Игорь Игнатенко
Силуэт
листобоя, Покрова, стремительных вьюг.
Лишь надеждой и жив, календарь отрывая,
день за днём убывающий наверняка,
что останется всё же со мной, убегая,
хоть на осень и зиму, родная река.
Я ещё потерплю оскудение почвы,
пусть морозы кусают и стынет лицо.
Как на тополе сиром последний листочек,
мне смиренье отправит своё письмецо.
Доживу до весны? —
буду рад возрожденью.
Задремлю ненароком, усну? —
так и быть…
Журавли улетают,
уносят сомненья.
До свиданья?
Прощайте!
На век, может быть…
2019
КУДА НИ ПОСМОТРИШЬ…
Куда ни посмотришь, а всюду, тихи,
задумчивы, с виду не броски,
растут не осинки, дубы и берёзки,
а самые лучшие в мире стихи.
Их говор спокоен, порою угрюм,
но чаще доверчиво нежен;
простор обнимает их, тих и безбрежен;
затем раздеваются вновь к октябрю.
Зачем вы! Не надо! Грядут холода.
Храните цветные одежды,
оставьте хотя бы крупинку надежды,
лишь ею и греюсь порой иногда.
Дышу на озябшие пальцы свои,
не держат перо, костенеют,
забыли науку, писать не умеют
не то что стихи, даже имя не смеют.
Отпели в апреле мои соловьи…
А время течёт.
И за дальней горой
теряется тропка глухая.
И ветер стихает,
и сам я стихаю.
и только стихи я встречаю порой.
НЕСЛУЧАЙНЫЕ СТРОКИ
Покидая ваш маленький город,
Я пройду мимо ваших ворот…
Е. Долматовский,
«Случайный вальс», 1943
В белых вишнях старый сад,
танцы под гармонь,
девушки в сапожках и баретках.
У тебя смущённый взгляд,
узкая ладонь
и осанка девочки балетной.
Ты вначале помани,
но не обещай
ничего, что может не случиться,
ну а после помяни,
словно невзначай,
ведь разлука в дверь уже стучится.
Не прищуривай глаза,
и не поднимай,
пусть тревоги не мелькнёт и тени.
Ну, подумаешь – слеза…
Солнце…
Ветер…
Май…
И война…
И вишни в белой пене…
Год рожденья моего
воскрешает вальс
на волне случайной вдохновенья.
Может быть, я оттого
вспоминаю вас,
воины отцова поколенья.
БОМБЁЖКА
Замшелый, словно пень, Василий Крошко
Словцо промолвил звонкое: «Бомбёжка!»
Они горючий самогон с отцом
Плеснули в чарки с этим вот словцом.
«А было так, – припомнил дед Василий, —
Нас «Юнкерсы» под Киевом месили.
Забился в щель я, словно мышь в нору,
И думал: не убьют, так сам помру…»
Ребёнком я любил играть в игрушки,
Мне все равно: бомбёжки или пушки.
На украинской на певучей мове
Не различил я ужас в этом слове.
«Бомбёжка» – это, если не игрушка,
Наверное, забавная зверушка.
Мой смех отец и дед не осудили,
И вновь по полной самогон налили.
И тихо так сказал отец мой деду:
«Бог с ней, с бомбёжкой! Выпьем за Победу».
Мелькнули годы, нет ни деда Крошки,
Ни моего отца, ни той бомбёжки.
А что же есть на этом белом свете? —
Словарь войны запомнившие дети.
МЕТЕЛЬНЫЕ СНЕГА
Пришли снега метельные, большие,
завесили морозный окоём,
и ты стоишь, красавица Россия,
в пространственном величии своём.
Молчат твои застынувшие реки,
дрожат твои озябшие леса,
но в каждом встречном добром человеке
улыбка не покинула лица.
Своим друзьям ты стелешь путь приветный
и заметаешь с головой врага.
Гудят твои разгонистые ветры!
Метут твои чистейшие снега!
И снеговой завесой над страною
идут года под колокольный звон.
Вот так же в сорок первом под Москвою
сама природа встала на заслон.
Метель ждала решительного мига,
тая свой гнев в слепящей снежной мгле,
и хоронила рыцарей блицкрига,
и бинтовала шрамы на Земле.
ПОБЕДА
Победа по-русски значит – после беды,
после полей сражений – хлебное поле,
после бомбёжки – неслышимый шелест трав,
чай с сахарином горьким,
суп из худой лебеды,
апофеозом жизни,
осознанные поневоле,
строки святого писания:
«Смертию смерть поправ».
ПОЛЕВАЯ МОГИЛА
И печально, и отрадно
видеть с болью потайной
эту старую ограду
над могилой полевой.
Кто лежит здесь, мне неведом,
нет сюда широких троп;
может быть, солдат Победы,
может, мирный хлебороб.
Наклонились ивы низко,
дремлет светлая река.
Пирамидка обелиска,
а над нею облака.
Клевер к небу тянет пажить,
в речку смотрится лесок.
Подниму себе на память
жёлтый ивовый листок,
он прилёг на край могилы,
невесом и недвижим…
Поле, поле, дай мне силы
стать рачителем твоим.
