Илья Соломенный
Новая жизнь владыки демонов
Глава 4
За нами наблюдает группа ассистентов, учителя – молодые парни лет по двадцать из спортивной академии, и пара магов-целителей. А сами бои проходят на двух возведённых наспех аренах, отделённых от остального спортзала силовыми щитами.
Видимо, чтобы юные бояре, упивающиеся магией, не поубивали простолюдинов и не устроили погром.
В моей параллели пятьдесят два парня, шестнадцать из которых – простолюдины. Из оставшихся тридцати шести мне в противники в первом круге достаётся Радовид Поклонский – неплохой, по памяти Демида, в общем-то, парень, хоть и слегка зажатый.
Он мило улыбается перед поединком, и я чувствую исходящий от него страх. Очевидно, после вчерашних событий и просмотренного видео мальчик боится, что я что-нибудь ему сломаю. Поняв это, я ощущаю давно забытое чувство жалости и решаю не лютовать. Ни к чему это сейчас.
Стремительно сближаюсь с Радовидом, подныриваю под его неловкий удар, перехватываю руку, выворачиваю её и совершаю подсечку. Сухопарый паренёк, немногим худее меня, летит на маты, а я прижимаю его шею коленом и жду, пока он сдастся.
Радищев же в своём бою показывает звериную жестокость и разбивает своему противнику нос в кровь и чуть не ломает ему руку. Так бы и случилось, не останови учитель бой. Примечательно, что, уложив своего соперника, Дмитрий смотрит на меня. Я строю скучающее лицо и снова показываю ему «фак».
Михайлов и Новиков тоже проходят в следующий круг, причём «воздушный» маг с начавшими уже в школе формироваться проплешинами и мышиного цвета волосами – не без труда. Я обращаю на это внимание и усмехаюсь. Саша (всё-таки спрашиваю у однокашников, как его зовут), очевидно, делает ставку на магию. А вот драться умеет куда хуже своих друзей.
Он же и достаётся по жребию мне в противники в следующем круге.
– Посмотрим, зажигалка, чему ты научился за день, – зло цедит он слова сквозь зубы, принимая стойку.
– Бой!
Мощный поток ветра ударил в меня за секунду до того, как учитель махнул рукой. Впрочем, и я решил сжульничать, стряхнув с пальцев пяток огненных шариков и задав им произвольную траекторию. Три из них ветер Новикова сбивает и отправляет в силовой щит, ещё один разворачивается и пролетает в опасной близости от моей собственной головы, так что я едва успел отклониться.
А вот последний попадает точно в цель, плавно уйдя с линии вражеского заклинания и влетает в челюсть «воздушного».
Я стараюсь не расходовать магию понапрасну. Заклинание слабое и не причиняет особого вреда Александру. Но на краткий миг дезориентирует его, заставляет поднять руку к лицу и сбить каст. Арена небольшая, и этого краткого мгновения мне хватает, чтобы оказаться рядом.
Хук справа, прямой в челюсть – и я побе…
Мощный воздушный удар отбрасывает меня назад и с силой припечатывает в силовой щит. Я слышу его гудение за спиной и то, как ахнули одноклассники, а затем падаю на маты.
Ах ты наркун паршивый!
Новиков, стоя на одном колене, трясёт головой. Он уже поднимается, отводит руку назад для нового заклинания, но ярость, напитавшая меня, будто бы ускоряет рефлексы. Я распрямляюсь как пружина, рвусь вперёд из почти лежачего положения – и едва успеваю кувыркнуться, пропустив над собой удар «воздушного». За спиной слышится треск, раздаются возмущённые голоса одноклассников, а мне в лицо летит нога Новикова.
Не на того напал, низший!
Не останавливаясь, я чуть отклоняюсь, перехватываю её под мышкой, напрягаюсь всем телом, приподнимаю Александра и бросаю его вниз. В полёте он успевает долбануть меня в висок, но удар получается смазанным. Оказавшись на матах, не останавливаюсь и с размаха впечатываю свой лоб ему в нос.
Слышится хруст. За спиной раздаётся синхронное девчачье «о-ох!», а я откидываюсь назад и резко бью Новикова прямо в челюсть. А затем ещё раз – контрольный. Он дёргается, голова падает на маты, из носа хлещет кровь. Вот и рассчитались за вчерашнее, козлина!
