Ирина Градова
Ложь под звездным соусом
– И как повело себя начальство? – задала она вопрос.
– Перевели, на следующий же день. А через неделю уволили.
– С формулировкой?
– За халатность, повлекшую за собой срыв сделки вследствие опоздания с перечислением платежа.
– Вы напортачили?
– Нет.
– А что произошло?
– Отдел должен был подготовить бумаги на перевод денег, но я занималась только черновым вариантом, после чего передала документы начальнику финансового отдела на проверку и визирование.
– Значит, это – его ошибка?
– Мне кажется, ошибки не было: просто меня требовалось убрать. На третий день после того, как меня перевели, я столкнулась в лифте с Сугривиным. Слава богу, мы были не одни, но, когда он посмотрел на меня, на его лице появилась такая гаденькая ухмылочка… Думаю, вся эта ситуация с платежом была подстроена с целью выдавить меня из концерна, ведь они отлично знали, что я не уйду сама. Кроме того, видимо, Сугривин хотел ударить побольнее, чтобы не пришлось выплачивать отступные – он вполне на это способен!
– Вы ненавидели его?
– Разумеется! Но я его не убивала. Хотя, признаться, с удовольствием пожала бы руку тому, кто это сделал.
– Последнюю фразу я не слышала.
– Какую такую фразу? – невинно подняла брови Устинья.
Умная, целеустремленная и жесткая девица – такая вполне способна на убийство. Или на то, чтобы стать президентом страны.
– Вы рассказали следователю о попытке изнасилования? – спросила Регина после короткой паузы.
– Конечно.
– Зря – сами же вырыли себе яму!
– Но мне ведь нужно было как-то объяснить причину своего перевода в финансовый отдел! Думаете, он использует это против меня?
– Уж можете не сомневаться!
Ловя на себе испытующий, напряженный взгляд, Регина вздохнула:
– Ну, спросите меня, давайте!
– О чем?
– Да хорош притворяться, что не понимаете!
– Ну, тогда спрошу. Вы беретесь за мое дело?
– Да.
– А можно еще вопрос?
– Валяйте.
– Почему вы отказались в первый раз, а теперь согласны?
– Я же сказала, что не занимаюсь делами об изнасилованиях. Тем более – о попытках изнасилования… Но теперь это – дело об убийстве.
* * *
Регина не знала следователя по делу Устиньи – неудивительно, так как на вид ему, наверное, было лет двадцать семь. Плохо – молодежь обычно пытается произвести впечатление, а потому договариваться с ними сложно! С другой стороны, опыта у паренька маловато, а потому можно надеяться разбить его в суде в пух и прах; скорее всего, дело он отправит прокурору «сырым». Правда, самого прокурора в этом случае тоже не стоит сбрасывать со счетов!
Следователя звали Борисом Рассоховым, и появление адвоката Гнедич в маленьком, обшарпанном кабинете, несомненно, его потрясло.
– Я видел вас по телику! – выпалил он прежде, чем сообразил принять деловито-скучающий вид, который, по его мнению, свойственен настоящим профессионалам сыска.
– Возможно, – мило улыбнулась Регина. Она никогда не пыталась строить из себя бой-бабу, полагая, что сначала следует прощупать противника, обнаружив его слабые стороны, и только потом бить наверняка. Закидывая ногу на ногу, она краем глаза ловила восхищенный взгляд с трудом подбирающего слюни парня. Ее тонкие колготки не скрывали натурально-смуглого оттенка кожи, а вишневые лаковые туфли на десятисантиметровых каблуках подчеркивали стройность икр. Регина, как и все женщины небольшого роста, ощущала себя неуютно в обуви на плоской подошве – у нее был комплекс неполноценности, хотя она ни за что бы не призналась в этом даже самой себе, предпочитая думать, что просто любит шпильки. Для встречи со следователем она надела белый твидовый костюм – роскошная вещь, купленная в Милане ее подругой Илоной Шек. Илона являлась редактором модного журнала и знала толк в классных шмотках. Не перестаралась ли она?
– Не думал, что увижу вас… вблизи, – продолжал между тем следователь, вспоминая, что не является участником реалити-шоу, а занимает важную должность. – Чему обязан вашим визитом?
