Илья Александрович Шумей
Право последней охоты
Часть 1 – Очень холодное оружие
Мокрые ветви нещадно хлестали по лицу, а узловатые корни так и норовили уцепиться за ноги, которые, словно обретя собственные глаза, ловко перепрыгивали через ямы, камни и поваленные деревья. Капюшон снова соскользнул назад, и промозглая морось сыпалась за воротник, ледяными струйками сбегая по разгоряченной спине. Отсветы царапающих небо молний выхватывали из полумрака коротко остриженные светлые волосы, дождевые капли, застрявшие в покрывающей щеки щетине и глубоко посаженные цепкие глаза, всматривающиеся в зеленоватый туман. В ушах гулко бухало сердце, но, заглушая его, в них еще стояло эхо чьего-то отчаянного крика.
– База, это третий, база, вызывает третий, ответьте! – человек перешел на шаг, подняв руку к уху и вслушиваясь в шум радиопомех, – третий вызывает базу!
Ответом был только шелест дождя, смешивающийся с трескучим шепотом эфира.
– Общий вызов! Общий вызов! Вызывает третий, ответьте!
Молчание.
– Черт! – человек вскинул винтовку к плечу и снова побежал, пристально обшаривая взглядом окружающий лес и ловя глазами каждое подозрительное движение. По голове и плечам забарабанили крупные капли начавшегося ливня, а предрассветные сумерки сгустились так, будто день сегодня решил сразу смениться ночью, даже не успев толком начаться.
До лагеря оставалось около полукилометра, когда человек резко остановился, к чему-то прислушиваясь. Так и есть! Кто-то двигался ему навстречу, причем, не особо беспокоясь быть замеченным. Треск ломаемых веток и тяжелое захлебывающееся дыхание далеко разносились по затянутому сырой мглой лесу. Определив направление, человек пригнулся и беззвучно растворился в изумрудной листве.
Впереди, между деревьями мелькнул грузный силуэт в камуфляжной куртке. Человек прищурился и, тихо выругавшись, вышел из-за дерева.
– Лемех!..
Только благодаря отменной реакции, он успел выбросить вперед руку и отвести в сторону наведенный на него ствол.
– Лемех, это я!!!
С шумным вздохом облегчения беглец уронил руки и почти повалился на товарища.
– Иган? Ты? Ты где был? – слова с трудом прорывались сквозь тяжелое, с присвистом, сопение.
Тот, кого назвали Иганом, отстранил его от себя и бегло осмотрел. Спутавшиеся, облепившие лицо мокрые волосы, перепачканный в грязи комбинезон, и бегающий по сторонам, испуганный взгляд голубых глаз – чтобы довести бывалого Лемеха до такого состояния, требовалось что-то действительно экстраординарное.
– Я патрулировал свой сектор, а вот что здесь делаешь ты, Лемех? Что там случилось? Кто стрелял?
– Они все мертвы! Все!
– Кто все?
– Все! Лагерь уничтожен! Нам всем крышка! – было странно слышать в голосе здорового мужика откровенно хнычущие нотки.
– ЧТО СЛУЧИЛОСЬ!? – Иган обхватил Лемеха за плечи и крепко встряхнул. Но даже сквозь толстую утепленную куртку он почувствовал, что тот весь дрожит.
– Я не знаю, Иган, клянусь, – взгляд Лемеха, наконец, сфокусировался на собеседнике, – но они все мертвы.
– Каким образом!? Кто их убил!? Когда!?
– Понятия не имею, я услышал по рации крики и выстрелы и побежал выяснять, в чем дело.
– И что?
– На дороге я встретил Свешника, и дальше мы пошли вместе. На подходе к лагерю он оставил меня прикрывать, а сам двинулся вперед один.
– Что с лагерем?
– Он уничтожен! – Лемех, то и дело оглядываясь по сторонам, переминался с ноги на ногу, как будто ему нестерпимо приспичило в туалет, – Я близко не подходил, видел только разорванные палатки и втоптанный в землю джип.
– Как это, «втоптанный»?
– А так! Будто на нем великан какой-то скакал, – вспышка молнии расчертила тенями искаженное от страха лицо, – Я понятия не имею, что там произошло!
