Иман Кальби
Одержимые наследники. Дамасский жасмин. Книга третья
Глава 1
Спустя год
Мужчина прошел в погруженную во мрак комнату. Она слышала его шаги, что отражались звонким эхом по мраморному полу еще в коридоре, невольно содрогнулась. Когда дверь распахнулась, пропуская его внутрь и вмиг наполняя ее легкие пряным, маскулинным запахом парфюма, ее кожа покрылась мурашками. Поза была несколько неудобной. Девушка стояла на коленях уже с получас. Руки покорно заведены назад, голова опущена. Густые волосы собраны в высокую прическу. Тело украшено черным сексуальным бельем, аппетитно обнимая лентами– бандажами ее тело, подчеркивая его достоинства…
Услышала его дыхание. Шумное, порывистое. Ему явно нравилось то, что он видел…
Подходит близко. Так, что она видит его идеально начищенные черные ботинки, но поднять голову не решается. Чувствует жар его тела, даже через преграду делового костюма. Его прикосновение к ее голове, пальцами вниз по шее.
– Ты была хорошей девочкой, Люльти? – спрашивает хрипло, не ожидая ее ответа.
В такие минуты он не разрешает ей говорить. Только стоны… Или «господин» в момент достижения оргазма… Нет, ей нельзя называть его по имени… Сейчас нельзя…
– Твоя вчерашняя выходка заслуживает наказания, девочка, ты это осознаешь?
Снова тишина. Она лишь кусает пухлую нижнюю губу. Капризно, вызывающе, соблазнительно. Он видит это. Заводится еще больше. Член нетерпеливо рвется из штанов.
– Я сидел на важных переговорах, а ты отвлекала меня своими провокационными фото… Чего ты добивалась, отправляя мне такое?
Как же хрипло он говорил… От одного этого голоса у нее внутри все переворачивалось в предвкушении…
– Я соскучилась, господин… Вы за всю поездку прислали мне всего три сообщения… Мне хотелось привлечь внимание…
– Тсссс, – перебил он ее одновременно и шипением, и нажатием большим пальцем на губы, – разве я разрешал тебе говорить?
Его голос был жестким. Даже бьющее волнами тока возбуждение, несколько отступило на фоне этой жесткости. Амаль глубоко выдохнула. Она нарушила важное правило… Его правило… А он ненавидел, когда кто– то осмеливался действовать не по установленным им правилам…
– Дерзкий рот…– размазывает слюну по ее аппетитным ждущим губам. Глубоко, хрипло дышит, – который нужно хорошенько наказать.
Она почти не дышит от волнения и предвкушения… От этого нестерпимого, влекущего и одновременно пугающего предвкушения… Слышит лишь звук расстегиваемой молнии. Еще мгновение – и ее губ касается головка его члена, горячая, влажная… Бесцеремонно проталкивается внутрь, и тут же, не давая ей возможности привыкнуть, адаптироваться, пускается в развратный, порабощающий танец. Он двигается грубо, она умело принимает его в себя, для собственного удобства кладет руки на его бедра, но он жестко одергивает ее словами.
– Руки назад. Я не позволял тебе касаться меня.
Этот животный акт длится несколько минут. В комнате слышны мужские сдавленные стоны и характерные звуки, которые еще больше делают его озверевшим от порочности всей ситуации. Наконец, накатывает долгожданное облегчение. Громко рыча, он мощно изливается в нее, в этом как раз не спешит, наслаждаясь щедро предоставленной теплотой ее рта и мягкостью губ… Мужское дыхание с каждым вдохом становится все спокойнее и ровнее. Он выходит из нее, размазывая свое семя по припухшим губам. Наслаждается идеальной картиной покорности… Уже не такой голодный, не такой остервенелый от желания…
Мгновение – и атмосфера вокруг меняется. Фахд хлопает в ладоши, зажигая неяркий свет, чтобы дать возможность их глазам привыкнуть после обволакивающей темноты. Опускается перед женой на колени. Нежно целует в губы, не отрываясь от нее, тянется рукой к брошенному, на стоящей рядом банкетке, пеньюару. Так же бережно накрывает ее плечи.
