Алексей Попов
Олимпийский переполох: забытая советская модернизация

Полная версия

Стремление представить бойкот как исключительно враждебную и при этом бесперспективную затею противников прогресса, мира и дружбы в советском публичном дискурсе не только артикулировалось, но и визуализировалось. Например, на обложке № 20 журнала «Крокодил» за 1980 г. был изображен большой переполненный автобус с едущими «В Москву, на Олимпиаду!» спортсменами (почему-то исключительно мужчинами), в то время как с обочины, из грязной канавы, за ними с ненавистью наблюдали два империалиста на искореженной, разбитой машине под черным флагом с надписью «Бойкот Олимпиады».

В следующем номере «Крокодила» (№ 21), где было опубликовано наибольшее количество олимпийских материалов, разместилось и незатейливое двустишие, судя по подписи принадлежавшее самому С. Михалкову: «Бойкот имеет цель одну – / Разжечь “холодную войну”». Что же касается альтернативных Олимпийских игр бойкота, то авторами «Крокодила» они были представлены как «Капитолиада‐80», главным символом которой называлось изображение «пяти переплетенных наручников», а главным спортивным достижением – «всеамериканская облава на медведей гризли с целью выявления состоящих в любой степени родства с Мишей»²⁰⁷.

Однако, чтобы понять, что процесс идеологической борьбы с противником был двусторонним, и другая сторона совершенно не стеснялась в выборе «очерняющих» выразительных средств, достаточно посмотреть размещенную в Интернете подборку западных карикатур, посвященных Олимпиаде‐80²⁰⁸. На них традиционная олимпийская эмблема из пяти колец обычно изображается с помощью либо наручников, либо колючей проволоки, либо направленных прямо на зрителя орудийных стволов. Олимпийский Миша может быть представлен в армейском обмундировании и с плетью или же как проводник, за которым следует свирепый русский медведь-гигант с дымящейся ядерной ракетой. Предметный же антураж здесь создают либо высокие заборы, либо советские танки.

Третий этап (непосредственно время проведения Олимпиады‐80) – самый непродолжительный, но максимально насыщенный событиями. Организаторы Олимпиады‐80 приложили все усилия для того, чтобы создать у гостей из‐за рубежа образ заботливого и гостеприимного хозяина. В частности, в рамках культурной дипломатии была организована широкая и разнообразная культурная программа (см. подробнее в гл. 3). Культурная программа Олимпиады‐80 в целом соответствовала традициям советских техник гостеприимства, сформировавшимся еще в довоенный период: она предусматривала выборочный показ образцовых объектов социалистического строительства и ранжирование культурного обслуживания иностранных гостей в зависимости от их значимости. Согласно официальному отчету Управления пропаганды Оргкомитета «Олимпиада‐80» от 16 октября 1980 г. культурное обслуживание членов олимпийской семьи было бесплатным, но также дифференцированным в зависимости от категорий вип-вояжеров: президента и вице-президентов, членов Исполкома МОК, членов, почетных членов и директора МОК, членов комиссий МОК, президентов и генеральных секретарей НОК, МСФ и технических делегатов МСФ; почетных гостей, делегаций из городов – будущих хозяев Олимпийских игр и наблюдателей; лиц, сопровождавших членов МОК, МСФ, НОК и почетных гостей; членов апелляционного жюри; аккредитованных журналистов; спортсменов – участников Игр. Для каждой из этих категорий так называемых членов олимпийской семьи была подготовлена специальная культурная программа с учетом их значимости и занятости. Например, для руководителей МОК, НОК, МСФ и сопровождавших их лиц были проведены встречи с известными советскими композиторами, организованы экскурсия «Москва с борта теплохода», посещение Музея древнерусского искусства им. А. Рублева и другие мероприятия. Для членов МОК был организован уникальный закрытый концерт в Государственном музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина, где на фоне выставки шедевров искусства, специально привезенных из Эрмитажа, для них выступили камерный ансамбль «Виртуозы Москвы» и солистка Елена Образцова²⁰⁹.

