Ирина Борисовна Каменская
Дашенька
Мелодия нарастала, набирала силу, заполняла пространство, проникала в каждую клеточку сознания, плакала, смеялась, будоражила, неся страдание и наслаждение.
Душу сдавила тоска. Как будто дьявол дотронулся до неё своим невидимым перстом. Вспомнилась Алёнка, её предательство, брак с богатым стариком, и в глазах потемнело от ненависти к ней.
– Женька, чего сидишь? Пошли в актовый зал. Слышишь, как играет кто-то. Скоро танцы начнутся. Повеселимся, – предложил Владимир.
– Что за Паганини объявился? – угрюмо спросил Женька своего соседа по комнате, только что пришедшего из магазина с огромным пакетом продуктов.
– Натка сказала, что пригласила студентов из консерватории, – ответил Вова. – Одевайся, чего сидишь один?
– Ладно, сейчас приду. Хочется на этого скрипача поглядеть.
Женька надел первую попавшуюся мятую рубашку, застегнул её на одну пуговицу, натянул тренировочные штаны, вытянутые в коленях, и взглянул на приятеля.
– Чего уставился? Не нравится – не смотри. Мне и так сойдёт.
– Праздник всё-таки, а ты, как бродяга оделся. Перед девчонками неудобно. Они все такие нарядные, – не отставал от друга Володя.
– Они меня и такого любят, плохого, – ответил Женя с ухмылкой. – Ничего ты в жизни не понимаешь. Пушкина читай и учись. Ладно, дамский угодник, пошли уж. Я готов.
Они вышли из комнаты и направились к актовому залу, который находился в противоположном конце коридора. Возле дверей собралась целая толпа желающих послушать музыку, но Женьку это обстоятельство совершенно не смутило, и он, с трудом протиснувшись сквозь неё, оказался внутри зала.
Дашенька играла с закрытыми глазами.
Она так лучше чувствовала мелодию, соединялась с нею всем своим существом, сопереживала ей и понимала, что хотел сказать композитор каждой нотой. Скрипка в её руках превращалась в открытую книгу, способную поведать миру всю тонкость внутренних эмоций, трагичность событий и наслаждение любовью.
Её называли Паганини в юбке и прочили большое будущее. В общежитии Даша выступала впервые. Её уговорила Наташа, с которой они познакомились совершенно случайно у общих знакомых и подружились, не смотря на разницу в возрасте. Наташа была родом из провинции, жила в общежитии, заканчивала МИСИС и собиралась выйти замуж за Володю – своего однокурсника. Дашеньке только что исполнилось восемнадцать лет, она была коренной москвичкой в третьем поколении, родилась в семье несостоявшихся музыкантов, которые приложили все свои силы, чтобы сделать из своей дочери, как это банально ни звучит, всё то, к чему они сами так долго и безрезультатно стремились.
Смычок затрепетал, в последний раз издал душераздирающие звуки, заплакал от сознания, что предстоит разлука со скрипкой, и послушно опустился, подчиняясь своей хозяйке, которую любил и ненавидел одновременно.
Дашенька открыла глаза.
Она любила это мгновение. Ждала его с нетерпением. Момент возвращения из мира музыки и красоты в простую земную жизнь был одним из самых важных для неё. Если после выступления возникала пауза – значит, всё получилось, и публика прониклась музыкой, поняла, что хотела донести до неё Даша. Скорые аплодисменты расстраивали. Сейчас стояла тишина. Девушка оглядела небольшую комнату, которую студенты гордо называли актовым залом. Она легко читала на лицах своих слушателей все чувства, которые вызвала её игра на скрипке, и радовалась, что музыка не оставила их равнодушными.
Раздался первый хлопок в ладоши. Это сделал парень в белой рубашке, небрежно застёгнутой на одну пуговицу. Его подхватили другие, и через мгновение зал рукоплескал. К ней подошла Наташа, протянула букет тюльпанов и, взяв микрофон в руки, громко, от лица всех присутствующих, поблагодарила Дарью за оказанную им всем честь виртуозной игрой на скрипке.
– Даша, останешься на танцы? – спросила она у подруги, когда умолкли аплодисменты. – Мы тебя потом проводим с Вовой до метро.
Даша поцеловала смычок и скрипку, аккуратно протёрла струны тряпочкой, положила всё в футляр и только после этого ответила:
– Наташа, а что это за парень, который первый аплодировать стал? Светлый такой.
– Женька? Володин сосед по комнате. Скажи, а зачем ты скрипку поцеловала? Ритуал у тебя такой? – спросила Наташа.
