Илья Петрухин Code of The Crimson Dawn

– Данные. Сейчас, – его голос был обезличенным и требовательным, как у командира, отдающего приказ на поле боя.

Ван Ся, все еще опьяненная этим внезапным поворотом, протянула флеш-карту. Шаорань выхватил ее из ее пальцев и одним точным движением вставил в порт на своем рабочем столе. Проекция ожила, заполнив пространство знакомыми Ван Ся и Ли кадрами: план пентхауса, фото тела, отчеты.

Но Шаорань смотрел не так, как они. Его взгляд скользил по изображениям со скоростью процессора, пропуская очевидное и выискивая шепот в крике фактов. Он пролистывал фотографии, не задерживаясь на гримасе ужаса, не останавливаясь на технических деталях. Его интересовали невидимые нити.

– Время смерти? – отрывисто спросил он, не отводя взгляда от голограммы, где был запечатлен узор паркета рядом с телом.

– Предварительно, между 5:30 и 6:00 утра, – ответил Ли, скрестив руки на груди. Его не впечатляла эта театральность.

– Не предварительно. Точнее. Давление в кондиционере. Влажность. Данные с его фитнес-браслета до последней секунды. Все.

Шаорань щелкнул пальцами, и на экране замелькали строки кода, запрашивая доступ к закрытым серверам коммунальных служб и медицинским архивам.

– Камеры отключены на три минуты. Грубо. Без изящества, – пробормотал он, изучая лог безопасности. – Но эффективно. Это не хакерская атака. Это ключ. Физический или цифровой. У потерпевшего был доступ. Или у того, кого он ждал.

Он наконец остановился на изображении багровой шкатулки. Увеличил его до максимума, так, что зернистая текстура лака заполнила всю стену. Его глаза сузились.

– «Пусто» – это самое интересное, капитан, – сказал он, и в его голосе впервые прозвучала почти что одобрительная нотка. – Грабитель не стал бы ее оставлять. Маньяк взял бы ее с собой как трофей. Ее оставили. Специально. Это не отсутствие содержимого. Это сообщение. Сообщение о пустоте.

Он резко повернулся к ним, и его янтарные глаза горели холодным пламенем.

– Вам нужен не убийца. Вам нужен автор. А у автора есть почерк, стиль и потребность быть понятым. Это не ограбление. Это первая глава.

Он откинулся назад, и его пальцы принялись выстукивать сложный, нервный ритм по столу.

– Убийство-призрак… Да. Но призрак, который оставляет подписи. Мне понадобятся все данные. Каждая транзакция Чжан Вэйлиня за последний год. Все его переговоры. Все его враги, друзья, любовницы. И каждый человек, который когда-либо входил в этот пентхаус. Не только вчера. Всегда.

Ли Цзюнь мрачно хмыкнул.

– Вы просите достучаться до луны. На это уйдут недели.

– У вас нет недель, инспектор, – парировал Шаорань, и его улыбка стала острой, как лезвие. – У вас есть я. И у того, кто это сделал, форума в несколько часов. Он уже пишет вторую главу. И я должен прочесть ее раньше вас.

Вечерние огни Пудуна мерцали за стеклами лофта, как рассыпанные бусины неона. Но здесь, внутри, царил иной мир – мир гула серверов, запаха озона и чая, мира, созданного по воле одного-единственного человека.

Лон Шаорань стоял, отвернувшись, его взгляд был прикован к голограмме, на которой спектрограммы чайных испарений танули, уступая место холодным данным дела. Он не поворачивался, когда заговорил, и голос его прозвучал отстраненно, будто доносился из другой реальности.

– Вы принесли мне не убийство. Вам так кажется. Вы принесли мне первую строку. – Он медленно развернулся. Его глаза, цвета темного янтаря, сиял с новой, тревожной глубиной. – И теперь я должен прочесть остальное.

Инспектор Ли, стоявший в тени, сжал челюсть. Его тень на стене казалась тяжелее его самого.

– Мы принесли вам факты. Труп. Отсутствие следов. Камеры, которые молчат. Остальное – ваши фантазии.

– Фантазии? – Шаорань мягко улыбнулся, но в его улыбке не было тепла. – Инспектор, факты – это лишь буквы. Я читаю между строк.

Он сделал шаг к Ван Ся. Его взгляд скользнул по ее лицу, будто сканируя малейшую дрожь.

– Вы упомянули шкатулку. Благодаря этому вы все еще здесь. Иначе ваше присутствие было бы уже не более чем пятном на моем пороге.

Ван Ся почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она не дрогнула, но внутри все сжалось.

– Что в ней такого особенного?

