Игорь Вереснев
Хроники Максима Волгина
Стоять было неудобно. Максим попробовал шевельнуться, сменить позу – как бы не так! Его словно пришпилила к щиту неведомая сила, хоть никаких пут на руках и ногах не было.
Увидев, что он начал дергаться, консул ухмыльнулся:
– Ага, вот и второй ожил. Замечательно! Значит, поговорим. Объясните-ка Рен-Рендуку, куда вы летели?
– Почему вы нас схватили?! – вместо ответа возмутился Максим. – По какому праву вы…
Лицо консула, с тоненькими, точно нарисованными черточками усиками над верхней губой и такой же «нарисованной» черточкой-бородкой под нижней, расплылось в улыбке.
– Право? Сразу видно, что ты недавно поселился в Вирии. Ты так мало знаешь о здешних обычаях. Разумеется, у тебя есть право! Но и у Рен-Рендука оно есть. Право поймать подозрительного мальчишку и учинить дознание. Как видишь, его право оказалось сильнее.
Он рассмеялся своей шутке. А отсмеявшись, продолжил:
– Итак, что мы имеем? Травмированная рубболистка сбежала из рекреации на три дня раньше установленного белыми сестрами срока. Ради чего? Неужели ради прогулки со своим дружком?
– Почему бы и нет?!
– Почему бы и нет, ты верно сказал, Маакс! Все дело в том, куда вы намеревались прогуляться. А?
Максим сжал губы. Отвернулся бы от этой наглой, лоснящейся удовольствием рожи. Но отвернуться он не мог.
– Рен-Рендук тебе подскажет. Вы нашли дверь в другой мир!
Тальда вздрогнула при этих словах. Консул стоял к ней спиной, но тем не менее уловил движение. Оглянулся, вновь засмеялся:
– Угадал! Видишь, Рен-Рендук раскусил ваш план. Глупый мальчишка, ты в самом деле вообразил, что в Вирии никто ни за кем не следит? Даже за теми, кто нарушает правила, уклоняется от церемоний? Ладно, не будем терять время, у нас его и так не много. Где дверь?
Максим чуть не застонал от досады. Представления о том, что в Вирии никаких спецслужб не существует, что ее жители только тем и занимаются, что играют в придуманные ими же игры, оказались наивными. Может, они и играли, но игры бывают разными.
Рен-Рендуку надоело ждать ответ. Он подошел ближе, положил Максиму руку на плечо. Приблизил свое лицо к его лицу. Пахло от него чем-то неприятным. Тухлятиной какой-то.
– Послушай, парень, не ты один хочешь сбежать отсюда. Рен-Рендуку надоело перебиваться подачками. Он двадцать лет ищет эту дверь. Покажи, и мы уйдем туда вместе. И подружку твою захватим, естественно. Такой боец в диком мире пригодится Рен-Рендуку. Ты представляешь, кем там можно стать? Диктатором, властелином! Абсолютная власть, ты понимаешь, что это такое?
Теперь Максим уяснил, чего добивается синий консул. Очень хорошо уяснил. И признаваться этому вонючему «гитлеру», где находится дверь, он не хотел. Что, если за ней и правда Земля?! Рен-Рендук не один ведь туда полезет, наверняка прихватит банду своих головорезов. Да еще технику, оружие – хотя бы ту штуку, которой их вырубили в парке. Нет, пускать их на Землю Максим не собирался.
– Я не знаю, где дверь, – упрямо произнес он.
С минуту Рен-Рендук рассматривал его. Затем резко отстранился, повернулся, подошел к Тальде. Оглядел ее с головы до ног и быстрым движением сдернул одеяло. Тальда охнула, попыталась прикрыться, но невидимые путы не позволяли. Консул бросил одеяло на пол, повернулся к Максиму:
– Не желаешь помогать Рен-Рендуку, значит. Что ж, поступим иначе. Не хотелось калечить такого замечательного бойца, но придется.
Он замолчал, лицо его расплылось в улыбке. И Тальда внезапно дернулась всем телом, вскрикнула. Задрожала, завыла по-звериному. Это было непонятно и страшно. Ее ведь никто не трогал? Или… щиты были чем-то вроде электрических стульев?!
– Ты, козел! – заорал Максим ухмыляющемуся консулу. – Прекрати немедленно!