– Ладно, рассказывай дальше, только быстро.
– Я не знаю, что случилось потом… – Лемех снова начал поскуливать.
– В смысле? – продолжал наседать на него Иган.
– То есть, я… я что-то видел, но не могу это объяснить…
– Хватит, не томи! Что ты видел?
– Там, за дождем и в тумане было не очень хорошо видно, но Свешник вдруг что-то крикнул и открыл огонь.
– В кого он стрелял?
– Не знаю, я никого не видел… – Лемех умолк.
– Ну?
– А потом…
– Что!? Что потом? – каждое следующее слово приходилось вытаскивать из несчастного чуть ли не клещами.
– Потом он… развалился.
– ??? – Иган и сам запнулся, подыскивая слова.
– Проклятье!!! – взорвался Лемех, – я никогда не видел ничего подобного, хотя повидал на своем веку всякое! На моих глазах люди подрывались на минах, их разрывало пулями из крупнокалиберного пулемета, при мне человека загрызла разъяренная львица, но тут…
– Так что же все-таки случилось со Свешником? Ты расскажешь или нет!?
– Он просто развалился на части, как разрезаемая на чипсы картофелина из рекламного ролика. Вот стоит человек, и бац – россыпь падающих в грязь ломтиков. Ни криков, ни хруста костей, ни моря крови, – Лемех посмотрел Игану в глаза, – только колыхание тумана и тишина. И тут мне вдруг стало так жутко, что я развернулся и просто побежал, не разбирая дороги. Неважно куда, лишь бы подальше от того места.
– Почему ты не отвечал? Я делал общий вызов!
– Я? – Лемех схватился рукой за ухо, – вот черт! Я гарнитуру где-то посеял.
– Идиот! – Иган перехватил винтовку, – ладно, пошли.
– Куда?
– Обратно в лагерь. Надо же разобраться, что там стряслось!
– Нет-нет! – Лемех попятился и замахал руками, – я туда ни ногой! Даже не уговаривай!
– Обеспечение безопасности Охоты – наша обязанность!
– Иган, ты что, оглох? Они все мертвы! Охота окончена. Нам надо поскорее убираться отсюда.
– Возможно, кто-то еще жив, мы должны им помочь!
– Только без меня, мне моя шкура дороже.
– Вот как? – в голосе Игана зазвенел металл.
– Да, вот так! – Лемех сделал еще шаг назад, – ты не видел того, что видел я. Там нам делать нечего. В конце концов, в контракте есть пункт, где говорится, что в случае невозможности продолжать двигаться вместе с группой, человек должен самостоятельно выбираться в пункт сбора и, если необходимо, вызывать эвакуацию. Именно это я и собираюсь сделать.
– А как же группа?
– Опомнись, Иган! Группы больше нет!
– Лемех, прекрати истерику! – рявкнул тот в ответ, – здесь на несколько километров вокруг нет никого крупнее зайца, никого и ничего, что могло сотворить все то, что ты рассказываешь! Меня всерьез беспокоят лишь две возможности: либо нагрянувшие легавые, либо наймиты, присланные за кем-то из наших клиентов. И те, и другие – люди из плоти и крови, с которыми, если потребуется, мы вполне способны поговорить по душам. Пошли уже!
– Люди?! Черта с два! – лицо Лемеха перекосило судорогой, – при виде людей, даже вооруженных до зубов, так не кричат. Ты же сам слышал! Разве нет?
Иган на секунду задумался. В его простой и понятной схеме и в самом деле присутствовал ряд нестыковок, начиная с так и не подавшей голоса многоуровневой системы охраны периметра и заканчивая до смерти перепуганным Лемехом, которого он знал уже не первый год. Человека, когда-то в одиночку совершавшего отчаянные диверсионные рейды, было крайне непросто довести до состояния, столь близкого к панике.
– У тебя есть какие-нибудь предположения?
– Я… я думаю… – того снова затрясло, – мне кажется, что это… ОН.
– Кто!?
– Только не называй его! – умоляюще воскликнул Лемех, озираясь по сторонам.
– Кто, «ОН»? Ты можешь выражаться яснее!?
