Инна Матвеева
Он не отступит
Глава 1. Ника
– Займи любое свободное место, – говорит куратор, только что представивший меня группе.
Вожу взглядом, определяя такие. И первое же, которое попадается на глаза, заставляет сердце пропустить удар.
Парень, сидящий за этой партой, неотрывно смотрит на меня. При этом ухмыляется. В глазах вызов.
Мне бы проигнорировать, но откуда-то появляется ощущение, что так покажу свою слабость. Не хочу, чтобы этот тип думал, будто я боюсь. Да и разве мне есть чего бояться? Откуда эта дурацкая робость?..
Не отвожу взгляда от пронзительных зелёных глаз, следящих за каждым моим движением. Упорно иду к их обладателю. Сажусь с ним рядом, старательно делая вид, что мне нет дела до его вызывающей дерзости, с которой окидывает меня взглядом, даже когда я уже села.
Раскрываю тетрадь, начинаю писать конспект со слов лектора. Мой сосед по парте ухмыляется теперь и этому, на что я, не сдержавшись, закатываю глаза. Этот тип думает, что старательно учиться – это забавно?
– Расстегни пуговицу, – неожиданно требует он.
Негромко, так, что слышу только я, вот только слышу офигеть как отчётливо. Эти властные вкрадчивые слова мне под кожу пробираются. Задыхаюсь от возмущения.
И проигнорировать не получается.
– Мою или твою? – ядовито уточняю, стараясь осадить наглеца взглядом и давая ему понять, что мне наплевать на его пошлые высказывания.
Что они вовсе не заставляют кровь приливать к коже, а сердце – ускорять темп.
При этом я поворачиваюсь к соседу и вдруг подмечаю, что вблизи он воздействует ещё сильнее. Эти проступающие за футболкой крепкие мышцы, цепкий взгляд, уверенный вид… Тёмные чуть растрёпанные волосы. Даже они почему-то будто бы дополняют его образ опасного парня.
– Мою потом. Сначала твою, – невозмутимо бросает он, скользнув взглядом мне по рубашке, которая слегка открывает ключицы.
Чёрт возьми, этот тип совершенно невыносим. Он так уверенно заявил про «мою потом», будто даже на секунду не сомневается, что я и вправду буду ему что-то расстёгивать. Вот это самомнение!
Вспыхиваю от мысли, что ведь пуговиц на нём вроде как нет. Разве что одна – та, которая на джинсах, над ширинкой…
– Пошёл нахрен, – не выдерживаю напряжения, выпаливаю и чуть отодвигаюсь.
Мудак снова ухмыляется, но больше ничего не говорит.
Хотя сидеть с ним от этого немногим легче становится. Не перестаю чувствовать его присутствие, несмотря на то, что смотрит уже реже.
Да уж, пожалуй, не стоило с ним садиться. Нашла кому смелость показывать – зачем?
Увы, эта спасительная мысль слишком поздно приходит мне в голову.
*****
Едва дождавшись перемены, мгновенно поднимаюсь с места, чтобы сесть с кем-то более адекватным. Насколько я помню, там парочка свободных сидений точно ещё была.
При этом движении меня припечатывает скучающим и одновременно изучающим взглядом мудака, с которым я сидела. Но дальше этого дело не доходит – он ничего не говорит, лишь демонстративно зевает и откидывается на стуле.
Ну а я уж тем более не собираюсь тормозить и зависать тут, глядя на этого придурка.
Подхожу к брюнетке, которая сидит одна и листает свою тетрадь. Собираюсь уже сесть рядом, как вдруг натыкаюсь на её настороженный взгляд. Почти даже испуганный.
И это не единственная странность, потому что девушка решается и на слова:
– Извини… Сюда нельзя.
Непонимающе хмурюсь:
– Почему?
Она молчит, мнётся. Мне становится не по себе – эта девчонка не похожа на конфликтную, видно, что еле решается мне отказывать.
– Тут кто-то сидит? – тогда догадываюсь.
– Да… – выдавливает она и чуть ли не краснеет. Но потом кивает увереннее, поспешно ещё раз добавляя: – Да, сидит.
