Инна Полежаева
Как его завоевать?
Спасибо Илье, другу детства моего мужа,
который однажды пришел к нам в гости. Глядя на него и
слушая байки из жизни полицейского,
я решила написать этот рассказ!
Спасибо Насте, лейтенанту и другу,
которая отвечала на мои вопросы типа:
«А куда звонить, если влез вор? А какое писать заявление?» – и прочее.
Без вас этой истории не было бы.
Корректор Татьяна Полохина
Дизайнер обложки Ольга Антюфеева
© Инна Полежаева, 2023
© Ольга Антюфеева, дизайн обложки, 2023
ISBN 978-5-0056-3281-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
– Это не дом, а цирк шапито, – бубнила я себе под нос, пробираясь сквозь снежный занос на тротуаре, – не могли, что ли, поселить в квартал Березовый…
Не могли. Жадность нашего директора была типа космоса, то есть не имела границ. И сколько раз я уже пыталась уволиться, даже со счета сбилась. Но все равно оставалась, и все по одной и той же причине – от жадности. Видимо, это заразно. То премию пообещает квартальную, то зарплату тринадцатую.
А сейчас вот отправили в командировку, и если в своем городе мне платили сорок тысяч в месяц, то за два месяца жизни в этой заднице Российской Федерации обещали сто двадцать. Кто бы на моем месте отказался?!
Нет, жители Москвы, ну или, там, Питера, естественно, рассмеялись бы в лицо нашему Марату Раисовичу. Но жители средней полосы небольших городков поймут, что такие деньги совсем не малые. Некоторые на север вон едут вахтовым методом вкалывать среди тайги и медведей.
Хотя… я оглянулась вокруг, с тоской взирая на двух- и трехэтажные хибары, постройки, наверное, позапрошлого века, глянула на пустую улицу и протяжно вздохнула. Ж…а, в которую отправили меня, не особо отличается от севера.
– Доброе утро! – поздоровалась со мной баба Нина.
– Доброе! – как можно приветливее отозвалась я. Воспитание не позволяло послать ни в чем не повинного человека куда подальше только потому, что мое настроение не задалось с самого утра. Тем более тетка правда была классная.
Баба Нина жила в соседнем доме. Вообще-то она пенсионерка, но в отличие от бабок моего подъезда продолжала работать, потому что «с тоски сдохнуть можно». Так она мне пояснила свою позицию. В любое время года, в снег и стужу она, как солдат у ворот Кремля, бодро и чинно вышагивала на автобусную остановку. Мы с ней ехали практически в одну сторону небольшого городка, в его более современную часть, с новостройками и торговым центром.
Баба Нина в этом самом ТЦ драила полы и туалеты, как она приговаривала: «Мою обоссанные горшки». Такая работа ее нисколько не смущала, бабуля не стыдилась и с гордостью рассказывала всем, что пока ее подруги «смотрят передачи Малышевой, где поют кишки и почки», она общается с молодежью и заряжается от них энергией.
Надо сказать, что заряжалась она и правда как положено, до такой степени, что вечерами рубилась в какие-то танки. Я об этом узнала случайно. Как-то у нас выключили электричество, дак она мне все утро жаловалась, что «из-за козлов, которые экономят на проводках и капремонте», ей поиграть не дали.
– Чего хмурая? Не выспалась, что ль? – уточнила она, усаживаясь на лавку под навесом.
– Выспишься тут, – недовольно ответила я, – опять баба Зина дьяволов изгоняла, грохотала пол ночи и завывала.
Бабуля махнула одной рукой, а второй поправила шаль на голове:
– Ты затычки в уши купи, по-другому никак, лечить это не лечится, в дурку ее не увезут, она ж не буйная, подумаешь, демонов гоняет по углам. Да и кто заявление на нее напишет-то? Всю жизнь рядом прожили, жалко же… Ну вот бывает, на старости лет крыша-то поехала маленько…
– Маленько, – я с сарказмом усмехнулась, – маленько – это когда верят в предсказания… А тут напрочь…
– Ты в России живешь, – сказала баб Нина, чуть подавшись вперед, – тут верить в предсказания и подобную чушь – норма жизни!
Вдали показался наш ПАЗик.
– Тащится, прости Господи, корыто наше дырявое, – прокомментировала моя спутница.