– Ну что ты. Я их поблагодарила за хорошую игру, – тихо, почти шёпотом, ответила Даша.
– Вообще-то, это ты играла, – удивилась Наташа.
– Нет, это мы играли. Они живые, и у них есть душа. Знаешь, мне иногда кажется, что они со мной разговаривают. К ним надо очень бережно относиться.
– Дашка, тебя послушать, так у тебя просто роман какой-то! «Роман со скрипкой»! А что, звучит.
– Нет, у меня «роман со скрипкой и смычком». О смычке забывать нельзя. Он этого не простит.
– Я этого не понимаю, я – технарь. Ну, так что? Останешься на танцы?
– Останусь. Ненадолго. Только родителей надо предупредить. И скрипку где-то оставить.
– Отлично. Давай скрипку к ребятам забросим. – Сказала Наташа и, подхватив Дашу под руку, повела её по коридору.
Ребята были в комнате. Женька сидел на кровати, прислонившись к стене, и при появлении девушек не сдвинулся с места. Володя засуетился, освободил стулья и предложил девушкам сесть.
– Ребята, познакомьтесь. Это Дашенька. Моя подруга. Это Женя, а это Володя – мой жених. Ну что, на танцы пойдём?
– Давайте лучше здесь посидим, – предложил Володя. – Я пельмени купил. Сейчас сварю и угощу вас.
– Нужны Даше твои пельмени, Вова. Придумал тоже, – возмутилась Наташа. – Это Женька у нас любитель.
– Нет, нет, Наташа, я с большим удовольствием поем. Женя, скажите, куда я могу скрипку положить?
– Давно? – спросил Женя, проигнорировав Дашин вопрос.
– Что давно? – удивилась Даша.
– Давно играешь на скрипке? – спросил Женя, пристально глядя на девушку.
– С трёх лет. Это давно?
– Родители заставили или сама?
– Сама. Разве можно заставить полюбить музыку?
– Паганини заставляли, – сказал Женя и, немного помолчав, добавил. – Еды лишали, в чулан запирали. Уроды, а не родители. Твои такие же?
– У меня прекрасные родители. Они меня любят.
– Любят, говоришь? Ну-ну. Володя, ну и где твои пельмени? Готовь уж. Что ждём? На танцы не идём, я правильно вас понял, девочки?
На танцы никто не захотел идти. Володя с Наташей ушли на кухню готовить еду, а Женя взял стул и сел рядом с Дашей.
– Я смотрю, руки у тебя нежные. Готовить, наверное, не умеешь, – начал разговор Женя и кончиками пальцев провёл по Дашиной руке. – Какая из тебя жена будет?
– Я пока замуж не собираюсь, – смущённо ответила Даша и покраснела. Прикосновение Жени отдалось в сердце и в коленях. Она отдёрнула руку, испугавшись и новых ощущений, и своих мыслей, возникших только что в её сознании. Ей захотелось, чтобы Женя обнял её и поцеловал.
Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Он пристально смотрел на неё и улыбался.
– Хочешь, я тебя поцелую? – спросил он и, не дожидаясь ответа, взял её нежно за подбородок, притянул к себе и поцеловал в губы.
– Да ты и целоваться не умеешь, – сделал он заключение и, встав со стула, подошёл к кровати. – Иди сюда, я тебя учить буду.
В это время дверь открылась, и в комнату зашли Володя с Наташей.
Даша мысленно поблагодарила их за это. Слишком сильно было желание встать и подойти к Жене. Она понимала, что это неправильно, что всё слишком быстро, и девушка не должна так себя вести, но чувства, нахлынувшие на неё ещё там, в зале, при первом же взгляде на высокого парня, были сильнее разума.
– Так, и что здесь происходит? – спросила Наташа, увидев смущённую Дашу, щёки которой пылали огнём. – Женька, не смей трогать мою подругу. Даша, что он тебе сказал?
– Нет, нет. Всё прекрасно. Мы говорили о том, что я не умею готовить. Да, не умею, – искренне призналась Даша. – Мне мама не разрешает. Говорит, руки беречь надо.
– Какие твои годы? – вступил в разговор Володя. – Придёт ещё время. Готовить научиться можно, а вот на скрипке играть не каждому дано.
– Да конечно! – весело возразила Наташа. – Ты помнишь, когда в меня влюбился? Я тебя пирожками с картошкой угостила.
– Ничего подобного. Я и раньше на тебя смотрел. Особенно, когда ты в красном сарафане вышагивала.