Еле сдерживаюсь, чтобы не превратить его лицо в фарш.
Спокойней, Джерлак, спокойнее! Будет ещё время повеселиться… Пока ты просто проверяешь свои силы…
Александр уже не боец. Он даже не сдаётся, а находится где-то между потерей сознания и полусном, не понимая, что происходит вокруг. Накачанный ассистент, до сего момента следивший за схваткой извне, входит внутрь, досчитывает до десяти и легко закидывает парня себе на плечо. На выходе из восьмиугольника показывает мне большой палец.
– Красава, почти без магии справился.
Мне приятна его похвала. А ещё приятнее, что в зале слышатся хлопки – и парней, и девчонок. Но что самое удивительное – аплодируют не только простолюдины, но и некоторые дворяне! Видимо, Новиков не пользуется особой любовью одноклассников.
– Неожиданный исход, – качает головой учитель, разглядывая маты. – Но тебе сильно повезло, Орлов. Попади Сашка в тебя «воздушным лезвием», ты бы отправился в лазарет на пару недель как минимум.
– Никакого везения, Вячеслав Наумович, – я усмехаюсь, вытирая со лба пот, – чистые рефлексы.
Он тоже усмехается и отходит к следующей паре.
Вскоре из восьми парней остаюсь я, Григорий Соколов, здоровенный детина, владеющий молниями, Макс Аверин с магией воды, и Радищев, которого неожиданно ставят в пару с Михайловым.
Их схватка получается очень скучной и скоротечной. Всем – и зрителям, и участникам становится ясно, что коротышка поддаётся своему «прилизанному» запевале и даже не старается драться. Просто получает заморозку и падает, признав поражение. Сразу после этого со стороны зрителей и тех, кто вылетел, слышится улюлюканье и свист, и Михайлов, злясь и рыча, едва не набрасывается на двух парней. Его останавливают ассистенты и отправляют на скамейки в другой конец зала. Напоследок он бросает на меня полный ненависти взгляд, но нарывается только на насмешку.
Мне в полуфинале достаётся Аверин. И это к лучшему – ни он, ни я не владеем практиками духа, только стихиями.
С ним удаётся разобраться быстро. Парнишка с длинной чёлкой решает, что легко собьёт моё пламя водой, но не учитывает, что появившемуся пару некуда деться из закрытого восьмиугольника.
Подобраться к нему не составляет никакого труда. После двух схваток я уже вошёл в раж, и даже хилое тельце не может мне помешать! Раскачиваясь из стороны в сторону, я выныриваю из клубов пара справа, приседаю, бью Макса под колено, выкручивая кулак.
Он вскрикивает, ударяет морозной волной – но меня уже нет на том месте. Оказываюсь позади и бью парня локтем в висок. Он валится на маты, как мешок. Ещё один без сознания – легко и непринуждённо.
Радищев разбирается со здоровяком куда дольше. За счёт своей комплекции и мощного силового щита вокруг тела он легко противостоит морозным иглам и раскалённому кипятку, которым его безостановочно поливает Дмитрий. Сам же Соколов из-за этого не решается на мощные удары электричеством, чтобы не задеть себя. Он пытается приблизиться к противнику, но тот постоянно перемещается, а когда всё же оказывается рядом со здоровяком – использует свой козырь.
Я впервые вижу атакующие умения духа и мотаю на ус.
Вокруг запястий Радищева появляются светящиеся кулаки. Они похожи на голографические, но первый же удар в грудь Соколова отбрасывает того к самой границе восьмиугольника, и я понимаю, какая в них заключена мощь.
– «Золотые перчатки Архонта»! – ахает Лия, выбывшая из своих поединков круг назад. – Никогда не видела, чтобы он ими пользовался!
– Это что? – спрашивает у неё одна из девчонок.
Вместо неё отвечает Оля, оказывается, стоящая за моей спиной.
– Ты что, не слышала? Духовная практика его предков. Первый из рода Радищевых, Александр Николаевич, служил при императоре Александре Первом. Потом написал книгу «Путешествие из Петербурга в Москву», и за неё его сослали за Уральские горы. Там он обучался у местных шаманов. От них и научился запрещённым духовным практикам.