– Точно, – кивнула я, – наконец-то.
Мы погрузились в вонючее нутро автобуса. Сели примерно в середину, так как у дверей поддувало в щели так, будто ты на снегоходе с ветерком несешься. Баба Нина не стала лезть с разговорами, за это я ее тоже уважала. Я пялилась в грязное окно, отмечая, как все вокруг преобразуется. Постепенно убогие двухэтажные домишки стали пятиэтажными, а затем показались новостройки. Здесь было много молодежи, детей, и вообще жизнь как-то была заметна. Не то что в нашем микрорайоне. Назывался он Заречье. Из хорошего в нем только и было, что название, остальное так, развалины неизвестных времен.
Над городом раздался гул, и стекла в нашем корыте задребезжали.
– Опять летают, спать не дают ночами, – запричитала тетка где-то сзади меня.
Совсем недавно на обветшалом аэродроме, который когда-то действовал в полной мере, сделали ремонт. Также отреставрировали здание летного училища. После этого город ожил. Летчикам стали давать квартиры в новостройках, появились какие-то программы с субсидиями от государства на приобретение жилья.
Иногда мне казалось, что наш город состоит из летчиков, полиции и пенсионеров. Что тут делала я – не ясно.
– Ладно, до завтра, мне выходить, – сказала я своей соседке.
– Давай, хорошего дня, и затычки в уши купи! – крикнула баб Нина, когда я уже соскочила с подножки на улицу.
Здесь тротуары были расчищены, и я более жизнерадостно зашагала в сторону своей работы. Наша компания занималась оптовой и розничной продажей алкогольных напитков. Имелась своя сеть магазинов. Сложность была в том, что пока весь мир работал на 1С, наш щедрый директор, не знаю, по какой причине, приобрел совершенно неизвестную программу. Поэтому если где-то открывались офисы, магазины, более опытным сотрудникам приходилось выезжать для обучения новичков.
Быстро такому не научишь, везде есть свои сложности и нюансы. Поэтому командировки длились от месяца до двух. Я работала в отделе закупа и по сути следила за своевременным пополнением товарного запаса, новинками и прочим. Особое внимание уделялось элитному алкоголю, тут важно было знать, как и сколько заказывать, дабы избежать больших остатков и низких продаж. Именно поэтому отправили меня в это захолустье, хотя сам магазин работал уже больше двух месяцев, и персонал в принципе был обучен, как и сотрудники местного офиса. Но наш неугомонный Марат Раисович очень уж хотел открыть магазин с более элитным алкоголем, почему-то он решил, что летчики хорошо зарабатывают, много пьют. Якобы какие-то аналитики предсказали большое будущее этому городку, и он хотел войти сюда первым.
Ну стоит отметить, что наш магазин пользовался большой популярностью, и вторую точку, может, и стоило открыть. Но на кой им нужен элитный коньяк стоимостью пятьдесят тысяч рублей за бутылку? И больше. Это минимальные цены.
Но я не директор, слава Богу. Мое дело научить Маринку пользоваться программой, разбираться во всех видах вино-водочной продукции, получить свои родненькие сто двадцать тысяч и убраться восвояси.
Месяц каторги почти закончился. Еще столько же, и домой.
Я подошла к зданию нашего магазина и стала огибать его сбоку, чтобы войти с чёрного входа, предназначенного для сотрудников.
Небольшой офис располагался здесь же, на задворках самого магазина. Как и склад. Если откроют еще одну точку, то здесь ничего не будет вмещаться, и так с трудом. Придется искать помещение для аренды офиса.
– Привет! – поздоровалась со мной Лена, помощник бухгалтера, моя ровесница и подруга сроком в один месяц.
– Привет! – я улыбнулась в ответ, стягивая шапку с помпоном. Мои каштановые волосы, стриженные под каре, не были никак уложены, потому что ночь я практически не спала и утром еле встала на работу. Поэтому глядя на свое отражение, я ужасалась кикиморе из зазеркалья.
– Ну и видок у тебя, Лосева, – прокомментировал Денис, который был и грузчиком, и завскладом в одном лице.
– Отвянь, – буркнула я в ответ, направляясь к своему рабочему столу.
