Ирина Иви
Лабиринты Подземья
Глава 7 Кто на новенькую?
Я проснулась от громкого стука и ничего не соображая спросонья, даже еще толком не сообразив, где я, ринулась открывать. За дверью оказался парень на вид чуть старше меня, в светлой рубашке и кожаных сапогах. При виде меня брови его взлетели вверх, глаза округлились, и он присвистнул. А я почувствовала, как щеки мои заливает горячий румянец. Ибо я стояла перед незнакомцем в короткой, выше колен, ночной рубашонке, тесемка, стягивающая горловину, за ночь развязалась, горловина, почувствовав свободу, неприлично разъехалась и сползла с одного плеча.
– П-простите! Я сейчас, – пискнула я и захлопнула дверь перед носом посетителя. Схватив со спинки стула длиннющий – не по размеру – халат и проклиная прислужницу, которая вчера, охая и стеная, принесла мне эти вещи – слишком маленькую ночную сорочку и слишком большой халат, причитая, что они-де ждали охотника-мужчину, а не девушку и потому ничего женского у нее попросту нету. Клятвенно пообещав снабдить меня личным гардеробом завтра, она отдала мне халат с сорочкой, извинившись за их размеры (вот уж не знаю, с кого она их сняла, а привередничать мне было не с руки, потому что никакой другой одежды, кроме той, что была на мне, все равно не было). Я поблагодарила, заверила девушку, что ничего страшного не произошло… а сегодня опозорилась перед посторонним мужчиной!
Ладно, что уж теперь.
Завернувшись в безразмерный халат, я вернулась к двери.
– Заходи.
Незнакомец вошел, с любопытством вертя головой по сторонам, хотя смотреть-то особо было не на что – комната как комната.
– При-иве-ет, – протянул он, переведя на меня взгляд, в котором так и плясали смешинки. – Прости, что разбудил – не ожидал, что ты в это время еще спать будешь. Просто хотел познакомиться со своим новым напарником, а оказалось, что с напарницей. Неожиданно вышло – Эрих меня предупредил, что я сильно удивлюсь, когда увижу нового ловчего, но я не думал, что настолько.
Он заразительно улыбнулся, и я невольно разулыбалась в ответ. Тут же вспомнила, где нахожусь и как именно меня сюда доставили – против моей воли, да еще в передвижной клетке – и улыбка завяла, сменившись хмурым взглядом из-под насупленных бровей. Парень, уловив эту перемену, тоже посерьезнел.
– Понимаю, тебе не до веселья – оторвали от дома, приволокли во дворец. Но с этим ничего не поделаешь. Ты же понимаешь, что такое может случиться с любым, если он обладает умением или талантом, в котором появится нужда в Хрустальном дворце. Приходят ловцы со своим фаэризом и р-раз – ты уже не принадлежишь себе!
Я внимательно слушала и старательно запоминала все, что говорил мой гость, не подозревавший, что я не имею ни малейшего понятия о тех очевидных – с его точки зрения – вещах, известных каждому жителю Подземья.
– Ты прав – не до веселья, – проронила я. – Когда ты пришел, даже не сразу сообразила, где я. Даже одежды запасной нет. Я уже не говорю о том, что я сейчас чувствую.
– Прекрасно тебя понимаю, – он с сочувствием посмотрел на меня. – Сам прошел через все это. Но поверь, нам еще повезло – быть охотником в Хрустальном дворце почетно и не обременительно. Быть может, жизнь здесь тебе понравится больше, чем твоя прежняя. Кстати, меня зовут Крис.
– Тиалин, – машинально представилась я, переваривая новые сведения. – А ты давно здесь?
– Четыре года. И поверь, они не были плохими.
Крис окинул меня оценивающим взглядом, губы его дрогнули, и я смутилась. Неужели уж я так смешно и нелепо выгляжу?!
– У тебя есть какая-нибудь другая одежда? – пояснил он свой интерес к моему внешнему виду. – Хотел проводить тебя в столовую на завтрак, а потом помочь подобрать экипировку и оружие.
– Есть. Правда, она пыльная и мятая, – я развела руками. – То, как нас сюда везли…
– Не ты первая, не ты последняя, – отмахнулся Крис. – Одеждой тебя скоро снабдят. А пока надевай то, что есть и пойдем завтракать. Подожду тебя в коридоре. Идет?