– Это ты делаешь больно своей подружке. Тем, что упрямишься.
– Не имеешь права…
– Не тяни время, Маакс. Она хоть и сильная, а долго такой боли не выдержит, сердце лопнет. Неужели не жалко?
Максиму сделалось нехорошо. Это было невозможно, немыслимо! Но это происходило – Тальду пытали на его глазах. Ничего себе рай! Да они здесь хуже фашистов! Он зажмурился, замотал, насколько позволяли путы, головой. Он не видел страшную пытку, но не слышать жуткий вой девушки и злорадный голос Рен-Рендука не мог:
– Что, не хочешь смотреть, как у нее глаза на лоб вылезут? Как пена изо рта потечет? А, Маакс?
И Максим не выдержал:
– Все, не надо больше! Прекрати! Я покажу дверь!
Вскоре банда Рен-Рендука неслась к заветному гроту. Тальду тоже взяли с собой. Ее отпаивали какими-то лекарствами, но очухаться после жуткой пытки девушка пока не успела. И Максим то и дело оглядывался, проверял, не вывалилась ли она со своего летателя.
Они не успели самую малость. Не зря Гоэльт беспокоился, что криссы узнают о находке. Максим уже различал белеющую среди зелени парка беседку, когда диванчик под ним начал терять скорость и, плавно покачиваясь, поплыл к земле.
– Что случилось? – Он удивленно повернулся к сидящему рядом сержанту. Тому самому, что вырубил его недавно.
Сержант не ответил, лишь выругался – зло и испуганно. И Максим понял, что летатель ему не повинуется. И остальные диваны вышли из подчинения. Один за другим они приземлялись, мягко, но настойчиво высаживали пассажиров. Синие переругивались, сновали между деревьями, нервно озирались. А со стороны солнца к ним приближался рой больших зеленых мух.
Не мух – это летели криссы. Им не требовались диваны-летатели, у них было куда более эффективное средство передвижения – большие квадратные ранцы за плечами. А в длинных шестипалых руках-лапах каждый держал трубку, наподобие той, какими были вооружены синие, – станнер. Только у криссов они были покруче и наверняка помощнее. Станнер не убивал, не калечил, но отключал сознание минут на пятнадцать – двадцать. Но чтобы помешать побегу этого было достаточно.
Нельзя было терять ни секунды. Максим бросился туда, где приземлился диванчик с Тальдой. Девушка сидела на траве, прислонившись к толстому гладкому стволу дерева, смахивающего на березу. Взамен одеяла ей выдали синюю униформу, но размер явно не угадали: тужурка не сходилась на груди, нижний крючок еле удерживал ее полы. Но Тальде было слишком плохо, чтобы обращать внимание на беспорядок в одежде. Она сжимала руками голову и медленно покачивалась из стороны в сторону.
– Бежим, здесь недалеко! – Максим подскочил к ней, подхватил, помогая подняться на ноги…
– Очень кстати, что недалеко. – Рен-Рендук оказался в двух шагах от них. – И правильно ты сказал, Ма-акс, – бежим!
Вокруг затрещало. Не страшно, будто ломались под ногами тонкие сухие ветки. Но люди посыпались на землю, как подкошенные. Те, у кого было оружие, принялись палить в ответ.
– Бегом, бегом я сказал! – бесновался Рен-Рендук.
Максим и хотел бегом, но Тальда едва ноги переставляла. Если бы он ее не поддерживал, рухнула бы на землю. Ее всю трясло, из носа сочилась кровь. Вряд ли она соображала, что происходит.
Криссы атаковали снова и снова, синих оставалось все меньше. Консул вертел головой, втягивал ее в плечи, стоило очередной тени мелькнуть над кронами деревьев. Он был напуган. Ого, как он был напуган! Видно, знал, какое его ждет наказание.
– Брось ее! – не выдержал он наконец. – Брось ее здесь!
– Да пошел ты! У нас на Земле друзей в беде не бросают.
– Тупой дикарь! Не бросают, значит? Живых не бросают или мертвых?
Рен-Рендук внезапно подскочил к ним, схватил Тильду за волосы, заставляя запрокинуть голову. Острый длинный клинок уперся девушке в горло.
