Инга Алексеевна Варшавская
История о том, как Ишак стал мудрым
Глава 19. Ишак и злость
Сенсей и Курица сидели за столом и играли в шахматы. Они играли уже три часа. Поначалу Ишак сидел рядом с ними и болел то за Курицу, то за Сенсея, чтобы никого не обидеть, но потом ему надоело, и он ушел на кухню. Там он перемыл всю посуду, попил чай, съел кусок пирога, потом еще один, а Курица с Сенсеем все играли и играли.
– Сенсей, может, в долину прогуляемся? – крикнул Ишак из кухни, когда тот сделал ход слоном на А3.
– Мой ушастый друг, я всегда с удовольствием прогуляюсь с тобой в долину, но в данный момент меня так захватила игра, что я не могу оторваться! Я и не знал, что Курица такой сильный соперник! – Сенсей с азартом следил за ее ходом.
– Не знал, что Курица такой сильный соперник, бе-бе-бе, – передразнил Ишак Сенсея, но все-таки решил дать им еще немного времени.
Прошло еще полчаса, они все еще продолжали играть. Ишак сидел на стуле, скучал и болтал копытами.
– Курица! – позвал он. Она не отреагировала. – Курица-а-а, – снова позвал он.
– Да, что такое? – отозвалась она, напряженно глядя на доску.
– Может, приготовим что-нибудь вкусненькое? Или спечем малиновый пирог, а то этот я уже доел, – предложил Ишак.
– Конечно, конечно, только не сейчас! Сейчас я занята, попозже, – ответила она радостно, потому что только что съела ферзя у Сенсея.
– Конечно, конечно, – теперь Ишак передразнил Курицу, скорчив презрительную гримасу. – Тьфу! Надоели! – разозлился он и ушел в свою комнату.
«Нет, что они о себе возомнили? Сидят в моем доме, а на меня никакого внимания не обращают! Нет! Это ни в какие ворота не лезет! Я тоже на них обращать внимание не буду, вот тогда и посмотрим, что они скажут! Мне вообще на них наплевать! Я вон, вообще, давно уже уборку в шкафу хотел сделать! Вот этим и займусь! А они пусть там играют!» – подумал Ишак и принялся за дело.
Чем дольше он убирал – тем больше он злился, чем больше он злился – тем быстрее убирал. У него кипело все внутри, грудь разрывал огонь, его движения были резкими и быстрыми. Он был очень зол на своих друзей, он хотел пойти и сказать им, как он зол, но усиленно делал вид, что их не замечает. Беспрерывно злясь, он прибрался в шкафу, убрал свою комнату и кухню (комнату Курицы он пропустил), навел порядок в сарае и подстриг лужайку. Он готов был делать что угодно, только бы не обращать внимания на друзей, но чем сильнее он старался о них не думать, тем больше думал – думал и злился. Вскоре он убрал все, что можно, кроме гостиной и комнаты Курицы. Ишак вернулся к друзьям и увидел, что они продолжают играть в шахматы, весело болтая, смеясь и пребывая в отличном настроении.
– О, Ишак! Как твои дела? – Сенсей мельком взглянул на него.
– Замечательно, – сквозь зубы проговорил Ишак.
– Чудесно. Мы еще тут поиграем с Курицей, а потом сходим с тобой в долину, хорошо? – сказал Сенсей и, даже не взглянув на Ишака и не дождавшись ответа, продолжил играть.
«Делайте вы что хотите, никуда я с тобой не пойду! И вообще, уйду я от вас. Все равно вам наплевать на меня!» – в сердцах подумал Ишак и вышел на улицу.
Вначале он хотел пойти в долину, но это было первое место, где они стали бы его искать, потом решил зайти к Барану, но вспомнил, что тот некстати уехал навестить родственников, и дома его не было, поэтому он пошел в сарай и спрятался в старом сундуке.
Он стал ждать. Он сам не понимал, чего именно он ждал, но ждал и злился. Очень сильно злился. Он точно не знал, сколько лежал в сундуке, но у него уже копыта затекли, и он не чувствовал ног. Ему очень хотелось вытянуть их, но ради этого пришлось бы открыть крышку сундука и выдать себя, а этого ему хотелось меньше всего. В сундуке к тому же не хватало воздуха, и Ишак задыхался, но продолжал лежать и злиться. Когда эту пытку продолжать было уже невозможно, он все-таки вылез из своего укрытия и пошел к дому.