Странно, конечно, что мне пришлось чуть ли не выжимать из неё это банальное и ничем меня не оскорбляющее обстоятельство. Но люди разные, что тут скажешь. Некоторым и в мелочах трудно отказывать другим.
– Ну ладно тогда, нет проблем, – заключаю с лёгкостью в голосе и даже улыбаюсь, чтобы девчонка не заморачивалась из-за ерунды.
Но та будто только сильнее тушуется, взгляд на парту опускает.
А я снова осматриваю аудиторию на предмет свободного места. Хотя внутри неприятно ковыряет нехорошим таким чувством… На предчувствие похоже. Что-то тут не так. Не слишком ли заинтересованно на меня почти все смотрят?
Подхожу к ещё одному парню со свободным местом. Обычный такой шатен на вид, не особо приметный. Вряд ли проблемный.
Но он вдруг демонстративно кладёт рюкзак на то самое свободное место. Ещё и рукой его придерживает – видимо, на случай, если я осмелюсь убрать.
– Ко мне тоже нельзя. Извини, у меня тоже есть сосед.
Хмурюсь. Ощущение, что что-то тут не так, усиливается чуть ли не с каждой секундой.
– Уже вторая пара, не факт, что придёт, – решаюсь поспорить.
– Может опоздать, – бескомпромиссно и быстро отвечает парень, параллельно печатая что-то у себя в телефоне. – Лучше вернись к себе.
Я уже собираюсь возмутиться этим странным соседям, на чьи места не имеет право никто претендовать. Ну или пообещать, что если кто-то придёт, пересяду. Но не успеваю сформулировать ответ – парень неожиданно показывает телефон мне.
И от текста в нём сердце пропускает удар. Может, даже не один.
«Извини, это из-за Дикого. Ты больше ни с кем не можешь сесть, потому что он так решил».
Что?..
Это, блин, серьёзно?!
Дикий?
Машинально смотрю на парту, за которой сидела совсем недавно. Точнее, на единственного тут человека, которому максимально подходит эта кликуха. Что за фигня вообще?..
Он, наверное, единственный, кто не следит за развитием ситуации. Лениво ковыряется там в своём телефоне, едва ли вообще в курсе, что мы тут о нём говорим. Точнее, печатаем, потому что говорить, видимо, боимся.
Поперхнувшись при новом вдохе, заставляю себя отвести взгляд. Отказываюсь верить в реальность этого абсурда.
Снова смотрю на парня, к которому собиралась пересесть. Он опять показывает мне телефон, только на этот раз там другой текст. От которого, впрочем, ничуть не легче.
«Дикий сказал, что если ты сядешь с ним, то ты его. Ты села, а потому теперь решать ему».
Из меня вырывается нервный смешок. В смысле, я его? Я что, вещь какая-то? С какой это стати кто-то теперь будет решать за меня?!
Вот только возмущения никак не выплёскиваются. Мне не по себе начинать эту тему вслух. Напрягает, как серьёзно все воспринимают ситуацию. И этот парень, и та девчонка… И настороженные наблюдатели…
Ели честно, мне даже страшно становится. Непривычное стрёмное ощущение, что я конкретно так влипла. И это всего лишь потому, что села с этим, чтоб его, Диким?!
Чокнутый ему подходит больше. Ну или Мудак. Хотя это всё равносильно.
– Я просто сяду сюда, – не выдерживаю, пытаюсь убрать рюкзак парня со свободного места.
А сердце колотится так, что, наверное, скоро вырвется из груди.
– Нет, – жёстко возражает парень, обеими руками удерживая рюкзак на месте.
Я предпринимаю ещё несколько бесполезных попыток вырвать себе место. Отчаянно, почти не веря в успех, но упорно сопротивляюсь неизбежности. Конечно, у меня не получается. Что там мои силы против любых мужских.
Накрывает чувством беспомощности. Обессилено обвожу всю группу взглядом и ясно вижу, что в этой ситуации они все против меня. Не потому, что я им чем-то не нравлюсь. А потому, что они выполняют всё, что этот Дикий хочет. Никто тут не пойдёт против него. Тем более ради новенькой, толком не влившейся в коллектив.
Мне в этом универе ещё учиться… И долго, четыре года.
