Инна Серебрякова
По следам своих снов

Глава 2

Вика смотрела на себя в зеркало. Отражение в зеркале почему-то показалось живым и независящим от нее. Темноволосая кареглазая девушка в зеркале смотрела ей в глаза пристально, с каким-то то ли сожалением, то ли сочувствием… Ощущение не из приятных. Странно, конечно… «Эй, да ведь ты – это я! – мысленно сказала Вика отражению. – Поэтому ты не можешь от меня отличаться!» Отражение усмехнулось, схватило Вику за руку и стало затягивать в зеркало.

От неожиданности Вика проснулась. Это был всего лишь сон. Стрелки будильника показывали 4 утра. Спать больше не хотелось. Уж очень реальным казалось её ожившее отражение, и возвращаться к нему, а точнее, к ней, Вике было страшно. Тем не менее, было ещё очень рано, и нужно было выспаться, поэтому пришлось заставить себя отогнать кошмарные воспоминания и попытаться заснуть снова. Не сразу, но ей это удалось. Она провалилась в сон.

Проснулась Вика очень поздно. Она была в отпуске, на работу идти было не нужно, и будильник она не заводила. «Лучше бы я работала, – подумала Вика, – А так придется придумать, чем бы заняться, чтобы не думать о вчерашнем…»

Она решила провести дома генеральную уборку – прекрасное проверенное средство для того, чтобы всё забыть и ни о чём не думать, тем более, что после вчерашнего разгрома, учиненного ей самой, квартира явно нуждалась в уборке.

Базилио пришёл в себя и перестал бегать от своей хозяйки. «Уже что-то, – решила Вика, – а то строит из себя неизвестно кого. Наверное, всё-таки проголодался…» Она накормила своего рыжего любимца и принялась за дело.

Только к вечеру Вика решила остановиться на достигнутом, наведя идеальный порядок и почти стерильную чистоту, а заодно – выбросив все вещи и подарки Олега, которые она не нашла вчера. В её небольшой квартире наконец-то воцарился порядок.

С чувством выполненного долга Вика пила итальянский кофе по секретному Риткиному рецепту и смотрела телевизор. Базилио спал рядом, и мурлыкал так, что его было слышно так же хорошо, как и телевизор. Вика хотела сделать погромче, чтобы кошачье мурлыканье не заглушало звуки, но внезапно раздался телефонный звонок. Удивившись, так как звонить вроде было некому, она взяла трубку. Звонил вчерашний несостоявшийся маг, но, судя по всему, вполне состоявшийся психиатр Константинас.

– Добрый вечер, Виктория! Надеюсь, Вы простите мою настойчивость, но мне почему-то захотелось ещё раз Вас увидеть. Давайте сходим куда-нибудь сегодня. Конечно, если у Вас нет более интересных планов на сегодняшний вечер, чем общение с развенчанным магом пятьдесят пятой степени. Я заеду за Вами через час, если Вы согласны. Вы ведь согласны?

Вику удивил его звонок. Номер телефона Константинасу она не давала. Но волшебный Риткин кофе действовал, а более интересных планов, чем просмотр телевизионной чепухи у неё не было. К тому же клин клином вышибают. Вике было приятно его внимание, и она согласилась.

Он был обаятельным, интересным и образованным человеком, хотя и несколько странным. «Видимо, профессия накладывает свой неизгладимый отпечаток на человека, а общаться целыми днями с психами… Так недолго и самому пополнить их ряды», – подумала девушка. И всё же… Вику преследовало какое-то странное чувство. Неуловимое, ускользающее. Как солнечный зайчик. Вот он, отплясывает на стене – и через мгновение исчез.

Оставаться одной Вике совсем не хотелось. С Константинасом было интересно – он был умён и остроумен, много путешествовал и много знал. Вика решила забыть об этом непонятном ощущении. Времени на сборы у Вики было немного, поэтому она отмахнулась от солнечного зайчика и поспешила привести себя в порядок.

Про себя Вика решила называть Константинаса магом: имя «Константинас», хоть и подходило ему, было уж очень длинным, а как его сократить, она никак не могла себе представить. Не называть же его «Костей», в конце концов! Назвать его так у Вики просто язык не повернулся бы.

