Игорь Юрьевич Литвинцев
Взгляд с Лазурки. Том 1
Б) Рост населения планеты
По его мнению, самой больной проблемой его времени был стремительный рост населения. Про его контроль (кроме китайского руководства, которое за это было взялось серьезно, но быстро одумалось) политики даже упоминать всуе не рисковали. Знали, что немедленно не только популярность потеряют, но и заклеймены будут навсегда. Вот и возникла ситуация безысходности – что ни делай (а ничего и не делали), а ситуация только ухудшалась, и очень быстро.
Около миллиарда людей проживало на Земле в начале 19 века (правда, серьезно никто жителей не считал, но большинство историков пришли к выводу, что примерно так и было). Ну а сколько в 21-м стало, и сами знаете. Являлся ли такой рост (в геометрической прогрессии) угрозой для цивилизации Homo Sapiens? Да несомненно! Когда такое у леммингов случается, большая часть их идет и в море с утесов бросается. Чтобы вид выжил – инстинкт работает. А если самопожертвования не будет – болезни и эпидемии приходят, после которых выживают только единицы. Так думали раньше, ну и предок тоже был в плену этой теории. С восхвалением леммингов он ошибся, но тогда почти все в их исключительность верили. На самом деле, когда их популяция в благоприятные годы сильно увеличивалась, они просто начинали массово мигрировать в поисках новых территорий. И в процессе расселения, поскольку плавали хорошо, смело бросались в реки или фьорды. Конечно, многие гибли при этом, но ни о каком сознательном суициде и речи не может быть. Сейчас это установленный факт.
На самом деле, все гораздо проще и понятней: в случае повышения плотности населения любого вида выше определенного лимита для конкретных условий и площадей приходили болезни, эпидемии и, как следствие, массовая гибель.
Получается, что наш вид не инстинкт самосохранения потерял, а просто его никогда и не имел. Постройте кривую роста численности населения за последние времена, по которым данные достоверные есть. И посмотрите, куда кривая смотрит? В небеса.
Планета уже нас не выдерживала, а что через 50 лет станет? И себе вопрос задайте – за счет каких регионов этот рост происходил и куда их жители стремились перебраться всеми путями? Чтобы не танцевать от Мальтуса, я вас сейчас отошлю прямо к руководителю авторского коллектива отчета «Население: одна планета, слишком много людей» британского доктора всяческих наук Тима Фокса. А так как делал он эту работу для «Вестника НАТО» и данные совсем свеженькие (февраль 2021 г. си), читайте текст на русском в Интернете без проблем, только сами выводы делайте. У него хоть и используются разумные термины типа «неуправляемого демографического взрыва» и «необходимости самозащиты» и вывод правильный «рост населения – главная проблема XXI века», очень уж демагогии много и лакировки действительности, особенно в предлагаемых методах борьбы с этой проблемой – по его мнению, уже существующие некие «устойчивые инженерные» решения позволят справиться с последствиями роста населения (ну и заодно с изменениями климата). Что тут можно сказать? За что ему заплатили, то он и написал. Не имеет смысла спорить с людьми определенного сорта, вас могут принять за одного из них. Вы просто приведенные в нем факты оцените и дальше сами думайте.
Что у меня смех вызвало: он же доклад еще до встречи великих руководителей в Шотландии готовил. И вдруг такой ляп совершил: они там после длительных дискуссий приняли решение не допускать подъема температуры выше 1,5 градуса, а он написал, что есть предположения о возможном повышении температуры на планете от 3 до 6 градусов Цельсия. Интересно, что с ним теперь сделают?
А вот в нашем варианте альтернативного развития с ростом населения планеты проблем вообще не должно возникнуть. И никаких особо драконовских методов не понадобится. Было около миллиарда в начале XIX века: гарантирую, так и останется. Философия постоянного роста только для раковых клеток хорошо подходит. И борьбы за увеличение потребления на душу населения точно не будет, давно пора человечеству озаботиться непрерывным ростом умственного развития и экологического воспитания. А не сокращением пути вещей от их создания до выбрасывания на помойку (а то эти показатели в США и Индии, например, на порядок отличаются). И на прямой вопрос о принудительном ограничении рождаемости как методе с ростом населения прямо и отвечу: если потребуется, и к такому должны быть готовы без колебаний. У нас в Мире Ковчега на первом месте что? Интересы природы. А ей всякие демографические взрывы просто противопоказаны.