– Брось ее или сейчас потащишь мертвую!
Максим замер, не зная, что делать.
– Макс, оставь меня здесь… – прошептала девушка. – Беги сам. Криссы мне ничего ведь страшного не сделают, правда?
– Конечно, – поспешно кивнул Рен-Рендук. – Криссы никого не обижают… без надобности.
Максим скрипнул зубами. Как он ненавидел этого гада! Как бы хотел с ним посчитаться! Оставалось надеяться, что такая возможность когда-нибудь представится. Он кивнул Тальде:
– Ладно. Но я обязательно за тобой вернусь!
Он и впрямь верил, что так и поступит. Главное ведь – разведать дорогу между мирами…
До грота добежали лишь пятеро из шайки Рен-Рендука. Одного из них криссы уложили в самой пещере, еще один попал под выстрел станнера в коридоре. Но Максим этого не видел. Он бежал первым, бежал быстро, не оглядываясь. Он боялся не столько криссов, сколько несущегося по пятам консула. Черт его знает, что у этого садиста на уме! Право Рен-Рендука все еще было сильнее его права. По эту сторону двери ничего не изменишь. А по другую….
Меньше всего вращающаяся в воздухе спираль походила на дверь. Это было… Максим не смог бы описать своих ощущений, даже если бы вошел в нее медленно и аккуратно, а не влетел сломя голову. В глазах потемнело, к горлу подкатила тошнота, все перевернулось…
И еще раз перевернулось. А когда он смог видеть, вокруг него была не Вирия.
Глава 3,
в которой Максим попадает туда, куда лучше бы не попадать
Первое, что Максим понял, – он стоит на потолке вниз головой. Или висит – как правильно назвать это положение? На размышление ему дали ровно три секунды, слишком мало, чтобы успеть удивиться неожиданному фокусу. А потом сила тяжести, как ей и положено, оторвала ноги от потолка. Он завопил испуганно, кувыркнулся на пол. К счастью, мягкий и упругий. Все вышло так быстро и неожиданно, что сообразить, откуда вывалился он сам, Рен-Рендук и двое его подручных, Максим не успел. Хорошо, что додумался отползти в сторону, а то бывший консул-надзиратель шмякнулся бы прямо ему на голову.
Место, где они очутились, выглядело более чем странно. Оно походило на внутренность сплюснутой сферы диаметром метров пятьдесят, с беспорядочно натыканными отверстиями уходящих куда-то туннелей. Границ, где пол переходил в стены, а стены – в потолок, не существовало. Поверхность везде была одинаково упругой, чуть шершавой, теплой. И она светилась! Источала рассеянный розоватый свет.
И тут Максим понял главное: дверь, сквозь которую они вошли в этот мир, исчезла!
Какое-то время они сидели, оглядываясь по сторонам, вслушиваясь в непонятные шорохи, всплески, бульканье и чавканье, долетавшие из глубин туннелей. Затем Рен-Рендук осторожно поднялся на ноги, хмуро уставился на Максима:
– Куда ты нас привел?
– Не знаю, – честно признался тот.
В самом деле, откуда он мог знать, куда ведут двери? Но на Землю это не походило однозначно. Рен-Рендук помолчал. Обвел взглядом похожие, словно близнецы, двухметровые дыры, ткнул пальцем в одну из них:
– Туда! – и добавил для Максима: – Ты пойдешь первым! Улизнуть не вздумай, мы тебя на прицеле держать будем.
Максим не возражал: первым так первым, какая разница? И сбегать он пока не собирался. Непонятно ведь, куда тут бежать.
Внутренности туннеля тоже светились, но структура его поверхности оказалась иной. Пол здесь застилали толстые, плотно прижатые друг к другу складки. Идти было не сложно, но стоило остановиться, как ступни погружались между складок, где было горячо и влажно. И воздух был влажным. А еще он пах – чем-то приторным, неприятным. Сначала это было едва заметно, но чем дальше, тем запах делался ощутимее, резче…
Они шли и шли, а туннель тянулся и тянулся. Если бы не хронометр, исправно тикающий в голове, могло показаться, что время замерло. Минут через десять Максим сообразил, что туннель вовсе не прямой как стрела. Он плавно закруглялся и уходил под уклон. Затем туннель стал изгибаться то в одну сторону, то в другую, то вверх, то вниз. В боковых стенах его появились длинные продольные отверстия шириной в две-три ладони. Несло оттуда таким зловоньем, что не только заглянуть, но и приближаться к этим щелям не хотелось.