– Спорщики, давайте уж поедим. Под ложечкой сосёт, – изрёк Женя. – Женщина должна обладать четырьмя качествами. Только тогда она интересна нам, мужчинам.
– Интересно, какими? – спросила Наташа. – Судя по тем, которых я вижу рядом с тобой, у них у всех одно качество – любовницы.
– Ну, я в этом не виноват. На другое они не способны, – ответил Женя и принялся за еду. – Ешьте, а то остынет наше изысканное блюдо.
– Нет, ты не увиливай. Просвети нас, тёмных, – не унималась Наташа. – Ты у нас такой сердцеед! Давай, делись своим опытом.
– Всё очень просто, – снисходительным тоном начал Женя. – Меня может заинтересовать женщина, в которой я вижу любовницу. Это первое. Но просто любовница никогда мужчину не удержит долго. Она должна стать для меня королевой. Властной, требовательной.
– Да разве с такой женщиной ты будешь чувствовать себя мужчиной? – спросил удивлённо Володя.
– Все же только и говорят, что сила женщины в её слабости. А королева не может быть слабой, – возразила Наташа.
– Опять неправильно. Только королева и может проявить слабость, и стать на минуту девочкой. Именно девочку мы хотим защищать и выполнять все её капризы, – продолжил Женя. – В этом и есть женская сила – уметь быть девочкой.
– А где же четвёртое качество? – спросила Даша. – Какое оно?
– Четвёртое? Хозяйкой быть хорошей, – ответил Женя. – Оно не самое главное, конечно, но желательное. Путь к сердцу мужчины через желудок давно в прошлом.
– Глупости ты говоришь, Женька. Главное в женщине – это достоинство и гордость. Мне Наташа именно за это и понравилась.
– Ага, особенно в красном сарафане, – засмеялся Женя.
– А причём здесь сарафан? – удивился Володя.
– Сарафан не при чём. Цвет при чём. Хочешь соблазнить мужчину, нарядись в красный цвет, – заявил Женя. – Ну, что, Даша, усвоила урок?
– У нас в семье всё по-другому, – ответила Даша. – Когда любишь человека, надо о нём заботиться. Не огорчать его. У всех есть душа, и её надо беречь.
– Души у всех разные, – возразил Женя. – Бывают и чёрные. Их, тоже, беречь надо?
– Я не согласна. Бывают поступки, которые ранят другого человека. Но, возможно, это не специально было сделано, – уверенно произнесла Даша.
– Ты жизни ещё не знаешь. Живёшь в своей музыке, вот тебе и кажется, что у всех души есть. А жизнь – она жестокая. И мы должны быть жестокими, иначе нас сломают, – заявил Женя. – Слабый человек никому не интересен. Миром правит сила.
– Сила правит там, где нет любви и доброты. Миром должна править любовь, – возразила Даша. – Любовь и души лечит, и счастливыми людей делает.
– Любовь? Да где ты эту любовь видела? Дай мне на неё посмотреть! Если меня женщина полюбит, я её ни на шаг от себя не отпущу. – сказал Женя. – Меня даже мать родная не любила. Только о себе и думала. А скрипка твоя, музыка – всё это обман. Иллюзия! В душу лезет. А потом что? Реальность! А это уже не музыка!
– Женька, да ты просто завидуешь Даше! – с улыбкой сказала Наташа. – Её таланту завидуешь! Хоть ты у нас и сердцеед, но таких девушек тебе не видать, как своих ушей. Любви он не видит! Да тебя пол общежития любит! Ходят тут. Вижу я всё.
– Что ты видишь? Видит она. Спроси у них, поедет хоть одна из них со мной в провинцию? Ни одна не согласится! Все судорожно москвичей ищут. Всё равно, за кого замуж выйти. Лишь бы в Москве остаться. Никто о любви даже и не вспоминает. Блага им подавай! Столицу! Да и квартиру желательно возле Кремля. Лживые вы все, вот что я вам скажу.
– Володя, а тебя в какой город распределили? – спросила Даша.
– Меня в аспирантуре оставили.
– Конечно, ещё бы тебя не оставили! Папочка-генерал подсуетился.
– Прекрати, Женька! – возмутилась Наташа. – У тебя весь мир в чёрных красках.
– Не весь, – засмеялся Женя. – Есть другие цвета. Красный, например.
– Ребята, вы меня извините, мне домой пора. Поздно уже. Родители будут волноваться. Спасибо за ужин. Всё было очень вкусно.
Дашу пошли провожать Наташа и Володя. Женьку позвали в компанию отмечать праздник 8 Марта, и он, извинившись, удалился.
