Инна Балтийская
Маска красной смерти
Глава 1
Как назло, обычно вялые радиослушатели в этот день звонили в эфир десятками. Операторы не успевали снимать трубки, соединение постоянно срывалось, но страждущие перезванивали, грубили операторам, требуя немедленно выпустить их в прямой эфир. Каждый желал немедленно рассказать свой анекдот.
– Маньяк отравил цианистым калием крупные денежные купюры и пожертвовал их детскому дому. Отравились…
– Двадцать депутатов и один мэр. – машинально закончил Горолюб, вытирая со лба внезапно выступивший пот.
Вот уже второй день его бросало из жара в холод, руки тряслись, как после запоя, но причину он не понимал. Не пил вот уже больше месяца, курить бросил давно… От гриппа все это бы не спасло, но температуры у него тоже не было. Надо бы сходить к врачу, но где найти время? Его день был расписан не то что по минутам – буквально по секундам. Он много лет стремился именно к этому – собственная передача на телевидении, радиоэфир с самым высоким рейтингом, а главное – чтобы к его имени не надо было ничего прибавлять. Роман Горолюб, и точка. Местная знаменитость. Правда, весьма крупная знаменитость, плотная, так сказать. Он шутил, что хорошего человека должно быть много, и пока он влезает в телекамеру, все в порядке, но в душе считал, что проклятый жир – его злейший враг. Именно он не дает пролезть в игольное ушко жесткого кастинга на центральное ТВ, которое ведет к настоящей, всероссийской славе.
Но потерять нынешнюю, городскую популярность он не мог. Стоит пропустить один эфир, пойти к врачу – и город наполнится слухами. Нехорошими слухами, что сдает старый толстый Ромка, болеет, надо замену ему искать. И ведь найдет ему замену начальник. Недаром своего племянника на радио привел, посадил пока новости читать, но это пока. Стоит кому-то из именитых ослабеть, мигом сожрет. Нет, надо взять себя в руки, дотянуть сутки до выходных.
Передача «Расскажи анекдот Горолюбу» никак не заканчивалась, а голова болела все сильнее, словно готовясь разлететься на куски. Он невольно приложил руки к вискам, снова протер лоб, и, не успев еще опустить руки, услышал с разных сторон странный, прерывающийся шепот:
– Смотри, опять… – Нет, тебе показалось. – Да нет же, на лоб посмотри!
На свой лоб он посмотреть не мог, поэтому привычно склонился к микрофону, поправил его рукой, и, наконец, понял, о чем шепчутся девушки-операторы. Толстые пальцы были перепачканы чем-то липким и красным, и на черном микрофоне остались явные красные следы. Наверное, в кафе он запачкал руки кетчупом, а теперь измазал себе и лицо? Но это могло вызывать смех, а на лицах девчушек явственно читался страх.
– Кровавый пот… – словно эхом, донеслись до него обрывки слов, и он рассердился. Что они несут, эти соплюшки, неужели не в состоянии отличить кровь от кетчупа? Не бывает кровавого пота, это сказки для слабонервных, городские легенды… Но почему так болит голова?
В висок словно вонзилась огромная раскаленная игла, и запылала там, расплавляя остатки мыслей. Он хотел позвать на помощь, но губы не слушались, лишь беспомощно кривились в подобии жутковатой гримасы. Сквозь боль он еще успел услышать пронзительный женский визг, и все погасло.
* * *
– Ленка, вот для тебя отличная возможность отличиться! – Митяй, пробегая мимо, бросил в меня газетным листом. Я не успела его поймать, и он, приземлившись мне на голову, плавно спланировал на пол. Рассердившись, я скрестила руки на груди и гордо выпрямилась на стуле:
– Митька, я не собираюсь ползать по полу! Ты что мне бросил, там очередная твоя гениальная статья?
– Именно. – Митяй уже сосредоточенно стучал по клавиатуре. – У нас в городе, похоже, началась эпидемия. У людей на лбу выступает кровавый пот, затем кровь начинает сочиться из рук и шеи, и потом… – он сделал эффектную паузу.
– Не стыдно такое рассказывать? – белокурая Дагния Лебедева, ведущая в газете хронику светской жизни, повернулась к нему на крутящемся стуле и презрительно сморщила носик. – Чума в городе, да?
– Про лихорадку Эбола слыхала? – Митяй по-прежнему бодро, как дятел, стучал по клавишам. – Наверное, ей в Африке надоело, вот и до нас добралась. Врачи, конечно, все отрицают. Я уже в минздрав звонил, уверяют, что никакой эпидемии нет. Врут, конечно.