При этих словах я чувствую исходящее от неё благоговение и… Раздражение. Хм, странно…
– Раз они запрещённые, почему Радищевы их используют, да ещё и детям передают?
– Ну, это когда было? – подключается к разговору Василий Соломенный – невысокий, жилистый, черноволосый парнишка по прозвищу Бешеный, родом как раз откуда-то с Урала. – С тех пор много воды утекло, правителей много поменялось, и понимание практик изменилось. То, что некогда было под запретом, теперь стало обыденным.
– Говорят, этими перчатками можно проломить даже титановую пластину толщиной в десять сантиметров! – снова встревает в разговор рыжая.
– Странно, что он ещё не размазал Соколова по силовому щиту.
– Может, не использует в полную силу?
– Может, – включаюсь в разговор я. – Но скорее всего – просто не умеет.
Со мной никто не спорит – все сосредоточены на схватке. И я в том числе. Замечание возникло не на пустом месте – я вижу, как вспотел Радищев, как сложно ему даётся каждый следующий удар. Но тем не менее сдаваться он не намерен.
Соколов постоянно вызывает части своего духового доспеха, играющие роль дополнительной защиты, но по ним раз за разом прилетают удары светящихся рукавиц Дмитрия. Теперь дуэлянты вообще не пользуются стихиями, а избивают друг друга усиленными духом руками и ногами…
Р-раз! И здоровяк пропускает удар в грудь. Его серебристый нагрудник разлетается десятками осколков и растворяется прямо в воздухе. Радищев будто ускоряется, и неповоротливый Григорий едва успевает подставить под следующий удар плечо.
Хрясь! На этот раз с яркой вспышкой ломается наплечник, но Соколов успевает ударить Радищева короткой молнией в корпус. Та оказывается недостаточно мощной и застревает в силовом щите, а Дмитрий, воспользовавшись моментом, пробивает апперкот.
Если бы такой же силовой щит не защищал тело Григория, ему бы оторвало голову, я уверен. Но так только клацает его челюсть, глаза здоровяка закатываются, и он падает к ногам блондина без сознания.
Тот, тяжело дыша, в тот же момент падает на одно коленом рядом, и перчатки Архонта мгновенно исчезают с его рук. Дмитрия колотит крупная дрожь.
Схватка заканчивается в полном молчании. Не слышно ни одобрительных возгласов, ни криков поддержки, ни осуждающего свиста. Все смотрят, как целители колдуют над Соколовым, а Радищев тем временем на нетвёрдых ногах выходит из восьмиугольника. Найдя меня взглядом, криво улыбается.
– Ты следующий, зажигалка.
– Куда тебе, – бросаю в ответ. – У тебя ноги трясутся. Ещё упадёшь ненароком.
– Дай десять минут, – скалится он, – и я тебя размажу.
К нему подходит учитель.
– Ты уверен, что можешь продолжать, Радищев?
– Конечно.
– Тебя проверят целители. Если ты не исчерпал себя, схватка состоится. Но если нет – перенесём. Это не обсуждается! – добавляет Вячеслав Наумович, видя, что Дмитрий пытается спорить.
Он восстанавливается. Очень, наркун паршивый, быстро восстанавливается! Ровно через десять минут не остаётся и следа от бледности, его не трясёт, и твёрдой походкой Радищев подходит ко мне.
Кажется, никто кроме меня не заметил, что Дмитрий открутил верхнюю часть своего массивного перстня и занюхнул оттуда странный синий порошок…
– Готовься к смерти, нищеброд.
– Дмитрий! – рявкает учитель, услышав его реплику.
– Это просто дружеская шутка, Вячеслав Наумович, – деланно улыбается этот придурок и картинно хлопает меня по плечу. – Верно ведь, Дём?
– Верно, верно, – я в ответ тоже хлопаю его по спине, и достаточно сильно, так, что он даже делает шаг вперёд.
Несколько человек прыскают, прикрыв рты руками. Дмитрий это видит, и я слышу скрежет его зубов. А ещё ощущаю злость и ненависть – не неприязнь, а именно ненависть! – которую он ко мне испытывает. Неужели перестав быть куклой для битья, я так ему насолил?
