Илья Олегович Ледоколов
Братья
Галеру качнуло, отчего робкий сон спрыгнул с негра, и тот, зевая, потянулся в своем кресле. Видя, что его работник проснулся, гном обратился к нему:
-Что, Роли, как ты думаешь, долго мы будем тащиться еще? -человек, протирая глаза ленивой черной рукой, отозвался:
-А-а-а… э-у… не знаю, кэп. Думаю, что при таком ветре еще столько же, если не больше.
-Проклятый ветер! Сколько сидели на берегу, он дул так, что житья не было, а тут сели в лодку, отчалили, его и следа нет. Проклятье!
-Ничего страшного, кэп. Хуже будет, если буря на нас налетит: корабль легкий, берег близко -может и выбросить. Знаете говорят:"Затишье перед бурей". Вот то и оно. Лучше уже пускай так, оно спокойнее и надежнее…
– Ничерта оно не спокойнее! Проклятье! Сколько раз я говорил так по-дурацки, кэпом, не называть меня! Я – господин! Господин! Запомнил, дубина? Спокойнее, надежнее… да пускай лучше тысячи бурь рвут паруса, чем торчать здесь, как щепка в луже, как говно в прорубе! Сколько времени прошло, а? Я тебя спрашиваю, дубина!
Негр уже встал, вся его развязность пропала; он, исполин, стоял рядом с гномом в два раза его меньшим, и не знал, что делать с собой, куда девать свои громоздкие руки, и, покорно свесив голову, слушал, односложно, тупоумно отвечал:
-Месяц, господин.
-Ага! Месяц. А сколько мы товару продали за этот проклятый месяц?
-Да вроде ничего.– недоуменно пожав плечами, отвечал надсмотрщик.
-Вот именно, дубина! Ничего! А нам еще месяц так бултыхаться! И ты говоришь, что все нормально, что пускай все так же продолжается? Ничего страшного: пускай хозяин теряет свои деньги, свою репутацию, главное, чтобы моя задница была в тепле и целостности!
Со стороны гребцов послышался смешок, услышав который, чернокожий скосил на них глаза, приметил одного самого бойкого, посуровел, поднял голову и с внутренним трепетом сказал своему опять ставшему у борта лицом к морю начальнику:
-Я, господин, ничего такого не думал. К сожалению, я не могу управлять погодой, так что…
-Знаю,– резко оборвал его гном, и уже сдерженее,– и без тебя знаю. Проклятье! С самого утра настроение – дрянь. Иди, успокой эту сволочь, а то уж больно они разболтались.
Негр отыгрался на гребцах. Особенно сильно получили спины тех, кого он подозревал в тихих усмешках. Гном довольно улыбался: ему нравилось смотреть, как черная громадина лупит это быдло. Его быдло. А значит тупое и ленивое, так что пару душевных ударов им не повредит, хотя, конечно, переусердствовать не надо.
Через пару часов поднялся ветер. И вот проблема – непопутный. Темные тучи покрыли небо. В воздухе нехорошо запахло: запахло опасностью, бурей. Надсмотрщик, который к тому же исполнял обязанности по морской части, забегал, засуетился. Все ли в порядке? Все ли подтянуто? Сверкнула молния, страшно грохнул гром. Волны становились все бойче и бойче. Казалось, что гном навлек на себя беду: буря обещала быть злой. Гном нахмурился и стал, заложа руки назад, шатко ходить между рядами гребцов туда-сюда. Да… одно слово все не хотело уходить с дороги мыслей в его голове, создавая большую раздражительную пробку: проклятье! И даже мысль о том, что теперь хоть не так жарко, не утешала его. Он ходил чернее тех туч, что поливали их сверху дождем, но рабов не бил: одно неловкое касание могло вышибить дух из этих совершенно выбившихся из сил существ. Негр стоял у руля сам, упорно стараясь отвести корабль от берега. Несколько самых везучих рабов были поставлены у якорей, чтобы, если галеру слишком отнесет к земле, быстро побросать их в воду. Качка стала нешуточной, нос галеры то взлетал, то сильно падал, болтало направо – налево, мачта гнулась, как прутик. Надобно сказать, что несмотря на то, что гном не раз совершал и короткие, и длительные плавания, в бурю робел, да к тому же он плохо переносил сильную качку. И вот, когда темнота стала сдавливать горло, и корабль порядочно тряхнуло, так порядочно, что чуть не повалило всесильного гнома с ног, тот махнул рукой пробурчал что-то типа:"Выпутывайтесь сами"– и спустился в трюм.
Темные статичные подпалубные помещения разительно отличались от верхней бушующей, опасной картины. Там несмотря на то, что корабль продолжало кидать из стороны в сторону, гном успокоился, пробка в его голове рассосалась. Из одного помещения лился, брыкаясь, свет: светильник, подвешенный к потолку яростно швыряло, так что свет и тень беспрестанно боролись за пространство. Гном вошел в каюту, откуда пробивался свет. В помещении пахло гарью, за столом тонкая хрупкая девушка резала что-то ножом. Увидев вошедшего, она ахнула. "Чего ты, дурочка?– добросклонно сказал гном, садясь на стул.– Иди сюда, садись,– и хлопнул себя по колену. Девушка быстро вытерла руки о фартук, на ходу сняла его и, не глядя, села ему на колени, при чем оказалась на две головы выше его.
-Что, буря идет?– спросила она тихонько, когда гном обнял ее за талию.
-Да, идет. Будь она неладна.
-А что, ты сегодня будешь делать это?– с легким испугом спросила девушка, вглядываясь в глаза гнома.
-Нет, не сегодня. Я так просто, решил обнять тебя. Ну, иди, принеси мне что-нибудь пожрать.
Она быстро юркнула к печи, помешала поварешкой в кастрюле, выбежала, принесла хлеба, быстро и умело нарезала его, нашла миску, до краев налила в нее золотистого супа.
-Иди, сбегай в кладовую, принеси мне пива,– проворчал гном, когда стол перед ним был накрыт.Девушка ушла. Неожиданно корабль накренило, и часть супа вылилась на стол, обрызгав гнома. Тот забранился, тряпкой, что лежала рядом, вытер стол, сбросив на пол куски картошки, лука. Взял ложку и стал доедать, что осталось. Привычно-жадно заглатывая горячий суп, гном думал: "А не бросить ли всю эту работенку в бездну, зажить где-нибудь на побережье, обосноваться, открыть свою лавку или даже таверну, жениться, за одно и приданное доброе прихватить, жених я видный, бывалый, красавец да еще и с деньгами. Нет, с этим проблем не будет. Эх, наскучила мне эта жизнь: то штиль, то шторм, целыми днями делать нечего, ничего кроме моря не видать. А с другой стороны, разве заработаю я еще где-нибудь столько денег? Торговля, особенно морская-прибыльнейшее дело, да и прочетное. В порт приплывешь, и ты там царь-бог, все перед тобой кланяются, унижаются, руки лезут целовать. А на суше ты кто? Да никто, обычный торговец. В нашем деле, конечно, все от удачи зависит. Зато если уж сорвешь куш, то такой, что самому королю завидно станет. Да, лишь бы сейчас повезло, а там можно и на сушу рвануть, посмотрим. Надо будет только для начала долги повыбивать на восточном побережье, а потом хоть на край света."
– У тебя есть семья?– спросила девушка, вернувшись с двумя большими кружками пива. Она поставила их на стол, гном сделал пару больших глотков, вытер усы и ответил: