Инга Самойлова
Любовь под запретом
Глава 7
Виктор
Делаю перерыв в работе и по привычке подхожу к окну. Из моего кабинета открывается живописный вид на сад. Такой понравился бы не только моей маме, но и Полине… Стискиваю зубы. Только нет давно ни мамы, ни моей Полины. Провожу рукой по лицу, вздыхаю. Единственный родной человек – сын и то не соизволит явиться, чтобы навестить. Неделя, как приехал, а до сих пор не виделись…
В кабинет заглядывает Сева.
– Я принес информацию по медсестричке, которую ты просил.
Он опускает папку на стол. Киваю. Но мои мысли по-прежнему заняты сыном. Спрашиваю друга:
– Не в курсе, чем занимается Сергей?
Сева не торопится с ответом.
– Что молчишь?
– Он решил погостить у своей бабки, – нехотя говорит, зная мое отношение к Обогоевой.
Едва заметно морщусь. Этого следовало ожидать от Сергея.
– Ты бы хоть раз сам ему позвонил, пригласил приехать, – советует Савельев.
– Ничего из этого не выйдет, Толя. Мы уже это проходили.
– А ты пробуй еще.
Молчу, тем самым показывая нежелание обсуждать наболевшую проблему. И тут на глаза попадается медсестричка, идущая рядом с Вадимом. Хмурюсь. Неужели закрутили шашни? Он что-то ей рассказывает, она улыбается, смеется. А меня наполняет раздражение. Что там меня просил Потапов? Присмотреть за ней, чтобы никто не обидел?
– Ворон, на кого ты там смотришь? – Толя подходит ближе и выглядывает в окно. Хмыкает. – Симпатичная малышка. Наши парни проявляют к ней большой интерес.
– Проведи с ними беседу. Пусть к ней не подходят, – распоряжаюсь холодно. – Узнаю, что кто-то хоть пальцем тронул, собственноручно накажу.
– Она тебе нравится? – уточняет Сева.
Поясняю:
– Не хочу с Потаповым ссориться.
Потираю ногу. Опять разболелась, зараза!
– Что, болит? Медсестричку позвать? – интересуется Савельев, а я слышу в его голосе насмешку.
Из-за его намеков не собираюсь себе отказывать в массаже. Не зря же я ее нанимал на круглосуточную работу! Явно не для того, чтобы с ухажерами шастала по моим владениям.
Сухо отвечаю:
– Зови.
Усмехается:
– Хорошо.
Набирает номер, созванивается с медсестричкой, даже вижу, как она прикладывает телефон к уху. Сева зовет ее в мой кабинет, она, отвечая, утвердительно кивает, прощается с Вадимом и направляется к дому.
– Вот и все дело! Сейчас прибудет к тебе твоя экстренная помощь, – усмехается Толя.
Предупреждаю:
– Прекращай ёрничать.
Сажусь в кресло. Раздается тихий стук в дверь, она приоткрывается. Заглядывает медсестричка.
– Можно?
– Входи, Алиса, – отвечает за меня Сева, улыбаясь ей.
И он туда же! Старый ловелас! Видела бы сейчас его жена Марина…
Друг-товарищ словно слышит мои мысли, оглядывается на меня с усмешкой, произносит:
– Пойду я… Проведу беседу.
И оставляет меня наедине с Бэмби.
Смотрю на девушку. Она по-прежнему стоит на пороге, нервно теребит рукав своего медицинского халатика. Уже успела надеть поверх одежды. Молчу и испытываю удовольствие от ее смущения.
– Виктор Юрьевич, если позволите, я хотела бы предложить вам методику упражнений и рацион правильного питания. Это поможет быстрее и эффективнее восстановить функцию вашего колена. Если что, Семен Семенович одобрил! – выпаливает она чуть ли не на одном дыхании. Решила удивить, маленькая мышка. Что же, я готов ее послушать.
– Что ты предлагаешь?
Она поспешно подходит к столу и опускает на его поверхность листы с распечатанным текстом, картинками упражнений, графиком питания. Безусловно, я уже делаю упражнения, которым меня ранее обучил Потапов, будучи моим врачом. Однако предложения Бэмби не спешу отвергнуть. Пусть попытается меня убедить. Если упражнения куда не шло, но вот по питанию готов поспорить.