–v-
Даша вошла в квартиру, и первым делом открыла свой гардероб. Вещи, на которые она раньше не обращала никакого внимания, предстали перед ней во всей своей красе. Вернее, не в красе, а в унынии. Ни одной яркой вещи. Всё серое и коричневое. Чёрные концертные платья без единого украшения. Одна единственная белая блузка, которую она надевала на выпускной вечер, да и то, с чёрной юбкой.
– Дашенька, ты уже пришла? Что так долго? Концерт задержался?
– Мама, скажи, а почему у меня нет ярких платьев? – спросила Даша.
– Да потому что интеллигентная девушка не должна выделяться в обществе. Всё должно быть скромно и элегантно, – ответила Римма.
– Мама, пожалуйста, я очень хочу красное платье. Попроси Муру мне его сшить.
– Тебе для концерта нужно? – поинтересовалась Римма.
– Нет. Для жизни, – ответила Даша.
– Я могу вопрос задать?
– Нет. Никаких вопросов. Я просто хочу красное платье.
– Хорошо, я позвоню Муре. Надеюсь, она придумает что-нибудь не очень вульгарное.
– А ещё я хочу научиться готовить пельмени. Домашние. Не из магазина.
– Ну, с этим вопросом уж точно не ко мне. Бабушку попроси. Только не переедай их. Бёдра у скрипачки должны быть чуть шире талии. Только тогда она изысканно смотрится на сцене. И вообще, почему именно пельмени? Грубая, тяжёлая пища. Я бы даже сказала – плебейская. Я понимаю, если бы ты захотела приготовить фуа-гра, например, или жульен.
– Мама, мы же договорились. Давно. Никаких вопросов.
– Я уже жалею, что пошла у тебя на поводу. Компромиссы не всегда хороши.
– А равиоли не плебейская пища? – в голосе Даши послышалось раздражение.
– Равиоли? Нет, конечно! – ответила Римма.
– По-моему, это одно и то же. Звучит, только, иначе.
–v-
Дашенька не могла уснуть. Встреча с Женей, его смелый и неожиданный поцелуй, его высказывания о жизни не давали покоя. Интересно, кто она? Какая? Её этот вопрос никогда не интересовал. Уж точно не хозяйка и не любовница. Девочка? Капризничать не приходилось. С самого детства каждый день был расписан по минутам. Королева? Это просто даже смешно. В доме приказывала только мама, а все остальные с трепетом выполняли её указания. В её жизни присутствовали скрипка, музыка, бабушка, папа с мамой, прекрасная квартира в центре Москвы, недостаток времени из-за постоянных занятий, безбедное существование и много – много заботы о ней.
– Заботься о человеке, делай всё, что ему нравится, ничего не требуй в ответ, и он оценит твои поступки и полюбит. Забота о человеке – это и есть любовь, – часто повторяла бабушка.
И о ней заботились: одевали, кормили, водили на занятия, целовали перед сном, не отходили от постели, когда она заболевала, в день рождения устраивали праздники, водили в театры. Что ещё нужно для счастья? Она и была счастлива. Правда, никто никогда не спрашивал, чего хочет сама Даша. Мама знала лучше и делала всё, как считала нужным.
«Так кто же я? – думала Даша. – Кто? Талантливый скрипач – вот кто. Ничего больше. Надо стать женщиной со всеми четырьмя качествами. Немедленно. Я хочу Жениной любви, его прикосновений, его поцелуев. Жаль, что с мамой мы никогда не говорили на эти темы. Я сделаю всё, как говорила бабушка. Буду заботиться о нём, и он полюбит меня. Я готова переехать в провинцию. Если предложит. Музыка есть везде, а любовь только там, где находится Женя. Он же сказал, что ни на шаг не отпустит ту женщину, которая его полюбит. Я ему верю».
Следующая неделя была просто сумасшедшей. Дашенька попросила у отца денег и ходила по магазинам в поисках яркой одежды и туфель на каблуках. Захотела даже подстричься, но мастер, увидев её длинные роскошные волосы, которые она обычно завязывала в тугой узел, наотрез отказался их обрезать.
– Такое богатство нельзя портить, – заявил он. – Будь я Вашим мужчиной, я бы хотел в них утонуть.
