Ирина Беседина
Самородок
Немного истории
– Здравствуйте, старатели! – сказал весело Берг. Он неожиданно утром появился в дверях гостевого дома, весёлый, уверенный в себе, довольный жизнью.
– Здравствуйте! – откликнулись они. – Что за вести вы нам принесли, начальник?
– А вести вот какие: забой, где вы нашли самородок, закрыт как выработанный. И по плану, утверждённому в Магадане, лагерь переводится на новое месторождение. Но мы с вами завтра с восходом солнца пойдём в наш интересный забой. Тяжелый самородок не мог прилететь издалека. Значит, где-то поблизости есть пласт кварца, содержащий золотую жилу. Будем анализировать, искать, смотреть отвалы, стенки забоя. Надеюсь, вы готовы к работе?
– Понятно. Мы не боимся работы. Но всякое может быть. А если мы её не найдём, эту золотую жилу? – спросил Лев Близинский.
– Почему?
– Потому что её может вообще не существовать. Самородку может быть тысяча лет. Когда-то здесь кипела лава, варился металл и застыл в воронке. Да, кварца там много. Но металл мог уйти в глубину, куда мы за ним не пройдём. К тому же не исключены единичные самородки, особенно крупные.
– Убедительно. Но убеждаться окончательно будем в поиске. Вы поняли? – Берг помолчал.
– Поняли, – ответил Романов.
– Необязательно золото должно быть на поверхности. Повторяю ещё раз, надо искать обилие кварца. А потом в кварце будем искать золотую жилу. У меня предчувствие, что нас ждёт успех.
– Раскопки гробниц в Долине Фараонов показали невероятные золотые сокровища. Однако в течение двадцати лет, исследуя отвалы и россыпи бывших месторождений Египта, геологи и горняки ничего не нашли, – возразил Близинский.
– Откуда вы знаете?
– Я интересовался минералогией и историей открытий месторождений золота, нахождением золотых самородков.
Берг с интересом посмотрел на Близинского.
– Вхождение золота в жизнь началось в Египте, самой богатой и культурной стране Древнего мира. Вы это, безусловно, знаете. Именно здесь золото было открыто вторым после меди и сразу же широко использовалось для украшений и бытовых предметов. Сказочное количество золота обращалось в нём на протяжении тысячелетий. Впоследствии оно было в значительной степени захоронено. Золото Египта и Нубии было исчерпано полностью уже к Средним векам.
Близинский был академичен. Его так и тянуло показать свои знания по этому вопросу.
– Но мы находимся не на выработанных месторождениях Египта. Мы на Колыме. Здесь ещё не было систематической организованной выработки золота. Здесь золото встречается в самородках и иногда значительных. Знаете ли вы, что на золотых приисках Колымы было добыто несколько золотых дендритов весом от десяти до двадцати килограммов.
– А что это за золотые дендриты? – спросил Романов.
Пришёл черёд Берга выложить свои знания.
– Это растущие кристаллы золота, представляющие особый научный интерес и величайшую музейную ценность. Их можно встретить раз в сто лет. Они похожи на деревце. Представьте себе, что золото в кварцевых жилах не всегда можно даже увидеть. Чаще всего оно находится в распылённом состоянии. Пылинки с течением времени объединяются в кристаллы, а кристаллы образуют сложные срастания. Сначала это золотые прозрачные кружева необычайной красоты. Они возникают в результате роста кристалла в направлении одной-двух граней. В дальнейшем дендрит может не увеличиваться в длину и ширину, а начинает толстеть. Промежутки между кристаллами, иначе сказать веточками, затягиваются золотом, зарастают, и дендрит превращается в пластину. Из освободившегося золота по мере его накопления и росли эти гиганты. Они почти всегда у поверхности земли. Какое огромное количество золота осаждается иногда в одной точке!
Берг замолчал. Взгляд его говорил, как далеко он сейчас находится. Мысленно он представлял это чудо природы – тонкое золотое деревце с прозрачными золотыми лепестками.
– Ну и где же эти найденные на Колыме золотые деревья?