Монитор компьютера весь был уклеен желтыми стикерами, напоминая мне о куче дел. Я тихо застонала. Но Денис и не думал отставать, этот говнистый человек каждый день искал повод поиздеваться надо мной.
– Знаешь, Лосева, любая женщина, если только она захочет, – на этой фразе его брови резко подскочили вверх, – сможет сделать из себя нечто более-менее ебабельное…
– Что?! – я ошалело уставилась на этого дрища, который явно считал себя местным мачо.
Ленка начала хохотать, да так, что чуть чаем не подавилась.
– Слышь, зато, смотрю, ты у нас чересчур стараешься сделать из себя нечто ебабельное, – резко бросила я ему в ответ.
– Не пытайся меня оскорбить, – он ухмыльнулся, всем видом давая понять, что мой выпад нисколечко его не задел, – это ничего не изменит, вид у тебя…
– Заткнись! – зашипела я, не дав ему закончить фразу.
– Ну ты поняла, – посмеиваясь, сказал он и удалился в коридор.
– Козел, – буркнула я себе под нос, а потом спросила у Лены, – что, у меня совсем видок ни к черту?
– Всем привет! – поздоровалась с нами Маринка, расстегивая свою цигейковую шубу.
– Привет! – отозвались мы с Леной.
– Ну ты лохматая, – ответила мне подруга на заданный ранее вопрос, – и какая-то… замученная.
– Да у меня опять, бл… ь, баба Зина…
– Что на этот раз? – спросила Марина. – Демоны? Или сам дьявол навестил ее?
– Судя по грохоту и громкости ее криков, думаю, дьявол решил устроить у нее тусовку со всей своей свитой, – недовольно ответила я, чем вызвала смех девчонок.
Я пошла к кулеру, чтобы налить себе кипяток и попить дешевый растворимый кофе. Никаких кофемашин у нас, естественно, не было.
– Всем доброе утро! – радостно воскликнул Алешка, круглое пузо которого было обтянуто выцветшим пуховиком. Он являлся нашим программистом, а заодно и тем чуваком, на которого взвалили такую миссию, как заправка «гребучих» картриджей, так он сам о них отзывался.
Он с грохотом пихал куртку в лакированный шифоньер, почему-то роняя вешалки. Он вечно такой, шумный, неуклюжий, как медведь в лесу.
– Женька, ты че такая? Пила, что ли, вчера? – уточнил он, когда наконец пристроил пухан в недра шкафа.
– Лучше не спрашивай, – я сморщила нос и отпила кофе.
– У нее там опять соседка колдовала, – усмехнулась Маринка.
– Блин, позови нас в гости как-нибудь, а, – усмехнулся Алешка, – прям хочу глянуть на эту бабку!
– А если бабка потом подпалит квартиру за то, что у Женьки шабаш? – уточнила Лена со смехом.
– А у нее нет родственников там или кого? – уточнила Марина.
– Нет, – я покачала головой, глядя на столетнюю карамель «Ивушка». Не знаю, откуда взялась эта одинокая конфетка, но она уже месяц лежит на моем столе, и я ее тихо ненавижу. С детства терпеть не могу эту карамельку. Еще раз бросив взгляд на дурацкий фантик конфеты, я продолжила:
– Никого у нее нет: сын погиб, муж давно умер, может, поэтому она такая чокнутая. На самом деле бабку можно пожалеть, никому такой участи не пожелаешь. Но тяжело быть понимающей, когда не спишь ночами из-за воплей и стука по стенам.
– О-о-о, тогда все ясно, – сказал Алешка, направляясь с грязной кружкой к кулеру.
– Ты б хоть помыл ее, что ли, – сказала Лена, сморщив нос.
Но Алешка не отличался особой чистоплотностью, поэтому поверх коричневого многомесячного чайного налета налил свежего кипятка. Да и Денис делал так же.
Постепенно офис заполнялся людьми. Пришли продавцы, открыли магазин, и мы слышали, как с самого утра идут покупатели. Отдел розницы сразу же начал атаковать меня расспросами, когда поступят новинки. Самой последней явилась главбух. Ей можно. Она ж главбух. Короче, пришлось отставить недопитый кофе в сторону, отодвинуть от себя дурацкую «Ивушку» и окунуться в работу, посвящая в детали Маринку.