– Мне не нравится рацион питания, – сообщаю и отодвигаю график в сторону.
Она на удивление вновь пододвигает его ко мне. Поймав мой холодный взгляд, начинает тараторить:
– Правильное питание очень важно для восстановления травмированного колена! При травме нарушается баланс макро и микроэлементов, в том числе, баланс Б.Ж.У…
Приподнимаю надменно бровь:
– Б.Ж.У?
Знаю, что она имеет в виду, но не отказываю себе в удовольствии ее смутить.
Она тушуется, слегка краснея, поясняет:
– Баланс белков, жиров, углеводов.
Делает паузу, прежде чем спросить:
– Что вас не устраивает в питании?
– Я себя в рамки загонять не собираюсь, – откидываюсь на спинку кресла.
Она пробегается глазами по рациону и графику питания, не понимая, что меня не устраивает.
– Я учла все, что необходимо! Такое питание поможет вам быстрее восстановиться… Также важен правильный прием воды. Единственное ограничение, следует исключить алкоголь…
– Девочка, ты много на себя берешь.
Она смотрит на меня своими большими глазами:
– Я хочу вам помочь!
Холодно отвечаю:
– Вот и займись массажем. Об остальном позаботился Потапов.
Она теряется от моего тона, но не сдается:
– Я вам уже говорила, что Семен Семенович одобрил мои предложения. Ведь так мы сможем добиться результата значительно раньше. Или вам нравится ходить с тростью?
Откуда только в этой няшке упрямство? Она меня просто раздражает. Беру трость в руки. Выдергиваю рукоять, обнажая сталь клинка.
Она невольно вздрагивает.
– Это оружие…
– Безусловно.
– Уберите, пожалуйста. Не надо мне его демонстрировать.
Возвращаю клинок на место, отставляю трость в сторону. Сухо чеканю:
– Я нанял тебя, как массажистку. На этом все.
Девчонка сникает, опускает голову и присаживается на стул.
Продолжаю:
– И еще. Ты не должна общаться с парнями из моей охраны.
– Почему? – задает удивленно вопрос.
– Потому что, Бэмби.
Она краснеет:
– Я ни с кем не флиртую, если вы об этом!
– О чем ты говорила с Вадимом?
Девчонка начинает сердиться:
– Почему вы спрашиваете?
– В моем доме я отвечаю за твою безопасность.
Она вздрагивает:
– А мне что-то угрожает?
Раздражаюсь, что не отвечает прямо на мой вопрос. Повторяю:
– Так о чем?
Бэмби вздергивает подбородок:
– Мы говорили о мечте!
– О мечте? У моего водилы есть мечта?
Мое саркастическое замечание ей не нравится, она решает заступиться за него:
– Да, есть! Что тут удивительного? Всем нужно мечтать. Без мечты нельзя.
Смотрю на ее страстное «выступление», а она неожиданно краснеет и сбавляет обороты. Произносит более сдержанно:
– Я вот мечтаю стать врачом. Помогать людям справляться с их недугами, болезнями… У вас, наверняка, тоже есть мечта.
– У меня всё есть, – отвечаю. – Я ставлю цели и добиваюсь их.
– Разве то, что вы называете целью, не является мечтой?
– Мечта – эфемерное понятие. Цель – конкретна.
Она молчит некоторое время.
– «Постановка целей является первым шагом на пути превращения мечты в реальность», – цитирует она одного из ораторов – «вдохновителей».
– Увлекаешься лайф-коучингом, Бэмби?
Она удивленно смотрит. Не ожидала от меня таких познаний?
– А вы интересный. С вами есть о чем поговорить.
Э, нет, Бэмби, болтовня не мое. С такими крошками у меня совсем другое общение.
– У меня есть специфичная способность, – продолжает она. – Надеюсь, вы не будете смеяться?
Молчу, так как обещаний никому не даю. Но любопытно, что Бэмби имеет в виду.