А затем они увидели оранжевое пятно на полу. Чем это может быть, Максим догадался сразу. Но не хотел верить своей догадке, пока не подошли, не склонились над находкой. На полу лежала, наполовину вдавленная в его складки, оранжевая рубаха рубболиста. Кому именно она принадлежала, определить было невозможно – в мире, где пониматель называет имя каждого, на кого посмотришь, рисовать номера на спортивной форме ни к чему. Но то, что это был кто-то из их команды, – несомненно.
Максим осторожно приподнял рубаху. И тут же выронил, отдернул руку. Разумеется, хозяин мог зачем-то снять ее и выбросить. Но… это никак не объясняло темные липкие пятна на ней. Пятна крови! И вряд ли человек по собственной воле пожелал остаться голым – под рубахой лежали и шорты. Вернее, недавно лежали, а теперь были почти полностью поглощены складками пола, лишь краешек штанины торчал.
– Кто ж его так? – спросил один из охранников.
Голос у него был глухой и дрожал. Ему никто не ответил. Зато все, как по команде, принялись оглядываться, вслушиваться в бульканье и чавканье, доносившееся из-за стен туннеля.
– Гоэльт? – несмело позвал Максим. Как ему хотелось, чтобы одежда принадлежала не Гоэльту!
Рен-Рендук крепко сдавил его плечо.
– Тихо! Хочешь, чтобы оно и за нами вернулось?
Нет, Максим не хотел. Чем бы ни было это «оно».
Внезапно ему сделалось страшно. Так страшно, как никогда прежде не было. Даже когда он в первый раз вышел на поле в руббольном матче или когда бежал по лесу под выстрелами криссов. Даже в коридоре перед дверью, когда спиной ощущал лезвие кинжала Рен-Рендука. Все те разы было страшно от понятной опасности. А сейчас…
– Гляньте, что это там?! – снова спросил охранник.
Он показывал вглубь туннеля, откуда они пришли. Там ничего не было, пустота. Только непонятное, нехорошее бульканье. И оно приближалось…
Наконец Максим увидел. Или «увидел» – не совсем верное слово? Скорее ощутил, уловил едва различимое дрожание в воздухе. Так бывает в жаркий летний день над перегретым асфальтом. Что-то невидимое приближалось к ним. Быстро приближалось. Очень быстро!
За спиной сдавленно охнули, зашлепали босыми ногами – синие бросились наутек. Это было единственно правильным решением. Максим больше не медлил. Вскочил и кинулся за ними.
Как же ему повезло, что Гоэльт заставлял наматывать круги вокруг руббольного поля! Он несся словно ветер. В минуту догнал и обогнал тучного Рен-Рендука, затем остальных. Он вырвался далеко вперед и мчал, мчал, мчал по бесконечному туннелю. Бежал, представления не имея, будет ли из него выход.
– Стойте! – завопил сзади бывший консул. – Стойте, стрелять буду!
Максим оглянулся. И оглянулся один из бегущих за ним охранников. Весьма неудачно – ступня угодила между складок пола. Синий взмахнул руками, попытался удержать равновесие, не смог. С разгона грохнулся на колени, мгновенно утопая в складках ладонями. Рен-Рендук догнал его, перескочил… А следом к не успевшему подняться парню подкатило марево.
Это был шар. Большой, двухметрового диаметра, как и сам туннель, так что не оставалось зазора между ним и стенами. Он стал видимым, окрасился в ярко-алый цвет в тот самый миг, когда коснулся человека. И вдруг шар начал съеживаться, опадать. Будто сдувался, будто из него выпускали воздух. Секунда, другая – и оболочка втянулась в стены, пропала. Осталась только синяя, перепачканная кровью форма на полу. Складки, которых она касалась, еле заметно шевелились. Форма осталась. А человек исчез.
Только теперь Максим сообразил, что стоит на месте. Его ноги не могли больше двигаться, сделались ватными. Он впервые видел смерть. Жуткую, леденящую кровь. Хотя, наверное, любая смерть жуткая?