– Помнишь, о чем мы говорили вчера вечером у костра? Песни всякие распевали… Сенатор Парчин даже тост предложил, помнишь?
– Про…
– Не называй!!! – почти взвизгнул Лемех и, подскочив к Игану, зажал ему рот грязной, пахнущей перепрелой листвой ладонью.
– Ну, знаешь… – протянул Иган, высвободившись из его объятий, – сколько же ты вчера выпил?
– Ты хотел знать мое мнение – я его высказал! Думай что хочешь, делай что хочешь, а я сваливаю! Немедленно!
– Никуда ты не пойдешь! Ты меня слышишь!? А будешь еще ныть, я тебя… что это?
Они оба застыли, сквозь шум дождя прислушиваясь к приближающемуся звуку.
– Это машина! Ребята возвращаются!
– Возвращаются? Откуда?
– Моха и Парчин ездили силки проверять.
– Почему я об этом ничего не знаю!?
– Это же недолго – одна нога здесь, другая там…
– Придурки! – Иган сорвался с места, – погнали! Мы должны их перехватить!
Двое мужчин помчались через лес в сторону дороги, стремясь опередить мчащийся джип. Гудение мотора быстро приближалось, впереди, между деревьев, промелькнул свет фар.
– Лемех, поднажми!
Неожиданно, с интервалом примерно в секунду, раздались два громких глухих удара, послышался чей-то короткий и тут же оборвавшийся крик и звон разбитого стекла. Огонек дернулся и исчез. Иган резко остановился, и Лемех чуть не налетел на него.
– Что это было? – нахмурился Иган, и тут же, словно в ответ на его вопрос, над их головами раздался оглушительный треск и скрежет.
Ломая ветки, в туче щепок и сорванных листьев, искореженный джип рухнул на землю в нескольких метрах перед ними, застыв бесформенной грудой металла и поскрипывая задранным вверх единственным уцелевшим колесом. В развороченном боку машины зияли три глубоких разреза, рассекавших кузов почти напополам. Ярко-красные струйки крови смешивались с бурым электролитом, вытекающим из аккумуляторов и, подгоняемые потоками дождя, с тихим журчанием сбегали по заляпанному грязью днищу. Тишину нарушал только шелест сыплющихся сверху листьев и жалобное поскуливание включившейся сигнализации…
…которое заметалось, задергалось, словно пытаясь высвободиться, заскользило в сторону, съеживаясь и мельчая.
Иган открыл глаза и уставился на ерзающий по тумбочке телефон, постепенно приходя в себя. Это был сон. Всего лишь сон. Уже в который раз он возвращается к нему, снова и снова заставляя мокрые от пота простыни обматывать тело липкой смирительной рубашкой. Вот и сегодня, спустя столько лет…
Телефон не унимался. Кто бы это мог быть? Который час? За окном уже светло… или еще светло? Какой, вообще, сегодня день недели? Иган протянул руку и взял трубку.
– Алло?… Да, это я… Привет!.. Что!? Когда!?… Так, понятно. Ничего не предпринимайте, я буду через пятнадцать минут!.. Поторопиться? Ладно, постараюсь через четырнадцать, только не забудь ворота открыть, а то опять снесу, – он дал отбой и в сердцах зашвырнул трубку в дальний угол комнаты.
Проклятье!
Иган ураганом пронесся по квартире, на бегу натягивая на себя штаны и водолазку… Он старался поддерживать в порядке свои рабочие инструменты, поэтому сборы заняли считанные секунды. Побросав в рюкзак нужное снаряжение и плеснув напоследок в рот воды из чайника, он сбежал в гараж.
Пока ворота с нарочитой медлительностью ползли вверх, Иган вынул из бумажника запечатанную в прозрачную пленку пластиковую карточку. Каждый такой срочный вызов обходился в кругленькую сумму и стоил немалых хлопот, а эта «индульгенция» была у него последней. Но, если сегодня все сложится удачно, можно будет завести сразу несколько новых. Оставалось надеяться, что оно того стоило.
Сорвав с карточки пленку, Иган приложил к кружку в центре указательный палец, после чего вогнал пластиковый прямоугольник с оставленным отпечатком в приемник на приборной панели своего мотоцикла. Через пару секунд на экране зажглась надпись: «Приоритет подтвержден, квота – 10 минут».