И чем беднее страна, тем больше там доминировало представление о том, что, если мне есть нечего и вообще живу плохо и бедно, так выход один – детей побольше завести, может, кому-нибудь из них повезет и он меня в старости и прокормит.
Мои добавления: тут даже комментировать нечего. И характеристика того времени правильная, и рекомендация выдана очевидная и ожидаемая. Мы этой проблемы по каждому региону в разделе геополитики будем касаться. Главное – на уровне миллиарда держимся стабильно и через два века после переноса.
И последний отрывок предка: экологический. Добрался до сокровенного. И заодно предложенного им названия нового будущего для РФ коснулся.
«Если уж про МК пишу, то и про другие ковчеги вспомнить не помешает. Заранее прошу извинить за набивший оскомину и, в общем-то, несерьезный, но все-таки запоминающийся пример: Ковчег библейский любитель строил, хоть и в мифологическом мире. А «Титаник» – профессионалы уже в нашей реальности. И чем дело кончилось? И быстренько так, в первом же рейсе.
И второй, уже реальный, пример: другой Ковчег на острове Джерси (знаменитый на весь мир Даррелловский фонд охраны животных, реальный, а не выдуманный) – один человек создал из ничего, нигде не учившийся и никаких ученых степеней, кроме почетных, до благородной старости не имеющий. Сам придумал и сам в жизнь воплотил. И хотя, я уверен, тут тоже без поддержки и опеки Сущности не обошлось (моя вставка – [LIU, 2]), но ведь она знает, кому ее помощь необходима по жизни и для каких целей. И обязательно нужно нам будет его творения не только на Джерси воспроизвести, с центром в том же историческом поместье, но и всю остальную структуру, которая существовала на дату его смерти. А на острове Корфу все построить с нуля, а значит, получить современный центр, отвечающий всем требованиям XXI века. И уверен, сделаем и первое, и второе обязательно. Первое – для истории спасения биоразнообразия планеты, первых шагов этого направления. Ведь они же будут и историей создания МК. Ну а второе – из принципа целесообразности и одновременно благодарности и Дарреллу, и его последователям именно на Джерси возродить центр обучения и подготовки кадров всего мира по сохранению и охране биоразнообразия.
А его филиал (для содержания теплолюбивых животных в условиях, подходящих им по климатическим показателям) открыть можно будет на острове Корфу – все-таки там был рай его детства. Пусть и станет он Джеральду еще одним памятником. И на Лазурке без проблем подыщем подходящее место для его организации – проблемы изучения и восстановления природы всегда должны оставаться в приоритете. И чем больше будет таких научно-исследовательских учреждений, тем лучше. В самых различных районах Земли подобные Ковчеги будут созданы.
Сам прослежу, чтобы «Аскания-Нова» была восстановлена в лучшем виде (и про историю не забудем) и чтобы бывшая польская часть Беловежской пущи начала активно функционировать как единое целое с нашей белорусской, которая перенесется. А про все остальные будущие наши планы лучше пока промолчу. Согласно совету Михаила Булгакова, не буду смешить никого своими планами, но верю, что развернемся. Тем более что Сущность полностью в курсе всех деталей и, я уверен, в этом поучаствует».
На этом выписки, в которых он размечтался о посттрансформационном будущем МК, заканчиваются. Все они были переданы по назначению 02.12.21 – и ему оставалось дожидаться дня «х». И он его дождался!
Мои короткие комментарии: к данному моменту все намеченное им было реализовано в жизнь и со значительным превышением. Но мы к этому еще вернемся, и неоднократно, во II главе.
А напоследок просто хочу привезти один курьезный факт. По-видимому, и в руководстве силовых структур РФ были любители альтернативной истории и попаданческой литературы, поскольку после трансформации очень быстро был создан специальный отдел для пресечения уголовных преступлений представителями криминала перенесенных стран в странах Европы и на остаточных территориях Российской империи, естественно, совершенно не подготовленных к появлению таких продвинутых визитеров.