– Как я скучал, малышка Люльти… Думал, умру, пока долетим из этой гребанной Японии…
– Хороший способ продемонстрировать свою тоску по мне, – саркастично улыбается, поднимаясь, наконец, с колен.
Он помогает ей, придерживая.
Неодобрительно цокает языком.
– Почему ты опять стоишь коленями на голом полу? Разве я не учил тебя класть специальную подушку? Это больно, травматично, к тому же ты можешь застудить суставы, Амаль…
– Все нормально… Так я… Лучше вживаюсь в роль что ли…– улыбается смущенно.
А он снова придвигает ее к себе…
– Извини, но мне это было нужно… После тех твоих фото и видео я просто думать ни о чем не мог, кроме как о твоем ротике… Захотел тебя так, жестко, без прелюдий… Но… сегодня ночью, любимая, я буду самой нежностью… – почти невесомо касается ее шеи, целует, порхая губами по атласной коже.
Амаль резко притягивает его к себе.
– Никаких «Извини», Фаххуд, ты прекрасно знаешь, мне самой это дико нравится… И к тому же я… Не хочу нежно… Хочу тебя глубоко в себе… – прижимается к нему еще ближе, – это ты получил только что разрядку, а я чертовски хочу тебя, муж… В следующий раз, когда ты снова свалишь от меня почти на неделю, я куплю себе фаллоимитатор…
– Сучка…– выдыхает ей в губы, снова наливаясь возбуждением, – разве ты не помнишь, что тут, – накрывает руками ее промежность, – могу быть только я…
– Но тебя там нет… Уже неделю… – обиженно, но при этом провокационно, трется о его руку.
Фахд прекрасно понимает недвусмысленный намек. Резко прижимает ее к стене. Одним выверенным движением оказывается внутри, даже не удосуживаясь попробовать ее пальцами, открыть для себя. Она мокрая, дьявольски мокрая.... Девушка протяжно стонет и резко подается бедрами ему навстречу. Амаль так напряжена и голодна, что уже после нескольких резких, размашистых движений, ее, наконец настигает долгожданная разрядка. Сладко, облегчающе, обжигающе… Так, как нужно…
Вот теперь они на одной волне. Стоят несколько минут, обнявшись. Восстанавливая дыхание…
– Хочу тебя себе на несколько дней, Фахд… Чтобы никого рядом… – тихо дышит в его грудь. Целует ее непроизвольно, играя с черными завитками на идеальном мускулистом рельефе.
– Как бы я этого хотел… Обещаю, в конце месяца я украду тебя и себя у этого мира… Уедем вдвоем куда захочешь… А сейчас. Сейчас придется несколько дней поторговать лицом…
– Понимаю, – вздыхает она спокойно.
Они выходят из комнаты, направляясь в свою основную спальню. Теперь, уже полностью спокойные, максимально расслабленные… Способные говорить, как адекватные, деловые люди…
– Как прошло открытие школы для палестинских беженцев?
– Все хорошо. Ты наверняка видел фото и пресс– релиз. Хороший проект… Рада, что мы за него взялись…
– Это не мы взялись, Люльти. Это, ты нашла его, среди сотен других пустых предложений, увидела в нем потенциал. Я горжусь тобой. Все, что бы ты ни делала, имеет успех…
– Перестань, здесь моей заслуги мало… – смущенно отвечает девушка.
Фахд берет ее лицо в руки. Поднимает на себя так, что их глаза пересекаются.
– Никогда еще рейтинги правящей семьи не были столь высоки, малышка… Ты самая популярная женщина в Эмиратах. Тебя любят, как родную… И это только потому, что ты – это ты… Горжусь тобой.
Девушка, отвечает благодарностью, в виде глубокого, интимного и очень нежного поцелуя. Она тоже им гордится… Ее жизнь возможно и непроста, в ней есть много клякс «на полях», о которых не принято говорить, но когда он вот так близко стоит, прижимая к себе, все тяготы отходят на второй план…
– Не хочу отрываться от тебя, малышка, но нужно отъехать, переговорить с отцом. Японцы предложили несколько многообещающих проектов. Целесообразно устроить быстрый брейн– сторм, а вечером я буду весь твой…
– Да, конечно, – понимающе кивнула Амаль.