Она отводит взгляд на окно и, непроизвольно теребя рукав, задумчиво произносит:
– Вы знаете, что у каждого человека есть аура? В различных верованиях она является проявлением души и духа человека. Аура не является реально существующим объектом, однако при некоторых обстоятельствах я ее вижу. – Она поворачивает голову и пристально смотрит на меня. – Так вот, аура как мечта – ее вроде бы нет, но она есть.
Странная девица! Что творится в ее голове?
– Да? И какая же она у меня? Я имею в виду ауру, – не удерживаюсь от насмешки.
Девчонка с укоризной смотрит:
– Зря вы так! Я могу сказать не только, какая ваша аура, но и совпадает ли она, к примеру, с моей. Мне нужно только коснуться вашей руки и сосредоточиться.
Не знаю, что мной движет, но протягиваю ей руку с раскрытой верх ладонью.
Она удивленно на меня смотрит. В нерешительности встает с места, подходит. Смешно за ней наблюдать, ей-Богу. Такую любой, кто захочет, обидит.
Тем временем она останавливается рядом, смотрит на меня своими большими доверчивыми глазами и накрывает мою ладонь своей. Непроизвольно сжимаю ее пальцы, отчего ее зрачки становятся больше, но она даже не пытается убрать руку и лишь закрывает глаза. Эмоции меняются на ее лице очень быстро: сосредоточенность, удивление, сомнение, радость.
– Что же ты молчишь, Бэмби?
Она распахивает глаза и смотрит на меня.
– Я…
Прикусывает нижнюю губу. А я четко вижу в ее глазах поволоку и влюбленность. Точно, девчонка ненормальная! Подержала за руку, бац, и влюблена? Это что еще за номер?
Грубо освобождаю руку, резко поднимаюсь, но подводит колено: его простреливает резкой болью, которая раскатывается волной по всей ноге. Даже в глазах темнеет. Плотнее сжимаю зубы. «Черт…» Опускаюсь обратно в кресло.
– Что, очень больно? – моментально оказывается чрезмерно близко эта малохольная медсестрица. Опускается передо мной на колени. – Подождите, я сейчас вам помогу.
Ничего не успеваю сказать или сделать, а ее ладони уже ложатся на мое бедро, и пальчики начинают массировать ногу. Скриплю зубами от боли, а она снизу вверх доверчиво и с заботой смотрит на меня.
– Потерпите, сейчас станет легче, – и продолжает выполнять свою работу.
Боль постепенно начинает отступать. Стараюсь расслабиться, пока ее пальчики ловко порхают по искалеченной конечности. Хотя, о чем я? Искалечена не только нога, весь я искалечен. Опускаю взгляд на белокурую девицу у моих ног, на ее приоткрывшуюся в разрезе грудь, наблюдаю за ней, и от ее двусмысленной позы и манипуляций начинаю возбуждаться. Окидываю ее хищным взглядом. А девица ничего, странная, конечно, но для траха это не имеет значения. Зачем звать шлюху, когда есть она, уже передо мной… К тому же не будет против. Готов уже сам перейти к делу, как вдруг она замирает, краснеет и подскакивает на ноги.
– Простите! – шепчет и убегает.
Вот же! «Подвела» меня эрекция – девица испугалась. Смотрю на свою раздувшуюся ширинку и начинаю хохотать.
– Что с тобой? – на пороге появляется Сева. Недоумевает. – Признаться, давно не слышал твой смех, дружище.
Согласен. Почти двадцать четыре года. Вздыхаю. Потом бесстрастно распоряжаюсь:
– Мне нужна шлюха.
– Сделаем.
Окидывает меня задумчивым взглядом и уходит. Закрываю глаза. Позволяю себе слегка улыбнуться. Вот зачем я эту наивную дурочку на работу взял? Ассоль долбанная среди гоблинов. Такую любой обидеть может. В том числе, я.
Глава 8
Алиса
«Ой, мамочки!» – Выскакиваю из кабинета и мчусь в свою комнату. – «Как стыдно! Что я наделала!»
Захлопываю дверь, прижимаюсь спиной к ее холодной поверхности. А перед глазами его реакция на мой массаж. Не этого я хотела, а помочь! Ему же больно было! Прижимаю ладони к горящим щекам и чувствую легкие спазмы внизу живота. «Ну вот, дожила! Разве это нормально?»