Или это что-то другое?.. Надо бы поизучать историю отношений наших родов…
Но размышлять об этом нет времени – нас уже запускают в восьмиугольник.
– Сегодняшние финалисты! – объявляет Вячеслав Наумович. – Демид Орлов и Дмитрий Радищев! Схватка до потери сознания или до признания поражения!
– Я тебе не дам такой возможности, – шипит мой соперник. – Ограничений на магию нет. Можно пользоваться стихиями, духом, и призывом. Впрочем…
Он не заканчивает и только машет рукой. Я понимаю, почему – все знают, что я кроме владения огнём не освоил ничего.
Что ж… Тем приятнее будет удивить зрителей.
– Командуй, Олег, – велит одному из ассистентов и выходит из восьмиугольника.
– Бой!
Первым же ударом в меня прилетает здоровенный кусок льда. Я не успеваю его расплавить выпущенным из ладоней пламенем, и глыба тушит мою магию. Уменьшается в размерах, конечно, но удар всё равно ощутимый – дыхание покидает тщедушное тельце Демида, и я, задыхаясь, отлетаю к силовому контуру восьмиугольника.
Радищев не спешит нападать и злобно смеётся.
– Куда запал делся, зажигалка?
Прямо из лежачего положения бросаю обе руки вперёд, выпуская из пальцев уже знакомые огненные шарики и сам бросаюсь следом за ними. Но для Радищева они – так, небольшой пшик… Собственно, именно пшиками они и врезаются в его силовой щит, а я, пытаясь ударить Дмитрия в лицо, едва не ломаю о его скулу руку.
– Ха! – выкрикивает он и коротким ударом бьёт меня в солнечное сплетение.
Меня снова откидывает, а из лёгких мигом вылетает весь воздух. Если бы он не сдержал силу – урод запросто проломил бы мне грудину. Я чувствую это и понимаю, что парень гораздо, гораздо сильнее меня!
– Ты погоди, нищеброд, – Радищев оказывается рядом, хватает меня за горло и, не давая вдохнуть, поднимает без особых усилий, – я ведь только разминаюсь!
Вокруг его рук вновь вспыхивают перчатки Архонта, и я чувствую, как Дмитрий сжимает моё горло… Сжимает сильно, и не для того, чтобы я потерял сознание. Исходящая от него ненависть прямо даёт понять – Радищев теряет над собой контроль и хочет меня убить.
Глаза застилает красная пелена, звуки приглушаются. Я слышу, как противник что-то говорит мне, но разобрать не могу. Я жду… Надо дождаться, когда он…
Сознание мутнеет, и я едва его не теряю. А затем ощущаю, как лечу вперёд спиной. Удар, гудение силового щита, ограждающего восьмиугольник… Приглушённые голоса одноклассников… Звук шагов совсем рядом…
Я чувствую, как кто-то поднимает меня за волосы, и приоткрываю глаза. Вижу ухмыляющееся лицо Радищева, опускаю взгляд. На нём нет перчаток Архонта. А силовой щит вокруг тела слабо пульсирует – значит, энергии на его поддержание у Дмитрия почти не осталось…
Как я и думал – в схватке с Соколовым Радищев выжал из себя всё, что только мог. А чтобы выйти против меня, был вынужден принять мощный стимулятор. Тёртые кости драконида или сушеные глазки бехолдера, не знаю… Сейчас это не важно. Важнее то, что его тело не развито до уровня Практика или Мастера. Адепт – самый максимум, а то и Неофит…
А значит, надолго этого стимулятора ему не хватило. И теперь Радищев думает, что победил.
Мощный удар по лицу прерывает мои мысли. Слышу хруст, чувствую, как по губам и подбородку течёт кровь, но это разом меня отрезвляет. В отличие от этого злобного уродца, я не потратил всю свою энергию.
Ещё удар – я слышу крики девчонок, учителя, но сознание не теряю, и по правилам схватка продолжается. Ну же, наркуний выродок, вложи ещё немного энергии в удар! Отпусти щит!
И он так и делает, и следующим ударом выбивает мне несколько зубов. Магический доспех Радищева моргает в последний раз и исчезает. И в этот момент из пальцев моей правой руки вырывается управляемое пламя. Повинуясь воле, оно переплетается в толстую нить, принимает форму лассо и стремительно опутывает ноги Дмитрия, прожигая его дорогие спортивные штаны.
