Ирина Ирсс
Будешь меня ненавидеть
– Ну как? Получила? – увожу разговор в сторону, а сам кошусь в сторону машины, наблюдая, как Зайка достаёт из багажника вещи.
– Получила! – воодушевляется сразу Лиса и спешит обратно ко мне, на ходу доставая из заднего кармана джинсовых шорт телефон.
Взгляд невольно скользит по её телу, и с этим я перестал бороться давно. Я парень, она – девушка. Девушка, у которой с год назад начала формироваться крышесносная фигура. Грудь округлилась и бёдра с задницей, а сейчас Ева и вовсе без лифчика и белая маечка немного просвечивает.
– Смотри, – говорит Лиса, прислоняясь спиной к моей груди.
А я и смотрю, вот только не на экран телефона, а в разрез майки.
И… чтоб его.
Какая там тридцатка, такое ощущение, что на улице все сто двадцать.
Ещё одна причина, почему я решил положить конец нашей дружбе. У меня больше нет сил сдерживать руки, мечтающие забраться к ней под майку. Нет, я очень хорошо понимаю, что и после мы всё равно не зайдём далеко. Ева не та девушка, которую я затащу в постель, стоит ей дать мне зелёный свет. И всё же, хотя бы перестану себя постоянно отдёргивать, всё время обдумывая, что допустимо, а что – нет. Как, например, сейчас, когда кладу руку на её животик, прижимая к себе ещё ближе. Для Евы в этом нет ничего нового, всегда так было, а вот для меня в последнее время даже привычное имеет другой смысл. Да и стояк, из-за которого наши совместные ночевки стали происходить всё реже и реже, скрывать мне тоже больше не придётся. Хотя, конечно, и понимаю, что тогда наши ночевки и вовсе прекратятся, стоит папе Серёже узнать о наших отношениях. Он и так в последнее время очень пристально следит за каждым моим действием, когда рядом со мной его дочь.
– Вот, – восхищённо говорит Ева, тыча телефоном едва ли не в лицо и заставляя уже наверняка смотреть только в него. – Первый раз такое вижу. Картинка ещё и переливается, как голограмма, представляешь?
На фото, что показывает мне Лиса, изображены награды за первое место за лучший цифровой рисунок. Тот самый, что сейчас красуется на моей груди. Награда выглядит, как стеклянная рамка, объёмная. На самом стекле золотом написано имя художника и дата, а внутри красочный и объемный арт. Тёмный лес, луна и волк, которого видно только в разрезы от когтей. Невероятная работа, у меня самого дух до сих пор захватывает, когда вижу картину. Да и признаться честно, мне самому нравится этот арт, поэтому уверен, даже если что-то пойдёт не так с Евой, я не пожалею о тату.
– Нравится? – голову задирает и смотрит прямо в глаза.
А я, что уже обычно, вновь зависаю на её глазах, лишь хрипло выдавая:
– Очень.
Голова, блин, кругом идёт. Наваждение, не иначе. И снова злиться отчего-то хочется. Она и так всегда была обалденной, сейчас же мой мозг и вовсе не справляется держать меня под контролем. Мысли дурные проскакивают: зачем вообще ждать вечера, если её губы всего в сантиметрах пятнадцати от моих?
– Привет!
Да чтоб его… Зайка.
Поднимаю голову, едва подавляя рычание. Всегда, мать вашу, не вовремя.
Хотя и одного взгляда на него хватает, чтобы понять, как ему неловко. Стоит, мнётся. Не знает то ли протягивать руку для рукопожатия, то ли и без этого обойтись можно. Но мне его вот ни фига не жалко. Он здесь лишний, и я не собираюсь это скрывать.
– Ага, – выдаю сквозь зубы.
Зато Кай явно находит его появление забавным. Лыбу затейливую выдаёт и руку протягивает, но вместо приветствия выдаёт:
– А мы и не знали, что ты тоже приедешь.