Отсиживаюсь у себя в комнате, так как не знаю, как показаться Сергееву на глаза. Но ведь не я виновата! Он сам… Кого я обманываю? Он же мужчина, а я так глупо себя повела – плюхнулась перед ним на колени… Зажмуриваю глаза и в очередной раз прогоняю в голове все, что произошло. Я ведь очень хотела еще раз прикоснутся к его руке, чтобы более четко увидеть наши ауры. И он не отказал – протянул руку и так приятно обхватил мои пальцы. И снова была вспышка… А потом его аура начала обволакивать, проникать в меня. Теплое чувство, радость, счастье, томление… Вот то, что я испытала. Неужели он именно тот самый мужчина? Мой… И тут вспоминаю реакцию его тела, и снова краснею. Боже, да сколько же можно?!
… Через два часа нахожу в себе силы выйти из комнаты. Не могу же я вечно там прятаться!
Иду по коридору и слышу знакомый голос:
– Так вот ты где! А я тебя искал.
Оглядываюсь. Это тот самый парень из клуба – Сергей! Я про него уже забыла.
– Что, мышка, набегалась? – Он нагло ухмыляется и приближается ко мне – очень близко, нарушая мое личное пространство.
Отодвигаюсь:
– О чем ты, я от тебя не бегала.
И тут только по-настоящему осознаю, насколько внешне схожи этот наглец и Виктор Сергеев.
– Ты что, живешь здесь? – бледнею.
Ухмыляется:
– Теперь, думаю, да. А ты что здесь делаешь, мышка?
– Работаю, – без желания отвечаю, а он не отстает.
– Кем? Неужели, девочка по вызову?
Возмущаюсь:
– Ты что дурак?!
Он окидывает меня взглядом, мой медицинский халат.
– Не три икса, конечно, но потянешь…
Отталкиваю:
– Тебя манерам не учили?
– Зачем? В постели, знаешь ли, не до манер. А тебе бы я вдул…
Какой же он мерзкий!
– Ты не в моем вкусе.
– А кто в твоем? – спрашивает в тот момент, когда в коридоре появляется Виктор.
Опять вспоминаю о сегодняшнем инциденте. И краснею.
– Ты серьезно? – шепчет насмешливо нахал мне в ухо. – На отца моего запала? Да ты извращенка…
– Сергей, – окликает его Виктор. Окидывает нас внимательным взглядом. Смотрит на сына. – Ты здесь. Пойдем со мной. Нужно поговорить.
Его сын не торопится от меня отойти, отодвигаюсь сама. Сергей окидывает меня хмурым взглядом, идет по коридору в кабинет отца. Виктор молча следует за ним. Почти не хромает. Я этому рада.
Виктор
Пропускаю сына вперед и захожу в кабинет за ним следом. Комментирую его подкат к Бэмби:
– До сих пор только на блондинок западаешь? Если прикажу своей массажистке перекраситься, к примеру, в рыжий цвет, ты от нее отстанешь?
Сын смеётся, садится в кресло:
– Не знаю. Я на блондинок не западаю, я их трахаю. А ты, смотрю, сам ее для себя приметил. Хорошо делает массаж от преждевременной простаты?
– Следи за языком! – холодно предупреждаю.
– Да ладно, отец! – вздыхает. – Забыли. Говори, что тебе надо. Не о массажистке же позвал поговорить.
Перехожу к делу:
– Найди подход к своей бабке. Мне нужны картины. Я готов у нее их купить. За такие деньги, что сможет элитно жить на Канарах до конца своих дней.
Сергей меняется в лице, но уже через мгновение на его губах ухмылка:
– Хочешь, чтобы Обогоева вдвойне тебя осчастливила: и картины дочери отдала, и за горизонт свалила? Ты сам веришь в то, что говоришь?
– Сын, мне нужны картины. Я обещал твоей матери выставку, и обещание, чего бы мне не стоило, выполню.
Сергей предупреждающе цедит сквозь зубы:
– Попробуй только бабку мою тронь…
Осаживаю:
– Если хотел бы, давно «тронул». Но ее безумство терпеть тоже не намерен.
