Игорь Рыжков
Билет в первый вагон
Нужно было идти домой и проверить состояние Эльзы.
– Вы забыли, инспектор – Раздалось из-за плеча. Элрой обернулся и увидел Спасителя, с которым разговаривал сегодня в первый раз.
Индиец стоял перед ним, держал в руках четки из человечьих черепов и укоризненно качал головой.
– Нельзя так относиться к подаркам богини Кали, Элрой. Постарайтесь не забывать их больше в гостях и, кстати. – Он протянул Элрою корзинку тропических фруктов.
– Это для вашей подруги. Они гораздо лучше консервированных бобов.
# # #
Элрой тяжело поднялся по ступеням своего дома и громко постучал. Такой усталости и измотанности он еще никогда не испытывал.
Его жизнь была далеко не простой, но она всегда была ясной.
В его жизни было много потерь и разочарований, но он ее понимал. Теперь он ее понимать перестал.
– Эльза! Открой! Это я! – он громко постучал в двери.
Никто не ответил. Элрой моментально вспомнил банки на буфете и со всей силой налег на дверь плечом. Косяк затрещал, и щеколда вывалилась из креплений.
Эльза лежала на полу и с трудом хватала синюшными губами воздух.
После двухнедельной голодовки желудок и мозг перестали понимать сытость, и Эльза съела все, что было в доме.
Элрой упал перед ней на колени и положил руки ей на живот.
Что бы с тобой ни случилось, в конце концов, оказывается, что это твоя вина. Только понимать это ты начинаешь гораздо позже того как случилась беда. Еду нужно было запереть в комоде.
Элрой знал, что делать и делал это уже не раз. В Дом на Берегу часто привозили долго не евших людей, для которых большие дозы пищи были смертельны.
В отсутствие еды переставала работать кишечная перистальтика. Пища просто застревала в животе и вызвала сильные отеки. Если кишечник не справлялся, то она уже начинала разлагаться, отравляя весь организм и с этим справиться уже было практически невозможно.
Так и было. Под ладонями он должен был ощутить движение кусков пищи, которые Эльза съела, но он ничего не чувствовал.
Элрой закрыл глаза и начал медленные круговые движения против часовой стрелки.
Так успокаивают колики у младенцев. Так оживляют почти мертвых.
Через пол-часа губы девушки порозовели.
– Прости – прошептала она с трудом. Элрой промолчал. Ругать ее он будет потом. Да и нужно ли ее ругать? Тело часто не спрашивает разум, что делать, а просто делает что-то само, под воздействием паники или гормонов.
Он продолжал массировать живот.
Дальше ее нужно было заставить встать и ходить. Мышечный реберный корсет должен заставить работать кишечник самостоятельно.
– Молчи, и вставай – Он набросил ее руку себе на плечо и поставил девушку на ноги.
– Иди –
– Прости – Снова прошептала Эльза. Элрой заставил ее сделать один шаг потом второй. Потом водил по комнате кругами так, чтобы она переставляла ноги сама.
Через полтора часа она смогла делать это уже самостоятельно.
Элрой снова приложил пальцы к ее животу и с облегчением вздохнул. Вытер вспотевший лоб и присел на постель.
– Если бы я пришел на пол – часа позже – ты бы умерла. Ты это понимаешь?
Эльза села на стул рядом со столом, уронила лицо в ладони и заплакала.
– Я не хотела. – Элрой качнул головой. Забрался под стол и вытащил припрятанную бутылку с виски. Налил пол стакана и протянул Эльзе.
– Пей! – Девушка взяла посуду дрожащими от слабости руками и глоток за глотком выпила содержимое. Элрой внимательно смотрел, как действует спиртное.
Вскоре щеки девушки порозовели, и отечная бледность ушла с лица.
Он подошел к вывороченной двери, взял у порога подарок индийца и поставил на стол.
– Это тебе – Он улыбнулся – Десерт.
Эльза улыбнулась ему в ответ, но даже не спросила у него, откуда такое изобилие. Разумеется, ее снова клонило в сон.
Избыток пищи, как и ее отсутствие – большой стресс для организма, особенно когда его запивают почти полным стаканом виски.
– Я прилягу, пожалуй. – Негромко сказала девушка и, не снимая одежды, забралась в постель.
– Да. Нужно, чтобы было тепло. – Он снял с веревки байковое одеяло, которое он повесил для просушки и укрыл Эльзу поверх первого.
Протер глаза.
Нужно было хотя бы как то и что- то разложить по полкам в голове.
