Илона Шикова
Строптивая для негодяя
Глава 10
– Ты сегодня затмишь всех на этом празднике, – произносит Пашка негромко, протягивая мне руку.
– Балабанов, ты не умеешь льстить, – посылаю ему ехидную улыбочку, вкладывая в широкую мужскую ладонь свою.
– Дарина, – Паша наклоняется к моему лицу. – Я, может, и взбалмошный, местами даже не сдержанный и нагловатый, но я не слепой.
Его лицо так близко, что у меня перехватывает дыхание и от его близости, и от его немного хрипловатого голоса.
– Комплимент принимается, – чувствую, как во рту пересыхает. И совсем тихо: – Спасибо.
– Не за что, – усмехается Паша, выпрямляется, держа меня за руку и помогая сойти вниз.
А после снова раздаются щелчки фотокамер и толпа начинает оживать.
На лестнице появляется Екатерина. Не зря ее назвали, как королеву. Она действительно очень и очень красива.
Смотрю на Артема, который как столб замер на месте. Да что за день сегодня такой, одни “статуи” кругом! Причем исключительно мужского пола.
Пару минут зависания, и теперь уже я толкаю обалдевшего жениха в бок, после чего парень устремляется навстречу своей будущей жене. А Светлана Петровна вытирает слезы радости. Как и стоящая рядом с ней Анька. Какие все кругом сентиментальные!
Чувствую, как крепкая рука обвивается вокруг моей талии, прижимая меня спиной к груди. Это еще что за новости? Но сопротивляться не хочу. Даже если кто-то увидит и потом будет меня этим подкалывать. У меня сегодня перемирие. И, как сказал пять минут назад Балабанов, я тоже не слепая.
Фотосессия заканчивается, и все приглашенные начинают выдвигаться на улицу.
Мы выходим последними, но самые первые садимся в машину. Шикарный белый лимузин везет нас по заснеженным улицам в Центральный Дворец Бракосочетания.
Стандартная процедура, и вот на безымянном пальце у моей подруги обручальное кольцо. Конечно же, я очень рада, но и какая-то грустинка нападает на меня, вызывая слезы. То ли радости, то ли осознание того, что мы выросли, и у каждой теперь своя жизнь.
Балабанов ведет себя идеально, постоянно находясь рядом, и даже отпускает парочку комплиментов. Видимо, хочет меня вогнать в краску, но получает в ответ только улыбку и стандартное “Спасибо”.
А дальше… Очередная фотосессия, ресторан, шампанское, куча смеха, поздравлений и объятий.
Хоть я и не люблю шумные мероприятия, особенно тамаду с ее дурацкими конкурсами, но стоит признаться – очень весело. Даже прощаю Катюхе ее настойчивость, наслаждаясь участием в очередном представлении, и не сопротивляюсь, когда у невесты воруют туфельку.
Мы с Балабановым справляемся со своими ролями на ура, под крики шумной толпы и нескончаемого смеха. Стоит признаться, парень в отличной физической форме – отжался десять раз, и даже глазом не моргнул. А я лежала под ним. И он замирал каждый раз, удерживаясь на руках, чтобы меня поцеловать. Кстати, целуется он тоже классно, хоть я и грозилась этого не делать.
И даже мне понравился этот конкурс. Особенно развеселило, когда Пашка выдает:
– Я могу еще раз двадцать отжаться!
Легонько бью его в грудь, чтобы угомонился, после чего он помогает встать мне, галантно протягивая руку. При этом заглядывая в мое декольте, за что получает от меня предупреждающий взгляд.
Три раза танцуем с Балабановым медленные танцы. На танцполе приглушают свет, создавая уютную и довольно интимную атмосферу. Чувствую, что от близости парня нечем дышать. А в голове уже начинает загораться красная лампочка…
– Внимание, дамы и господа, – вещает в очередной раз тамада. – У нас ЧП.
– Что случилось? – слышится со всех сторон.
– Пропала невеста, – кричит женщина в микрофон.