Для членов жюри и спортивных судей была организована встреча с советскими мастерами циркового искусства, а для журналистов – посещение киностудии «Мосфильм». Впервые специальная культурная программа для спортсменов проводилась непосредственно в Культурном центре Олимпийской деревни (подробнее см. в гл. 8 и приложении 3). По заявкам гостей Игр был организован ряд дополнительных экскурсий по Москве, в музеи и исторические усадьбы, на выставки (особенно на ВДНХ СССР), на различные предприятия столицы, а также в подмосковные колхозы и пионерские лагеря. Наибольшей популярностью у спортивных делегаций пользовались Мавзолей В.И. Ленина, Московский Кремль, Музей-квартира В.И. Ленина, Музей революции, Государственный исторический музей, Центральный музей Вооруженных сил СССР, Литературный музей Л.Н. Толстого, музей-усадьба «Поленово» и др. Около 500 зарубежных гостей и журналистов посетили автозавод им. И.А. Лихачева, АЗЛК, кондитерскую фабрику «Рот Фронт», завод «Хроматрон», Второй Московский часовой завод, колхозы «Ленинский луч» и «Заветы Ильича», совхоз «Московский»²¹⁰.

Для обслуживания официальных лиц, аккредитованных по категориям А, В, С, ОК и СО, в 21 спортсооружении были открыты 53 салона. Ложи и салоны обслуживали 232 сотрудника отдела протокола в спортсооружениях. В салонах для почетных гостей, помимо обслуживания за плату, была организована бесплатная подача вермута «Мартини», пива «Хайнекен», кофе, канапе, бутербродов и т.п. В свою очередь, судьи могли получить горячее питание как по талонам, так и за деньги²¹¹.

Во время проведения Олимпиады в знак протеста против бойкота был организован забег на «олимпийскую милю» американских туристов²¹² по набережной Москвы-реки, который был воспринят как забег дружбы (элемент народной дипломатии). Во избежание непредвиденных случаев забег был назначен на шесть утра, а попытка нескольких экстремистски настроенных участников акции продемонстрировать во время забега антисоветские лозунги была блокирована неожиданно присоединившейся к американцам группой молодых советских людей – сотрудников госбезопасности. В ходе наблюдения за американцами, проживавшими в гостинице «Украина», выяснилось, что они написали краской на простыне антисоветский лозунг, который собирались использовать во время поездки на автобусе через всю Москву. Однако им удалось проехать с этим лозунгом всего 50 м, после чего сотрудники КГБ изъяли этот «опус», не встретив, по заверениям бывшего начальника отделения 2‐го Главного управления КГБ СССР, никакого сопротивления со стороны американских туристов²¹³. Впрочем, без идеологической составляющей все равно не обошлось. В период Олимпиады в Москве работало три интерклуба (на базе Дома учителя и дворцов пионеров Люблинского и Фрунзенского районов), в обслуживании которых приняло участие 170 чел. А при проведении экскурсий по Москве гиды-переводчики постоянно возвращались к теме превращения Москвы в «образцовый коммунистический город»²¹⁴.

В целом основой культурной программы в период Игр были показ национальной самобытности народов СССР, презентация фольклорных компонентов материальной и духовной культуры, включая организацию олимпийского питания, выступления ансамблей народного творчества и мотивы народной культуры в интерьерах гостиниц и ресторанов²¹⁵. И желаемый эффект, по всей видимости, был достигнут: руководители МОК высоко оценили многонациональный концерт во время Церемонии открытия Игр, а также отмечали массовость, доступность и зрелищность олимпийской культурной программы, способствовавшие созданию атмосферы большого праздника и поддержанию международного интереса к Олимпийским играм в Москве²¹⁶. Однако имиджевый эффект от проведения в СССР XXII летних Олимпийских игр в основном затронул лояльно настроенную аудиторию в социалистических странах и некоторых странах третьего мира. В то же время в большинстве развитых капиталистических государств и в арабских странах этот эффект был нивелирован усиливавшейся под влиянием событий в Афганистане политической конфронтацией с СССР²¹⁷.