Проигнорировав подъездную дорожку, мотоцикл взрыл колесами нестриженый газон, подпрыгнул на клумбе с засохшими цветами, перемахнул через живую изгородь и, лязгнув рессорами, приземлился прямо посреди автострады. Шины коротко взвизгнули, когда Иган, почти положив машину набок, прошмыгнул в нескольких сантиметрах перед бампером какого-то фургона и помчался по шоссе, набирая скорость и оглашая окрестности воем сирены. Остальные машины, контролируемые законопослушными автопилотами, словно перепуганные наседки бросались перед ним врассыпную. Рев мотора перешел в визг, который все дальше уходил в область ультразвука. Придорожные деревья, постройки и застывшие манекенами пешеходы – все слилось в одно сплошное размытое пятно.
Приятно, что ни говори, осознавать, что сегодня тебе на дороге позволено все. Пусть даже только на десять минут.
Синие маячки в последний раз мигнули в тот самый момент, когда Иган подъезжал ко входу в зоопарк, лавируя между припаркованными автомобилями. Сирена замолкла, оставив после себя в ушах ощущение легкой оглушенности. Дежуривший на входе охранник в последний миг успел нажать на кнопку, разрешающую проход, и Иган, вздыбив мотоцикл на заднее колесо, прямо на нем проехал через турникет под красочной вывеской «Зоопланета».
Из здания проходной ему навстречу выбежал маленький щуплый человечек, своей внешностью и движениями неуловимо напоминающий крысу в пиджаке. Худое бледное лицо с постоянно чуть задранным кверху, словно принюхивающимся носом, и маленькие темные глазки, сверкающие из-под тонких седоватых бровей – подобный облик не вызывал особого расположения у постороннего, но те, кто хорошо знал Кукса, без колебаний доверили бы ему собственную жизнь. Иган никак не мог запомнить, какую должность занимает он среди персонала зоопарка, но, скорее всего, она звучала как «Специалист по неприятностям».
Стоило только наметиться какой-либо проблеме, будь то непонятная болезнь одного из питомцев или неожиданная проверка из Комитета по Правам Животных, как в коридорах административного корпуса неизменно раздавался истошный вопль: «Ку-у-укс!», почти сразу же за которым откуда-то из-за спины слышалось негромкое: «Что случилось?». При появлении Кукса на месте событий более высокопоставленные сотрудники, как и подобает жидкости в сообщающихся сосудах, немедленно рассредоточивались по другим помещениям, оставляя его с проблемой наедине. И он, пробормотав свое неизменно-невнятное «Посмотрим, посмотрим», приступал к ее решению.
– Привет! – поздоровался Иган, сняв шлем и повесив его на руль.
– Привет. Пошли, – не тратя времени понапрасну, Кукс развернулся и засеменил по дорожке. Иган подхватил свой рюкзак и поспешил следом.
– Докладывай.
– Сегодня утром, около десяти часов, Роман, один из наших сотрудников, как обычно пошел кормить Онарийского Леопарда, – начал рассказывать Кукс, не сбавляя хода, – он уже давно здесь работает, не в первый раз. Поставил ему таз с едой и начал убираться в вольере. Неожиданно Онариец начал реветь и кататься по земле, а когда Роман к нему приблизился, чтобы выяснить, в чем дело, тот на него набросился.
Следуя кратчайшим путем, Кукс нырнул в неприметную подсобную дверь, и они почти побежали по сумрачным коридорам технических помещений мимо установок водоподготовки, вечно шипящих баллонов с различными газами и опутанных разноцветными шлангами задних стен барокамер.
– Он пытался хоть как-то отбиться, убежать, – слова гулким эхом отдавались под низким железным потолком, – куда там! Что может безоружная лысая обезьяна против профессионального хищника! Ну, кроме тебя, разумеется.
– Что-то было не так с кормежкой, – высказал предположение Иган.
– Я тоже так думаю, но с эти мы разберемся попозже.
– Онариец задрал его насмерть?
– Нет, не успел. Цапнул пару раз, потом заревел как безумный и стал метаться по вольеру. С дерева на решетку, с решетки на землю. Лишь недавно затих.
