Ирина Фуллер Химеры среди нас

Давид был уверен, что не встречал этого человека лично, потому что не мог вспомнить мимику. Тогда он стал мысленно пролистывать странички в интернете, которые видел прежде, газеты и журналы, фотографии в своих семейных альбомах, личные дела химер. Но тщетно.

– Что там у тебя? – спросила София, вероятно, заметив его пристальный интерес к одному снимку.

– Этот парень кажется знакомым, но не нахожу его в памяти… – отозвался Давид, передавая альбом.

София несколько секунд смотрела на снимок, а затем перевела изумлённый взгляд на Давида.

– Это же Лео Леопарди, – выдохнула она.

И теперь Давид понял, почему не смог распознать лицо: на снимке был совсем молодой человек, худой, чуть сутулый, с копной довольно длинных тёмных волос и гладкими высокими скулами. Леопарди, известный дизайнер одежды, имел облик куда более благородный, расслабленный, богатый. Этот человек всегда смотрел с фотографий как бы лениво, будто и не хотел сниматься, но его упросили. Волосы его были теперь заметно короче и прихвачены сединой. Уголки глаз чуть опустились, вокруг них появились морщины. Скулы стали не столь острыми, овал лица – не таким выразительным.

И всё же сомнений быть не могло. Перед ними был Лео Леопарди.

– Это слишком… слишком карикатурно, чтобы быть правдой, – покачала головой София, а затем понизила голос: – Он обращается в кошку и шьёт одежду с кошачьим принтом? Его зовут Лео Леопарди?! Я в мультсериале для девочек?

– Это могло бы объяснить его страсть к леопардовым мотивам, – дёрнул плечом Давид. – И есть только один способ выяснить правду.

– Ты же сам сказал, чтобы я была осторожнее и не сболтнула лишнего, – шёпотом отозвалась София.

– Чтобы всё понять, много не нужно. Когда твоя мать придёт, просто покажи ей фото и спроси, кто это. Ты всё поймёшь по её реакции. Не развивай тему, не настаивай на «правде», просто отследи реакцию, и всё.

Она кивнула и стала внимательно разглядывать снимок.

Долго ждать не пришлось, госпожа Михельсон пришла к ним через четверть часа, чтобы узнать, как долго они собирались копаться в альбомах.

– Мы уже всё, – ответила София.

И Давид видел, как покрылось возбуждённым румянцем её лицо, как чуть задрожали руки. Слышал, как сдавленно звучал голос.

– Мам, кто это? – София вскочила на ноги и торопливо подошла к госпоже Михельсон.

Та мельком взглянула на фото и на секунду застыла. Этого было достаточно, чтобы получить все ответы.

– Это приятель твоего отца, – отозвалась госпожа Михельсон совершенно ровным голосом. – Одно время мы общались, потом он переехал в Марию.

– В самом деле? – София приблизила снимок к своему носу. – Просто приятель отца? А мне кажется, что не просто…

Давид понял, что она не смогла совладать с собой. Стоило ли вмешаться? Неожиданно госпожа Михельсон ответила очень резко, вновь выдавая себя:

– Ты, кажется, какие-то другие фотографии хотела посмотреть? Забирай и уезжайте. – София задышала тяжело и яростно. Разумеется. Она, наверное, надеялась увидеть хотя бы тень раскаяния. Хотя бы что-то похожее на вину.

– А может, скажешь мне… – начала она дрожащим голосом, но Давид, всё ещё не уверенный, что поступает правильно, её перебил:

– Это же Лео Леопарди, разве нет?

Госпожа Михельсон перевела на него взгляд, полный решительного отчаяния. Они загнали её в угол. Она испугалась.

– Да, теперь он известен под этим именем. А тогда его звали Оджас Нарасихма, и он учился на биолога.

– Удивительное знакомство, – заметил Давид.

В комнату вошёл господин Михельсон. Напряжение его жены стало ещё более ощутимым.

– Что ж, София, – произнёс Давид, поднимаясь, – думаю, нам пора. Забирай те снимки, что мы отобрали, пойдём.

Он надеялся, что она прислушается. Почти так и вышло. София встала, прошла вперёд. Но поравнявшись с матерью, ещё раз показала ей снимок с Лео Леопарди и прошипела:

– Я такая из-за него, – а затем вылетела из комнаты.

