полная версия
Ильяс Сибгатулин
Квинтэссенция жизни. Сборник стихотворений
****
Он смотрит, как мы бетонные соты заполняем
Кто чем: медом, грязью. Надеждой стены укрепляем.
Летим к горизонту событий – к тонкой линии.
Смешно? Не вечно? Узнав, не впади в уныние.
Бывает, улья забываем, отправляясь в полет.
Вроде кто куда, но все ж толпа. А дело-то попрет?
И движемся в инерции как будто сообща.
Но планы, мысли, сразу видно, что по швам трещат.
Все-таки взлет. Стагнация не для нас, мы несемся.
Петля за бочкой, и в пике. На пике мы взовьемся.
Уже без крыльев самолет. Шасси потеряны.
Но в стремлении парить еще не усмирены.
Летать достойны – он ошибался насчет наших грез.
Теперь придется воспринимать эти тайны всерьез.
Они мутировали, всему вопреки живут.
В тех ночах слепые страхи и улыбки цветут.
На этом держится аэроплан. Правда классный план?
Летим неведомо куда. Впереди только туман.
Низко над землей. Мечты отводят скалы, грозы.
Через смех и слезы смотрим на твои угрозы.
Свет бросает тени, они в ответ ему скалятся.
Они ведь так привыкли. Обоим это нравится.
Мы коснемся небес и земли одновременно
И только тогда поймем, что все было временно.
Ты что еще наблюдаешь? Нам теперь не до тебя.
Кнопка самоуничтоженья готова загодя.
Бородино?.. Но…
Скажи-ка, дядя, ты за даром
Решил спалить весь мир пожаром?
Беда твоя видна.
Но вы же были молодые,
Да, говорят, еще какие!
Куда же делась ясность мысли?
В крови утоплена.
Все думы ветру мы отдали
Надеялись, молчали, ждали.
А в голове стихи:
«А точно были здесь кумиры?
Как смеют эти командиры
Все наши изорвать мундиры
О братские штыки?!»
Да, много боли причинили,
Немало бед вы учинили.
Пора и нам сказать:
«Все ваши дети еще живы?
Ведь наши пали. А мотивы?
Пустые лишь императивы».
Так хочется кричать!
И тот юродивый на плахе,
Все что-то шепчущий о крахе
Теперь казался прав.
Мы подошли к нему, спросили:
«Вы были там? Вас не убили»
«Да, нас же братья пощадили».
Сказал, к земле припав.
И одурманенный угаром
Дыхнул проклятым перегаром.
Он громко крикнул нам:
«Вели нас, будто конвоиры,
Для них все жизни сувениры!
Быстро сменят ориентиры
На мерзких девять грамм».
«А враг-то был?», «Свои же били!»
Тела терзали, души вскрыли.
Огонь внутри погас.
«Враги» врагами не казались,
Мы с ними пили и братались.
С ножом на друга не кидались,
И уважали нас.
И стал на шаг я ближе к бездне.
Взглянув в нее, как в старой песне,
Переступил черту.
Вспомнил, отринув все болезни,
Как нахожусь я в этой бездне,
Где страха нет, границы тесны,
Не падаю, лечу.
Жуткий сюрреализм марева,
Утро зловещего зарева.
Здесь, в сумерках мира
Бездомная смерть шатается.
Куда ей идти? Хватается
За воздух. В ней ночь рождается,
Затухает заря.
Вот этим хвалитесь? Убийством?
Цинизмом, смертью, деспотизмом?
Упрощены – не мы.
Чистка мозгов истощается,
И власть народа стращается,
В единство он превращается.
Вы все укрощены.
И вот под рокот непогоды
Предстали пред нами господы.
Люди взяли бразды.
Устали зависеть, быть взаймы.
А на пире во время чумы
Кто ответит на вопросы? Вы!
Не уйдете от мзды.
Для чего здесь Конституция?
Вписать бы в ней: «Революция».
В мыслях, словах, шагах.
Чтобы не идти больше вперед
Под осуждение. Только взлет,
Свободный выверенный полет.
Уверенность в делах.
Призвать бы к действию! А вот нет!
Каждый сам внутри ищет ответ.
Я лишь шепчу себе:
«Жить, как можешь это только ты.
Любить, ведь не сожжены мосты.
Кричать от счастья, не от вины».
Больше не быть беде.
Изведал враг в тот день немало,
Люд кричал, довольный финалом:
«Так ему и «Ннада»!
Нет больше жаркой кары с небес,
Огненный ливень иссяк, исчез
Пороков хаос. И злобный бес
Скулит во тьме Ада.
Да, было страшно в наше время,
Тащили, как могли, мы бремя.
А справились? Увы…
Но будут новые свершенья,
Пройдут века и поколенья,
И вырастет лихое племя.
А может, это вы?..
****
Почаще доверяй своим инстинктам.
Может действовать пора? Дать по газам.
Зуд в затылке? Глянь – не дрожат ли руки.
Интуиция и совесть – такие разные подруги.
Страсть зовет вперед, стенает,
Остальные грешки ей в этом потакают.
Будто зверь внутри клетки золотой.
Море клокочет – за прибоем прибой.
****
Где сон, где явь не ведомо сейчас,
И путь сокрыт от глаз подчас.
Что движет человеком,
Смерть обмануть готовым?
Я знаю только то, что мнится,
Грезится.
Чтоб в нужный миг сорваться,
Взвиться.
Во мраке чудным образом паря,
Рождение мысли предвосхитя.
Рождение мысли способно будто бы
Смерть обмануть.
Перешагнуть
Границы. Явью стать.
Кричать. Казалось бы,
Туманной нитью шить
Пространство. И затем
Яснее быть. Все позабыть? Зачем?
Я только бы хочу понять,
Где явь. Где сумрак сна.
И только самому решать,
Как оттолкнуться ото дна.
****
Алиса, ты уже в Стране чудес?
Ты ведь, упав в кроличью нору,
На самом деле спустилась с небес.
Наблюдая, понял, не к добру.
Твое появление разрушит Страну.
Ангел? Спасение наше?
Или погибель иллюзий? Я не стану
Решать. Сама сделай краше
То, что любимо нами. А за плечами
Оставь все тревоги. Ты ведь в глубоком сне.
Мы жили мирно, занимаясь делами,
Пока ты не оказалась на нашем дне.
Ты в сумеречной зоне, и здесь
Совсем иной размах бытия.
Макабрически-цветная смесь
Страха, воли, жизни и гнилья.
Правда представляла, что ты наше спасенье?
Нет, только кошмаров нагроможденье.
Искала «ядовитым плевкам» примененье.
Но это было твое провиденье.
Так что ты подаришь: тревогу,
Печаль, тишину и свободу?
Отщипнешь от нас понемногу,
Пальцем погрозишь Бармаглоту.
Выпьешь микстуру, заешь грибом,
Доведешь до ручки Королеву.
А нам с этим что делать потом?
Не оставишь надежду и веру.
Лучше, Алиса, уйди. Покинь нас.
Мы выживем и сами справимся.
Ошибки свои же решим на раз.
От тягот и боли избавимся.
Ты заходи потом, к Шляпнику:
Чай, Соня, Заяц, все наши беседы.
И я, кролик, приду, как смогу,
На нарушая чудные обеты.
Сны выдают людям кривые ответы.
Заметая в Вондерлэнде ваши следы.