– Где он сейчас и чем занимается?
– Не знаю, его не видно. Он где-то в ветвях прячется.
Лязгнув очередной дверью, Кукс вновь вывел Игана на солнечный свет. После темных коридоров пришлось даже прикрыть глаза рукой.
– Извините… позвольте пройти… будьте любезны… разрешите Вас побеспокоить… – Кукс, схватив Игана за рукав, волочил его за собой, подобно горнолыжнику скользя между толпящимися посетителями.
Взгляды большинства из них были устремлены в сторону расположенного в небольшой низине, как в амфитеатре, просторного вольера. В позах людей, в их жестах, интонациях их голосов чувствовалось волнение и беспокойство. Но, несмотря на доносящиеся из мегафона хриплые призывы разойтись и не мешать работе сотрудников зоопарка, уходить никто не торопился. Бросив взгляд поверх моря людских голов, Иган увидел распростертое на покрытом темными пятнами песке неподвижное тело, и в ту же секунду Кукс дернул его за рукав, увлекая в очередной, одному ему известный тайный лаз.
– Что вы предприняли? – продолжил расспросы Иган.
– Я позвонил тебе, а Анатоль вызвал спасателей.
– Анатоль? Кто это?
– Наш пресс-секретарь. Кретин редкостный. Вечно мнит себя чем-то большим, нежели является в действительности.
– Увы, мы все этим страдаем. Но с какой стати он тут распоряжается? – удивился Иган, – где остальное руководство?
– У них какие-то важные гости, – Кукс не удержался и хихикнул, – а тут, надо же, такая незадача!..
Выглянув из-за угла здания, он жестом велел Игану остановиться.
– Вон он, видишь? – он указал ему на начинающего лысеть мужчину в дорогом темном костюме, который среди группы рабочих в халатах и спецовках выглядел как ворона в стае попугаев.
– Ну?
– Так вот, – Кукс повернулся к Игану, – как я уже говорил, он – идиот. Постоянно хочет, чтобы все делалось в точности так, как скажет он, но, при этом, совершенно не способен самостоятельно принять хоть мало-мальски ответственное решение. Должность пресс-секретаря особой самостоятельности и не предполагает.
– Почему же его бросили на эту амбразуру?
– Босс прекрасно понимал, что я непременно буду крутиться где-нибудь поблизости, – Кукс довольно осклабился, – не позвони я тебе, Анатоль до сих пор бы причитал: «Ах! Что же делать!? Что же делать!?». Но, как только узнал, что я пригласил тебя, пришел в бешенство и тут же вызвал спасателей. Из духа противоречия.
Кукс поскреб свой шелушащийся нос и посмотрел ни Игана взглядом виноватой собаки.
– Я, конечно, понимаю, что общаться с такими недочеловеками – себя не уважать, но меня в первую очередь беспокоит Роман. Онариец его здорово потрепал. Так что не ради денег, не ради славы, не ради меня, а ради него – поговори с Анатолем, хорошо? Постарайся его убедить. Дави на то, что он представляет лицо фирмы, и только ты способен уберечь его от еще большего позора. Если все пойдет по наихудшему сценарию, то ведь именно ему придется отдуваться перед журналистами, а этого никто не любит. Попробуешь?
– Ладно, там видно будет, – Иган поправил рюкзак на плече, – пошли.
Завидев их, секретарь попытался принять горделивый вид, нарушаемый, впрочем, тенью растерянности на его ухоженном лице. Совершенно некстати Иган вдруг вспомнил, что сам сегодня в спешке так и не успел побриться.
– Вы, я полагаю, тот самый господин Бросковой? – осведомился Анатоль.
– Бросковец, – поправил его Иган, – Иган Бросковец.
– Я уже говорил, что не вижу смысла в Вашем приезде. Я вызвал бригаду спасателей, которые будут здесь с минуты на минуту. Вас только напрасно побеспокоили.