– Разумеется, в музее. Я хочу вам рассказать ещё одну историйку. В октябре тысяча девятьсот тридцать пятого года старателю Симонову неожиданно пришло в голову забить шурф среди посёлка, буквально в нескольких метрах от двери дома. Но он не мог снять промёрзший слой земли. Две девчонки-хохотушки проходили мимо. Перемигнулись, забрали у него инструмент и моментально сняли замёрзшую землю. Убежали, даже не оглянулись. Симонов буквально окаменел. Почти у самой поверхности возле его ног лежал сверкающий самородок необычной формы, буквально красавец! Представляете, вес самородка был три килограмма триста сорок пять граммов! Он тоже находится в музее. Его назвали «заячьи уши».
– Наш самородок тоже больше трёх килограммов, – тихо, как бы вскользь, сказал Романов.
– Так что ж, вы считаете, нам ещё раз повезёт? – с сомнением спросил Близинский.
– Непременно. Начнём работать завтра же. И будем верить в удачу. Наша цель – найти не единичный самородок, хотя и он не помешает, а месторождение.
Он помолчал, потом продолжил:
– Ваше время до середины октября, максимально. А там сезон закончится. Начнутся морозы.
– Что мы будем делать в морозы?
– Вы хотите вернуться в лагерь? – прищурился Берг.
– Это самое ужасное, что может произойти.
– Я не хочу возвращать вас в лагерь. Но я не всемогущ. Я не могу дать вам волю. Я могу сдать самородок государству. Вам зачтут в сокращение срока. Пока ещё зачтут. Могу оставить вас у себя для проведения каких-либо работ. Я не могу сделать вам документы для выезда на материк. Вольными вас может сделать только реабилитация.
– Что же можете нам предложить вы, начальник? – спросил Лев.
– Пока могу предложить пребывание у меня в гостевом доме, то есть вне лагеря. И это только при вашем безусловном старании и с соответствующей санкции лагерного начальства. Ещё я могу предложить вам написать в Москву письма с просьбой о пересмотре дела и либо сокращении срока, либо о реабилитации. От заключённых обычно такие письма в лагере не принимаются. Поэтому их можно постараться передать с оказией. В почтовый ящик их надо опустить в Москве. Решайте. Если самородок сдать в зачёт уменьшения срока, то я его сдам в течение этой недели, и вы снова будете ходить строем в золотой забой.
– Нет! Я думаю, нет. А ты как думаешь, Лев?
– Я думаю, что даже сокращённый срок в золотом забое мы не выживем.
– Тогда ваша задача – в этом старом забое найти месторождение, или я зря учился в горном институте. Поблизости должно быть большое золото. И его надо найти.
Друзья молча кивнули. Задача была ими понята: Берг хочет иметь «большое золото».
Берг женится
Когда Берг завербовался, то есть заключил договор с управлением Дальстроя в Москве, его предупредили, что одинокие женщины на Колыме практически редкость. Хорошая женщина, на которой можно жениться, вообще величайшая и, можно сказать, не существующая ценность. Ему посоветовали срочно жениться в Москве: договор заключался на три года. Жить три года одному в глуши на маленьком прииске очень тяжело.
На прощальную вечеринку Берг шёл с твёрдым намерением найти себе жену. Через два дня он должен был вылететь в Магадан. Едва перешагнув порог, он стал высматривать свою будущую жену среди присутствующих женщин. Однако скучное это занятие, когда душа молчит. Его взгляд скользил по женским лицам, безразличные мысли лениво отмечали скорее мелкие недостатки присутствующих женщин, чем достоинства. Берг сильно загрустил и уже без всякой надежды смотрел вокруг. Когда вошли ещё две припозднившиеся женщины, он без надежды смотрел в дальний угол. Услышав приветственные голоса, лениво обернулся. Спутник продолжал что-то говорить. Но он уже не слышал. Он вообще никого не слышал и не видел. Перед глазами было только одно светлое пятно и в центре его – лицо женщины в ореоле золотистых волос. Постепенно всё стало проявляться. Вот он уже видит её всю. А вот и слух вернулся. Но уже ничего не имело значения.
– Какая шикарная женщина! – сказал он вслух.
– Люська, что ли? – спросил его товарищ.
