Илья Славицкий
Иван Аполлинарьевич и другие
VII
Встал Иван Аполлинарьевич с рассветом, намереваясь разбудить супругу и отправиться на пляж. Неожиданно взгляд его привлёк местный журнал, лежащий на журнальном столике. «Даймонд хед – жемчужина Оаху» – гласила надпись под фото на обложке.
Вообще-то, Иван Аполлинарьевич любовью к горному туризму не отличался. Но тут… Доступно для дошкольников и пенсионеров… Вид на океанские пляжи и поющих китов… Всего одна миля ходу…
…Проснувшаяся супруга лезть неизвестно куда неизвестно зачем наотрез отказалась. Гораздо полезнее пройтись по местным магазинам. Это даже длиннее, чем одна миля… И безопаснее… Ну а ты, уж если совсем того – пожалуйста, лезь, не свались только куда-нибудь…
Наскоро позавтракав, супруги разошлись в разные стороны, чтобы снова увидеться вечером, преодолев ждущие их трудности и препятствия.
…После непродолжительного приятного путешествия на шаттле, новоиспечённый Эдмунд Хиллари высадился у подножия величественного монумента доледниковой эпохи, украшающего собой восточную оконечность острова. Обзаведясь билетом, пачкой брошюр и темными очками (свои он забыл в отеле), он бодрым шагом двинулся по трейлу, весёленькой змейкой вьющемуся меж зелёненьких газонов и пёстрых клумб в сторону недалёкого пригорка.
Настроение было замечательное, под стать синему безоблачному небу и прочим краскам окружающего экологически чистого пейзажа.
Легко обогнав пару семейств с детьми младшего школьного возраста и пару вездесущих пожилых японцев, Иван Аполлинарьевич почувствовал, что становится немного теплее, и пожалел, что надел брюки и рубашку, а не шорты и майку. Захотелось пить. Воды он тоже не взял, полагая что тащить с собой бутылку, когда весь путь составляет одну жалкую милю, нет никакого смысла.
Трейл, вначале довольно пологий, постепенно становился круче. Местами стали появляться ступеньки. Иван Аполлинарьевич вытащил из кармана брошюру и обнаружил, что подъем-то еще и не начинался.
Пить хотелось всё сильнее. Через десять минут его обогнали пожилые неутомимые, как цунами, японцы. Ещё через десять минут мимо пронеслась семья с дошкольниками, бегающими взад и вперёд вокруг плавно, как верблюды по барханам, шагающих родителей с рюкзаками. Затем ещё одна семья. Потом мимо прошла группа ветеранов в форме. Кроссовки отдельные студентов и прочих лиц лёгкого поведения проносились мимо столь быстро, что затуманенный жаждой и жарой взгляд Ивана Аполлинарьевича не успевал зафиксировать личности их обладателей.
Стена кратера неотвратимо приближалась, всё отчетливее нависая над несчастным путешественником, но он упорно шёл вперёд и вверх, более чем смерти от недостатка воды, кислорода или теплового удара опасаясь торжествующего жёниного: «Ну ведь я же тебе говорила!»
Последние метры сквозь анфилады лестниц, рассчитанных на гигантов, туннели, освещенные мервенным светом вмонтированных в стены ламп, переходы над пропастями, уходящими вниз – до самой преисподней… Иван Аполлинарьевич почувствовал себя братом бессмертного Данта, и что-то, похожее на терцины вспыхнуло в его усыхающем мозгу.
Неожиданно, когда казалось – дно Ада уже достигнуто, стены скал вдруг разошлись, и вконец изможденный путник оказался на смотровой площадке, в окружении небесных ангелов, носящихся по ступенькам и, кажется, даже немного над ними. Японцы фотографировали ветеранов на фоне бункера времён какой-то забытой войны, парочки целовались над океанской и под небесной синью, художник рисовал силуэт далекого Гонолулу.
Довольно объемистая мадам гавайского вида с неизменным ожерельем из цветов за сравнительно недорого выдала Ивану Аполлинарьевичу нарядный Сертификат Покорителя Вершины Вулкана. Но особенно обрадовала нашего альпиниста данная в придачу бесплатная бутылочка холодной живой воды.