Всего в московской Олимпиаде приняли участие спортсмены из 80 стран²¹⁸, и по этому показателю Москва уступила сразу пяти предыдущим летним олимпиадам. Меньше участников (67 стран) в последний раз на летних Играх было в 1956 г. в Мельбурне. Это было серьезным ударом по имиджу СССР, так как число участвующих в Олимпиаде стран, по мнению организаторов XXII Олимпийских игр, служит одним из показателей успеха Игр. Четырехкратный олимпийский чемпион, известный советский саблист Виктор Кровопусков спустя 30 лет после Олимпиады‐80 с горечью констатировал, что «за амбициями государств стоят судьбы спортсменов»²¹⁹.

Всего спортивные объекты в пяти олимпийских городах посетили 4 836 800 зрителей (статистику посещаемости отдельных олимпийских объектов см. в приложении 7). Кроме того, от поездки в Советский Союз отказались тысячи туристов, которые в рамках продававшихся за рубежом олимпийских туров могли приобрести также несколько билетов на олимпийские соревнования по различным видам спорта. В конце 1979 г. и начале 1980 г. «Интурист» докладывал об аннулировании туров и возврате сотен тысяч билетов на соревнования во всех странах, поддержавших бойкот. Вместо предусмотренных для продажи за границей 1,7 млн билетов на олимпийские спортивные соревнования национальные агенты выкупили 1,3 млн, но и эти билеты не удалось реализовать полностью²²⁰.

С возвратом билетов на соревнования связана история, больше похожая на байку. Билеты на посещение соревнований, проводившихся на велотреке в Крылатском, были выкуплены заранее западногерманскими, американскими и канадскими туристами. Поскольку никто из них в Москву не приехал, шеститысячная трибуна пустовала. Директор трека принял решение продавать на нее посадочные талоны по 30 коп. Из‐за этого якобы едва не разгорелся скандал: руководители Оргкомитета испугались, что не приехавшие гости, увидев по телевизору свои места занятыми, потребуют компенсации²²¹. И наоборот, желавшие попасть на Олимпиаду находили пути обхода запретов. Например, несмотря на бойкот Игр правительством Канады, около 150 канадских туристов попали на территорию СССР, приобретя путевки через швейцарские бюро молодежного туризма²²².

Ощутимым был и отказ от сотрудничества с советской стороной многих фирм-спонсоров и партнеров из капиталистических стран на завершающем этапе подготовки к Олимпиаде‐80. Впрочем, в этом направлении выстраивались индивидуальные траектории сотрудничества с каждой конкретной фирмой. Например, многие американские фирмы в начале 1980 г. под давлением правительства разрывали контракты с СССР, тогда как западногерманская «Адидас» полностью выполнила свои спонсорские обязательства. Правительство Великобритании оказывало поддержку предпринимателям и организациям, которые отказывали в сотрудничестве организаторам Игр в Москве. Примером может служить аннулирование контракта о спонсорской поддержке с компанией Land Rover и разрыв контракта о поставках стиральной техники, предназначавшейся для Олимпийской деревни, с компанией Hoover. Кроме того, британская авиакомпания British Airways отменила рейсы в Москву, а «Аэрофлот», запросивший разрешение совершать чартерные авиаперевозки в период проведения Олимпийских игр, получил отказ от правительства Великобритании²²³.

