Инна Серебрякова
По следам своих снов

Глава 3

Проснулась Вика очень рано – ещё и шести не было, однако самочувствие было отменным, и спать совсем не хотелось. Завернувшись в одеяло, она вышла на балкон. Над городом вставало солнце, щедро одаривая своими лучами редких прохожих, а в воздухе отчётливо пахло весной. То ли весна так повлияла, то ли эксперимент мага подействовал, но никогда ещё Вика не чувствовала в себе столько сил. Энергия просто выплескивалась наружу, и отчаянно хотелось что-нибудь делать, куда-то бежать, танцевать, петь наконец!

Увы, сонные и хмурые соседи едва ли смогут оценить песни и пляски в шесть утра. Улыбнувшись, Вика зашла в квартиру, оставив балконную дверь не запертой – холодно ей почему-то не было.

Уже три дня она ходила на сеансы акустической цветотерапии, как называл свою методику Константинас. Ничего неприятного там действительно не было. Вика сидела в наушниках перед огромным монитором компьютера. В наушниках звучала тихая странная музыка. Впрочем, её нельзя было назвать неприятной. Перед глазами проплывали разные картинки, меняя цвет и складываясь порой в причудливые формы. Цвет менялся, пульсируя то быстро, то медленно, и совпадал с ритмом, который чуть слышно отбивали в наушниках барабаны. По комнате также волнами разливался запах каких-то эфирных масел, то резкий, то приторно-сладкий, иногда Вика чувствовала знакомые запахи. Обычно это были цитрусовые или хвойные ароматы – их сложно спутать с чем-то ещё.

Первый раз сеанс длился полчаса, второй раз – час, а в третий раз Вика провела в кабинете акустической цветотерапии полтора часа. Перед каждым сеансом маг давал ей какой-то травяной настой. Сладковато-пряный вкус с каждым разом становился всё сильнее и насыщенней, но Вика решила, что ей это просто показалось.

После сеансов Константинас привозил её домой, и она сразу же засыпала. Он объяснил, что это – нормальная реакция уставшего организма, и Вика не беспокоилась.

Каждый вечер она записывала свои ощущения, мысли, и все происшествия за день, в дневник – они так договорились с Константинасом. Он просил Вику записывать всё, даже сны. Вика знала, что методика экспериментальная. Знала, что она не первая, кто её проходит. Поначалу она чувствовала себя чем-то вроде подопытного кролика, но Константинас был так рад её участию, так трогательно заботился о ней, что её быстро перестала тяготить эта роль.

Маг просил Вику быть экспертом, оценивать всё, что он делает, оценивать своё самочувствие и результаты. Константинас говорил, что вести дневник – занятие чрезвычайно полезное во всех отношениях, и дело даже не в том, что ему нужна обратная связь по экспериментальному курсу. Вика не могла с ним спорить. Она признавала, что ведение дневника полезно, но, с другой стороны, ей бы не хотелось, чтобы кто-либо читал то, что она пишет. Константинас посмеялся, а на следующий день подарил ей тетрадь с ключиком.

Вика автоматически посмотрела на подаренную магом тетрадь. Она больше была похожа на старинную книгу, чем на тетрадь для записей. Золотистая кожаная обложка, тёплая на ощупь, по углам – металлические уголки с выгравированными на них вензелями. Под обложкой – плотные листы желтоватой, словно состаренной, мелованной бумаги, разлинованной в тонкую полоску, чтобы было удобнее писать. Конечно, самым интересным было то, что дневник закрывался на ключ. Ключик был маленький, из какого-то жёлтого металла, с алой ленточкой. Вика поймала себя на мысли, что есть у тетрадки какой-то секрет. Мысль, точнее, ощущение, было не очень приятным. Но тетрадка была просто загляденье! Девушка отогнала всякие дурацкие мысли. Не тетрадь, а целое произведение искусства! Точнее, китайской промышленности. Вика видела что-то похожее в книжном магазине.