Её удивляли глаза мага. Древние считали, что глаза – зеркало души. Интересно, какая душа должна быть у человека с такими глазами? Вика всегда считала, что по глазам человека можно понять, говорит он правду или лжёт, и что он чувствует. Однако по глазам Константинаса она не смогла бы сказать ничего. В них был интерес, странная внимательность, отрешённость и какая-то просто нечеловеческая сосредоточенность.

«Надеюсь, он хотя бы не маньяк, – подумала Вика. – Вроде не похож, хотя кто их знает, маньяков этих… Как-то не довелось встретиться. Да и не хочется. Говорят, что маньяки – очень милые и обаятельные люди… Хм, до определённого времени, правда. Да уж, меньше надо смотреть телевизор, а то везде начнут мерещиться маньяки, вампиры, шпионы и всякая нечисть».

Маг пришел вовремя, проявив редкую пунктуальность. Он был галантен и так же предупредителен и вежлив, как и вчера. У Вики даже возникло ощущение, что она общается с рыцарем эпохи Средневековья.

Впрочем, рыцарство в том его виде, каким оно показывается в фильмах, едва ли существовало на самом деле. Вика вспомнила, как в институте преподаватель философии, профессор, рассказывал о рыцарях – какими они были на самом деле. Аудитория хохотала и чуть не плакала от смеха: уж очень сильно отличались их представления о рыцарях от того, что рассказывал профессор. «Нет уж, от встреч с рыцарями – увольте, – развеселилась Вика. – В нашем обществе принято мыться чаще, чем раз в несколько месяцев…»

На сей раз Константинас выбрал другое заведение общественного питания. Про себя Вика подумала, что «Версаль» куда больше соответствовал магу, чем то кафе, в котором они были в прошлый раз. «Версаль» не был самым дорогим рестораном города, однако обстановка его вполне отражала название. Спокойная тёплая атмосфера под старину, резная деревянная мебель, огромные картины в позолоченных рамах… Уютные диванчики, обитые атласной тканью с цветочным рисунком, шёлковые подушки с кисточками и бахромой – здесь всё было в меру роскошно и феноменально удобно. Вике здесь очень нравилось, и она бывала здесь раньше с Олегом. На какое-то мгновение ей стало неуютно, но она отогнала непрошенные воспоминания, улыбнулась и посмотрела на своего собеседника.

Константинас очень внимательно смотрел на неё. Вике даже показалось, что он изучает её, оценивает по каким-то своим критериям и пытается проникнуть в её мысли. «Чушь, – подумала она. – Мысли нельзя прочитать, это всё сказки, да глупые россказни людей с неустойчивой психикой».

Лёгкая улыбка тронула лицо мага. «Всё-таки как здорово общаться с нормальными людьми, – подумалось ему. – Сами находят объяснения любым странностям, и ничего не нужно объяснять, и можно ни о чём не беспокоиться».

– Почему Вы улыбаетесь?

– Вспомнил довольно нелепую историю нашего с Вами знакомства. По-моему, нам пора перейти на «ты».

Разговор перешёл в другое русло, и Вика напрочь забыла странный изучающий взгляд своего визави.

Константинасу кто-то позвонил, он извинился и вышел из зала. Вика в первый раз за весь вечер огляделась по сторонам, наблюдая за посетителями. Лучше бы она этого не делала. Через столик от неё сидел Олег с той самой девушкой, которую она видела с ним в ювелирном магазине. Они смеялись и о чём-то разговаривали. Вика получила возможность внимательно разглядеть свою соперницу.

Обычная девчонка, каких тысячи. Обесцвеченные до состояния «соломы» волосы, впрочем, неплохо подстриженные. Лицо без особых признаков интеллекта, зато со всеми признаками слишком тесной дружбы с солярием. Обычная одежда – джинсы с вышивкой и стразами, да обтягивающий пуловер с глубоким вырезом. И не было в ней ничего особенного. Единственное, что обращало на себя внимание – излишняя, кажущаяся смешной, жеманность и какая-то неестественность движений. Чем больше смотрела Вика на свою соперницу, тем больше недоумевала: чего такого Олег смог в ней разглядеть? «Что он в ней нашёл? – никак не могла понять Вика. – Чем эта… кикимора лучше меня?!» Вике вдруг стало не по себе: слишком много совпадений для двух дней. Ей захотелось тут же уйти из ресторана, но в этот момент вернулся Константинас.

