Иман Кальби
Тайна Кабила
Глава 1
Удовольствие… Что он знал об удовольствии до этой ночи? До ее объятий, до ее дыхания у него на груди, до ее вскриков и стонов- таких искренних, а оттого сладких, таких упоительных, что хотелось записать их в голове, на подкорках мозга, и слушать без остановки, как самую красивую песню… И ее дыхание слушать. Слушать и понимать, что биение ее сердца- это теперь ритм и его дыхания…
Кабил уже успел привыкнуть к роскоши. Да, когда-то богатство, шик, красивые женщины и вещи трогали его, составляли смысл его жизни, ассоциировались с успехом, которого он достиг таким трудом. Со временем это чувство притупилось, приобретя форму приторного перенасыщения. Да, он увлекался. Увлекался всем роскошным- женщинами, домами, машинами, яхтами, элитными хобби вроде разведения лошадей, плантаций кофе или виноградников. Увлечения были одним из многих развлечений в жизни. Тем, что позволяли отдыхать после насыщенной работы.
С Ней было иначе. Маленькая девочка. Волоокая красавица с карамельно-каштановыми волосами… Она была уникальной, неповторимой, неподражаемой… Сначала ему было просто приятно наблюдать за ней. Восхищали ее упорность и любознательность. Порода, которая была видна и в силе характера, и во врожденной степенности. Трогало её желание узнать и полюбить новую страну. Раздражали строптивость и бунтарство… Волновали женственность и природная сексуальность… Элисса не была пресной. Она не была предсказуемой. Она не была легко считываемой, несмотря на юный возраст и банальную неопытность… Помогать ей, вести её в новом для нее мире стало своего рода развлечением для него. И он сам не понял, как развлечение смогло так поглотить. Он с удивлением наблюдал за своим собственным состоянием при каждой новой их встрече- и не мог поверить, что это он, что это с ним такое происходит. Что молодая девчонка, бесконечно погрязшая в своих проблемах и переживаниях, станет главным искушением его жизни. Искушением главным, чему испокон веков не могли противостоять мужчины- искушением невинностью…
Её невинность… Агилас закрывал глаза и думал о том, что Она невинна. Что ни одна грязная, порочная рука не касалась этого совершенного тела, что эта искренность в глазах- уязвимая, пусть и решительная- настолько редкие, настолько уникальные явления в его окружении, что они кружили ему голову. Элисса была подобна утренней росе на розовых бутонах, нежному бризу с моря, сочному персику с тонкой гладкой кожурой и сладко-кислой сочной сердцевиной. Она влекла его. Она была его тайным грехом… Но по-настоящему диким это чувство стало тогда, когда он понял, что это притяжение взаимно…
Их тянуло друг к другу. Дико, неистово. И он мог бы в одиночку справиться со своим греховным влечением. Но то, как эта девочка отчаянно сама неслась ему навстречу, как трепетала при одном его появлении, как невольно восхищалась им, делали все его усилия тщетными.
Агилас стал одержим. Смешно представить. Он, умудренный, порочный, циничный- думал о девчонке, как мальчишка. Мечтал. Фантазировал. Томился. Алкал…
Когда она сама пришла к нему. Когда сдернула с себя последнюю преграду, когда подняла к нему свои тонкие ручки и обвила ими напряженную шею, когда ее сладкие не целованные губы сами потянулись к нему и коснулись его искусанного в нервном напряжении рта, все тормоза были сорваны. Жажда и одержимость захватили его сознание, как потоп врывается и заполняет пустые бреши. Последние барьеры были снесены. Единственное, в чем разум позволял ему не отпускать контроль, так это в напоре и неистовости его желания ею обладать. Не растерзать девочку, не покалечить, не причинить физическую боль своим нетерпением. Она ведь так невинна, так не искушена, так трепетна на фоне его порока…
Агилас на силу разомкнул их поцелуй и бережно положил обнаженную красавицу на кровать. Торс был все еще оголенным, только обмотанная ею повязка на его плече частично закрывала кожу от того, чтобы ничто не мешало ему почувствовать ее тепло и нежность. Он стащил с себя брюки и плавки, не отрывая от нее взгляда.
Когда почувствовал, как глаза Элиссы опускаются на его член и их зрачки расширяются, тело пронзило такое дикое возбуждение, что, казалось, он был готов кончить лишь от этого взгляда. Природа хорошо одарила его. Агилас был красив- большой, даже мощный, атлетический, харизматичный. Женщины дрожали от похоти, когда видели его размеры между ног. Ему льстило это, заводило, забавляло – что угодно, но с ней… С ней чувства были настолько сильными и сложными, что он терялся от обилия ощущений.