Глаза щиплет, но я не заплачу. Просто разворачиваюсь и иду к тому самому Дикому. Другого выхода, увы, нет. Нажаловаться преподам или куратору? Тогда я моментально стану изгоем в коллективе, могут начать травить. Стукачей никто не любит. К тому же, я не знаю, насколько у этого мудака всё тут под контролем. Судя по всему, влияние у него мощное.
Дойдя до его парты, резко замираю, почти цепенею. На свободном месте лежит рюкзак.
– Мне что, и сюда нельзя? – стараюсь не выдавать страх в голосе, но тот предательски дрожит.
Дикий отрывается от телефона, с интересом смотрим на меня. Прямо в глаза, испытывая.
– Сюда можно. Но ты сама от меня убежала, колючка. Теперь придётся заслужить это место, – вкрадчиво заявляет.
Меня мгновенно накрывает волной возмущения. Не знаю, какими сверхъестественными усилиями умудряюсь не выплеснуть его и даже выдержать взгляд мудака. Я потом придумаю, как решить проблему. Пока придётся действовать по его правилам, не стоя же мне лекцию слушать.
– Как? – бесцветно уточняю.
– Расстегни пуговицу.
Глава 2. Ника
Застываю, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Офигеть у меня положение, конечно.
Сначала пуговица, потом что?..
Если я поддамся на требование этого Дикого, то вряд ли он ограничится одним. Решит, что продавил, что я теперь подчиняться ему буду. Как и все здесь, судя по всему.
Неужели ни у кого из группы не возникает желания послать этого мудака подальше?..
– Долго думаешь, – лениво бросает он, скользя по мне странным взглядом.
Причём цепким таким, что я машинально тянусь негнущимися похолодевшими пальцами к рубашке. Дикий усмехается.
И я резко опускаю руку.
Какого чёрта вообще тут стою в унизительном положении перед ним? Да ещё и скалится, мудак. Да наплевать на последствия, тут не тюрьма вроде как с авторитетными порядками, а универ порядочный.
– Повторяю уже сказанное – пошёл нахрен.
Мой чуть дрожащий голос отчётливо прозвенел в зловещей тишине кабинета и такое ощущение, что до сих пор звенит. Все взгляды на меня. И судя по ужасу в глазах некоторых, я сейчас офигеть по какому тонкому льду хожу. Мало того, что послала Дикого при всех, так ещё и явно дала понять, что не в первый раз.
Горло пересыхает, а внизу живота тянет тугим комком нервов. Но нет… Нельзя сдаваться. Я не буду унижаться. Наплевать, кто такой этот Дикий и почему перед ним тут все стелятся.
– С характером, значит, – задумчиво подмечает он и ухмыляется. – Ладно. Поиграем.
Желание врезать по его наглой физиономии становится почти непреодолимым. Но вместо этого я отхожу от ублюдка подальше, и, остановившись между рядов, обращаюсь ко всем:
– Ребят, вас много, а он один. Не надо идти у него на поводу. Если мы все вместе объединимся против его порядков, выстоим. Я прошу вас уступить мне любое свободное место и закончить этот цирк.
Конечно, меня тянет выразить своё отношение к происходящему в куда менее сдержанных словах, но сейчас важно достучаться до хоть кого-то.
Некоторое время после моих слов воцаряется тишина. Не знаю, на секунды или даже минуты – мне не до хотя бы примерных подсчётов, когда сердце лихорадочно бьётся чуть ли не в висках. Я ведь прилюдно вызов бросаю этому их Дикому.
Странно, кстати, что он вообще не реагирует. Кажется, даже не смотрит. Не чувствую этого, а оборачиваться проверять не тянет.
Тем более что голоса других ребят всё же раздаются:
– А ты кто такая вообще? Только пришла и порядки устанавливаешь?
– Революционерка хренова.
– Думаешь, мы тут все тупые и не знаем, что делаем и зачем?
Если первые высказывания были не особо запальчивыми, то потом ребята расходятся и наперебой уже говорят примерно в том же смысле. Меня буквально засыпает всеобщим недовольством. Наверное, поэтому Дикий спокоен – знал, что так будет. Хорошо он их выдрессировал, ничего не скажешь.