Сначала Вике довольно сложно было всё записывать. Что-то забывалось, а для описания некоторых событий просто было трудно подобрать слова. Конечно, сказывалось отсутствие привычки к ежедневному анализу и оценке происходящего. Она никогда раньше не вела дневников, однако уже на третий день ей стало нравиться это занятие. Мысли на бумаге виделись уже совершенно иначе, выстраивались в стройные ряды и приводили к несколько другим выводам. Это было удивительным, и Вика даже пожалела, что не вела дневник раньше, возможно, она не сделала бы столько ошибок в своей жизни, если бы обдумывала происходящее не как участница событий, а как сторонний наблюдатель. Дневник как раз и позволял быть наблюдателем своей жизни. Он словно стал её собеседником, и Вика перестала так остро переживать отсутствие Риты. Теперь ей было, с кем поделиться своими мыслями.

В дневник она записывала всё, и даже то, что думала о маге. Ведь эти записи никто читать не будет. Излишне любопытных домашних не было, от кота дневник убирался подальше, а Константинас увидит лишь то, что Вика сочтёт возможным ему рассказать.

Событий было много, новых ощущений – ещё больше. Ей было что описывать и над чем задуматься. Акустическая цветотерапия Константинаса совершенно необъяснимым образом стала открывать для Вики её саму, и это открытие было удивительным. Оно стоило всех этих экспериментов, и Вика была благодарна магу за его предложение.

Уже одевшись, Вика вновь вышла на балкон. Какое-то смутное чувство не давало покоя… Разглядывая с балкона почти пустую улицу, она внезапно поняла, что видит всё, даже мелкие трещинки в стенах соседнего дома. Видит хмурые заспанные лица людей, спешащих по своим делам, ледяные узоры на лужах, уже начинающие таять под солнцем. Невероятная острота зрения поразила её. Переведя дыхание, и всё ещё не веря глазам своим, Вика продолжала рассматривать совершенно другой мир, который она не видела раньше.

Она смотрела во все глаза, словно впитывая окружающий её мир, но не по каплям, как ещё вчера, а весь, целиком. Вика обнаружила, что может видеть мельчайшие детали. Мир словно замедлялся, позволяя ей рассматривать, как машет крыльями птица. Вика видела каждое пёрышко на крыле. Да что там птица! Вика видела что-то ещё, не виденное ей раньше. Что это, она понять не могла и решила, что разберётся с этим чуть позже.

Странный, мягкий, словно крадущийся по полу, шорох закрался в уши. Вздрогнув от неожиданности, Вика резко повернула голову. Метрах в пяти от неё стоял Базилио и смотрел на свою хозяйку пристально, не отводя умных жёлто-зелёных глаз. Вика слышала, как стучит его сердце. Слух стал таким же острым, как и зрение.

Мир, такой привычный и спокойный, вдруг обрушился на Вику миллионами разных деталей, цветов, звуков, запахов, и осознание того, что она видит и слышит абсолютно невероятные вещи, опьяняло и сводило с ума. Действительность бурным потоком хлынула в сознание, и главным было не захлебнуться, выплыть во всех этих ощущениях.

Вика медленно вышла с балкона и закрыла дверь. Она стояла посередине комнаты и медленно приходила в себя. Маг предупреждал её, что может наблюдаться улучшение зрения и слуха, но это было уже слишком! Вика уже было взяла телефон, решив позвонить Константинасу, но передумала. Она же не какая-нибудь истеричка, сейчас пройдет чуть-чуть времени, она привыкнет, и, если все будет также плохо, позвонит.

Вика так и не позвонила магу.

Успокоившись, она иначе стала смотреть на вещи. Это было потрясающе! Мир словно раскрывался перед ней, сверкая непостижимым количеством оттенков, рассыпаясь мириадами деталей и нюансов. Стоило Вике сосредоточиться на предмете, захотев получше его рассмотреть, как мир словно замирал. У Вики было ощущение, будто она может заглянуть внутрь каждого предмета. И действительно, на мгновение у неё возникали картинки, известны ещё со школы. Впрочем, Вика была далека от того, чтобы действительно считать, что она видит всё это. Ну не может же она, в самом деле, увидеть клетки или молекулы невооружённым взглядом. Просто мозг как-то хитро выдёргивает картинки из памяти и подставляет их в нужный момент. Это объяснение вполне успокоило и удовлетворило Вику.