– Агрх, проклятье! Что?..
– Юппи кай ей, урод, – бормочу я фразу из какого-то старого фильма. А затем дёргаю рукой со всей силой, какая только во мне осталась.
Радищев летит на маты вперёд спиной. Он отпускает моё горло, но всё же увлекает за собой, однако это уже неважно. Рухнув на него сверху, я откатываюсь вбок, заставляю огненное лассо отпустить ноги Дмитрия и один за другим наношу по нему три хлёстких удара из очень неудобного положения.
Впрочем, своей цели они достигают.
Одежда Радищева вспыхивает, пламя мгновенно вплавляет её в кожу, а на теле остаются глубокие «пропечённые» чуть ли не до самых костей, борозды. Парень визжит от боли и извивается на матах, когда в восьмиугольник врываются ассистенты. Они тушат моего противника огнетушителями, а появившаяся следом целительница присаживается на колени и начинает поливать ожоги и раны пострадавшего мягким сиянием, исходящим из ладоней.
Я сижу неподалёку, глядя на всё это. Оборачиваюсь, вижу напуганные и одновременно удивлённые лица одноклассников. Ухмыляюсь разбитыми губами, демонстрируя отсутствие нескольких зубов, показываю им большой палец. Несколько человек улыбаются в ответ, слышатся смешки и шёпот.
– Радищев! – Тренер оказывается рядом с Дмитрием, – Радищев! – он трясёт за плечо одну из целительниц. – Что с ним?
– Болевой шок, – отвечает одна из целительниц, – и, судя по первичным признакам, полное истощение чакр.
– Всё, значит, допрыгался, – хмурится Вячеслав Наумович, – а я ведь говорил… Ладно, уносите его в лазарет.
– Я-а-а-аа… – неожиданно хрипит Дмитрий, – Я-а-аа хоч-чууу…
Он скалит зубы и не может завершить фразу.
– Чего ты хочешь, бестолочь?! – в сердцах восклицает учитель физкультуры. – Проклятье! Теперь ещё объясняться с его родителями!
– Сам захотел, – я встаю на ноги и пожимаю плечами. – Я предлагал перенести финал. Все это видели. Все подтвердят.
Вячеслав Наумович смотрит на меня, хмурится, но кивает.
– Всё так, Орлов, всё так. Хоть и зря ты с ним так жёстко… Уж поверь, его папаша точно начнёт возмущаться и искать повод добраться до тебя… Но что поделать, побеждает сильнейший. Или, в твоём случае – хитрейший. Поздравляю. Зачёт за семестр автоматом твой. И завтра в школу можешь не приходить, выпишу освобождение. А пока сдедуй в лазарет, пусть тебя подлатают.
Киваю, выхожу из восьмиугольника и сразу попадаю в толпу восхищённых одноклассников. Вслед за целителями и Радищевым из спортзала уходит лишь Михайлов, его сестра, Казакова Катя и ещё трое ребят из их компании, имён которых я не знал. Остальные встречают меня как героя.
– Ну ты даёшь! – Федя с выпученными глазами хлопает меня по спине. – Выдержал такое! Кремень!
– Силён, – кивает Соколов. – Приятно, что уделал этого засранца. Жаль, у меня не получилось.
Остальные тоже что-то говорят, обсуждают нашу схватку (на мой взгляд – весьма посредственную), а я чувствую, как наполняюсь эфиром восхищения.
И, как ни странно себе признаваться, это очень приятно!
Глава 5
Что и говорить, день выдался богатый на события и отличный!
Истинное умение – открыто. Деньги для моего замысла – найдены. Радищева и Новикова – отмудохал, выпустил пар. Вот бы всё время так!
А то, что сломали нос во второй раз за два дня, да пару зубов выбили – не страшно! Даже немного приятно. Да и целители в этом мире щёлкают такие мелкие травмы как орешки.
О, звезда Азраила, я и забыл, каково это – чувствовать себя… По-настоящему живым! Думать не только о том, как устрашить всё больше и больше низших с каждым днём и считать очередной миллион эфирных душ – а жить на полную катушку. Радоваться мелочам, вкусной еде, чувствовать радость, печаль, боль, разочарование, возбуждение, желание…
«Держи себя в руках, Джерлак! Так, глядишь, и сам станешь низшим, погрязнешь в их возне!» – одёргиваю я сам себя, но только рассмеялся этой мысли.