Амаль
Уже через пару минут, девушка стояла под расслабляющими струями воды, думая о них… После той сумасшедшей ночи в шатре, перевернувшей все в ее жизни, определившей дальнейшую судьбу, прошло больше года… А супруги все еще не могли утолить жажду друг по другу… Ярко горели… Здесь, под теплыми, обволакивающими струями воды, наедине с собой, когда можно было снять с себя все реальные и условные короны, когда можно было вновь почувствовать себя девочкой Аммули, она могла себе признаться, что старалась для него… Старалась быть хорошей женой, достойной Его женой. Во всех смыслах…
Давала ли ему все, что он хотел? Муж утверждал, что да… И Амаль верила ему. Очень старалась в этих отношениях, возможно, в этом был секрет. Впрочем, как и он… Вот только, если старания Фахда сводились к тому, чтобы позволять жене чувствовать себя максимально любимой и реализованной, то в ее случае, постоянным «дамокловым мечом» над ней висела идея– фикс, что до нее ему было дозволено намного больше… Непроизвольно в голову то и дело лезли мысли о том, что мужчина, познавший вкус стольких женщин, рано или поздно пресытится одной… Это как гурман, которого заставляют все время есть пусть и первоклассный, но один и тот же стейк… И тогда, она захотела все время меняться для своего гурмана, постоянно удивлять… Амаль старалась давать ему это «больше». Но главное, это нравилось ей самой…
О том, что в Фахде присутствует доминант, Амаль поняла еще в их медовый месяц. Они занимались сексом много и по– разному. Красиво, нежно, грубо. Чаще грубо, и не только потому, что страсть достигала точек кипения не только потому, что никак не наступало насыщение, после долгой, фееричной прелюдии, последовавшей после его поспешного сватовства… Иногда, Фахд специально создавал провокационные ситуации, которые показывали его самого деланно сердитым, и эту жесткую энергетику он сразу стремился впустить в их близость, заставляя Амаль виновато подчиняться его воле. Возможно, были бы они на разной волне, не приемли девушка таких поползновений, ее восприятие такой ситуации было бы негативным, но… Такая резкая форма его полового поведения тоже сильно ее заводила. Нет, она не хотела видеть его таким всегда, но… в те разы, когда между ним происходили подобные инциденты, она чувствовала удовольствие по– особому пикантно, по– другому… Опытный Фахд не мог этого не увидеть.
Она помнит этот разговор, как вчера…
Они сидели у костра, смотря на звездное небо. Медовый месяц, как и предложила Амаль, проходил в его особняке. В пустынном оазисе, совершенно сказочном месте, более напоминающем марсианские пейзажи из фантастических фильмов, потому что здесь–то они на самом деле и снимались– красные пески, причудливой формы скалы из песчаника, удивительные редкие растения… Но все это осталось там, при свете солнца. Сейчас же были только они вдвоем, тишина пустыни и звездное небо, такое близкое и такое волшебное в этой Его Вселенной… Рука Фахда блуждала по ее оголенному бедру, после очередного жаркого соития. Каждый вечер он отпускал прислугу в город, предоставляя этот мир только им одним… И сейчас, они были только вдвоем, на многие километры, как в первый свой раз… Голые, уставшие и довольные… Укрытые лишь покровом ночи…
– Тебе нравится моя грубость, Люльти… – откровенно, не ходя вокруг да около, произнес Фахд задумчиво. Он, как всегда, не спрашивал. Констатировал…
– Думаю, что да…– ответила, через некоторое время, честно…– а тебе нравится быть грубым…
Некоторое время Фахд молчал…
– Так я расслабляюсь… Скидываю напряжение… Это был… мой маленький секрет, Люльти… Все эти годы… Наверное, стоило сказать тебе раньше, но… Мне почему–то сразу показалось, что ты поймешь меня и разделишь это со мной… Знаешь, такого рода отношения– вещь очень тонкая, психологическая… Ты должен очень хорошо чувствовать своего партнера, чтобы предлагать ему такое… Только взаимность, только взаимное желание…
Амаль кашлянула, облизнула пересохшие губы, пытаясь справиться с волнением…
– Ты хочешь… как в фильмах, да? Господин и рабыня? Я должна буду беспрекословно слушаться тебя?