С Эльзой они познакомились не слишком давно. Всего пару месяцев назад.
Уже давно не было отсчета, в календарях, газетах, телевизорах и мобильных телефонах, и Элрой постоянно путался в восприятии времени.
– Где то пару месяцев назад. – Срок огромный. Дождь приводил многих не только в уныние, но и в странное состояние непрерывной безудержной истерии.
– Наконец-то все закончилось. – Для них на самом деле все заканчивалось очень быстро, потому, что они, как правило, пытались получить пищу и спиртное не слишком аккуратным образом.
Разумеется – многим не нравилось, что у них отбирали последнее, и удар по голове обычным разводным гаечным ключом, который убивал мгновенно – получить было очень легко.
Элрой подошел к окну и посмотрел в Дождь. Небо было обычным темно-серым дуршлагом, из которого текли вечные струи ледяной воды. Они сбегали кривыми дорожками по стеклу, оставляя изнутри помещения едва заметную испарину от дыхания.
Он вспомнил. Он стал смотреть в окно, когда у него появилась Эльза.
Выживание в одиночку не казалось ему слишком сложной задачей, но пытливый, и осторожный мозг всегда его спрашивал – а завтра?
Именно вот это – «А завтра», и появилось вместе с Эльзой, и в это предполагаемое «завтра», он стал смотреть перед сном, через стекло окна своей небольшой квартирки в надежде его увидеть.
Увидеть в любой форме, хотя бы, в какой ни будь из понимаемых форм. Больше всего ему бы понравилась светлая нить над изломанной линией города, которую можно назвать горизонтом.
Ни синоптики, ни астрономы не могли объяснить – почему исчезли закаты и восходы. Солнце крутилось вокруг Земли, как и раньше, но Дождь.
– Да. Дождь – пробормотал Элрой. Заката сегодня он опять не увидел, как и пресловутого завтра.
Нужно было чинить щеколду. Инструменты были, где то за комодом.
Элрой посмотрел на постель – не разбудит ли Эльзу, если начнет двигать мебель.
На постели сидел давешний индиец и трогал темной ладонью ее лоб. Белые ногти на смуглой руке выделялись особенно сильно.
– Она здорова, инспектор. – Он поднял на него темное лицо и блеснул белками глаз.
– Вы показались мне тем, кто сможет поверить в то, что происходит на самом деле.
# # #
Элрой открыл глаза и не увидел света. Вначале ему показалось, что он ослеп, но спальня медленно заполнялась чем-то похожим на туман. Он глубоко вздохнул.
Такими были рассветы в Дождь, и он не ослеп. Привыкнуть к этому он не успел. Помнилось иное.
Яркие солнечные лучи. Круглые желтые зайчики на стенах. Бьющиеся в стекло насекомые.
Головой Эльза лежала у него на груди и мерно дышала.
Он подул в ее, пахнущие Дождем волосы, и улыбнулся. Хотя бы так. Хотя бы один повод улыбнуться – мерно дышащая на груди женщина.
Он посмотрел на большой механический будильник, стоящий на столе.
У него был еще час до «подъема».
Привычный распорядок дня успокаивал. Может быть, это и было иллюзией, или каким – то способом уйти от реального восприятия мира, но одинаковые действия, которые он повторял ежедневно, все – таки настраивали на определенный деловой лад.
– Если ничего не делать – ничего и не будет.
– Хотя.
– Да.
Вечерний разговор с индийцем, который, наконец, назвал свое имя – Джафар, не внес особенного порядка в его восприятие.
Он опять говорил притчами и загадками.
Он объел круглый колючий плод так, чтобы тот стал квадратным и, улыбаясь, спросил, что это?
Элрой удивленный вопросом ответил – куб.
Джафар рассмеялся и ответил, что для него – это плод дерева, который он снял с ветки, а круглый он или квадратный не имеет значения.
Единственный вывод, который Элрой сумел сделать после разговора с Джафаром, заключался в том, что Дождь не был тем пресловутым «концом мира» о котором говорили все.
Это было тем, что биологи могли бы назвать – ускоренным естественным отбором.
Но, этот пресловутый отбор был для Элроя совершенно противоестественным.
Колесики, из которых состояла его вселенная, не только крутились в разные стороны, как он себе их представлял, но перестали цепляться друг за друга.
Спасителей, будет больше одного, но как они будут выглядеть – Элрой не понял, так, что работу департамента Спасения нельзя было назвать совершенно бессмысленной только…
Эльза заворочалась у него на груди, проснулась и открыла глаза.