Уже второй раз за небольшой промежуток времени я оказываюсь в самом унизительном положении. Меня тут разве что не оскорбляют уже. А ощущение несладкой будущей жизни в этом универе накрывает так, что к горлу подступает ком. Надеюсь, хватит выдержки не расплакаться.
Если уж на то пошло, то даже в случае выполнения требования Дикого ситуация была бы не лучше. Я постепенно превратилась бы в его очередную марионетку. Ещё вопрос, что хуже – всеобщее презрение или это.
Не так я себе, конечно, представляла первый день в новом универе. И мысли о том, как исправить ситуацию, в голову не лезут. Со всех сторон какая-то фигня получается.
Не знаю, сколько бы ещё просто стояла статуей и слушала постепенно затихающие претензии ко мне, но вот аудитория открывается – заходит преподаватель. Лекцию будет вести.
А мне сесть некуда…
– Девушка, займите своё место, – нет сомнений, он обращается ко мне. Я одна тут стою, остальные сидят.
Его логичное и банальное требование долбит молоточками мне по ушам. Машинально веду взглядом по аудитории и подмечаю, что рюкзаки каждого из отказавших мне лежат на свободных местах. И взгляды недобрые – даже у той тушевавшейся девчонки. Она определённо набралась смелости, когда все тут против меня высказываться начали.
Дикий не смотрит. Но и его рюкзак на месте.
Разве мне есть, что терять? На меня тут и так уже взъелись. Почему не рассказать смотрящему на меня в ожидании преподавателю правду?..
Я, конечно, не стукачка, но мне тут выбора не оставили вроде как.
– Я постою, – тихо, но твёрдо отвечаю.
– С какой это стати? – его голос становится более строгим, а взгляд на меня давящим.
Смотрит, как на идиотку. Оно и логично.
Делаю глубокий вдох, чувствуя на себе и другие взгляды. Нет… Всё-таки я не решусь сдать тут всех, не в моём характере. Да и зачем? Лучше покажу, что я своя, на их стороне, как бы ни отличались наши взгляды на Дикого.
– Упала неудачно, – на ходу придумываю, пытаясь смягчить препода жалобным взглядом, чтобы не задавал больше вопросов и позволил так послушать лекцию. – Отбила себе всю нижнюю часть, сидеть больно.
– Это как вы только умудрились… – он качает головой, судя по всему, поверив. – Понимаю, если бы лёд, так ведь осень во дворе.
– Такая я неуклюжая, – вздыхаю. – На ступеньку неловко наступила, вот и полетела.
– Может, тогда лучше уйдёте с пар и полечитесь? В травмпункт бы обратиться.
Хм, а это предложение очень даже кстати. Мне тут и так не по себе от всей этой ситуации, лучше дома переварю, чем тут на перемене продолжать. Да и ребятам будет время обдумать.
– Пожалуй, да, спасибо, – благодарно улыбаюсь преподавателю.
Он меня не задерживает, и вот я уже старательно прихрамывая, иду к двери. Кожей чувствую на себе взгляд Дикого. Возможно, смотрит кто-то ещё, но именно его взгляд перекрывает их все. Обжигает мне спину… А потом и ниже.
Вот мудак!
Ну и ладно, пусть пялится, ещё не хватало реагировать. Обойдётся. А завтра я приду на пары раньше всех и сразу займу какое-нибудь место.
*****
В коридоре я иду уже обычным шагом, не особенно беспокоясь быть застигнутой врасплох. Тут куча аудиторий, преподов и студентов – вряд ли все про всех в куре. Не думаю, что инцидент с моим якобы падением вообще будет обсуждаться. Только если ребятами из группы, ведь они знают правду…
– Подожди! – неожиданно слышу негромкий, но настойчивый голос где-то в начале коридора, который я уже почти полностью прошла.
Разворачиваюсь. Сейчас тут вообще никто не ходит – нет сомнений, что это мне.
Тем более что вижу постепенно догоняющего меня парня из нашей группы. Молча сидел, не вмешивался. И да, я там уже всех их запомнила, пока вглядывалась в лица в надежде на поддержку. А уж этого голубоглазого блондина с ямочкой на правой щеке довольно просто выделить из толпы.
– Хотел сказать, что ты молодец, – немного неловко заявляет он. – Смело ты против Дикого.