– И много народу уже заболело? – небрежным тоном, словно на светском приеме, спросила Дагния. – Счет идет на сотни или уже на тысячи?
На этот раз Митяй оторвался от компа и зло взглянул на Дагнию.
– Только двое. – отчеканил он. – Ты предлагаешь мне пока не писать, подождать, пока сдохнет весь город?
– А ты хочешь вызвать панику? Или, еще лучше, чтобы сюда прислали войска и объявили карантин? – ледяным тоном, полным презрения, спросила Дагния.
– Я буду только за. – усмехнулся Митяй. – Наш город прославится. Я буду писать записки из подполья, и через Инет передавать их в центральные газеты. Мне карантин не помешает.
Дагния пожала плечами и отвернулась. Я молча смотрела на дуэлянтов. Митяй недолюбливал Дагнию, считая ее высокомерной стервой, и белокурая красотка отвечала ему полной взаимностью. Мне лично казалось, что это просто нездоровая конкуренция. Митяй справедливо считал себя главной звездой газеты «Желтые новости». У него было редкое чутье на скандалы и сенсации, незаурядный аналитический ум, и именно его ставили в пример на всех планерках, как журналиста, который оказывается на месте происшествия задолго до того, как оно произошло.
Но зато Дагния очень нравилась местным певицам, актрисам и особенно актерам. Девушка была неглупа и красива какой-то отстраненной, холодной красотой снежной королевы. Ее приглашали на все светские тусовки и приемы, с ней секретничали, советовались по поводу нарядов и раскрутки, знакомили с перспективными кавалерами – словом, ее любили.
Митяя же деятели шоу-бизнеса терпеть не могли. Особенно после того, как он спровоцировал драку с молодым, но уже засветившимся в сериалах актером, получил от него в глаз, но сдачи давать не стал, а вместо этого с невинным видом отправился в травмпункт, получил справку о побоях и дал статью в газете под названием: «Меня избил актер Федорин». Скан справки и фото фингала к тексту прилагались.
И Дагния, потратившая несколько дней, чтобы очаровать восходящую звездочку Федорина и получить от него интервью, осталась на бобах. Интервью появилось сразу после истории с избиением, и вызвало у читателей лишь здоровый смех.
Таких историй было немало. Не прикладывая особых усилий, Митяй Золотухин раздувал слона сенсации из любой мелкой мушки, а Дагния лишь уныло брела по его следам. Я пришла в «Желтые вести» недавно, и даже не успела еще ничего написать. Но уже то, что привел меня в газету Митяй, сделало Дагнию моим естественным врагом. А я была счастлива, и мне так не хотелось иметь врагов…
Тяжело вздохнув, я подняла с пола газету у попыталась сосредоточиться на заметке под названием: “Кровавый пот»:
«Он прошептал: «Как жарко… Я словно в костре.». Вытер со лба кровавую испарину и грузным кулем рухнул на пол. Так оборвалась жизнь известного шоу-мена Романа Горолюба. Ему было всего 48 лет.
А спустя пять дней прямо на сцене театра скончалась тридцатилетняя комедийная актриса Алла Ковальчук. Кровь хлынула у нее из носа и из ушей, она буквально захлебнулась в собственной крови. Она умерла, не приходя в сознание, не успев почувствовать боль.
Две загадочные, внезапные смерти за одну неделю. От странной болезни погибли совсем молодые люди. Но это лишь те случаи, о которых мы знаем.
Роман Горолюб и Алла Ковальчук были известными, они погибли на глазах у множества свидетелей. Лишь поэтому мы знаем, как наступила их смерть. А скольких на самом деле выкосил кровавый вирус? Сколько народу скончалось у себя дома, и приехавшие доктора торопливо увезли их в морг?
Увы, областной минздрав уверяет, что никакой эпидемии нет. Боюсь, такой же ответ мы услышим, даже если в городе пойдет эпидемия вируса Эболы.»
Я немного помолчала, осмысливая прочитанное, потом спросила:
– Митя, а от меня-то чего ждешь?
– Включайся в расследование. – он наконец-то повернулся ко мне. – Если в городе эпидемия, считай, нам крупно повезло. Нами вся страна заинтересуется.
– Если мы заразимся и умрем, нам будет все равно. – пожала плечами я.
– Да что ты как маленькая! – вскипел Митяй. – Можно подумать, если напишем об этом, эпидемия всех выкосит, а промолчим – так стороной обойдет. Да вообще, нет никакой эпидемии, иначе полгорода бы кровью уже истекало. Вон, даже Дагния это понимает!