– У него была еще круглая шляпа с обвисшими полями. Странная круглая желтая шляпа и он был без бороды. Какая странность, правда? Сейчас бреются только те, кто работает в департаменте, да и то не все.
Она рефлекторно потерлась о щеку Элроя. Потерлась лбом, потом поцеловала Элроя в шею.
– Как ты.
– У тебя всегда по утрам щетина. – Элрой потер щеку ладонью. Да – он брился по утрам. У него осталась дедова опасная бритва, которую он правил о кожаный форменный ремень.
Нужно начинать бриться вечером. Говорят, что это явный признак семейного счастья.
– Ковчегов будет много, и они будут разными, насколько разными они будут, и какими они будут вообще – было совершенно неясно, и как туда попасть тоже.
– Пора вставать, солнце. – Эльза положила подбородок на кулачки и посмотрела, улыбаясь Элрою в лицо. Элрой машинально взглянул на ее десны. Все было в порядке, красных мелких пятнышек, предваряющих цингу, он не увидел.
– Мне нравится, когда ты так меня называешь, Элрой. Представляешь? Я еще помню цветы, похожие на солнце. Ромашки. Они росли в саду у мамы. – Она помолчала.
– Теперь твое солнце – я. Хорошо? – Элрой кивнул. Он продолжал думать о том, что произошло за последние сутки, и складывал свою картину мира как кирпич к кирпичу.
Однако, его картина мира не «пролезала» ни в один формуляр департамента. Никак. Нужно было писать отчеты, и писать о том, что Элрой начал понимать о происходящем ему совершенно не хотелось.
– Пора вставать. – Снова повторил он, поцеловал Эльзу в макушку и выбрался из постели.
В квартире было отчаянно холодно. Но, Элрой привык к тому, что печурку следует топить к вечеру. Утренняя свежесть была, вполне кстати.
Так он «просыпался» значительно быстрее. Он сделал несколько «боксерских» ударов.
Условно «пробежал» метров десять, и с удовольствием почувствовал, как кровь стала притекать к пальцам рук и ног.
– Вставай – Сказал он Эльзе, и набрал в небольшой тазик воду из рукомойника. Достал бритву, нацепил свой ремень на короткий ржавый гвоздь и принялся править лезвие.
– Поедешь со мной. – Он намылил жестким помазком половину щеки, повернулся к девушке и сделал страшные «глаза».
– Будешь специальным агентом – Он отвернулся и продолжил бритье.
– Я попробую тебя поставить на довольствие. – Эльза откинула одеяла. Глубоко вздохнула. Осторожно ступая по холодным доскам, подошла к Элрою со спины и положила подбородок ему на плечо.
– Так тебе будет светлее. – Улыбнулась она и потрепала себя по короткой прическе. Длинные волосы в виду их совершенной непрактичности старались не носить.
Длинные волосы были у тех, кто уже не мог справляться с обстоятельствами. Кому то было все равно, как он выглядит.
Когда наступал этот момент – человек превращался в полуживотное всего за несколько недель.
Элрой задумался. Смыл остатки пены с лица, вытерся жестким полотенцем, которое когда то было совершенно белым, и подставил щеку Эльзе для проверки качества бритья.
Эльза потерлась о его щеку губами и поцеловала.
– Годится, инспектор, но сегодня ты бреешься вечером. Хорошо? – Элрой улыбнулся. Всего несколько минут ранее он думал об этом же.
Эльза быстро оделась. Посмотрела на все еще полную корзину фруктов на столе и выбрала, что-то похожее на манго.
– Ожила – Мелькнуло в мозгу Элроя. Он сел напротив и взял, что-то большое и колючее. Название этого – то ли овоща, то ли фрукта он не знал. Убрал корзину под стол. Еду при любых обстоятельствах нужно было экономить.
– Зачем тебе агент? – Спросила Эльза, и, брызнув соком, надкусила выбранный фрукт. Элрой глубоко вздохнул.
В голове тяжело ворочались мысли. Если он начнет объяснять так же как ему пытался, что-то втолковать Джафар, Эльза вряд ли поймет. Он вдруг улыбнулся.
Ему вспомнилась веселая история из университетской жизни.
– Есть разные методы познания действительности, милая. Однажды на лабораторной работе по электричеству, вместо того, чтобы разбираться, как оно устроено в формулах, написанных на доске, я потрогал два оголенных провода, которые торчали из розетки.
Элрой откусил большой кусок. Его выбор напоминал сладкий картофель. Скорее всего – это было чем-то похожим на батат.