– Что случилось, Виктория? Вам… тебе нехорошо?

Вика не стала врать: она показала на столик, за которым сидели влюбленные, и сказала, что это её бывший парень и его новая девушка.

– Я думаю, мне лучше уйти.

– Но… Виктория, там никого нет! Эта часть зала абсолютно пустая!

Искреннее недоумение, сквозившее в голосе Константинаса, заставило Вику ещё раз посмотреть в ту сторону. Там действительно никого не было.

– Ничего не понимаю! Но всего пару секунд назад они были там! Я же их видела! Наверное, они увидели меня и решили уйти. – Это было единственное разумное объяснение. Ведь Вика только что видела их своими собственными глазами!

Константинас подозвал официанта и спросил, когда ушли парень и девушка, сидевшие за тем столиком. Официант удивился.

– Простите, но Вы ошиблись. Этот столик зарезервирован постоянным гостем и там никто не мог сидеть, я Вас уверяю…

Вика ничего не понимала. Она была абсолютно уверена в том, что видела их.

– Но ведь я их видела! Я не могла ошибиться!

– Я думаю, что у всего есть логическое объяснение, и мы с лёгкостью его найдём.

Голос Константинаса был странным: он успокаивал, и Вике почему-то очень захотелось спать. Константинас проводил её до квартиры, и Вика, с трудом добравшись до своей кровати, сразу же заснула.

Проснулась она на следующий день очень поздно. Сильно болела голова, пришлось выпить таблетку цитрамона. Однако головная боль стала сильнее. Возникло ощущение, что в голову забивали гвозди. «И всё-таки хорошо, что у меня отпуск, и не надо идти на работу, – подумала она. – Работать в таком состоянии просто невозможно». Даже думать удавалось с трудом. Каждая мысль отдавалась болью в голове.

Вике стало казаться, что время остановилось, и головная боль будет продолжаться вечно.

Тишина комнаты взорвалась телефонным звонком, отозвавшись новым приступом головной боли. Звонил Константинас. Услышав, по всей видимости, довольно странный голос Вики и узнав, что у неё очень сильно болит голова, он попросил разрешения приехать. Вике было уже всё равно. Думать было больно и совсем не хотелось. Но появилась непонятная надежда, что он хоть что-нибудь сможет сделать с этой головной болью. Ведь он всё-таки врач! Психиатр… Наверное, головная боль как раз по его части.

Вике показалось, что прошла целая вечность, пока он приехал. Маг сварил кофе, добавив туда каких-то вкусно пахнущих специй. Он что-то говорил и говорил. Вика не особенно вдумывалась в его слова, но голос его успокаивал, растекаясь по комнате мягкими волнами… Вике захотелось закрыть глаза. С закрытыми глазами было лучше, боль утихала, а на душе становилось спокойнее. Словно откуда-то издалека слышала она голос мага, но открывать глаза ей не хотелось.

Вика не знала, сколько времени она так просидела. В конце концов, решив, что это не слишком вежливо – сидеть перед гостем с закрытыми глазами, и сделав над собой усилие, она открыла глаза и обнаружила, что головная боль исчезла, словно её и не было. Вика снова обрела способность думать и быть самой собой. «Ну и ну! – Мысли бежали с привычной скоростью, и это радовало. – А может, он и правда волшебник?» Вика посмотрела на своего спасителя. Лицо его было каким-то растерянным и задумчивым.

– Знаешь, мне не очень нравится твоё состояние. Это ведь не первый приступ, да?

– У меня нормальное состояние. Вполне. У всех иногда болит голова, это не смертельно.

– Послушай меня.

– Я тебя слушаю. Очень внимательно.

– Я врач, и я понимаю, что с тобой происходит.

