Игорь Сотников
Деконструктор

Глава 1.

Бесцеремонность любые двери открывает.

– Я где-то читал, то ли у писателя с учёной степенью, то ли у учёного с задатками писателя, что человеку, несмотря на всю его глупость и недалёкость, всё же по силе осознать всё это, ну и заодно ответить на все существующие мировые загадки, которые скрывает от него окружающий мир. Что ж, надо отдать ему должное, он зрил в корень. И теперь нам не только известны многие загадки мироздания и причины взрывных возникновений, а также то, за счёт чего происходит движение и не движение частиц и атомов, но мы также и самого человека уже расщепили до последней его микрочастицы. Но вот почему все эти существующие силы и законы работают и действуют именно так – исходя именно из этих правил, и что или кто, в конце концов, стоит за всем этим, то на это нам, так до сих пор и не удалось найти ответ. И вот эта загадка, пожалуй, и есть самая главная загадка мироздания. – Ни у кого не спрашивая разрешения, а в особенности у одиноко сидящего в холле приёмной Детектива, заявил присевший на соседнее кресло однозначно умник, которых как раз за это никто и не любит, а они наоборот, ещё больше умничают и умничают.

И хотя сидящий в приёмной Детектив слышал многое и даже более умного и противного, он всё же из приличия сдержался, продолжая свои наблюдения за своими новыми туфлями, которые, когда они только что куплены, то требуют для себя особенного внимания.

«А тут дело такое, не успеешь оглянуться, а они не то чтобы уже не новые, а в некотором роде уже все в морщинах или не дай бог, в царапинах», – Детектив со злостью вспомнил того типа в лифте, который так спешил не опоздать в лифт, что наступил ему на ногу. – Я его рожу запомнил на всю его короткую жизнь. – Вспылил про себя Детектив. – И теперь что?

У Детектива от этих воспоминаний в очередной раз разболелась шея, и он, схватив её правой рукой, принялся растирать. После чего Детектив с горечью посмотрел на небольшой след, оставленный на туфле, который он прямо сейчас устранил бы лежащей у него наготове в кармане салфеткой, да появление этого болтуна сорвали все эти его грандиозные планы. Оттого, наверное, Детектив вдвойне озлился на этого говоруна, на чью рожу он бы и век не смотрел, но тот всё же вынудил, и Детектив решил-таки взглянуть.

И, конечно, Детектив, раз его вынудили, не собирался одаривать этого умника просто невозмутимым взглядом (нет уж, не дождёшься от него такой милости). А он, не только вложил в свой взгляд всю степень презрения к этому громкоговорителю, но и приготовил для него два очень похожих, как близнецы слова, которые и говорить не надо, а одного брошенного взгляда хватит, чтобы понять их всю глубинную суть.

И вот Детектив очень медленно, как будто он своей головой натягивает струну, приподымает её навстречу этому умнику и уже готов презрительно окинуть того взглядом, присовокупив эти два слова: «Ну-ну», – как вдруг обнаруживает, что этот умник, не просто тот ещё тип, а очень даже предусмотрительный тип. И если посмотреть ему в его глаза, то тут же увидишь, что на тебя смотрит уж больно самоуверенная и наглючая рожа. А уж таких Детектив повидал нимало, и он ни с кем их не перепутает, даже с первого короткого взгляда в эти зеркальные очки, которые так предусмотрительно надел на себя этот умник.

И, конечно, Детектив, как натура суровая, а не как та девочка, которой дай только повод посмотреться в зеркало, не собирается снова любоваться собой в отражение этих очков – ему и одного раза в сутки – с утра в ванной, когда чистишь зубы, хватает, чтобы посмотреть на себя в зеркало (запомнил и хватит). Да к тому же этот, однозначно, всё это заранее спланировавший умник, скрывая свои глаза за очками, сам в тоже время сможет заметить появившееся сомнение в глазах Детектива, которому ничего не остаётся делать, как также быстро отвести свой взгляд в сторону. Что поделаешь, раз вчера хорошо и главное допоздна посидели, и скорей всего из-за этого глаза у Детектива до сих пор красные.