Он засмеялся.
– Все это только для фильмов или уж совсем замороченных людей, малышка… Не люблю и не понимаю весь этот постоянный доминирующий бред в отношениях, когда мужчины хотят видеть возле себя безропотных рабынь, нет… Но в определенных ситуациях я люблю доминировать, Амаль… Мне нужно получать эту абсолютную власть над женщиной, время от времени… Возможно, иногда наказать… За реальный косяк, а ведь у вас их столько, так что, всегда найдется за что… Возможно, иногда быть чрезмерно требовательным и жестким… Но только в пределах спальни… По договоренности… Я не хочу унижать или притеснять тебя… Я хочу… играть… Иногда, время от времени…
– Я тоже хочу попробовать с тобой играть…– посмотрела в его глаза, провела по щетинистой щеке.
Фахд резко выдохнул.
– Вот этот твой микс, стервы и овечки, сводит меня с ума… Хочу видеть в тебе одновременно и свою тигрицу, и свою сабу… – выдохнул шумно, протерев ладонью лицо, – знаешь, я ведь часто с другими, представлял на их месте тебя… «Ты у моих ног» было с детства моей сокровенной фантазией, Люльти…Повторюсь, только иногда… По договоренности… Попробуем?
– С удовольствием, – выдохнула и вытянулась перед ним, как кошка, вынудив тем самым, вновь впиться губами в её аппетитно подставленные груди.
Фахд и Амаль понимали в интимных вопросах друг друга без слов. В реальной жизни, они могли спорить и не соглашаться по многим вопросам, но в постели, у них всегда царило полное взаимопонимание. Во избежание недоразумений, они даже выработали специальный ритуал. Всякий раз, когда Фахду нужно было видеть ее покорной, у своих ног, он заранее презентовал ей черную жемчужину… Это было волнующе, эротично, по– заговорщицки мило… Это был только их маленький секрет… Он мог передать ее с букетом цветов, находясь далеко, как сделал сегодня, мог отправить со слугой в изящной коробочке, мог вложить в руку, когда они были вместе на каком– то мероприятии…Этот ритуал – фактор предвкушения, ожидания, уже сам по себе, до невозможности возбуждал Амаль… А то, что происходило в специальной комнате, за закрытой дверью, заставляло сердце учащенно биться, стоило только об этом подумать. А еще она поняла, что такие отношения, предполагают очень высокий уровень доверия друг к другу, равно как и заботы… Парадоксально, но подчас наиболее «долюбленной», заласканной его вниманием, девушка чувствовала себя, именно в «дни черной жемчужины», как они их называли…
Сегодня, она сама хотела его грубости. Нарочно начала провоцировать мужа накануне, откровенными фото и двусмысленными сообщениям, зная, что он на переговорах всегда проверяет телефон и отвечает, когда пишет именно жена. Когда за завтраком Амаль принесли, только что выловленную из моря раковину, потом при ней же открыли – извлекая черную жемчужину, девушка не могла сдержать улыбки… Предвкушала их встречу, облачая себя в эффектное нижнее белье, представляла, как это будет.
Сейчас, стоя под расслабляющими струями воды, чувствуя, наконец, как приливает кровь к коленкам, затекшим на полу, Она до сих пор ощущала его вкус на губах. Она любила этот вкус… Наверное, потому, что любила всего Фахда… Это чувство окрыляло…
Вышла из душа, тут же увидела заходящийся в дрожи мобильный. Звонил Фахд.
– Прости, была в ванной.
– Ок. Любимая, планы на сегодня немного меняются… Отец пригласил нас на ужин… Только я, ты, он и Юлианна… Извини, не смог отмазать нас… Но, надеюсь, мы быстро управимся…
– Да, конечно, – Амаль выдавила из себя приветливый тон, хотя сердце ее сжалось. Она не любила встречи со свекром… В стороне держалась и от его жен… Юлианна для нее все еще была темной лошадкой… Самой неоднозначной, непонятной и трудно считываемой… «Вечер перестает быть томным» …– подумала про себя. Положила трубку, выдохнула, с тоской посмотрев в зеркало, и начала одеваться…
Глава 2
Амаль
– Как мы рады вас видеть, молодые, красивые, – в дежурной улыбке, расплылся перед Фахдом и Амаль Шериф Макдиси, величественным, но гостеприимным жестом, приглашая их войти. Стоящая рядом с ним, субтильная, высокая блондинка с кудрявыми волосами, сдержанно и несколько отстраненно улыбнулась, на европейский лад, протянув руку гостям в дружеском рукопожатии.