Регина едва сдержала улыбку – столь старомодный оборот в устах молодого мужчины звучал забавно.
– Устинье Попковой, – серьезно ответила она. – Вы задержали ее по подозрению…
– В убийстве Егора Сугривина, верно, – поторопился закончить Рассохов. – Неужели вы намерены ее защищать?
– А что здесь удивительного?
– Ну, вы же с богачами тусуетесь… В смысле, кто такая эта Попкова? – Внезапно лицо его осветилось, словно парню пришла в голову умная мысль. – А, так вас «Пугачефф» нанял?
– С какой стати? У руководства концерна нет ни малейших причин нанимать адвоката для защиты интересов уволенной сотрудницы. Вы же знаете, что ее уволили, Борис Ефимович?
– Естественно. Но… простите, мне просто кажется, что у Попковой не хватит денег даже на оплату одного вашего часа в суде!
– Адвокаты время от времени ведут дела pro bono, – пожала она плечами.
– У вас в этом деле какой-то специфический интерес?
Верно, черт тебя подери, со злостью подумала Регина, чувствуя, что утро перестает быть томным. Она и сама еще не до конца разобралась, зачем согласилась защищать Устинью. По сути, Регина не должна чувствовать вины, ведь она не раз отказывала потенциальным клиентам и тут же забывала о них. Пора «включать законника», решила она и жестко произнесла:
– Насколько я понимаю, господин следователь, меня допрашивать у вас причин нет, верно? Предлагаю сосредоточиться на моей подопечной.
Регина тут же пожалела о своих словах: лицо молодого следователя немилосердно покраснело, выдавая смущение и гнев – она только что указала ему на его место.
– Можно и на ней, – сказал Рассохов. – Ваша клиентка – убийца и у меня полно доказательств.
– Поделитесь?
– Извольте.
Снова этот странный оборот – где парнишка их нахватался?
– Убийство произошло на подземной двухуровневой парковке здания, где располагается концерн «Пугачефф».
– Орудие убийства?
– Железный лом.
Оригинально!
– Сугривина несколько раз ударили по голове и в лицо железякой, обнаруженной рядом с телом. Но причиной смерти стал не этот удар, а множество последующих, по разным частям тела.
– Кто-то был по-настоящему зол, видимо?
– Не «кто-то», а ваша клиентка, Регина Савельевна!
– Что заставляет вас так думать? Имеются записи с камер наблюдения на парковке?
– К сожалению, место, где все случилось, камерами не охватывается, а та, которая могла заснять убийцу, идущего к месту преступления или от него, оказалась сломана. Начальник службы безопасности «Пугачеффа» говорит, что они со дня на день ожидали работников компании, которая обслуживает концерн, для рутинной проверки и надеялись тогда отремонтировать и эту камеру, и другие, которые тоже барахлят.
– Как не вовремя произошло убийство, да?
– Убийца, должно быть, отлично ориентировался на местности и мог знать о неисправных камерах – еще один факт в пользу виновности Попковой.
– Еще один? Да это пока единственное, о чем вы упомянули, не говоря уже о том, что «Пугачефф» – огромное предприятие, где работают тысячи людей, хорошо знающих «местность», как вы выразились.
– Ее уволили, помните? За халатность.
– Спорный вопрос.
– То, что ее уволили?
– Нет, то, что она допустила халатность. У моей клиентки есть собственная версия на этот счет.
– У нее будет возможность изложить ее на суде. Попкову уволили, и она… ну, она решила отомстить Сугривину.
– Но ведь уволил ее вовсе не он. А-а, вы не в курсе, верно?
– Какое это имеет значение?
– Смотрите: Устинья перешла в финансовый отдел и проработала там около недели. Ее уволили за якобы ошибку, повлекшую за собой срыв важной сделки, но сделал это не Сугривин, а начальник отдела. Где, спрашивается, логика – почему она сорвала злость на бывшем начальнике, а не на том, кто действительно ее вышвырнул? Неужели ее увольнение и то, что она хорошо знакома с парковкой – все, что у вас есть? Да прокурор вас в клочья порвет за такую «доказательную базу»!