Уже наступал вечер, и солнце опускалось, заливая розовым светом все вокруг. Ишак остановился в нерешимости. Он очень хотел наказать своих друзей за то, что они его игнорировали, но и домой ему тоже хотелось, потому что он проголодался и устал. Он остановился прямо напротив окна и увидел, как Сенсей с Курицей беззаботно болтают, сидя за столом, и пьют чай.
Тут Ишак не выдержал. Он вбежал в дом, с яростью открыл дверь и прямо с порога начал кричать:
– Да как вы смеете! Да вы!.. Друзья еще! Предатели! Как вы могли?
Сенсей и Курица замерли, ничего не понимая, и ошарашенно смотрели на Ишака.
– Что случилось? Что с тобой? – Курица встала из-за стола.
– Почему ты так кричишь, мой ушастый друг? Что мы тебе сделали? – изумился Сенсей, поставив кружку на стол.
– Да ничего! Видите! Ничего вы не сделали! Я так зол на вас! Вы все время играли в свои шахматы и не замечали меня! Совсем! А я так злился! – кричал разъяренный Ишак.
– А почему же ты злился? Мы же просто играли в шахматы, мы тебя никак не обижали и не предавали, – спокойно сказал Сенсей.
– Вы не замечали меня! Не видели, как я злюсь! А я так страдал! Вам было все равно! – из последних сил закричал Ишак.
Замолчав, он плюхнулся на сундук, который стоял у двери.
– Во-первых, мой ушастый друг, извини, если мы как-то тебя обидели. Мы с Курицей прекрасно проводили время и даже не подозревали, что делаем этим тебе больно. Во-вторых, вот тебе наглядный пример, что злость разрушает лишь того, кто злится, а не того, на кого злятся, – произнес Сенсей с серьезным лицом.
Обессиленный Ишак тяжело дышал.
– Так это что? Твой очередной урок? – спросил он.
– Да, мой ушастый друг. Нам было не все равно, мы только делали вид, что нам все равно. Мы за тебя переживали, особенно тогда, когда ты залез в сундук! Как ты там не задохнулся? – Сенсей удивленно посмотрел на Ишака. – Но самое главное, помни, что единственный, на кого влияет твоя злость, – это ты, и разрушает и ранит она только тебя. А предметы твоей злости… просто играют в шахматы или пьют чай, понимаешь? Я говорю о бессмысленной злости, когда ты, например, ударился копытом о стул и тебе больно. Есть ли смысл злиться на стул? Ему же все равно! Или как в ситуации с нами, когда ты даже не сказал, что разозлился и обиделся, и тем самым не дал даже шанса исправить ситуацию, понимаешь? – поинтересовался Сенсей.
– Понимаю, но если вы меня действительно обидите, то я могу злиться, да? – спросил Ишак, но обрадовался, что все-таки друзьям было не наплевать на него.
– Можешь, – подтвердил Сенсей.
– Я тут пирог испекла, пока ты в сундуке сидел, твой любимый, малиновый. Будешь? – Курица направилась к печке.
Ишак за пирог бы все на свете простил.
– Ага, и чай. Вы тоже будете? – спросил он.
– Будем, будем, но я только чай, – отозвался Сенсей.
– Вот здорово, – и Ишак сел за стол.
За окном солнце уже почти закатилось. «Весь день просто так провел, пока злился на них!» – подумал Ишак. Он сначала хотел разозлиться на солнце, но какой смысл злиться на солнце весь вечер, если тому все равно и оно так или иначе сядет сегодня, а завтра снова зайдет, независимо от того, злится Ишак на него или нет.
Глава 20. Ишак – обладатель невиданной силы
Ишак и Сенсей сидели в гостиной, пили чай и уплетали пирог с вишней.
– Знаешь, Сенсей, я так тебе завидую! Ты просто какой-то волшебник! Ты обладаешь невероятной силой! – заявил Ишак, откусывая кусок пирога.