– И что же происходит?

– Ты очень устала. Это всё расставание с твоим бывшим парнем… Оно гораздо сильнее повлияло на тебя, чем ты можешь признаться в этом самой себе. Тебе нужно отдохнуть. Попить витамины. Возможно, пройти курс лечения.

– Какой ещё курс лечения? – Вика недоуменно смотрела на Константинаса. – Ты хочешь сказать, что я схожу с ума? Что я – ненормальная? По-моему, это ты сходишь с ума. Я – не твоя пациентка, и можешь забыть об этом! Лечи своих психов, а меня к их числу причислять не надо! Лично у меня, уж не знаю, как у тебя, с головой всё в порядке!

– Подожди, я разве сказал, что у тебя что-то не в порядке с головой? Давай вместе разберёмся. Давай всё вспомним, и вместе подумаем, что происходит. Ведь что-то происходит, правда?

– Я не хочу ни в чём разбираться! Ясно? То, что ты мне помог, не даёт тебе права считать меня своей пациенткой. И я тебе ничем не обязана: я тебя ни о чём не просила, так? Ты пришёл сам! Я не отрицаю, что ты мне помог, спасибо! А теперь уж извини, будь столь любезен убраться!

– Как скажешь, Виктория. Но обещай мне, что если будут какие-то странности, хоть что-то, что отличается от обычного положения дел – ты мне позвонишь. И пока ты не пообещаешь мне этого, я не уйду.

– У меня нет никаких странностей! И у меня лично – всё хорошо! Так что можешь спокойно отправляться в свою клинику – к любимым пациентам! Похоже, ты по ним уже соскучился, да и им ты гораздо нужнее, чем мне, уж поверь! По-моему, это тебе нужно чего-нибудь выпить от головы, чтобы везде психи не мерещились!

– Хорошо, я уйду. Вот мой телефон – на всякий случай. Ты можешь позвонить в любое время, даже ночью, договорились?

Константинас положил визитку рядом с телефоном и ушёл.

Вика, разозлившись на него, выбросила визитку в мусорное ведро. «Нет, с психиатрами я больше не общаюсь! Хватит с меня! – От головной боли и следа не осталось, и Вика могла рассуждать вполне здраво. – Это ж надо! Оказывается, у меня проблемы с головой! Курс лечения! Витамины какие-то! Правильно говорят: с кем поведёшься, от того и наберешься! Будешь общаться с психами, и сам таким станешь!»

Константинас вышел из дома и усмехнулся – его начинала забавлять эта игра. Девчонка показала характер. Да он и не ждал иного. Немного придется повозиться, это было предсказуемо, но оно того стоило. Участие в эксперименте могло быть только добровольным, да и доверие девчонки было для него важным, иначе он просто не сможет полноценно наблюдать за ходом эксперимента. «Ничего, – подумал маг. – Справлюсь.»

Константинас позвонил Лесе. Ему нужно было знать точную дату и место рождения Вики. Эти данные требовались для нумерологических и астрологических расчетов.

Для того, чтобы оценить характер человека и предугадать его реакцию на те или иные события, составлять гороскоп не было необходимости. Константинас прекрасно разбирался в людях. Ещё с детства его отличала редкая наблюдательность, и он всегда интересовался причинами тех или иных поступков людей. Когда он был совсем мальчишкой, он мечтал понимать людей, мечтал, что когда-нибудь сможет читать человека, как книгу. Теперь, даже просто взглянув на человека, манеру его движений, жесты, услышав его голос и немного понаблюдав за ним, он мог рассказать о человеке больше, чем тот сам о себе знал.

Гороскоп был необходим ему совсем по другой причине: от того, когда и где родился человек, менялся характер и степень воздействия на него, и Константинас очень хорошо об этом знал. Он был абсолютно уверен, что сможет добиться от Вики согласия и доверия, и просто готовился к проведению эксперимента, потому что это было делом очень ответственным и требовало некоторого времени, даже несмотря на применение новейших компьютерных технологий.