– А вот и нет, – криво усмехнулся Рассохов, и Регине показалось, что в его лице, таком еще молодом, проглянул волчий оскал. – Прокурор города лично знаком с Ильей Кузьминым. Понимаете, что это значит?
– С генеральным директором «Пугачеффа» и дядей Сугривина? – уточнила Регина.
– О, вы знаете, о ком речь!
– Вас удивляет, что я готовлюсь, прежде чем идти в суд?
Регина понимала, что лезет в бутылку, но ничего не могла с собой поделать: редко кто вот так не нравился ей с первого взгляда. Мальчишка жонглирует именем прокурора Санкт-Петербурга, словно тот является его личным другом, а не приятелем Кузьмина!
– Прокурор заинтересован в том, чтобы дело поскорее попало в суд, – буркнул Рассохов.
– Кроме личной заинтересованности прокурора, что еще вы имеете предъявить в качестве улик?
– Орудие убийства.
– Конечно же, с отпечатками Попковой?
– Разумеется, она стерла отпечатки или была в перчатках.
– Боюсь вас разочаровать, Борис Ефимович, но в этом случае…
– Я не закончил. Во-первых, Попкова – высокая, сильная, спортивная женщина, которая вполне в состоянии убить человека, нанеся удары тяжелым железным предметом.
– Она принесла лом с собой?
– Там, где погиб Сугривин, в кучу свален всякий мусор – лопаты, домкраты, какие-то железяки… Думаю, она просто воспользовалась одной из них.
– У вас история не вяжется, Борис Ефимович! С одной стороны, вы утверждаете, что моя клиентка спланировала преступление, горя жаждой мщения. С другой – она не принесла орудие убийства с собой: надеялась подобрать подходящий предмет по дороге, и ей повезло, что в закутке, не охваченном обзором камеры, оказалась свалка металлолома?
Следователь вновь начал опасно заливаться краской.
– Мы только начали! – помимо воли, начал оправдываться он. – Уверен, со временем…
– Вам придется выпустить мою клиентку, так как у вас нет улик против нее, одни лишь домыслы! – перебила Регина, поднимаясь.
– У меня есть право держать ее семьдесят два часа, и Попкова не выйдет ни часом раньше! – упрямо вздернув голову, рявкнул следователь.
О, у щеночка прорезался командный «гав»?
– Посмотрим, – почти ласково улыбнулась Регина, поднимаясь.
* * *
– Так, народ, у нас много дел! – заявила Регина, порывисто входя и двигаясь по проходу к своему кабинету. – Через час у меня слушание о выпуске клиентки под залог, и мне нужно резюме по делу, которое можно использовать. Кто возьмется?
«Народ» состоял из четырех студентов пятого и шестого годов обучения юрфака университета, сисадмина, помощника юриста Алены Собакиной и секретаря Валентины. Штат довольно раздутый, но Регина платила ребятам мало – в основном путем выдачи премий за хорошо выполненную работу. Она называла это бартером: они набирались опыта под ее чутким руководством, а Регина получала почти бесплатную рабсилу. А что такого – все так делают! Только секретарши и сисадмин сидели на постоянной зарплате. Скоро и Алена, при значительной финансовой и моральной поддержке Регины, станет членом коллегии адвокатов, и тогда придется тоже платить ей ежемесячно.
– Я хочу! – раздался ее голос. Регина и не сомневалась, кто отзовется первым, и с готовностью вручила девушке листок с заметками. Алена усердна и скрупулезна, и Регина полностью ей доверяла. Ну, не как самой себе, конечно, но где-то в той же амплитуде.
– Отлично! – сказала она. – Все – в мой кабинет!
Регина не раз поздравляла себя с тем, что ей удалось отхватить помещение во флигеле дома номер сорок шесть по Невскому проспекту. Настоящая удача – несмотря на бешеную арендную плату, многие желали бы заполучить этот лакомый кусочек. Архитектором здания являлся не кто иной, как Бенуа, строивший здание для Московского купеческого банка. Помимо офиса Регины, ныне здесь располагались городская стоматологическая поликлиника, книжный магазин и таки филиал банка – правда, уже другого. Большим плюсом являлось то, что во флигель имелся отдельный вход. К счастью, Регина могла позволить себе подобную роскошь – в конце концов, живем только раз, а известному адвокату необходимо поддерживать имидж, ведь от этого напрямую зависят гонорары!
