгляд на его соседку. Ничем не примечательное лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Ее взгляд нервно блуждал по залу в поисках какого-нибудь объекта, достойного ее внимания. Одета вызывающе просто – в белой футболке. Волосы стянуты сзади в пучок. Для столь популярного заведения, куда большинство дам старалось принарядиться, это выглядело немного пренебрежительно. Такая невероятная уверенность в себе, конечно же, выдавала ее происхождение. То самое происхождение, когда «бедные маленькие богатые девочки»⁷, не блистающие ни красотой, ни умом, ошибочно принимают внимание и преклонение перед родительскими деньгами за свое обаяние, таланты и ум. Приглядевшись повнимательнее, Анна поняла, что где-то уже видела это лицо. Ей понадобилась минута, чтобы вспомнить, откуда она ее знала. Да, так и есть. Это была дочка их соседа Альберто Висконти…

– Девушка рядом с ним – живет по соседству с нами, – Анна все еще рассматривала компанию молодых людей, – ее папа какой–то итальянский аристократ. Из той самой аристократии, которой не существует, – с ухмылкой добавила она⁸… – Я попрошу Ника пригласить их на ужин.

Анна относилась к Таш как к младшей сестре, которой у нее никогда не было. Готовая во всем ее поддержать, Анна осознавала, что, к сожалению, бедняжке приходится рассчитывать лишь на саму себя. Вдобавок в последнее время на ее шею сел отец, получавший мизерную зарплату и еле сводивший концы с концами. Анна вынуждена была согласиться с покойной бабушкой Ханной – Таш просто не могла позволить себе роскошь под названием «любовь». Роскошь, на которую могли рассчитывать бедные маленькие богатые девочки, как дочка Альберто Висконти, и да, черт возьми, даже Катя, заработавшая состояние на подиуме. Таш оставалось довольствоваться участью, к которой ее так упорно готовила бабушка, а именно – монетизировать свою красоту наилучшем образом, женив на себе какого-нибудь миллионера.

Сама Анна была типичной белокурой американкой с ухоженной кожей и безупречной укладкой. Рожденная в семье богатого американского банкира, с самого детства она грезила о статусе и признании. Родители дали ей все, что могли, – любовь, заботу, деньги и образование в Принстоне. Но Анна была ненасытна. Не найдя ни одного достойного титулованного кандидата в университете, она уехала в Европу в надежде окрутить какого-нибудь европейского аристократа, но, потерпев фиаско, вернулась в Америку. Она дотянула до тридцати, чтобы понять, что качество мужчин вокруг не улучшалось, и наконец-то снизила планку. Ника Стоу, которому на тот момент исполнилось сорок пять, она встретила на одном из званых вечеров в Хэмптонс, и, прознав, что англичанин был с титулом, бросилась на абордаж. Анна обожала тусовки и светские рауты, и Ник, с его огромным количеством нужных знакомств, идеально подходил ей на роль мужа. Она, в свою очередь, оказалась находкой для Ника – идеальная хостес, образованная и рассудительная, она умела сделать тонкий комплимент, выбрать правильный подарок и написать учтивое благодарственное письмо. Брак Анны вызвал нестерпимую зависть ее честолюбивых университетских подруг, которые по простоте душевной повыскакивали замуж за зеленых однокурсников с их прекрасными родословными и семейными деньгами, однокурсников, на тот момент казавшихся им вершиной социальной лестницы. Кто ж мог подумать, что Анна Бэйли, с ее невнятными чертами лица, заполучит себе английского лорда! Выйди она замуж за парня своего возраста и среды и роди она ему троих карапузов, проживи с ним в полной идиллии долгие годы, никому и в голову не пришло бы завидовать ей, но замужество с английским аристократом – совершенно другое дело…

Долгие годы Анна наблюдала за жизнью Кати в Нью-Йорке. Обладая ясным умом, она быстро осознала свою удачу быть рожденной в обеспеченной американской семье. Она знала, через что Кате, иммигрантке из России, пришлось пройти в начале карьеры, – жесткая конкуренция, отсутствие денег, проблемы с визами, недосып, подозрения в корысти – прежде чем она стала закаленной и успешной моделью. А Таш? Таш глубоко ошибалась, когда говорила, что для головокружительной карьеры на подиуме ей не хватило нескольких сантиметров роста. Да будь она на голову выше Кати, в Таш, наделенной необыкновенной красотой, не было ни жесткости, ни амбиций Кати. А в мире моды выживают лишь сильнейшие.

– Прекрати за нее решать, – часто одергивал Анну Ник. – Будь у Таш хоть доля целеустремленности Кати и твоя уверенность в себе, она бы переплюнула вас по всем статьям. Но она хочет другого. Ей не нужны миллиарды и титулы, она просто хочет быть счастливой.