…Путь домой дался Ивану Аполлинарьевичу значительно легче. Возможно, тяжесть его показалась менее заметна за интересной беседой с немного прихрамывающим вежливым африканцем средних лет, потерявшим ногу на охоте. Африканец иногда уходил чуть вперёд, чтобы сделать несколько фотографий, но всегда ждал своего нового отставшего товарища у следующего препятствия или поворота.
…А какой я завтрашний сэйл сегодня нашла! Обалдеть! – Это жена вечером Ивану Аполлинарьевичу в ответ на историю его горовосхождения и предъявленный Сертификат.
Только полным истощением жизненных сил можно объяснить, почему сообщение жены не насторожило Ивана Аполлинарьевича.
– Обойдётся, – подумал он, засыпая. И напрасно…
VIII
После завтрака жена посмотрела в глаза Ивану Аполлинарьевичу с особым выражением любви и нежности, и он понял, что предстоят расходы, и немалые. Сегодняшний сэйл, найденный женой вчера, должен был стать Раз-в-Жизни событием – это так на растяжке было написано через три квартала от их отеля. Какие-то китайцы выходят из бизнеса и распродают всё почти задаром, только что не приплачивают. Брошки, кольца, бусы, ожерелья. Жемчуг, золото. Всё высшей пробы и от знаменитых производителей. В общем, кто не успел, тот опоздал.
Выслушав всё это, Иван Аполлинарьевич вздохнул, и мысленно распрощался с ремонтом веранды и заменой пола в гостиной. Что ж, пол может и подождать, а вот китайцы выйдут из бизнеса, и след простыл…
И тут он понял, зачем Судьба в лице соседа Егора Сидоровича вручила ему Русско-Китайский словарь.
…Выходящий навеки их бизнеса ювелирный магазин с более чем столетней историей напоминал скорее гараж-склад для временного хранения ненужных вещей. Коробки разных размеров и форм, покрытые иероглифами и другими столь же малопонятными знаками, рядами тянулись вдоль стен и к потолку. Посередине за стойкой-витриной стоял немолодой китаец в джинсах и халате с драконами.
Увидев вошедших, он расплылся в улыбке, немедленно став похожим на одну из стоявших перед ним нефритовых или вроде того скульптурок.
– Здараствуйте, мадама. Здараствуйте, сэра. Очин хороший что ваша к наша пришла. Мой дочка вам помогай.
С этими словами хозяин вытащил откуда-то снизу дюжину коробочек, быстро разложил их на стекянной поверхности витрины и что-то крикнул по-китайски в глубину помещения.
Оттуда немедленно выпорхнула девчушка лет двенадцати-тринадцати, быстро разкрыла все коробочки, одновременно на прекрасном английском сообщив, что у них сегодня совсем спешел – один купил – два дают даром, и еще скидка за объём, и купоны ещё на круиз-ужин для двоих по вечернему заливу.
Золотые с красными и белыми камушками колье, маленькая диадема с камушками зелёными, кольца с явными брилиантами, жемчужные и коралловые бусы так и просились к новым счастливым хозяевам.
Благоверная Ивана Аполлинарьевича задрожала и схватила колье, засверкавшее в дневном свете из окна всеми возможными оттенками. Четырёхзначная чёрная сумма на ценнике была старательно перечекнута крест накрест и взамен неё нарисована сумма совсем почти незначительно трёхзначная.
Жена приложило колье к груди, взглянула на себя в стоящее рядом круглое зеркало и стало понятно, что разжать сжимавшую чудо ювелирного искусства руку удастся только положив в неё другое, ещё более замечательное произведение.
Вскоре значительная часть разложенных на витрине коробочек перекочевала в левую сторону – сторону избранных, и только пара совсем уж очевидно этнографически-самодельных бус и ожерелий остались справа.
Пора было определиться с ценой на всё это.
– Сколько? – Иван Аполлинарьевич обвел рукой ряды коробочек слева.