Если рассматривать XXII Олимпийские игры в контексте взаимосвязанных и взаимодополняющих механизмов публичной, культурной и спортивной дипломатии, то эффект от их проведения выходил далеко за рамки имиджевого. Так, в информационном противостоянии внимание аудитории акцентировалось не только на количественных, но и на качественных показателях. Представительство по странам, сократившееся по сравнению с Олимпийскими играми в Монреале, было частично компенсировано за счет делегаций новых членов МОК. Впервые в Олимпийских играх участвовали Ангола, Ботсвана, Иордания, Лаос, Мозамбик и Сейшельские Острова. На летних Играх дебютировал Кипр, до этого участвовавший в зимней Олимпиаде 1980 г. в Лейк-Плэсиде. Под новыми названиями впервые на Олимпийских играх выступили Шри-Ланка (бывш. Цейлон), Бенин (бывш. Дагомея) и Зимбабве (бывш. Родезия). На спортивных аренах Москвы также состоялся дебют некоторых новых для олимпийской программы спортивных дисциплин и категорий, таких как тяжелая атлетика (наилегчайший вес), восемь новых весовых категорий дзюдо, турнир женских сборных по хоккею на траве²²⁴ и регата яхт класса «Звездный». Вернулась в олимпийскую программу и ходьба на 50 км²²⁵. Несмотря на отсутствие спортсменов из США и десятков других стран, на Олимпиаде в Москве было установлено 74 олимпийских (из них 32 принадлежали команде СССР), 36 мировых (14 из них – СССР), 39 европейских (17 из них – СССР) рекордов и 34 рекорда СССР²²⁶. Согласно неформальному командному зачету по занятым местам, советская команда получила 80 первых, 69 вторых, 46 третьих, 26 четвертых, 20 пятых и 17 шестых мест. По количеству завоеванных медалей первые четыре места заняли СССР (195 медалей)²²⁷, ГДР (126), Болгария (41) и Куба (20). На пятом месте оказалась команда Италии (15 медалей)²²⁸.

Настоящим триумфом восточногерманских гребцов стали соревнования по академической гребле, где они выиграли 11 золотых медалей из 14, при этом поднимаясь на пьедестал во всех 14 видах программы. Триумфально выступили в турнире по боксу и кубинские спортсмены, завоевавшие 10 наград (6 золотых, 2 серебряных и 2 бронзовых) и оставшиеся без медалей только в категории до 51 кг. И это при том, что ни одна другая страна не сумела выиграть в боксе более одной золотой награды. Весьма драматично сложился в отсутствие ведущих европейских сборных и футбольный турнир. Сборная СССР, бóльшую часть игроков которой составили игроки московского «Спартака», без проблем вышла из своей группы с первого места, разгромив команды Кубы, Венесуэлы и Замбии, в четверти финала со счетом 2:1 обыграла сборную Кувейта, но в полуфинале со счетом 0:1 проиграла команде ГДР. За розыгрыш медалей, таким образом, боролись только команды стран социалистического лагеря. В итоге сборная СССР в игре за третье место со счетом 2:0 обыграла югославскую сборную, а золото досталось чехословацким футболистам, вырвавшим победу в финале у команды ГДР с минимальным счетом 1:0.

В целом Олимпиада‐80 стала колоссальной по своим масштабам демонстрацией достижений и преимуществ советского спорта. Например, абсолютным рекордсменом Игр по количеству завоеванных наград стал советский гимнаст Александр Дитятин, в восьми видах соревнований занявший восемь призовых мест, в том числе три первых. Из пяти трехкратных олимпийских чемпионов два были представителями советской олимпийской сборной – пловец Владимир Сальников и байдарочник Владимир Парфенович. На турнире тяжелоатлетов советские штангисты завоевали пять золотых и три серебряные медали в девяти весовых категориях. При этом трехкратный (к началу Олимпиады) рекордсмен мира Юрик Варданян стал первым средневесом, которому в сумме покорились 400 кг. Титулы чемпионов вернула себе мужская волейбольная команда СССР, а Людмила Кондратьева выиграла первую в истории советской легкой атлетики золотую олимпийскую медаль в беге на 100 м среди женщин²²⁹.