– Идет, – покладисто согласилась я. Было и интересно, и страшновато знакомиться с обитателями Хрустального дворца. Но раз уж я позволила событиям зайти так далеко, поздно сдавать назад. Это надо было делать еще в ромашковском трактире, при появлении фиолетовых плащей.
Переодевшись, я вышла к ожидавшему меня Крису, и мы отправились в столовую. Спускаться-подниматься никуда не пришлось, как и далеко идти. Я немного замялась у распахнутой Крисом двери, не решаясь войти.
– Не бойся! – подбодрил он меня. – Здесь все свои, это столовая охотников.
– В эту столовую ходят только охотники? – уточнила я, входя внутрь помещения.
– Да. Мы находимся на десятом этаже Хрустального дворца, в крыле, отведенном ловчему отряду. Здесь ты никого, кроме охотников и их прислужников, не встретишь.
Небольшая столовая гудела от гула голосов и заливистого смеха.
А весело у них тут! Может, Эсстишш что-то напутал с темным колдуном, держащим в страхе и повиновении все Подземье? Может, не так уж он и плох, раз его подчиненные способны смеяться и весело болтать?
При нашем появлении все головы дружно повернулись к нам и на несколько мгновений воцарилась тишина, взорвавшаяся затем громкими приветствиями и одобрительными возгласами, обращенными ко мне. Признаться, я совершенно растерялась. Стояла, раскрыв рот и хлопая глазами, не зная, как реагировать на жующую, пьющую и болтающую мужскую компанию.
В себя меня привел ободряющий тычок в спину.
– Эй, подруга, отомри! Все в порядке. Идем! – и взяв меня под локоток, Крис направился к свободному столу.
Усевшись за стол и перестав быть центром внимания, я немного успокоилась и осмотрелась. Просторное помещение, выдержанное в кремовых и светло-коричневых тонах, много дерева и меди в интерьере, квадратные столы, рассчитанные на четверых, медные светильники, стены, снизу обшитые деревом, а выше и до самого потолка – медными листами.
За столами в общей сложности сидело человек двадцать, не считая нас с Крисом. Главного ловчего, Эриха, не было. И ни одной женщины, не считая пухленькой подавальщицы, стоящей у раздаточного стола и споро снабжавшей подходивших тарелками и чашками.
– Что предпочитаешь на завтрак? – Крис вопросительно посмотрел на меня.
– Э-э, схожу посмотрю, что тут есть.
– Эх, а я-то думал поухаживать за единственной девушкой, оказавшейся в рядах суровых охотников.
– Спасибо, но раз уж оказалась в их рядах, надо быть наравне с остальными, а не девушкой, нуждающейся в ухаживаниях, – решительно отказалась я, вставая.
Мы с Крисом направились к подавальщице.
– Доброе утро, красавица, – белозубо улыбнулся Крис, и подавальщица так и залилась румянцем. – Чем порадуешь? Кстати, знакомься, это наш новый ловчий, Тиалин. Тиалин, наша несравненная Мила, благодаря которой мы всегда накормлены, напоены, а значит и довольны.
– Очень приятно.
– Взаимно, – улыбнулась Мила, удивленно глядя на меня. – Очень интересно познакомиться с первой девушкой-охотником. Разбавишь мужскую компанию, а мне будет с кем поболтать. Что будешь есть?
Я выбрала яичницу, поджаренный хлеб и кофе с молоком и загрузив все это добро на поднос, поблагодарила приветливую Милу и понесла свою добычу на облюбованный Крисом стол. Крис присоединился ко мне с яичницей, жареными колбасками, пышным белым хлебом и огромной чашкой чая.
А чуть позже к нашему столу придвинули несколько других и все присутствующие перебрались к нам – знакомиться с новым членом отряда, то есть со мной. А мне от такого пристального внимания кусок не лез в горло, а от обилия новых имен, сведений и вопросов просто голова кругом шла.
– Охотница, ну надо же!
– Откуда ты к нам попала, Тиалин?
– Рад знакомству, рыженькая!
– А у себя дома тоже охотой промышляла?
– Эй, огненногривая! Волосы у тебя роскошные!
– Меня Саленом звать.
– А каким оружием владеешь?
– Не боись, здесь хорошо живется, привольно. Дичи вдоволь добудешь и как сыр в масле катаешься.
– А лет-то тебе сколько будет, малявка?
– Шердэан дичь уважает, так что охотники у него в почете.
– Жених-то у тебя был, красава? А родители?
– Мы тебя в обиду не дадим, если что!