Ну, для начала – я уже открыл круг Азраила и свои истинные умения. После физкультуры и лазарета, где мне срастили хрящи и вырастили новые зубы, заскочил в библиотеку и потратил пару часов на изучение книг по основам магического Пути. И не нашёл ничего, где бы упоминался эфир. Даже поискал в интернете – ничего.
Очевидно, что местные дворяне понятия не имеют, что это такое, и не умеют им пользоваться. Что играет мне на руку, убирая сотни миллионов конкурентов в борьбе за эту невероятную субстанцию.
Ну а кроме этого, погрязнуть в мелких интригах родов и кланов всё равно придётся. Хотя бы потому, что отец Демида влез в долги перед Михайловыми. К Николаю, кстати, я до сих пор не чувствовал ничего, кроме отвращения, в отличие от той же Лики, например.
Память Демида и моя слились в одно целое, и я просто не мог их разделить. Его чувства, воспоминания и эмоции воспринимались моим «я» как бы со стороны, но всё равно были неотъемлемой частью моего сознания. И я чувствовал то же, что и он. Пусть не так сильно, не так ярко – но с этим было ничего не поделать.
Так что получается, что собственного отца он презирал, и в этом отношении у нас ничего не поменялось.
После школы я снова вызываю такси и еду домой. Следовало переодеться и поговорить с Николаем, который, кажется, принципиально не отвечает на звонки от сына. Это слегка раздражает, вкупе и так с не самыми приятными эмоциями по отношению к этому человеку.
Войдя домой, я слышу доносящийся из гостиной голос диктора: «…начальный размер разрыва в пустыне Кызылкум за последний год увеличился вдвое, с пяти до десяти метров. А в случае прорыва, как мы видели в последнем «официальном» ролике правительства, пространственная аномалия вырастает примерно до трёхсот двадцати метров, против ста шестидесяти в прошлом году. При этом ВРАН и Министерство обороны, как всегда – не предоставляют точных данных по размерам разрыва и ограничиваются общими формулировками…»
Заглядываю в гостиную и вижу точно такую же картину, как и накануне. Даже ловлю лёгкое ощущение дежавю. Всё так же – потёртый диван, сидящий на нём Николай (мой разум упорно отказывается называть его «отец»), витающий в воздухе запах дешёвого пойла… Стеклянный журнальный столик разбит, осколки бутылок валяются под ним.
– Смотришь оппозиционных блогеров? – спрашиваю громко, чтобы обратить на себя внимание.
Николай вздрагивает и нажимает на экран своего смартфона. Видеоролик на телевизоре встаёт на паузу.
– Явился, сволочь! И как у тебя смелости только хватило!
– Ты о чём?
– О том, что ты внаглую забрал из МОЕЙ пекарни треть лимона! – вопит он, вскакивая на ноги. Впрочем, выпитое тут же ударяет ему в голову, и он покачивается.
– Ты бы присел, а то упадешь лицом в битое стекло. Хотя… Всё вокруг проспиртовано, так что может, не так уж и страшно.
– Ах ты!
Щелчком отправляю в него огненный шарик, прожигая грязноватую рубаху на груди и заставляя зашипеть от боли.
– Я сегодня на физкультуре избил Радищева. А он умеет призывать родовые перчатки Архонта, в отличие от пропойцы, который даже силовой щит накинуть не успевает. Лучше сядь… Отец. Сядь, и спокойно поговорим, пока я твою грязную бороду не подпалил.
Он не хочет исполнять приказания мальчишки, ох как не хочет! Я чувствую исходящую от Николая волну злости, ярости и… страха. Он понимает, что гнобил Демида очень долго, и понимает, что парню не за что его любить и уважать. А теперь у него (у меня, точнее) появилась сила, которую просто так не сломить.
Стараюсь не раздувать в себе пламя ярости. С каждым разом держать себя в руках получается всё лучше и лучше. Но даже не знаю, радоваться этому или расстраиваться.
– Отец, сядь. Я всё объясню.
– Да ну!