Можно согласиться с рядом отечественных исследователей в том, что бойкот Олимпиады‐80 не принес ожидаемых его инициаторами результатов. Несмотря на отсутствие ряда известных спортсменов, олимпийские соревнования в Москве сохранили зрелищность и привлекательность. По утверждению Л.К. Добосовой, анализ СМИ капиталистических и развивающихся стран показывает, что по крайней мере три пропагандистские установки Олимпиады‐80 (стремление советского народа к миру, желание руководства страны развивать спорт и способность СССР провести мегасобытие на высоком организационном и техническом уровне) были восприняты представителями целевых аудиторий²³⁰. Но все же активная и последовательная антиолимпийская позиция государственных кругов США, Великобритании, ФРГ и ряда других ведущих западных держав не прошла бесследно, и на Западе в целом утвердилось представление о том, что Олимпиада‐80 была скорее неудачей, чем победой советской стороны. Для подтверждения этого тезиса можно привести цитату из книги английского историка Майкла О’Махоуни «Спорт в СССР: физическая культура – визуальная культура», которая в данном случае интересна именно как оценочное суждение, характеризующее «западный взгляд» на олимпийские перипетии 1980 года: «В апреле 1980 г., всего за три месяца до открытия Олимпийских игр, Советский Союз испытал значительный удар по самолюбию: его международный авторитет заметно упал, когда Соединенные Штаты и еще 55 стран отказались участвовать в московской Олимпиаде в знак протеста против советского вторжения в Афганистан. Одним махом то, что должно было стать кульминационным моментом спортивной славы Советского Союза, превратилось в интермедию. Советская пресса героически сражалась, не замечая отсутствия США и постоянно твердя об огромном международном успехе. Однако неизбежная победа советской команды на Олимпийских играх была чем-то пустяковым и несущественным, ведь вызова со стороны сильных соперников не было. Политическое фиаско, произошедшее из‐за отказа США участвовать в московской Олимпиаде, показало, с одной стороны, что спорт по-прежнему был исключительно мощным оружием в идеологическом и политическом противостоянии холодной войны, а с другой – продемонстрировало, что долгий и тщательно планируемый успех пропаганды может быть легко уничтожен»²³¹.

И наконец, четвертый (постолимпийский) этап начинается сразу после завершения Игр и не имеет четкой верхней хронологической границы. Он связан с попытками преодолеть последствия бойкота, закрепить достигнутые результаты и сохранить (а в перспективе – расширить) международные спортивные связи. Конечно, последствия олимпийского бойкота первоначально негативно отразились на спортивных контактах СССР за рубежом, но постепенно они восстанавливались (см. гл. 4).

Не вызывает сомнений, что санкции негативно сказались на международных контактах Советского Союза по самым разным направлениям. Например, в знак протеста против событий в Афганистане Национальная академия наук США объявила о прекращении контактов с Академией наук СССР. Правда, протест академиков длился всего полгода, но прохладные отношения между учеными двух стран установились надолго. Бойкот же начала 1980‐х годов не привел ни к выводу советских войск из Афганистана, ни к улучшению ситуации с нарушением прав человека в СССР²³². В известной степени проигравшим оказался сам организатор бойкота, американский президент Дж. Картер. Многие из его избирателей оказались разочарованы тем, что не увидели очной дуэли спортсменов из СССР и США на Олимпиаде‐80, в том числе и поэтому на президентских выборах в ноябре 1980 г. ему предпочли республиканца Рональда Рейгана.

Последствия бойкота Олимпиады‐80 не оказали существенного негативного влияния и на развитие советского международного туризма в последующие годы. По окончании Олимпиады ни у кого не осталось сомнений, что СССР – страна массового туризма, способная принимать гостей на высочайшем уровне. Уже в августе 1981 г. в СССР прибыли пять специализированных групп американских профсоюзных активистов, экономистов, социологов и медработников, которые посетили Москву, Ленинград, Баку, Ульяновск, Тольятти и другие города. Перед отъездом домой они встретились с корреспондентами советского радио, телевидения и печати и сделали заявление, что для них в Советском Союзе были открыты все двери²³³.