Несмотря на то, что она ложилась спать очень поздно и просыпалась, едва солнечные лучи, скользя по полу, пробирались в комнату, Вика на удивление не хотела спать. Ей теперь вполне хватало трёх-четырёх часов сна. Хотя раньше ей нужно было поспать как минимум восемь часов, чтобы чувствовать себя нормальным человеком. Видимо, акустическая цветотерапия пробуждала какие-то скрытые резервы человеческого организма, объяснить как-то иначе те изменения, которые происходили, было просто невозможно.

Вика заметила и ещё одну интересную способность, которая появилась на второй день эксперимента. Внезапно она ловила себя на мысли, что сейчас позвонит Константинас, и тут же раздавался телефонный звонок. Она не ошиблась ни единого раза. Разум объяснять это отказался, и, в конце концов, Вика списала это на простое, хотя и забавное, совпадение.

Глава 4

Результаты эксперимента впечатляли уже на начальной стадии. Константинас глазам своим не верил, читая дневник своей подопечной. Ему казалось, что эта стадия эксперимента уже давно отработана на других, и он не ждал никаких сюрпризов, но они были. Уровень восприимчивости Вики оказался запредельным! Энергетика организма усилилась на несколько порядков, тут же отразившись на всём. Сама того не замечая, Вика почти не ела и почти не спала, просто впитывая энергию из окружающего мира, да и степень обострения обычных чувств впечатляла разное видевшего мага. Слегка насторожило проявление экстрасенсорных способностей – рановато для второго дня. Впрочем, девчонка всё равно ничего не поняла.

«Дневник», подаренный Константинасом, действительно был с секретом. Интуиция Вику не подвела. И секрет этот был неприятный. Едва коснувшись бумаги, ручка предательски выводила такие же слова в книге-двойнике, принадлежащей магу, и он читал всё, что написала девушка, абсолютно уверенная в преданности своего нового «собеседника». Ей даже в голову прийти не могло, что такое возможно.

Две совершенно одинаковые книги, книги-двойники: случись что-то с одной из них, и вторую постигнет та же участь. Магу книги-двойники нравились очень. Они как нельзя лучше подходили для его целей. Благодаря им он мог читать тайные и не очень тайные мысли Вики, большую часть из которых она бы ему не доверила, и мог в любой момент уничтожить дневник, который, попади он в руки аналитиков Центра борьбы с оккультизмом, мог служить смертным приговором магу.

Память у Константинаса была феноменальной, и результаты своих экспериментов он держал в голове, справедливо полагая, что это самое надёжное место. Двойники дневников его подопытных уничтожались сразу же, как только очередная жертва теряла человеческую личность и переставала быть полезной магу. Поэтому специалисты Центра не могли доказать причастность Константинаса ко многим странным смертям на протяжении уже нескольких лет.

Маг чувствовал себя в безопасности и вполне свободно, хотя знал, конечно, что за ним постоянно следят. Но его клиника была его крепостью, к тому же из клиники он мог легко выбраться незамеченным. Так что спецы Центра совершенно напрасно караулили его на выезде из клиники. Константинас в это время мог быть где угодно и с кем угодно. И он мог поклясться, что ни один из его преследователей не видел его вместе с Викторий Артемьевой.

С нетерпением ждал Константинас следующей части эксперимента. Интуиция подсказывала, что Вика преподнесёт ему много сюрпризов. Возможно, он всё-таки сможет, наконец, получить столь долгожданные полноценные результаты, о которых писал в своём манускрипте ученик, нарушивший запрет Пифагора и поплатившийся за это своей жизнью.