К обеду я понимала одно – если наш директор планирует открытие нескольких магазинов, то одной Маринки в закуп маловато будет. Особенно в такие периоды, как, например, предновогодняя горячка. Тут нужно несколько менеджеров с разделением обязанностей, но при этом взаимозаменяемых. Пожалуй, позвоню ему завтра и скажу об этом.
Обедали все, как правило, здесь же, нависая над пластиковыми контейнерами, которые тащили из дома. Запахи голубцов, сосисок и гречки с подливкой перемешивались, образуя дикий смрад, так что пассажиры плацкарта с лапшой быстрого приготовления нервно курили в сторонке. Иногда я присоединялась к этой какофонии чавкающих ртов, но чаще ходила в кафе через дорогу.
Кафе – это громко сказано. Сюда бы больше подошло название «Пельменная», и еще серп и молот желательно на вывеску. Пол был кафельный, мелкая желтая плитка. Плинтусы окрашены коричневой краской, с потеками. Стены наполовину синие, наполовину белые, все как положено. Неуютные железные столы и стулья. Самообслуживание с подносами, бегающие туда-сюда повара с красными губами, белыми колпаками и грудью пятого размера. Но был один огромный плюс – готовили здесь вкусно. Особенно я уважала соляночку.
– Здравствуй, Евгения, что сегодня? Овощи, солянку? – спросила меня тетя Жанна, которая, кажется, знала каждого, кто хоть раз сюда явится отобедать.
– Добрый день! Солянку! – ответила я, сглатывая слюну, при виде огромной кастрюли, над которой вился пар, а сверху плавали маслины.
Передо мной с подносами в очереди стояли мужчины в полицейской форме. Я сморщила нос при виде этой шеренги.
– Что, никто не нравится? – усмехнулась тетя Жанна. Поначалу я хотела называть ее по отчеству, но отчего-то в этом городе все просто требовали звать их бабами и тетями.
Я оглянулась и поняла, что за мной в очереди никто не стоит, а тете Жанне, видимо, скучно, вот и уловила мою реакцию на парней в форме.
– Нет, не нравятся, – ответила я шепотом.
Она звучно хмыкнула и сказала:
– ЧЕ это?! Форма красит мужчин!
– Моряков, может, и красит, – ответила я, разглядывая котлетку и подумывая, а не сожрать-с ли мне ее, – но не полицию…
– Почему это? – услышала я вопрос, заданный мужским голосом.
Подняла глаза и обомлела, на меня смотрел белобрысый дядька, ну… как дядька… ну лет тридцати пяти, полудядька, полупарень… в форме…
Честно, у меня даже колени слегка подогнулись, я уж мысленно представила, что меня сейчас арестуют к хе… м, за оскорбление лица, так сказать, при исполнении. Но не включать же заднюю, чтоб еще ниже пасть перед шеренгой доблестной полиции, которые начали один за другим с интересом оглядываться.
– Ну… потому что… общественное мнение такое, – ответила я, как можно равнодушнее, – а дайте-ка мне еще вот эту котлетку!
Я попыталась уйти от разговора, тетя Жанна с готовностью бросилась отлавливать мне из подливки котлету, вооружившись лопаткой.
– А вы что, склонны доверять общественному мнению? – не унимался парень.
– Андрюх, отстань от нее, – бросил дядька, который в полицейском паровозике стоял сразу за белобрысым. Тем временем у кассы наконец расплатился за таз пельменей огромный пузатый дядя той же профессии, видимо, он стоял во главе вагончиков, и парни наконец продвинулись вперед.
Я бросила взгляд на невзрачного дядьку, который велел белобрысому оставить меня в покое, его лицо показалось мне смутно знакомым. Наверное, часто обедает тут, просто таких личностей я не запоминаю.
– Фуф, – выдохнула я, когда они немного продвинулись.
Тетя Жанна наклонилась вперед, опершись красными ручищами о железную стойку, и прошептала:
– ЗДря ты так! Отличные ребята, и женихи во какие! – с этими словами она показала мне большой палец.
Ну да, ну да, вот женихов-то мне и не хватало таких.
– Что-то их тут как-то много, – нахмурилась я, – для такого небольшого города.