Берг с восторгом смотрел на высокую женщину. Его глаза загорелись. Скука мгновенно прошла. Её лицо в ореоле золотистых волос светилось. Он осмотрелся вокруг. Увидел – они не понимают, они не видят то, что увидел и понял он.
– Познакомь!
– Нет проблем, – сказал его спутник. – Только предупреждаю, эта женщина – та ещё штучка.
– Не имеет значения.
Спутник взял его за руку и подвёл к Люське.
– Людмила, представляю тебе очередного поклонника. Приветь и проводи его с достоинством. Он через день отправляется на Север в далёкий город Магадан. Поэтому ты ему неопасна.
Представив его таким образом, товарищ отправился, весьма кстати, по своим делам. А Берг смотрел в голубые, затенённые пушистыми ресницами глаза. «Это она», – решил он про себя.
– Меня звать Отто.
Берг поклонился и вопросительно взглянул на Людмилу.
– Людмила, как вы только что слышали.
Пригласили всех к столу. Они сели рядом. Берг ни на шаг не отходил от своей новой знакомой. Они почти не разговаривали. Он внимательно ухаживал за ней за столом, а когда начались танцы, пригласил её на вальс. И каждое её неторопливое движение было царственным. Она легко и грациозно скользила по паркету, молчала, иногда слегка улыбалась и не кокетничала. А он никого вокруг не видел, только её лёгкую улыбку и милый наклон головы. Когда он нечаянно взглянул на часы, ему стало страшно. Прошло уже два часа, как будто одно мгновение пролетело. Он уже два часа молчит около неё. А вдруг вечеринка кончится? Она исчезнет. Исчезнет навсегда из его жизни! Этого он не мог допустить. И хотя ему было страшно, он решил действовать сейчас же. Он подвёл её к столику с напитками.
– Давай выпьем за необыкновенное чудо, за встречу. Как только ты вошла, я сразу понял, что мы давно знаем друг друга, хотя раньше не встречались. За встречу!
«Красивые песни. Что за ними скрывается? С чего это его вдруг прорвало? Впрочем, какая разница?» – подумала Людмила устало. Её как раз устраивала в неожиданном спутнике его молчаливость. Она подняла фужер, не чокаясь, выпила несколько глотков.
– Немного отдохнём, – сказала она.
Они присели. С некоторых пор Людмиле было безразлично, где она бывает и с кем разговаривает. Михаил пропал, и она никак не могла вырваться из тоски и оцепенения. Подруга Мария не терпела уныния и свободных вечеров. Она чувствовала свою ответственность за Людмилу и всеми силами стремилась её расшевелить, вернуть к жизни. Людмила после исчезновения Михаила ко всему была безразлична.
– Людмила, ты мне нравишься. Ты такая красавица! Я буквально утонул в этих глазах. И спасения нет, – сказал Берг.
– Благодарю. Только почему же спасения нет?
Её глаза – как два тумана,
Полуулыбка, полуплач.
Её глаза – как два обмана,
Покрытых мглою неудач.
Соединенье двух загадок,
Полувосторг, полуиспуг,
Безумной нежности припадок,
Предвосхищенье смертных мук, —
прочитал Берг стихи Заболоцкого.
«Боже мой, как он мог прочесть в моей душе этот полуплач?» – подумала Людмила.
– Ты не замужем?
– Нет.
– Ты мне послана Богом. Я прошу, будь моей женой! Это серьёзно.
Она рассмеялась и хотела уйти. Меньше всего ей сейчас нужны чьи-либо признания. Но Берг крепко держал её за руку.
– Однако откуда такая решительность?
– У меня нет времени ухаживать за тобой. Хотя это было бы очень приятно. Я заключил договор с Дальстроем. Через два дня я убываю на Колыму, в далёкий северный город Магадан. Договор на три года. Мы распишемся завтра. Через три года мы вернёмся в Москву состоятельными людьми. Я уверен, к нам придёт любовь, мы будем счастливы!
Берг говорил уверенно. Но в душе его жил страх. Это было заметно. Он был напряжён, и голос его слегка дрожал.
«Слава богу, хоть не врёт о любви с первого взгляда», – подумала Людмила.