Сергей раздражается:
– Вы оба безумны! Когда вашей войне придет конец?
– Когда я заполучу картины. Так что, займись делом.
Сергей молчит, поднимается с места.
– Я тебя услышал, – произносит и идет к выходу.
Возле двери оборачивается.
Усмехается ядовито:
– Про презервативы не забывай, отец. Тебе не стоит больше иметь детей. Отец ты реально херовый…
Сергей
Я в городе уже неделю, а отец даже не соизволил позвонить лично. Все через Севу. Чему удивляться, у нас с самого начала не клеились отношения. Даже бабка, которая забрала меня из детдома в одиннадцать лет, после возвращения отца, отдалилась. На сколько ненавидела его, на столько стала ненавидеть меня. И только из-за того, что мы с годами стали внешне схожи!
Но если бабка в своем отношении прямолинейна, отец как всегда одинаково со всеми отстранен и холоден. Да он не ворон, а аллигатор! Вот и за границу сослал на учебу без зазрения совести. Одно пояснение: «Так надо». Кому надо? Точно, не мне! Ему. Ему надо. Он верит в правильность своих решений, не слышит ничьих аргументов!
Да, лучше навестить Обогоеву, чем заселиться в отцовский дом. Не дом, а хорошо охраняемая крепость. Для него. А для меня место пытки. Не физической – душевной. В его доме я зверею.
Сева при встрече убедил меня повидаться с отцом. Не скажу, что поверил его словам, что отец по мне тоскует, переживает, хочет видеть. Нет, конечно. Но все же стало любопытно, как же он сейчас живет.
Вот я и приехал. Иду по коридору к его кабинету и совершенно неожиданно встречаю ту самую блондинку из клуба. Кажется, Алиса? А говорила, что не знакома с отцом! Маленькая лицемерка!
О том, что она запала на моего отца, я понимаю сразу – по ее взгляду. Но то, как смотрит на меня и на нее отец, вызывает у меня удивление, затем раздражение. Неужели к этой Белоснежке он что-то испытывает? Я, бля, за десять лет не смог выдавить из него ни одну маломальскую эмоцию, а эта пробуждает в нем какие-то чувства! Хочется прощупать, что это: похоть, желание, интерес? Но не любовь, без сомнения! У него нет сердца, он не умеет любить.
Разговор в кабинете сводится к разговору о картинах. Опять бабка и отец втягивают меня в свое противостояние. Картины, картины, картины… А обо мне они когда-нибудь подумают? Хорошо, что я уже не маленький мальчик, которым они вертели, как им вздумается! Мне двадцать три. Взрослый, самостоятельный. Но, они мои единственные родственники. Я должен еще раз попытаться наладить с ними отношения…
Но, кажется, я переоцениваю свои возможности. При разговоре отец по-прежнему остается холоден, а меня распирает от раздражения.
– Про презервативы не забывай, отец. Тебе не стоит больше иметь детей. Отец ты реально херовый…, – не удерживаюсь от колючего комментария.
Выхожу из его кабинета и иду широким шагом по коридору. Бесит! Бесит своим отношением! Ничего не спросил: как я, как окончил эту долбанную учебу, а сразу заговорил о блондинке, потом о картинах! Достал! Зацепил за больное! Да он как айсберг, потопивший «Титаник»! Столько жертв вокруг, а ему похер! Бесчувственная ледяная глыба! Как же хочется вывести его на эмоции! Заставить что-то ко мне испытать. Да хоть ненависть!
Замедляю ход. А почему бы и нет? Погощу-ка я пока у своего папаши, присмотрюсь к его массажистке. Вдруг она действительно его слабое место? Отыграюсь. Хмыкаю. Что же, отец, поиграю я на твоих нервах…
Глава 9
Алиса
Наблюдаю из окна, как Сергей садится в машину и уезжает. Облегченно вздыхаю. Не могу рядом с ним находиться. За что он так со мной? Почему намеренно унижает?
До вечера предоставлена сама себе, а потом на телефон приходит сообщение от Виктора: «Жду тебя в библиотеке».