Ее собственный кабинет выходил окнами на Невский проспект. Регина оформила помещение в бежево-коричневых тонах, и оно имело изысканный и одновременно деловой вид. Когда сотрудники расселись на диване и в креслах, Регина присела на краешек стола.
– План мероприятий на ближайшие сутки следующий, – сказала она, окидывая всех орлиным взором и прикидывая, кому что поручить. – Кто-то должен отправиться на подземную парковку, где произошло убийство Сугривина, и все там облазить. Мне потребуются фотографии места преступления и записи с камер наблюдения.
– Но вы же говорили, что они не… – начал Иван Сушкин, один из ее «студентов».
– Не охватывают тот угол, верно, – не позволила ему закончить Регина. – Я прекрасно помню, что говорила, но мы не должны ничего оставлять на волю случая. Судя по всему, полиция уже нашла «виновного», то есть – нашу клиентку, поэтому они не станут слишком стараться. А мы должны, ясно? Просмотрите не только те, что внутри, но и снаружи, и в самом здании, и напротив… Что там, кстати, у нас напротив?
– Торговый центр, – подала голос Алена. – Там тоже должны быть камеры! Но местность там пустынная, промзона все-таки, поэтому между торговым центром и зданием, где расположен головной офис «Пугачеффа», довольно приличное расстояние. Кроме того, полиция наверняка изъяла записи – почему бы просто не…
– В задачу следователя не входит поиск доказательств в пользу нашей клиентки, – не позволила девушке закончить Регина. – Наоборот, его интересует лишь то, что подтверждает ее виновность!
– Я могу съездить, – снова вмешался Иван.
– Договорились, – кивнула Регина. – Мамочка выдаст тебе немного денег. Вероятно, потребуется кое-кого «подмазать»… Едем дальше: требуется изучить ближайшее окружение покойного – родственников, друзей, коллег. Известно, что он трижды женат, а в большинстве случаев – что?
– В большинстве случаев убийцами являются члены семьи! – с готовностью выпалила Инна Онацкая. Талантливая девочка с фотографической памятью – Регина уже решила, что не расстанется с ней и после окончания универа. – Если вы не против, я возьму на себя родственников и друзей, только мне потребуется помощь, потому что…
– Мамочка поможет, – перебила Регина. – И можешь взять еще одного человека.
– Хорошо, возьму Артурчика.
– Так… А где у нас Захар?
– Он на съемках, ты забыла?
Это сказала Мамочка – единственная из сотрудников Регины, в силу возраста и опыта имевшая право обращаться к ней по имени и на «ты».
Черт, действительно забыла!
– А вы чем займетесь? – поинтересовалась Алена, как всегда, любопытная.
– Коллегами. Ни один из этих снобов не станет с вами разговаривать. Я хотела поручить это Захару, но ввиду невозможности это сделать… Короче, я поговорю с сотрудниками «Пугачеффа» и вытащу нашу девочку под залог. Думаю, дело обойдется парой сотней тысяч.
– Преступление-то особо тяжкое, – заметила Алена. – Может и в пол-ляма влететь! Вы так уверены, что она невиновна, или есть что-то еще, ради чего вы рискуете деньгами?
– И то, и другое.
– В смысле?
– Ну, я почти уверена, что Устинья говорит правду – либо она прямо-таки великолепная актриса, а это трудно заподозрить в столь юном создании. Кроме того, если ее оправдают, я смогу забабахать иск к «Пугачеффу» за незаконное увольнение… Да, мне нужен еще человек, чтобы пообщаться с соседями Устиньи.
– Зачем? – спросил Иван.
– У нее нет алиби на момент преступления. Устинья снимает квартиру и живет одна. Она говорит, что вечер и ночь того дня провела дома, мучаясь от депрессии.
– Ну, свидетелей ее депрессии мы вряд ли отыщем! – хохотнул Артур Адабашьян.