– Добро пожаловать, – произнесла деликатно, встретив заинтересованный взгляд Амаль. До сих пор ей так и не удавалось пообщаться с третьей, самой молодой, женой Шерифа Макдиси, наедине… Как– то так получалось, что все разы, когда они были участниками семейных мероприятий, народу было слишком много, присутствовала не только она, но и две другие жены правителя Эмиратов, его многочисленные дети, родственники, слуги. А сейчас, вблизи, Амаль почему– то захотелось узнать ее получше, пообщаться, очень уж противоречивым был ее образ… Эта молодая женщина, словно, была вещью в себе… При том, очень интересной вещью… той, которую хочется рассматривать со всех сторон… Стоит как– то попытаться установить личный контакт… Хоть Амаль и знала, что Фахд ее недолюбливает… Впрочем, это было предсказуемо– вокруг Юлианны в семье, вечно происходили какие– то распри и микроскандалы… Это, собственно, и удивляло… Она не производила впечатление горячей оторвы… И тем не менее, их жизнь с Макдиси была бурной, эмоциональной… Отец возле нее, как неоднократно говорил Фахд, превращался в непоследовательного человека… Интересно, почему, если первое, что почувствовала Амаль, встретившись глазами с Юлианной, была нордическая взвешенность женщины…
Через четверть часа они уже сидели за богато сервированным столом.
– У нас морское меню, – мягким голосом проговорила Юлианна, исполняя роль хозяйки вечера, – ваш протокольщик сказал, что это беспроигрышный вариант, что вы оба большие любители морепродуктов.
– Спасибо, Юлианна, очень мило с вашей стороны интересоваться нашими предпочтениями, – дежурно вежливо ответила Амаль.
– Дорогие мои, предлагаю отставить в сторону все эти условности и поужинать просто как члены одной семьи. Нам не часто удается вот так собраться, такие моменты ценны, как драгоценности…– патерналистским тоном вставил Макдиси– старший.
Далее разговор полился более расслабленно…. Говорили о последних новостях культурной и деловой жизни Дубая, о погоде, неизбежно снова скатились к обсуждению политических вопросов– планов с японцами, предстоящих деловых поездок Фахда и самого шейха Макдиси.
– В конце месяца я бы хотел взять тебя с собой в Париж, Фаххуд,– деловито констатировал Макдиси, умело разделывая краба щипцами,– эта поездка, очень важна для нас в глобальных масштабах… Французские бизнесмены ,готовы вкладывать большие инвестиции в наши проекты…
– Прости, отец, но в конце месяца никак… У нас ведь грядут праздники в Дубае. Мы бы хотели взять с Амаль небольшой перерыв, два– три дня, не больше, и уехать вдвоем, в частную поездку…
Макдиси– старший приподнял бровь, продолжая кромсать красно– оранжевый панцирь бедного членистоногого, добираясь до белого кашеобразного мяса.
– Так приятно смотреть на вашу страсть, дети, – начал он максимально сладким голосом…– уже больше года с того дня, как вы вместе, а она все еще горит так ярко, что иногда слепит всех нас, стоящих рядом…
В комнате повисло напряженное молчание… Все ждали еще одного выпада от Шерифа.
– Ты большая молодец, Аммули…– перевел свой обманчиво расслабленный взгляд теперь на нее, – «Аравийская жемчужина» … так тебя называют в народе… Это просто удивительно, что ты так быстро, легко и непринужденно, завоевала любовь народа… Не твоего народа по крови… Учись, Юлианна… Мы вместе больше пятнадцати лет, а ты, наверняка, даже затруднишься сказать, кто был первым правителем Дубая…– бросил насмешливый взгляд на блондинку Шериф.
Та ничего не ответила, даже в лице не изменилась, лишь молча отпила глоток золотистой жидкости из бокала, не повернув голову на мужа.