– Антилопа гну! – не выдерживаю я. – Ты будешь слушать или нет, алкаш старый? Если нет – пошёл на хрен! Сиди тут, а я сам займусь делами рода! Вытащу семью из дерьма, в котором ты нас топишь!
Он несколько раз открывает и закрывает рот, но ничего не говорит и плюхается обратно на диван.
Николай сломлен. Его никто не уважает, даже собственные дети. У него нет ничего, что приносило бы радость. Он ненавидит себя. Особенно – когда вспоминает, каким сильным, властным и счастливым был пятнадцать лет назад.
Всё это бьёт в меня потоком образов и эмоций, и приходится тряхнуть головой, чтобы отбросить наваждение.
– Тезисно – у меня есть план, как выпутаться из всей этой ситуации. Деньги нужны, чтобы реализовать его первую часть.
– Что за план?
– Где ты играл с Михайловым? – вместо ответа спрашиваю я. – Я знаю, тебя давно не пускают в приличные заведения. Значит, казино подпольное. Где оно?
Услышав это, он начинает хрипло смеяться.
– Ах ты, сукин сын! Меня попрекаешь, а сам из единственного предприятия, которое нас кормит, забрал деньги! И для чего?! Чтобы в казино спустить! Ха-ха-ха!
Меня раздражает его манера вести разговор, и я сбрасываю с руки ещё один огненный шарик. Он прилетает Николаю в плечо и тут же гаснет, но оставляет небольшой ожог. Отец Демида дёргается от неожиданности и шипит сквозь зубы.
– Ты!..
– Ладно, я понял, – потеряв интерес к разговору, разворачиваюсь и иду к лестнице, ведущей на второй этаж. – Ты даже двух слов связать не можешь. Сам найду. И в отличие от тебя, неудачника, я умею играть в карты. И прекрасно вижу блеф.
– Да ну? – доносится в спину. – Тогда покажи… Сынок.
Я оборачиваюсь и вижу, как отец достаёт из кармана колоду пластиковых карт.
– Сыграем в дро? Обыграешь меня – и я отвечу, где есть место, где можно поднять денег. Проиграешь – и вернёшь деньги, которые забрал из пекарни. Сразу же.
– Идёт.
Мы перемещаемся на кухню, садимся за стол, Николай достаточно профессионально мешает карты, раздаёт нам по пять карт, снимает колоду.
– Сколько обменов?
– Два.
Дро-покер, который предложил отец – разновидность этой игры, в которой каждый из игроков получает по пять карт. Общих не раздают, зато у каждого участника есть возможность поменять любое количество карт из своей руки. В классическом варианте игры предусмотрен только один обмен, в более экзотических их может быть больше. Всё зависит от казино и обговорённых правил.
Этот вид покера давно устарел, но я прекрасно понимаю, почему отец предложил его – потому что ставка у каждого из нас одна.
Он меняет две карты первым – и разочаровывается, я чувствую исходящие от него эмоции. Но вид при этом у Николая на редкость невозмутимый. Меняет ещё одну – и радуется.
Наркун гнилушный, жаль, что не могу читать мысли!
У меня же с самого начала в руках оказывается тройка десяток, валет и дама. Меняю обе картинки, не думая – всё равно не собираюсь отдавать деньги Николаю, даже если проиграю… Но мне везёт, просто везёт. Вместо дамы приходит ещё одна десятка.
– Что у тебя? – возбуждённо облизнув губы, спрашивает Орлов-старший. Я смотрю на него с отвращением – даже сейчас он провалился в игру моментально. Ему нельзя играть, и это предельно понятно.
Выкладываю карты, он секунду смотрит на них и со злостью отшвыривает свои.
– Что за заведение и где находится? – у меня нет желания наблюдать его психи.
– «Сорентина»… На Кирочной улице, тридцать шестой дом, вход со двора. Скажешь на первом этаже, что по приглашению от графа Шуйского.
Он кидает мне старую, потёртую монету. Я ловлю её. Разглядываю чеканку с двуглавым орлом трёхвековой давности и убираю в карман пиджака.
– Вернусь завтра утром. Деньги верну в пекарню. А ты… Завязывай бухать. Хоть бы прибрался, скоро в этом свинарнике не останется чистых мест, где присесть можно.