– Да, понимаю ваше желание видеть на моём месте совсем не меня, а хотя бы миловидную и главное, молчаливую красотку. Но такова жизнь, мы всегда ждём того, что нам не предоставляет судьба. – Как будто насмехаясь над Детективом, вдруг заявляет этот умник. И хотя умник сказал в самую точку, ведь как раз его рожу, Детективу хотелось видеть в последнюю очередь, всё же, даже такие точные попадания не спасают эти рожи от точного удара кулаком в нос.

– Но тогда почему бы тебе не выполнить половину из заявленных, заметь, тобою условий. И не заткнуться. – Зло проговорил Детектив, почувствовав, что его шея теперь уже болит от разговора с этим умником.

– Эти условия озвучил может быть и я, но желания их иметь, всё же предположительно исходило от вас. – Следует предерзкий ответ умника. И видимо этот умник хочет Детектива довести до чего-то такого неразумного, или же просто свести его с ума, что, в общем-то, всё одно, раз ведёт к одному итоговому результату. Где Детектив, схватив умника поперёк его худосочного тела, разбивает это тело об огромное витражное стекло, которое хотелось бы думать, что установлено для ограждения улицы от внутренних помещений этого небоскрёба, но судя по всему – от этих надоедливых умников, которых, если бы не эти укреплённые стёкла, то их уже давно бы всех перекидали на улицу. Но не успел Детектив и повести головой, как этот умник, как будто бы умеет читать его мысли, со всей прямотой заявляет:

– Что? Появилось нестерпимое желание выбросить меня в окно. – Что заставляет Детектива уже с удивлением посмотреть на своё отражение в этих зеркалах на носу умника.

– Это что, какой-то тест на сообразительность? – всё-таки Детектив не такой простак и умеет нащупать то, что просто так не лежит на поверхности.

– Вы сообразили. Но это не так. – Заразительно засмеялся умник, заставив Детектива смазать свои гримасы в подобие улыбки. – Да, кстати, а почему вы не обратили внимание на присутствие второй половины из озвученных мною ваших условий. – Умник в подтверждении своих слов, перенаправил свою голову в сторону стоящей у окна длинноногой секретарши. В свою очередь Детектив, не смотря на своё нежелание потворствовать этому умнику, всё же соблазнённый любопытством, переводит свой взгляд на секретаршу, где и задерживает его на ней.

Правда, он её уже видел и даже перекинулся пару слов, когда пришёл сюда. Ведь, в конце концов, не по собственной же инициативе Детектив с утра, в свой выходной день, притащился сюда на чёртовы кулички, почти на самый высокий этаж, куда он со своей высотофобией, ни за что бы по доброй воле в жизни не забрался. Ну а когда забрался, то он, про себя знающий, что для него ждать нет ничего хуже на свете, наверное бы, сразу же прошёл в эти главные двери, судя по всему, хозяина этого и ещё парочки таких же небоскрёбов. Но ему вход перегородила эта секретарша, стоящая у окна, в этой притягивающей взгляды позе.

«Умеют же преграждать путь», – при одном взгляде на сногсшибательную секретаршу (что она будет такой, было ожидаемо, но к таким вещам сколько не готовься, всё равно почему-то оказывается, что ты к ним всегда не готов), не удержав челюсть, которая смачно отвалилась от своего привычного места прижатости к верхней части, подумал Детектив, решив не игнорировать этот шлагбаум и узнать, чего бы она хотела.

– По-до-ждать. – Её ответ, в один вздох, грудным голосом, подломил колени и усадил Детектива на стоящий прямо напротив её административного места диван, где Детектив и принялся ожидающе сидеть и наблюдать. Но резкий наклон вниз и боль в шее сделали своё отвлекающее дело, и Детектив, взглянув на свои туфли, был вынужден отложить на время лицезрение секретарши.