Берг уже сейчас чувствовал, что если Людмила ему откажет, он расторгнет договор, останется в Москве, будет добиваться благосклонности этой женщины.
Людмила хотела отнестись к предложению с юмором.
К ним подошла Мария.
– Позвольте, я уведу Людмилу ненадолго. Мне надо сказать ей пару слов.
– Нет. Не позволю.
– Нет, позвольте! – Мария скрасила резкость тона улыбкой. – Обещаю её вернуть, – сказала она уже тихо и миролюбиво.
– Если серьёзно обещаете, то, пожалуй, разрешу. Но не более пяти минут.
Берг улыбался, но глаза его были серьёзны и в упор смотрели на Марию.
Они отошли.
– Что желает от тебя этот красавец? Прямо собственник какой-то!
– Он на полном серьёзе только что предложил мне выйти за него замуж.
– Как интересно! Так сразу! И что же ты? Сказала, подумаю?
– Нет. Я ещё ничего не сказала. Ты подошла в тот момент, когда я определённо хотела ответить «нет».
– Эх! Мне бы кто предложил. Вот уж рада была бы! Ты подумай об этом серьёзно. Тебе ещё не надоело ходить в переросших девушках? А парень, посмотри, какой – высокий, красивый, широкоплечий. И глаз с тебя не сводит.
– Ты же знаешь, я ищу Михаила.
– Знаю, знаю. Но твой Михаил женат. Это, во-первых. Твой Михаил неизвестно где и жив ли. Это, во-вторых.
– Так и этот через два дня отправляется в Магадан, на Колыму.
– Господи, на край света! – Мария помолчала. – Хотя если ты действительно хочешь увидеть Михаила, то он, скорее всего, там, на Колыме.
– Если жив, – тихо сказала Людмила.
– Вот ты и подумай о его предложении. Надеюсь, он не предлагает остаться тебе в Москве соломенной вдовой, а возьмёт с собой.
– Я узнаю и серьёзно подумаю.
– Вот-вот, подумай серьёзно, – она помолчала. – Что-то скучно сегодня. Пойдём, отведу тебя к твоему жениху. Но ты не торопись отказываться.
Остаток вечера они с Бергом танцевали и разговаривали. Берг, воодушевлённый встречей с красивой женщиной и радужными перспективами начала новой жизни, был весел и стремился очаровать Людмилу вниманием, шутками, короткими рассказами о романтике Севера. Людмила была задумчива и молчалива. О своём предложении он больше не заговаривал.
Вечеринка кончилась. Мария ушла раньше. Берг вызвался проводить Людмилу. Жила она неподалёку.
– Людмила, я не нахал. Но моё предложение остаётся в силе. Я приду к тебе завтра утром. Надо оформить документы и решить вопрос с билетами. Подумай до завтра.
Он поцеловал ей руку. Резко повернулся и ушёл.
Людмила долго не могла заснуть. То вспоминала Михаила. То ей становилось страшно отправляться в неизвестный край. Уже было светло, когда она решилась и сразу заснула. Короткий сон не принёс облегчения.
Звонок раздался в девять утра. Людмила не могла предположить, что в дверь звонит её вчерашний знакомый. С трудом она разлепила глаза, кое-как вытащилась из кровати, натянула халат и поплелась к двери. Не думая и не спрашивая, кто там стоит и названивает, она распахнула дверь, и с удивлением и недовольством воззрилась на гостя. Гость смутился. Заикаясь, он сказал:
– Здравствуйте! Из-з-з-вините меня, пож-жалуйста, за ранний визит. Но я должен, я вынужден прийти так рано. Времени очень мало.
Первым неосознанным движением Людмилы было закрыть дверь. И она уже потянула её на себя. Но Берг в отчаянии ухватился за её руку. Он поднял глаза, улыбнулся, из-за спины появилась его вторая рука с небольшим букетом ландышей. Это душистое чудо природы остановило Людмилу. Букет был небольшой, трогательно белые колокольчики изумительно пахли.
– Ой! – сказала она. – Какое чудо! Спасибо. Проходите и садитесь в кресло. Я сейчас.