– Что случилось? – спросил господин Михельсон, в целом не слишком заинтересованный в ответе.

Вероятно, он привык, что любой разговор с Софией заканчивался скандалом.

– Она такая злая из-за снимка в парке, – быстро нашлась госпожа Михельсон. – Того, где не видно лица, потому что я натянула ей панамку до подбородка.

Её муж понимающе кивнул и принялся собирать альбомы, чтобы убрать их на место.

Попрощавшись, Давид вышел и нагнал Софию на углу улицы.

– Твоя мать знает, что Леопарди – химера, – заявил он, пытаясь подстроиться под быстрый шаг спутницы. – Она совершенно не казалась удивлённой или шокированной твоей новостью.

София молчала.

– Надеюсь, ты не огорчена, что я помешал скандалу, – уточнил он, на самом деле просто желая добиться от неё хоть каких-то слов.

Давид не выносил, когда кто-то был явно на эмоциях, но при этом молчал. Это напряжение жутко его нервировало.

– О, нет, конечно! – выдохнула София. – Спасибо, ты здорово помог. Хорошо, что поехал со мной.

– Моё присутствие было крайне неуместно, но полезно, – кивнул Давид.

Некоторое время они шли в тишине.

– Куда мы идём? – поинтересовался он.

– К пастору. Тут не очень далеко. Прогуляемся.

Он согласно кивнул. И когда он стал таким покладистым? С другой стороны, не каждый день на твоих глазах кто-то открывает секрет собственного рождения. Да ещё и оказывается дочерью известного человека.

– А может, надо было сказать, а? – выпалила вскоре София. – Отцу. Пускай бы узнал, какая у него жена… святая. Я, значит, от дьявола, а она вся непорочная, вся в вере!

Давид ничего не ответил.

– Ну вот скажи, – продолжила она через пару минут, – если бы твоя жена тебе изменила, ты бы ведь хотел знать?

Они шли вдоль парка, отделяющего один жилой квартал от другого. День был в разгаре, светило весеннее солнце, приятный тёплый ветер трепал волосы и полы пиджака. Прогулка могла бы быть приятной, если бы не этот разговор.

– Хотел бы я, чтобы моя жена явилась ко мне и оглушила заявлением, что изменила? – задумчиво проговорил Давид. – Хотел бы, чтобы она пришла, выбила почву из-под ног, перевернула жизнь с ног на голову, разрушила всё, что было дорого? Нет, София, я бы этого не хотел.

Она кивнула, принимая его ответ, но он продолжил:

– Хотел бы я оставаться идиотом, который ничего не знает и не замечает? Тоже нет.

София вскинула на него непонимающий взгляд.

– Так что бы ты выбрал? – пытливо спросила она.

– Чтобы она не изменяла, – отозвался Давид.

Дальше они снова шли в тишине.

Пастор Лука был готов к визиту: он выглядел свежо, ещё более подтянуто и бодро, чем при предыдущей встрече, на столе гостей ждал обед, из проигрывателя слышалась приятная джазовая мелодия.

Впрочем, увидев Софию, он сразу понял: что-то не так. На его лице появилась тревога. Долго ждать не пришлось: устало опустившись за стол, София всё рассказала.

Пастор задумчиво тёр подбородок, хмурил брови и лишь в конце выразил ей сочувствие, сжав ладонь.

– То, что ты рассказала, огорчает меня, – подвёл он итог. – Но я могу лишь догадываться о том, какая боль сейчас разрывает твоё сердце.

На этих словах София вдруг расплакалась. Это стало полнейшей неожиданностью для Давида, ему показалось, что с самого начала она приняла новость довольно хорошо и к полудню следующего дня должна была полностью смириться и хотя бы немного успокоиться.

– Поплачь, дитя, поплачь, – пастор похлопал её по руке, – а потом оставь печаль и двигайся дальше.

– Оставить печаль! – воскликнула София. – Я не печалюсь, с чего бы? Я злюсь! Я в бешенстве! Мне обидно!

Пастор покачал головой и встал, чтобы налить всем чая.

– Три года назад я ушиб палец, закрывая эту раму, – заявил вдруг он.

И Давид, и София посмотрели на окно кухни, затем синхронно перевели взгляд на Луку.

– Вы не хотите выразить сочувствие?

