Ильяс Сибгатулин
Под сенью дубов
Не в силах что-либо сказать, могучий Фарин упал перед ними на колени и впервые заплакал.
– Тебе придется отпустить их, – все с тем же спокойствием произнес Атрас.
– Но я люблю их, Отец, – вымолвил Фарин.
– И они тебе любят. Но твоя любовь причиняет им боль и страдание.
Фарин яростно замотал головой.
– Нет! – прокричал он и погрузился во мрак.
****
Он смотрел, как растет и мужает сын, как он превосходит в кузнечном деле его самого, как Этнис все больше горбится и старится, все больше отдавая себя хозяйским делам и торговле.
Он смотрел, как они изо дня в день ходят на его могилу и плача разговаривают с ним. А потом спускаются с холма возле хутора и приступают к своей работе.
И так каждый день.
И каждый раз на вопрос Отца Фарин отвечал «Нет», и погружался во мрак.
Забывая все, и вновь переживая жизнь своей семьи, утратившей его навсегда.
И снова, и снова, и снова.
****
А в какой-то миг он не узнал их. Он не узнал в бородатом мужчине своего озорного сына. Не узнал в согбенной женщине свою любимую жену.
И тогда спросил измученный Фарин тихим шелестом травы, некогда бывшим его голосом, у старца, вечно сопровождавшего его.
– Сколько миновало лет, Отец?
Старик вздохнул.
– Два десятка.
– И все это время она приходила на мою могилу… И наш сын сопровождал ее…
Кузнец опустился на колени рядом с поникшей женой, склонившей колени перед его могильным камнем. Его дрожащая рука опустилась на ее плечо. Женщина зарыдала. И от этой боли Фарин содрогнулся всем телом. Пока его любимая плакала, он не мог произнести ни слова.
Он дрожал, как и она. А потом Этнис обнял ее сын и молвил.
– Пойдем, матушка.
Они поднялись. Но прежде, чем уйти, женщина положила руку на могильный камень.