Шаорань повернулся к голограмме, где теперь висело изображение багровой шкатулки. Увеличил его, пока текстура лака не стала похожа на карту неизвестной местности.

– «Кровавое лоно». Эпоха Мин. Мастер Чэнь Лунь, казнен за то, что вложил в нее проклятие вместо эликсира бессмертия. – Он паузу, давая словам осесть в тишине. – Говорят, каждый, кто открывал ее и находил пустоту, умирал ровно через двадцать восемь дней. Насильственной смертью.

Ли фыркнул, но в его глазах мелькнуло напряжение.

– Легенды. Чепуха.

– Возможно, – Шаорань не стал спорить. – Но наш убийца верит в них. Или хочет, чтобы верили мы. Он не просто лишил жизни. Он поставил спектакль. И теперь мы – зрители.

Он внезапно приблизился к Ван Ся, опустив голос до шепота, который резал слух, как шепот призрака.

– Спросите себя, капитан: что страшнее – смерть, или предвкушение смерти? Он оставил не просто пустоту. Он оставил обещание. Обещание, что это не конец.

Ван Ся замерла. Она смотрела на него, и впервые за этот вечер поняла: они вошли не просто в лофт. Они вошли в лабиринт, и Лон Шаорань был его единственным хранителем.

– Следующая жертва… – начала она.

– Уже выбрана, – перебил он, отходя обратно к столу. Его пальцы провели по воздуху, и голограмма сменилась – теперь на ней были биографии, финансовые потоки, связи Чжан Вэйлиня. – Он не случайный убийца. Он хирург. И он оперирует не телами – он оперирует смыслами. А это… – Шаорань на мгновение замолчал, и в его глазах вспыхнул тот самый огонь охотника. – Это делает его куда более опасным.

Ли Цзюнь мрачно выдохнул.

– Что вы предлагаете?

Шаорань улыбнулся – остро, холодно.

– Найти его следующую страницу. До того, как он ее напишет.

И в тишине лофта, нарушаемой лишь гулом машин, эти слова прозвучали как приговор.

Ночь уже полностью вступила в свои права, когда их машина бесшумно подкатила к подножию «Жемчужной Башни». Огни небоскреба, днем слепившие своим хай-тековым блеском, теперь казались скорбными свечами, отмечающими место трагедии. У входа, оцепленного желтой лентой и двумя патрульными, висела гнетущая тишина, нарушаемая лишь далеким гулом города.

Ли Цзюнь шел первым, его плечи были напряжены. Он ненавидел возвращаться на место преступления с кем-то со стороны, особенно с таким непредсказуемым элементом, как Шаорань. Ван Ся следовала за ним, стараясь дышать ровно, но ее сердце колотилось где-то в горле. А между ними двигался Лон Шаорань. Его дорогой мятый костюм резко контрастировал с полицейской униформой, а взгляд, скользивший по округе, был настолько интенсивным, что, казалось, оставлял на асфальте невидимые метки.

Лифт, поднимавшийся на пентхаус, был беззвучным, как гроб. Когда двери разъехались, их встретил все тот же спертый воздух, пахнущий смертью и дорогим кофе.

– Ничего не трогали? – первым нарушил тишину Шаорань. Его вопрос повис в пространстве, обращенный в никуда.

– Соблюден полный протокол, – сухо отозвался Ли, указывая рукой на очерченный мелом контур тела. – Вот где нашли. Шкатулка была здесь.

Шаорань не стал подходить сразу. Он замер на пороге, медленно переводя взгляд по всему пространству. Его зрачки расширялись, впитывая каждую детять: угол падения света из окна, отблеск на полированной поверхности стола, микроскопическую пыль на ковре.

– Он стоял здесь… долго, – тихо произнес Шаорань, глядя на точку в нескольких метрах от тела. – Смотрел. Наслаждался. <｜конец размышлениям｜>

Лон Шаорань медленно вошел в гостиную, его шаги были бесшумными, словно у призрака. Он обошел контур тела, не глядя на него, его внимание притягивали невидимые другим детали. Он остановился у массивного окна, глядя на ночной Шанхай, раскинувшийся внизу, как карта из света и тьмы.

– Он не входил через дверь, – произнес Шаорань, его голос прозвучал глухо в тишине. – И не выходил через нее.

– Камеры не зафиксировали никого, – парировал Ли. – Все входы под контролем.

Шаорань обернулся, и в его глазах плясали огоньки городских огней.

– Я не о камерах, инспектор. Я о нем. Посмотрите. – Он указал на идеально чистый ковер у входа. – Ни пыли, ни следов от обуви. Но здесь… – Он двинулся к дивану и провел пальцем по его спинке. – Здесь есть едва заметная вмятина. След от локтя. Человек ждал.