Глава 5

С вершины горы был виден почти весь город как на ладони. Редкие белые облака проплывали по голубому небу, медленно, словно огромный караван, неспешно продвигающийся с одного края неба на другой и исчезающий за горизонтом. Вид был потрясающий. Вика давно не видела такого. На каких-то несколько коротких минут вдруг стало очень тихо. Эта странная, совершенно неестественная тишина била по ушам, привыкшим к городскому шуму. Иногда так бывает – перед бурей. «Да, действительно, сейчас что-то будет» – подумала Вика.

Её опасения быстро оправдались – и двух минут не прошло, как внезапно поднявшийся ветер согнал тучи над городом, и небо, спустившись почти вплотную к крышам домов, приобрело оттенок тёмной стали. Тучи были так низко, что казалось, до туч можно рукой достать, если залезть на крышу высокого дома.

Тучи становились всё темнее и темнее. Иссиня-чёрное небо не оставляло никаких надежд на то, что можно будет успеть добраться до дома. Зонтика у Вики, конечно, не было. Из дома она вышла ещё часов в одиннадцать, когда ярко светило солнце и на предстоящую грозу не было ни единого намёка.

Бежать было некуда. Она вспомнила одно из правил, вычитанных когда-то в кодексе Бусидо: самурай не убегает от дождя. Самураем Вика не была. Более того, немного увлекаясь японской культурой, знала, что отношение к женщинам там было весьма специфическое. Рождённая в семье самурая девочка считалась позором, разве что на старших дочерей это не распространялось.

Ветер между тем разбушевался не на шутку, поднимая стены пыли и пригибая деревья к земле. Гроза не заставила себя долго ждать. Световое и звуковое сопровождение первой весенней грозы было очень впечатляющим, но закончилось как-то совсем быстро. Вика даже удивилась – и это всё? Тучи, правда, с окончанием грозы расходиться не спешили. И совсем скоро стало понятно, почему. На город обрушился ливень. Он водопадом низвергался на ставший вдруг крошечным город. Дождь лил и лил с чёрного неба, не прекращаясь и не затихая даже на мгновенье, и у Вики появилось опасение, что он затопит всё вокруг.

Она стояла на горе, и там не было никакого укрытия. Холодный весенний дождь хлестал по лицу. Замёрзшая и промокшая до нитки, она вдруг заметила стоящего метрах в десяти от неё человека. Человек был одет довольно странно – в чёрный плащ с капюшоном. Одежда была несколько театральной, но в этот дождь, пожалуй, Вика и сама не отказалась бы от такого плаща. Человек подошёл ближе, жестом позвав её с собой. Словно зачарованная, она пошла следом.

Они шли минут десять, или больше, когда впереди блеснул крошечный огонёк. Они шли, и шли, а огонёчек становился всё ярче. Наконец, впереди показалась покосившаяся от времени избушка. «Только курьих ножек не хватает, – подумала Вика, – и Бабы-Яги…» Человек, за которым она пошла так опрометчиво и безрассудно, на роль Бабы-Яги ну никак не годился – габариты не те, слишком высокий, да и лицо его она видела мельком, это точно не Баба-Яга и даже не Кощей Бессмертный.

Тем временем человек в чёрном плаще исчез в избушке. Дверь была открыта, и Вика, обуреваемая сомнениями и подгоняемая этим безумным, совершенно ненормальным ливнем, всё-таки зашла в избушку, внутренне сжавшись в маленький комочек. Но что-то ей подсказывало, что она в безопасности.

В избе горело много свечей, они были повсюду. Тепло расслабляло, и сомнения уходили прочь, таяли без следа. Незнакомец снял плащ и поставил греться чайник, а Вика смогла его рассмотреть. Одет он был слишком легко, совсем по-летнему – джинсы, футболка. Очень смуглое лицо и чёрные густые волосы наводили на мысль, что он не местный. Внимательные умные глаза, сначала показавшиеся Вике карими, были редкого зелёного цвета. Незнакомец был почти красивым, если бы не чересчур резкие черты лица, впрочем, это дело вкуса.

– Ты замёрзла совсем, подожди пару минут – сейчас согреется чайник. Бери полотенце. А ты смелая – не каждая отважится пойти неизвестно куда неизвестно зачем. Ну что же, ты стоишь моего участия, пожалуй. Я так думаю, у тебя есть вопросы?

