Илья Алигор
Кузнец
Я его в дом привёл, за стол посадил, чайку налил. Старичок молча меня выслушал и сказал:
– Меня заинтересовала работа, я берусь за заказ.
Но сказал таким тоном, что я охнул, наверное плата будет неподъемная, и я спросил:
– А сколько возьмете за свою работу?
– Денег не возьму. Стар я, твой заказ будет последним, за ним и умру. Но тебе придётся делать копии моей работы пока не запоёт, как оригинал.
Я честно не очень понял про оплату, но сразу согласился.
Старичок поселился в доме. Каждый день ходил по дому и вокруг дома, простукивал каждую деревяшку, что-то припевал, приговаривал. Потом стал уходить и приносить небольшие полешки. Ко всем углам прикладывал, и опять припевал, и либо в доме полено складывал, либо во дворе. Долго это длилось. Потом видимо, он всё нашёл, достал свои инструменты старинные и очень красивые, и вроде как из чего сделаны непонятно, как и в цветах была в этих инструментах неземная красота. И теперь сидел в углу, мастерил и тихо пел. Через некоторое время соорудил нечто вроде органа, даже играл на нём. А потом поставил этот мини орган на стол, руки по краям раскинул. И вдруг руки загорелись красивейшим светом. Орган вспыхнул. А когда огонь погас на столе, лежала вот эта загогулина, вроде все трубы органа переплавились.
А старичок рядом умирал и говорил только одно:
– Играй на ней пока не придет хозяин дома.
Вот такая беда. Я долго горевал по старичку. А потом духом собрался взял загогулину, а она для меня, оказалась, удивительно нежной и теплой, я аж чуть не расплакался. Стал дудеть, и так криво у меня это сначала получалось, но я нашёл учителя, стал уроки игры на флейте брать.
Очень помогло, я скоро разговорил загогулю, и запела она такие дивные песни, и такие чары были в этих звуках, что возле дома люди замирали от счастья, да я и сам таял в этих звуках-переливах. Играл я долго, в одно и тоже время, пока в один из дней инструмент замер на следующей ноте, а на меня смотрела девушка с грустными глазами. Я понял это она. Нескольких дней хватило наговорится, девушка оказалась правнучкой того бессмертного и дочери хозяина. Конечно, она ничего не знала, но песня была магическим зовом, и она пришла.
Пришёл и её прапрадед.