Может, и смело, вот только поддержки никакой не получила. Потому и не знаю, как реагировать на эти слова. Впрочем, парень и без моего участия уже гораздо увереннее развивает тему:
– Вообще-то и вправду неплохо бы спихнуть его с пьедестала. Уверен, что есть ещё ребята, которые так считают, кому надоело плясать под его дудочку.
– Что-то я не заметила, – горько усмехаюсь.
– Да кто ж осмелился бы в одиночку вот так сразу выступить? – без колебаний возражает парень, говоря, в общем-то, очевидные и логичные вещи. – Так ничего не получится, вот и я тоже не стал. Зачем себя впустую топить, когда можно и нужно действовать иначе?
Хм, судя по энтузиазму в голосе всё более уверенного парня, предложения по поводу действий иначе у него явно уже есть. Может, даже до меня появились.
И, может, действительно не у него одного…
– Как? – с интересом спрашиваю.
– Надо людей потихоньку убеждать. По одному. Подход находить, агитировать чутка, ненавязчиво, но настойчиво. Начать с самых шатающихся. И так со временем, может, и получится.
Киваю – звучит логично. Хотя и напрягает, что прям осторожничать придётся. И чем этот Дикий их так держит?
Впрочем, свою кликуху он явно получил не за любовь к котикам.
– Ты очень правильно сделала, что не сдала нас, – продолжает мой внезапный сообщник. – Так ты показала, что тебе можно доверять. Теперь надо закрепить результат, окончательно влиться в коллектив. И в этом может помочь сегодняшняя ночная тусовка в доме Тима. У нас уже традиция, в начале учебного года проводить их. Заодно можно будет там и начать кого-то подталкивать в нужном направлении.
Ночная… Вообще, я не любительница тусовок, тем более ночных и в частных домах. Да и это не вписывается в мои планы прийти завтра в универ пораньше и занять место сразу. Выспаться не успею такими темпами.
Но с другой стороны… Не хочется терять расположение хотя бы одного парня, да и если я не реализую план по смещению Дикого с пьедестала в самое ближайшее время, мне тут придётся непросто. Он ведь своей меня уже считает, гад.
Кстати, об этом…
– Если там будет Дикий, – начинаю, с трудом подавив желание поморщиться при упоминании дурацкой кликухи мудака. – То в моём присутствии нет смысла. Он опять возьмёт всё на себя.
– Ой, насчёт этого даже не парься, – уверенно возражает парень. – Дикий на наши тусовки не ходит вообще, они ему не интересны.
Хм… Неожиданно. Я думала, прожигать жизнь в алкогольном разврате и угаре – вполне в его стиле, учитывая, что первым его обращением ко мне было требование расстегнуть пуговицу.
Впрочем, наверное, Дикий именно на тусовки группы не ходит, типа выше всех собравшихся, не нисходит до челяди.
– Тогда ладно, – наконец говорю. – Где там дом этого Тима? И мне там не удивятся?
Мой сообщник называет адрес, и я забиваю его в приложении карт. Недалеко… Это хорошо. Тем более что в это время меня уверяют, что Тим всегда за присутствие любых людей, даже тех, кто не в нашей группе учится. Да и против меня на самом деле никто особо не взъелся, тем более что не стала сдавать преподу.
Приободряясь этим словам, улыбаюсь парню.
– Я – Ника, – сообщаю, хотя куратор представлял меня группе. – А тебя как зовут?
– Андрей, – обаятельно расплывается в ответной улыбке он. – Действительно рад знакомству.
Я киваю, ведь руки мне никто не протягивает, да и с чего бы? Не такой уж распространённый способ закреплять знакомство.
Андрей оборачивается на аудиторию – видимо, пора бы и возвращаться, явно ненадолго вышел.
– А Дикого как зовут? – зачем-то вдруг спрашиваю, проследив за взглядом парня.
Тот слегка мнётся, задумчиво хмурится.
– Вроде бы Ник, – неуверенно говорит, а потом, подумав ещё немного, подытоживает. – Да, точно, Ник. Только я хз, это от Николая или Никиты.
Только и пожимаю плечами, подавив усмешку сразу по двум поводам. Во-первых, этот Дикий, видать, настолько дикий, что его реальное имя даже и не помнят уже. Хотя два года вместе учатся. А во-вторых… Да мы с ним почти тёзки!