Зайка пытается что-то ответить ему, но Егор не даёт, продолжая забавляться:
– Ночевать, я так понимаю, ты с Евой собрался?
Вот же… Одно представление, что костлявые руки касаются её тела, и у меня разум с катушек сносит. Разворачиваюсь и иду. Без разницы, куда. Если останусь, прям тут ему рожу раскрашу.
– Яр? – доносится непонимающе от Лисы.
Но я не останавливаюсь, двигаясь дальше к воде. Остыть надо, подумать. Ещё и слова Егора фоном жужжат в голове, его вечные подстёбы, что Лиса меня даже не воспринимает всерьёз. Всё в кучу.
– Яр, подожди, – слышу, как Ева спешит меня догнать. – Яр, ты что, на что-то обиделся?
– Не имею подобной привычки, – бросаю через плечо.
Останавливаюсь в метрах двух от озера и смотрю куда-то в пустоту. К Лисе не поворачиваюсь, хотя знаю, что она стоит за спиной.
– Тогда что?
– Ничего, – рублю резко.
В печенках всё это, честное слово.
Молчание давит, лишь мелкие волны плещут о берег. Слышу, как Ева грузно вздыхает.
– Ты в последнее время какой-то…
– Какой? – поворачиваюсь к ней, а она при виде моих глаз тут же теряется.
Смотрит только и будто не решается сказать. Потом пожимает плечами и как-то неловко выдаёт:
– Злой.
Я усмехаюсь и качаю головой, отворачиваясь обратно. Злой, конечно же, ага. А даже если и злой, у меня как будто нет на это причин.
– Яр, – настаивает она.
– Иди, Ева, обратно.
Пара минут, и я буду в порядке. Продумаю, что делать с новыми обстоятельствами. Вот только Лиса не отступает.
– Я не понимаю, – выдаёт с отчаянием, а я не могу устоять снова посмотреть на неё.
– Правда? – выходит даже резче, чем планировал.
Вот только я будто, наконец, делаю что-то правильное. Ева отводит взгляд так, словно мой вопрос в самую точку. Как будто она как раз-таки понимает всё лучше других. И это тоже бесит меня. Каждый раз Ева очень умело уходит от моих подкатов. Не подкопаешься, вроде всё невинно, вот только за грудиной давит так, будто мне все эти разы выписывают отказ. Как и сейчас.
Может я и правда просто не хочу видеть очевидного?
– Яр, я… – начинает она, закусывая губу и по-прежнему глядя себе под ноги, а я уже отворачиваюсь, предпочитая не видеть, как меня отошьют. Вот только Лиса, напротив, поднимает взгляд, на что-то решается, и хочет, чтобы я повернулся.
И очень не к месту кладёт руку на мою грудь, пытаясь повернуть к себе, а меня разом передергивает. Точно разряд тока по всему телу проходит. Пальчики Евы ровно так впиваются в горящую кожу, ещё не начавшую даже заживать, после тысячи вбитых в неё иголок.
Твою ж…
Тут уж я однозначно поворачиваюсь к ней. Смотрю в её налитые не то ужасом, не то непониманием глаза. Она недоумевает, отчего я так от неё шарахнулся. А у меня всего два варианта: либо всё выложить, как есть, либо прямо при всех показать тату, испортив все планы. Обвожу поляну взглядом: там все чем-то заняты, даже Зайка её нашёл себе занятие и разбирает с отцом Лисицы палатку. Никто на нас и не смотрит, и всё же… ни фига, не хочу я сдаваться вот так. Смотрю обратно на Еву, уже готовую что-то сказать, но я не даю.
– Мир, Лиса, – говорю спешно.
А та только глазами успевает хлопнуть один раз, прежде чем шагаю и закидываю на здоровое плечо. Ева громко ахает, не визжит, срабатывает эффект неожиданности.
– Идём мириться, – разворачиваюсь к озеру, и вот тут Ева уже всё понимает.