– Это ж разве много, вот раньше, пока все тут действовало, – мечтательно ответила моя собеседница, – тут кого только не было… Всяких видов войск… А сейчас вот возрождаться город начал. Летчики вон, полиция, счас им дают субсидии, поэтому и соглашаются сюда ребята переезжать. А жен-то у них нет!
На последней фразе она мне подмигнула так, что увидели все присутствующие в зале, и громко хохотнула.
Я чуть не закатила глаза, но сдержалась. Все столики у окон заняли доблестные служители закона, поэтому пришлось мне присесть на выходе, почти у туалета. На ум пришла фраза из «Джентльменов удачи»: «Ваше место возле параши». Еще раз бросив взгляд на столики у окон, я обозвала мужчин словом, коим кличут животное с рогами и бородой, и принялась поглощать суп.
– Ну, завтра, надеюсь, будет легче? – спросила меня Маринка, натягивая свою шубу. Ох, не люблю я шубы, не важно, какова их стоимость, внешний вид и из шкуры какого зверя ее сделали. Просто лютой ненавистью ненавижу, не понимаю, чего в них красивого. Еще и неудобно ужасно. Хуже может быть только дубленка. Я за пуховики и унты или угги. Вот это моя тема. Легко, тепло, не висит на тебе тяжесть, будто коромысло прешь, только вместо ведер шкуры тащишь.
Я еще раз окинула взглядом ее цигейку, которая напоминала мне убитого медведя из мультика про Машу и ответила:
– Не будет, на завтра у нас с тобой заказ элитного алкоголя. Там нужно вникать и вникать, чтобы не заказать лишнего. Иначе с зарплаты до пенсии покупать будешь… коньячок…
У коллеги вытянулось лицо.
– Ой, да нормально все будет, – махнула я небрежно рукой.
– Идем? – спросила Лена, уже стоявшая у выхода.
Мы вышли на морозный воздух. Вот и еще день каторги позади. Доберусь до дома, поем и позвоню родителям. Мама старалась не отвлекать меня в рабочее время, а в вечернее ей было важно, поужинала ли я. Поэтому сначала откушаем, потом поболтаем.
– Может, сходим куда-нибудь? – спросила Лена. – Ну в выходные…
Я рассмеялась. Куда тут, блин, можно сходить? Пара баров да один клуб. И мы там уже были. Не так чтоб скучно, но и веселье не фонтанирует.
– Куда-нибудь – это куда?
– Начнем с «Дикого фазана»? – улыбнулась в ответ подруга.
– А мне можно тоже? – спросила Маринка.
– Да запросто, – согласилась я, – может, познакомишься с кем, выйдешь замуж – и в декрет. А мне снова сюда ехать, обучать новенькую!
Девчонки расхохотались.
– А может, ты там встретишь ЕГО! – Марина ткнула меня локтем в бок.
– О, нет, здесь я точно не встречу ЕГО…
– А что, летчика, например?
– Можно я отсюда уеду? – спросила я испуганно, вызвав смех девчонок. – Я домой хочу, а не жить в этой… этом месте…
Мы подошли к остановке общественного транспорта:
– Когда встречаешь ЕГО, ну того самого, – пояснила Маринка, – то вообще не важно, где ты живешь, лишь бы с ним!
Она мечтательно вздохнула.
Я щелкнула пальцами перед ее носом:
– Детка, вернись в реальность, тут Эдварды-вампиры не водятся, и оборотней тоже нет. Все как-то больше российские мужики, вид диванолежащий и пивососущий.
Они расхохотались снова, а я продолжила:
– И ради такого фиг я здесь захочу остаться…
Мы еще поболтали, и девчонки перешли дорогу. Всем, абсолютно всем из офиса, нужно было ехать в новую часть города, где горели огни и была хоть какая-то имитация городской жизни.
И только я с печальным вздохом загрузилась в вонючий ПАЗик, который вез меня назад в прошлое.
На подходе к дому я увидела, как паркуется синий «Рено Логан». Вообще, на весь двор у нас было от силы машин десять, это из нескольких домов. «Логан» раньше мною замечен не был, поэтому я пристально на него уставилась.