София закатила глаза.

– Хочешь сказать, что не чувствуешь сострадания? – он удивлённо поднял брови. – Почему?

– Да-да… – проворчала она, явно понимая, к чему клонил пастор.

– Да, это случилось давно. Я не в силах изменить этого, но в силах не вспоминать спустя столько лет.

– Не совсем справедливое сравнение, – заметил Давид. – События, которые расстроили Софию, произошли давно, но она узнала о них только сейчас. Это всё равно что вы ударились бы три года назад, но лишь теперь почувствовали боль.

Давид положил ногу на ногу, задумчиво глядя вдаль:

– Корректной была бы параллель с долгой болезнью, – заметил он, взмахнув рукой, – которая протекала бессимптомно, а затем вдруг дала о себе знать сильной болью.

Пастор мягко усмехнулся:

– А ты мне нравишься, доктор Давид Сезар.

– Мой фан-клуб совсем небольшой, возможно, вы там пока в одиночестве. Рисуйте эмблему, придумывайте слоган.

– Как это! А София?

Прежде чем она успела ответить, Давид сменил тему:

– А София должна принять новости и научиться с этим жить. Может, у вас есть коньяк?

Пастор покачал головой:

– Не стоит искать утешение в бокале. Лучше обрести спокойствие благодаря дружеской беседе.

– Коньяк для меня, – отозвался Давид. – Я чертовски устал от всей этой неразберихи.

Но Лука лишь покачал головой и обратился к Софии:

– Девочка моя, расскажи нам, что тебя беспокоит.

Беспокоило её многое. Начала она неторопливо, растягивая гласные, подбирая слова. Но чем больше рассказывала – о несправедливом отношении родителей, о том, как её задевала злость матери, как ранила отстранённость отца, – тем быстрее, громче и яростнее становилась речь. В какой-то момент стало ясно, что София не способна остановить поток эмоций: она повторялась, её глаза наполнялись слезами, руки не лежали на месте, то разрывая салфетку на мелкие кусочки, то отдирая заусенцы. Давид понимал её чувства. В её положении он не оказывался, но боль и обида казались знакомыми.

Наконец София наплакалась и наговорилась.

– А встретиться с Лео Леопарди ты не хочешь? – поинтересовался пастор.

Она фыркнула:

– И что я ему скажу?! Привет, я твоя дочь?

Лука просто кивнул:

– Возможно, он даже не догадывается, что у него есть ребёнок. Я не очень сведущ в светских сплетнях, у него есть другие дети?

– Не слышала что-то. Мне кажется, нет, – отозвалась София с сомнением.

– Тогда, может быть, ему было бы радостно узнать, что он отец.

София ответила скептическим взглядом.

Давид готов был её поддержать. С одной стороны, здорово обрести известного папочку. Как Лив Тайлер, которая узнала, что её отец – фронтмен «Аэросмит», только в девять лет. С другой, приходить к совершенно постороннему человеку и вываливать такие новости – немного… странно.

– А может, он никогда и не хотел детей, а я как снег на голову, – отозвалась София.

Пастор не стал настаивать, предложив ей самой решить, что делать с открывшейся правдой.

Пока такси несло Давида и Софию обратно в «Нейм», он размышлял о нескольких вещах.

Отношения с Софией стали совершенно не рабочими. Такое панибратское общение с сотрудником никуда не годилось. Ещё и Марта постоянно пыталась уличить его в неподобающем поведении. Следовало свести к минимуму все контакты с Софией вне лаборатории. А может быть, и вовсе предложить ей перевестись в другую? В А-8 недавно ушёл на пенсию один сотрудник…

Кроме того, стоило задуматься о продаже квартиры и переезде поближе к «Нейму». Или в сам «Нейм»? Давид решил узнать у Карины, разрешалось ли сотрудникам снимать что-то в жилом корпусе. Здание было новым, апартаменты хорошими, администратор – вежливой, приятной девушкой. В квартиру его не тянуло настолько, что Давид готов был регулярно ночевать в офисе. Так почему бы не сдаться и не признать, что дом ему не дом?

Ну и неприятным червячком продолжал точить вопрос: кто подкинул в лабораторию видео с места убийства? И зачем?