– Мне нравится ваше рвение, ребята… Вы большие молодцы, много работаете на благо этой страны и ее авторитета, а после тяжелой работы действительно нужно и хорошо отдыхать…– продолжил, переводя теперь глаза с одобрительной улыбкой снова на сына и невестку.
– Хорошо бы, чтобы такое же рвение вы проявляли и в отношении других своих обязанностей…– вот он, удар ниже пояса… Амаль ждала его… Предчувствовала, что все неизбежно сведется к этому…
– Отец…– предостерегающе вмешался Фахд, но Макдиси– старший был неумолим, когда дело касалось того, что он хотел высказать.
– Вы год вместе, не вылезаете из постели. Да– да, не надо так на меня смотреть смущенно, вашу активную жизнь обсуждает вся прислуга, да и что тут такого, мы все взрослые люди, вы красивая, активная пара, женатая по любви, так и нужно, я никогда не был в этих вопроса ханжой… Вот только почему– то все эти ваши усилия заканчиваются безрезультатно… Амаль, дорогая, я ведь говорил тебе, как все мы ждем наследника… Этой стране нужен здоровый малыш, с твоими прекрасными глазами и улыбкой, и чем– то еще от Фахда…Уверен, Васель, тоже бы хотел подержать на коленях внука от любимой дочери… Вы расстраиваете, разочаровываете стариков, молодые.
И Фахд, и Амаль смотрели в свои тарелки… Эта тема действительно была болезненной… Они даже секретно ходили по врачам, которые не обнаружили никаких отклонений… И Амаль, и Фахд были совершенно здоровы… Доктор сказал, нужно просто отпустить ситуацию и довериться природе, вот только отпускать не получалось– все вокруг давили, ждали, шептались, сплетничали… Словно, наконец, в их красивом, семейном счастье удалось найти недостаток, и теперь все пытались с радостью на него указать пальцем…
– Я говорю, исходя из своего негативного опыта, дорогие мои… У меня трое жен, а большая часть детей от наложниц… Стратегически это неправильно… Только к детям, рожденным в законном браке, нет претензий в отношении власти… Вы должны учитывать это, ребята… И не терять времени впустую… При необходимости принимать экстренные меры… Вот, мы с Юлианной, к примеру, столько лет пытаемся– и нет детей… А все потому, что первые годы думали не о потомстве, а о гулянках… Упустили свой шанс… А я так бы хотел снова взять на руки законнорожденного сына со светлыми глазами и волосиками, каким был ты, Фаххуд… Кстати, ты знал, что в детстве был светловолосым? Со временем волосы потемнели…
Можно бы было подумать, что Шериф почувствовал, что перегнул палку, попытавшись перевести тему, но все присутствующие слишком хорошо его знали, чтобы поверить в такой ход… Юлианна сидела с каменным лицом. Амаль была подавлена не меньше. Фахд, то и дело стрелял на отца молниями своего внутреннего, подавляемого гнева…
К счастью, основная часть ужина подходила к концу… Со стола незаметно убрали еду, накрыв соседний десертный столик для подачи кофе.
– Кстати, Амаль, у меня для тебя подарок…, – вставая из– за стола, произнес Шериф и рукой пригласил всех пересесть, – давно хотел вручить тебе его, но никак не было оказии… Он протянул руку к стоящему рядом комоду. Взял оттуда красивую коробочку, дал ее девушке.
Амаль открыла футляр, обнаружив там изысканное исполнение знаменитой «руки Фатмы» или «Хамсы», как называли символ в виде женской ладони в арабских странах. Искусно выполненное украшение из платины, усыпанное бриллиантами и сапфирами, красиво переливалось под светом многочисленных люстр помпезной залы.
– Очень красиво, спасибо огромное! В Сирии очень почитают Хамсу. У отца есть старинный дом в старом Дамаске, которому более трехсот лет, там есть мозаика в форме этого символа… Мы верим, что хамса защищает от сглаза и приносит удачу. В Сирии она существовала еще до ислама, многие до сих пор называют ее рукой Иннаны, древней богини Шумеров. А еще поговаривают, что она приносит дождь… Так рассказывала мне наша старая няня из Латакии… Она хранила все древние сирийские легенды…
Шериф широко улыбался, слушая Амаль.