– Капец, становлюсь бабкой, как мои соседи, – пробубнила я себе под нос. Еще бы, поживешь в таком цирке, еще и святой водой начнешь круги вокруг себя рисовать. Нормальный человек не обратил бы внимания на какую-то машину во дворе. Ну в нормальном городе. А не здесь…
Когда я поравнялась с синим боком авто, оттуда вышел мужик в полицейской форме. Да ладно, они повсюду, что ль… А я думала, им квартиры только в новостройках дают… Хотя я пару раз в окне видела полицейского, не придавала значения просто. Видимо, в соседнем доме живет.
Доставая ключи из пуховика, я бросила взгляд на лицо мужчины и обомлела – это был тот самый, из пельменной, который не белобрысый, а второй.
Первая мысль в моей голове – все, по мою душу приехал, но он абсолютно равнодушно скользнул по мне взглядом и достал с заднего сидения спортивную сумку.
Я не стала ждать его реакции на мое появление и поскорее пошла к подъезду.
Как только за спиной хлопнула деревянная дверь, меня окутал запах стариков. Не путать со стариной. Я стала подниматься по скрипучей деревянной лестнице. Крашеная зеленая дверь в углу приоткрылась, и оттуда выглянула главная актриса нашего шапито – Маргарита Яковлевна. Она утверждала, что когда-то жила в Питере и выступала в театре. Название не помню, потому что в ее рассказах названия театров каждый раз менялись. Уж не знаю, было ли это правдой, но видок у нее был такой, будто она только что сошла со сцены. На голове у нее всегда были кудри, которые, судя по всему, она тщательно укладывала с помощью плойки и лака «Прелесть». Ну это судя по запаху. Хотя… в таком возрасте лучше пахнуть «Прелестью», чем мочой…
Копну седых кудрей всегда венчала шляпка с вуалью или перьями. Первый раз, когда я увидела ее, чуть в штаны не наложила. Если честно, я подумала, что это призрак дома. Просто она плыла по подъезду в каком-то длинном платье, а на голове колыхались перья. Я тогда подумала, что больше меня ничем не удивить, как однажды она вышла в соломенной шляпе, на которой был целый таз урожая – пластиковые ягоды и фрукты.
Маргарита Яковлевна всегда была в шляпе, перчатках и длинных платьях. Но самая фишка – это бинокль. Такой, знаете, из театра, на палке. И она иногда пристально пялилась в него на собеседников. Это меня убивало гораздо больше, чем люди, разговаривающие в солнечных очках.
– С работы возвращаетес, милочка? – уточнила она и уставилась на меня.
– Здравствуйте, – я каждый раз пыталась вспомнить какую-то старинную фразу для приветствия этой дамы, но на ум ничего не шло, – да, иду с работы.
Дверь напротив бабульки-актрисы со скрипом открылась, и вышел Толик, местный алкоголик. Ну это я его так называла, а вообще величали его Павел Иваныч. В прошлом хирург, в настоящем алкаш.
Меня поражал тот факт, что интеллигентной бабке из Питера достался в ближайшие соседи алкоголик в трико и майке, висящей до колен.
– Привет-тс-с-с… вую, дамы! – произнес он и спросил. – Евгения, не найдется сотенки до пенсии, что-то болит в области груди…
Сотенки у меня не было, имелся полтосик, но его я ни за что не отдам, это на проезд. А остальные деньги были на карте, так что не твой сегодня день, Павел Иваныч.
– Нет, налички не имею.
Он сморщился, положив ладонь на грудь в области сердца, и пафосно произнес:
– Ох, и тяжко мне, чай, смерть ко мне идет…
– Такие, как ты, не дохнут, ирод проклятый, – гаркнула питерская актриса, махнула на соседа костлявой рукой и захлопнула дверь. Я поскорее стала подниматься дальше, дабы избежать встречи с остальными обитателями дома.
Но на втором этаже уже караулила баба Зина. Стон сорвался с моих губ.
– Женя, слышишь? – спросила она, подняв сухонький указательный палец кверху.
– Что я должна слышать?
– Портал пытаются открыть, – прошептала она.
– Че?! – какой, бл… ь, портал?
– Демоны, – шепотом пояснила она, – но я подготовилась, защитилась.
Кроме матерных слов в мою голову ничего не шло. Как? Ну как это может происходить на самом деле? Как бы мне хотелось, чтобы все это оказалось розыгрышем. Неужели в современном мире, мире интернета, технологий, гаджетов, можно строить защиту от демонов, которые лезут в квартиру в сраном городке в конце России?