Правда не брыкается, только хохочет и звуки смешные выдаёт, слабо стуча по спине. Почти ступаю в озеро, но тут Лисицына меня тормозит.
– Телефон, Яр! Телефон!
Чуть поворачиваю голову и вижу ровно его перед своими глазами. И не только его, аж дыхание учащается, когда мои губы едва не мажут по её голому бедру. От моего судорожного выдоха по её кожи идёт россыпь мурашек. Ева сама на мгновение затаивает дыхание. Чувствую, как вся напрягается. И я снова ловлю себя на мысли, почему мне никуда не упираются слова Егора. Он не видит того, что вижу я. Вот в такие моменты я точно знаю, что волную Лису не меньше, чем она меня.
Спокойно, Ярослав. С трудом сглатываю и беру себя в руки, ничего не обычного, говорю себе. Достаю телефон из заднего кармана, а заодно ещё и шлёпаю Еву по попе, как бы делая акцент, что всё в пределах нормы, вот только мой-то член знает правду. Встаёт точно по стойке смирно, и пока этого никто не заметил, быстро кидаю телефон на траву и тут же разворачиваюсь, даже не думая тормозить, начиная шагать по леденящей июньской воде. Ева снова смеётся, когда на неё хлещут брызги, не робеет, как другие девчонки при опасности холодной воды, и не пасует. Спускаю ее с плеча и тут же, обхватив за талию, вместе с ней ухожу под толщу воды.
И… да помогут мне небеса!
Кто сказал, что я умный? Никакая ледяная вода уже не остудит меня. Майка Евы поднимается вверх, мои руки прямо на её коже, в первые я осознаю, какая она хрупкая в сравнении со мной. Когда мы выныриваем из-под воды, Ева оказывается прямо напротив меня. Мне будто кто-то врезает под дых. Дышать больно, пока смотрю на капли воды, стекающие по её мягкой улыбке.
– Шлёпки потерялись, – шепчет она около моих губ.
Твою мать.
Клянусь богом, если так пойдёт и дальше, до ночи я не доживу. Сердце, к чертям, на куски разорвёт.
– Я достану, – тяжело сглатывая, выдаю, отплывая назад, и тут же ухожу обратно под воду.
Когда нахожу её шлёпки, близко больше не подплываю, хотя и пытаюсь держаться как ни в чем не бывало. А когда Ева начинает выбираться из воды, я ухожу обратно на глубину. Её майка просвечивает, и я – полный идиот.
Плыву далеко. Мне нельзя сейчас на берег, смотреть, как на неё пялится Зайка… Ей богу убью. Заодно, возможно, и своего друга, если его взгляд хоть раз поведёт в её сторону. На моё везение, я только поворачиваю обратно, а Ева уже переодетая вылезает из машины. На сей раз под футболкой купальник.
Дальше все протекает более-менее без происшествий. Зайка держится в основном рядом с нашими отцами, помогает им, пока мы втроём страдаем фигней. Кристина и Мир, мои брат и сестра, возвращаются с прогулки, и мы все двигаем прогуляться до соседней базы отдыха. Я ожидаю, что Ева снова будет возиться с Зайкой, но, на мое удивление, она не отходит от меня. Берёт за руку, пока мы проходим по сложному участку через скалы, а после так и не отпускает. Зайка идёт рядом с Крис, о чём-то болтая с ней, а Мир, как всегда, увязывается за Егором. Мы все втроём погодки, но разница с ним в два года всё равно играет большую роль. Мне даже интереснее общаться со своей сестрой, нежели с докучаевым Мирославом. Егор же с ним как-то снисходителен, не посылает, когда тот лезет с расспросами, а спокойно ему отвечает. А меня даже бесит, как Мир говорит с Евой, всегда грубо и как-то обиженно, хотя я точно знаю, что она ему ничего не сделала. Тупая ревность, что я его отказывался раньше брать с собой, чтобы он не мешался, когда мы могли побыть вдвоём.
По пути Ева, будто чувствуя свою вину, объясняет, почему позвала пушистого.