Обхватил себя руками. Зуд желания был нестерпимым.
–Не волнуйся, я не сделаю больно…– прохрипел и придвинулся.
–Можно? – Эли с робким любопытством протянула руку к эрегированному пенису мужчины и обхватила его, – такой большой… Он войдет в меня? Войдет, конечно… Я ведь… Больше не девственница…
Ее губы едва размыкались, когда она тихо шептала собственные мысли вслух.
Агилас усмехнулся. Опустился на нее, глубоко поцеловал в губы, жадно провел по ее мягким и упругим полушариям, накрывая острые от предвкушения соски своими губами.
–Ты сама невинность, Эли, – прошептал нежно, – ты даже не представляешь, как прекрасна в своей чистоте… Я так боюсь запятнать тебя…
–Не бойся…– раскрылась ему навстречу, выгибаясь в пояснице, – я хочу этого… Только с тобой на всем белом свете хочу.
В ответ- его рык. Скомканная мощным кулаком простынь. Попытка усмирить похотливого зверя, который так падок на ее женские чары, на этот бархатный голос, на патоку взгляда, на цветочное дыхание… Она чарует, завораживает, манит… Сама того пока не понимает, как действует на него. Агилас догадывался, какой женской силой будет обладать эта бестия, но и представить не мог всей ее власти…
Игривый блеск в глазах Элиссы придает ее невинности особую пленительность. Говорят, женщине надо уметь взволновать опытного мужчину. Элисса же волновала одним робким подергиванием плеч в дрожи предвкушения, в капельках пота на ключице, в гулком стуке сердца под аккуратными ребрами. Агилас изучал ее, гладил, как одержимый. Словно бы не верил, что она реальна, материальна перед ним, что он ее получил. Получил?
Руки опустились между ее ног, где было уже влажно и горячо. Элисса инстинктивно сжала бедра, почувствовав, как по внутренней стороне пробегает судорога-тень того удовольствия, которое он ей сейчас подарит, которое уже познала от его пальцев несколькими днями ранее.
–Ты такая отзывчивая, Эли, – шепчет ей в губы, перемежая шепот с поцелуями, – такая чувственная… Нет ничего прекраснее и пленительнее чувственной женщины, особенно если она здесь, – Агилас трогает свое сердце, а у Эли от этого его жеста внутри все сжимается. Хочется ущипнуть себя. Она не спит? Его слова реальны? Он реален?
Трогает его идеальный накачанный торс, чтобы удостовериться, что это не сон.
–Сделай меня своей, Агилас Бензема. Пусть свершится то, что было предначертано нашими линиями судьбы…
Глава 2
-Не спеши, красавица. Не спеши и не бойся…
Его пальцы искусно нащупывали самые чувствительные ее точки, заставляя срывать голос в неистовстве нетерпения. Робость и страх, казалось, отступили далеко. Он умел томить. Сам получал удовольствие от предвкушения. Он и так долго ждал, и так представлял слишком много раз, как бы сделал это. Он может подождать и еще пару мгновений. Насладиться рубежом, запомнить его. Мужчине всегда отрадно замирать в моменте своего триумфа.
Агилас развел ее ноги, немного отстранился и посмотрел на нее там. Эли дернулась, стыдливо пытаясь прикрыться. Он поцокал языком, слегка приподняв правую бровь, как выражали отрицание на Востоке.
–Не закрывайся от меня, девочка. Ты сказала, что хочешь быть моей. А это значит, я имею право смотреть на тебя там, где хочу. А я дико хочу… Больше всего на свете. Ты так совершенна, прекрасна… расслабься. Получай удовольствие. Тебе предстоит еще так много от меня узнать… Какие- то вещи покажутся тебе дикими, шокирующими… Не бойся- это всего лишь голос чопорных ханжей, заложенный условностями. Здесь, между нами, когда я рядом, ты можешь быть любой… мы можем быть любыми. Мир существует только для нас. Мы его создаем- нашими самыми сокровенными желаниями…
Она билась в мелкой дрожи. Глаза плыли от удовольствия и сладкого озноба. Чувство тотальной защищенности, доверия, спокойствия и упоения моментом делали ее такой счастливой в его руках, и в то же время, накаляли до предела, заставляли изнывать, потеряв терпение.
Агилас нежно развел влажные лепестки- сначала пальцами, потом членом и медленно вошел, не отрывая от Элиссы взгляда. Она жадно впитывала эмоции, глотая воздух приоткрытым ртом. Смотрела за тем, как меняется его мимика. Как страсть и дикое удовольствие скручивают его естество, и это находит отражение в обострившихся чертах красивого сурового лица.