– Впрочем, я вас понимаю. Ничего особенного. Обыкновенный, наполненный совершенными формами стандарт красоты природного качества. – Пропуская сквозь свой наждачный рот такие оскорбительные для любого зависящего от природы, грубого по жизни мужика, этот умник определённо хотел похвастаться перед Детективом своим, непонятно что за положением. И хотя Детектив печёнками ощущал всю хвастливость заявлений этого умника, которого такая девчонка и на шаг к себе не поступит («Если он, конечно, не местный мажор», – Детектив бросил косой взгляд на внешнюю оболочку умника, которая, пожалуй, вполне могла носиться мажором), ему всё-таки почему-то стало обидно за эту симпатичную секретаршу.

Хотя, как не Детективу не знать, насколько обманчива вся эта внешность и где под красотой подчас скрывается малопривлекательная, полногрешная изнанка. Но Детектив в таких вещах на слово никому и даже природе не верит. И уж только после того, как красота в очередной раз его поставит перед фактом своего холодного блеска или же оглушит своим меркантильным поступком, то лишь только после этого и многодневного запоя, Детектив может вынуждено согласиться со своими зрячими друзьями, утверждавшими, что он в очередной раз ослеп.

Но пока он ещё не настолько ослеп, Детектив не собирается, вот так просто, пропускать эти, что за слова умника, больше относящиеся к физике, нежели к совершенству творческого гения природы.

– Я не знаю, о чём вы таком говорите, но секретарша определённо красива и даже слегка дух захватывает. – Заявил Детектив.

– Это она умеет. – Так мерзко засмеялся этот умник, что Детективу вновь нестерпимо захотелось заткнуть его рот кулаком. Но умник, явно читая мысли Детектива, быстро пресекает свой смех и, придав себе серьёзное выражение лица, быстро поправляет себя:

– Я может быть, не так выразился. Но я ни в коем случае не хотел оскорбить, ни нашу любимицу Алису, ни тем более в вашем лице, всю ту грубую силу, которая только и живёт ради покорения этой проходящей красоты. А то глядишь, вы мне прямо сейчас рот кулаком и заткнёте. – Всё же этот умник насколько переполнен язвительности, что, не смотря на опасность остаться без зубов, не может не съязвить.

– Что, трудно смолчать? – На этот раз Детектив решил проявить проницательность и вопросительно с иронизировать.

– И не говори. – А вот это на «ты» обращение умника, определённо удивляет Детектива.

– Но я не о том говорил. – Не замечая за собой отступлений от правил этикета, продолжает говорить умник. – А о том, что вот, к примеру, ты. Где тебя, допустим, сегодня приглашают на собеседование в этот огромный, почти как город, административный центр. И ни куда-нибудь в подсобку, к старшему распорядителю местных охранников-полотёров, чья зарплата всё же на порядок выше твоей, а на самый верхний этаж к самому! И ты, конечно, предполагаешь, что тебя здесь встретит шик и блеск и много чего фантастически-удивительного, и оно, в общем-то, так и есть. И твои, даже самые, за гранью представления о том, что тебя может здесь ждать, можно сказать реализуются нами в полной мере. Отчего у меня даже промелькнула в голове мысль, а не для тебя ли здесь всё так построено и обустроено, чтобы ты, придя сюда, так сказать, не разочаровался в нас. Ха-ха. – Искренне засмеялся умник, что на этот раз вызвало искреннюю улыбку у Детектива.

– Вот я и задумался над этой мыслью и так сказать, начал наше с вами знакомство с такого длинного предисловия. – Сказал умник, снимая свои очки, из под которых на Детектива посмотрели обыкновенные глаза самого обычного, даже кажется, что где-то видел человека, и даже нисколько непохожего на того умника, которого представлял для себя под ними Детектив.