Его начал бить озноб. Все сильнее, сильнее. Его трясло так, что на ногах не устоишь. Он сам не заметил, как опустился на пол, схватился руками за голову. Да на фиг такие приключения! Он не хочет никаких приключений! Он домой хочет, немедленно, сию минуту! И чтобы все кончилось! Чтобы исчез этот туннель, эти шары и чтобы вонючий Рен-Рендук исчез! Выключить их! Выдернуть из розетки! Но ни туннель, ни Рен-Рендук «выключаться» не собирались.
– А если оно опять вернется? – тихо просипел уцелевший охранник.
Консул выругался вместо ответа. Максим прекрасно понимал, о чем он думает: какое там «если»? Эта штука обязательно вернется!
Рен-Рендук медленно подошел к Максиму, поднял станнер, направил ему в лицо. Ощерился, так что усики торчком встали. Он так и сочился ненавистью!
– Из-за тебя все! Ты специально нас сюда заманил? Отвечай! – и резко ударил.
Максим охнул, схватился за разбитый рот. За что?! Он ведь не знал, куда ведет дверь! Он и сам с радостью убрался бы отсюда, если бы знал как! Куда угодно убрался бы! Хоть обратно в Вирию!
Происходящее становилось полным бредом. Его вынудили показать дорогу сюда, и его же в этом обвиняют. Хорошенькие дела! А глаза консула наливались бешеной кровью.
– Ты выведешь наш назад, понял? Туда, откуда мы пришли! И ты будешь идти первым! А если он появится сзади – последним! Понял?! – Ребристый ствол станнера ткнул в лицо так, что правая щека засаднила. – Вставай!
Рен-Рендук уцепился ему в плечо, дернул, заставляя подняться. Оружие плясало перед глазами Максима. Не оставалось ничего другого, как подчиниться.
Назад они шли долго. Гораздо дольше, чем следовало, – хронометр понимателя не позволял ошибиться. Они давным-давно должны были выйти в сферический зал. Но туннель все тянулся и тянулся, медленно поворачивая то влево, то вправо. Заляпанной кровью оранжевой рубболки на обратном пути они не нашли. Максим не удивился этому. Сперва решил, что ее засосало в складки пола, потом – что они заблудились, сбились с пути. Повернули не туда. Вот только поворачивать было негде, развилок им не попадалось.
Зато сам туннель чем дальше, тем больше казался Максиму живым. Он едва заметно вздрагивал, вибрировал. Шевелился? Максим спросил бы у спутников, ощущают ли они то же самое. Но разговаривать с тем, кто направляет дуло станнера тебе в затылок, не очень-то хотелось. Он молчал. И Рен-Рендук молчал большей частью. Лишь изредка огрызался на робкие вопросы своего охранника. Хотя, от чего тот мог его охранить? От шара-убийцы? Да – ценой своей жизни, и то на один раз. Одноразовый охранник…
Они брели час, два, три. Устраивали недолгие привалы и снова шли. Максим уже понимал – все бессмысленно, им не выбраться отсюда. Закончиться это путешествие может одним. И когда впереди из-за изгиба туннеля выплыло струящееся марево, он не удивился. Охранник бросился наутек сразу же. Максим тоже развернулся, готовясь бежать. Скорее автоматически – усталость и апатия притупили страх, но разум понимал: спасаться все равно нужно. И другого способа, кроме как бегство, нет. Но убежать ему не позволили.
– Стоять! – зашипел консул, медленно пятясь от него. – Стоять на месте! Шаг – и Рен-Рендук выстрелит! Если этой твари нужна добыча, то на этот раз ею будешь ты, понял?
А чего ж тут непонятного? От шара не убежишь, одного он обязательно догонит – последнего. И последним будет Максим. По-любому! Хоть стоять на месте и ждать, хоть прыгнуть на консула и отгрести заряд из станнера.
Наверное, пришло время испугаться, как следует? Завопить от отчаяния? Попросить пощады? У кого? Разве что у шара. Но страха не было, апатия достигла предела. Максим понимал, что умрет. Ну и ладно, зато все закончится. Этот туннель выключат наконец! Он медленно повернулся к накатывающей смерти. Дрожание воздуха, бульканье были все ближе. Совсем близко. Стоять и ждать становилось невыносимо. Лучше уж зажмуриться и прямо туда, ласточкой! Он всхлипнул, закрыл глаза и дернулся навстречу. Прыгнул, не зная, почувствует ли что-нибудь. Сзади сухо треснуло – Рен-Рендук выстрелил…
– Ай!