В 1981 г. состоялся круиз, в ходе которого 1200 советских юношей и девушек посетили восемь стран Северной и Западной Африки, а в конце года – Латиноамериканский круиз, советские молодые туристы посетили Никарагуа, Коста-Рику и другие страны региона. По утверждению одного из членов политбюро Компартии Коста-Рики, пребывание советской молодежи оказало «существенное влияние на ход выборной кампании в стране»²³⁴. В 1980–1982 гг. СССР ежегодно посещало около 5 млн иностранцев²³⁵. Участники проходившей 27 сентября – 10 октября 1980 г. Всемирной конференции по туризму при принятии Манильской декларации по мировому туризму включили в нее все инициативы советской делегации. Резолюцией 3‐й сессии Генеральной ассамблеи Всемирной туристской организации был одобрен девиз Всемирного дня туризма на 1981 г. – «Туризм и качество жизни»²³⁶.

Популярной формой международного сотрудничества со второй половины 1980‐х годов стали Игры доброй воли²³⁷, созданные по инициативе американского бизнесмена и владельца новостного канала CNN Теда Тёрнера III. Задуманные как альтернатива Олимпийским играм после бойкота западными странами Олимпийских игр 1980 г., Игры доброй воли были коммерческим проектом, обошедшимся их организатору примерно в 109 млн долл. Девиз Игр («От дружбы в спорте – к миру на Земле!») точно отражал принципы народной дипломатии. Но распад СССР и завершение холодной войны обусловило спад интереса к Играм доброй воли²³⁸.

Прямым последствием Игр в Москве стал бойкот Советским Союзом Олимпийских игр в Лос-Анджелесе. Советская сторона сослалась на нарушение Олимпийской хартии, развернутую в США антисоветскую кампанию и неспособность американской стороны обеспечить безопасность советской делегации²³⁹. Однако ряд историков и политологов связывают это с нежеланием СССР мириться с прошлым бойкотом американцев²⁴⁰. Ведь СССР сразу после Игр дал понять, что вопрос о его участии в Олимпийских играх в Лос-Анджелесе будет открыт до последнего момента. В майском (1981 г.) Постановлении ЦК КПСС «О некоторых мерах по обеспечению подготовки советских спортсменов к Олимпийским играм 1984 года» указывалось, что окончательные предложения по этому вопросу Спорткомитет должен будет внести в мае 1984 г. в зависимости от сложившейся политической обстановки²⁴¹.

Но политическое руководство страны не сразу приняло решение по этому вопросу. Вскоре после смерти Л.И. Брежнева в декабре 1982 г. Москву с официальным визитом посетил президент МОК Х.А. Самаранч, который провел встречи не только со спортивным руководством, но и с первым заместителем председателя Президиума Верховного Совета СССР В.В. Кузнецовым и новым членом Политбюро ЦК КПСС Г.А. Алиевым, курировавшим вопросы молодежи и спорта. В ноябре 1983 г. ЦК КПСС одобрил решение направить предварительную заявку на участие в Олимпиаде в Лос-Анджелесе 820 советских представителей, правда, с оговоркой, что предложения по окончательной заявке будут рассмотрены позднее с учетом международной обстановки и гарантий безопасности для советской делегации со стороны американского правительства. Гостелерадио СССР оплатило аренду технических средств и заказало спутниковые каналы для телетрансляции Игр. Но, несмотря на все старания американского миллионера А. Хаммера, не удалось уговорить Москву направить для участия в культурной программе Олимпиады‐84 советские художественные коллективы. Отношения между СССР и США обострились до предела с приходом в Белый дом президента Р. Рейгана, призвавшего к объединению всего свободного мира для борьбы с «империей зла» и поощрявшего антисоветские провокационные акции на территории США. Например, с официального разрешения Белого дома действовала организация «Запретить Советы», занимавшаяся сбором подписей против участия СССР в Олимпиаде в Лос-Анджелесе. Еще до начала Игр было объявлено о проведении митингов и демонстрации около мест проживания и тренировок советских спортсменов. Разрабатывались и специальные программы по психологической обработке участников Игр из соцстран с целью добиться отказа от возвращения на Родину. Заместитель председателя Национального совета по физическому воспитанию и спорту Румынии Стан информировал Москву, что ведущие спортсмены западных стран подкуплены и будут проигрывать американцам, а представители США ищут возможности для подкупа спортсменов и судей из социалистических стран. Руководитель советского Спорткомитета М.В. Грамов пугал ЦК партии тем, что спецслужбы США будут влиять на физическое состояние советских спортсменов путем электронного облучения и подмешивания фармацевтических препаратов в пищу и напитки²⁴².