Понимаю, что так и не дадут спокойно поесть и допить шампанское, вызвав снова на очередной конкурс. Хоть и весело, но очень утомительно.
Вздыхаю, вновь поднимаясь с места и направляясь в сторону танцпола следом за Пашкой. Который тоже, кстати, не успевает доесть горячее и выпить еще одну рюмку коньяка.
На этот раз фантазия у тамады зашкаливает. Съесть лимоны, передавая их губами друг другу – это еще куда ни шло. Но вот станцевать стриптиз, представив на месте шеста Балабанова, который усмехается и поднимает руки вверх, как того требуют правила, это уже перебор.
Начинает играть музыка, и толпа заводится, выкрикивая всякие непристойные словечки, в которых чувствуется эротический подтекст.
И куда деваться мне, скажите на милость?
Ладно, уважаемые, хотите стриптиз – будет вам стриптиз! И этот красавец тоже хорош, согласился, даже не сопротивляясь. Сейчас ты у меня попляшешь, дорогой.
Я так вхожу в азарт, что с трудом вспоминаю, с какой стороны я только не закидывала ногу, чтобы обвить ею бедра Балабанова, задирая юбку на платье. А также терлась своей пятой точкой, приседая практически до пола, и медленно вставая на ноги.
Увлекаюсь прикосновениями к стальным мышцам, которые чувствуются даже сквозь рубашку, так что не замечаю, как мужские руки уже лежат на моей талии, прижимая спиной к напряженному торсу. Держат крепко, не давая возможности отстраниться.
– Даже не думай, – жаркое дыхание опаляет мне кожу возле виска.
Набираю в грудь побольше воздуха, чтобы возразить, как тут выдает тамада:
– И напоследок…
– Медленный танец, – громко перебивает Пашка женщину.
– Тогда все приглашаются на танцпол. Так сказать, коллективный выкуп невесты.
Звучит медленная композиция, и Паша разворачивает меня к себе лицом. Чувствую, как мои щеки горят, а дыхание становится прерывистым. Господи, да что со мной такое происходит?
Балабанов так крепко держит меня в объятиях, что нет никакой возможности вырваться. Выйти на улицу и привести свои мысли и чувства в порядок.
Его лицо приближается к моему, и даже в полумраке вижу, как у парня горят глаза.
– Даже не думай, – шепотом повторяю фразу, которую он недавно произнес, а парень в ответ запускает руку в мои волосы.
– Дарина, – произносит негромко, приближая свое лицо к моему еще больше.
Отворачиваю немного голову в сторону, и чувствую прикосновение горячих губ к виску. Пашка усмехается, и в следующую секунду кусает за мочку уха, а у меня из груди вырывается стон.
Это неправильно!
Так не должно быть!
Только не он!
А в голове полным ходом звенят колокола, и ярко-красным цветом мигает лампочка, предупреждая о том, что надо остановиться…
Глава 11
Паша немного надавливает рукой на талию, заставляя таким образом двигаться в сторону от публики. Туда, где нас не увидят. Он точно обладает гипнозом, потому что я передвигаю ноги за ним следом, даже не задумываясь о последствиях. А танцующим, кажется, нет до нас никакого дела.
Скрываемся за выступом стены, и парень резко прижимает меня к ней спиной, жадно впиваясь в губы. Обвиваю в ответ руками его шею, не давая возможности капитулировать ни ему, ни себе. Нога так и тянется подняться вверх и обвить парня за бедра, как делала это несколько минут назад, но длинная юбка не позволяет воплотить мои желания в реальность.
Руки парня жадно блуждают по моему телу, покрытому плотной тканью, но даже сквозь нее меня бьет током от каждого прикосновения.
Балабанов отрывается, тяжело дыша, усмехается, берет за руку и тянет в коридор. Двигаюсь на автомате, не замечая тревожных сигналов в моей голове. Я же могу в любой момент остановиться, так зачем мне сейчас лишать себя удовольствия от поцелуев с Пашкой? Тем более, это так приятно и возбуждающе, что сил для сопротивления не остается.