– Как сказать, – Иган бросил взгляд на часы, – по моей оценке, они прибудут не ранее, чем через двадцать минут. Потом еще минут десять будут входить в курс дела, свяжутся со своими экспертами, которых, по обыкновению не окажется на месте. Выходной, как-никак. Бурное обсуждение займет еще некоторое время. Добавим к этому подготовку препаратов, поиски затаившегося зверя и попытки выгнать его на открытое пространство. В конечном итоге все закончится выстрелом с лошадиной дозой транквилизатора, которая с весьма высокой вероятностью Онарийца прикончит, а потерянное время убьет Вашего раненого сотрудника.
– Спасатели – профессионалы, им лучше знать, что и как делать.
– При всем уважении, они не могут быть специалистами во всех мыслимых областях. Поверьте, о том, как обращаться с инопланетными животными, мне известно несравненно больше, нежели им.
– Я предпочитаю пользоваться услугами серьезных организаций, а не ремесленников-самоучек.
– Что ж, как хотите, – Иган равнодушно пожал плечами, – но Вы позволите мне хотя бы взглянуть на ситуацию поближе? Возможно, самоучка сможет что-нибудь подсказать маститым профессионалам, когда они прибудут.
– Смотрите на здоровье, только не подходите очень близко к ограждению. Леопард может Вас ранить, а мне и одного пациента хватает.
– Спасибо, что предупредили! – опустив рюкзак на землю, Иган одним прыжком перемахнул через невысокий заборчик и вплотную подошел к огораживающей вольер решетке.
– Я же сказал Вам! – крикнул вслед Анатоль, но Иган не обратил на него внимания.
Отсюда, снизу, разглядеть, что творится в вольере, было практически невозможно, поскольку по периметру росли увитые лианами деревья, изображающие дикие непролазные джунгли. Но именно здесь, среди их ветвей укрывался взбесившийся зверь. Иган знал, что в таком взвинченном состоянии Онариец станет в бешенстве бросаться на любой, даже пустяковый раздражитель. Он поднял с земли небольшой камушек и, держась от решетки на некотором расстоянии, вытянул руку и постучал им по железным прутьям.
Ничего не произошло, но по толпе посетителей за его спиной пробежало явное оживление. Иган затылком ощущал впившиеся в него взгляды, подспудно ожидающие, что сейчас и с ним приключится какая-нибудь неприятность. Пусть смотрят, не жалко.
Он прошел вдоль забора несколько шагов и постучал снова, потом еще и еще…
Как и подобает хищнику, Онариец атаковал внезапно и молниеносно. Металлическое ограждение содрогнулось от мощного удара, огромные когти громко лязгнули, погнув пару прутьев. Усыпанная острыми зубами пасть, остановленная решеткой на расстоянии вытянутой руки от лица Игана, издала яростный рев, обдав его горячим влажным дыханием. Как аккомпанемент, сзади донеслись крики и визг напуганных зрителей. Даже Иган невольно вздрогнул, хотя именно такой реакции от животного и ожидал.
Леопард исчез столь же стремительно, как и появился. Только мелькнула исчерченная буро-зелеными полосами спина, и вот уже лишь покачивающиеся ветви свидетельствуют о том, что все это не померещилось.
Отбросив камень, Иган провел пальцами по влажно поблескивающим прутьям и поднес руку к лицу. Закрыв глаза, он осторожно потянул носом воздух. Поморщившись, он торопливо вытер ладонь о штаны и вернулся к поджидающим его людям.
– Вы что, с ума сошли!? – взвился Анатоль, – что Вы вытворяете!?
– Как я и предполагал, он где-то повредил себе зуб, – обратился Иган к Куксу, – у Онарийца в пасти кровь.
– Ну да, – недоуменно нахмурился тот, – он же задрал Романа! У него вся морда в крови!
– Это не то. Человеческая кровь пахнет иначе.
– Что Вы там несете!? Что все это значит?! – не унимался Анатоль.
– Это значит, – Иган словно только сейчас вспомнил о его существовании, – что Онариец будет беситься пока боль не утихнет или пока он не устанет и не уснет. И то и другое ждать можно довольно долго. Поэтому…
– Мы не можем ждать! У нас там раненый человек!
– Поэтому, – с нажимом повторил Иган, – я предлагаю Вам помощь в разрешении образовавшейся проблемы.
– И чем именно Вы можете помочь? – Анатоль нервно хохотнул, – отвлекать Онарийца экзотическими танцами, пока спасатели будут выносить Романа?