– А вот здесь я вас разочаровал. И говорите правду, я ведь немножко по глазам читаю. – Добродушно улыбнулся умник не умник, а теперь и непонятно кто.

– В хорошую сторону, не называется разочарованием. – Ответил, улыбаясь Детектив.

– Ну тогда давайте знакомиться. Я Реконструктор или если вам будет сложно выговаривать две буквы «р», то тогда просто Рекс. – Представился этот удивительный, что за человек.

– А я знаете, почему-то и не удивлён, и даже, если бы вы так не представились, то, наверное, задумался бы над тем, что, что-то здесь не так. – Держа протянутую Реконструктором руку, сказал Детектив.

– А я о чём. И я даже уже практически уверен в том, что вся та идея или первомысль, создавшая всё вокруг и в том числе меня, трудилась лишь ради одного – именно ради вас. – Рассмеялся Реконструктор, затем серьёзно посмотрел на Детектива, как бы ища в нём задатки, конечно, бога, который под видом простого человека пришёл сюда с аудиторской проверкой. Да и не просто пришёл, а сделал так, чтобы его ещё и самого позвали. Ну а как только Реконструктор уловил во взгляде Детектива божественную мысль, которая скорей всего, незримо наложила печать молчания на его сердце, то он вернулся к незаконченному разговору.

– А что, имя как имя. Да и вообще, все эти наши местечковые именования для совеременного глобального мира, совершенно малосущественны. Они лишь для того и придуманы нами, чтобы нам было удобно общаться между собой. Так что в этом «Вначале было слово», всё-таки что-то есть. А так, назови себя хоть детективом, что от этого изменится, кроме разве что твоего субъективного мироощущения. – Неожиданно осёкся Реконструктор, заметив, как его собеседник вдруг передёрнулся при упоминании слова детектив.

– Я что-что не подумавши ляпнул или угадал? – всматриваясь в удивлённое лицо Детектива, спросил его Реконструктор.

– Но как? – спросил, не скрывая своего удивления Детектив.

– А знаете, мне кажется, что вот тут-то для вас и прозвучал свой звоночек. Ну, тот самый, который и звучит лишь после того, когда вы за секунду до него просыпаетесь или же оказываетесь в нужное время и месте, где вас и настигает тревога или звонок вызова телефона. – И стоило только Реконструктору это сказать, как в этот момент из глубины его внутреннего кармана доносится мелодия звонка телефона, и Реконструктор усмехнувшись, со словами: «Примерно так», – кивнув Детективу, лезет за телефоном. После чего достаёт его и как видит Детектив, выключает на нём, установленный на это время звуковой сигнал оповещения.

– Это я, так сказать, для наглядности продемонстрировал, как это бывает на практике. – Подмигнул Детективу Реконструктор. – А так, в общем-то, память ни к чёрту. Вот и приходиться постоянно ставить себе этот звуковой нагоняй. – После чего Реконструктор делает какие-то там установки на телефоне и как только всё сделано и убрано, возвращается к незаконченному разговору.

– И вот тут-то начинаешь задумываться. Почему так происходит? Может это предчувствие, а может, какая-то из ячеек памяти о прошлых жизнях, дала о себе знать. И если в первом случае, это есть действие неких охранительных законов, требующих немедленных действий – проснуться, чтобы услышать звонок, то со вторым случаем, дело обстоит гораздо сложнее, и мы пока что только работаем над этим. Ведь, если допустить этот вариант, то получается, что наше существование течёт в некоторой субстанции приближающейся к вечности. А одно только упоминание вечности, уже будоражит ум и сознание. – Реконструктор деланно передёрнулся и откинулся на спинку кресла.

Детектив же счёл, что правило вежливости требует от него не молчания, а хоть каких-то слов (тот, вон уже, сколько наговорил), ну а так рассказывать о себе Детектив не любил и не собирался, то он решил спросить:

– А почему Реконструктор?