Успех эксперимента для него значил всё. Он так долго к нему шёл, и уже много людей было принесено в жертву ради этого успеха, словно магнит, манившего мага обещаниями немыслимого могущества. Константинас был на пороге открытия, которое, стань о нём известно, могло бы перевернуть всю существующую науку и всю известную историю человечества.

Конечно, своими открытиями он ни с кем делиться не собирался, его вполне устраивала роль единственного обладателя знания древних. Того самого знания, которое позволяло творить чудеса, ходить по воде, летать и даже воскрешать мёртвых. Это знание обещало абсолютное могущество, абсолютную власть над реальностью, оно делало его обладателя почти богом. И этим богом собирался стать Константинас – талантливый психиатр, учёный и очень сильный чёрный маг, по мнению многих его «коллег».

Правда, себя он не считал чёрным магом. Магия, по глубокому убеждению Константинаса, не могла быть ни белой, ни чёрной, ни серой, ни серо-буро-малиновой в клеточку. У магии нет цвета, это лишь субъективная оценка моральных качеств мага окружающими. А Константинас был учёным, и магия для него была просто древним инструментом, который можно было использовать либо во благо, либо во зло. Но и добро, и зло – вещи субъективные, и не бывает одного без другого. А что до мнения окружающих… Какая разница, что они думают? Их мнение давно уже перестало заботить Константинаса.

Будучи хорошим психологом, он видел все слабости людей, все их тайные желания, умел читать их мысли. Разве они имеют хоть какое-то моральное право судить его? Разве может хоть что-то значить их мнение для такого, как он? Он долго жил на этом свете, много путешествовал, встречался со многими людьми, но лишь единицы из тысяч заслуживали хоть какого-то внимания мага. Остальные были лишь пылью, и мнение их, и они сами были столь же незначительны, как и трава, которая погибала зимой и снова вырастала, едва сойдет снег.

Глава 3

Через день Вика вспомнила про Константинаса, и ей стало стыдно: ведь он действительно помог ей, а она его выгнала и обвинила во всех смертных грехах. Вика и сама не понимала, как она могла наговорить столько гадостей человеку, который ни в чём не был виноват и просто хотел ей помочь. Она умела признавать свои ошибки, и, хотя была вспыльчивой, остывала она тоже быстро. Её немногочисленные друзья всегда удивлялись тому, что Вика не умела долго сердиться и редко обижалась на кого-либо.

Она решила позвонить Константинасу Рэйбу и извиниться.

Найти визитку, в силу определённых обстоятельств, было непростой задачей, и копаться в мусоре, она, конечно, не стала, решив узнать номер телефона мага у Леси. Эта задача показалась ей куда легче, однако дозвониться до Леси удалось с трудом.

Наконец, короткие гудки в трубке сменились длинными, и вскоре Вика услышала голос Юрика. Голос был очень странным, и Вика поняла, что что-то случилось. Каким-то отстранённым голосом он сообщил ей, что Леся попала вчера под машину. Врачи несколько часов боролись за её жизнь, но она умерла на рассвете. Похороны были назначены на завтра.

Шокированная этой новостью, Вика долго стояла около телефона. Она никак не могла поверить в реальность случившегося. Ведь ещё пару дней назад она разговаривала с Лесей, но на шутку это не было похоже. Она уже встречалась с людьми, потерявшими близких, и эти нотки в голосе ни с чем нельзя было перепутать. Когда случается такое, понимаешь, что ничего нельзя сделать, и говорить что-либо бессмысленно, невозможно ничего вернуть и уже ничего не исправить. Вика не могла объяснить, что именно в голосе Юрика заставило её поверить в нелепую смерть Леси. Наверное, какая-то безысходность.

Весь вечер она ходила, словно во сне и никак не могла поверить в эту глупую, бессмысленную, чудовищно нелепую историю. Вика даже обрадовалась, когда сгустились сумерки, и наступила ночь. Теперь наконец-то можно было заснуть и обо всём забыть. Забыть о смерти Леси, о предстоящих похоронах, и обо всём остальном тоже. Но сон почему-то не приходил. Вика вспомнила все способы заснуть, о которых читала: она считала баранов, пыталась расслабиться, вспомнила и про аутотренинг… Всё это было бесполезно. Время шло, а в ушах звучал голос Юрика, смех Леси. Она вспомнила ту непонятную компанию, которая собралась в квартире Леси. Всё это было таким странным, нелепым. Непрошенные воспоминания и образы всплывали в сознании Вики, и всё это было каким-то фальшивым и склизким.