– Я уже говорил, что спасатели прибудут сюда еще не скоро, а когда они смогут что-то конкретное сделать – вообще неизвестно. Я же, если Вы дадите свое согласие, конечно, мог бы войти в вольер прямо сейчас и уже через пять минут оказать первую помощь пострадавшему. После этого я попытаюсь усмирить животное, и, при благоприятном стечении обстоятельств, минут через десять врачи смогут раненого забрать.
– Усмирить разъяренного Онарийца? В одиночку? Каким образом? – секретарь затряс головой, – сейчас не самый подходящий момент для розыгрышей!
– Анатоль! – вступил в разговор Кукс, – если Иган что-то обещает, то он это делает, поверь мне! И какая тебе разница, как!?
– Должен же я знать, что этот сумасшедший собирается предпринять!
– Повторяю – оказать первую помощь раненому и угомонить Онарийца. Если все пойдет как надо, то для этого мне потребуется минут десять, не больше.
– А если все пойдет не так? Что тогда?
– В любом случае, я гарантирую, что Онариец не пострадает. Для Вашего спокойствия я также подпишу бумагу, снимающую с Вас всякую ответственность, случись что со мной. Вы ничем не рискуете.
Анатоль задумался.
– Так просто ничего не бывает, – протянул он, наконец, – какова цена вопроса?
– Пятнадцать тысяч.
– Сколько!? Пятнадцать тысяч!?
– Пять за спасение человека, пять за Онарийца и еще пять за риск.
– Это совершенно безумная цифра!
– Онариец стоит гораздо дороже. Я понимаю, что животное застраховано, но как оценить косвенные потери, которые понесет «Зоопланета» в случае его гибели? Престиж, репутация… эти понятия сложно выразить в деньгах, но их ценность куда выше названной мною суммы. А в случае смерти Романа, Боже упаси, конечно, Вам придется отдуваться не только перед настырными репортерами, но и перед присяжными. Сколько бы Вы отдали, чтобы избежать такой участи?
Расчет оказался верен. Анатоль нахмурился, лихорадочно что-то просчитывая и, по ходу дела, мрачнея все больше.
– У меня нет в наличии такой суммы, – выдал он, наконец, – но ее можно будет собрать дня за два – три.
– Соберите ее к моему возвращению из вольера, – Иган подхватил с земли рюкзак и вынул из него тонкую папку, которую протянул секретарю, – ваша ежедневная выручка больше нее раз в сто. Поищите как следует. Вот Вам обещанная расписка и прочие бумажки. Подпишете, пока я подготовлюсь.
– Кукс? – секретарь, на лице которого появилось почти умоляющее выражение, повернулся к щуплому человечку.
– Я поговорю с кассой, – кивнул тот, – что-нибудь придумаем, не волнуйтесь.
– Вот и славно! – Иган поднял с земли свой рюкзак, – где у вас тут можно переодеться?
Сбросив куртку, Иган вытряхнул на пол почти все свое снаряжение и начал быстро, но без суеты, собираться на дело. Он пристегнул к ногам две кобуры, рассовал в карманы какие-то баллончики и коробочки, обмотал вокруг пояса длинную веревку, не переставая при этом давать наставления наблюдающему за его сборами Куксу.
– Вот, держи, – он протянул ему небольшой пузырек, – это Пороситацин. Если я не справлюсь, то всадите Онарийцу пять кубиков этой гадости. Такая доза его гарантировано успокоит, причем, есть большая вероятность, что навсегда.
– А если поменьше?
– Не рискуйте. Его иммунная система работает не так, как у других животных. Меньшая доза может не подействовать, и тогда он станет к Пороситацину вообще невосприимчив. Вам останется только пристрелить его.
– А какого-нибудь другого средства нет? Может у спасателей что найдется?
– Они поступят точно так же. Вот только перед этим, как я уже говорил, будут битый час консультироваться со своими горе-экспертами. Я просто пытаюсь облегчить им эту задачу.