– Есть и еще одна занимательная легенда, связанная с Хамсой, дочка. Корнями она посвежее– берет свое начало в годы раннего ислама и рассказывает о том, что дочь Пророка Мухаммада Фатима, готовила кипящую халву, в тот момент, когда ее муж Али, привел в дом свою новую жену… Женщина была шокирована. Расстроена так сильно, что по наитию, засунула вместо ложки, в кипящую жидкость- руку, и некоторое время мешала ею бурлящую стряпню, ничего не ощущая, но, даже когда почувствовала, не подала виду… Эта поучительная легенда говорит нам о величии женщины в умении терпеть и стойко принимать свою женскую долю… Не поддаваться импульсам и ревности… Это символ женского терпения, Амаль… Умение усмирять гордыню, принимать выбор мужа во всем… Замечательное качество, не находишь, Амаль? Оно есть залог успешного брака… Крепкого, надежного…
Его взгляд прожигал. Амаль деланно улыбнулась, не произнеся больше ни слова. Если бы сказала хоть слово, неминуемо бы сорвалась… Эти слова, этот тон, этот взгляд… Еще чуть– чуть– и она выцарапает ему глаза… Хотела было переместиться к Юлианне, попытаться начать с ней разговор, ни о чем, только чтобы уйти от этого неприятного, двусмысленного разговора, но та продолжала проявлять полное равнодушие к происходящему… Ее вид вообще был очень странным. Словно она была не здесь… Словно про себя считала секунды до того, как закончится этот давящий на всех присутствие Шерифа Макдиси ужин…
– Отец, хотел попросить тебя отпустить нас домой без кофе… раз уж мы сегодня ужинаем по– семейному, без протокольных расшаркиваний, хочу признаться, что очень устал после перелета из Японии… Никак не получилось поспать в самолете… Хотелось бы побыстрее добраться до постели и восстановить силы…
Шериф улыбнулся.
– «Добраться до постели» говоришь? Конечно, сынок… Понимаю тебя… Долгая разлука с женой… В праве ли я тебя останавливать? Наслаждайся молодостью, дорогой мой мальчик…
Перевел взгляд на совершенно потерянную Амаль. На секунду он загорелся каким– то странным, нездоровым огнем…. Она не могла понять, что за ним стоит… Да и не хотела сейчас ничего понимать, единственное желание– быстрее сбежать из этого склепа… Быстрее спрятаться от недоброй ауры этого мужчины…
Уже в машине, прерывая повисшее напряженное молчание, Фахд поцеловал ее в шею, положив руку на колено.
– Знаю, Люльти… Он бывает той еще занозой в заднице… Не принимай близко к сердцу… Все будет хорошо…
Амаль вздохнула, еле подавляя желание расплакаться…
– Устала, Фахд… Устала от этих взглядов… Они все шепчутся за спиной, что мы бездетны… Вернее, нет… Не так… Про тебя– то как раз никто ничего не думает… Все думают, что это я не в состоянии родить…
– Не говори ерунды, Люльти, Врачи как один говорят, что все с тобой хорошо… Надо подождать…– в его голосе была уверенность и успокоение. Правда, между бровей непроизвольно пролегла складочка… Амаль поймала выражение его лица в блике окна автомобиля и печально про себя усмехнулась… Она знала этот взгляд… Он был напряжен… Что– то его все равно угнетало, хоть он и пытался представить ей дело так, что Шериф просто добавил свою ложку дегтя в их бассейн с медом…
И почему жизнь так парадоксальна… Мадлен и Анвару хватило одного раза, чтобы зачать малыша… А они с Фахдом… Если бы от каждой близости между мужчиной и женщиной рождались дети, они бы уже заселили всю пустыню…
– А к чему был этот цирк с хамсой, Фахд? Скажи мне честно… Что он задумал? Твой отец никогда ничего не говорит просто так… Что, на горизонте появилась вторая жена для тебя, да? Выгодная партия? Или плодовитая, как крольчиха… Это на это он намекал? – ее голос едва не срывался на рев.
Мужчина устало выдохнул. Повернулся к ней всем корпусом, взял лицо в свои руки.