Однако Анна на правах старшей сестры всеми силами направляла Таш в правильное, на ее «абсолютно объективный» взгляд, русло.

*****

Алекс пребывал в замешательстве. И вправду говорят, «если вы хотите узнать, что на самом деле думает женщина, смотрите на нее, но не слушайте.» Интерес Таш внезапно переключился на Анну. А потом Таш не спеша, плавно покачивая бедрами, в платье, обнажающем ее смуглую спину, прошла в дамскую комнату…

      Анна со своей позиции наблюдала за маневром, который был проделан Таш с виртуозностью, выработанной годами практики. Цель была достигнута. Девушка привлекла внимание доброй половины посетителей мужского пола, а незнакомец украдкой стал то и дело поглядывать в ее сторону.

До Алекса начало доходить происходящее у него под носом. Ярость и ревность терзали его, но сдаваться он не собирался. Он призвал в союзники Ника и предложил как можно быстрее переместиться из ресторана на лодку. Пока Алекс обсуждал с Ником планы, Анна и Катя описывали Таш происходящее за соседним столом.

– Он смотрит сюда, – докладывала обстановку Анна.

– Да, но он не проявляет должного внимания, – сетовала Катя. Она считала: мужчина должен завоевывать женщину, а женщина должна ответить полной капитуляцией.

В ее словах был резон. Ведь если это была любовь с первого взгляда, все должно было устроиться само собой. Он должен был унести ее из ресторана на руках или сразиться, как настоящий рыцарь, за ее честь с Алексом и потом унести на руках, в крайнем случае, взять ее, как неприступную крепость, и потом унести на руках. Но в этой сказке точно не было сценария, по которому она, чтобы обратить на себя его внимание, проходит мимо, а он даже не пытается с ней познакомиться.

Таш вдруг почувствовала себя неуютно. Ее открытая спина показалась ей слишком голой, ее вечернее платье – неуместным, уложенные волосы – претенциозными. Она ненавидела Ника за эту его глупую идею голливудского шика. Ей казалось, что компания сзади обсуждает их нелепые наряды и тихо посмеивается. И зачем она в этом дурацком платье, когда все его друзья в джинсах?

– Мне кажется или ошибаюсь: я совершенно не вписываюсь в его компанию? – прошептала она на ухо Анне. – Такое впечатление, что нам прислали приглашения на разные вечеринки. Нам – black tie, а им – casual.

– Не переживай, – Анна еще раз внимательно оглядела ресторан, – если кто тут и не соблюдает дресс–код, так это явно не мы. Посмотри, все разряжены в пух и прах.

Таш посмотрела по сторонам и поняла, что Анна права.

– Так почему же меня не оставляет чувство, что между нами не пара метров, а глубокая пропасть?

– А это потому, моя дорогая, что так оно и есть, – вмешалась Катя. – От денюшек их родителей тебя действительно отделяет не пропасть, а целая вселенная. И этот ваш сосед из итальянской аристократии может купить всех в этом ресторане со всеми потрохами, а ты, моя дорогая, не можешь даже заплатить за наш ужин.

Анна посмотрела на Таш. Она закусила губу, глаза набухли слезами.

– К тому же, – не унималась Катя, – не забывай про их происхождение, им такие, как мы, не нужны… Наши прадеды чистили им ботинки, а с бабками, пока они были молоды и красивы, они развлекались по ночам на сеновале. Вот я ни за что не буду встречаться с аристократом с его скучными традициями, по мне, так новые деньги лучше всего!

– Не говори ерунды, Ник женился на мне…

– Ой, да ладно, – не дослушала Катя. И перевела взгляд на Таш: – Лучше синица в руках, чем журавль в небе, – и она показала глазами на Алекса.

– Значит, я и сама воробей, – заключила она вслух, и тут же поняла, что за столом воцарилась гробовая тишина. Первым нарушил молчание Ник.

– Посмотри на свое платье, жар-птица.

Официант поставил перед ничего не понимающим Ником стакан виски.

Алекс понял, что настал его момент. Сейчас или никогда. Он должен был любым способом устранить конкурента.

– Ты самая красивая девушка, какую я когда-либо встречал. – В нем звучал тот самый мужчина-завоеватель из сказки, под напором которого, по теории Кати, женщина должна была капитулировать. – И я не понимаю, почему я не сказал тебе этого раньше.

Его слова становились все более лестными, внимание – пристальнее, а забота – трогательнее. Он возносил ее на пьедестал. Он каялся и говорил, что только в разлуке понял, насколько она ему дорога.

*****

«I’ve lived the life that’s full, I traveled each and every highway, and more, much more than this, I did it my way⁹”, – Таш напевала “My Way” Фрэнка Синатры, встречая первые лучи солнца на палубе с бутылкой шампанского в руках. Платье развевалось на ветру в такт ее движениям.