Ну а тому только дай повод сказать слово и, Реконструктор достав из кармана другие – строгие очки, приобретя с помощью их вид учёного человека, а не умника, снова взялся за своё – говорильню.

– Я так сказать, создаю или вернее сказать, моделирую жизненные ситуации. Ведь всё в мире действует и работает по установленным природой законам. Вот, к примеру, этот офис. Здесь, несмотря на весь этот хай-тек, всё стандартно и все присутствующие компоненты и приложения, строго соответственны и занимают свои установленные места. При этом, на всё это действует основополагающий закон – закон всемирного тяготения. Это, конечно, если не смотреть на всё со стороны уже уставшего ждать посетителя. Где на него действует свой закон бессмыслицы, где он только и успевает себе задавать вопрос: «А какого, я здесь ещё сижу?», – засмеялся Реконструктор.

– Хотя, какой бессмыслицы. И я бы его назвал тем же законом тяготения, только под номером два, который не менее сильно тяготит и нервирует нас (он действует в психологической сфере). – Реконструктор приподнялся со своего кресла и, приблизившись к Детективу, заговорщицки направил свой взгляд на соседнее с ним место на диване. Детектив же на этот раз сумел прочитать просьбу Реконструктора – занять рядом с ним место на диване и в качестве ответа, пододвинулся чуть в сторону, чтобы дать тому больше места для простора сидения. Реконструктор же своим ответным кивком отдаёт должное учтивости Детектива и со всей своей одури валится на диван. И Детективу даже кажется, что он даже слегка от амортизировал, поднявшись чуть вверх.

– А теперь, внимание. – Уставившись на секретаршу, тихо, сквозь зубы проговорил Реконструктор, заставив Детектива озаботиться своим вниманием к этим двум объектам, где первый объект – секретарша отвечала за зрительную константу, тогда как второй – сидящий вплотную к нему Реконструктор, взял за комментирование всего им видимого.

– Видишь её? – зачем-то спросил эту очевидность Реконструктор.

– Ну? – кратко ответил Детектив.

– Она у нас здесь, специально такая… – Детектив прямо-таки почувствовал, что этот Реконструктор облизнулся, что было до чего противно, но ещё противнее было то, что он и сам вслед за ним тоже облизнулся. – И хотя всё это (вкуснотень или закон вкуса) по большей части, субъективный закон, всё же он в данном случае ничтожен и мало влияет на объективные законы нашего видения Алисы. А ведь мы может посмотреть на неё и по-другому…– Реконструктор вдруг повернулся к Детективу и внимательно на него посмотрев, спросил:

– У вас головокружения от успехов не бывает? Или другими словами, кровь в голову не сильно бьёт?

– Я …это, не понимаю. – Спросил удивлённый Детектив.

– Ну да ладно, это мы отложим до следующего раза. – Как-то даже, нетерпеливо, махнул рукой Реконструктор. – В следующий раз сделаем перевороты и посмотрим на неё верх тормашками. Правда, не смотря на простоту такого подхода, всё же неудобно, когда твои глаза заливают текущие слюни. А вот другой подход, где мы, включив воображение, можем на всё это посмотреть с другой, верх тормашками стороны, как раз нам сейчас подойдёт. Тем более, такого рода действия куда практичнее и рациональнее. – И Детектив даже не успел сообразить, как перед его глазами появились, как оказывается, весьма длиннющие руки Реконструктора. И Реконструктор, заговаривая ему уши всеми этими выше приведёнными словами, ловко манипулируя пространством, которое лежало в области объёмного зрения Детектива, начал, как показалось (другой более уточняющей точки зрения, на тот момент у Детектива не было) ему, преображать эту находящуюся перед ним видимость, где центральным персонажем была стоящая в центре секретарша Алиса.