Деревянная дверь, которую парень резко открывает, затягивая меня следом, темный кабинет, звук закрываемого замка – и снова Пашкины жадные губы, руки на моем теле, и тихое “Дарина”, отдающееся эхом в голове.
Он наступает, заставляя делать шаги назад. Секунда, две, три… Упираюсь пятой точкой в столешницу, чуть не упав. Но руки парня ловят, не давая мне возможности испариться или сбежать. Мгновение, и Паша отрывает меня от земли, усаживая на стол. Одной рукой резко скидывает со стола все бумаги, другой придерживая меня за спину.
Останавливается на мгновение, глядя прямо в глаза. И я отвечаю тем же, не имея ни сил, ни желания отвести взгляд.
Даже в темном кабинете, при луче света уличного фонаря, пробивающегося в окно, вижу, как горят глаза у парня, а на скулах ходят желваки. Он нервничает, но дает мне возможность самой решить, что делать дальше. И если я сейчас скажу твердое “нет”, уверена, он отступит, списав все на перенапряжение сегодняшнего дня.
Мысли хаотично бегают в моей голове, не давая возможности сосредоточиться. Красная лампочка даже не мигает, а просто ярко горит, но сердце колотится в груди, и руки сами тянутся вперед. Секунда, и Пашка снова припадает губами к моим, проникая языком вовнутрь, находя мой и сплетаясь с ним в бешенном ритме.
Рука парня тянет замок на платье вниз, после чего опускает корсет. Быстро справляется с застежкой бюстгальтера, отбрасывая его на стол. Прохладный воздух касается кожи, но через пару секунд я снова начинаю пылать. Руки парня с жадностью, и в то же самое время с какой-то невероятной нежностью касаются моей груди, вызывая стон и заставляя погнуться в спине.
Губы спускаются к ключице, опускаясь все ниже и ниже. Грудь, плоский живот, плавное движение пальцев по боку, где татуировка – запомнил же, этот несносный Пашка! Откидываюсь назад, опираясь руками в стол, чтобы парню было удобно исследовать мое тело.
Закрываю глаза, наслаждаясь его прикосновениями. Горю, как в пожаре, не чувствуя прохладного воздуха в кабинете. А в груди бушует пламя, которое, мне кажется, уже не потушить.
Паша резко сдергивает меня со стола, ставя на ноги, смотрит в глаза, а рукой тянет платье вниз. До конца. Красная ткань падает на пол, обвивая мои ноги. Секунда, и парень снова приподнимает меня над землей, заставляя снова сесть на прохладную поверхность стола. При этом Паша виртуозно снимает мои бикини, отбрасывая их в сторону.
А я уже не сдерживаю своих порывов, расстегивая пуговицы на его рубашке, и резким движением снимаю ее, бросая на пол.
Мои руки сами тянутся к чулкам, но парень останавливает меня, и наши пальцы переплетаются.
– Оставь, – произносит хриплым голосом.
Проводит пальцами свободной руки по краю резинки, гладя кожу на внутренней стороне бедра. Дрожь, стоны и море удовольствия захватывают меня в свой плен.
Щелчок расстегнутой пряжки на ремне, шорох одежды, звук рвущейся фольги, и через пару секунд он пододвигает меня к краю стола и медленно входит, заполняя собой целиком. А я обвиваю его ногами за бедра, притягивая к себе еще ближе. Сама не ожидала от себя подобной прыти, но жадно ловлю его движения и не хочу отпускать.
Подстраиваюсь под его темп, наслаждаясь властью парня надо мной. Понимаю, что это ненадолго, но как же приятно ему принадлежать! Пусть всего раз, одно мгновение, но именно здесь и только сейчас – он мой!
Парень рычит, ускоряя темп, кусает кожу на плече, жадно впиваясь зубами и губами, доставляя мне неописуемое удовольствие. И я уже не сдерживаю ни стонов, ни негромких криков, чувствуя, что совсем скоро наступит разрядка.