– Ты так считаешь? Почему? – Сенсей отпил из кружки чая с мятой.
– Ты еще спрашиваешь? Ты все знаешь! Пока я пытаюсь понять, как лучше поступить в той или иной ситуации, ты уже заранее знаешь ответ! Ты обладаешь этими всякими волшебными штуками, ты можешь заставить меня замолчать или говорить, что тебе надо. Ты умеешь летать и появляться из воздуха! Я бы очень хотел так же! – произнес мечтательно Ишак.
– Да? Действительно? Ты хотел бы обладать такими же знаниями и силой? – прищурился Сенсей.
– Конечно! А что? Ты можешь это устроить? – Ишак прищурился в ответ.
Сенсей не ответил. Он улыбнулся, щелкнул пальцами, и душа Ишака переместилась в тело Сенсея, а его душа была временно перемещена в тело Ишака.
– Ой! Ой-ой-ой-ой-ой!
Ишак оглядел свое новое тело. Он крутился вокруг себя, радостно подпрыгивая. Сенсей, в свою очередь, сел на пол, скрестил копыта и закрыл глаза.
– А что я умею? Сенсей! Скажи мне, что я умею? – Ишак смотрел на свои руки.
– Все, – ответил Сенсей, не открывая глаз.
– Могу ли я кусок пирога превратить в целый пирог, а потом из него сделать еще один? – спросил Ишак-Сенсей, глядя на свою тарелку.
– Можешь, – спокойно ответил Сенсей в теле Ишака с закрытыми глазами.
– Как? Я хочу попробовать! Расскажи мне! – взмолился Ишак. Он плюхнулся на колени рядом с Сенсеем и стал умолять его рассказать ему пару секретов.
– Хорошо, я расскажу тебе, – ответил Сенсей, не открывая глаз. – Только ты должен обещать, что будешь разумно использовать силу, которая тебе досталась!
– Да, да, да, конечно! – Ишак радостно кивал.
– Хорошо, тогда слушай…
И Сенсей рассказал ему несколько простых вещей, с которыми справился бы и котенок. Сенсей хоть и находился в теле Ишака, но не был глуп, поэтому рассказал лишь один процент из того, что умел сам.
Ишак внимательно выслушал и тут же принялся применять новые навыки. Надо было видеть его лицо, когда у него из куска пирога получилось сделать целый пирог. Радости Ишака не было предела.
Тут в комнату заглянула Курица и окаменела. Перед нею Ишак сидел на полу в позе лотоса с закрытыми глазами, а Сенсей скакал по комнате, как умалишенный, превращая куски пирога в целые пироги. Она не могла поверить в увиденное, закрыла глаза, потрясла головой в надежде, что это сумасшествие испарится, как страшный сон, а затем снова открыла: ничего не изменилось. Она зажмурилась, потом ущипнула себя, думая, что спит, но Сенсей все так же скакал, а Ишак спокойно сидел.
Внезапно Сенсей повернулся к ней и заорал:
– О, Курица-а-а! Привет!
Курица поняла, что у нее два варианта: либо бежать, либо в обморок падать, – но поскольку Сенсей превращал все, что видел, в пироги, она решила бежать, ведь перспектива стать пирогом ее не прельщала. Она захлопнула дверь и вместо того, чтобы бежать, решила спрятаться под стол.
Как только она засунула второе крыло под стол, дверь в гостиную открылась и мимо нее пронесся Сенсей с криками:
– Курица-а-а! Стой, кому говорят, смотри, что я тебе покажу! Смотри, что я умею!
Курица по своей природе была атеисткой, но даже она начала молиться, потому что, если уж Сенсей сошел с ума, то всему конец. Через некоторое время Курица перестала слышать бешеные крики Сенсея и вылезла из-под стола. Она отряхнулась и вспомнила, что в комнате еще был Ишак.
Она отворила дверь в гостиную и увидела Ишака: он все так же сидел на полу в позе лотоса, глаза его были закрыты. Курица нахмурилась, что-то тут определенно не складывалось.
– Здравствуйте, уважаемая Курица, – произнес Ишак, не открывая глаз.