Так Реконструктор втиснул всю эту видимость в некие рамки или рамку, которую он очертил перед Детективом с помощью своих, таких загребущих рук. Ну а когда всё внутрь вошедшее, в некоторой степени было закреплено на своих местах памятливым воображением Детектива, то Реконструктор, как само собой разумеющееся, взял и перевернул эту рамку вверх тормашками. И теперь перед глазами Детектива, в один поворот всё это предстало в перевёрнутом виде. И главное то, что Детектив в этот момент не мог понять, что сейчас происходило, то ли это была манипуляция его сознанием, где Реконструктор зафиксировав его воображение в одной точке, перевернул его, или же на самом деле секретарша и вся та часть офиса, где она находилась, перевернувшись, изменило своё положение в пространстве (хотя может быть, он сам перевернулся, но нет, вроде бы всё на месте).

– Но тогда почему она не падает? – решив нащупать, что к чему, спросил Детектив Реконструктора.

– На неё, в отличие от нас, окромя закона всемирного тяготения, также действует выведенный нами закон тяготения №2. И если первый, держа её на ногах, не позволяет ей упасть, то наш второй закон позволяет нам совершать это. – Расплывшись в улыбке, Реконструктор уставился на Алису. И хотя Детективу со своей стороны было предпочтительней взирать на Алису, нежели говорить с Реконструктором, он всё же не любил всякие не договорённости и поэтому не стерпел, и спросил того, о чём это он.

– Эта моя из любимых картин, под называнием ручка-перевёртыш. – Не сводя своего взгляда с Алисы, проговорил Реконструктор.

– Как-как? – на автомате спросил Детектив, памятливо вспомнив о существовании таких, с плавающим элементом ручках, которая при перевороте меняет картинку, либо же, как в данном случае…Но на этом мысль Детектива, уперевшись в представшую перед его лицом картинку, закончилась сама собой.

А ведь сам вид стоящей верх ногами Алисы, действительно впечатлял. Так всё вокруг неё, как будто бы плавало в невидимом эфире, где свет от лампы, исходя снизу, упирался в тесноту тяжёлого воздуха и, не имея возможности пробиться дальше, не то что бы падал, а как будто бы хлопьями осыпался. Где всё это создавало впечатление осеннего листопада, где вместо листьев осыпались лучики света. Правда снизу или сверху, эти лучики света встречал рычащий вентилятор, который нещадно расщеплял на части все эти упавшие на него лучики света, которые, блеснув рябью, тут же испарялись. Отчего получалась некая световая иллюзия, где внутренняя атмосфера этого картинного офиса начала воздушной рябью переливаться, выделяя из своего пространства чётко очерченную Алису, которая, как казалось, теперь плавает в этом воздушно-эфирном пространстве.

К чему присоединялись лежащие на столе офисные бумаги, оказавшиеся в двояком положении, где на них, уже не в столь сильной мере действовал закон всемирного тяготения (возможно воображение, несколько выборочно действовало и оттого, не всегда всё могло удержать и учесть. В общем, отвлекалось на Алису), и они, оторвавшись от своего место лежания, попытались устремиться в свободный полёт. Но всё же такого рода действия не предполагались и скорей всего воображение, спохватившись, тут же давало командный импульс, который и возвращал эти бумаги на место, где они вновь лежали до тех пор, пока о них опять не забывали. Ну и как только воображаемые связи ослабевали, то бумаги вновь брались за своё и поднимались вверх или вниз, что уже и не разберёшь.

Но всё это было всего лишь обрамление центрального объекта наблюдения – Алисы, которая привлекала взгляды, и чего только не несла в себе. И вот тут-то, сразу же при первом взгляде на неё и стало понятно, насколько всё-таки противоречивы к себе и окружающим, эти женского образа молодые особы.