Девчушка залопотала по-китайски, китаец прикрыл глаза, потом достал калькулятор и стал что-то складывать, делить, вычитать и умножать, передвигая коробочки перед собой как шашки по доске. Это продолжалось довольно долго.
Вдруг дверь распахнулась и в магазин ввалилась несколько разновозрастных подростков. Еще около дюжины с катальными досками остались на тротуаре. Девчушка перебросилась с вошедшими какими-то непонятными фразами, из которых Иван Аполлинарьевич понял только, что в парке тусуются, а Кит уплыл с Рыжей Акулой. Это похоже девчушке не понравилось, и, подхватив свою доску, торчавшую в углу из-за коробок, она убыла вместе с друзьями мочить нахалку.
Всё это время китаец за прилавком невозмутимо считал свой интерес. Как только закрылась дверь, он вытащил листок бумаги, молча написал на нём цифру с трёмя нулями и вежливо-вопросительно взглянул на покупателей. Видимо, его словарный запас был исчерпан приветствием.
Сумма Ивану Аполлинарьевичу не понравилась. Один нолик тут был явно лишний. Следовало торговаться, но как?
И тут Иван Аполлинарьевич вспомнил про словарь – подарок предусмотрительного соседа.
Перелистав несколько страниц и не найдя нужного «нет», утерянного где-то в истории вместе с «много» и «очень», он попытался идти от того, что было в наличии. А было в наличии «да».
– Ши – но (да (кит) – нет(англ)), – прошипел Иван Аполлинарьевич, для понятности как можно отрицательнее мотая головой из стороны в сторону.
Эти действия, однако возымели неожиданный и явно обратный эффект:
– Зи-зи, зи-зи, (спасибо) – весело зажужжал продавец и начал собирать маленькие коробочки в одну побольше.
Следовало срочно что-то сделать. Иван Аполлинарьевич перебирал потёртые страницы надеясь найти хоть что-то подходящее случаю. Как на зло, ничего лучше «Где туалет» и «Я хочу» не попадалось. И вот, наконец:
– Цай цзянь (до свиданья), – решительно цикнул Иван Аполлинарьевич, схватил руку жены и сделал вид, что собирается уходить.
Китаец засуетился, вытащил еще пару маленьких коробочек и не раскрывая положил их в большую, потом что-то еще посчитал на калькуляторе и зачеркнув старую сумму написал другую, вполовину меньше.
Это было уже лучше, но жаждущий ремонта пол в гостиной посылал Ивану Аполлинарьевичу свой тихий привет.
Перелистнув еще несколько страниц до «спасибо» и дальше, Иван Аполлинарьевич вдруг обнаружил страницу на «О». Как она попала сюда? Возможно – простая небрежность давно ушедшего переплётчика. Но как это было кстати!
– Хэнь гуй (очень дорого), – строго произнёс Иван Аполлинарьевич.
Супруга, до сих пор разглядывавшая выставленные на полках рядом скульптурки монахов и драконов, строго повторила: – Хэнь гуй! – и для убедительности решительно положила парочку монашков в большую коробку, поверх красивых купонов на круиз.
Лёд явно тронулся, и вскоре погрустневший китаец, выписав счет на две с небольшим сотни и перевязав коробку синей ленточкой с бантом, проводил покупателей до двери, кланяясь и жужжа своё неизменное «зи-зи».
На пути в отель жена попросила ненадолго заскочить в супермаркет – там в отделе одежды распродавали какие-то дизайнерские кофточки.
Иван Аполлинарьевич в отдел не пошёл, а присел в центре, у фонтанчика с рыбками. Тут его внимание привлекли знакомые узоры за стеклом витрины напротив. Да, точно – четырёхзначное колье продавалось за четырнадцать 99. Всё было настоящее, и позолота, и даже камушки были камушками, а не стеклом…
Хорошо, что китаец оказался честным. Всё-таки, купоны на круиз он отдал даром!
Иван Аполлинарьевич вздохнул – морские путешествия он любил ещё меньше диетической колы.