Вика ничего не понимала. Глупая ситуация, и, наверное, опасная… Бежать из тепла в сумасшедший ливень не хотелось просто отчаянно, да и внутри было такое непонятное спокойствие, будто она рядом с давним другом. Вика сидела за небольшим круглым столом в центре избушки, укутавшись в огромное маховое полотенце и пытаясь сообразить, что же делать.

– Вы кто?

– Ну, во-первых, ты. Терпеть не могу, когда ко мне обращаются на «Вы». Во-вторых… Я – Хранитель. А в-третьих, ты спишь. Это сон, но ты его запомнишь очень хорошо. Уж можешь мне поверить.

Между тем чайник вскипел, и человек, назвавший себя Хранителем, разлил горячий, вкусно пахнущий мятой и душицей чай по чашкам. Сон или нет, но чай был очень похож на настоящий. Чашка приятно грела руки, но не обжигала.

– Сон?!

– Да, конечно. Неужели ты думаешь, что такой ливень возможен в реальности? Мы ведь не в тропиках. И в реальности ты пошла бы неизвестно за кем неизвестно куда?

– Нет.

– Отлично, ты – вполне разумная девушка, это мы выяснили. Теперь выясним, зачем ты здесь.

– И зачем?

– Ты оказалась в ненужном месте и в ненужное время. И сейчас ты на пороге большой беды. Даже не знаю, смогу ли я тебе помочь, если быть честным.

Вика пила чай, постепенно отогреваясь. Слова Хранителя испугали её. Несмотря на всю эту театральность и на то, что это был сон, Вика чувствовала, что незнакомец – реальный человек. Может, её чувство, что он безопасен, обманчиво? Вика моментально вспомнила всё, что читала и слышала про маньяков. Дыхание перехватило от подкатывающей паники.

– Какой беды? Ты…

Хранитель понял, как Вика расценила его предупреждение, и рассмеялся.

– Нет, я для тебя угрозы не представляю. И по голове меня бить не надо. Ну что за молодёжь пошла, ну никакого чувства благодарности и никакого уважения к старшим! Я пришёл предупредить тебя – только и всего. Через несколько минут ты проснёшься. А сейчас успокойся. Чай попей.

И Вика поверила ему. Она и сама не могла объяснить, почему она ему поверила.

– Хорошо, давай начнем с начала. Ты – хранитель чего?

– Хранитель – не работа. Это моя сущность. Я храню знания древних от тех, кто живет сегодня, для тех, кто будет жить завтра. Мои предки хранили эти знания. И мои дети будут хранить, и внуки, и правнуки. Потому что мой род – род Хранителей.

– Это я поняла. Мне непонятно другое. Причём здесь я? Я ни во что не вмешиваюсь, и никакие древние знания меня совершенно не интересуют! Почему я здесь? Может, ты ошибся?

– Я не ошибаюсь. Программа начала работать, и первый этап её закончен. Скоро начнётся второй этап, и с каждым днём твои шансы выжить будут таять, как ванильное мороженое на горячем летнем солнце. Пройдёт неделя, и только чудо сможет тебя спасти.

– Какая программа?! Что за чушь? Хорошо, пусть я сплю, но я отлично соображаю…

– Видимо, не совсем отлично ты соображаешь. Ты попала в ловушку, выстроенную сильным магом. И твой разум тебе не помог. Хуже того: именно твой разум помог ему поймать тебя. Ты пришла сама, по своей воле. Поверив совершенно незнакомому человеку. И попалась. Ловушка захлопнулась.

Незнакомец говорил про Константинаса, и Вика это поняла сразу же.

– Ты… говоришь про Константинаса?! Но он – не маг, он ведь просто психиатр… учёный…

– Ты не похожа на прочих восторженных дурочек. Подумай сама – почему ты его заинтересовала? Так просто? Друзья навек? Смешно, и ты сама это понимаешь. Думаешь, он влюбился в тебя и благородно ждёт, когда ты забудешь своего жениха? Он вряд ли способен на любовь. А уж тем более – на благородство. Он давно не помнит, что такое сочувствие. И людей от грязи едва отличает. Почему погибла твоя подруга?