– Наверное, ищут себя. – Детектив был вынужден согласиться с этим замечанием Реконструкта, очень точно охарактеризовавшего всю эту видимую противоречивость женской натуры, которую и выказала им Алиса. Так Алиса, крепко стоя на своих высоченных каблуках, тем самым выказывала свою крепкую позицию – стоять здесь до конца, тогда как другие её части тела, в частности волосы, имея свою независимую от Алисы распутную позицию, принялись вести себя так, как им заблагорассудиться. Ну а сама Алиса, скорей всего была не довольна такой позицией своих волос, на которые он сурово смотрела, приподняв вверх свои большие глаза. И как дальше выясняется, Алиса к тому же не обладает экстрасенсорными способностями и не может одной силой мысли заставить их, хотя бы уложиться на голову, а не в модную причёску. Что заставляет её, нахмурив свой лоб и, скрестив руки крест-накрест, предаться размышлениями на такой данностью её жизни.

Но пока она таким наглядным способом предаётся своим размышлениям, в свои права вступает субъективная реальность, рождённая скорей всего взглядом Реконструктора, и, присутствующие на Алисе в виде обрамления её статности и длины ног короткие виды одежды, начинают тяготиться таким своим зависимым положением. Так её юбка, которую уже давно достали все эти трения с Алисиными ногами, почувствовав поддержку во внешнем давлении на себя, начала постепенно закатываться в противоположную от Алисиных ног сторону.

Что, по всей видимости, замечается Алисой и она, оставив в покое свои волосы, пускает в ход свои руки, которые скорей всего, должны остановить эту задиристость своей юбки. Но если юбку Алисе удаётся удержать в рамках приличий, то вырвавшаяся из под пояса юбки блузка, с первых своих прорывных шагов, берёт и раскрывает маленький висящий в виде серёжки на её пупке секрет. Правда, это такой секрет, который хочется, чтобы он не был секретом. И Алиса не слишком, в отличие от этих наблюдателей напротив, взволнована раскрытием этого секрета, который так притягательно сверкает своим камушком в этой звёздочке. Между тем дальнейшее движение блузки, уже грозит ей прикрытием своего лица. Что, конечно, недопустимо и Алиса, освободив одну руку, берётся ею за эту строптивую блузку. Ну а она, скотина такая, проявляя недовольство, принялась отрывать от себя пуговицы и кидать их прямо в лицо Алисы, пытаясь таким способом разориентировать её, и пока Алиса щурится, попытаться вырваться на свободу.

И вот уже кажется, что противостояние Алисы с субъективными, действующими на неё силами, которые несёт в себе взгляд Реконструктора, подходит к своему логическому финалу – проигрышу Алисы, как вдруг она резко оставляет себя в покое и полным страдания взглядом смотрит на Реконструктора. Реконструктор же в свою очередь не выдерживает этого направленного на него взгляда, и со словами: « Это запрещённый приём», – отворачивается от неё к Детективу. На что Детектив вынужден реагировать и отвлечься на повернувшегося к нему Реконструктора. Где тот к его удивлению чуть ли не смеётся.

– Она опять меня перехитрила. – Говорит Реконструктор Детективу и, не дожидаясь ответной реакции, вновь возвращается на свою прежнюю наблюдательную позицию. Правда, стоило им только повернуться обратно, то, как видит Детектив и скорей всего и Реконструктор, перед ними предстаёт прежняя, не перевёрнутая картина. Где всё вновь находится на своих местах, и только Алиса, как кажется Детективу, уголками глаз хитро улыбается им.

– На этом демонстрационном примере, ты мог, так сказать, увидеть принцип действия направленных в одну точку суммарных векторных сил, состоящих из объективной реальности и второй, тобою направленной на эту реальность субъективной силы (максимы). Которые сойдясь в этой точке приложения векторных сил, и образовали ситуационную модель необъективной реальности. – Взяв слово, Реконструктор принялся объяснять Детективу то, что, по его мнению, сейчас произошло.

– Объективная реальность, создавая себя, всё вокруг себя подчиняет действию закона всемирного тяготения, ты же, как субъект своего права, со своей точкой зрения отталкиваясь на свои чувства, в зависимости от той или иной ситуации, прикладываешь к этой реальности свой вектор сил. Ну а от всего этого приложения и получается та или иная картинка видимости тобою жизни. Так в нашем случае, твоё и так уж и быть, моё – нетерпение и создало подобную фантазию с Алисой. – Резюмировал Реконструктор.