– Даже? – ледяным тоном переспросила белокурая красотка. – Дагния как раз это прекрасно понимает. И ДАЖЕ ТЕБЕ, похоже, сумела объяснить.
– Митя, а что врачи говорят? – торопливо спросила я, надеясь остановить нарастающую ссору.
– Кровоизлияние в мозг у обоих. Инсульт. – Митяй передернул могучими плечами. – Ну подумай сама, какой инсульт у тридцатилетней тетки?
– Вроде, она была очень полной. – осторожно заметила я. – Может, у толстяков инсульты бывают и в молодости?
Я заметила неприкрытое злорадство в синих глазах Дагнии и оглянулась, но было уже поздно. Прямо над моим стулом нависла замредактора Ольга Викторовна Бомотова, большая и широкая, как речная баржа. Увы, она явно слышала мои последние слова.
– Что, Леночка, – подчеркнуто ласково спросила она, растягивая губы в подобии улыбки. – Вы всех полных людей списываете в утиль?
– Ольга Викторовна, ну что вы! – от растерянности я вскочила, уронив стул, и теперь, покраснев, переминалась с ноги на ногу возле него, не зная, что предпринять. – Я же про актрису… вы по сравнению с ней стройная березка!
Бездушный Митяй фыркнул, Дагния с равнодушной улыбкой отвернулась и стала демонстративно стучать по клавишам. Замредакторша, перестав улыбаться, смерила меня холодным взглядом и, не сказав больше ни слова, удалилась в свой кабинет за стеклянной перегородкой.
– Она меня уволит? – в страхе спросила я у Митяя. Меня взяли в газету на испытательный срок, и то исключительно из уважения к нему.
– Пусть попробует. – спокойно ответил любимый. – Я уйду вместе с тобой. Пойдем в «Женские секреты», меня туда давно зазывают. Еще и выиграем в зарплате.
Я выдохнула застрявший в груди воздух и немного расслабилась.
– В общем, слушай сюда. – продолжал неугомонный Митяй. – Ясно, что это не инсульт. Я почитал в Инете – нет при инсульте никаких кровотечений из рук и кровавой испарины. Возможно, все же какой-то вирус, хотя и не такой заразный, как Эбола. Или еще какая зараза. Но в любом случае, должны быть еще пострадавшие. И вот твоя задача, Ленок, их отыскать. Задание понятно?
– А что будет, если Лена не справиться с поставленной задачей? – с красиво очерченных губ Дагнии, казалось, капал пузырящийся яд. – Не оправдает, так сказать, оказанного доверия?
– Задушу, расчленю и сварю бульон. – с самым серьезным видом ответил Митяй. – Говорю это при свидетелях, которых тоже придется убрать.
Он кинул выразительный взгляд на Дагнию и плотоядно облизнулся:
– Эх, и вкусный бульончик получится! Наваристый!
– Шут гороховый. – тихо, но отчетливо проговорила Дагния и отвернулась.
Из кабинета начальства вышла Ольга Викторовна. Остановилась возле двери, обвела глазами зал и строго спросила:
– Над чем у нас работает Ленская?
Я хотела было ответить, но Митяй меня опередил:
– Мы с ней готовим бомбу. В городе странный вирус, от которого погибают люди. Вот-вот может начаться эпидемия.
– Ну-ну. – недоверчиво хмыкнула замредакторша и вернулась к себе.
Я сидела, уткнувшись лицом в руки, и пыталась сдержать слезы. Зря я все же перешла на работу в газету Митяя. Надо было оставаться в своем гламурном журнале. Особого смысла в той работе я не видела, но какие доброжелательные девочки сидели со мной в кабинете! А тут я словно попала в натуральный террариум. Ни один мой промах не останется незамеченным, любое слово будет использовано против меня. Митяя такая обстановка окрыляет, ему для полного счастья нужна постоянная борьба. А мне хочется на работе тепла и понимания…
Но самое главное – я понятия не имею, как вести журналистское расследование! Когда слушала Митяя, мне казалось, что это так просто… Иногда я ходила с ним, беседовала с людьми, даже сидела в засаде, чтобы сделать тайные фотки. А вот теперь мне надо вести расследование самой, а в голове лишь одна мысль – я обязательно облажаюсь, и мерзкая Дагния будет месяцами рассказывать всей редакции о моем позоре.
Словно угадав мои мысли, Митяй подошел, сел на мой стол и, нагнувшись к самому уху, прошептал:
– Ленка, да не волнуйся, не брошу я тебя одну в океан. Бросаю спасательный круг: месяц назад в одном из корпусов инфекционной больницы возник пожар. Вот от этой печки и надо плясать.