– В библиотеке? – удивляюсь. Здесь есть библиотека? Серьезно?
Женщина, занимающаяся уборкой, поясняет мне, как пройти. Отыскиваю эту таинственную двойную дверь в библиотеку. Тяну за ручки и открываю. Действительно, библиотека. Самая настоящая, как в фильмах. Вхожу. Кроме меня, здесь никого нет. Прохаживаюсь, осматриваюсь с интересом. Высокие ряды книжных полок вдоль стен, даже специальная лесенка. Напротив входа – массивный камин, а посередине помещения два уютных кресла и журнальный столик. На полках нахожу вполне знакомые мне произведения: "Мастер и Маргарита", "Преступление и Наказание", "Сто лет Одиночества", "Старик и Море", "По ком Звонит Колокол"… Сборники законов: Уголовный кодекс, Гражданское право, Налоговый кодекс… Технические справочники… По потертости книг делаю вывод, что они прочитаны, а не просто являются предметами интерьера…
Слышу шаги, оборачиваюсь. На пороге Виктор Сергеев. Наши взгляды встречаются.
– Ты уже здесь, – произносит и разрывает зрительный контакт. Входит, закрывает двери.
– У вас библиотека, – ляпаю глупость.
– Я знаю.
– Простите, я не так выразилась. У вас интересная подборка книг. Вы выбирали по собственному вкусу?
Он холодно прищуривается. Смущаюсь:
– Конечно же, по собственному вкусу…
Продолжаю нести глупости, потому что не знаю, куда себя деть.
– Алиса, сядь и успокойся, – распоряжается Виктор.
И я послушно исполняю его распоряжение. А в голове проскальзывает яркая, как молния, мысль. Он впервые назвал меня по имени!
Виктор
– Алиса, сядь и успокойся, – прерываю ее, потому что с самого моего прихода она начинает без умолку говорить.
Поспешно выполняет мое распоряжение, но сидит в кресле, выпрямившись, как струнка и плотно сведя коленки, тем самым только больше привлекая к ним мое внимание. Так и хочется просунуть между ними ладонь… Отворачиваюсь. Мысли не к месту. Ведь шел обозначить между нами границы.
Сажусь в кресло напротив нее. Опираюсь локтями о колени, складываю пальцы в замок. Она не избегает моего пристального взгляда, только глаза стали еще больше, почти не моргает и постепенно краснеет.
– Я мужчина, Алиса. Не импотент, поэтому предсказуемо реагирую на красивую женщину. Тем более, стоящую передо мной на коленях.
– Вы считаете меня красивой? – задает вопрос.
О чем она думает вообще? Я ей про Фому, а она – про Ерему…
До нее наконец доходит смысл моих слов, она резко отводит глаза в сторону.
– Мне собрать вещи и уехать? – спрашивает.
– Зачем? – удивлен ее непоследовательностью.
Переводит взгляд на меня:
– Потому что я не могу быть вашей любовницей.
Вот тебе раз!
– Я тебе не предлагаю быть моей любовницей.
Она теряется:
– Тогда что же?
– Ничего. Ты массажистка – я тебя нанял. На этом всё.
– Но…
– Никаких «но».
– А если опять…
– Ты будущий врач, так веди себя соответствующе.
Алиса молчит какое-то время, затем произносит:
– Я буду. А вы? Вы уверены в своей выдержке? В том, что не переступите грань?
Не сдерживаю усмешку:
– Проверим?
– Прямо сейчас?
– А что тянуть?
Слегка растеряна, но встает:
– Хорошо… Тогда я пойду к сауне, все подготовлю.
– Да. Я спущусь через десять минут.
Она идет к выходу, открывает двери, оглядывается.
– Зачем вы меня позвали в библиотеку?
– Почему нет? Если хочешь, можешь пользоваться ею в любое время.
Расцветает:
– Правда? Спасибо!
Уходит. Невольно улыбаюсь. Ей двадцать, а она такая наивная. Из информации, которую предоставил Сева, знаю об ее увлечении книгами. Пусть наслаждается, лишь бы не шастала по территории. Откидываюсь на спинку кресла. Не хочет быть моей любовницей… У меня нет любовниц, предпочитаю кратковременные связи. Если захочу, Бэмби не будет исключением. Просто я еще не решил, как поступитьс ней.