– Знаешь, что я только что поняла? – Анна, уставившись на Таш, развалилась на белом диване, – Эта песня должна стать твоим девизом. Your way… Так как этого хочешь ты… Правда, Ник? – Она обратилась к Нику, тихонько похрапывающему по соседству.

– Не буди его, я сейчас попрошу, чтоб его отнесли в каюту. – Матрос с легкостью взвалил Ника на плечи и унес. И уже хорошенько набравшаяся Анна поспешила за ними.

– Смотри, какой красивый вид, – голос Алекса звучал вкрадчиво.

Лодка стояла на рейде напротив отеля «Кала ди Вольпе». Желто-красный диск солнца быстро поднимался из-за горизонта, отражаясь красной дорожкой в бирюзовом море. Царил полный штиль, и только голос Фрэнка Синатры из динамиков нарушал тишину.

– Пошли в каюту…

*****

Таш провела ладонью по скомканной простыне. Шелковистый египетский хлопок нежно ласкал обнаженное тело. В каюте была кромешная тьма, пока она не открыла шторки и не впустила внутрь золотистый поток. Таш сладко потянулась, встала и побрела в ванную. Ковер щекотал ее босые ноги мягким ворсом.

На стенах ванной светлые мраморные плиты чередовались с деревянными панелями из венге. Комната походила на гигантскую шахматную доску из дворца падишаха. Посередине стояла купель из черного камня на барочных бронзовых ножках. «Какая красота! Да ведь эта комната в два раза больше моей теперешней гостиной!». Таш открыла кран, чтобы наполнить купель водой, и хотела было присесть на край. Но камень, еще не успевший прогреться от воды, полоснул холодом ее ягодицы. Она вскочила, и взгляд ее остановился на большом овальном зеркале, висевшем напротив. Из зеркала в массивной позолоченной раме смотрела красивая молодая женщина. Она была сильной, решительной и уверенной в себе. Журчание набиравшейся воды ослабевало, постепенно стихнув. Таш перекинула ногу через гранит и погрузилась в воду с головой. Там, под водой, она приоткрыла глаза. Ей привиделась крошечная комнатушка, отделанная серой плиткой с розовыми цветочками, и желтая резиновая уточка, издававшая при небольшом нажатии истошный кряк. Рядом – мамин ситцевый халат, всегда надеваемый при купании дочки. На миг Таш почудилось, будто она слышит папин шепот: «Ты должна быть честной с самой собой! Никогда не предавай себя!». А следом – предсмертный хрип бабушки Ханны: «Пообещай мне, что не повторишь судьбы своей матери». И только от мамы не прозвучало ни слова…

Таш вышла из купели, небрежно отряхивая мокрые волосы. Она вновь взглянула на свое отражение, но на этот раз ее взгляд был другим. «Я должна быть здесь не случайной гостьей, я должна быть хозяйкой».

Завтрак накрыли на нижней палубе. Неужели она спустилась последней? Герои минувшей ночи в полном составе оживленно обсуждали предстоящий обед. На полу она заметила кипу бумажных пакетов, перевязанных ленточками.

– Выспалась? – Алекс выглядел по–утреннему свежо, футболка слепила белизной, на шортах не замялось ни единой складки. Таш смущенно покосилась на свое мятое платье и поправила волосы.

Ник, как обычно за завтраком, просматривал свежий номер газеты «Ла Стампа», одновременно просвещая Катю, какой вес семья Аньелли, которой принадлежала газета, имела в Италии.

– Они очень приятные люди, – Ник задержал во рту глоток «Винтаже Тунина» и произнес: – везде распустили свои щупальцы. Весь север Италии так или иначе принадлежит им. – Ник задвигал пальцами, пытаясь изобразить щупальцы осьминога.

– Это не мешает тебе водиться с этими осьминогами, – вмешалась Анна, размешивая сахар в кофе.

– Расскажи-ка нам лучше про нашего соседа Альберто. – Она бросила взгляд на Таш.

– О, Альберто, – Ник отложил газету, – он… он необыкновенный человек! – Эпитеты «прекрасный», «необыкновенный», «выдающийся» были привычными в его словаре. – Отец его был итальянский принц. Он хорошо знал моего отца, и, хоть Альберто и постарше, все летние каникулы мы вместе терроризировали местных ребятишек. Он рано женился, и наши пути разошлись. Насколько я помню, его жена не очень красива, но зато из какой-то знатной европейской семьи, к тому же баснословно богатой. Сначала он ухаживал за ее сестрой, но она предпочла ему другого, и он переметнулся на младшую. Ей только стукнуло семнадцать. Грузная, с широкой костью… Но он во что бы то ни стало решил ее захомутать, пока это не сделал кто-то другой. Альберто сумел сколотить приличное состояние на связях ее семьи.