Она быстро скрылась в ванной. Поглядела на себя в зеркало. Ужаснулась. Её руки стали проворно делать всё, что делает красивая женщина поутру. А в голове лихорадочно бились мысли. «Соглашаться или нет? Мужчина вроде симпатичный. Вдруг, правда, встречу Михаила? Нельзя больше жить так, как будто я похоронила себя. Соглашусь. Я ведь уже решилась ночью. Будет плохо, уйду». Через пятнадцать минут в комнату к Бергу выплыла королева.
– Отто, что вы будете пить, чай, кофе?
– Кофе. Только очень горячий и без сахара.
– Я люблю ещё со сливками и печеньем.
Людмила быстро приготовила утренний кофе, выкатила маленький столик из кухни. Кофейник, две маленькие чашки, сливочник, в хрустальной вазочке печенье, только что подаренный букет ландышей украшал их первую совместную трапезу. Кофе разрядил обстановку, и Берг обрёл решимость.
– Людмила, – сказал он, – ты подумала о моём предложении? Только не отказывайся. Я понимаю, такой вопрос не решается так сразу. Но у нас нет времени на длительное раздумье. Может быть, это и лучше. Я буду уважать твой суверенитет. У меня всего два дня на сборы. А этот вопрос надо решить сегодня. Надо оформить документы и купить билеты. Я уверен, мы будем счастливы.
– Чем вызвана такая спешка?
– Я не могу поехать на Север один. Холостяк – это несерьёзно. Меня предупредили, что там я не найду жену. А жить три года одному в окружении мужчин, это ужасно. Вчера я встретил тебя. Я подумал, что лучшей женщины мне не найти. Соглашайся, очень прошу.
Людмила зажмурилась. Берг замолчал. Он боялся спугнуть своё счастье. И когда она открыла глаза, то удивилась выражению его лица. В нём были надежда и обожание, и какое-то отчаяние.
– Я почти всю ночь думала. Пожалуй, я соглашусь. Но ты ни в чём не должен меня торопить.
– Клянусь, я тебя не обижу. Я сделаю всё, чтобы мы были семьёй, чтобы к нам пришло счастье.
– Ты должен понимать, что я не невинная девочка. У меня была своя достаточно сложная и насыщенная событиями жизнь. И никаких упрёков за то, что было и ушло, я не приму.
– Людмила, я тоже жил не на пустом месте. Я понимаю, что такая яркая женщина не может оставить мужчин равнодушными. И поверь мне, я ничего не поставлю тебе в вину. Давай договоримся, мы начинаем жизнь с чистого листа. Всё, что было до нашей встречи, не имеет значения. Не рассказывай мне ничего. Не надо. Для меня имеешь значение только ты, какая есть сейчас, нужный мне человек. Вот от сегодняшнего дня мы и начнём отсчёт нашего времени. Нас должно интересовать будущее, а не прошлое. Согласна?
На следующий день они с Бергом расписались. А через день скорый поезд увозил их во Владивосток.
Дорога дальняя
Было очень интересно наблюдать, как поезд пересекает почти всю Россию с запада на восток. Около озера Байкал считали тоннели. Пассажиры рассказывали о них много страшных случаев. Людмиле казалось, что непременно должно произойти что-то страшное: столкновение, взрыв, разобранный иностранным диверсантом путь и крушение. Берг её успокаивал.
– Каждый тоннель охраняется, – говорил он.
Байкал проезжали на рассвете. Все смотрели не отрываясь. Купили традиционного омуля. За Байкалом ехали быстрее.
На станции Шилка поезд стоял почти сутки. Дорогу размыло дождями. Поезда на несколько километров стояли друг за другом. Они гуляли по железнодорожной насыпи, и Берг поднимал с неё разные красивые камни и рассказывал о них Людмиле. Она не запоминала, но с удовольствием рассматривала и любовалась их красотой. Когда разрешили проезд, поезд медленно тронулся, шпалы под вагонами поднимались и громко хлюпали. Было страшно. Успокаивали люди в оранжевых душегрейках, стоявшие вдоль железнодорожного полотна с кирками, лопатами и другим ремонтным инструментом.