Глава 2
В деревянные стены корпуса, где лечили особо опасные инфекции, намертво въелся запах гари. Заведующий отделением Вадим Спиридонов сидел в кабинете с настежь распахнутыми окнами, чувствуя, как от гари начинает болеть голова. С улицы поддувал осенний ветерок, в комнате было зябко, но врач не чувствовал холода. Ему было слишком страшно. Прошел уже месяц после того, как его ограбили, но он так и не решился поставить в известность фирму. Да, там работали медики, но возглавляли фирму люди, далекие от медицины, зато очень близкие к криминалу. Ходили слухи, что они жестоко расправлялись с конкурентами, и что два ревизора, затеявшие в фирме проверку, исчезли без вести.
Спиридонов решил не обращаться в фирму за помощью. Он был уверен, что в скором времени сам найдет пропажу и ее похитителя. Но шли дни, а он никак не мог сообразить, где искать. И вот, дождался – стали погибать люди. Это его вина. Скоро за ним придут… только кто это будет – полиция или те, другие?
* * *
Я уныло бродила возле ярко-зеленого, свежевыкрашенного корпуса инфекционки. Следов пожара уже не было видно, только почерневшие и свернувшиеся листья дикого винограда напоминали о том, что по стенам недавно прошелся огонь.
Внутрь отделения меня, разумеется, не пропустили. Я долго тыкала удостоверение в маленькое окошко на проходной, но полная тетка по ту сторону баррикады стояла на своем: она не знает и знать не хочет ничего про свободу прессы, зато прекрасно знает, что такое зараза. И поэтому никто не зайдет в отделение, чтобы потом разносить эту самую заразу по городу.
Конечно, можно было пойти к главврачу, и добиться-таки своего. Возможно, он сам сопроводил бы меня в отделение. Но мне не нужно было официальное интервью с врачами, мне нужно было поговорить по душам с медсестрами или больными. Только так можно было получить хоть какую-то полезную информацию.
Поэтому я и бродила теперь вокруг больницы, надеясь, что на улицу выйдет кто-то из медсестер и мне удастся наладить контакт. Хотя, веселый здоровенный Митяй куда лучше сумел бы расположить к себе девушек. Но пока, несмотря на теплую сентябрьскую погоду, выложенные кирпичом дорожки между корпусов были абсолютно безлюдны.
Устав наворачивать круги, я присела на деревянную лавочку возле выхода из корпуса, и задумалась. Допустим, ЭТО началось месяц назад во время пожара. Что тогда произошло? Надо рассуждать логически.
Допустим, в отделении находился больной с редким вирусом, возможно, привезенным из какой-то экзотической страны. В корпусе начинается пожар. Что происходит дальше? Капитан Очевидность подсказывает, что всех – и врачей, и больных – срочно выводят из деревянного здания.
Что же было дальше? Пожар пылал в конце августа, на улице было довольно тепло, поэтому легко допустить, что люди стояли на улице перед горящим зданием, и дожидались пожарных. Или больных отвели в другой корпус? Но, насколько я выяснила, в этом отделении находились особо заразные больные. Гепатит А, дифтерия, корь… Вряд ли их даже на время решили подселить к дизентерийным больным, или подружить с ВИЧ-инфицированными.
Ну что же, пока примем на веру, что больные под присмотром персонала дождались, пока корпус потушат, и вернулись на законные места. И тем не менее, зараза вырвалась наружу. Может, один из больных контактировал с пожарными? И те заразились? Возможно все, только как это выяснить? Раз с медиками поговорить не удается, видимо, придется искать пожарных, тушивших инфекционку. Только что мне это даст? То есть, если кто-то из побывавших тогда на пожаре умер от внезапного кровоизлияния в мозг, я вернусь к Митяю с победой. А если нет?
В голову лезли самые дикие идеи, вплоть до того, чтобы поджечь инфекционку вновь, или натереть себя морковным соком и проникнуть в отделение под видом больной желтухой. От криминального решения проблемы я отказалась сразу и решительно, а вариант с симуляцией болезни некоторое время обдумывала. Но и его пришлось отбросить. Даже если медики «Скорой» окажутся идиотами и не поймут, что их дурят, меня разоблачат в приемном покое инфекционной больницы. И это еще неплохо, куда хуже, если я все же попаду в отделение, ничего толком не узнаю, зато заражусь на самом деле.
Я настолько углубилась в свои фантастические проекты, что даже не сразу заметила, что из корпуса вышла невысокая молодая девушка в белом халате, почти полостью прикрытым запахнутой синей курткой. Она быстро завернула за угол, а я почти минуту остолбенело глядела ей вслед. Потом опомнилась, вскочила и понеслась догонять.