– У Вадима отец вернулся с рейса. Опять кордебалет дома устраивает, вот я и позвала его немного передохнуть.
Разжалобить хочет, но меня это не трогает. Я не сволочь последняя, хорошо понимаю, что это капец, как отстойно, когда дома такой звездец. Но всё же, если бы мой отец выдавал по пьяни что-то подобное, фиг бы, когда оставил с ним мать, слиняв на отдых от проблем подальше. И этим Вадим бесит ещё больше. Может тоже заделаться трусом последним, чтобы Лисицына с меня пылинки сдувала?
– Он не будет мешать, честно, – продолжает Ева неловко.
Ага, не будет, уже помешал. Вот только думать об этом даже не хочется, опять настроение где-то под ногами валяться будет. Да и зачем? Пока Лиса идёт рядом со мной, мне вообще всё до фени.
– Пофиг, – выдаю безразлично. – Позвала и позвала, забей.
Пока он спит в палатке её отца, а Ева в палатке с Крис, мне вообще фиолетово на него. Главное, чтоб на том же расстоянии держался и не путался под ногами.
На базе многолюдно, помимо занятых домиков, палаточный лагерь забит до отвала: выходные, да ещё вторую неделю жара свыше тридцатки, – не удивительно, народ бежит от душного города. Мы точно не прогадали, поехав дикарями. Ева с Крис берут в магазине мороженное и тащат нас на смотровую площадку. Любуются парусным сёрфингом, обдумывая вариант, что завтра тоже можно попробовать поучиться.
На обратном пути мы с Егором ненадолго отходим, так как встречаем знакомых старшеклассников выпускников. Они вовсю кутят, два коттеджа сняли на все выходные. Удовиченко Макс предлагает зависнуть с ними, но я тактично отмазываюсь, Кайманов же говорит, что возможно ночью подтянется.
Добираемся до лагеря, когда только начинает темнеть. Отцы уже развели костёр, жарят шашлы и о чем-то громко говорят. Зайка всё это время ведёт себя незаметно, правда, начинает держаться ближе к Еве. Подбешивает, однако я не хочу портить вечер, пытаюсь игнорировать и резко не отвечать. К ночи у костра остаёмся без родаков, у них на утро намечена рыбалка на лодке. Хотя мы все знаем, что рыбаки из них так себе.
Время для меня тянется критически медленно, я даже начинаю маячить Егору, что пора закругляться. А тем временем, Зайка, впервые за пять лет, меня по-настоящему радует и уходит в палатку самым первым. Следом начинает зевать Крис и тянет за собой Еву, хотя Лиса всё поглядывает на меня, будто спрашивая, действительно ли все так просто закончится, но я молчу, делая вид, что и нам пора на боковую.
Егор, конечно, не намерен ложиться спать, ждёт где-то с полчаса, прежде чем свалить обратно на базу, несколько раз предварительно поинтересовавшись, точно ли я не пойду с ним.
Ещё спрашивает… я столько ждал этой ночи, и тут свалю?
Одна задача теперь – не уснуть. Пялюсь в телефон, зависая на какой-то нелепой игрухе, когда вдруг слышу, как открывается замок.
– Потерялся? – усмехаюсь тому, как Егор быстро вернулся, но неожиданно в палатку забирается совсем не он. – Лиса?
– Я уже думала, вы вместе ушли, – улыбается Ева, юркая внутрь и устраиваясь рядом со мной.
Я же немного подвисаю. В темноте виднеется только её улыбка, подсвеченная тусклым светом экрана.
– Почему ты остался?
Потому что хочу утащить тебя на вершину, сделать своей девушкой и целовать тебя столько времени, что завтра твои губы будут ярко алого цвета.
Прочищаю горло.
– Нечего там делать. Не интересно.
Самому смешно, насколько прибедняюсь. Не было бы здесь Евы, быстрее бы Егора там оказался. Сейчас же, если только с ней
– Сама не хочешь туда пойти? – решаю поинтересоваться.