По-видимому, серьезно опасались, что последние быстро поймут перспективы ловли удачи в мутной водичке иной истории, тем более что и теоретических руководств для этого хватало. Среди ранее выпущенных книг про попаданцев было немало историй, подробно описывающих, к каким методам они прибегали с целью добычи начального капитала, попав в Европу и США. Мне даже удалось отыскать статью, в которой сообщалось о раскрытии попытки ограбления двух банков в Вене, замаскированной под экс-националистов. Правда это или нет, не знаю. Но, действительно, почти сразу после трансформации все соответствующие службы были оповещены о возможности таких действий. Несколько месяцев все границы были плотно закрыты (даже с Казахстаном и Белоруссией, не говоря уже про Абхазию, Южную Осетию и ДНР с ЛНР). А уж внешние границы всех перенесенных территорий были взяты под полный контроль силами РФ.
Все-таки я думаю, что последнее было вызвано совсем иными причинами. В первую очередь наконец-то начавшейся серьезной борьбой с криминалом. Ну и, кроме того, потом стали известны факты ухода в сопредельные территории отдельных вооруженных групп казахов и киргизов из числа жителей, недавно оттуда переселенных. Вот это было действительно опасно, поскольку грабить впоследствии они могли только соотечественников, причем во главе уже больших отрядов кочующих в этих местах аборигенов.
Но мне по-прежнему было интересно, удалось ли кому-нибудь воспользоваться методиками попаданцев? Я специально поискал факты, связанные с ограблениями банков, частных коллекций и т.п. на территориях царской России или европейских стран. Но кроме вышеприведенной, достаточно расплывчатой, статейки, очень похожей на заказную, не нашел. А потом и отдел этот куда-то подевался. Сделал для себя вывод: не всегда любовь к чтению моих любимых направлений фантастики остается ненаказуемой.
Этим историческим анекдотом я и завершаю свой короткий экскурс по всем затронутым темам. Надеюсь, что с материалом, изложенным в нижеприведенных приложениях, вы уже ознакомились по ходу чтения первого тома. А если еще нет, не поздно начать. Приглашаю не пропустить появление второго тома.
А теперь немножко эмоций. Столько раз корректировал стиль и последовательность изложения, больше не могу! Понимаю, что сумбура хватает, но калейдоскоп и не может быть не сумбурным, зато он разноцветный и разнообразный! И местами, надеюсь, интересный и информативный. Опять процитирую моего любимого деда Алексея: во-первых, «себя не похвалишь – ходишь, как оплеванный!», а во-вторых, «какие наши годы, ты же еще не писатель, только учишься».
Надеюсь все-таки, что эта смесь моих впечатлений и картинок нашей жизни поможет «нейтральным» читателям и представить существующую действительность, и ощутить, через какие проблемы и трудности мы прорывались, чтобы к ней прийти.
И каким в нашей жизни ни получился год 2021 (с тем, который был в старой, его даже сравнивать не хочется; честно говоря, не хотелось бы мне тогда жить)! Лучше буду с оптимизмом в наше будущее смотреть и новых прорывных открытий ожидать. Лично мне очень уж хочется по параллельным мирам попутешествовать. Пусть не завтра, могу и подождать. Какие наши годы!
Вы уже поняли, что в существование Сущности я однозначно поверил. И это не слепая религиозная вера, просто пришел к такому выводу на основании анализа всех фактов, связанных с трансформацией. И теперь почему-то чувствую, что и мне, как в свое время далекому уже предку, удастся с ней контакт наладить. Место-то подходящее! А значит, еще остается шанс в следующей жизни на саблезубых тигров и пещерных львов посмотреть. Териолог я или где? А может, в тех мирах и с предком и моим полным тезкой встретитья удастся! Сущность – она такая, непредсказуемая. А у меня уже и пароль заготовлен, чтобы друг друга узнали – 02.02.2022 (кто знает, в каких обличьях будем).
Приложение
I
. Наша группа. Вместе мы не только учились!
Нашу группу сформировали на последние четыре года обучения по принципу общей профессиональной ориентации, и получилось очень удачно. Причем объединила нас не только совместная учеба и жизнь в одном блоке (подчеркну – добровольная, так как спокойно можно было отселиться в более комфортабельные и, главное, спокойные условия). На своем примере скажу, что и дед ворчал, почему я дома редко бываю, и моя подруга (или, по-местному, копина), имеющая студию не так далеко от нашего общежития, меня иногда совсем не понимала, но… что-то тянуло к одногруппникам.