Тут Курица подумала, что она сошла с ума, потому что Ишак никогда в жизни не мог назвать ее «уважаемая Курица». Она начала догадываться, что что-то не так… но боялась даже предположить.
– Вы, моя уважаемая Курица, правильно все поняли. Я – Сенсей, хоть и нахожусь в теле Ишака, – сказал Ишак.
Курица нахмурилась. Ее интуиция подсказывала, что Ишак не врет, однако глаза видели Ишака, а не Сенсея, и она ничего не могла с этим поделать. Пришлось пойти на крайние меры.
– Если вы – Сенсей, то тогда точно знаете ответ на этот вопрос. Скажите мне, что такое Моне? – она скрестила крылья на груди.
– Я не знаю, что вы имеете в виду, но единственный известный мне Моне – это французский художник. Их, кстати, было два: Моне и Мане, я могу вас научить их различать. Моя любимая картина…
– Ну, е-мое! Уважаемый Сенсей Сенсеевич! Как так получилось, что вы тут, а Ишак там? – перебила его Курица, ошарашенно вытаращившись на него.
– Случайно, но исключительно в воспитательных целях, – открыл Сенсей глаза.
– Вот у вас воспитательные цели, а я думала, что с ума сошла! Или еще хуже – вы! Как вам такое в голову пришло? Вы что, Ишака не знаете? – возмутилась Курица, грозно сдвинув брови к переносице.
– Не переживайте! Все под контролем, – заверил ее Сенсей, широко улыбаясь, и тут послышался страшный треск с улицы.
– Вы уверены? – испуганно спросила Курица.
– Уже нет.
Он вскочил, и они с Курицей бросились во двор. Их глазам открылась изумительная картина – Сенсей (Ишак в его теле) пытался летать. Это получалось у него очень плохо: он никак не мог настроить ни траекторию полета, ни высоту, и постоянно то врезался в забор, то ударялся о землю.
– Ай! Сенсей, помоги, как мне это остановить? – закричал Ишак, пролетел мимо Курицы и Сенсея и с силой врезался в окно, разбив его.
– Глубоко дыши! Думай о том, как и куда ты хочешь лететь, и не спеши! – принялся наставлять Сенсей. Как только он это крикнул, то у Ишака сразу все «получилось» – и тело Сенсея врезалось в фонарный столб.
– Что-то я не хочу свое тело обратно, – произнес Сенсей, глядя на Ишака, съезжающего по столбу вниз.
– Вот посмотрите, к чему привели ваши воспитательные цели! – сурово сказала Курица, указывая на разбитое окно.
– Я все починю, – быстро ответил Сенсей и побежал помогать Ишаку.
Когда он подбежал к нему, он только и успел, что открыть рот, чтобы объяснить, как летать, но Ишак в теле Сенсея, с криком: «А-а-а!» взлетел вверх, как ракета. Спикировав вниз, он снес забор, тем самым напугав Барана, который загорал на траве, и устремился в деревню. Сенсей остался моргать длинными ишаковскими ресницами под очень злым взглядом Курицы.
– Что произошло? – ошарашенно спросил Баран, оглядывая Курицу и Ишака.
– Если он себя убьет, то виноваты будете вы, – грозно взглянула на Сенсея Курица.
Она прошествовала мимо, прошла через остатки калитки и направилась по дороге в сторону деревни. Сенсей никогда толком не знал, как общаться с женщинами, а с очень злыми – тем более, поэтому просто остался стоять на месте.
– Ну, вы идете? – грозно крикнула Курица.
– Бегу, бегу, – отозвался Сенсей и побежал за ней.
«И как только Ишак ходит на этих копытах?» – подумал он.
Баран так и продолжал стоять посреди лужайки, абсолютно не понимая, почему он только что лишился забора.
Когда Сенсей в теле Ишака и Курица, добрались до деревни, следы пребывания Ишака были повсюду: во-первых, деревня выглядела так, как будто по ней прошелся тайфун, а во-вторых, повсюду валялись пироги. Курица очень сердито посмотрела на Сенсея и спросила:
– И это тоже почините?