В глазах мутнеет, голова отказывается трезво мыслить, и я первой добираюсь до пика наслаждения, впиваясь ногтями в спину Паши. Несколько резких толчков, и он присоединяется ко мне. Обнимает за талию, притягивая к себе ближе, касается губами виска и произносит полушепотом:
– Это было крышесносно!
Несколько долгих секунд перевариваю сказанную им фразу, после чего постепенно начинаю приходить в себя, понимая, что сотворила самую большую в своей жизни глупость.
И последствия от моего сегодняшнего поведения придется расхлебывать долго и мучительно, не имея возможности все исправить.
– Отпусти, – произношу довольно громко, упираясь кулачками в грудь парня, пытаясь его оттолкнуть.
– Дарина, – стонет он.
– Отпусти, сказала! – повторяю строго, и Паша отступает на шаг назад.
А я начинаю дрожать то ли от холода, то ли от нервного перенапряжения. Кожа покрывается мурашками, и я обхватываю себя руками, наблюдая, как парень натягивает боксеры с брюками, поднимает с пола рубашку и надевает ее, застегивая пуговицы.
Сползаю со стола, пытаясь удержаться на подкашивающихся ногах. Я сильная! Я со всем справлюсь и не позволю никому меня унижать!
На столе нахожу свои бикини и бюстгальтер. Даже не могу поднять глаза, чтобы посмотреть на Балабанова.
С нижним бельем справляюсь самостоятельно, а вот змейка на платье никак не хочет застегиваться.
– Твою мать! – произношу громко, ломая ноготь.
– Давай помогу, – боковым зрением вижу мужской силуэт, который приближается ко мне.
– Не подходи! – как-то уж слишком резко у меня это получается.
– Да что за черт!
Балабанов тоже повышает голос, пересекает комнату и включает свет. Стою к нему спиной, но слышу шаги, которые снова начинают приближаться ко мне. Но упорно дальше пытаюсь самостоятельно справиться с ненавистной змейкой и чертыхаюсь, когда в очередной раз у меня ничего не получается.
Чувствую, как Пашка резко убирает мои пальцы, сводя две части платья вместе и поднимая собачку вверх.
– Балабанов, – шиплю, пытаясь повернуться к нему лицом.
– Да не вертись ты! – тоже мне, командир выискался.
Убирает мои волосы в сторону, застегивая молнию до конца.
Я медленно поворачиваюсь и смотрю прямо в его глаза. Не знаю, что сказать, так как весь словарный запас истощился. В глубине души понимаю, что и сама виновата в случившемся не меньше, чем Пашка, но никогда в этом не признаюсь. Только не сейчас.
– Уйди, Балабанов, – произношу чуть ли не по слогам, закрывая глаза и тяжело дыша. – И так тошно, еще и ты мелькаешь туда-сюда.
– Завязывала бы ты с самобичеванием.
– Ты хоть понимаешь, чем это может мне обернуться? – резко открываю глаза.
Павел стоит, не шевелясь, на скулах играют желваки, а руки в карманах – нервничает.
– Такое чувство, что я тебя силой сюда приволок, – выпаливает, пылая гневом. – Ну, признайся, что ты хотела меня не меньше, чем я тебя! Хотя бы себе не лги.
– До встречи с тобой я никогда не вела себя подобным образом. Это ты на меня так влияешь, – бью его кулаком в плечо, а парень делает шаг назад, не доставая рук из карманов. – Своими дурацкими шуточками выводишь меня постоянно из себя, провоцируешь на колкости, а теперь еще и это, – заканчиваю свою пламенную речь, таращась на Пашку.
Дыхание учащается, грудь ходит ходуном, на голове скорее всего тихий ужас, но мне плевать. На всё плевать с высокой колокольни, потому что если он сейчас не уйдет, я не выдержу.
Сама не знаю, чего, но точно сорвусь. Или наговорю ему гадостей, или отдамся второй раз.