– Так это мне всё привиделось. – С нотками разочарования проговорил Детектив.

– Я бы не спешил с выводами. Да и не хочу повторяться, заявляя вслед за всеми столь умными киногероями, это извечное, уже набившее оскомину, не пойми что за доказательство: кто знает, где грань между реальностью и фантазией. Так что, когда сам разберёшься в этом (а я вот, до сих пор нахожусь на грани), то тогда будешь делать выводы. – Как-то даже зло переговорил Детектива Реконструктор. Но видимо Реконструктор всего лишь только вспыльчивый человек и он тут же улыбается, и уже вполне себе мирно возвращается к не законченному разговору.

– Ну так что, какой из всего этого можно сделать дальновидный, а не сумрачный вывод? – риторически спросил Реконструктор. – А такой. Если нашу максиму-субъективность изменить (что всё же до конца – до отсутствия чувств, невозможно сделать), или хотя бы сместить акценты на отстранённость и применить другие подходы к окружающему миру, то и сам мир будет виден нами по другому и с иных точек зрения. Что же касается самих наших чувств, то это такие ниточки, дёргая за которые можно легко управлять нами. Что, между прочим, есть большой секрет. – Нагнувшись к уху Детектива, прошептал ему Рекунструктор.

– И узнай о том, что мы об этом уже догадались, то незримый кукловод ещё сильнее натянет свои нити и будет склонять нас к безумству. – А вот это откровение Реконструктора, уже прозвучало как-то даже зловеще, и Детективу даже на одно мгновение показалось, что в очках Реконструктора промелькнула тёмная тень, однозначно принадлежащая этому кукловоду.

– Но, подождите. – Всё же любопытство и страсть к знаниям в Детективе настолько сильно, что он пропускает мимо все эти зловещие слова Реконструктора и даже не стремясь заглянуть себе за спину, чтобы посмотреть на того, кто так загадочно отразился в очках Реконструктора, задаётся вопросом. – А как на счёт третьего вектора?

– Какого? – задавая свой вопрос, Реконструктор даже не скрывает своего показного удивления.

– Который несёт в себе силу её противодействия. Ведь Алиса со своей стороны, однозначно обладает силой и тогда почему бы ей не противодействовать нам. – Не обращая внимание на такие хитрые виды Реконструктора, Детектив даже несколько разгорячился.

– А она разве не противостояла? – Реконструктор в ответ продолжает строить из себя недотёпу. – Ты же видел, как она руками придерживала себя. – И хотя Реконструктор определённо заслуживал головомойки, Детектив, как человек пытливый, испытывая большое желание досконально во всём разобраться, не спешит хватать того за голову, для того чтобы притащив его в туалет, засунуть её в один из полных всего понемногу унитазов (хотя, если он пытливый, то и этот способ не нужно списывать со счетов), а продолжает вести диалог.

– Да я не о том. – Махнув разочаровано рукой, нетерпеливо ответил Детектив.

– Ах, о том. – Реконструктор ответил так, как будто бы только сейчас пришёл к пониманию того, о чём ему говорил Детектив. – Ну тогда, посмотри на свои брюки. – Ну а это заявление Реконструктора, уже удивило Детектива, сразу же и сообразившего, как ему отвечать и реагировать в ответ на это. Ведь за время своего краткого знакомства с Реконструктором, Детектив усвоил главное – от него чего угодно можно было ожидать. И кто знает, не решил ли он таким детским образом пошутить и, сказав, что у него ширинка расстёгнута, добиться отвлечения на эту забывчивость Детектива, после чего можно будет неожиданно схватить его за нос. Правда, Детектив хорошо помнил, что он сегодня в брюках не посещал туалет и значит, этот вариант можно не рассматривать.