Ирада Нури
Шанталь. Капкан для дьявола

Полная версия

Глава 1

Подписав письмо, я посыпала его песком, скрепила собственной печатью, и, облегченно выдохнув, небрежно отбросила в угол стола, где оно с лёгким шелестом опустилось на приличную кучу похожих один на другой свитков. Их написание отняло у меня полдня и остаток вечера.

«Бойся своих желаний», – любил повторять Сиддиг, частенько выводя меня из себя. Казалось, что его бесконечные наставления душат меня, сдерживают похлеще кандалов, мешают поступать согласно собственным желаниям. Какой же наивной и глупой я была! Сейчас, по истечении всего лишь трёх с половиной лет с того момента, как в последний раз видела его на палубе уплывающего вдаль «Смерча», я, как никогда прежде нуждалась в мудрых советах и наставлениях своего «учителя».

За стеной часы пробили дважды. Выпрямив ноющую спину и потирая порядком затекшую шею, я с неприязнью посмотрела на длинный ряд портретов с изображениями лиц мужского пола разных возрастов, занявших почти всю стену отнюдь немаленького помещения, служившего мне рабочим кабинетом. На них были изображены, хотя и наверняка приукрашены, отпрыски знатнейших европейских фамилий, старшему из которых было глубоко за пятьдесят, а самому юному едва исполнилось семь. Боже мой! Только задумайтесь! Семь!

Почувствовав, как снова заныли виски, я поднялась из-за стола, и, потуже затянув пояс парчового халата накинутого поверх ночной сорочки, подошла к окну. Мне не спалось. Я задыхалась в жарко натопленном камином помещении. Казалось, лёгкие горят огнём. Не в силах терпеть, я рывком распахнула створки настежь, с наслаждением подставляя пылающее лицо под резко ворвавшуюся внутрь ночную прохладу и жадно вдыхая свежий воздух.

Вдали, таинственно подсвеченное выглянувшей из-за облаков луной, серебрилось море. И, как это в последние годы частенько случалось, глаза тут же наполнились влагой. Увы, цена моих желаний оказалась несоразмерно высокой. Восстановив справедливость и вернув себе положенное по праву, искренне веря в то, что это и есть высшая цель, к которой долгие годы стремилась всем существом, я, так уж вышло, лишилась гораздо большего, чему не отдавала отчёта прежде, но смогла оценить в полном объеме только после того, как безвозвратно утратила – частицы своей души. Вместе с несбыточной любовью, я навсегда похоронила её в море.

Как завороженная, не отрывая глаз от сияющего диска, отражающегося на поверхности водной глади, я забралась на широкий подоконник, и, подтянув колени к груди, обняла их руками. Губы скривились в печальной ухмылке. Кто бы мог подумать, что ради того, чтобы в редкие минуты оставшись одной, иметь возможность любоваться морем хотя бы издали, мне придется разрушить каменную стену, которую с завидным упорством годами воздвигал генерал Айван, наивно верящий, что она сможет уберечь его от справедливого возмездия. Направо и налево сеявший ветер, этот болван, как оказалось, совершенно не был готов к тому, что однажды придется пожать самую настоящую бурю. Он грезил о лаврах властителя и мечтал прославиться на века, а в итоге получил бесславную кончину и имя его, кровавыми буквами вписанное в историю Боравии, уже начало стираться из памяти угнетенного народа, вынужденного терпеть его тиранию на протяжении двух десятков лет.

Жалела ли я о том, что посвятила свою жизнь кровной мести? Разумеется, нет. Тосковала ли я о том, что мне пришлось оставить в прошлом? Безусловно, да. И эта тоска, тисками сжимающая сердце, не давала мне в полной мере насладиться вкусом долгожданной победы, почувствовать себя по-настоящему счастливой.

«Королева не может принадлежать ни самой себе, ни какому-то одному человеку. Она принадлежит целому народу, о благе которого обязана думать в первую очередь. И во вторую, и в третью…» Я покосилась в сторону портретов. Судьба в очередной раз испытывала меня на прочность, подло подкидывая «чёрную карту». «Монарху предписано думать о своем народе, и, ради него, он обязан быть готов на всё, даже на политический брак». Как бы не так! Я жертвовала и продолжаю жертвовать многим ради своей страны, но только не этим! У Боравии уже есть законный наследник, который однажды сменит меня на престоле. И другого не будет! Завтра же, не откладывая, разошлю письма и соберу в тронном зале многочисленных послов и папских представителей, и, раз и навсегда поставлю жирную точку в вопросе замужества и престолонаследия. Что же касается брака…

От неожиданности я едва не вывалилась в окно, когда кто-то внезапно заколотил в дверь.

– Роз… Чёрт! Ваше Величество! Позвольте войти! Это срочно! – Совсем недавно начавший грубеть голос Арно сорвался на фальцет, потонув в сумасшедшей какофонии самых разнообразных звуков, от которых по позвоночнику пробежал ледяной холодок.

Что происходит? Даже с такого расстояния чувствовалась паника, охватившая обычно не унывающего пройдоху. Что же могло привести его в такое состояние?!

Не теряя времени, я бросилась к двери, за которой, в окружении рыдающих и причитающих нянюшек и полдюжины растерянно мнущихся стражников, стоял мой воспитанник, крепко зажав подмышкой яростно вопящий и пытающийся вырваться свёрток.

– Что случилось?! Немедленно объясните, что вы все здесь делаете? И где Тео?

Услышав знакомое имя, свёрток в руках Арно прекратил брыкаться и, стянув с головы задравшийся подол ночной рубашки, протянул ко мне крошечные ручки: «Мама! Мамочка!»

Золотоволосый херувимчик с ярко-синими глазками и румяными щёчками, высвободившись из рук своего «мучителя», сейчас мало напоминал чудовище, которое еще пару мгновений назад бешено извивалось в еле удерживающих его заботливых руках и угрожало всеми мыслимыми и немыслимыми карами, которые подсказывало его детское воображение.

Подхватив на руки малыша, тотчас же крепко обнявшего меня за шею, я повернулась к собравшимся:

– Я жду объяснений! В чём дело, Арно?

Вместо ответа, юноша кивнул выступившему вперед гвардейцу, который виновато покосившись в мою сторону осторожно развернул кусок пропитанной кровью ткани. Я отшатнулась и машинально шагнула назад при виде того, что находилось в ней. Длинный клинок, с простой костяной рукояткой, очень тонкий и острый – идеальное оружие для убийства. Но вовсе не он исторг вскрик из моей груди, а рука, точнее некоторая ее часть, всё еще сжимающая смертоносное лезвие.

– Откуда это?! – Быстро прикрыв ладонью любопытные глазки малыша, пытающегося рассмотреть страшный предмет, я, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, воззрилась на юношу.