– Да что вы на нее набросились? Дайте девушке в себя прийти!
– Так нам же интересно, Крис, что за птицу к нам занесло!
Ни охоты, ни каких других дел на первую половину дня у ловчих не намечалось, так что завтрак затянулся, плавно перейдя от еды и разговоров к просто разговорам.
Ох и пришлось мне попотеть, описывая детали своей несуществующей биографии! Я поведала новым знакомым, что отец у меня был охотником и меня этому делу обучил. Мечтал о сыне, да получилась дочка, так что с того – не пропадать же из-за такой мелочи охотничьему ремеслу. Владею я арбалетом и копьем. Жениха нет и пока не нужен. Родители уже умерли, сирота я. Ну и все в таком же роде.
Рассказ мой получался весьма складным до тех пор, пока охотники снова не спросили, из каких мест меня вытащили ловцы. До этого я намеренно избегала этой темы, надеясь, что пронесет, не спросят, ибо мне нечего было ответить. Да, я знала, что есть деревня Ромашки, больше того, даже успела побывать в ней и кое-что увидеть. Но называть Ромашки своим домом было опасно: ведь вместе со мной из Ромашек сюда привезли сына старосты, Кевина, а он знал, что я не житель Ромашек. А вдруг доведется с ним пересечься и правда как-нибудь да выйдет наружу, и дойдет до ушей охотников? Такую возможность ни в коем случае нельзя было исключать.
Так же опытным путем я установила, что где-то есть какие-то Маргаритки, но что они из себя представляют, не имела ни малейшего понятия. Даже не знала, город это или деревня, да ничего я о них не знала!
Придумать какое-нибудь название, описать несуществующий город? Тоже опасно – не может же быть такого, чтобы никто из ловчих и слыхом не слыхивал про какой-то город! К тому же, мне ведь придется описать, где он находится… И что я скажу?!
Но что-то отвечать надо было – вопрос, откуда я родом прозвучал вновь и тревожно повис в воздухе, проигнорировать его не было никакой возможности.
Эх, была не была! Остается надеяться, что ловчие тоже не особо много знают об этих Маргаритках!
– Я из Маргариток.
– Из Маргариток!
– Ну надо же!
– Слышь, Крис, твоя новая напарница даже родом из тех же мест, что и ты! Это судьба…
– Ну подумать, а?! В Маргаритках не встречались, а вот в Хрустальном дворце познакомились!
Крис улыбался, охотники галдели, а я сидела как камнем пришибленная. Угораздило же так вляпаться! Ну может, пронесет еще, не будут подробности выпытывать…
Как же!
– А ты же говорил, Крис, что Маргаритки – город-каменоломня и ни лесов вокруг, ни водоемов, ничего. Камень один. Какая ж там охота?
Крис, кинув на меня задумчивый взгляд, медленно проговорил:
– Да не, не настолько уж все плохо в этом плане. При желании можно места, пригодные для охоты найти. К тому же и в каменных лабиринтах водятся всякие твари…
И уже обращаясь ко мне, спросил:
– А вы в какой части города жили?
Началось!
– Э-э… на южной окраине мы жили.
– Это на улице Риянской? Или Валлор?
– Валлор…
– А, понял, – протянул Крис и прекратил дальнейшие расспросы.
Я с облегчением выдохнула. Пронесло!
Но я рано расслабилась. Когда мы с Крисом шли в оружейную, он негромко произнес:
– А ведь ты не из Маргариток, Тиалин, – и когда я испуганно уставилась на него, добавил: – Не бойся, я тебя не выдам.
Глава 8 Тревожная ночь в Жемчужной бухте
Этой ночью Эльсинелле не спалось. В спальне было душно и она распахнула окна настежь. Комната наполнилась звуками извне: пением цикад, кваканьем лягушек, плеском воды и шелестом листвы. Разлился горьковатый аромат церизелий – крупных водяных цветов, белоснежных, чуть светящихся на темной глади озера. Слабый ветерок играл легкими занавесками. Сильфида сидела на подоконнике и, закрыв глаза, впитывала звуки и запахи ночи. На сердце ее было неспокойно, тревога все усиливалась.
Что-то должно произойти. Что-то недоброе.
– Эльсинелла, Эльсине-элла-а!
Девушка встрепенулась и как была – босая и в одной лишь тонкой ночной сорочке – спрыгнула с подоконника в еще мокрую от недавно прошедшего дождя траву. Побежала, едва касаясь ногами земли, к озеру.