– Верно, – согласилась Регина, – но кто-то мог видеть, как она входила или выходила, когда вернулась, и так далее.
– Убийство же произошло между одиннадцатью и полуночью, так? – снова подала голос Алена, задумчиво жуя нижнюю губу. Ее круглое, полное личико с россыпью веснушек на курносом носу при этом выражало глубочайшую сосредоточенность.
Регина кивнула.
– А что, интересно, Сугривин делал в такое время в подземном гараже? Ну, допустим, он задержался на работе, но что-то уж больно поздно, не находите?
– Ты права, – сказала Регина. – Я поговорю об этом с его коллегами – может, кто-то из них тоже подзадержался или, по крайней мере, знал о причинах того, что заставило Сугривина просидеть там так долго. А теперь – вон из моего кабинета – мне нужно подготовиться к слушанию!
Все вышли, кроме Мамочки. Она встала, прикрыла дверь и вернулась на диван.
Регина подняла на пожилую женщину вопросительный взгляд.
– Проблемы?
– По-моему, у тебя, – сказала та.
– То есть?
– Почему ты уцепилась за это дело? Оно не типично для тебя, да и барышей больших не сулит. Работа «pro bono» – не твой конек уже лет десять как!
Пожалуй, Регина позабыла о проницательности коллеги – если даже у Алены возникли вопросы, чего уж говорить о Мамочке!
– Поговорим? – спросила между тем женщина. – Дело ведь не в деньгах по гражданскому иску, так?
– Ничего-то от тебя не скроется!
– Знаешь, когда человеку за шестьдесят…
– Ладно-ладно, не дави на жалость – ты еще всем нам фору дашь!
– Так почему? – посерьезнев, снова спросила Мамочка.
– Просто мне кажется, это правильно. Этот гад пытался изнасиловать Устинью, помнишь? А потом ее уволили – за то, что она защищалась!
– Этого мы не знаем, – рассудительно заметила Мамочка. – Это она так говорит.
– Я ей верю. Она сильная и умная, знает, чего хочет…
– То есть она похожа на тебя?
– Не в этом дело! Когда она пришла ко мне в тот, первый раз, то сказала, что мечтает наказать руководство «Пугачеффа» за отношение к работающим там женщинам.
– Боже, как пафосно!
– Ничего не пафосно – давно пора этим заняться. В Америке или в Европе, вон, тетки умеют за себя постоять. Они заставили себя уважать, а мы тут, в России, все боимся кого-то пошевелить, растревожить осиное гнездо, все извиняемся за то, что мы женщины. Это неправильно! Я хочу порвать эту «теплую» компанию в клочья, доказав, что им придется заплатить не только за вынужденное увольнение Устиньи, но и за то, что мужики считают, что могут вытирать о нас ноги. Устинья, перед тем как прийти ко мне, нарыла кое-какую информацию насчет женщин, пострадавших от посягательств Сугривина. Ни одна из них больше не работает в «Пугачеффе», и это может значить одно из двух: либо их уволили так же, как и ее…
– Либо они, от греха подальше, уволились сами, предпочитая личное спокойствие карьере и зарплате, – закончила за нее Мамочка. – Хочешь, чтобы я поискала информацию об исках или заявлениях, если таковые подавались?
– Хорошая мысль, хотя вряд ли что-то найдется, раз Сугривина так и не привлекли. Похоже, дельце предстоит грязное!
– Я на твоей стороне, помнишь? – ласково потрепала ее по плечу Мамочка. – Только убедись в том, что ты действуешь как адвокат, а не как член группы поддержки «униженных и оскорбленных», идет? Кстати, как ты собираешься заставить «Пугачефф» платить? Ты в курсе, какие компенсации по гражданским искам назначают в России?
– А кто сказал, что я намерена доводить до суда?
– Так ты хочешь заключить мировое соглашение с концерном? – Лицо Мамочки просветлело.
– Под угрозой разоблачения их шовинистической политики, думаю, они сочтут за благо раскошелиться и выложат столько, сколько мы запросим. А пока, – добавила Регина, – давай-ка просто вытащим Устинью!