Совершенно забытые воспоминания.
– Это чувственный метод познания реальности. Я «потрогал» электричество. – Эльза улыбнулась.
– Ты берешь меня на работу градусником? – Элрой нахмурился.
– Я не шучу, Эльза. Кроме фотоаппарата, шляпы и пальто, ты должна помнить его ощущение. Как ты его почувствовала? Почему ты решила, что это именно Спаситель? – Эльза пожала плечами.
– Он был абсолютно безопасен. Есть такие люди. Чувствуешь, что от него не может исходить никакой угрозы, и он выбирал. – Эльза доела плод и вытерла руки о салфетку. Сок был сладким. Она поморщилась.
Элрой удовлетворенно вздохнул. Первый признак здоровой женщины – быть чистой.
Эльза встала и вымыла руки у рукомойника, вытерла салфеткой снова. Мельком глянула в облупленное маленькое зеркальце, перед которым брился Элрой. Подбила неаккуратность своей прически на затылке и снова села за стол.
– Он пах чем-то чистым. Она подняла руки и растопырила пальцы. Прости, я не могу объяснить. – Элрой поднялся из-за стола. Тоже сполоснул руки, протер салфеткой. Достал из-за шкафа портупею с оружием и набросил ремни на плечи.
Подошел к Эльзе и поцеловал в губы.
– Градусник никому ничего не объясняет. Он просто показывает температуру. – Эльза надавила каблуком на босые пальцы Элроя.
– Я солнце, милый, а не градусник.
– Хорошо – Улыбнулся Элрой. Он выдернул босую ступню из-под каблука обуви Эльзы, и надел, в этот раз, форменные юфтевые сапоги.
– Сегодня поедем с комфортом. – Он воткнул телефонную розетку в гнездо и набрал номер гаража департамента.
Вызвав автобус, одевшись в привычный плащ, и, дождавшись, когда соберется Эльза, он подошел к двери и с удивлением обнаружил, что она цела.
Он склонил голову, напрягая память.
– Каждый возьмет свое, и большое будет становиться все меньше. – Элрой вспомнил улыбку Джафара. Снисходительную улыбку.
– У вас есть легенда о Минотавре и мальчике, который не заблудился в лабиринте, построенном для Минотавра Дедалом только потому, что одна из приговоренных девушек дала ему клубок с нитью.
– А ты все время забываешь четки Кали, Элрой. – Элрой медленно подошел к столу, на котором лежали четки из черепов. Взял и туго намотал на руку.
Чем бы ни были эти четки, вероятно, они скоро будут жизненно необходимы.
Под окном раздался звонкий сигнал гудка автобуса.
Водитель поленился подниматься за своим начальником, зная наверняка, что никакого поощрения за это не получит.
– За нами приехали – пойдем – Элрой взял Эльзу под руку, они вышли на темную лестничную клетку, и инспектор тщательно запер двери на ключ.
Они сели на передние сидения спиной к водителю. Рядом с небольшим зарешеченным окном. До Дома на Берегу езды было около получаса, и водитель, когда возил кого-то из инспекторов, как правило, не мог удержать в себе последние новости.
К тому же на новости было принято платить, и Элрой прихватил один из плодов-подарков Джафара похожий на яблоко.
Через десять минут езды по лужам и ухабам Джон не выдержал.
– Ты все пропустил, Элрой. Такое не пропускают. Я понимаю – у тебя такая красотка в постели – с ней можно все на свете пропустить. Но… – Он обернулся и посмотрел в салон, ожидая «оплаты».
Элрой уже держал перед водительским окошечком «яблоко» и невинно улыбался.
Джон быстро ухватил подарок грязной рукой и начал с хрустом жевать.
– Вот где ты такую еду берешь, инспектор? Я уже и не помню, что бы такое вкусное ел.
– Ну, да ладно.
– Капитан же сегодня ночью был. Всех собрал! Орал как Спаситель! Облаву объявил. Я же ночь не спал совсем. – Он повернулся к окошку снова, рассчитывая на повторную оплату, но Элрой больше ничего не предлагал. Но поскольку за новости было «заплачено» пришлось продолжать.
– Вот я и говорю. Только тебя не было. Телефон у тебя не работал, а ехать за тобой далеко. Пятерых инспекторов подняли и ночью с фонарями.
– Я думал – на улицах никого не увидим, а ведь нашли. Тебе теперь на неделю работы. Пять человек – представляешь? – Джон притормозил и с трудом, погружаясь почти по ступицы колес, проехал глубокую лужу.