Ей так и не удалось уснуть ночью. Часов в пять утра она поняла, что пытаться заснуть уже бессмысленно. С полчаса Вика провела под душем, приходя в себя. Почувствовав себя человеком, пошла на кухню и сварила кофе.

Базилио вертелся под ногами, выпрашивая очередную порцию еды. «Ах ты, обжора! – Вика погрозила коту пальцем. – И куда только столько еды вмещается? Смотри, станешь толстым и ленивым!» Но кота собственный вес, по всей видимости, волновал мало, и слово «диета» ему было глубоко чуждо. Вика старалась не думать о похоронах – неприятное мероприятие, но не пойти она не могла.

Придя по знакомому адресу, она убедилась, что всё это – более чем реально, и ни о каких шутках и речи не может быть. Смутная слабенькая надежда, наперекор здравому смыслу таившаяся где-то глубоко в душе, что это – всего лишь идиотский розыгрыш Юры, растаяла как дым, когда Вика увидела белое лицо Леси в наполовину закрытом гробу. На кладбище ехать Вика отказалась. Отдав дань уважения покойной, Вика вышла из квартиры и столкнулась с Константинасом.

– Доброе утро, Виктория. Хотя… какое оно доброе… Мне очень жаль, что такое случилось, это так нелепо, у неё вся жизнь была впереди, очень жаль, очень. Ты уже уходишь?

– Да. Я не люблю ездить на кладбище… Да о чем это я?.. Никто не любит.

– Я совсем ненадолго зайду – попрощаться и принести соболезнования Юре. Ты не подождёшь меня внизу? Я могу подвезти тебя, если хочешь, конечно.

– Да, я подожду. Я хотела извиниться перед тобой.

– Хорошо, я приду через пять минут, и мы поговорим.

Вика сидела на скамейке перед подъездом. Какие-то люди приходили и уходили, о чем-то говорили, причитая и охая: «А ведь такая молодая была! Что же такое творится?.. Даже на улицу страшно выйти…» Бессмысленные слова, никому не нужные и ни на что не годные… Хотя, наверное, они были нужны тем людям, которые их говорили. Вике всегда казалось, что в таких случаях люди не знают, как себя вести, что говорить, наверное, боятся показаться глупыми или чёрствыми. И притворяются. Говорят банальности, повторяют одно и то же.

– Прости, я заставил тебя ждать.

– Ничего, всё нормально.

Константинас довез Вику до дома. Говорить ни о чём не хотелось. Вика ехала молча, глядя в окно на весенние улицы, покрытые кое-где серо-чёрными кучками снега и лужами.

– Может, ты зайдешь?

– Извини, я сейчас не могу, у меня очень сложный пациент. Я тебе позвоню. Можно?

– Да.

Они попрощались и расстались. Всё происходящее казалось кошмарным сном, очень хотелось проснуться, и обрадоваться, что это – всего лишь сон. Но всё это происходило на самом деле, и поводов для радости было не особенно много.

В тот день Константинас так и не позвонил. Не позвонил он и на следующий день, и это было довольно странно. Звонить ему сама Вика не стала, да и телефона его у неё не было. Конечно, при желании можно было узнать его номер телефона, и сделать это было довольно просто, даже не обладая талантами Шерлока Холмса. «Будет нужно, позвонит сам, – решила Вика. – Ведь раньше он звонил. Конечно, я была не права, но я почти извинилась…»

* * *

Она старалась не думать ни о чём, читала книги, смотрела фильмы, которые месяцами лежали, ожидая своего часа – не хватало времени. Это казалось невероятным, но все это время она почти не спала, засыпала только под утро и, даже умудрившись заснуть, постоянно просыпалась. Вика пыталась дозвониться до Риты, но безуспешно, в гостинице её не было, а мобильный не отвечал. Вика хотела поехать к родителям, но неожиданно их вызвали в командировку, и ехать в другой город не было никакого смысла.