В одно прекрасное утро Людмилу удивили кудрявые сопки. Это уже был юг, Приморье. И здесь росли клёны и дубы. Как ей объяснил сосед по купе, на сопках рос дикий виноград, изюм, абрикос, бархат и много того, что не растёт в Подмосковье. Солнце буквально поливало землю ярким светом. Казалось, природа празднует и радуется. Но Людмиле было грустно. Глядя на великолепие Приморья, она тосковала по белым подмосковным берёзам. Сердце её ныло от расставания с Москвой, душили слёзы.
В бухте Находка ждал пароход «Феликс Дзержинский». Берг сумел устроить их в каюте первого класса. Людмила плохо переносила качку. Все пять дней этого пути пролежала в каюте. Берг ухаживал за ней. Поил и кормил её с ложечки.
Пароход был нагружен до предела. Внизу в твиндеках везли заключённых. Берг не хотел, чтобы Людмила об этом знала. Как только судно прибыло в магаданскую бухту Охотск, он постарался его покинуть в первую очередь. Морская болезнь измучила Людмилу, и она радовалась окончанию морского пути.
– Море лучше всего любить на берегу, – сказала она Бергу.
– Ты права. Но в этот город иначе не попадёшь.
– Где ты видишь здесь город?
– Город строится. Ты понимаешь, это очень важный город этого края. Я смотрел по карте. Это же огромные площади почти неосвоенной земли. А какие в ней богатства! Я расскажу тебе позже.
– Нам что, ещё дальше ехать? На чём?
– Я пока не знаю. Но, скорее всего, наш путь продлится. Наберись терпения.
– Я так устала от дорог!
– Ну, Людмила, ещё одна маленькая дорожка, – Берг показал ей расстояние на кончике своего мизинца.
Берг получил окончательное направление на прииск Фролыч. «Боже мой, – думала Людмила, – как же далеко эта Колыма!» Ещё двое суток по трассе на грузовой машине! Это было самое трудное. Сидеть в кабинке рядом с шофёром она не могла. Шофёр непрерывно курил. В кузове были установлены временные деревянные лавки. Кузов подбрасывало на каждой неровности, каждом ухабе дороги. Жёсткие деревянные лавки превращали движение в пытку. Ночью спали в каких-то бараках, приспособленных для отдыха шоферов дальних рейсов. Днём ехали не останавливаясь. Через два дня пути Людмила чувствовала, что у неё всё отбито и ноги деревянные. Но когда они приехали, наконец, на прииск, когда она увидела эти убогие строения, её душа оборвалась, ушла в пятки.
Прииск Фролыч в тысяча девятьсот тридцать восьмом году…
Два длинных деревянных барака – это жилище вольных рабочих прииска. Дом для семейных, деревянный и такой же длинный, как бараки. Разница была только в том, что в бараках люди не имели комнат. А в доме для семейных были отдельные комнаты и даже квартиры с выходом в общий длинный коридор. Далее – магазин, больничка, контора, ремонтные мастерские. Примерно в километре от этого посёлка – зона. За зоной – бараки охранников. Мимо шла Колымская центральная трасса, «дорога жизни», соединяющая Магадан и прииски. Невдалеке текла река Берелёх. Земля кругом была почти вся изрыта. Вдоль реки и вдоль трассы тянулись отвалы породы.
Их встретил молодой коренастый мужчина.
– Иван Иваныч, – представился он. – Я главный инженер прииска.
Он повёл их к длинному бараку, деревянному, окружённому завалинкой из горбыля, засыпанной опилками и песком.
– Вот здесь мы приготовили для вас комнату. В ней раньше жил холостяк, молодой парень. Он её и обставил. Как умел.
Иван Иванович широким жестом обвёл комнату и вышел. Её убранство было творчеством умельца-самоучки: сбитый самодельный топчан из необструганных досок – это кровать, самодельный из обструганных досок стол, вешалка c самодельными крючками из стальной толстой проволоки украшала стену. Посреди комнаты стояла круглая металлическая печка, выполненная из большой бочки. Труба от неё выходила прямо в потолок. Она обеспечивала тепло, на ней готовили еду. В углу около двери стояла большая деревянная бочка. Ведро и черпак говорили о том, что о водопроводе и прочих прелестях цивилизации надо забыть. В бочку наливали воду для еды, питья и других нужд. Её возили утром с реки на единственной лошади, запряжённой в телегу или сани, в зависимости от времени года. Удобства, или, как тогда говорили, сортир, в виде небольшого деревянного домика, красовались за бараком на улице. Причём двери сортира болтались на петлях и были открыты. Два грязных очка на деревянных досках нагло смотрели на улицу.
