Ирина Андрианова
Худшая из фанаток
2
Он постарался максимально отсрочить момент просмотра ролика. Не хотелось убивать наслаждения завтраком, который он, право же, заслужил. Но краем глаза посмотреть все равно придется, потому что, раз уж она выбилась в топ новостей, ему не удастся уклониться и от комментариев.
У Мэл после завтрака были дела, и она ушла к себе. Он еще помедлил, потом глубоко вздохнул, придвинул к себе ноутбук и нажал на пуск записи.
Так. Ну все понятно. Вобщем, сидя там у себя в стране третьего мира (где-то в Восточной Европе, маленькое пятнышко на карте, но где именно, он сразу позабыл) она пришла в отчаяние от невозможности заполучить его любовь и по этой причине довольно качественно порезала себе вены. Судя по всему, это было не показное самоубийство: ее взрослые дети… (ну надо же, у нее есть взрослые дети. Хотя да, там рожают рано, как у нас латиносы – заняться-то все равно особенно нечем)… Ее дети живут где-то далеко от нее, а она – одна в своем крошечном депрессивном городке. То есть она вполне могла рассчитывать, что ее найдут не скоро. Но, так или иначе, ее все же обнаружили, отвезли в больницу и откачали (странно, ведь там у них в больницах нет лекарств, врачей и все подряд мрут, как мухи… так, во всяком случае, гласит CNN). И вот, придя в себя, она призналась врачу, что сделала это ради какого-то голливудского актера…
И тут сработала дьявольская цепочка совпадений. Врач с усмешкой написал об этой истории на своей странице в соцсети. Кто-то из местных журналистов на фоне безрыбья подумал, что это хороший инфоповод. Новость поползла дальше и выше. Ее подхватили медиа покрупнее. По-видимому, она совпала еще и с местным трендом завистливой нелюбви к США. Так или иначе, но через пару дней неудавшуюся самоубийцу уже жалели в крупнейших СМИ их третьестепенной страны. Что же было дальше? Да в сущности, неважно. Возможно, кто из подписчиц посвященных ему фанатских пабликов решил запостить этот оригинальный сюжет в Фэйсбук и Твиттер. По какой-то загадочной причине пост набрал множество просмотров и попал в топы. И вот результат: сейчас он тоже обязан думать о ней.
Он снова устало вздохнул. Вобщем, дамочка может быть довольна. Без особого труда она добилась популярности, на которую у других уходят годы жизни и уйма денег. Правда, эта популярность недолговечна. Через неделю все закончится. И, как он надеялся, больше не повторится никогда.
Слушать ее голос было выше его сил; к счастью, под роликом была ссылка на текст интервью. Он напрягся и прочел несколько фраз. Впрочем, в текстовом виде это оказалось не так страшно. По крайней мере, она не была наглой истеричкой, как та, самая первая. И ей тоже, по ее словам, было стыдно.
«Я понимаю, что не имела права желать то, что я пожелала. Я не знаю, как это со мной произошло. Как это вдруг накрыло меня. Я ведь знаю, как положено вести себя его фанаткам. Да и любым фанаткам. Что им положено чувствовать. Должно быть, они должны испытывать только приятные эмоции, разглядывая его бесчисленные фото в пабликах и признаваясь в любви… Они как-то на это способны. Не знаю, как. Они как-то умеют одновременно обожать его и любить своих мужей. У них у всех есть мужья, представляете? А у многих – и дети, и они смотрят его фильмы вместе с ними после ужина… У них всех есть какая-то своя жизнь, какие-то свои радости. А он для них – просто украшение этой жизни… А я так не смогла. Я знаю, это неправильно и очень глупо, но я не смогла. Он – не украшение моей жизни. Он – ее единственное содержание. И ее погибель…»
Ну, не скажи, невольно возразил он про себя. Ох уж эта мания считать себя исключительностью, даже в страданиях! Конечно, он не мог припомнить, где и когда (не раз, наверное), но он точно видел такие же формулировки – про смысл жизни, сосредоточенный в нем, про одержимость, про боль… Несчастные фанатки попадаются в соотношении примерно одна к тридцати. Просто они благоразумно молчат об этом.
«Я знаю, что это чудовищный эгоизм. Как вообще можно сметь даже на миг возмечтать, что этот божественный красавец с обложки может полюбить такое никому неизвестное ничтожество, как я? Да как была бы возможна, даже гипотетически, наша встреча? Если ради секундного рукопожатия и получения автографа богатые американки платят космические деньги за билет в театр на Бродвее, то как могла я представить себе, что ты вдруг приедешь сюда, в нашу глушь, увидишь меня, полюбишь и… Я говорю это, и сама содрогаюсь от стыда за свою нелепость. Но ведь эта конструкция была (да и есть) реальной для меня. Я в течении нескольких месяцев… простите, что я это говорю…. Я ежедневно была с ним, в его обществе. Я засыпала и просыпалась в его объятиях. Я постоянно разговаривала с ним, и нам было так интересно, так хорошо вдвоем! Мы поженились, и у нас были дети. Сначала – девочка, потом… Я знаю, это так смешно слышать. Ну так посмейтесь надо мной, я не обижусь.
Знаете, наверное, именно эти паблики и существование десятков тысяч других фанаток и привели меня к отчаянию, после чего мне пришлось сделать это. Не знаю, как это объяснить… Вобщем, пока я ничего о нем не знала, только знала, что он есть, и постоянно пересматривала его фильмы, он был безвольной картинкой в моих руках, и я могла делать с ним, что угодно. Привезти его сюда, стать его женой – лучшей женой на свете! – прожить с ним всю жизнь. Но я зачем-то решила смешать иллюзию и реальность. Вот дурочка, я полезла в соцсети. Зачем? Видимо, мне перестало хватить визуального материала для лепки моих иллюзий, я все израсходовала; нужно было пополнение. К тому же, я в величайшей наивности позволила себе думать, что если я буду писать туда, то у него будет больше возможности поскорее меня заметить… Ведь я уже так немолода, мне нужно спешить… Конечно, нужно было удерживаться в рамках одного жанра – либо мечта, либо реальность. Если только мечта – то уповать только на Бога, искренне верить, что Бог мне поможет и Он как-то найдет меня. Как – неважно. А реальность дает право только ставить сердечки под его фотографиями в соцсетях и копить деньги на билет в бродвейский театр (сначала, конечно, на самолет в Америку), чтобы получить за эти деньги честно положенное мне секундное рукопожатие и автограф, но ни одной, ни единой мысли обо мне…
А я смешала. Злая (точнее, самая обыкновенная) реальность вторглась в мои сладкие мечты и убила меня. Я увидела десятки тысяч красивых молоденьких фанаток, которые в силах любить его и не страдать при этом. Я почувствовала себя последней в этих рядах красивых амазонок. Смешно сказать, но я жутко ревновала к нему всю эту толпу… Каждый новый пост, где он стоял и улыбался, такой прекрасный и уверенный в себе, в окружении очередных счастливчиков, обладающих правом доступа к нему – сценаристов, режиссеров, журналистов, фотографов и бог весть кого еще – резал мое сердце, как ножом. Он перестал быть абстракцией, из которой можно лепить любую мечту и класть ее с собой в кровать, прижимаясь к милому плечу. Он стал настоящим, но от этого сделался бесконечно далеким.