* * *
Как и предполагала Регина, слушание много времени не заняло. Устинья Попкова не имела приводов, а потому вряд ли могла считаться социально опасной личностью. С судьей Регина была хорошо знакома, а потому ее поручительства и суммы в двести пятьдесят тысяч рублей оказалось достаточно для освобождения под залог.
– Где вы взяли такие деньги?! – спросила девушка, в ужасе от названной суммы. – У меня столько не наберется!
– Не переживайте, – успокоила ее Регина. – Во-первых, внести нужно всего десять процентов… А во‑вторых, ты невиновна, поэтому я ничем не рискую.
– Значит, вы мне поверили?
Они сидели в кафе с видом на Казанский собор. Мимо проносились машины, разбрызгивая по сторонам растаявший снег. На дворе конец марта, но неожиданно Питер накрыл снегопад, какого не случалось за всю минувшую зиму. Тем не менее дневная температура была уже весенней, а потому вместо сугробов, которые лежали за городом и в северных районах города, в центре снег превратился в грязную жижу, смешанную с машинным маслом и пылью. Устинья уплетала киш с лососем, Регина цедила уже третью чашку кофе.
– Поверила, – подтвердила она, задумчиво глядя в окно. – Думаю, у вас не было причин убивать Сугривина… Кстати, вы связывались с адвокатом, которого я рекомендовала?
– Да, – кивнула девушка, глотая большой кусок киша. Она ела с аппетитом, присущим молодым, и Регина наблюдала за ней даже с некоторой завистью, так как сама давно разучилась испытывать удовольствие от простой пищи. – Он сказал то же, что и вы: раз изнасилования не было…
– Ясно. Плохо, что у вас отсутствует алиби! Уволил вас начальник финансового отдела, а не покойный – значит, чисто формально, у вас не было причин его убивать – если, конечно, мстили вы не за увольнение, а за попытку изнасилования. Кто-нибудь видел, как вы выходили из кабинета Сугривина в тот день?
– Не знаю, было уже поздно…
– Ваш вид в тот момент вряд ли оставлял сомнения в том, что происходило за закрытыми дверями!
– Сугривин порвал мне блузку… Но ведь это значит, что он действительно напал на меня, разве нет? А я защищалась!
– Это если найдутся свидетели, иначе у нас есть только ваше слово. Обвинение строится на трех пунктах. Первый: вы утверждаете, что ваш бывший начальник пытался вас изнасиловать.
– Утверждаю?
– Второй пункт: вас уволили. Формально этот факт не связан с первым пунктом, поэтому его еще нужно доказать. Подозреваю, что руководство станет всячески отрицать любую возможность того, что происшедшее – правда. Но вот что действительно не требует доказательств, так это ваше увольнение и то, что вы считаете покойного Сугривина виновником ваших несчастий.
– Но ведь так оно и есть! – возмущенно воскликнула Устинья.
– Пока мы ничего не можем ни подтвердить, ни опровергнуть, я лишь обрисовываю ситуацию, чтобы вы поняли: работа предстоит большая.
– Вы говорили о трех пунктах. Полагаю, третий – это отсутствие алиби на время убийства?
– Верно. Это – самое слабое звено следствия, так как на орудии убийства ваших отпечатков нет.
– В тот день было холодно, и убийца наверняка надел перчатки.
– Тоже правильно. Судя по тому, что лом лежал прямо там, в гараже, преступление носило непреднамеренный характер. Однако Сугривин был крупным мужчиной, и удары потребовали бы от его противника недюжинной силы. Вы занимаетесь спортом?
– Занималась.
– Каким?
– Волейболом.
– И как долго?
– Лет пять.
А по ней и не скажешь – худая, как щепка!
– Как я понимаю, об этом распространяться не стоит? – спросила Устинья.
– Точно. Правда, если дело все-таки дойдет до суда, прокурор вполне может это выяснить… А может, и нет. Так что, пока помалкивайте о своих «олимпийских» рекордах, ладно? Кстати, у вас нет предположений, что Сугривин мог делать в гараже между одиннадцатью и двенадцатью часами вечера – не поздновато ли он задержался?