Сенсей, поджав большие губы Ишака, утвердительно закивал головой.
– Пойдемте, найдем его! – он, как сыщик, пошел по следам разрушений.
Сенсей был зол. Он надеялся, что Ишак хоть чему-то научился за то время, что они были знакомы, но тот лишь бессмысленно использовал его силу.
Когда они подошли к детской площадке, то увидели парящего в воздухе Ишака-Сенсея с толпой малышей, которые, как завороженные, смотрели на него. Он выделывал разные пируэты, становясь то на голову в воздухе, то крутясь на одном пальце. Малыши в ответ хлопали в ладоши и радостно смеялись.
– Если вдруг вы в следующий раз придумаете еще как-то его уму разуму научить, то сообразите какой-нибудь менее разрушительный способ, пожалуйста. Вы-то улетите туда, не знаю, куда вы там всегда улетаете, а нам с этим позором жить, – Курица быстро направилась к Ишаку-Сенсею, вертевшемуся на голове.
– Уважаемая Курица, вам никто не говорил, что вы слишком прямолинейны и откровенны? Я и не знал, что вы такая! – отозвался Сенсей.
– А вам никто не говорил, что сначала надо думать, а потом делать? И вообще, знайте, что нет никого страшнее Курицы в гневе! – отрезала та.
Они подошли к Ишаку. Он их не видел, потому что находился спиной к ним, а лицом к малышам. Курица уже протянула крыло, чтобы схватить Ишака за шиворот – точнее, тело Сенсея за кимоно, но копыто Ишака ее остановило. Сенсей приложил копыто ко рту и попросил Курицу молчать, взглядом указав на Ишака-Сенсея, вертевшегося на голове.
– …если у вас есть мечта, то нужно обязательно к ней стремиться и делать все, чтобы она исполнилась. Просто так, если вы будете сидеть и ждать, ничего не изменится, – рассказывал Ишак и снова сделал кувырок. – А если вдруг вы чего-то боитесь, то надо собрать все свои силы в кулак и пересилить себя! Побороть свой страх, и он больше не будет вашим страхом! – объяснял Ишак, вертясь на голове в воздухе.
Услышав это, Сенсей заулыбался во всю ишаковскую пасть и многозначительно взглянул на Курицу. Та гордо молчала, но крыло убрала.
– Так вот, а еще… – продолжал Ишак. – Не все так красиво внутри, как снаружи, и если вы…
Ишак осекся, потому что увидел Курицу и Сенсея в своем теле.
– Ой, – сказал он, перестал говорить и опустился на землю. – Привет, а вы чего тут?
Курица подняла одну бровь и развела крыльями, указывая на разрушения.
– Э-э-э, да, я просто толком не мог понять, как затормозить! – объяснил Ишак. – Я все… – начал было Ишак, но тут Курица его перебила:
– Дай угадаю! Починишь? – тоном строгой учительницы спросила она.
– Ага, – неуверенно ответил Ишак.
– Конечно, починишь, куда ты денешься! Ну-ка! Давайте, быстро меняйтесь местами, пока еще чего-нибудь не натворили! – грозно приказала она.
Ишак испуганно посмотрел на Сенсея, потом щелкнул пальцами, и все вернулось на круги своя.
– Отлично, теперь принимайтесь за работу.
Курица ушла.
– Что это с ней? Почему она такая злая? – спросил Ишак, поднимая мусорный бак, который уронил до этого.
– Не знаю, первый раз ее такой вижу, она обычно в обморок падает, а тут крушить стены готова!
Сенсей переминался с ноги на ногу. Как он был рад, что у него снова были ноги, а не копыта!
– Никогда не понимал женщин, – признался Ишак.
– И я.
Тут Курица остановилась, обернулась и подарила Ишаку с Сенсеем очередной грозный взгляд. Те, испугавшись, резко принялись все чинить, даже то, что не было виной урагана под названием «Ишак».
– Сенсей, как думаешь, я справился с твоей работой? – Ишак прибивал доску к забору.
– Мой дорогой друг, ты меня удивил поначалу, когда принялся печь миллион пирогов. Я думал, что ты безнадежен, но, когда я увидел тебя с детьми, я понял, что все это было не зря, – Сенсей вставлял разбитое стекло в оконную раму магазина.