Вот так и получилось, что четыре года назад встретились (и даже не по собственной воле) пять достаточно ярко выраженных индивидуалистов. Это я к тому пишу, чтобы подчеркнуть: отбор был серьезный, и все мои одногруппники были личностями достойными, знающими, чего они хотят, достаточно яркими и талантливыми, каждый со своими особенностями и характером. Но вот как-то у нас получилось найти общий язык, и довольно быстро: за четыре года одной командой стали. И про местоимение «я» почти забыли, в основном «мы» в ходу было. Даже расставаться совсем не хотелось.
Мы – это Николя Деминофф, француз из Верхней Савойи, как ни странно, с русскими дворянскими корнями 18 века (когда Ник, когда Коля); Жан-Пьер Креспи – холерик франко-итальянского замеса из Пьемонта (Пьеро, потому как является полной противоположностью воздыхателю Мальвины с голубыми волосами из театра папы Карло); Иван Бенуа – местный русский провансалец, по материнской линии из семьи, перенесшей трансформацию (какая-то из ее представительниц в начале прошлого века сюда попала и вышла замуж за местного винодела – стал Ванья после притащенной кем-то песни Высоцкого); Валентин Белов (Белый, прирожденный юный натуралист, попавший к нам с Урала, родом из города со смешным названием Ляля, к чему Пьеро сначала и прицепился; но Валентин парень суровый и шутки не очень понимает: Ляль не прошел никоим образом; а Белым он и до этого был, так нам и представился, вот им и остался) и я – Игор Литвинцев, с ником Мак. Сначала Пьеро была предпринята попытка окрестить меня Потомком, но почувствовав мое полностью негативное отношение к этому, он придумал Потомака. Даже как-то это обосновывал, связывая с некими небесными телами, но я уже забыл, как и почему. Идеи из него били и продолжают бить ключом. Козьму Пруткова я ему цитировал, но – как мертвому припарки. Мои намеки на наличие семейного прозвища – Литва – тоже не прошли. Нет у меня такой суровой харизмы, как у Белого, как и уральского непростого дворового детства. Но в итоге Потомак сократился до Мака и прижился.
Мы и большую часть свободного времени проводили вместе. В каникулы исходили, но гораздо в большей степени изъездили, исплавали под парусом и излетали эту нашу Лазурку вдоль и поперек. В конце недели очень часто осуществляли групповой утренний и вечерний (но это пореже, после обеда обычно уже лень одолевала) заплывы вдоль левого побережья бухты Виллафранка и, соответственно, правого берега Кап Ферра до Фара (действующий маяк) и обратно. Или на досках вообще огибали этот полуостров, финишируя на пляже Фурми в Отраде. Среди ребят из параллельной группы был один, ранее проживавший в Австралии, участник движения, называющего себя субморанами: вот кто демонстрировал нам подводный класс плавания! А как интересно с ним было нырять в глубины, тем более что наш залив прекрасно для этого подходит. В нем даже европейские соревнования по этому виду спорта регулярно проводят. И еще слушать рассказы и его комментарии фильмов про Большой Барьерный риф. Тогда я им, и вообще коралловыми мирами, и «заболел».
Иногда мы просто занимались подводной охотой (когда с аквалангом, а когда и просто с маской и трубкой) и добыванием всякой съедобной живности: вот, где я однозначно верховодил. Еще бы – с детства с соседскими мальчишками с нашего района горы (банда Менде) этим занимались по всему достижимому побережью. Все подходящие места знали, и не только вокруг Капа. С марта лезли в еще холодную воду, ловили креветок с помощью самодельных сачков (epuisettes), подцепляли морских ежей длинными, опять же самодельными баграми (gaffes), отковыривали от скал и свай съедобных моллюсков (почему-то мы их называли пилотками, хотя ничего общего с местным названием – patelles, – кроме первой буквы, не было). Потом узнал, как правильно называлось наше занятие: decrocher les arapedes. (Дед утверждает, что французский язык победнее русского – вот и данный глагол всего лишь антоним действия «прикреплять» – crocher, acrocher. Не буду залезать в лингвистические дебри и выяснять, кто же этих арапедов тут прикреплял.)
Ну а еще высматривали и вытаскивали бедных осьминожек (des poulpes) из щелей между камнями, выворачивали и безжалостно стучали ими по камням – потом тащили эту добычу домой. А вот остальную живность частенько сами готовили на костре и съедали прямо на берегу. Иногда относительно мирно в компании с прибрежными пацанами, иногда после бурных выяснений отношений (кто и какие границы нарушил и куда делись общие дрова и приспособления для их приготовления). Но чаще всего с нами не связывались – русскоговорящие ребятишки с горы из нашей банды Менде посерьезнее местных котировались.