Гулять тоже не хотелось: погода испортилась, и вместо обещанного синоптиками солнца и ярко-голубого неба второй день мела метель. Зима словно решила отыграться напоследок, заморозив весь город, хотя обычно в начале апреля снег уже таял, и кругом были лужи, глубина которых с энтузиазмом, криками и смехом проверялась вездесущей ребятнёй.

Вика смотрела очередной фильм, когда в дверь позвонили. За дверью оказался Константинас.

– Привет! Твоё приглашение ещё в силе?

– Срок действия истекает через несколько минут. Если ты поторопишься, есть шанс успеть.

– Значит, я могу войти?

– Заходи. Я как раз сварила кофе.

Вика закрыла дверь за магом. Базилио, по привычке выбежавший было встречать гостя, вдруг зашипел, выгнул спину и умчался в другую комнату. «Да, не любишь ты меня, – подумал Константинас. – Впрочем, ты мне тоже не нравишься. Я не люблю кошек, и уж тем более – рыжих».

– Да, я хотела извиниться… Наверное, я была не права.

– Давай не будем об этом. На самом деле в случившемся скорее моя вина, и, это мне следует просить у тебя прощения. На тебя столько всего сразу навалилось, а тут я со своими заморочками. Но я просто беспокоился. Ты… Ты мне не безразлична. Как ты себя чувствуешь после всего этого кошмара?

– Не знаю. Мне вообще кажется, что всего этого не было, и всё – только сон. Только проснуться почему-то не получается… Впрочем, как и заснуть.

– Как это? – Константинас смотрел на неё внимательно и обеспокоено.

– Да я с того дня почти не сплю… Не понимаю, что такое, никогда таких проблем не было. Ничего страшного, пройдет, просто слишком много всего случилось…

– Вот как? А голова больше не болела?

– Да нет, всё нормально, не беспокойся.

– Ты, конечно, можешь меня снова послать куда-нибудь подальше, и, наверное, будешь права… Но я всё равно скажу, потому что я – врач, и это – мой долг. Если ты будешь продолжать в том же духе, ты получишь нервный срыв, а с этим не шутят.

– Что ты хочешь сказать?

– Тебе нужно успокоиться, попить витамины. Слушать спокойную музыку, больше гулять. Так нельзя, понимаешь? Я вообще порекомендовал бы тебе пройти профилактический курс в нашей клинике, но боюсь, что ты опять меня выгонишь… И я останусь без кофе. А он так вкусно пахнет. Я не смогу отказать себе в этом удовольствии.

– Ты всерьёз считаешь меня ненормальной? И считаешь, что мне надо полежать в психушке?

– Ну зачем лежать? И у меня не психушка. Так рассуждают жертвы предрассудков. У всех бывают сложности и неприятности, и иногда нам нужно, чтобы кто-то просто побыл рядом… Обычно эту миссию мы возлагаем на своих друзей, но иногда их не бывает рядом в нужный момент. Так бывает. И тогда людям помогают врачи. Ты ведь к врачу иногда ходишь?

– Ну, хожу…

– Психиатр ничем от обычного врача не отличается. И тот курс, о котором я говорю – всего лишь лечение музыкой, цветом, плюс немного успокоительного – мята, ромашка, ещё кое-какие травки. Так что твои опасения совершенно беспочвенны.

– В твоей клинике лечат музыкой? И цветом? Ты это серьёзно? Никогда не думала, что так можно лечить!

– Можно, и поверь мне, довольно успешно. Кстати, древние греки лечили именно так. Например, у Пифагора была целая система лечения музыкой: для каждой болезни существовала своя мелодия. А ещё известен случай, когда одной только музыкой тот же Пифагор предотвратил убийство в состоянии аффекта.

– Разве Пифагор был врачом? Он же был математиком. По-моему, ты что-то путаешь.

Конечно, что-то по философии они в институте проходили, но всё, что могла вспомнить Вика – это теорема Пифагора из школьного курса геометрии.