Ван Ся внимательно наблюдала за ним, стараясь не упустить ни слова.

– Он ждал… Чжан Вэйлиня?

– Нет, капитан. Он ждал нужного момента. – Шаорань подошел к телу и, наконец, опустил взгляд на застывшую маску ужаса. – Он знал расписание жертвы. Знает каждый сантиметр этого места. Он здесь… дома.

Ли Цзюнь скептически хмыкнул.

– Вы строите теории на пустом месте. Нет доказательств.

– Доказательства? – Шаорань мягко улыбнулся. – Они повсюду. Просто вы не хотите их видеть. – Он опустился на колени рядом с местом, где лежала шкатулка. – Багровый лак… Цвет выбран не случайно. Это не просто кровь. Это символ. Гнев. Страсть. Месть.

Он закрыл глаза, словно прислушиваясь к отголоскам произошедшего.

– Он не просто убил его. Он провел ритуал. Оставил сообщение. И теперь ждет, когда его поймут.

Ван Ся почувствовала, как по коже побежали мурашки.

– Сообщение? Кому?

Шаорань открыл глаза. Его взгляд был острым, как лезвие.

– Мне. Или тому, кто сможет его прочесть. – Он поднялся. – Это только начало. Следующая жертва уже выбрана. И мы должны найти ее первыми.

Ли Цзюнь мрачно покачал головой.

– Вы говорите как сумасшедший.

– Возможно, – согласился Шаорань. – Но именно сумасшедшие видят то, что скрыто от здравомыслящих. – Он повернулся к выходу. – Мне нужны все данные по жертве. Ее прошлое, связи, враги. Все. И я найду вашего призрака.

И в тишине пентхауса, нарушаемой лишь гулом города за стеклом, его слова прозвучали как приговор.

Лофт Шаораня остался позади, а вместе с ним – привычный мир, где преступления имели логику и следы. То, что ждало их в пентхаусе, было иным. Не местом преступления, а сценой, где разыграли первый акт загадочного спектакля.

Воздух здесь все еще был густым и неподвижным, будто застывшим в момент последнего вздоха Чжан Вэйлиня. Инспектор Ли, стоя на пороге, со сдержанным раздражением наблюдал, как Лон Шаорань медленно обходит помещение. Техники уже завершили работу, все вещественные доказательства были изъяты, протокол осмотра подписан. Но Шаорань вел себя так, словно только он один и мог увидеть истину, скрытую под слоем видимости.

Он игнорировал контур тела, отмеченный на полу. Вместо этого его взгляд, острый и безжалостный, скользил по периферии, выискивая шепот там, где другие слышали лишь крик.

– Ваши люди сюда не дышали? – спросил он, не глядя на Ли, его голос был низким и сосредоточенным.

– Протокол соблюден, – сквозь зубы процедил Ли. – Мы не дилетанты.

– Протокол, – Шаорань усмехнулся, но беззвучно. – Он создан, чтобы находить отпечатки грубых пальцев. А я ищу тень мыслей.

Он опустился на колени в нескольких метрах от тела, его пальцы, тонкие и чувствительные, повисли над ворсом ковра. Он не прикасался к нему, лишь водил ладонью над поверхностью, словно ловец, чувствующий вибрации невидимой добычи.

– Здесь, – прошептал он. – Микроскопические частицы. Не пыль. Не песок. Полимер. Специфический. Промышленного класса. Используется в… высокоточной электронике. Или в специализированном оборудовании. Ваши люди приняли его за обычную грязь.

Ван Ся, затаив дыхание, смотрела, как он поднялся и медленно двинулся к стене, где был почти невидимый глазок системы климат-контроля.

– Кондиционер, – сказал Шаорань. – Вы чувствуете?

Ли фыркнул.

– Чувствую запах смерти и вашего высокомерия.

– Миндаль, – тихо, но отчетливо произнес Шаорань. – Едва уловимый, горький миндаль. В системе циркуляции. След цианистого соединения. Не смертельная доза. Недостаточная, чтобы убить. Но достаточная… чтобы вызвать паралич. Кратковременный. И без запаха для большинства.

Он повернулся, и его взгляд, наконец, встретился с взглядом Ли. В глазах Шаораня не было торжества. Лишь холодная уверенность.

– Его не убили ножом или пулей. Его обездвижили. А потом… позволили увидеть смерть, приближающуюся к нему. И осознать ее.

Он подошел к столу, где была обнаружена шкатулка. Достал из кармана увеличительное стекло с подсветкой – изящный, явно изготовленный на заказ инструмент. Наклонился над местом, где лежала реликвия.