Ник против Ники, значит. Ну ладно. Посмотрим, кто кого.
Глава 3. Ника
На тусовочку к Тиму я прихожу с твёрдым намерением влиться в коллектив этой же ночью. Неважно даже, какими способами. Конечно, развратные я исключаю, а вот отпустить себя и прибухнуть позволительно. Так я скорее своей стану, чем буду сидеть там со скучающим видом.
Поэтому я прихожу с двумя бутылками дорогого качественного испанского вина. Беру сухое и полусладкое. Не знаю, что там у ребят в качестве выпивки, но я предпочту скорее такую. И чтобы не сидеть с кислой миной в случае, если у них на столе более крепкое или менее качественное, принесу с собой припасы. Всё-таки пить палёнку не тянет.
Да меня вообще не тянет пить… Живы воспоминания, как пьяный отчим приставал к моей сестрёнке. Еле отбила. Меня не трогал, то ли потому что уже «старая» в его понимании, то ли потому что «борзая слишком». Второе вообще было необходимым мне и сестре для выживания, потому что забрать её и переехать в Москву я смогла далеко не сразу. Да и перевестись в другой универ далось не так уж просто, несмотря на то, что в лучшем университете Дмитрова была отличницей и активисткой.
В общем, не пила толком ни разу, только на выпускном совсем чуть-чуть. Не до того было. Подработки, накопления, универ, сестра… Попытки доказать маме, что её избранник мудак хотя бы недолго продлились. Быстро поняла, что гиблое дело. В итоге забрала сестрёнку и уехала. Уверена, что мама и без меня всё понимала, но сделала выбор. И, как ни больно было от мысли, что родной человек оставался вращаться в этом дерьме – сделать я ничего не могла. Либо погибать вместе с ней, либо спасаться.
Дом у Тима оказывается просторным, трёхэтажным. Такой даже если смотреть со стороны, ещё не зайдя, вполне способен уместить в себя весь курс да хоть с ночевой. И двор тоже шикарный. Зоны отдыха, качели даже…
Открывают мне не сразу. Взъерошенный парень небольшого роста и плотного телосложения. Вот он какой, значит, этот Тим.
– А я к вам, – весело приподнимаю бутылки. – Можно же?
Парень ощутимо колеблется, но сзади него уже образуется, пьяно покачиваясь, Андрей.
– О, Ника! – расплывается в дурацкой улыбке, подмигивая мне. – Она классная, впусти, – Тиму.
Это сколько они тут сидят? Видок у моего так называемого сообщника такой, будто минимум две бутылки выпил уже. А я ведь только сестру предупредила, переоделась в более неформальное, в магазин сходила и сразу приехала сюда на такси.
– Лааадно, проходи, – с видом, будто делает мне одолжение, соглашается Тим.
Подавляю недовольство от этого не слишком радужного приёма. Со слов Андрея я ждала другого… Ну да ладно, видимо, придётся постараться, чтобы влиться в коллектив. Мне здесь ещё учиться – а значит, либо терпеть власть Дикого в том числе и, так или иначе, надо мной; или надо максимально понравиться ребятам, чтобы изменить их странный расклад в группе.
Потому прохожу внутрь с максимально весёлой улыбочкой. Сегодня пьяные люди меня не смутят. Сегодня я сама стану пьяной.
****
– Да ладно вам, серьёзно проблема, что ли? – дерзко ухмыляюсь, делая решительный глоток из предлагаемого Андреем напитка.
Своё вино я уже допила. Правда, мне помогли в этом деле, но всё равно уже многовато алкоголя во мне.
– Ну, никто из девчонок прежде не танцевал на столе после моего коктейля, – хмыкает Андрей. – Пытались, конечно. Но максимум на что их хватало, это парочка корявых движений, а потом падали, теряя координацию.
– А ты так вообще не из пьющих, – встревает Тим. – Точно не сможешь.
Другие ребята горячо подхватывают, дружно утверждая, что у меня кишка тонка. Беззлобно – скорее подначивая.