Алиса
Спускаюсь к сауне, приготавливаю все необходимое, включаю расслабляющую музыку. Виктор Сергеев приходит вовремя. Прошло всего десять минут, а я вся на нервах в отличие от Виктора – он спокоен. Непринужденно снимает халат, ложится на кушетку вниз лицом. Накидываю ему на бедра полотенце… чтобы меня ничего не отвлекало. Растираю по его коже масло, принимаюсь за массаж. Молчу. Пальцы дрожат.
– Расскажи о себе, – произносит Виктор Сергеев.
На мгновение замираю. О себе?
– Что именно вы хотите знать? – спрашиваю.
– Что посчитаешь нужным рассказать.
– По гороскопу я дева, – произношу. Личное просто не готова с ним обсуждать.
Он приподнимает и слегка поворачивает голову.
– Какой толк от этой информации?
Пожимаю плечами:
– Не знаю. Но мой гороскоп совпадает. Я настоящая дева.
Цыкает. Снова ложится:
– Что еще?
– А вы мне о себе расскажете? – отвечаю вопросом на вопрос.
Молчит. Продолжаю массаж.
– Я родился восемнадцатого августа, – произносит.
Принимает мои условия? Или просто потешается?
– Серьезно?
– Да.
– Вы лев. О! Через месяц у вас день рождения! Сколько вам исполнится?
– Сорок три, – отвечает.
– Вам не дашь!.. В смысле, вы прекрасно выглядите!
Вот что за ерунда? Почему рядом с ним я начинаю молоть глупости? Может, правда, немного о себе рассказать? Так хотя бы не попаду в двусмысленную ситуацию из-за своего длинного языка.
Произношу:
– Я сирота. Отца не знаю, мама умерла, когда мне было пять лет… Меня воспитывала бабушка. Мы жили в деревне, на окраине. С одной стороны, живописная река, с другой, густой лес. Красиво… Мне нравилось. Потом бабушка умерла… Приехала тётя и забрала меня в город… Окончила здесь школу, поступила в медучилище… Полгода назад тетя умерла. Я осталась одна. Семен Семенович по ее просьбе за мной присматривает, заботится… После медучилища устроилась в больницу. Подрабатываю, делая массаж. Иногда в парке провожу занятия йогой… Хочу выучиться на терапевта… Из увлечений – книги, йога, медитация… Переворачивайтесь.
Сергеев поворачивается на спину, смотрит на меня.
– Что? – спрашиваю.
Отрицательно качает головой.
Виктор
Не ожидал, что она мне расскажет. Сразу понял, что не хочет говорить, но после парочки двусмысленных высказываний, сдалась и предпочла о себе рассказать. Из досье, предоставленном Севой, я все это знал и, при необходимости, в нужный момент мог использовать для своей пользы. Однако подкупала ее искренность. Со мной. Она мне доверяет.
– Расскажите о себе, – просит и принимается за мою ногу.
Что я могу о себе рассказать? Для меня – все слишком личное. Для нее – опасное. Я как Синяя Борода – у меня свои тайны, о которых никому не следует знать.
– А что ты обо мне слышала? – спрашиваю, а она немного краснеет.
– Ну… Совсем немного.
– Судя по всему, ничего хорошего.
– От чего же? О вас могут многое, что говорить – вы ведь влиятельный, важный человек в городе. Я вот знаю, что вы нашей больнице помогаете, даже онкологический корпус отстроили. А еще людей на мосту спасали.
– Это сплетни, – отрицаю.
Она с укоризной на меня смотрит:
– Зачем вы меня обманываете? Я была там, на «скорой». Видела вас.
Молчу. Не скажу, что мне стыдно. Зато она разочаровалась. Прокололся, конечно. Ничего толком не сказал, а на лжи поймала.
– Предпочитаю об этом не распространяться, – поясняю.
– Предпочитаете, чтобы вас считали жестоким?
Приподнимаюсь, смотрю ей в глаза, признаюсь честно:
– Я и есть жестокий.