Максим то ли проснулся, то ли очнулся от резкой боли в правой икре. Мгновенно сел, заставив черную блестящую тварь отскочить на добрый метр. Тварь была размером с котенка, приплюснутая по бокам, с шестью длинными, согнутыми в суставах лапками и маленькой мордочкой. Тварь не выглядела опасной.
– Ты чё, офигела? – спросил ее Максим, потирая укушенную ногу.
В самом деле офигела – кожу прокусила до крови. Но это было мелочью! Главное – он жив, и шара нигде не видно. И Рен-Рендука тоже!
Неожиданно Максим понял, что перед ним сидит не одна, а две твари. Нет, три. Четыре? Шесть?! Он протер глаза, испугавшись, что у него начались галлюцинации. А когда вновь посмотрел, тварей было более десятка. Они возникали словно из воздуха. Словно размножались.
Теперь твари казались крысами, а не котятами. Когда число их перевалило за полусотню, он заметил-таки, откуда они выпрыгивают – из отверстия в стене. Подумал, что точно такое же находится… Быстро обернулся – и под ложечкой нехорошо заныло. Позади него крыс было еще больше! Он поспешно прижался спиной к стенке туннеля – повезло, что над головой дырки нет. И тут одна из тварей прыгнула. Прямо с места, не двинувшись, не пошевелившись перед этим. Максим отбросил ее ногой. Тут же прыгнула вторая, третья! Это были не крысы, а блохи. Огромные свирепые блохи. Он едва успевал отбиваться, а они прыгали и прыгали, все быстрей. Если додумаются прыгнуть одновременно – пусть не все, хотя бы половина, хотя бы четверть! – с ним будет покончено. Они его загрызут своими маленькими острыми зубками.
Такая смерть казалась еще страшней, чем наткнуться на прозрачный шар. И противней. И наверняка больнее! Если бы он сразу вскочил, была бы надежда убежать. А сейчас – поздно. Ему не прорваться сквозь сотни хищно оскаленных пастей.
Внезапно правая рука провалилась между складок пола – он неосторожно перенес на нее тяжесть тела. Максим выдернул ее брезгливо. Но за секунду, пока его пальцы были в утробе стенок туннеля, они успели ощутить… Они прикоснулись к чему-то твердому, ребристому. Похожему на…
Он с силой втиснул руку между складками. Лишь бы найти то самое место! Есть! Он ухватился, дернул… Да! В его руке был станнер, оброненный то ли Рен-Рендуком, то ли охранником. Оброненный или…
Думать, откуда взялся станнер, времени не оставалось. Блохи ринулись на него стаей, и Максим еле успел поднять оружие. Хорошо, что есть пониматель – не надо разбираться, как станнером пользоваться.
Блохи посыпались на пол черными градинами. Максим вскочил, принялся поливать самых ближних короткими злыми очередями. Он думал, что остальные кинутся врассыпную. Не тут-то было! Уцелевшие вцепились в обездвиженных сородичей, начали кромсать их. Тупые твари! Он прорубил себе путь и, брезгливо кривясь, шагнул на черные, скользкие, хрустящие под ногами тушки. Быстрее отсюда, еще быстрее!
Остановился, когда блошиное побоище осталось за изгибом туннеля. Бежать дальше было бессмысленно – его никто не преследовал, а впереди мог ждать только шар-убийца. Выхода все равно не было. А собственно, почему не было? Блохи в туннель как-то попали? Не «как-то» – Максим своими глазами видел, как. Через отверстия в стенах. И тем же путем наверняка намеревались туннель покинуть, не дожидаться, пока их расплющит.
Он осторожно подошел к дыре. Воняло оттуда омерзительно, и напороться там можно было на что угодно. Но это был выход. Возможно, единственный. Он несколько раз вздохнул полной грудью, сжал покрепче станнер и полез в дыру.