– И наконец… почерк, – его голос стал еще тише. – Замок. Следы вскрытия. Не грубые царапины отмычки. Это… виртуозно. – Он провел пальцем над едва заметными, тончайшими линиями на металле. – Инструмент с алмазным напылением. Острый как бритва. Точный как скальпель. Хирургический инструмент. Или нечто, созданное для ювелирной, хрупкой работы.

Шаорань выпрямился. Его осанка, всегда идеальная, теперь казалась высеченной из гранита.

– Вы ищете убийцу, инспектор. А вам нужен – художник. Холодный, расчетливый и обладающий доступом к редким, специализированным материалам и инструментам. Он не ворвался сюда. Он… провел процедуру.

Ли Цзюнь молчал. Его скептицизм трещал по швам под тяжестью этих наблюдений, которые его команда пропустила. Он ненавидел это. Ненавидел Шаораня за его проницательность. И ненавидел себя за то, что ему приходилось с этим мириться.

Ван Ся смотрела на Шаораня, и в ее глазах горел не просто интерес, а откровенное восхищение. Это был не учебник. Это была магия, рожденная из леденящей душу логики.

– Художник… – повторила она, и слово повисло в воздухе, обретая зловещий вес.

– Да, – подтвердил Шаорань. – И его картина еще не закончена.

Тишина в пентхаусе стала еще глубже, еще тяжелее. Слова Шаораня повисли в воздухе, превратив стерильное пространство в кабинет патологоанатома, где вскрывали не тело, а сам механизм убийства.

– Процедуру? – голос Ли Цзюня прозвучал хрипло. Он подошел ближе, его тень упала на то место, где стоял Шаорань. – Что вы имеете в виду?

Шаорань не ответил сразу. Он сделал несколько шагов к окну, его взгляд скользнул по огням города, как будто он искал среди них отражение мыслей убийцы.

– Представьте, – начал он, не оборачиваясь. – Чжан Вэйлинь возвращается домой. Кондиционер исправно работает, распыляя в воздух аэрозоль с цианистым соединением. Не смертельная доза – расчет точный. Он чувствует слабость, головокружение, паралич охватывает его. Он падает… вот здесь. Шаорань указал на точку перед диваном. – Он не может кричать, не может двигаться. Но он в сознании. Он все видит, все слышит.

Ван Ся почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она представила эту картину, и она была куда ужаснее быстрой смерти.

– И тогда входит он, – продолжил Шаорань. Его голос был монотонным, как дикторский текст, и от этого становилось еще страшнее. – Он в стерильных бахилах, чтобы не оставить частиц с улицы. В руках у него – тот самый инструмент. Он не спеша подходит к жертве. Он знает, что времени у него в избытке.

Шаорань повернулся и медленно прошелся обратно к телу, его глаза были прикованы к полу.

– Эти частицы полимера… они не с его обуви. Слишком специфичны. Они осыпались с чего-то другого. С контейнера? С защитного чехла для инструмента? – Он снова опустился на корточки, вглядываясь в невидимые глазу крупинки. – Вашим криминалистам нужно провести спектральный анализ. Найти производителя. Это редкий материал. Круг сузится.

– И что же? – Ли Цзюнь все еще пытался сохранить скепсис, но в его голосе уже слышалось напряжение. – Он обездвижил его, подошел… и затем? Убил тем, чего мы не нашли?

– Нет, – Шаорань покачал головой. – Он убил его страхом. Физическая смерть стала лишь финальным аккордом. Основное орудие – психологическое. Он позволил Чжан Вэйлиню осознать свое положение. Увидеть своего палача. Прочитать в его глазах собственную судьбу. И только потом… потом он нанес финальный удар. Метод, который не оставил явных следов. Возможно, инъекция воздуха в вену. Или что-то столь же изощренное.

Он поднялся и посмотрел на Ван Ся.

– Капитан, вы упомянули, что на лице жертвы застыла гримаса ужаса. Теперь вы понимаете, почему? Он не просто умер. Он прошел через ад осознания.

Ван Ся молча кивнула. Теории из учебников меркли перед этой леденящей реконструкцией.

– А шкатулка? – спросила она. – Зачем он ее вскрывал? И что в ней было?

– Хороший вопрос, – в глазах Шаораня вспыхнул тот самый огонек интеллектуального азарта. – Он вскрыл ее не для того, чтобы что-то взять. Он вскрыл ее, чтобы что-то положить. Или чтобы продемонстрировать свое мастерство. Замок высшего класса, а он вскрыт виртуозно. Это – его визитная карточка. Его подпись.