Я, конечно, пьяна, но не настолько, чтобы перестать соображать. Потому разум очень даже не молчит по поводу предлагаемого мне действия. Танцевать перед всеми на столе… Нет, ну речь не о стриптизе, конечно, но всё равно как-то слишком. Не нравится мне эта идея.
С другой стороны, мне ведь влиться в коллектив надо. Да, мы тут неплохо общаемся, подшучиваем друг над другом, смеёмся, но прям видимых подвижек в сторону того, что они между мной и Диким сделают правильный выбор, нет. И Андрей не спешит начинать эту тему, всем своим видом давая понять, что мне пока получше закрепиться перед народом надо. Продемонстрировать, что своя максимально. А если ещё и стану первой девчонкой, которая сможет сделать это после коктейля Андрея…
Да и откуда мне знать, что для них слишком, а что нет? Может, на таких тусовках и обнажаться не проблема, не только танцы на столах устраивать. Я ведь раньше не принимала участие ни в чём подобном. Поэтому не стоит ориентироваться на собственные ощущения, у меня опыта никакого.
– Сейчас увидите, – решительно заявляю, осушая коктейль Андрея до конца.
М-да, та ещё бурда, конечно. В одном стакане намешано всё, что у нас тут на столе. А это и вино, и виски, и водка, и кола, и соки разные, и, кажется, даже самогон тут кто-то приносил.
Пить это дерьмо невыносимо просто, меня чуть не выворачивает. Но как я иначе покажу всем, что смогу станцевать после этой херни? Вот и пришлось влить в себя такое вот пойло.
Мысленно пообещав себе, что это последнее, что я сегодня выпила; поднимаюсь. Вроде нормально на ногах держусь.
– Ну что, освобождайте стол, – дерзко заявляю ребятам, на что те под возгласы типа «воу-воу» и вправду следуют моим указаниям. Середина стола полностью освобождается, пустые бутылки и тарелки уносятся, а остальное отодвигается к краю, который у стены.
Тим услужливо подаёт мне руку, помогая взобраться на стол. При этом меня слегка ведёт, комната покачивается перед взглядом, а к горлу подступает тошнотворный спазм.
Сглатываю и заставляю себя пройти на середину стола. Вряд ли мне там долго танцевать надо будет. Если другие девчонки пасовали в самом начале, то протянуть хотя бы до припева песни, которую мне включат, будет достаточно. А это максимум минута с копейками, судя по репертуару. Я смогу.
Уже через несколько секунд мне включают какой-то танцевальный микс, и я начинаю двигать телом. Ноги на всякий случай даже не задействую, и так с трудом нашла положение, в котором они не подкашиваются. Так что плавно покачиваюсь под ритмы музыки лишь корпусом, параллельно поглаживая себя руками под одобрительные свисты ребят.
Хм, это не так уж сложно. Может, сейчас разойдусь, и вообще всю песню протяну. Девчонки до меня, видимо, сразу энергично начинали и ноги переставляли, вот и всё. А у меня и так неплохо получается, даже попой виляю. И уверена, что очень даже привлекательно.
Музыка и одобрительные возгласы ребят зарождают азарт. С каждым движением я всё меньше сомневаюсь, что делаю что-то неприличное или типа того. Мне нравится, что все смотрят, открыто балдеют и подбадривают. Я уже даже и ноги подключаю, что тоже неплохо даётся. Покачиваюсь в танце всё более провокационно и дразняще, отчего мне некоторые начинают кричать, чтобы одежду сняла.
Лукаво улыбнувшись, и вправду берусь за топик на себе, чуть приподнимая его – до пупка. Одобрительные возгласы заполняют пространство вокруг нас, но я эротично укоряюще машу пальчиком, типа, ни-ни. И обратно топик надеваю, продолжая двигаться.
Вот и припев. Я уже обошла всех девчонок до меня, но не собираюсь на этом тормозить. Я дотанцую всю песню, тем более что вызываю прямо нешуточный ажиотаж. Кажется, вот-вот действительно стану своей.
Призывно улыбаюсь, глядя вперёд перед собой и продолжая двигаться – больше не распаляясь в движениях, а чтобы дотянуть. Но вызывающие действия типа выставления ножки вперёд и постепенно оголяющего собирания пальцами юбки себе позволяю. Ажиотаж в такие моменты просто зашкаливает, сложно удержаться.