– Думал нищие да голодные, а получается все во вторую группу. Мне-то конечно дела никакого нет, но вот, керосину в полтора раза за выезд добавили.
Джон снова повернулся к окошечку.
– Цены снижаю, Элрой. За булку хлеба полтора литра дам, но, недолго такие цены буду держать. Запас то не велик. Быстро разберут.
– Тебе первому говорю. Я вижу, ты, где то подработку нашел, гляди, чем платят. Так и сто лет прожить можно.
Эльза толкнула Элроя локтем в бок, показывая, на заливаемое струями Дождя окно.
– Что? – Отозвался Элрой.
– Не видишь? – Округлила глаза Эльза. Элрой до боли сжал четки Кали, когда то это должно было начаться.
– Он промолчал потому, что был зряч… – Отщелкнуло в голове.
– Что ты видишь, Эльза? – Элрой закрыл глаза, потому, что уже понял – они его обманут.
– Вода замерзает! Там снег! – Элрой открыл глаза.
Вода по-прежнему текла по стеклу окна автобуса департамента Спасения.
Ржавая колымага прыгала по ухабам. Джон с трудом лавировал между развалинами домов и остовами брошенных автомобилей.
Пробирался привычной дорогой к Дому на Берегу.
Джон размотал четки с руки, взял Эльзу за пальцы и связал их руки.
– А теперь? – Эльза с удивлением посмотрела Элрою в лицо.
– Дождь…
– Хорошо – Выдохнул Элрой. – Руку мою не выпускай. Это важно. Пожалуйста – С нажимом договорил он.
Эльза тревожно сломала брови.
– Это, наверное, от того, что я так много съела. Мне показалось. Прости.
– Нет, не поэтому. – Элрой тяжело вздохнул. – Я объясню. Потом. Позже, если смогу.
Автобус резко затормозил. Дальше нужно было идти пешком. До входных дверей было всего пара десятков метров грязного песку.
Джон выпрыгнул из водительской кабины, обежал автобус и с поклоном открыл замок.
– Мадам – улыбался он полупустым ртом – Месье. Прибыли.
Элрой спустился по лесенке автобуса, держа Эльзу за руку, словно слепую. Она крутила головой, оказавшись здесь впервые.
– А, что они делают? – Она показала свободной рукой на широкий, постоянно омываемый прибоем пляж.
Побирушки и нищие из «первой» группы, деловито таскали округлые валуны, складывая их в какую-то фигуру.
– Совсем с ума посходили – В пол-голоса пробормотал Джон – Всю ночь пыхтят. Шли бы туда – где народу больше – может пожрать дадут.
– А что там написано? – Наивно спросила Эльза.
– Мне все равно – Привычно грубо отозвался Джон – Мне керосин надо продать, да левое колесо заменить, а то завтра не выехать.
– Они выкладывают треугольник – Негромко проговорил Элрой.
– А, что это? – Эльза успокоилась, но руки Элроя не выпускала.
– Место куда сможет пристать корабль. – Договорил Элрой.
Он сказал это, потому, что первый уже видел. Сколько их будет, он мог предположить по «ночному улову» облавы.
Силуэт одного уже просвечивал «призраком» сквозь струи Дождя и медленно разворачивался к пляжу. Длинные весла опускались раз за разом, словно лапки сказочного насекомого, перемещая его ближе к берегу.
– Пойдем – потянул Элрой Эльзу за руку – похоже – у нас с тобой куча работы.
В кабинете Элрой посадил Эльзу рядом. Они сидели вдвоем за старым столом, заваленным отсыревшими папками. Элрой так все не успевал навести порядок. Руку Эльзы, привязанную четками он положил себе на колено. Правая рука была свободна, и он мог работать.
Сейчас его работа заключалась в том, чтобы держать телефонную трубку и выслушивать все «прелести» его подчиненности.
Отсутствие в «Ночной охоте», как называл это мероприятие начальник Дома на Берегу, капитан департамента Спасения каралось его пьяными угрозами лишить Элроя всего и вся.
Не только довольствия, но и одежды и головы и волос на голове и пошлого и настоящего и будущего и чего-то еще.
Дальше Элрой уже не понимал. Он отвел трубку от уха «разрешил» капитану разбираться самому со своими угрозами.
Такое иногда случалось, и Элрой прекрасно помнил, что наутро все осталось бы таким, каким оно и было.
Дождь не перестал, лить с небес, а департамент продолжил бы свое Спасение, таким, каким он, его себе представлял.