– Разве можно здесь жить, Отто? Ты куда меня привёз?
Она развернулась и хотела уйти. Как будто её за порогом этого дома ждала машина. Берг растерялся. Надо было как-то её остановить. Он схватил её руку и повернул к себе.
– Остановись, пожалуйста, остановись! Мы никуда не можем деться. Потерпи немного. Я всё сделаю. Я постараюсь всё сделать.
Людмила осматривала неоштукатуренные стены из круглого леса с заделанными мохом дырами удивлёнными круглыми глазами, и из них катились большие горошины слёз.
– Как можно здесь жить?
– Люди живут, ты видишь. Но ты права, мы так жить не будем. Потерпи немного. Я всё устрою. Ты пока располагайся, как можешь. А я сейчас же начну всё организовывать.
– Я хочу домой, в Москву, – рыдала Людмила.
– Людмила, вспомни, какой большой путь мы проделали. Я ведь не могу бросить всё и сопровождать тебя. Ты же понимаешь. А одна ты не сможешь снова проделать этот путь. Я очень тебя прошу, успокойся. Всё образуется. Я всё сделаю. Вместе мы нигде не пропадём.
Он заглядывал ей в глаза. Гладил её волосы. Как маленькую девочку, взял на руки. Кто-то постучал в дверь. Зашла молодая красивая женщина с копной чёрных кудрявых волос.
– Это что за слёзы? Тебе не стыдно слякоть разводить? Ты чего испугалась? Пойдём к нам.
Женщина взяла Людмилу за руку, заставила встать на ноги и повела за собой.
Они зашли в соседнюю дверь. Людмила увидела две опрятные достаточно большие комнаты. Мебель была тоже самодельной. Но, очевидно, фантазии и мастерства у автора было больше. Стены были оштукатурены и побелены. Стол накрыт белой льняной скатертью с кистями и вышивкой. Стулья обшиты матерчатыми чехлами. Печь на маленькой кухоньке была сделана из кирпича. На ней что-то кипело и шкварчало.
Соседка повернулась к Людмиле и дала ей платок.
– Вытри слёзы. Меня звать Ольга. Как тебя звать?
– Людмила.
– Ты откуда?
– Из Москвы.
– Не реви. Твой муж правильно говорит. Всё образуется. Здесь не Москва. Но ведь мы живём и радуемся. Со временем ты полюбишь этот край. А сейчас возьми себя в руки. Я тебе во всём помогу. Обращайся по любому пустяку.
– У меня всё тело болит. Я не знаю, что сейчас делать, – Людмила громко заревела. – Даже вымыться негде, – она заревела ещё громче.
– Зови мужа. Будем знакомиться. Сядем за стол, пообедаем, поговорим. Решите, что и как делать. Для начала сними пальто и умойся.
Ольга повесила пальто Людмилы на вешалку. Взяла её за руку и подвела к занавеске в углу. Там оказался умывальник и под ним стул с тазиком. Ольга подала ей мыло. Когда умытая Людмила вышла из-за занавески, Ольга взяла её за руку и отвела на кухоньку.
– Помогай мне накрывать на стол. Сейчас придут мужчины.
Когда тарелки с супом, хлеб и какие-то домашние закуски поставили на стол, явились мужчины: коренастый крепкий Иван Иванович и Берг. За столом Людмила молчала, слушала, как мужчины говорят о делах. Она была очень уставшей и мало что понимала.
Уже поздно вечером Людмила и Отто пришли в своё жилище. Ярко горел огонь в печи. Два ведра с горячей водой стояли около большого корыта. Кто-то о них позаботился. В дверь постучали.
– Войдите.
– Я забыл ещё кое-что сказать. А впрочем, Отто Карлович, пойдёмте к нам на момент.
– Людмила, я пойду, а ты мойся. Смотри, тут есть для этого всё.