– Вообще-то да, – задумчиво пробормотала девушка, потирая заостренный подбородок. Регине вдруг подумалось, что она вся как будто состоит из острых углов: высокие скулы, длинный, тонкий нос, большой рот с тонкими губами, серые глаза, слегка вытянутые к вискам, что придавало лицу странно монголоидный тип, хотя, совершенно очевидно, что ни китайской, ни какой-либо другой крови «желтых» наций в ней нет. Пальцы Ульяны были длинными, тонкими, с сильно выступающими костяшками и розовыми ногтями. Эти ногти имели бы красивую форму, не обладай она дурацкой привычкой немилосердно их обкусывать.
– Если честно, – добавила она, – Сугривина нельзя было назвать трудоголиком – он, напротив, старался проводить в офисе как можно меньше времени! Но он порой задерживался, чтобы принять любовницу. Жене говорил, что будет работать, а сам…
– Ясно, попробуем выяснить.
– А что делать мне?
– В смысле?
– Я понимаю, что не разбираюсь в законах, но я – рабочая единица, у которой нет никакого занятия. Мои ноги, руки и голова в вашем распоряжении!
* * *
Устинья пять лет проработала в современном здании из стекла и бетона с видом на оживленную трассу и пустырь. Она часто забывала о том, что Петербург – старинный город, с красивыми домами и улицами, глядя на которые легко окунуться в прошлое. Таким было и здание, в котором располагался офис Регины. Сотрудники Регины показались Устинье странными. Во-первых, почти все они очень молоды – за исключением, разве что пожилой дамы в пончо (невероятный наряд для служащей, ведь в «Пугачеффе» существовал строгий дресс-код!). Она была небольшого роста, полноватой, с круглым, приятным лицом и курносым носом, на котором неловко сидели очки. Они плохо держались на переносице, то и дело соскальзывая, и она поправляла их мизинцем. По прикидкам Устиньи, ей хорошо за полтинник, но она, похоже, отлично ощущала себя в юном коллективе. Кто все эти пацаны и девчонки? Девушке казалось, что такой известный адвокат, как Регина, должна иметь соответствующий штат – важных мужчин в пиджаках и галстуках и женщин в деловых костюмах. Может, они сейчас в суде, а эти ребята – на подхвате?
– Эй, здесь никто без дела не сидит! – услышала она и обернулась: рядом стояла та самая пожилая дама. – Вам нечем заняться?
– Регина Савельевна не дала мне никакого задания, хотя я и просила, – обиженно отозвалась Устинья.
– Тогда помогите мне, идет? В компьютерах разбираетесь?
– Немного.
– Есть одна база. Надо в ней покопаться, а у меня рук на все не хватает.
– Я могу!
– Кстати, меня зовут Ольга Шаевна, – добавила незнакомка, указывая Устинье на стол, на котором стоял открытый ноутбук.
Устинья сразу поняла, что «база», за которую ее усадила Ольга Шаевна, принадлежит Министерству внутренних дел (один бог знает, как она ее заполучила!).
– Вы ведь референтом работали у Сугривина, верно? – уточнила пожилая дама.
Девушка кивнула.
– Ну, тогда у вас получится. Поищите, не подавались ли какие заявления на вашего покойного босса.
– Заявления?
– Об изнасилованиях. Вы же сами сказали, что были не единственной жертвой этого поганца, так?
– Да, но разве его не привлекли бы к ответственности, если бы кто-то обратился в полицию?
– Скорее всего, вы ничего и не найдете, но отрицательный результат – все же результат. А потом нужно будет лично встретиться с девушками в вашем списке… Он ведь еще у вас? Я очень удивилась, когда Регина рассказала о том, что вы сами пытались наводить справки!
– Список у меня, – подтвердила Устинья. – Я привыкла жить по принципу ПСС.
– Помоги Себе Сам? – усмехнулась Ольга Шаевна. – Что ж, правильный принцип. Но не забывайте, что иногда стоит доверять и другим людям, они не всегда желают вам зла!