Этот туннель был не круглый, а приплюснутый, так что даже на четвереньках Максим то и дело задевал головой потолок. И стенки его были не складчатыми, а гладкими, лоснящимися. Они не светились, и вскоре все утонуло в полумраке. Отличное место для засады!
Однако никакая засада его не поджидала. Он прополз метров пятьдесят и… вывалился! Отросток туннеля оборвался, закончился рыхлой, похожей на бахрому «манжетой». А по ту сторону ее находилось…
Наверное, это было огромное-преогромное помещение. Ни потолка, ни стен, ни пола Максим не видел.
А видел такое, что дух захватывало: переплетение громадных труб, свисающих откуда-то шлангов, веревок, канатов, соединяющих замысловатые разноцветные штуковины, собранные из шаров, эллипсов и черт знает чего еще, горизонтальные и наклонные площадки, платформы, мостики, плавающие прямо в воздухе. Шланги шипели, внутри округлых штуковин булькало и хлюпало, канаты шевелились без всякого ветра. И все это заливал рассеянный серый свет. Одно и то же во все стороны, на сотни и сотни метров.
Несколько минут Максим сидел и смотрел, раскрыв рот. Картинка выглядела еще невероятнее, фантастичнее титанических террас Вирии. Он будто оказался внутри колоссальной машины. И вдобавок ко всему машина была живой. Или почти живой.
Он вывалился на одну из площадок, полого уходящую вниз. Ни поручней, ни чего-либо на них смахивающего видно не было. Казалось, что удержаться на площадке невозможно, один неверный шаг – и сорвешься, полетишь невесть куда. Он инстинктивно присел, уперся в пол всеми четырьмя конечностями. Но никуда не сорвался, не упал. Здесь нельзя было упасть! В середине площадки сила тяжести была привычная, земная, но стоило подползти к ее краю, перегнуться, и притяжение ослабевало. За пределами площадки была невесомость!
Максим облизнул сохнущие от ужаса и восторга губы. Потом оттолкнулся посильнее от края площадки, перепрыгнул на тянущуюся сквозь пустоту узенькую дорожку. Постоял на ней, выбирая направление, и отправился на поиски неизвестно чего. Да нет, почему неизвестно? Он вновь искал дверь, ведущую на Землю…
Дорожка оборвалась, так никуда и не приведя. Максим перебрался на другую, затем еще на одну. Он бродил в этом лабиринте час за часом, и ничего не изменялось, никаких намеков на выход. И с каждым часом становилось все страшней и страшней. Да, Гоэльт искал свою дверь два года, Рен-Рендук – и того дольше. Но они жили в Вирии, где можно получить все, что захочешь, только возжелай. А здесь было иначе. Понижатель в голове продолжал работать, исправно отсчитывал время, переводил речь – когда Максиму было с кем разговаривать. Но желаний он больше не выполнял. Не то что накормить, он и глотка воды не давал. А пить хотелось неимоверно. Разбитые губы запеклись, во рту пересохло, перед глазами начинал плыть розоватый туман. Спастись от шара, спастись от блох, даже от Рен-Рендука! – и умереть от жажды? Что может быть глупее? Нет, с такой участью он смириться не мог. Ни при каком раскладе!
Воду он не увидел и не услышал, а унюхал. Оказывается, вода пахнет! И запах этот был самым приятным из всех, что Максим встречал в своей жизни. Вода сочилась тонкой струйкой по поверхности огромного, чуть приплюснутого шара. Вода была так близко – сделай два десятка шагов до противоположного края платформы и пей! Но… претендовал на этот водопой не один Максим.
Двухметровый ярко-алый богомол стоял, упершись задними конечностями в платформу, двумя средними – в шар, а еще одной парой яростно скреб по мягкой, податливой поверхности, словно пытался выдавить из нее воду. Лапы у него были крепкие, покрытые прочным хитином, все в острых, похожих на когти зазубринах. В рукопашную с такой тварью не справиться. А в рукопашную и не нужно! Максим медленно, осторожно, чтобы не выдать своего присутствия, вытащил из-за пояса станнер, поднял, прицелился… И вдруг чьи-то руки ухватились за край платформы. В следующий миг из-под нее высунулась голова, плечи, торс. Оп, и на платформу вскарабкался маленький человечек в светлой распашонке и коричневых штанишках на лямочках. Ребенок?! Да эта тварь ему сейчас голову откусит!