– Значит, это я во всем виноват? – из глаз Балабанова летят искры, и сам он на взводе. Того и гляди, сорвется раньше меня. – Как у тебя все просто – обвиняешь всех направо и налево. За собой последить не пробовала?
– Уйди, Балабанов, – повторяю довольно спокойно. – По-хорошему прошу. Оставь меня одну, – произношу последнюю фразу по слогам.
– Дарина, – он делает шаг мне навстречу.
– Да оставь ты меня в покое! – голос срывается на крик. – Отвали от меня! Ты получил, что хотел, показал мне, какое я ничтожество, добился своего. А теперь просто исчезни.
– Идиотка, – зло швыряет Паша, разворачивается и направляется к двери.
Проворачивает замок, открывает дверь и замирает. Резко бьет кулаком в стену, чертыхаясь, а я подпрыгиваю на месте от неожиданной реакции. С такими нервами лечиться надо, а не в стены кулаками лупить.
Парень повторно чертыхается и, не поворачиваясь в мою сторону, резко выходит в коридор, оставляя дверь открытой. А я медленно сползаю на пол, облокачиваясь спиной о стол, поджимая колени к груди. Господи, за что мне это все?
Не помню, сколько сижу в такой позе, занимаясь самосожжением и самобичеванием, но мысленно решаю, что пора с этим завязывать. У моей лучшей подруги свадьба – никто ж не виноват, что я потеряла голову и совершила глупость.
Встаю, выхожу из кабинета, предварительно выключив свет, закрываю дверь и направляюсь в туалет. Надо привести себя в порядок, а то гости еще напридумывают всяких небылиц, и тогда мне точно крышка. Сейчас главное прийти в норму, а обо всех последствиях будем думать в понедельник.
В туалете пусто, и я запираю дверь на замок. Подхожу к зеркалу и усмехаюсь – глаза горят, кожа раскраснелась, а волосы в форменном беспорядке торчат во все стороны. Прекрасно, лучше и не придумаешь!
Кое-как привожу непослушные пряди в порядок, выравниваю дыхание и выхожу из уборной.
На танцполе гости двигаются под ритмичную мелодию, и я вдоль стены пробираюсь к своему месту, в глубине души надеясь, что никто не заметил моего длительного отсутствия.
Катюха следит за моими движениями, когда я сажусь на свое место и наливаю себе полный бокал шампанского. Выпиваю его залпом и сразу же наливаю второй.
– У тебя все в порядке? – интересуется подруга, наклонившись к моему уху.
– В полном, – улыбаюсь ей, поднимая вверх бокал и снова выпивая его до дна.
Алкоголь делает свое дело, помогая расслабиться. А главное – не смотреть вправо, где сидит Балабанов рядом с Артемом. Но глаза непроизвольно косятся в ту сторону.
Пашка так же, как и я, залпом выпивает рюмку коньяка, после чего наливает себе следующую. Усмехается на какую-то реплику Артема, и, чокаясь с ним, поворачивает голову в мою сторону. На несколько секунд наши взгляды встречаются, после чего Балабанов снова отворачивается и опрокидывает в себя очередную порцию алкоголя.
Козел! Му*ак! Урод!
Как я могла на него повестись, скажите на милость? Теперь буду жалеть об этом минимум неделю, копаясь в себе и обвиняя во всех смертных грехах Балабанова.
Ну, вспылила, наговорила гадостей, но мог бы и улыбнуться, поддержав меня. Хотя, чего я ожидаю от этого напыщенного индюка, как любит выражаться Катюха. С него станется еще и на очередной встрече начать подкалывать меня в присутствии адвоката, посылая пошлые шутки и намеки в мой адрес по поводу крышесносного секса на столе.
Угораздило же меня заключить с ним перемирие. Лучше бы язвил и подкалывал, честное слово, чем отпускал весь вечер комплименты, еще и в кабинет затащил, чтоб ему пусто было!