– Послушай, Люльти, я говорил тебе это миллионы раз и снова повторю… Ты единственная, понимаешь? Единственная в моем сердце. Никто и никогда это не изменит… Вот о чем ты должна думать и ни о чем не волноваться… Выкинь из головы его выходки сегодня. Старику обидно, что его время любить ушло… Вот и завидует, пытаясь сделать так, чтобы вместо горячего секса мы с тобой сейчас выясняли отношения…
Амаль ничего не ответила… В душе все клокотало… Конечно, муж придумывал доводы ее успокоить… Шериф был слишком умен, чтобы банально пытаться вот так примитивно досадить тем, у кого есть то, что у него нет… С другой стороны, она верила в искренность Фахда, когда он говорил о своем отношении к ней… У нее правда не было оснований не верить мужу. Всем своим поведением он ежедневно доказывал свою любовь только к ней, но… Внутри все равно поселилось какое– то неприятное, изъедающее ощущение…
– И эта Юлианна…– задумчиво произнесла девушка, когда они уже въезжали на территорию своей резиденции, – тебе не кажется, что ее поведение было странным… Она случаем не под чем– то? Какая– то отстраненная, равнодушная… Я бы сказала, что она глупая пустышка, но понимаю, это ведь далеко не так… Насколько я знаю, она адвокат, состоявшийся в профессии, да и в 37 лет так вести себя– как минимум странно… К этому возрасту мозги появляются даже у самых отъявленных дур…
– Не спрашивай, Люльти… Ты знаешь, я ее не люблю… Не понимаю до сих пор, что отец нашел в ней… Ну да, симпатичная мордашка, хорошая фигура, но… разве мало у него таких? Зачем надо было жениться на ней? Про «состоявшуюся в профессии» ты загнула… Он прихватил ее себе тогда, когда Юлианне было не больше двадцати двух, только выпустившаяся из института… Я очень хорошо помню тот период, потому что был тогда до невозможности шокирован… Мне было четырнадцать, когда она появилась в нашем доме… Всего на восемь лет старше меня…
– Напомни мне обстоятельства, как они познакомились… Я смутно помню…
Фахд усмехнулся.
– Все в стиле моего отца… Она была молоденьким адвокатом, только из института, защищала интересы какой– то горничной– эмигрантки из Румынии, которую поимел мой отец, в одном из горнолыжных отелей Швейцарии… Не знаю, правда ли там было изнасилование, но наивная мигрантка заявила именно об этом. Понимаешь, да, чем все закончилось? Румынка осталась у разбитого корыта, Юлианна– оказалась под отцом… Не знаю, что там между ними было, но отец умеет быть убедительным в отношении женщин… Разумеется, это не официальная версия. По официальной версии, они познакомились в Женеве в штаб– квартире ООН… Больше ничего я о ней не знаю и знать не хочу… Могу только сказать, что отец продолжает вести себя с ней все эти годы, как дурак. Ты можешь себе представить, что он уже дважды с ней прилюдно разводился? Это как надо его выводить из себя, чтобы он впадал вот в такое мальчишество… Позорить себя перед слугами и членами семьи… Хорошо хоть, что не перед подданными… Короче, все это ужасно… Смешнее всего то, что это просто цирк– чтобы ее так проучить, наказать… Уж не знаю, какие рычаги давления у него на нее есть, уверен, что есть, но наверняка, реальных планов послать ее далеко и навсегда у него не было ни в первый, ни во второй раз так называемого «развода»…
Амаль усмехнулась… Она так до конца и не могла понять эту странную логику мужчин из Залива… Во всех семьях есть причины для скандалов, все ругаются, но зачем доводить до такого Ее родители тоже ругались, и далеко не единожды, но она ни при каком раскладе не могла бы себе представить, чтобы отец демонстративно развелся с Владой, чтобы ее проучить… А здесь такого рода выходки были сплошь и рядом… То и дело девушка слышала, как местные жены опасаются за то или иное свое своеволие, лень или холодность, получить «желтую или красную карточки», как в шутку про себя называла подобного рода вещи Амаль, делая отсылку к терминологии футбола. Возможно, все дело было в том, что здесь, в Заливе, женщины были более зависимы от воли мужчины, чем даже в Сирии, неважно, будь то муж, отец или брат…