– Да нет, милая барышня. Пифагор был величайшим учёным, математиком – в том числе, философом, мистиком, социальным реформатором и много кем ещё. На самом деле это он был самым великим ученым Древней Греции, да и самым популярным тоже, остальные так и не смогли даже дотянуться до его уровня. Сейчас, увы, его имя ассоциируется лишь с известной теоремой, хотя такое принижение заслуг величайшего Мастера в истории человечества несправедливо.

Вика удивилась. Дело было даже не в том, что Константинас знал про древнегреческого философа что-то, чего она не знала. Он говорил о нём с таким неподдельным восхищением! Всё это никак не вязалось с тем обликом невозмутимого и хладнокровного почти рыцаря, который сложился у Вики за эти несколько дней знакомства.

– Откуда ты столько знаешь?

– Мне положено, я же доктор медицинских наук, – усмехнулся Константинас. – Но давай вернёмся к нашему разговору о лечении музыкой и цветом.

– И как же проходят такие сеансы – лечения музыкой и цветом?

– Если хочешь, можешь прийти ко мне в клинику – на экскурсию. Кстати, можешь и сама узнать, что это за лечение – на самой себе. По крайней мере, будешь абсолютно точно знать, что это такое и заодно – наконец успокоишься, будешь спать нормально, и не будет болеть голова. Ведь приступ головной боли может повториться. Конечно, если ты не хочешь… Я не настаиваю, дело твоё. Но ты можешь прийти в любое время, когда решишь.

Естественно, Вике было интересно, но быть клиентом психотерапевта? Это уже слишком! С другой стороны, может, ей действительно стоит немного успокоиться? Столько всего произошло, а нервы – они ведь не железные…

– И в чём же заключается это лечение?

– Давай мы договоримся так: когда у тебя будет время, ты мне позвонишь, и я за тобой заеду. Покажу тебе свою клинику и всё расскажу. Не бойся, буйные психи по коридорам не бегают. Их у меня нет. Посмотришь, и сама решишь, что именно тебе подходит больше, и когда ты хочешь начать курс терапии. Так тебя устраивает? И кстати, чтобы ты не думала, что я так клиентов себе ищу… Я не говорю о платных услугах. Я не оказываю платных услуг друзьям, а уж тем более женщинам, которые мне нравятся.

– Я поняла. Я потеряла твою визитку…

Рассказывать, каким образом она её «потеряла», Вике почему-то не захотелось. Через пару мгновений Константинас протянул ей визитку. Визитка была не совсем обычной: какие-то треугольники, звёздочки, цифры… Вика не ожидала столь явных проявлений любви к геометрии от врача-психиатра. «А мне казалось, что математика и психиатрия – вещи друг от друга далекие, – подумала она. – Наверное, дизайнер попался слегка со странностями. Хотя выглядит вполне прилично, но это как-то… неожиданно…»

Вике хотелось ещё поговорить, но Константинасу позвонили, он извинился и ушёл, пообещав зайти на днях.

Недопитый кофе остывал в чашке. Вика вдруг вспомнила, как лет десять назад они с девчонками гадали на кофейной гуще. Смешно, конечно, только всё, что они тогда нагадали, сбылось. Тогда Вика решила, что гадания сбываются, но, став постарше, поняла, что всё это – просто совпадения. Кто-то увидел то, что хотел увидеть, не зря ведь говорят: «человек видит только то, что хочет видеть». Кто-то, «увидев» какие-то знаки, просто настроился на ожидаемые события, откорректировав таким образом свою судьбу в соответствии с «предсказанием».

Забавная мысль – погадать на кофейной гуще – пришла в голову Вики. Она улыбнулась. «Вспомнить бы ещё, как это делается…» Вика поставила чашку с остатками кофе на блюдце вверх дном и трижды повернула её по часовой стрелке. «Сейчас посмотрим…» Внезапно из соседней комнаты послышался грохот. Вика вздрогнула от неожиданности, и чашка сама собой выпала из рук. Раздался звон бьющейся посуды. От чашки остались лишь мелкие осколки… От того, что она разбилась, словно не желая рассказывать о будущем, Вике стало вдруг как-то не по себе.