Поэтому я и места обитания всех морских съедобных существ знал, и в роли консультанта выступал. Тем более что в основном надо было только щеки надувать. Особо опасных созданий тут не водится, но, если даже обычного конуса (ракушка конической формы) неправильно взять, он может кольнуть за палец довольно чувствительно, как оса кусанет. Но и они очень редко тут попадаются, преобладают безобидные стромбусы с острым завитком, которых тоже не так просто найти, но дилетанту разницы между ними не найти.
И знаете, кому из наших такое счастье досталось? Белому, которому было интересно все с разных сторон своими здоровенными ручищами пощупать. Его же и анемоны стреканули, где он их тоже умудрился найти. В общем, море пометило любознательного уральца, не послушавшего указаний специалиста: ничего руками не трогать! Ах, тебе хочется? Тогда лучше специализируйся на моллюсках, плыви вон туда и собирай их с подводной части пирса. Ах, тебе неинтересно! Ну в этом случае занялся бы серьезным вопросом – добычей для нашей команды достойной еды. Ну кто лучше тебя сможет из арбалета пару рыбин подстрелить?
Заход был прямолинейным и не очень соответствовал истине, но сработал. И вот на снимке Валентин с добытой королевской дорадой в руках. Наверное, на всю Лялю точно прославился!
Но главная опасность для всех – это, конечно, ежи. Очень не рекомендуется босиком по дну шлендать и на них наступать. А при их сборе надо помнить, что не все урсины съедобны, и их еще надо уметь вскрыть, чтобы до гонад (в ресторанах их называют икрой) добраться. А все хотят попробовать прямо тут и сразу (вот почему у меня с собой всегда был ежовый набор: специальные ножницы и нож, а главное – кольчужная рукавица и пинцет). Ну и медузы вносили свою пикантность, но для пловцов в масках особенной проблемы не представляли (а в моих детских воспоминаниях они почему-то вообще не фигурируют; может, тогда их еще не было?)
Иногда, на старших курсах, и Учитель с нами в походы отправлялся, но это, как правило, были более длительные поездки, в основном по его родине – Провансу. Потом и про них немножко расскажу.
Но от наших развлечений на каникулах (кстати, по-французски слово caniqule – это время наступление жары, а нормальные каникулы называются vacances: и так все понятно – переводить не требуется). В нашей среде вообще языковых проблем не было. В группе все как минимум русско-французские билингвы, а многие еще и на местном диалекте провансальского и на пьемонтском (они близки) бегло болтают. Это считается совершенно обычным делом, так что к переводчикам прибегали очень редко. Например, когда у австралийского коллеги из параллельной группы требовалось выяснить некоторые специфические термины глубинных погружений.
После окончания колледжей для продолжения обучения оставалось, как правило, процентов двадцать (а требования для получения аттестата везде были одинаково жесткие, в нашем потоке выпускниками стали только три четверти поступивших). Очень многие, даже получив его с хорошими баллами, дальше учиться в вышке не захотели и ушли в самостоятельное плавание – но это местная специфика. Здесь, на Лазурке, возможностей найти работу для молодых много, например, в системе обслуживания туризма спрос всегда превышает предложение, и желающих берут с удовольствием на вполне приличную зарплату. Такая жизнь и расслабляет, и затягивает. Теоретически в течение трех лет все имеют право не только пересдать аттестат, но вернуться для продолжения обучения, но из наших одноклассников я только два таких случая вспомнил.
К местным отобранным добавились и лучшие новички из других мест, тоже прошедшие селекцию и дополнительное собеседование. Вот тут хочу уточнить – понятие «местный» весьма относительное. Возьмем мой пример: я тут родился и «матернель» в Виллафранка закончил, но потом, как это и принято в МК, 4 года отучился в других местах, переезжая каждый год из Литвы сначала на Камчатку, а потом в Ярославскую область и окрестности Алма-Аты. Мне такая система обучения понравилась, тем более что программа и метода ведения занятий везде одна. За сезон мы около двух месяцев проводили на природе, и это кроме каникул. И я увидел настоящие русские леса, по которым LIU так скучал здесь. Он даже соглашался со своей любимой Мариной Цветаевой, которая сравнивала природу Ривьеры с яркими цветными открыточками и рекламными плакатами, лишенными души. А мне она нравится, впрочем, как и Тракай, Медео, Волга, ну а про экзотическую природу Камчатки и говорить нечего. А потом вернулся и пятый год в этом колледже доучивался. Выходит – местный! А вот не местных, и по рождению, и по окончанию именно этого колледжа, как вы уже знаете, в нашей группе половина состава.