Иган достал из чехлов два инъектора и зарядил один из них таким же пузырьком Пороситацина, а другой – анестетиком из аптечки. Заправленные инъекторы он ловко вогнал в кобуры, как будто это были и не медицинские инструменты вовсе, а два заряженных револьвера. Он поднялся на ноги, держа в руках аэрозольный баллончик. Он встряхнул его и опрыскал всего себя с ног до головы.
– На, – протянул он баллончик Куксу, – побрызгай мне на спину.
– Что это, – полюбопытствовал Кукс, распыляя препарат на плечи Игана.
– Подавитель запахов. Он временно сделает меня почти незаметным для обоняния Онарийца.
– Какая полезная штука!
– Ровно до того момента, пока он меня не увидит. Или услышит. Дальше приходится надеяться только на себя. Кроме того, я же сказал: почти незаметным, а сейчас, когда зверь раздражен, его чувства обострены, и фокус может не удаться… Кстати!
– Что?
– У вас есть возможность управлять ветром в вольере?
– Да, конечно.
– Прекрасно! Тогда сделайте так, чтобы он дул в сторону входной калитки.
– Сильно надо дуть?
– Нет, достаточно совсем небольшого сквознячка.
– Хорошо, сделаю, – Кукс вернул баллончик Игану, – готово. Что-нибудь еще?
– Наверняка, но на ум что-то ничего не приходит. Ну и ладно! – Иган махнул рукой, – пора. Я подожду у входа, пока ветер не переменится. Потом захожу. Можешь пожелать мне удачи.
– Ни пуха!
– К черту!
Иган подошел к калитке и остановился. Закрыв глаза, он постарался сосредоточиться, выбросить из головы все посторонние мысли и страхи, расчистить место для более важных задач. Ропот людской толпы, хриплое карканье мегафона – все это осталось за спиной, постепенно тая, растворяясь в других ощущениях.
Глаза закрыты, зрение подождет. Слух сейчас тоже не особо нужен. В данный момент Иган, застыв как изваяние, всем своим существом впитывал и пристально рассматривал совершенно иной мир – мир запахов. Поначалу он не мог ничего разобрать за какофонией десятков поедаемых вокруг мороженых и сотен леденцов на палочках. Нестройный хор множества человеческих тел, умасленных разнообразными дезодорантами, лосьонами и кремами также, казалось, заглушал все на свете. Справа надрывалось нечищенное отхожее место в соседнем павильоне. Видимо, убрать его Роман просто не успел. Дальше, дальше, да! Вот проступил фоновый запах Онарийца, пропитавший буквально весь вольер – песок, камни, деревья. Уже лучше, но все так нечетко, размыто. Иган погружался все глубже, подобно тому, как гурман отыскивает в бокале коллекционного вина тончайшие ноты летней грозы и соленого морского ветра, ловя почти неосязаемые нити запахов.
Его лица коснулось легкое движение воздуха. Отлично, ветер меняется. Еще несколько секунд – и он смоет застоявшуюся затхлую картину, освежив ее краски и полутона. Как в проматываемой задом наперед видеозаписи, мимо Игана заскользили воспоминания о недавно происходивших в вольере событиях. Человек, большой кусок размороженной говядины, Онариец, его кровь, боль и гнев, человеческий адреналин, человеческая кровь… Стоп! Есть! Иган вцепился в извивающуюся, терпкую нить, тянущуюся от разозленного животного. Да уж, разъярился он не на шутку. Чувствуется, что поврежденный зуб доставляет ему немало беспокойства. Иган мог, не открывая глаз, совершенно точно показать, где именно засел Онариец. Сейчас он на противоположной стороне вольера, как раз там, откуда дует ветер. Это хорошо. В том случае, если он все же заметит незваного гостя, в запасе будет немного времени. Где-то пара секунд. Что ж, теперь можно и заходить.
Иган глубоко вздохнул и открыл глаза. Открывая калитку, он невидящим взором смотрел прямо перед собой. Визуальная картина окружающего мира по сравнению с картиной обонятельной казалась настолько бледной и неинформативной, что зрение сейчас больше отвлекало его, нежели помогало. Онарийца отсюда все равно не разглядеть, в то же время как по запаху Иган мог определить его положение с точностью до метра. Он осторожно двинулся в противоположную сторону, подбираясь к раненому. Сзади сухо щелкнул запертый диспетчером замок.