Бежать мне пришлось недолго. Завернув за угол, я сразу наткнулась на медсестру, уже успевшую закурить. Она равнодушно посмотрела на меня и отвернулась. Я откашлялась и решительно произнесла:
– Девушка, я из «Желтых новостей». Может, вы знаете Митяя Золотухина?
– Видела по телику пару раз. – девушка обернулась и с интересом посмотрела на меня. – Так что это точно не вы.
Она засмеялась, от души радуясь собственной шутке. Я тоже через силу улыбнулась и продолжала.
– Мы с Митяем работаем в паре. Вот сейчас заинтересовались пожаром в вашем корпусе, хотим об этом заметку написать.
– О чем там писать? – искренне удивилась медсестра. – А можно ваше удостоверение?
Я показала запаянный в пластик листок, жалея, что не придумала более интересную версию. С другой стороны, заикнись я о загадочном вирусе, девушка могла вообще отказаться от беседы. Откуда мне знать, вдруг персонал больницы специально проинструктировали – журналистам о вирусе ни слова?
– Да уж, неужели ничего более интересного в городе не случилось? – никак не могла успокоиться девушка. – Что вы узнать-то хотели?
– Мы пишем о череде пожаров за последний месяц. – наконец-то нашлась я. – Митяй подозревает, что в городе завелся поджигатель. Первой загорелась ваша больница, потом еще несколько жилых домов. Полиция уверяет, что это просто несчастные случаи, но мы в это не верим.
– Надо же, только поджигателя нам не хватало! – возмутилась девушка. – Вот и жег бы дома, чего он больницу-то тронул? Креста на нем нет!
– Так вы мне поможете? – я не стала отвлекаться на обсуждение личности неведомого поджигателя. – Расскажете подробно, что происходило на пожаре?
– Да некогда мне разговоры разговаривать. – неуверенно ответила девушка. – Я на секундочку покурить только вышла, мне давно обратно пора.
– А когда у вас смена заканчивается? Давайте встретимся, ну пожалуйста! Мне очень нужен ваш рассказ!
Девушка с сомнением оглядела меня, немного подумала и сказала:
– Ладно, завтра можем встретиться. Но только если вы Золотухина с собой приведете. Я бы с ним поболтала… – она мечтательно закатила глаза.
Словно тонкой иглой в сердце кольнула ревность, и я внимательно оглядела девицу. Дутая куртка скрывала фигуру, но было ясно, что она вполне стройная, если не сказать тощая. Лицо же было не то что некрасивым, но каким-то неприятным. Слишком узкое, с впалыми щеками, слишком узкие губы, слишком глубоко посаженные глаза… Русые волосы приятного оттенка были хороши, но прямая стрижка каре не шла девушке, зрительно заостряя нос и удлиняя подбородок. Нет, она мне не соперница. Поэтому я с готовностью закивала в ответ. Ладно, приведу Митяя. Все равно он любит только меня, и всякие дурочки не составят мне конкуренции. Мы договорились встретиться завтра в полдень в кафе «Тещины блины», и я, вполне довольная, отправилась на второе задание.
Оно было еще более неприятным, чем визит в инфекционку. Мне предписывалось посетить общегородской морг и узнать, сколько народу за последний месяц скончалось от инсульта. Причем, Митяя интересовали только те, кому не исполнилось еще 60 лет. После этого возраста он допускал инсульт по естественным причинам.
Митяй заранее позвонил директору морга Петкуну, тем не менее, тот встретил меня без особого энтузиазма.
– Вам незачем было приезжать лично. – сразу заявил он, встретив меня на пороге и буквально выдавливая своим немалым весом из кабинета. – Я прислал все данные Золотухину по мылу.
– Когда? – удивилась я. – Он мне ничего не сказал… Вернее, это не важно. Мы побеседовать можем?
– У меня нет времени на пустые беседы. – отрезал директор. – Все данные у Золотухина, а я уезжаю на совещание.
– Сколько народу за месяц умерло от инсульта? – быстро спросила я.
– Шесть человек. – сухо ответил он.
– Их фамилии и адреса в списке есть?
– Вы шутите? – Мы уже вышли из морга, и Петкун семимильными шагами несся к машине. Но после моего вопроса он наконец остановился, и я тут же встала у него на пути.
– Если нет имен и адресов, какой прок от списка? – возмутилась я.
– Имена и адреса я выдам лишь после запроса из прокуратуры. – он быстро обошел меня и сел в автомобиль.