Еще один абзац добавлю (не смог удержаться от продолжения приятных воспоминаний), поскольку наши путешествия, в которые мы с друзьями по школе пускались при каждой возможности, не ограничивались только пределами Лазурки. За Вентимильей идет граница с Империей, и за ней начинается Лигурия. Она мне нравится меньше Лазурки, какая-то серая и обшарпанная, но, чтобы до Генуи добраться по суше, иного пути нет. А там один из моих любимых музеев находится – истории этой, знаменитой в прошлом, торговой республики (мы и в других побывали: Венеции, Пизе и Амальфи – специальный тур по Апеннинам сделали).
А вот дорога в другом направлении, как говорят у нас, наверх, хотите от Ментона, хотите от Мильи или через альпийскую Изолу, приводила нас еще в одну историческую часть бывшего королевства сардов, а теперь наше общее владение с имперцами – в Пьемонт. С ним наша Лазурка исторически связана, да и почти треть ее жителей имеет пьемонтские корни.
Это их руками был восстановлен исторический вид почти всех наших приморских городков. Внутри – умный дом, снаружи уровень прежней Belle Époque. С самого начала по единому плану, задуманному LIU, вся страна отстраивалась так, чтобы внешне выглядеть похожей на ту, какой она была при его жизни во Франции. А так как вместо всяких незначимых строений в наших городах разбиты прекрасные сады и парки, то выглядим мы сейчас много лучше, чем в си.
Вот и поездки в провинцию Пьемонт тоже были интереснейшими визитами в историю Савойи. Честно скажу, всякие базилики, королевские замки, крепости нас не сильно притягивали. Под руководством Пьеро это был в основном гастрономический праздник. Навсегда запомню, как мы объедались улитками в Кераско во время праздника дня этих люмачес, прямо на больших деревянных столах главной площади, куда их подавали в самых разных видах, да еще и под Гави и Барбареско. И нетрудно догадаться, с каким важным видом все это организовывалось. Пьеро не уставал повторять, что без него мы бы никогда не попали сюда в нужное время. И пропали бы, погрязнув в дерьме и невежестве (это я его научил этой дедовской фразе на свою голову, а она ему так понравилась, что мы в свой адрес ее частенько и получали).
А еще выше на карте находится Савойя (Savoi), земля рождения герцогства, изначально владевшего только этой территорией. Добирались мы туда тоже по старинке, чего сами захотели. То ли дело было бы на гелике – взлетел, на горы сверху полюбовался, сел – и ты на месте. Но абсолютно не жалеем, что приняли предложение Ника придерживаться традиционного пути. Впечатления от живописнейшей дороги и местной кухни этого стоили однозначно. Мы добирались в этот регион через Валле-д’Аоста (небольшой район прежнего проживания племени салассов, захваченного потом Римом и долго бывшего яблоком раздора между Францией и савойцами) и туннель под Монбланом (после долгих переговоров с экологами его наконец-то открыли). Выехали из него и как в сказку попали – в разноцветный и праздничный Шамони, еще один город нашего совместного владения.
Две недели, которые провели в окрестностях озер Аннеси и дю Бурже, пролетели слишком быстро. Это была наша самая длительная групповая поездка в Савойю и одна из самых впечатляющих! Тут уже Ник проявлял себя в полной красе. С какими блюдами знакомил: и фондю, и тартифлет, и сыры пикодон, реблюшон, абондан – одни названия чего стоят! А какие белые грибы и рыжики мы собирали в местных лесах в окрестностях их знаменитых средневековых монастырей. Один Шартрез чего стоит – мы там еще и напитки монастырские продегустировали – операция, которая Белого слегка подкосила. После заглатывания первого стаканчика, из которого надо было только набрать в рот и выплюнуть, он мрачно заявлял: «Не разобрал! А ну-ка плесни еще!» А стаканчиков было совсем не мало. А какие в этом регионе молочные продукты, они реально горными травами пахнут! На обратном пути заглянули в прежнюю столицу графства, Шамбери, – и домой, через Гренобль.