– Ритка?! Что с ней?!

– Нет, другая – она погибла несколько недель назад. Олеся Огородникова.

– Леся? Она мне не подруга, мы даже встретились случайно. И она в аварии погибла.

– Конечно. Ведь это маг её убил. Чтобы не наболтала лишнего тебе. Чтобы ты не заподозрила чего-нибудь раньше времени.

– Нет, я не верю тебе! Он нормальный! И на убийство не способен! И ни на какого мага совсем не похож! Он… обычный нормальный человек. И он мне очень помог!

– Помог, говоришь? Тем, что наводил морок на тебя, и ты сходила с ума от головной боли и теряла сознание? Хороша помощь, даже сказать нечего! Сколько времени ты его знаешь? Что ты вообще о нём знаешь? Я за ним наблюдаю уже много лет. Практически все люди, с которыми общался этот человек, либо погибли, либо потеряли память. Да, он не создает впечатления колдуна, и это не в его интересах. Им и так уже интересуются специалисты Центра.

– Какого ещё Центра?

– Центра борьбы с оккультизмом. Много лет назад он был создан людьми, обеспокоенными активной деятельностью чёрных колдунов и магов, которые вмешивались в жизнь простых смертных. Они стали следить за колдунами всех мастей, и наказывать их, когда те переходили границы. Дело доброе, уж очень много всякой нечисти развелось, особенно в вашей стране. И у вас очень много пострадавших от магических вмешательств. В Центре их пытаются реабилитировать. Пытаются приструнить колдунов. Вот только твоего, как ты говоришь «просто психиатра» они никак не могут поймать на месте преступления. Всё пытаются найти доказательства его вины. Безумцы… Если бы я не был Хранителем, я бы вмешался, но я не имею права… Запомни: Константинас – очень сильный чёрный маг. Он соединяет магию древних с новейшими научными достижениями. Подходит ко всему с точки зрения науки, и, надо отдать ему должное, он очень многое сумел понять и очень многое смог сделать. К сожалению, он – талантливый ученый… И способный маг. Вот только человеком он давно перестал быть.

– Да зачем ему это?

– Он пытается воскресить древнюю практику. Решил стать богом. Всемогущим. Такие, как ты, для него – мусор. Расходный материал, не больше. Что-то вроде подопытных мышей.

То, о чем говорил Хранитель, было безумием, но Вика чувствовала, что это правда. У неё было такое чувство, что она раздваивается. Часть её безоговорочно верила Хранителю, а часть пыталась найти подвох в его словах, защищала Константинаса. От этого начала болеть голова.

И всё же то, что этот человек сказал про Константинаса, не могло быть правдой. Если бы он на самом деле был магом, она бы поняла. Она была в его кабинете, никаких намёков на всякие амулеты и прочую магическую атрибутику там не было. Вика много с ним разговаривала, и его отношение к магии она тоже знала. Константинас не верил ни в какую мистику. Он признавал, что иногда встречается с необъяснимыми случаями, но считал это следствием недостаточной изученности человеческой психики. Он говорил, что слишком много загадок в самом человеке, и ни к чему искать их где-то вовне.

Вике не нравились слова Хранителя о Константинасе. Они пугали её.

– И что будет, если он получит своё могущество? Мир рухнет во власти тёмных сил?

– Он сам не понимает, что делает.

– Так объясни ему! Приснись ему и объясни! Мне-то ты зачем приснился?!

– Я пытался, но он меня и слушать не хочет. Слепой фанатик! Решил, что он может понять всё, и судит о слоне по его хоботу…

– О каком слоне? По какому хоботу?

– Неважно, это всего лишь древняя суфийская притча. Тебе нужно бежать от него! Прямо сейчас, пока не поздно! Уезжай к своей подруге в Италию. Она может тебе помочь.