Богомол медленно повернул морду к мальчонке, заскрипел надсадно. И понижатель тут же перевел его речь. Максим остолбенел.
– Принес? Гундарин-Т’адин, тебя за смертью посылать!
– Чиво за смертью… Я ж ее, заразу, пока нашел. Эта девка, новенькая, засунула и сама забыла куда. На!
Мальчишка протянул богомолу сумку. Тот схватил ее, быстро подставил под струйку воды. И зло выругался:
– Да она течет, чтоб гвых тебя съел! Ты порвал ее, пока донес. Ты понимаешь, что наделал?!
– Эвона… Я это… Мож, зацепился где?
Мальчишка попятился, отступая. Богомол швырнул сумку под ноги, обернулся, сразу навис над ним. Хищно повел челюстью, готовясь то ли заговорить, то ли цапнуть собеседника… И увидел Максима. Секунду помедлил, предупредил:
– Стрелять не вздумай. А то я тебе пальцы пообкусываю.
Мальчишка обернулся, тоже уставился на него. Только был это вовсе не мальчишка. Маленький лысый человечек с морщинистым, цвета печеного яблока лицом и поросячьим пятаком вместо носа. Он сунул в этот пятак палец, ковырнул там. Глубокомысленно изрек:
– О, еще одна. Теперь у нас их три штуки.
– Дурень, это самец, – поправил его богомол.
– А чиво такой мелкий? В детстве питался плохо?
– Трижды дурень. В их расе самцы уступают самкам в размере и интеллекте, как и у нас. Ты людей никогда не видел?
– Не, не сподобился. – Коротышка смерил Максима взглядом и поманил пальцем, вынутым из ноздри: – А поди-ка сюда, малец.
Больше всего Максиму хотелось ущипнуть себя за руку. Персонажи из мультика не только ожили и заговорили. Они вдобавок обсуждали его внешность! Что это, вызванный жаждой бред? Галлюцинация?
– Чего ты стоишь, будто столб? Опусти стрелялку и иди сюда, – велел ему богомол. – Мы тебе ничего худого не сделаем.
Максим медлил. Подчиняться распоряжениям собственного бреда было глупо. Но вода! Она стекала капля за каплей по боку шара, она пропадала зря, эта драгоценная влага. Он убрал станнер и пошел к своим чудным собеседникам.
– Да он пить хочет! – сообразил коротышка, заметив, куда направлен взгляд Максима. – ТырТрРа, ты бы ему водички предложила. Эхма, а куда ж ее набрать-то?
– Вот-вот. Ладно, теперь это дело поправимое.
Богомол, вернее, богомолиха с непроизносимым именем ТырТрРа внезапно протянула одну из пар лап, вцепилась в рукав Максимовой рубахи, рванула. Плотная материя жалобно затрещала. И раньше, чем опешивший Максим успел возмутиться, оторванный рукав стащили с руки.
– Это… – начал было он.
– Новый бурдюк. – ТырТрРа ловко завязала оборванный край узлом, протянула рукав Максиму. – На, подставляй.
И, повернувшись к шару, принялась ожесточенно скрести по нему. Да, она в самом деле добывала воду! Капли соединились в струйку, маленький ручеек устремился вниз. И Максим не мешкая подставил под нее самодельный бурдюк.
Долго терпеть, пока вода наберется, не смог. Первые два глотка проглотил, не заметив. Потом набрал воды еще и выпил. Потом еще. И лишь когда жажда отпустила, вновь поглядел на стоящих рядом существ. Спросил:
– А вы кто? Откуда здесь взялись?
Потому спросил, что пониматель ничего, кроме имен ТырТрРы и Гундарин-Т’адина объяснять не хотел. Коротышка задумчиво почесал здоровущее, оттопыренное, как у Чебурашки, ухо. Ответил многозначительно:
– Я так понимаю, мы оттудава, откуда и ты.
– Из Вирии? Нет, там таких, как вы, не бывает. Там только люди живут. И криссы.
ТырТрРа скрипнула раздраженно:
– Криссы везде есть! То место, где они меня держали, называлось СкрРтер.
– А мы из Думт’айта сбежали, – закивал Гундарин. – Только, выходит, зря.