– Классно, – ответила я и протиснулась мимо нее, дабы подняться наконец на свой этаж. Поверьте, на всех площадках жили не менее интересные личности, но, видимо, были заняты, раз не выползли с проверкой, кто идет и куда.
Я бойко рванула к своей двери, опасаясь, что еще кто-то выйдет на лестничную площадку, и когда уже нащупала ключ на дне своего рюкзака, обомлела. Дверь в мою квартиру была приоткрыта. Обычная такая дверь, почти фанерная, крашеная поносной краской. Я сглотнула. То ли бабкины истории про демонов подействовали, то ли вся атмосфера дома в целом, но жутко стало так, что затряслись колени.
Я пыталась вспомнить – закрыла ли я ее утром? Может, просто забыла? Стараясь дышать ровно и утихомирить бешеный стук сердца, я слегка толкнула дверь пальцем. В квартире было темно.
Волосы на затылке встали дыбом, и тут я услышала явный шорох, который раздавался из недр моего временного жилища. Открыв рот от ужаса, я резко бросилась вниз. При этом не орала, просто от страха горло пересохло. Куда я бегу – соображала плохо. Пронеслась мимо всех дверей, как назло, ни одна бабка не выползла. Вот когда они реально нужны, фиг дождешься.
Слабо соображая, что я делаю, выскочила на улицу и стала хватать ртом воздух, как рыба. И тут пред моим взором возник мужик в полицейской форме, который копошился под капотом «Логана».
Клянусь, я сейчас была похожа на Андрея Миронова, когда тот увидел святого мальчика, идущего по воде в «Бриллиантовой руке». И эта форма, форма полицейского, казалась мне сейчас просто костюмом Человека-Паука, Бэтмена и Супермена в одном лице.
Мелькнула, правда, идиотская мысль, что эти же полицейские меня и разыгрывают, решили напугать, так сказать. Но потом вернулся здравый смысл. Я подбежала сзади к дядьке и схватила его за локоть.
– Е… твою… – вскрикнул он грубо, – ты чего пугаешь так? Что с тобой?
Видимо, мое лицо, перекошенное от ужаса, напугало и его, потому что он странно смотрел на меня, слегка озираясь.
– Там… в квартире…
– Помер кто-то? – уточнил он.
– Да… вроде шуршат… живые значит…
– Ну? И кто шуршит?
– Вот… вот иди и проверь, это ж ваша работа! – выдала я, потом подумала, что выбрала неверный тон и проскулила. – Пожа-а-алуйста…
Он захлопнул капот, предварительно убрав все инструменты в салон, закрыл машину и пошел впереди меня. Я, как горный козлик, скакала сзади. Вот так вот, сама ж их сегодня назвала козлами, теперь вокруг и прыгаю.
– Я пришла, а там дверь открыта, и… шуршит… – шептала я ему.
– Может, просто закрыть забыла? – уточнил он, искоса бросив на меня взгляд.
– Н-нет… вроде бы… Но там шуршит!
– М-гм, – буркнул он, и мы стали подниматься дальше.
Вдруг на лестничном пролете перед нами возникла баба Зина со свечой. Естественно, не толстой ароматической, а с той, какие в церквях продают:
– Отче наш… – запела она низким, голосом придерживая свечу и неотрывно глядя на мужика в полицейской форме.
Я б на его месте давно пошла обратно, честно, ну или вызвала наряд. Что-то мне так жутко еще никогда не было. Но он просто скептически поднял бровь, глянул на бабку, на меня и произнес громко:
– Бабуля, вы бы ушли в квартиру, тут сквозит, еще заболеете, – и как ни в чем не бывало стал подниматься дальше, так как я указала ему пальцем, что нужно выше.
Бабка слегка обалдела и замолчала. Я прошмыгнула мимо.
– Интересные у вас тут соседи, – сказал он, толкнув дверь в мою квартиру локтем. Меня отодвинул в сторону, но весь его вид говорил о том, что никакой угрозы или нападения из нутра квартиры он не ждет. Аккуратно нажал на выключатель перчаткой, которую достал из кармана.
– Ну что, друг, вкусно? – спросил он кого-то.