Это был для неё знак. Она не протестовала. Когда Дашенька вышла из парикмахерской с распущенными волосами, красиво уложенными мастером, то заметила, как на неё все стали обращать внимание: женщины с завистью, а мужчины – с восторгом. Туфли на каблуках придавали упругость её походке, а новый красный свитер с высоким воротом подчёркивал стройную талию и длинную шейку. Она специально не застегнула пальто, чтобы видеть себя – новую, совершенно не знакомую ей, девушку – в витринах магазинов. От маникюра, к сожалению, пришлось отказаться. Дашенька не хотела ничего менять из того, что касалось музыки и скрипки. Вдруг кончики пальцев станут менее чувствительны. Кто знает, как отреагирует смычок? Надо с ними сегодня поговорить. Скрипка – женщина. Она поймёт Дашу и не будет на неё в обиде. И Женя полюбит. Обязательно. Какой у него был взгляд! Муки ада, боль и ненависть прочла Даша в его глазах, когда он стал аплодировать. Интересно, кого он так ненавидит?
–v-
Изольда Викторовна готовила ужин на всю семью. Так уж повелось с тех пор, как её дочь, Риммочка, сломала руку. Да так неудачно, что чуть калекой на всю жизнь не осталась. Врач, к которому их привезли на скорой помощи, оказался немного навеселе, что не удивительно, время ведь было позднее. Они возвращались с концерта Давида Ойстраха. Зима, скользко. Но не пойти они не могли. Давид Фёдорович так редко давал концерты в Москве. Всё больше в Вене, в Америке. Да что об этом вспоминать. Было время. Пока скорую помощь дожидались, пока врач освободился, пока записывал в свой журнал все паспортные данные, прошло не менее трёх часов. Снимок не смогли сделать, так как рентген не работал, а искать другую больницу уже сил не было. Дрожащими руками врач наложил гипс. Ах, горе, горе. Через два месяца пришлось операцию делать, и руку укоротили на два сантиметра. Римма молодец, так научилась одеваться, что никто не замечает. О карьере скрипачки надо было забыть. Пришлось идти преподавать музыковедение в училище. В консерваторию не взяли. Много чего «пришлось». Даже думать на эту тему не хотелось. Всё пошло в жизни Риммочки по-другому.
Воспоминания прервала вошедшая на кухню Дашенька.
– Бабушка, это я. Чем так вкусно пахнет?
– Ой, а то ты не знаешь? Папе, как всегда, мясо пожарила, а Риммочке и тебе куриную грудку отварила. Салат сделала по новому рецепту. Секрет не раскрою. Догадайтесь сами, что я в него положила.
– А себе что приготовила? – Даша подошла к Изольде Викторовне и поцеловала в щёку.
– А у меня рыбные котлеты есть. Мясо мне не по возрасту.
– Да какой у тебя возраст? У тебя талия такая же, как у меня.
– Не преувеличивай, пожалуйста, мои достоинства. Хотя, кроме талии у меня ещё и мозги имеются. И глаза хорошо видят. Что же с тобой случилось, а, Дашенька? Причёска новая, свитер красный. Расскажешь? Папа, как всегда, тебя балует.
– А кого ему ещё баловать? Мама не позволяет: сама себе хозяйка. Где она, кстати? Опять на концерте с подругой?
– Да. Звонила, чтобы мы её к ужину не ждали. А у тебя как день прошёл? Ты мало занималась на этой неделе. Почему?
– Ба, научи меня делать пельмени. Мы никогда их не готовим. Ты умеешь?
– Конечно, умею. А тебе зачем?
– Просто так. Хочу своих знакомых угостить. Бабушка, скажи, только честно, какая я? Ну, какая я женщина?
– Да какая же ты женщина? Ты ещё совсем ребёнок. Красивый, талантливый ребёнок.
– Я так и думала, – грустно сказала Даша. – Среднего рода. Скажи, а как ты с дедушкой познакомилась?
– Удивительное дело. Всем интересно, как люди познакомились, когда и как полюбили друг друга. Но никому не интересно, были ли люди счастливы в семейной жизни.
– Ну, наверное, это – само собой разумеется.
– Не скажи, дорогая. По идее, должны быть счастливы. Этакая счастливая обыденность. Но я не припомню в классической литературе описание счастливой семейной жизни.
– Тогда почему всем интересны именно истории любви? – спросила Даша.
– Видимо, у нас в крови заложено, что человек не заслуживает долгого счастья, особенно в любви. Короткий миг любви, и наступает расплата. Джульетта, Анна Каренина. Масса примеров.
– А у Петрарки любовь длилась всю жизнь, – возразила Даша.
– Да, но они с Лаурой и двух слов не сказали друг другу. А любви нужны прикосновения, разговоры. Любовь – это такое упоение друг другом.