– Наялана!
У берега, по пояс в воде, стояла ее подруга. Обнаженная грудь ее вздымалась от волнения, в глазах затаился страх.
– Помоги!
– Ная! Что случилось?
– Ранен! Весь израненный! Помоги ему, Эльси! Пожалуйста! Он на границе Фидэликии, недалеко отсюда! Пропусти!
– Кто ранен, Ная?!
– Человек!
– С каких пор тебя стали волновать человеческие судьбы? – нахмурилась сильфида. – Людям не место в Фидэликии.
– Пожалуйста, Эльси, прошу тебя, помоги ему! Пока мы будем препираться, он умрет! Пожалуйста!
Такой подругу Эльсинелле видеть еще не доводилось. Лихорадочно блестевшие глаза на белом, словно цветок церизелии, искаженном страданием и страхом, лице, дрожащие губы. Сильфида встревожилась не на шутку. Да что с ней такое?! Надо, пожалуй, помочь тому бедняге, за которого она так просит. А разбираться после будем…
– Как его найти?
Наялана радостно вскрикнула и поплыла прочь от берега, ударив по воде серебристо-зеленоватым хвостом.
Покачав головой, Эльсинелла устремилась за ней. Призрачные ее крылья – наследие отца, которого она никогда не знала – не были рассчитаны на долгие полеты на большой высоте, и она скользила над самой кромкой воды, блестевшей при неверном лунном свете. Наялана стремительно плыла все дальше и дальше, вот она забрала ближе к берегу, вот подплыла к нему… Эльсинелла послушно летела следом.
Наялана вышла из воды, длинный хвост ее, покрытый перламутровой чешуей, изменился, превратившись в пару стройных белых ног.
– Здесь! – воскликнула подруга, но сильфида уже и сама почувствовала это. – Близко он совсем!
Здесь берег озера зарос лесом, темным, непроходимым. И здесь проходила граница между землями сильфов и землями людей. Граница, через которую людям невозможно перейти, если только исконный обитатель Фидэликии не откроет ее. Открывать чужакам границу дозволено только повелителю, остальным это запрещено под страхом вечного изгнания из Фидэликии в человеческие земли, что для сильфов страшнее смерти. И Эльсинелла сейчас собиралась нарушить непреложный закон. Чего ради? Неужели, ради прихоти одной взбалмошной ундины?!
Она покосилась на Наялану. Прекрасная обнаженная дева, чью наготу лишь слегка прикрывали длинные – до бедер – серебристые волосы, смотрела на подругу с такой надеждой, что Эльсинелла только вздохнула. Раскинула руки и зашептала древние слова.
– Пропускаю чужака на священную землю, будьте к нему добры, Духи Воздуха. С миром он пришел, а не с войной. На себя беру ответственность за него…
Завихрился воздух, принимая ее слова, раздвинулась незримая граница. Молча ждала сильфида появления чужака. Молчала и Наялана.
И через некоторое время они услышали шаги. Неуверенные, неровные, тяжелые. По мягкому лесному дерну шел красавец-конь. На боку его алела страшная рана. И как дошел только? Да не один, с седоком. Человек распластался на конской спине, уткнувшись лицом в гриву, и не шевелился. На спине его расплывалось, постепенно увеличиваясь, темное пятно.
Мягко сомкнулась граница, отделяя коня и всадника от мира людей.
– Матерь Живая Вода! Дышит ли он еще? – в ужасе прошептала Ная.
– Дышит. Дышит, – шепнула Эльсинелла в ответ, проникнувшись невольной жалостью к раненному, неуместной и непрошенной. – Но дышать ему осталось недолго, коли не поможем.
Сильфида сплела воздушные потоки, окутала ими всадника и велела осторожно снять его с лошади. Конь словно только этого и ждал – освободившись от ноши, он замертво упал на ковер из клевера, сердце его остановилось.
– Бедная лошадка! – всхлипнула у Эльсинеллы над ухом сердобольная Ная, она же, ничего не ответив, полетела вслед за несомым воздушными потоками бесчувственным человеком, все свое внимание сконцентрировав на управлении капризными воздушными течениями. Краем уха уловила всплеск – это ундина нырнула в озеро, поплыла за ней.
Только бы никого не встретить! Хоть и жила Эльсинелла на окраине Фидэликии, в Жемчужной бухте на озере Грез, не пользующегося популярностью у ее соплеменников, возможность случайной встречи исключать было нельзя. Да к тому же, в любую минуту мог пожаловать ее неугомонный ветер, а вот он-то точно не должен знать, кого своенравная невеста взяла под свое призрачное крылышко!