–Элисса…– шептал он, замер и толкнулся до упора, чувствуя ее восхитительную девичью узость, ее неискушенность, – моя Элисса… Моя сказка…
Говорят, женщины любят ушами и глазами. А если еще и тело испытывает то, что сейчас испытывала она, то шанс не раствориться в мужчине, приносящем такие эмоции, равен нулю. Она растворилась. Отдала себя ему всю. Поэтому каждый его толчок, каждый вдох, каждое прикосновение к телу были и ее. Она чувствовала их как свои. Они были единым целым. Настолько комплементарно и глубоко во всех смыслах, что становилось страшно. Такому единению позавидует сама природа, сам Творец…
Элисса привыкла, страх схлынул, оставив простор для новых ощущений. Почувствовав ее облегчение, он нарастил темп и интенсивность. И все равно, немного одергивал себя. Не время. Он еще покажет ей, что такое неистовство, что такое страсть…
–Агилас! – закричала она, выгибаясь струной, – Агилас! Я люблю тебя!
–Элииии…– его глубокий рык разлетелся по комнате, впиваясь осколками мужской силы во что угодно, только не в Нее. Ее сейчас он был готов защитить, закрыть даже от самого себя. Дикая, щемящая нежность охватили все его сознание. Чувство, которое никогда не было ему знакомо… Он широко раскрыл глаза, впиваясь в извивающуюся и неимоверно красивую сейчас девушку под ним, и не представлял, что можно такое испытывать…
Он еще не произносил это ей вслух, но точно знал, что как прежде уже не будет. Эта нежная красивая девушка в его руках. Та, что была младше на двадцать лет. Та, что не предназначалась ему по обстоятельствам. Та, что была выше его по происхождению. Она стала для него всем в этом мире. Настолько, что он был готов пожертвовать даже этим миром ради нее… Ее тело создано для него. Ее дыхание- его кислород, ее слюна- его вода, ее улыбка- его солнце. Это не похоть. Да, он зверски хотел ее, желание даже сейчас, после такого мощного оргазма, делало его мужское достоинство каменным. Он влюбился в ее суть, в ее характер, в ее образ…
Ему мало. Зверски мало. Теперь, когда ее тело под ним обмякло, собственник, жаждущий обладания, зарычал внутри. Он переворачивает ее на живот. Она вздрагивает, когда горячие губы смыкаются на большом пальчике ноги. Агилас целует ее пятки, ее ноги, ступни, попу, поясницу. Она так пленительно прекрасна…
Немного разводит ее коленки и проводит языком по промежности. Элисса вскрикивает, пытаясь отстраниться…
–Тише, малышка, это лишь еще один способ доставить тебе удовольствие. Хотел этого с того момента, как увидел тебя… Сладкая, сладкая девочка…
Он проворно подкладывает подушку ей под бедра, еще сильнее раскрывает и целует- жадно, требовательно, нестерпимо приятно для нее. Щетина царапает и щекочет нежную плоть- и это заставляет жмуриться от яркости ощущений
–Дааа, – шепчет Эли, запрокидывая руку назад и вцепляясь в волосы Агиласа, – Даааа….
Ее стенки сжимаются. Всю трясет. Дико, сладко, до остановки сердца, чтобы потом оно начало биться еще сильнее, еще стремительнее в такт его дыханию на ее воспаленной от грубо- сладких ласк нежной коже.
Когда тело успокаивается после пережитого удовольствия, Элисса переворачивается на спину и тянется к нему с улыбкой.
Агилас тоже улыбается, чуть щурясь.
–Ты такая красивая сейчас, Эли… До безумия… До рези в глазах… Удовлетворенная женщина…
–Я люблю тебя, Агилас, – повторяет, целуя его оголенную грудь. Нежно гладя ее твердые рельефы.
–Ты такая максималистка, Эли, – улыбается ей в шею, не надышавшись, – девочка, начитавшаяся о любви… я просто подвернулся под руку. Твое сердце ждало мужчину. Вот и дождалось…
–Почему ты так говоришь?! Я не дурочка! У меня было достаточно времени, чтобы узнать тебя! Я знаю, насколько ты неидеален! И в то же время, ты восхищаешь меня, Агилас. Я чувствую себя там, где должна быть…
Замирает от своих же слов. Где она должна быть? Принцесса из влиятельнейшей семьи региона, красавица и аристократка… В постели своего свекра? В глазах всего мира она на самом дне, если только это всплывет. Мрачные мысли заполняют сознание- неизбежно, прогнозируемо… вне пределов их комнаты эта связь- позор…
Он почувствовал ее замешательство. Сам нахмурился и посерьезнел. Лежавший на тумбочке телефон дребезжал, и уже не первый раз. Он сбросил, быстро и раздраженно написав какое- то сообщение.