А еще мы предпринимали многочисленные набеги на Прованс – это уже имперская заграница, начинающаяся с другой стороны Лазурки. Реку Вар пересекаем – вот наш любимый Прованс и начинается. А там и Ванин папа-винодел проживает, ну как было к нему не заглянуть!
Иногда нас туда Учитель приглашал навестить его приятелей детства и юности. А вот как его родители там оказались, все хочу спросить, но вечно не складывается – так и не знаю до сих пор. Уверен только, что жизнь их там была счастливой – видел, как нас с ним радостно принимают. Про эти поездки только один случай (первый) расскажу и остановлюсь. Хотя воспоминаний много, и все хорошие.
Едем мы все как-то потихоньку по проселочной дороге недалеко от Венаска (в самом центре Воклюз), видим: на ограде сада целый плакат, крупными буквами написано «Кто хочет попробовать бесплатно лучшую в мире черешню – заходите!» Мы сразу это приняли как руководство к действию. А потом и задержались на пару часов: никогда не думал, что способен съесть столько черешни! И какая она может быть вкусная прямо с дерева. Но я не был чемпионом по этому показателю! Даже в призеры не попал. А как хозяин нашему аппетиту радовался. Сразу деда вспомнил, он очень любит делать подобные приглашения – часто можно видеть, как у нас в саду кто-то из туристов пасется. Но всегда под бдительным наблюдением нашего Доси. И выражение на его физиономии всегда очень выразительное: «Что с этого хозяина возьмешь? Пускает непонятно кого, вот и приходится за порядком следить!»
Ведь собирался только одним случаем ограничиться и опять не удержался. Выдам и второй. Однажды уже самостоятельно мы отправились в Форкалькье, очень красивый маленький городок, полный средневекового шарма. Когда-то он был центром самостоятельного графства – Верхний Прованс, но как материнское наследство перешел к Раймунду Беренгеру IV, графу всего Прованса, который и правил там c 1209 по 1292. Порядок в своей вотчине наводил сурово, даже Нису в 1929 г. брал, чтобы отучить ее жителей от портово-торговых вольностей и заигрываний с Генуей. Но известен и навечно вошел в историю не поэтому. Женившись на Беатрисе Савойской, он стал отцом четверых дочерей, и все они в итоге получили королевские титулы! Случай настолько беспрецедентный, что даже Данте Алигьери в своей Божественной комедии его упомянул.
Старшая, Маргарита, в 13 лет (1234 г.) вышла замуж за короля Франции Людовика Святого. Через 2 года следующая сестра Элеонора – за английского короля Генриха III. Третью (Санчу) отец пообещал было соседу и вечному сопернику графу Раймунду Тулузскому, но, видно, душа к этому браку не лежала ни у отца, ни у дочери. Вот и Папа долго тянул с разрешением намеченного брака, чем Санча воспользовалась и (не без помощи старшей сестры) по своему желанию вышла за брата английского короля Ричарда Корнуоллского (Корнуэльского или Richard of Cornwall), несмотря на то что последний был вдовцом с тремя детьми. Тот впоследствии стал королем Германии (c 1257 г.)
На руку младшей – Беатрисы – претендентов было больше всего, да еще и каких! Только первую троицу перечислю: король Арагона, новый король Германии Конрад IV и ранее обойденный претендент граф Раймунд VII. И немудрено: приданое было сказочным, она получала в наследство все земли Прованса. Так решил Раймунд Беренгем: нечего графство дробить, а старшие сестры и так неплохо себя чувствуют, им приданного хватит. Однако до конца выплачивать его не торопился, что и послужило яблоком раздора среди дочерей, и неприятие младшей продолжалось всю их жизнь. Но после смерти отца она достаточно неожиданно вышла замуж за младшего брата короля Франции – Карла Анжуйского. Казалось бы – никаких шансов на получение короны, но Карл посчитал иначе.
Почему я вам рассказываю эту историю? С одной стороны, чтобы представили, чем я занимался за столиком местного кафе на центральной площади у знаменитого фонтана 1511 г. – ликвидацией исторической неграмотности своих сокурсников под розе с баноном (сорт местного сыра в каштановых листьях). Ждали начала сеанса игры на органе 17 века в монастыре кордельеров. С другой, чтобы заранее вам представить такую известную историческую фигуру того времени, как Карл Анжуйский, делам которого в третьей главе будет посвящено отдельное приложение. Это его сын Виллафранка основал.