Но вдруг замечаю, что ажиотаж на этот раз скорее напряжённый какой-то. Бросаю взгляд на ребят, что рядом стоят – на их лицах тревога непонятная. А кто-то даже знаками даёт мне понять, чтобы слезала.
– Что не так? – нахожу удобный в музыке момент спросить.
– Дикий здесь, – говорит самая ближайшая ко мне девчонка. – Пришёл только что… Сейчас зайдёт, слезай!
В её голосе паника и неловкость одновременно, но я лишь пожимаю плечами и продолжаю танцевать. Пьяный разум подсказывает, что лучший способ снести Дикого с их трона – демонстративно показать всем, что не боюсь его. Да и с чего мне боятся? Это наша тусовка, что хотим, то и делаем. Я вообще не понимаю, с чего тут все взяли, что при Диком танцевать будет нельзя. Может, они ещё выпивку спрячут и сядут за учебники?
– Ты что, ты же его, – шипит мне парень, стоящий рядом с той девчонкой. – Он наверняка из-за тебя пришёл, тебе нельзя так себя вести!
Офигеть новости. Если до этой секунды мне и вправду в глубине души было не по себе от мысли танцевать при Диком, то теперь назло буду. И к чёрту это ускоренное сердцебиение и непонятное волнение. Я не боюсь этого придурка. И не ему решать, что мне делать!
Закрываю глаза, стараясь забыть всё мне тут сказанное и не думать о том, что скоро на меня будет смотреть и Дикий. Хотя танцевать хочется уже гораздо меньше. Больше тянет встряхнуть тут всех и спросить, что, блин, с ними не так; если на полном серьёзе считают, что я чья-то собственность. Причём просто потому, что этот кто-то так решил.
Трясу волосами, покачиваю бёдрами и продолжаю плавно двигаться корпусом. На этот раз мои движения скорее механичные, без души. Не получается снова войти в раж. И поддержки больше никакой. Вообще не слышу ничьего голоса – лишь тот, из динамиков, который в музыке звучит.
А потом и он вдруг утихает.
И ладно бы это, но чьи-то довольно сильные руки меня со стола срывают. Бескомпромиссно сжимают, когда пытаюсь вырваться. И всё это теперь уже в звенящей тишине, которую и сама почему-то боюсь нарушить возмущениями.
Открываю глаза и вижу перед собой лицо Дикого. Довольно близко. Он меня держит так, что на одном уровне с ним получаюсь. Вижу, как темнеют его зелёные глаза, припечатывая меня опасным блеском. Вижу слегка нахмуренные брови. И довольно чувственные губы…
– Так танцевать наедине со мной будешь, – когда наши взгляды сталкиваются, обозначает Дикий. – А не здесь.
Его голос звучит с суровой непоколебимостью, а руки держат меня так легко и в то же время крепко, что попытки вырваться оборачиваются лишь неуклюжим дёрганием, от которого кружится голова.
А ещё ребята на фоне тихо стоят, внимают происходящему. Слушают своего авторитета, некоторые даже головы опустили в покаянии.
Абсолютно долбанутая группа у меня. И Дикий этот реально дикий, раз не понимает, что девушка сама решает, как и с кем ей проводить время. Пояснил бы ему кто-нибудь за феминизм уже наконец. В двадцать первом веке живём.
Все эти мысли вертятся у меня в голове, но вслух не получается выдавить из себя протест. Сердце лихорадочно отбивает по груди, башка при этом уже конкретно так трещит, будто коктейль Андрея лишь только что по ней стукнул, а не был выпит песню назад.
И в итоге вместо уверенного протеста из меня вырывается лишь жалкий лепет:
– Я сама решаю…
Я и сама слышу, насколько неубедительно звучит этот почти что писк. Поэтому не удивительно, что Дикий ухмыляется, явно не воспринимая его всерьёз.
– Тебе на свежий воздух надо, – обозначает и, конечно, уже направляется к выходу вместе со мной на руках.
Я бы посопротивлялась хотя бы для виду, но на это всё меньше сил. Да и правда в том, что этот придурок прав – мне действительно катастрофически необходим воздух. Стены этого дома начинают душить.