Давид надеялся поговорить с Кариной обо всех беспокоящих его вопросах. Зная, что начальница порой работала и по субботам, он намеревался проводить Софию до жилого корпуса и отправиться к кабинету госпожи Брасс.

Однако на маленькой круглой площади, находящейся между тремя корпусами «Нейма», они встретили Мино и Марту. Те пили что-то из термостаканов, сидя на скамье. Заметив Давида и Софию, Марта многозначительно окинула их взглядом. Мино же поднялся, чтобы поздороваться.

– Ты придёшь вечером? – спросил он у Софии, на что получил кивок в ответ.

Давиду не было интересно, о чём шла речь, он собирался оставить их, но Мино вполне искренне поинтересовался:

– А вы, доктор Сезар, придёте сегодня на египетскую вечеринку?

Давид фыркнул, не веря, что Мино мог даже предположить такое. К ним подошла Марта:

– Что ты, Мино, доктор Сезар у нас такими глупостями не занимается.

– Я едва ли назову хотя бы пару более бесполезных и скучных способов провести время, – мрачно отозвался Давид.

– Ими-то и займётесь? – иронично уточнила Марта, издевательски подняв широкую бровь.

– Египетская вечеринка – ежегодное мероприятие, – не сдавался Мино, обращаясь к Давиду, – и каждый раз это событие, достойное лучших глянцевых журналов. Увы, оно проходит здесь, поэтому, как и всё в «Нейме», имеет статус секретности. Но я не слышал, чтобы хотя бы один человек пожалел о том, что попал туда.

– Здесь? В «Нейме»? – удивился Давид.

– Да, в моих апартаментах.

Мино широко улыбался своим большим ртом, демонстрируя крупные зубы.

– И там тоже есть на что посмотреть, – он загадочно поводил бровями.

– Хватит уговаривать доктора Сезара, – Марта шутливо хлопнула его по груди, – он ведь может согласиться.

Давид давно не обращал внимания на подобные подколы. Он просто делал так:

– Кстати, Мино, не знал, что ты работаешь учителем.

Марта покраснела, а её приятель изумлённо рассмеялся:

– Я? Учителем? Не лучший выбор профессии для человека, который в любой момент может превратиться в тельца.

Давид якобы удивлённо хмыкнул.

– Ах, я, вероятно, поспешил с выводами. Я было счёл, что вы с Мартой… словом, что именно ты – тот самый «молодой человек», с которым она…

– Ладно! – воскликнула Марта, нервно убирая волосы за ухо. – Хотите на вечеринку – идите на вечеринку, никто вам не запретит.

А вот это уже интересно…

– Я не хочу на вечеринку, я же уже сказал, – покачал головой Давид. – Вы стали какая-то рассеянная, Марта. Вам точно пора в отпуск…

– Так мы скоро и едем. – Мино улыбнулся и как будто бы хотел приобнять свою девушку, но, вероятно, вспомнил о видеокамерах и передумал.

Давид вопросительно взглянул на Марту. Смотрел он долго, с удовольствием наблюдая, как она внутренне страдает в агонии стыда и раскаяния. Затем наконец обратился к Мино:

– Благодарю за приглашение, но не думаю, что коллеги будут счастливы видеть меня. К тому же, я жуткий компаньон для вечеринок. В тесноте, в толпе народа…

– В тесноте? Нас соберётся не так уж много, человек сорок, не больше.

– Сорок?! – удивился Давид, вспоминая квартиру Софии.

Туда сорок человек могло вместиться только стоя, прижавшись друг к другу.

– У Мино апартаменты гораздо больше моих, – подала наконец голос София, до сих пор безразлично глазевшая по сторонам. – Мы живём здесь только условно бесплатно, на самом деле каждый выполняет определённую работу или имеет заработок вне «Нейма». У меня первый вариант, у Мино – второй. Поэтому Мино может позволить себе просторное жилье.

Давид потёр подбородок. Любопытно, сколько больших апартаментов было в жилом корпусе? Насколько они большие? Какой вид из окна? Дизайн интерьера? Есть ли там место для хорошей гардеробной? И, самое главное – имелись ли свободные?

– Знаете, я пойду на вечеринку, – совершенно внезапно для всех троих собеседников сообщил Давид.

Уточнив детали, он довольный пошёл в свой кабинет, оставив позади удовлетворённого Мино и ошарашенных Марту с Софией.