– Хочешь сказать, что я хорошо справился? Да? – обрадовался Ишак.
– Хорошо, – подтвердил Сенсей. – Кстати, а почему ты так смешно крутился, когда рассказывал малышам свои мысли?
– О, это просто! Я понял, что они так лучше воспринимают информацию, до этого они все время разбегались и шумели. Я сначала так случайно сделал и увидел, что им понравилось, ну вот так как-то само получилось…
– Должен признать, что получилось хорошо, – подметил Сенсей, наконец-то справившись с окном.
– Сенсей, ты знаешь, что ты не должен мне помогать, ведь это я тут все сломал, а не ты, – Ишак прибивал очередную доску к забору.
– Должен, – Сенсей принялся чинить скамейку.
– Почему? – удивился Ишак.
– Потому что каждый должен отвечать за свои поступки. Сломал ты, а силу дал тебе я, – ответил Сенсей.
Тут за их спиной послышался шум. Они обернулись и увидели Курицу и Барана. Первая шла с метлой и совком, а второй – с молотком, пилой и гвоздями. Курица молча подошла к ним и стала подметать, а Баран принялся чинить сбитый фонарный столб.
– Почему вы тут? – удивленно спросил Ишак.
– Потому что ты должен быть со своими друзьями, даже если они не правы. Ты можешь сказать им, что считаешь их действия опрометчивыми, но все равно быть с ними, – отрезала Курица и принялась собирать мусор в пакет.
Баран кивнул, согласившись с ее словами, и добавил:
– Мой забор тоже вместе починим, я тебе как раз свою новую газонокосилку покажу. У меня такая лужайка тепе-е-ерь…
Все вместе они все и починили, да еще и убрали улицы деревни.
Глава 21. Ишак и очки
Ишак, Сенсей и Курица направлялись к обрыву. Каждый год вся деревня собиралась одним вечером, чтобы посмотреть на самый красивый закат. Ни Ишак, ни Курица его еще не видели, поэтому находились в приятном ожидании. У Сенсея сегодня был выходной, и Ишак пригласил его провести вечер с ними, чтобы вместе насладиться закатом невиданной красоты. Вот так и получилось, что они компанией направлялись к обрыву.
Курица надела свою лучшую шляпу и подходящие к ней по цвету очки. Ишак не надел ни очков, ни шляпы, но зато он тащил корзину, собранную Курицей, в которой находилось все для пикника. Когда они добрались до обрыва, там уже была вся деревня. Люди и животные сидели на траве, пили, ели, обсуждали последние новости и ожидали начала заката.
Ишак, Курица и Сенсей расстелили покрывало, достали еду, напитки и стали ждать. Ждать пришлось недолго. Буквально через несколько минут солнце, как будто с горки, начало скатываться в долину, все небо запылало ало-желтыми красками, деревья окрасились в розовый цвет, и наступила тишина: все следили за закатом. Даже птицы умолкли, сидя на ветках розовых деревьев, наблюдали очарование заката. Солнце медленно опускалось, окрашивая своими лучами реку, долину, обрыв и морды животных, которые сидели на траве. Ишак держал в одном копыте кусок любимого пирога, который испекла Курица утром, а в другом – стакан домашнего лимонада из апельсинов и клубники. Он не откусил ни одного куска с того момента, как начался закат. Ишак как открыл рот, чтобы начать есть пирог, так и замер. Этот закат, как и обещали, оказался самым красивым из всех, что он когда-либо видел.
– Да что это за закат? Вы что, совсем с ума сошли? – вдруг прервал тишину Свин, который сидел со своей семьей неподалеку от них.
Он вскочил и со злостью бросил банку свиного лимонада с обрыва.
– Я что, по-вашему, не видел никогда закатов? Я в этой деревне живу уже много лет! Раньше намного лучше было! Природа что, вздумала нас обмануть? Я отказываюсь смотреть это шоу, я ухожу! Пойдемте! – сказал Свин своей семье.
Он быстро собрал вещи, схватил недоумевающих детей, Свинью и ушел. Тут послышались недовольные возгласы и других животных, которые были согласны со Свином. Они тоже все встали и ушли.