С этими словами она повернулась и бодро зашагала в сторону выхода. Некоторое время Устинья провела, колдуя над базой. Если верить ей, Сугривину не выписывали даже штрафов за нарушения ПДД или неправильную парковку – что само по себе странно, учитывая количество его авто! Интересно, как к Ольге Шаевне попали такие данные? Наверняка это незаконно!
– Так это из-за тебя такой переполох? – услышала Устинья и обернулась. В проходе, засунув руку в карман отлично выглаженных брюк, стоял симпатичный чернявый парень примерно ее возраста. Темная щетина, покрывающая нежную кожу на щеках, никого не могла обмануть: он явно старается выглядеть старше, но это плохо получается. Может, он даже моложе ее! Но внимание Устиньи привлекло не столько это, сколько предмет, зажатый в его правой руке – небольшой пистолет, который парень небрежно крутил на пальце.
– Не боишься кого-нибудь подстрелить? – спросила она, подозрительно косясь на оружие.
– Этим-то? – ухмыльнулся он и нажал на спусковой крючок. Вместо громкого «бабах» из дула бесшумно выстрелил язычок ярко-желтого пламени. Ну конечно, зажигалка – она видела такие в кино. Да, паренек явно моложе – невозможно оставаться таким идиотом, когда тебе перевалило за двадцать!
– Ты не ответила на вопрос.
– В смысле?
– Ну, это же ты подозреваемая по убийству «пивного барона», верно? И все здесь сейчас заняты твоим делом. А ты?
– Ольга Шаевна попросила помочь с базой МВД, – пояснила Устинья. – Наверное, ей самой тяжело управляться с компьютером.
– Мамочке-то? – хохотнул парень. – Тяжело?! Да ты хоть знаешь, кто она такая?
– И кто же? – нахмурилась девушка.
– Мамочка до выхода на пенсию работала в РКК «Энергия»!
Видя, что Устинье это ни о чем не говорит, он добавил:
– Это бывшее КБ Королева.
– Того самого?
– Который занимался проектированием космических кораблей, да. Они создали пилотируемые корабли «Союз», грузовые аппараты «Прогресс М», а сейчас обеспечивают функционирование МКС. Мамочка лично являлась одним из разработчиков системы спутниковой связи «Ямал», так что компы для нее – как для тебя простейшая мобила!
– Тогда почему?..
– Почему она посадила тебя здесь? Да чтобы ты под ногами не болталась! Регина… то есть Регина Савельевна сказала, что надо придумать тебе занятие.
– Значит, то, что я делаю, бесполезно? – Устинья почувствовала, что начинает злиться. Она-то считала, что помогает, участвуя в общем деле, а на самом деле от нее отмахнулись как от назойливой мухи. Можно было еще предложить перебрать чечевичные зерна или посадить розовые кусты, как в сказке про Золушку!
– Ничего не бесполезно!
Знакомый голос заставил Устинью отвернуться от паренька. В офис вошла Регина. Вместе с ней в помещение ворвался аромат дорогого парфюма – тонкий, но отчетливый. Устинья видела адвокатессу всего несколько раз в жизни, и каждый раз она одевалась по-новому. Интересно, насколько велик ее гардероб? Вкуса Регине точно не занимать, ее костюмы отличаются изысканностью – и как только она умудряется выглядеть по-деловому и одновременно так сексапильно? В ее повадках сквозит грация, присущая животным, этакая маленькая пантера, на вид нежная и ручная, но непредсказуемая и опасная, если кому-то вздумается с ней поиграть или, не приведи господь, подразнить. Скорее всего, это у Регины в крови – негроидная раса, пусть и разбавленная, обладает раскованностью и красотой движений, какой нет ни у одного другого народа в мире. С ее появлением все вокруг пришло в движение: люди оторвались от своих дел и устремились в центр помещения, поближе к его «двигателю» в лице Регины Гнедич.
– Нашли что-нибудь на Сугривина? – поинтересовалась адвокатесса.
Устинья покачала головой.
– Что ж, этого следовало ожидать: если бы кто-то из пострадавших подавал заявления в полицию, мы бы обязательно что-то узнали – СМИ не дремлют, да и следы, хочешь не хочешь, все равно остаются… Тогда копнем с другого угла. Народ, все в кабинет!