– Как вымоетесь, постучите в стенку. Мы отпустим вашего мужа, – сказал Иван Иванович. Это Ольга приготовила им ванну и постель. Людмила ощутила бесконечную благодарность в сердце к этой молодой энергичной волевой женщине. «Как хорошо, что у меня теперь есть этот настоящий друг». Это была последняя мысль Людмилы, когда она постучала в стенку и без сил легла на кровать. Она мгновенно заснула и больше ничего не слышала до самого позднего утра.
Берг не терял времени зря. Рано утром они с Иваном Ивановичем обсуждали производственные приисковые дела в конторе.
– Основная рабочая сила, как вы понимаете, у нас зэки. Там всем заправляет начальник лагеря. Крепкий мужик. Кадровый военный. Я вас познакомлю.
– А вольных у вас на прииске много?
– Вольных мужиков сорок человек. В основном молодёжь. У большинства были не лады с законом. Живут в бараке. За порядком следит дневальный.
– Как это понять – дневальный?
– Дневального обычно берут из лагеря, из расконвоированных. Он должен делать всю домашнюю работу. В общежитии он топит печи, моет полы, убирает, помогает поварихе. Кстати, дневального можно взять в семью. В лагере есть мужики из села, тихие, хозяйственные, умеют хорошо готовить, истопят печь, даже постирают бельё, если надо.
– У меня жена не приспособлена жить в таких условиях. В самый бы раз дневального.
– Поговори с начальником лагеря. У него наверняка есть на примете подходящий кадр. Вот у Баженовых дядя Павел дома всё делает и за детьми смотрит. Они оба работают, и Лида, и Виктор Васильевич.
Берг быстро вник в производственные приисковые дела. Начальник лагеря был понятливый мужик. Когда Берг рассказал ему историю своей женитьбы, он крутил головой, смотрел на него удивлёнными глазами:
– Ну, ты даёшь, паря! Раз, два – и в дамках. А ведь ни тебе, ни ей отступать некуда. Дам я тебе дневального. Есть у меня один армянин. На все руки мастер. Душевный, хороший человек. Я его себе взял, чтобы избавить от лагеря. Бери.
– Дом мне построить надо. Иначе погибнет моя жёнушка.
– Построим, Иван Иванович? – спросил он у главного геолога.
– Построим.
* * *
Жизнь на фактически заброшенном прииске забурлила. Всё вольное население было мобилизовано на строительство дома для начальника. Готовили площадку, срочно подвозили лес и все необходимые материалы. Берг сам сделал эскиз будущей постройки. В лагере нашёлся архитектор, и ему было поручено руководство всеми необходимыми работами.
Ни одного дня Людмила не готовила и не занималась домашним хозяйством. Но Берг не позволил ей скучать. Он договорился с Ольгой, и та заняла её делом. Вечером собрались все женщины посёлка и потребовали, чтобы она рассказала им, что носят в столице. Когда Людмила призналась, что умеет шить женскую одежду, её тут же одолели просьбами помочь. И пока Берг был занят обустройством, она шила женщинам наряды и учила портновскому искусству. Ольга так организовала её время, что не хватало дня. Скучать и тосковать было некогда.
Берг приходил поздно ночью. Людмила к этому времени уже видела сны. Кровать была одна. Он тихо укладывался с краю, и Людмила не слышала его дыхания. Утром рано он исчезал.
По рекомендации лагерного начальства Берг взял к себе в услужение армянина по прозвищу Врангула. Никто не знал его имени, просто все называли Врангула. Ему повезло, что он стал необходимым в доме Берга. Врангула оказался совершенно домашним человеком. Позднее Людмила привязалась к нему, жалела и утешала его. А он баловал её вкусными блюдами, следил за чистотой в доме, выполнял любые поручения Берга.
Дом ещё не был полностью готов, но Берги отметили новоселье и поселились в своём доме. Отто всеми силами старался сделать его удобным, красивым, уютным.
На новоселье хозяева показали доброжелательность и стремление организовать культурное общение небольшого коллектива. Берги пригласили всех семейных и вольных специалистов прииска бывать у них каждую субботу после восьми вечера.