Настойчивость Хранителя начинала раздражать Вику. То, что он говорил, никак не укладывалось в голове и противоречило всему, во что она верила.

– Я не уверена, что могу доверять тебе.

– Я – твоя единственная надежда. Ты всё равно не поймешь, нет смысла объяснять что-то ещё… Да и времени нет. Уезжай. Проснёшься, бери документы, деньги и сразу уезжай из дома. Не включай компьютер и не покупай билеты через интернет. Он уже отследил тебя однажды, легко может повторить. Выходи из дома без вещей и чемоданов. Как будто вышла в магазин или в парикмахерскую. Мобильный выброси в пределах города. Не вздумай брать вещи, которые он тебе дарил. Уезжай в какой-нибудь соседний город на такси. Там купишь новый телефон и сим-карту. Оттуда уезжай в Москву, поживёшь там пару дней, а потом – к своей Рите, и всё ей расскажи. Просто – поверь мне!

Никогда ещё Вике не было так страшно. Этот человек говорил просто ужасные вещи. Самое жуткое было то, что Вике действительно хотелось уехать. Сделать всё в точности, как он сказал. Она не сможет смотреть в глаза Константинасу. Он всё поймёт. Если хотя бы одна десятая этих ужасов о нём правда – он всё поймёт, едва взглянув ей в глаза.

– Я… мне очень сложно в это поверить. И мне страшно.

Хранитель вздохнул.

– Это очень сложно – сделать всё, о чём я прошу, просто увидев сон, да? Если бы я пришёл не во сне, а в реальности, ты бы мне поверила?

Вика опустила глаза.

– Если хотя бы десятая часть из того, что ты говоришь, правда, он же всё сразу поймёт. Просто посмотрев на меня. Я не умею врать.

– Да. Не умеешь. Я научу тебя ставить защиту. Хоть какой-то шанс у тебя будет. Смотри – сейчас ты видишь больше, чем видела раньше. Посмотри на меня. Внимательно. Смотри внутрь, пытаясь уловить сущность.

Вика посмотрела на него и отпрянула.

– Ты светишься!

– Да. Ты тоже светишься, но иначе. Присмотрись.

И Вика заметила, что она действительно, тоже светится. Не так ярко, но различимо.

– Теперь преврати в зеркало это свечение. Оно по-прежнему есть, но из обычного стекла превратилось в тонированное. Только тонировка не чёрная, а серебристо-голубая. Да, вот так. Теперь представь, что это зеркало ещё и вращается вокруг тебя. А всё, что приходит извне, отскакивает обратно. Ты быстро учишься. Потренируйся. Ты должна делать это легко и быстро. Теперь представь, что ты испугалась. Что происходит с тобой? Ты вся сжалась. Натренируй себя так, чтобы защита мгновенно включалась сама собой, когда ты испугана. Это может спасти твою жизнь. Не пренебрегай моим советом, раз уж ты решила остаться.

– Спасибо.

То, что Вика сейчас делала, было совершенно за пределами её мира. Но она это делала. И она чувствовала, что это – реальность! Настоящая реальность!

Хранитель посмотрел на неё ещё раз.

– Постарайся всё же уехать. Это может спасти твою жизнь. Не рассказывай никому обо мне и не записывай этот сон. Если хочешь прожить ещё несколько дней.

Вика проснулась.

Это на самом деле был только сон… По крайней мере, в этом Хранитель не наврал, и Вике стало не по себе. Снова и снова она прокручивала в памяти все детали разговоров с Константинасом, пытаясь найти хоть какие-то зацепки, которые могли подтвердить слова Хранителя. Упорно искала – но не находила. Не мог Константинас быть тем, кого описал Хранитель. Ну, никак не мог!

Утренняя порция кофеина разогнала остатки сна, и слова зеленоглазого Хранителя уже не звучали в ушах смертным приговором. Погода на улице была чудо как хороша. Весеннее солнце залило своими лучами всё вокруг, разгоняя невесёлые мысли.

Утро четвёртого дня начиналось.