Она не глупая и понимает, куда мог Кайманов упереться здесь ночью.
– Нисколечко, – вновь мелькает её улыбка, прежде чем стать заговорщицкой. – Я вообще-то рассчитывала совершить что-нибудь сверхглупое.
Вот она – ещё одна причина, почему я тащусь от Лисицыной. Мы с ней всегда будто на одной волне.
– Чтобы предложить тебе сверхглупое, я ждал рассвета.
Глаза Лисы вспыхивают радостью.
– Да-да-да! – пытается она негромко ликовать, хотя выходит так себе. – Я знала, что ты обязательно что-нибудь придумаешь!
Вот вроде и накрылся план, но все складывается еще лучше, чем на самом деле рассчитывал.
– Посмотрим что-нибудь, пока ждём рассвет? – успокоившись, Ева полностью ложится на подушку рядом со мной и кивает на телефон в моих руках.
У нее в распоряжении три метра вширь, но она выбирает лечь ко мне почти вплотную. Прижимается и запрокидывает голову, заглядывая в глаза. Вот так просто у меня спирает дыхание. Ева-Ева… и какой нормальный парень устоит? Только такой дебил, как я, пытающийся придерживаться какой-то романтической хрени.
И всё же… я всё ещё не двигаюсь, дышать сложно, на грудь будто что-то давит. Сердце в убойном режиме разгоняет кровь. Не хочу ничего смотреть, кроме как на эти полуоткрытые губки и огромные глаза.
– Яр? – Лиса волнуется, её шёпот звучит как-то сдавленно, когда она вопросительно заглядывает мне в глаза.
А я всё ещё смотрю на неё не моргая. Может ну его нафиг? Зачем нам вообще куда-то идти, когда Ева сейчас в моих руках? Ночь, мы одни и нам никто не помешает. Я даже могу чувствовать, как ускоряется её сердцебиение.
– Хочу кое-что тебе показать, Лиса, – выдаю прежде, чем приходит решение.
Потому что за меня уже решает далеко не разум. Может, сама вселенная говорит мне уже: действуй, предоставляя этот шанс.
Ева облизывает губы, прежде чем их прикусить. Вижу по ней, что волнуется вместе со мной. Если не хлеще меня, потому что, когда тянусь к краю футболки и подцепляю его, у Лисы замирает дыхание. Согласен, так себе это выглядит: мы в палатке, а я раздеваюсь. Но стоит мне стянуть с себя футболку, глаза Лисы наполняются чем-то совсем мне непонятным, когда она видит татуировку. Слезами? Нет, чем-то похожим на них. Миллиардом эмоций, быстро сменяющих друг друга. Приподнявшись на локте, Ева смотрит не отрываясь. Лишь губки едва шевелятся, будто она что-то хочет сказать, но никак не находит слов.
– Яр? – она поднимает глаза к моим, смотрит так, словно я только что ей сказал, что тату появилась сама собой.
А ведь это тот самый момент, когда я должен ей что-то сказать. Ты в моём сердце?
Черт, почему-то, когда я это планировал, это не звучало настолько глупо, как сейчас у меня в голове. Помимо этого – мыслей вообще ноль.
Я вижу одно – её губы. Её восхищение. И то, что между нами сантиметров двадцать, не больше. Я могу её поцеловать, и у меня даже будет фора в несколько секунд, если вдруг Лиса решит меня оттолкнуть. Хотя я точно знаю, не оттолкнёт.
Тем временем, Ева решила действовать первой, переведя взгляд обратно на тату, она медленно тянет руку к ней. Задерживаю дыхание еще до того, как она прикасается. Между нами лежит мой телефон, слабо подсвечивая все очертания. Вижу её движение как в замедленной съёмке. Одно мгновение и… Из меня будто выбивает весь дух.
Воу!!!
Да простит меня папа Серёжа, но кажется, мне нужно прикупить бронежилет.