–Мне нужно уехать, – проронил через плечо, -Позвони сестре, Элисса. Скажи, что не приедешь. Что ты в Константине и пока останешься здесь. То же самое касается и твоего отца с матерью. Они собирались прибыть с официальным визитом в Алжир через месяц. Я тебе не говорил, чтобы был сюрприз, они просили, но будет правильнее поставить тебя в известность в силу новых обстоятельств… Полагаю, им не следует знать о произошедшем в пустыне, дабы избежать волнений и переживаний. Твоей жизни угрожали- это не шутки, но я решу все сам, без участия твоего отца. Да, и ещё. Вечером я приглашу сюда Тарика. Нужно поговорить о ближайших планах…
Планах… Прозвучало скупо и сухо. Сильно царапнуло ей слух. Об упоминании «мужа» внутри все сжалось. Агилас сейчас не сказал «о будущем», он сказал «о планах», словно бы они были на работе.
–У нас с завтрашнего дня начинается новый семестр в Париже, – тихо проговорила Элисса, – если я…
–Мы поговорим и об этом. – перебил ее, – но не сейчас. Сейчас у меня много дел. Я еду в Бумердес. Все, что тебе нужно, сделает Эдме. Можешь осмотреть дворец и погулять в саду. Здесь отменная библиотека. Не хуже, чем в основном дворце.
Она задумчиво кивнула, прикусив губу.
Агилас остановился в дверях, развернулся на девушку, теперь стыдливо прикрывшуюся простыней, словно бы между ними тоже снова вырос барьер. Напряжение висело в воздухе. Это чувствовали они оба.
–Не стоит накручивать себя и тем более корить, Элисса. Все мы несем ответственность за свои поступки. Я давал тебе выбор и не раз. Ты его сделала. Теперь придется принять мои правила…– он считал ее мысли, начав первым.
–И какие они, твои правила? – спросила слегка дрожащим от волнения голосом.
Перед ней теперь был тот самый Агилас Бензема, что надменно жалил взглядом и ворочал миллиардами нефтегазовых долларов.
Их взгляды пересеклись и его, как показалось, слегка смягчился, как снова посмотрел на нее. Он подошел к кровати и присел, погладив костяшками пальцев ее щеку.
–Мы живем в сложное время, девочка. И мир сложный вокруг нас, но еще сложнее наши обстоятельства в этом мире. Ситуация щекотливая. Ошибка в ней в буквальном смысле может разрушить наши жизни. Нельзя забываться. Нельзя быть самонадеянным и терять бдительность. А я очень боюсь, что ты можешь… ты юна и эмоциональна. Твои переживания написаны на лице. Это непозволительно в нашей ситуации.
–Предлагаешь научиться мне претворяться? – усмехнулась горько.
–Ты способная девочка. И умеешь держать лицо. И да, я хочу, чтобы ты закрыла душу от посторонних, кто бы это ни был. Отнесись серьезно к моим словам, Эли. И под посторонними я сейчас подразумеваю даже самых близких. Они не должны знать… Никто не должен знать. В наших отношениях посторонние все…
–Понимаю, – печально качнула она головой.
–Я говорю об остальных как о посторонних, потому что ты должна быть честна с собой и со мной, Эли. Мне ты можешь доверять. И я жду от тебя такого же доверия. Равно как и послушания. Помнишь, в пустыне? Когда Моника стреляла в тебя, ты следовала моим командами потому осталась цела. Так и сейчас. Мы на поле боя. И ты за моей спиной. И всегда будешь за моей спиной, я защищу, – нагнулся и поцеловал, – а теперь отдыхай и набирайся сил.
–Агилас, Ева была твоим человеком? – спросила его в спину. Они ведь так и не успели поговорить о произошедшем, страсть отодвинула все разговоры…
–Конечно. Я не мог оставить тебя без присмотра в той ситуации. Она была профессиональным телохранителем, правда… все равно не оправдала ожидания.
–А Моника?
–Моника оказалась сильнее, чем я думал…
–Ты знал, что она…?
–Догадывался…
–А кто ее прислал? Бадави?
–Есть вопросы, на которые я и сам не могу найти ответа, девочка… Этим я и занимаюсь…
–У нее на руке была татуировка, которой я раньше не видела… Странная…– задумчиво произнесла Эли.
На секунду ей показалось, что его взгляд стал хищным и внимательным.
–Не забивай себе голову, Эли. Отдыхай. Я с тобой еще не закончил, – слегка повел уголками своих губ и приподнял бровь так, как умел только он. От этого взгляда и интонации по телу девушки пробежал озноб предвкушения…