Ишак так и продолжал сидеть с открытым ртом. Он не мог поверить, что кому-то мог не понравиться этот закат. Он взглянул на Сенсея. По лицу того понять было ничего невозможно, он был абсолютно спокоен и сосредоточен. Казалось, что он даже не заметил, что столько животных ушло. Ишак перевел взгляд на Курицу, та выглядела удивленной.
– Тебе нравится? – спросил Ишак Курицу.
– Конечно! Как он может не нравиться? – удивилась Курица.
– Вот и я не пойму, – пролепетал Ишак. – Сенсей! – позвал Ишак. Тот не отреагировал. – Сенсей, у меня к тебе вопрос, ау!
– Что такое? – Сенсей вырвался из плена своих раздумий.
– Ты, как обычно, все пропустил! Объясни мне, давай, включай свою мудрость на полную катушку! Расскажи мне! Как так получилось, что мы с Курицей в восторге от этого заката, а другие животные просто встали и ушли, потому что для них он ужасный? Они что, видели закаты еще красивее, и этот теперь им кажется плохим?
– Нет, мой дорогой друг, все просто: вы видели разные закаты, – взглянул Сенсей на Ишака.
– Как это? – у Ишака от удивления пирог из копыта выпал.
– Очень просто. Уважаемая Курица, где ваши замечательные очки? Могу я их позаимствовать? – обратился Сенсей к Курице.
– Конечно, только не сломайте, – сказала она.
Она посмотрела на Ишака, пока говорила. Тот сердито нахмурился, но ничего не сказал.
– Эти – мои любимые.
Курица отдала Сенсею очки. Они были розовые.
– Не переживайте, верну вам их даже в лучшем виде, чем были, – заверил ее Сенсей. – Мой ушастый друг, сейчас я попрошу тебя надеть эти очки, но будь с ними очень аккуратен, ведь они любимые у нашей Курицы.
– Да все будет нормально, – протянул Ишак копыто к Сенсею.
Он забыл, что все это время продолжал держать стакан с лимонадом. Он расплескал его весь, забрызгав и Курицу, и Сенсея.
– Что? Я случайно! – пояснил он, смотря на недовольную Курицу.
Он взял очки, надел их и-и-и… ничего не произошло.
– Сенсей, мне кажется, они сломаны, – Ишак размахивал копытами перед глазами.
– Как сломаны? – испугалась Курица.
– Ничего не изменилось! – Ишак глядел по сторонам.
Курица облегченно выпустила воздух.
– Скажи, мой друг, что ты видишь перед собой? – спросил Сенсей.
– Тебя, – ответил Ишак, посмотрев на него.
– Оглянись, взгляни на долину, небо, реку, горы, опиши мне, что ты видишь, – предложил Сенсей.
– Ну-у-у, все такое же, как и было до этого. Горы высоченные, возвышаются над рекой, солнце опускается прямо туда, к горе, небо такое… я даже описать не могу, там столько цветов! Красный, оранжевый, желтый, золотой, а там, в вышине, все фиолетовое и синее! А еще все розовое! Все-все: и трава, и река, и деревья! Так красиво все это! В реке очень красиво отражаются горы и солнце, и она такая ти-и-ихая и спокойная, как будто тоже любуется этим чудом природы! – восторгался Ишак, разглядывая пейзаж.
– Хорошо, теперь сними очки, – попросил Сенсей.
Ишак снял очки.
– Ну как? – спросил Сенсей.
Ишак пожал плечами:
– Никак. Ничегошеньки не изменилось!
– Хорошо, теперь снова надень очки, – Сенсей щелкнул при этом пальцами.
Ишак послушно надел очки, огляделся и ахнул! Он видел ту же реку, горы и закатное солнце, но все было в разы тусклее! Не тусклее даже, а просто серым! Ишак не различал цвета на небе, больше ничего не было залито розовым светом, закат уже не казался ему лучшим в жизни, а даже наоборот – он был отвратителен ему.