Сильфиде повезло – они никого не встретили.
– Ах, как бы мне хотелось забрать его к себе, – вздохнула Наялана, когда подруги уже стояли на пороге дома Эльсинеллы.
Та ничего не ответила. Они обе понимали, что это невозможно – человек не сможет жить под водой, да и даром врачевания ундины не обладают. Только погубить могут…
И губят, губят несчастных, попавших в сети их чар. Не со зла, просто такова их природа.
Настрой Наяланы пугал ее подругу – такое внезапное и странное увлечение человеческим мужчиной, к тому же находящимся при смерти, до добра не доведет.
Ундина вернулась в озеро, а Эльсинелла потащила ее протеже к себе в спальню. Ох и не хотелось ей этого делать! Но выхода не было – ее своевольный ветер мог бесцеремонно ворваться в любую комнату и лишь спальня невесты была для него неприкосновенна.
Воздушные вихри, покорные воле сильфиды, бережно опустили мужчину на кровать и она, вздохнув, принялась за дело. Собрав в руки нор-аниэ – исцеляющие нити – склонилась над раненным. И встретилась с затянутым пеленой боли взглядом серых глаз.
***
Гэйл увидел склонившееся над собой женское лицо. Незнакомка хмурила тонкие брови, сосредоточенно закусив нижнюю губу. Ее облик размывался, постепенно окутываемый серебристым сиянием, которое затем устремилось к мужчине, проникая прямо в рану на груди. Противник пронзил его мечом насквозь, так, что кончик его вышел из спины. Это сияющее серебро, что волнами исходило от незнакомки, холодными щупальцами проникло в рану, и Гэйл сцепил зубы, чтобы не закричать от пронзившей его острой вспышки боли. Перед глазами все поплыло, и он потерял сознание.
Когда раненый снова пришел в себя, не было ни незнакомки, ни сияния. Чего только не пригрезится в горячечном бреду! Хотя, откуда ему знать, что сейчас он не бредит – слишком уж не похожа комната, в которой он сейчас находился, на все, виденное им ранее. Отделанная в серебристо-голубоватых тонах, она казалась призрачной, нереальной. Над кроватью висели какие-то странные плетеные круги, украшенные перьями и бусинами. Полупрозрачные серебристые занавески на стрельчатом окне колыхались на ветру и проходящий сквозь них свет танцевал причудливыми бликами на стенах и потолке. Впрочем, все вокруг колыхалось и плыло перед глазами, а стоило приподнять голову, как мир закружился еще быстрее. Грудь пронзила боль, страшная слабость охватила мужчину, и он с тихим стоном откинулся обратно на подушки.
Стрельчатая дверь отворилась, и он увидел давешнею незнакомку. Гэйл следил за ней взглядом, не в силах оторвать голову от подушки и не понимая, наяву ли он ее видит или это продолжение бреда. Скорее уж бред – слишком совершенной была красота этой девушки, слишком нереальной она выглядела. Он смотрел, как она идет – будто плывет по воздуху. Длинные темные волосы, спускающиеся до самой талии, безупречный овал лица, прихотливо изогнутые губки, выразительные синие сияющие глаза, изящный носик, прелестная тоненькая фигурка.
Гэйл вынужден был признать, что эта девушка затмила красотой саму Хильду, хоть раньше он и считал, что превзойти ее красотой невозможно. Хильда подобна солнечному лучу – яркая, сияющая, торжествующая в своей красоте, эта же девушка походила на лунный свет – завораживающий, таинственный и невыразимо прекрасный.
Видение приблизилось, белая ручка легла на его лоб, и девушка нахмурилась. Прошелестела что-то, то ли сердито, то ли встревоженно, покачала головой и отошла. Лихорадка, сжигавшая раненого, отступила. Кто эта волшебница, одним свои присутствием, одним прикосновением усмиряющая болезнь? Его видение… Но такое реальное! Она снова подошла к мужчине, убрала со лба спутанные волосы, провела пальчиком по щеке, подбородку.
– Красивый, – прошептала задумчиво.