Ли Цзюнь тяжело вздохнул и достал планшет.

– Хорошо. Допустим, вы правы. Художник. Со своим стилем и почерком. Как мы его находим?

Шаорань улыбнулся. Это была холодная, безрадостная улыбка охотника, учуявшего след.

– Мы уже начали. Круг сужается. Промышленный полимер, хирургическая точность, знание химии, доступ в пентхаус, знание распорядка дня жертвы… и театральное, почти ритуальное поведение. Мы ищем человека с медицинским или инженерным образованием. Возможно, с опытом работы в высокотехнологичных отраслях. Одновременно – перфекциониста и психопата. Он не случайный маньяк. У него есть причина. И следующая жертва будет выбрана по тому же принципу.

Он обвел взглядом комнату, словно прощаясь с ней.

– Здесь мне больше нечего делать. Все улицы уже рассказали свою историю. Теперь нужно найти того, кто ее написал. Вашим криминалистам – новые задачи. А мне… – его взгляд стал отстраненным, – нужно подумать. О пустоте в шкатулке. О смысле этого послания.

И, не попрощавшись, он направился к выходу, оставив Ли и Ван Ся среди зловещей тишины пентхауса, теперь наполненной новыми, еще более тревожными вопросами.

Лон Шаорань вышел из пентхауса с тем же беззвучным изяществом, с которым и появился. Дверь лифта закрылась за ним, оставив Ли Цзюня и Ван Ся в гнетущей тишине, теперь наполненной новыми, тревожными смыслами.

– Он сумасшедший, – хрипло произнес Ли, глядя на место, где только что стоял Шаорань. – Но, черт побери, он прав.

Ван Ся медленно выдохнула. Ее ладони были влажными.

– Инспектор, эти частицы… запах миндаля… Мы все это упустили.

– Мы упустили, потому что искали убийцу, а не художника, – с горькой иронией произнес Ли. Он достал коммуникатор. – Лаборатория, срочно. Прогоните все пробы с ковра пентхауса на спектральный анализ. Ищем редкий промышленный полимер. И проверьте фильтры кондиционера на следы цианистых соединений. Да, я знаю, что мы уже их проверяли. Проверьте еще раз!

Он отключил связь и провел рукой по лицу. Усталость накатывала волной.

– Хирургический инструмент… Высокотехнологичные материалы… Это меняет все. Мы ищем не наемного убийцу. Мы ищем кого-то с доступом к спецоборудованию. Возможно, из собственной лаборатории Чжан Вэйлиня.

Ван Ся кивнула, ее ум уже работал в новом направлении.

– Нужно проверить всех его бывших и нынешних сотрудников, особенно тех, кто был уволен при конфликтных обстоятельствах. И всех, с кем у него были судебные тяжбы за патенты.

– У Чжан Вэйлиня были десятки судов, – мрачно констатировал Ли. – Это займет недели. Он посмотрел на Ван Ся. – А ваш «гений»… он ушел, оставив нам лишь загадки. Ни одной конкретной улики, за которую можно ухватиться.

– Но он дал нам направление, – тихо настаивала Ван Ся. – Он нарисовал портрет. Умный, образованный, одержимый деталями, с театральным складом ума и личной мотивацией. Это уже не призрак. Это… профиль.

Ли тяжело вздохнул. Впервые за весь вечер он смотрел на нее без привычного скепсиса. Видел в ее глазах не наивный энтузиазм, а решимость.

– Хорошо, капитан. Вы его так хотели – теперь вы с ним и работаете. Координируйте повторный анализ проб. Составьте список подозреваемых по новым параметрам. И… – он замолчал на секунду, – будьте готовы. Если Шаорань прав, и это лишь первая глава, то следующая может быть написана в любой момент. И уже не в шикарном пентхаусе.

Он повернулся и пошел к выходу, его плечи были согнуты под тяжестью новых забот.

Ван Ся осталась одна в центре огромной, пустой гостиной. Она огляделась. Теперь это место казалось ей не просто сценой преступления, а холстом, на котором убийца оставил свою ужасающую подпись. Она посмотрела на точку на ковре, где Шаорань нашел те самые частицы. На систему кондиционирования, что стала орудием пытки.

Она сжала кулаки. Учебники остались в Пекине. Здесь начиналась настоящая работа. И где-то в ночном Шанхае, в своей башне из стекла и технологий, Лон Шаорань, возможно, уже начинал свою охоту. А художник-убийца, чувствуя их приближение, точил свой хирургический скальпель, готовясь к написанию следующего шедевра.

Тишину пентхауса прорезал звук ее коммуникатора. Пришло первое сообщение из лаборатории. Охота началась.

Глава 2