Ишак стал замечать вещи, которые не видел раньше: мусор, оставленный на траве, перекошенный забор у дома в долине, у дерева, которое росло на обрыве, были отпилены две ветки. Оказалось, что рядом было очень много выжженной травы, потому что стояло жаркое, сухое лето.
Ишак поразился, насколько мир потускнел. Он испугался, что у него что-то со зрением, вскочил и отбросил очки в сторону. Сразу как будто кто-то добавил яркости в этот мир. Все вернулось на круги своя, солнце почти уже село, но все равно было невероятно красиво.
– Как это? Что я только что видел? – удивленно спросил Ишак.
– Ты видел мир глазами Свина, – ответил Сенсей.
– Он видит мир так? Почему он заметил только плохое? Почему он не видел всей той красоты, которую видел я? Почему все серое? Почему нет цветов? У него что, глаза сломаны? – пораженный Ишак не мог поверить, что они оба видели одно и то же.
– Нет, с его глазами все хорошо, просто он так видел этот закат. Понимаешь, мой ушастый друг, во всем есть плохое и хорошее, но каждый выбирает сам, на чем ему сосредоточиться. В жизни, как и в этом закате, есть невероятной красоты небо, есть отражающиеся горы в реке и чудесная долина, которая изумительно освещается во время заката, но в то же время в этом прекрасном пейзаже есть перекошенный забор, мусор и выгоревшая трава. Каждый решает для себя сам, на чем сосредоточить свое внимание и что видеть в этом закате, – Сенсей продолжал смотреть на долину.
Ишак молчал, он тоже смотрел на долину и не мог поверить, что кто-то может променять эту красоту на выжженную траву. Его размышления прервала Курица, все это время молча слушавшая и следившая за происходящим.
– Нет, ну просила же быть аккуратнее!
Она встала, чтобы поднять и отряхнуть очки от грязи, и надела их, взглянув на Ишака и Сенсея.
– Кстати, хотела вам сказать… – начала было она, надевая очки, но тут же замолчала, потому что Сенсей еще не успел щелкнуть пальцами и прекратить действие магии, поэтому очки продолжали показывать мир глазами Свина.
Она увидела Ишака и Сенсея совсем не такими, как обычно. У Ишака были такие большие зубы, что казалось, что на его морде больше ничего нет, кроме них, его ноги были такими кривыми, что любое колесо бы позавидовало, а живот! Сколько же пирогов съел Ишак, ему надо было срочно худеть! Курица перевела взгляд на Сенсея – он оказался каким-то скрюченным старикашкой, на его лице была презрительная гримаса, которой уж от Сенсея Курица никак не ожидала.
Тут Сенсей щелкнул пальцами, и Курица увидела своих друзей в привычном виде: такими, какими она видела их всегда. Сенсей улыбался.
– Если я когда-нибудь буду видеть мир таким, каким видит его Свин, то просто сдайте меня в курятник, – Курица села на плед и принялась есть пирог. Ишак и Сенсей последовали ее примеру. Стало уже совсем темно, и все животные отправились по домам.
– Я не хочу замечать выжженную траву, я хочу видеть красивый закат, – сказал Ишак.
– Значит, будешь видеть красивый, ведь только ты решаешь, какой закат тебе смотреть: яркий или серый, – произнес Сенсей.
– Я тебя понял, жалко только, что из-за случившегося мы пропустили сегодняшний, и теперь нам придется ждать целый год, чтобы посмотреть его снова, – посетовал Ишак.
– Вот тут ты ошибаешься, мой ушастый друг, – сказал Сенсей.
Он щелкнул пальцами, и они как будто перенеслись туда, откуда начался этот вечер: солнце начинало садиться и озарять долину розовым светом.
– Ты что? Умеешь переноситься во времени? Мы в прошлом? – восторженно воскликнул Ишак.
– Нет, это просто запись сегодняшнего вечера, но выглядит очень правдоподобно, не так ли? – смеясь, сказал Сенсей.
– Очень! – восхищенно призналась Курица.
Они посмотрели закат еще раз, и никто из них не заметил ни мусора, ни выгоревшей травы. А очки к Курице, действительно, вернулись в лучшем виде, ведь это были очки, которые видели мир только глазами Курицы, а не Свина.