Поскольку советское руководство не имело твердых гарантий победы (проигрыш стал бы серьезным политическим ударом), то 5 мая 1984 г. Политбюро приняло решение о нецелесообразности участия СССР в Играх²⁴³. И это несмотря на то, что МОК и Оргкомитет Олимпиады‐84 поддержали в конце апреля 1984 г. практически все требования советской стороны: безвизовый въезд советских олимпийцев в США, транспортировку их самолетами «Аэрофлота», теплоходами, беспрепятственное право советских журналистов на посещение олимпийских объектов, отказ в аккредитации на Играх радиостанциям «Свобода» и «Свободная Европа», обещания дать письменные гарантии безопасности советских спортсменов за подписью Р. Рейгана. Советское руководство решило просить другие соцстраны также присоединиться к бойкоту²⁴⁴, а для участников бойкота – организовать параллельные Играм соревнования в СССР по олимпийской программе. В качестве компенсации была организована серия международных соревнований «Дружба‐84», где было зафиксировано в общей сложности 48 мировых рекордов (для сравнения: в Лос-Анджелесе только 10, из них 9 – в плавании). При этом советское руководство постоянно подчеркивало, что эти соревнования не являются альтернативой Олимпиады: они проходили до и после Олимпиады в Лос-Анджелесе в нескольких странах – в СССР, ГДР, Венгрии и на Кубе. Кроме того, Москве удалось привлечь к участию в соревнованиях ряд представителей развивающихся стран, которые участвовали в Олимпиаде в Лос-Анджелесе²⁴⁵.

Показательно, что спустя годы в беседе с пресс-атташе Олимпийского комитета России Александром Ратнером бывший госсекретарь США Генри Киссинджер сказал, что в 1980 г. он «был за бойкот и считал, что Советский Союз надо было наказать за войну в Афганистане. Сейчас же, когда я познакомился с атлетами и понял, что для многих из них участие в Олимпийских играх – главная цель в жизни, осознал, что был не прав. Наказали мы не только и не столько Советский Союз, сколько спортсменов. Надеюсь, раскаиваются в содеянном и те, кто предпринял ответные меры в 1984 году»²⁴⁶.

Успешность проведения Олимпиады на общем фоне падения авторитета СССР на международной арене в связи с афганскими событиями можно рассматривать как сохранение хорошей мины при плохой игре. Можно говорить о несомненном повышении осведомленности об СССР как на Западе, так и в странах третьего мира. Судя по откликам участников и гостей Олимпийских игр, а также материалам доброжелательных и нейтральных СМИ, в целом формирование позитивных представлений о стране и ее ценностях шло успешно. В меньшей степени сработала задача привлечения иностранных туристов. Не приходится говорить о продвижении за рубеж советских товаров, если не считать таковыми олимпийские сувениры. Наконец, хуже всего обстояло дело с привлечением иностранных инвестиций и обретением новых политических союзников.

Олимпиада‐80 не смогла стать общим консолидирующим проектом даже для стран социалистического лагеря, не сумев устранить недоверие к советской политике со стороны СФРЮ, Румынии и КНДР. В печати Венгрии и Польши также «впервые открыто обнаружились признаки сдержанности в связи с акциями Советского Союза в Афганистане»²⁴⁷. Более того, Румыния использовала свое присутствие на Олимпийских играх 1984 г. в Лос-Анджелесе как своеобразный вызов Советскому Союзу и свидетельство самостоятельности своей позиции.