Играет медленная композиция, и Катя встает со своего места, направляясь к Пашке. Берет его за руку и тянет танцевать. А я провожаю их взглядом, наблюдая, как Балабанов выводит Катерину на середину танцпола, поворачивается к ней лицом, приобнимая, и…улыбается, черт бы его побрал! Наливаю очередной бокал шампанского.
– Хорош бухать, – слышу над ухом голос Артема и поднимаю голову. – Ты сейчас в нем дырку протрешь своим взглядом.
– Больно надо, – бурчу в ответ, делая глоток искрящегося напитка.
– Пойдем-ка лучше и мы потанцуем, – забирает у меня бокал, берет за руку и ведет на танцпол.
Слава Богу, подальше от парочки, на которую я периодически кидаю косые взгляды.
– Как тебе свадьба? – интересуюсь у Артема, чтобы отвлечься от ненужных мыслей.
– Нравится, – улыбается парень в ответ. – Особенно ваш с Пашкой стриптиз покорил мое бедное сердце. Надо будет Катюху попросить повторить этот номер на бис в нашей спальне.
– Очень смешно, – кривлюсь в ответ.
– С тобой всё в порядке? – Артем удивленно смотрит на меня, но я отвожу взгляд.
– В полном, – отвечаю безразлично, глядя через плечо Вишневского на танцующих рядом.
– Я вижу, – фыркает Артем. Чувствую, как мужские пальцы дотрагиваются до плеча, отводя волосы в сторону. – И полный порядок тоже вижу, – произносит Вишневский, а я стону в ответ.
Ну, вот зачем он это сделал? Я, как могла, прикрыла волосами место, куда совсем недавно Пашка целовал, а ещё кусал, впиваясь зубами в кожу в порыве страсти. А Вишневский снова напоминает мне о моем грехопадении. Почему, Господи, это все случилось именно со мной?
– Я думаю, Артем, – поднимаю взгляд на парня, но встречаю только улыбку, – что это не твое дело.
– Так уж не мое? – поднимает обе брови вверх. – Эх, Дарина, Дарина. Что же с вами делать, двумя упрямыми баранами. Один прибежал и коньяк тоннами хлещет, вторая шампанское глушит, не просыхая. Поговорить не пробовали?
– Пробовали, – делаю паузу. – Не получается.
– Нормально поговорить, спокойно и без эмоций, а не так, как вы это обычно делаете.
– Послушай, Вишневский, – стараюсь держать себя в руках, чтобы не сорваться на парне, потому что он ни в чем не виноват. – Знаешь, что я больше всего не люблю? – Артем молчит, ожидая моих дальнейших слов. – Больше всего я ненавижу, когда лезут мне в душу и начинают давать советы. Давай я с Балабановым сама разберусь? Без свидетелей. И так стыдно, еще и ты душу наизнанку пытаешься вывернуть.
– Думаю, ты ошибаешься насчет Пашки, – выдает Вишневский, а я молча смотрю ему в глаза. – Говорю же, вам надо просто спокойно поговорить. Без эмоций и обвинений в адрес друг друга. По себе знаю, что это нелегко, но действует.
Оставляю его советы без ответа. До конца танца мы больше не произносим ни звука, после чего так же молча возвращаемся на свои места.
Допиваю шампанское, и лезу в сумочку, чтобы посмотреть на телефоне, кто звонил.
Четырнадцать непринятых вызовов от одного абонента, и в груди начинает щемить. Пальцы дрожат, когда я набираю номер.
– Да, – произносит отец после третьего гудка.
– Что случилось? – спрашиваю и замираю на месте, даже не поняв, что встала с места и теперь прислоняюсь к холодной поверхности стены.
– Мама в больнице, – тяжело вздыхает папа на другом конце провода. – Два часа назад случился приступ, и скорая ее забрала в областную. Я сейчас здесь.
Не помню, как выбегаю на улицу, прижимая трубку крепко к уху, как будто от этого зависела моя дальнейшая жизнь. А слезы уже градом катились по щекам.