Гэйл улыбнулся. Это прелестное видение считает его красивым. Он как раз то же самое думал про нее. Даже жаль, что, когда он очнется, видение исчезнет… Исчезнет и эта необычная комната. Забудется и свежая прохлада рук прелестной девушки, дарующих избавление от боли. Очнется! ЕСЛИ очнется. Рана его не из тех, что легко заживают, тем более без должного ухода. А он сейчас валяется в бреду и что с ним происходит на самом деле, неизвестно. Увидит ли он еще Карнавис, прогуляется по его мощеным булыжником мостовым?
***
Смерть уже не стояла у ложа незнакомца, поджидая его у Врат, но он еще был очень слаб. Рану его Эльсинелла подлечила, теперь ему нужен был лишь покой, крепкий сон и хорошее питание, чтобы восстановиться. Сильфиде не хотелось возиться с человеком, но раз уж она поддалась уговорам неугомонной Наяланы, открыла границу и притащила его в свой дом, надо довести дело до конца – поставить человека на ноги, а потом незаметно выпроводить его из Фидэликии. А если у подруги на него какие-то свои планы…
Эльси хмыкнула.
«Если» тут неуместно – альтруизм ундине неведом, понравился ей человеческий мужчина, вот и захотела его себе присвоить. Что, в общем-то, неудивительно: ундины – существа любвеобильные, обожающие разнообразие и не отличающиеся особой разборчивостью. И Наялана отнюдь не исключение. К тому же, для полноценной жизни ундинам необходима такая вот подпитка от земных мужчин, хоть и жестоко это было по отношению к ним, конечно.
Эльсинелла снова посмотрела на раненного. Он был в сознании, серые глаза его лихорадочно блестели, он смотрел на нее, но взгляд был мутный, не слишком осмысленный. В себя явно еще не пришел. Что ж, сейчас она больше ничего не может для него сделать, пускай полежит. А она пойдет на озеро. Эльсинелла не собиралась пропускать свой вечерний танец из-за какого-то человека. Подобрала она его вчера и проваляется он здесь еще минимум неделю, а ей и один день без танца не мил.
Сильфида еще раз провела рукой по небритому лицу незнакомца, заросшего светлой щетиной, прогоняя остатки лихорадки и боли, тряхнула смоляными кудрями и пошла переодеваться. Из дома она вышла уже не в той белой простой тунике, в какой лечила человека. На ней было светло-голубое, легкое как воздух и разлетающееся как ветер, подобное нежным цветочным лепесткам платье. Эльсинелла шла, едва касаясь босыми ногами травы, на ходу выпуская и расправляя полупрозрачные крылья. Сколько же ей понадобилось времени, чтобы примириться с ними! Вот и озеро…
Жемчужная бухта озера Грез покорила ее с первого взгляда, и она перебралась сюда жить сразу же, как только стала хозяйкой собственной жизни. Дядя не возражал, за что племянница была ему от всей души благодарна – дворец душил ее, а Жемчужная бухта помогла расправить чуждые ее народу крылья и дышать полной грудью. Эльси любила бухту, а бухта Эльси. Правда, ее ветер был недоволен, что невеста поселилась в такой глухомани, на отшибе, далеко от всего. Но он пока не был властен распоряжаться ее судьбой и ему пришлось скрепя сердце смириться с выбором Эльсинеллы.
Сильфида ступила на прохладную, упругую гладь воды, подернувшуюся легкой рябью от ее шагов. Кругом на воде колыхались церизелии, звезды отражались в зеркале озера. Она шла по лунной дорожке, удаляясь все дальше и дальше от берега. Обернулась. Дом стоял на берегу, темный, безмолвный. Пожалуй, достаточно.
Эльсинелла закрыла глаза и вскинула руки. Медленно закружилась по водной глади. Каринты ее (магические ножные браслеты, способные записывать, хранить и воспроизводить музыку) рождали мелодию – звуки арфы нежно и переливчато поплыли над водой. Как же это было прекрасно! Она вся отдалась танцу, скользя по воде подобно лунному свету, прозрачному и неуловимому, крылья ее трепетали, сердце пело в унисон несуществующей арфе, душа парила в небесах. В такие минуты она забывала обо всем, даже о тлевшей под пеплом ненависти, и была совершенно счастлива.
Сильфида не знала, сколько она так кружилась над озером, а когда танец закончился, она была совершенно опустошена. Легкая, словно былинка, подхваченная воздушными вихрями и несомая в небо. Она повернулась к берегу, сердце ее заполошно забилось в груди, и она не сдержала тихого испуганного вскрика – на берегу стоял человеческий мужчина и смотрел на нее!