– Уборщицу нашёл? Вот выиграешь – и нанимай слуг, – рычит Николай в ответ. Он подходит к старому серванту, находит на нижней полке непочатую бутылку вина. Заряжает палец духом, сбивает горлышко и плещет рубиновый напиток в стакан.
Я только качаю головой.
Как говорят в этом мире? Горбатого могила исправит…
* * *
Пройдя через арку, я оказываюсь в небольшом дворике. Кусты и деревья отгораживают от посторонних глаз площадку, на которой полтора десятка человек. Они курят и общаются. На меня не обращают особого внимания, и я иду к стеклянному лобби. Оказываюсь внутри и направляюсь к ресепшену.
– Добрый вечер, молодой человек, – приветствует меня симпатичная брюнетка. Она улыбается, но глаза ничего не выражают, и я чувствую исходящую от неё усталость. – Могу я вам помочь?
– Думаю, можете, – я достаю из кармана монету и показываю её, – мне бы пройти в частный зал.
Она хмурится, бросает взгляд на лысого мужчину в чёрной водолазке и такого же цвета пиджаке, сидящего за небольшим столиком в углу. Он тут же поднимается и подходит к нам.
– Проблемы, Лариса?
– Молодой человек хочет попасть в частный зал.
Лысый усмехается. Я всё в том же белоснежном пиджаке и кроссовках, но на этот раз надел тёмно-синюю водолазку и такого же цвета джинсы-скинни.
– Рано тебе гулять по таким заведениям, малец.
– У меня приглашение от графа Шуйского, – снова демонстрирую монету.
– Где взял? Украл? У нас тут таких…
– Ты из какого рода? – перебиваю я его.
– Что?
– Из какого рода, спрашиваю?
Лысый и Лариса переглядываются.
– Понятно, – я начинаю стремительно терять интерес к этому разговору, – вы тут ничего не решаете с такими, как я. Позовите управляющего и скажите, что пришёл Демид Орлов.
– Орлов? – лысый кивает. – Сын Николая Анатольевича, надо полагать?
– Именно.
– Хм… твой… Простите, ваш отец наш постоянный клиент, но…
– Но сегодня я за него.
– Демид Николаевич, при всём уважении – вам ещё нет восемнадцати, и…
Я негромко смеюсь.
– Серьёзно? У вас нелицензированное казино под всем зданием, а вы заботитесь о возрасте тех, кто пришёл поиграть? Деньги – не проблема.
Лысый слегка краснеет. Ему не нравится, что юнец так с ним разговаривает, но одновременно он понимает, что если молодой боярин решил просадить свои деньги – запретить ему он не сможет. К тому же, учитывая, что у меня есть протекция графа Шуйского.
Ну ладно, ладно – её нет, да и у отца она осталась больше по старой памяти. Вряд ли Всеволод Антонович Шуйский ринется мне на помощь, но проверять этого никто не хочет. Кто знает этих дворян?..
Лысый проводит меня к лестнице, ведущей в цокольный этаж, и отпирает тяжёлую железную дверь.
– Добро пожаловать в «Сорентину».
Я киваю и оказываюсь в казино.
Это место нравится мне с самых первых мгновений. Красиво одетые клиенты, снующие между ними официанты, звон бокалов, запах хорошего алкоголя, сигар и изысканных закусок, звуки приятной музыки, шум фишек, гул голосов…
Меня сразу обволакивает сотнями эмоций – настолько они яркие, и несколько секунд приходится дышать сквозь сжатые зубы, чтобы справиться с нахлынувшим валом.
Когда получается – я направляюсь к кассам. Прошу поменять триста тысяч на фишки, расплачиваюсь картой и получаю маленький пластиковый прямоугольник.
– На нужном столе вам выдадут необходимое количество фишек, они спишутся с баланса, – объясняет девушка за бронированным стеклом, – а в автоматах можете расплачиваться ей же. Удачной игры!
– Спасибо.
Иду в зал. Прохожу мимо игровых аппаратов, возле которых не найти свободного места, миную столы с блэк джеком, рулеткой и какими-то азиатскими забавами, названий которых даже не знаю. Чуть поодаль вижу отделённую деревянными перегородками часть с несколькими бильярдными столами, а у северной стены – проход в коридор, у которого стоит охрана.