Я осторожно, чувствуя, как по моей спине стекает пот, заглянула внутрь. На коврике в прихожей лежал пес.
– Вот сволочь, – выдохнула я, – это Спиногрыз…
– Ваш спиногрыз? – уточнил дядька.
– Нет, не мой, Юрия Аркадьевича, он его выпускает гулять, а тот потом сам домой приходит, и это его кличка – Спиногрыз…
При свете лампы Ильича дядька оказался не таким уж дядькой, скорее парнем средних лет. Он разулся и прошел в квартиру.
– Ничего не трогайте, просто посмотрите, все ли на месте, нет ли признаков, что кто-то здесь был… ну кроме Спиногрыза, конечно.
Я была ему благодарна, что он не поржал надо мной, еще и решил проверить на всякий случай. Хотя я уже понимала, что, видимо, просто забыла закрыть дверь, вот и все.
– Ну что-то у вас явно пропало, – сказал он серьезно.
– И что же? – замерла я с ботинком в руке.
– Похоже, Спиногрыз что-то грызет…
– Мясо, – обреченно сказала я, – утром достала разморозить…
Наглый пес и не подумал убегать, так и грыз ребро свиньи на полосатом старом коврике.
– И часто собака Юрия Аркадьевича гуляет по соседям? – спросил Супермен в полицейской форме, разглядывая окно на кухне.
– Первый раз… Он обычно в двери скребется, и хозяин его впускает, – я все просмотрела, но никаких признаков пропажи не заметила. Да чего тут воровать-то? Хос-с-спади, если только в магазин антиквариата, и то, кому оно такое надо. Ценности никакой.
– Ну? Все на месте? – он нетерпеливо приподнял брови.
– Вроде да… – теперь мне стало стыдно.
– Идемте, – сказал он и направился к выходу.
– К-куда?!
– Проверять, почему ваш Юрий Аркадьич собачку домой не пускает, – со вздохом ответил он. Вздох был таким, словно говорил «ничем хорошим вся эта история не закончится». Я вроде бы только успокоилась, как мне тут же стало страшно.
– А что, вы думаете, с ним… он…
– Показывайте, где он живет.
Мы вышли в подъезд, и я ткнула пальцем в дверь напротив.
– А… как вас зовут, а? – спросила я моего личного героя сегодняшнего вечера.
– Капитан Перебейнос, – ответил он.
Я тупо уставилась в его широкую спину, пока он долбился в двери деда.
– Вы шутите, что ль? – наконец спросила я.
– По поводу? – он оглянулся.
– Ну… про нос… перебей…
– Нет. Фамилия такая, – больше всего меня поражала манера его общения, сухо, кратко, по делу. Эмоций ноль.
– Эм… и как вам с такой фамилией живется? – задала я тупейший вопрос на свете. Видимо, совсем голова не работала.
– Так же, как и Петровым и Ивановым, – ответил он лаконично и еще раз постучал. – У кого есть ключи от квартиры деда? Родственники? Друзья?
Я старалась понять, о чем он вообще, так как продолжала думать про оригинальную фамилию.
– Ключи… да у актрисы есть, – ответила я.
– У кого? – не понял он.
Но пояснять не пришлось. Маргарита Яковлевна уже шла по лестнице в каком-то ажурном халате, в чепчике, прям такой натуральный чепчик, натянутый на кудри, и почему-то с веером.
– Молодые люди, что за шум? Женечка, это ваш гость?
Она эффектно обмахивала себя веером, хотя здесь было не то что бы не жарко, а вообще дубак.
– Добрый вечер, капитан Перебейнос, – с этими словами он достал из кармана удостоверение и стал размахивать им перед носом бабки вместо веера, – у вас есть ключи от квартиры Юрия Аркадьевича?
– А как же! А что, собственно, за надобность?
Капитан круто и по делу изложил суть происходящего, будто отчет писал начальству. Но это бабулю устроило, зажав под мышкой веер, она рванула вниз за ключами.
Естественно, весь этот гомон не оставил равнодушными остальных жителей. Постепенно здесь собрались все сливки шапито. А возглавлял процессию Толик – местный алкоголик. Он оценивающе рассматривал капитана, явно думая, просить ли у него соточку в долг, или пока не та стадия знакомства.