Я вспашу тебя, засею,
колосочка стану ждать.
Тот, кто любит эту землю,
зря не будет умирать.
ВОСПОМНАНИЕ О ВОЙНАХ
На той, Великой, брат отцов Иван
не в битве пал, а без вести загинул,
у мачехи скончался муж от ран,
а мой черед уже, похоже, минул…
Быть сильным – значит быть врагом:
такой удел сулило нам заморье.
Я в мае слышу не весенний гром,
а пушек рёв, несущий смерть и горе.
Уже другие войны, не одна,
пророкотали над моей Россией,
и местью мы пресытились сполна,
поскольку нам Победы не простили.
Грядой вершин встают Афган, Чечня,
где на могилах не кресты – распятья.
Как пули, до сих пор летят в меня
простоволосых матерей проклятья.
А ведь моей вины как будто нет
в том, что мы до сих пор воюем.
Я не солдат, я только лишь поэт
с душой, открытой грозным ветродуям.
И все-таки я тоже виноват,
и каждый день сознаньем горьким полню,
не в том, что я поэт, а не солдат,
а в том, что жив и все сраженья помню.
В ГОДАХ НЕ МОЛКНЕТ ЭХО
Отгремела гроза и ушла,
в горизонте растаяли тучи,
снова солнечный день над землёй.
За далёкой лесною каймой
ходит эхо волною зыбучей.
Над рекою задумались кручи,
охраняя изгибы излучин,
и разлился озон голубой.
Гул всё тише… И вовсе пропал…
Лишь зарница блеснёт на мгновенье.
Зыбкий пар над полями дрожит.
Вновь орлан в чистом небе кружит,
озирая степные владенья,
все низины и все возвышенья.
Родники продолжают биенье
и вода между кочек бежит.
Что же мне так тревожно тогда?
Я закрою глаза и себя буду слушать.
Это дядя Иван из барака стучит в мои сны,
это неясными звуками вечно полны
и тревожат доныне усталую душу.
Это тётя Елена, сбегая из плена,
даже сердцебиеньем
боится себя обнаружить;
и пойму, что во мне бродит эхо войны.
МАРШАЛ
Впритык к Оружейной палате,
на мощном, как мамонт, коне,
с лицом удлинённым, суровым
сидит достопамятный Маршал.
Пред ним в окоёмом охвате,
в рекламном дрожащем огне,
в кольце, что зовётся Садовым,
колонны авто, как на марше.
Стрелец в одеянье старинном
торгует собой, ради снимка
на фоне Кремля за спиною
и луковиц древнего храма.
У ГУМА сияют витрины,
по площади стелется дымка.
У Маршала над головою
горит не звезда, а реклама.
Он был созидатель Победы,
себя не жалея и вóйска.
При Грозном Москва вся сгорела,
и жёг Бонапарт без пощады.
Но Маршал доподлинно ведал,
с предтечами вставши по-свойски,
столицу сдавать нам не дело,
потомки сего не прощают.
Но чьи же рекламы сияют
и «Опеля», и «Мерседеса»?
Вознес «BMW» свой трезубец
короною многоэтажной.
Выходит, они побеждают
во славу своих интересов?
И кто был правитель-безумец,
отдавший Москву на продажу?
Что твёрдому взору открылось
в бурлящем котле «перестройки»?
И опыт минувших сражений
какое решенье подскажет?
Коварна правителей милость,
которые к людям жестоки.
Свержений и новых свершений
кто путь неизбежный укажет?
Напитаны кровью все тропы
К истории русской, культуре.
Скорбят над народной судьбою
святых многомудрые лики.
И здесь, где турист из Европы
себя примеряет к скульптуре,
наш Маршал молчит, как пред боем
за сердце России великой.
БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК
– Дед, почему «Бессмертный полк»?
Ведь он же воевал… —
спросил мой внук,
и приумолк,
ответа он не знал.
Ну как мальчишке объяснить,
кто был убит, кто выжил,
какая их связала нить
и сделала к нам ближе?
В альбоме карточка отца
в будёновке,
в шинели —
суровые черты лица,
глаза заледенели.
Ему навечно двадцать шесть,
он военфельдшер бравый.
Здесь фото тестя тоже есть,
и он пришёл со славой.
Они Победу принесли
над немцем и японцем,
и этим нашу жизнь спасли
под вновь встающим солнцем.
Сваты на кладбище лежат
друг с другом недалече,
понянчив собственных внучат,
спокойный сон их вечен.
Но позовёт девятый май —
мы с ними выйдем к людям.
Не спи, страна, скорей вставай,
мы нынче вместе будем.
И потечёт рекой народ
с портретами родными;
вернёмся мы в победный год
с предтечами своими.
Рассветный ширится восток,
а впереди – Россия.
Бессмертный полк —
людей поток,
все, как один, живые.
9 Мая 2018
* * *
А. Деревянко
(Надпись на трёхтомнике «Лента жизни»)
Пройдут столетья и вражда племён,
Иссякнут реки, потеряв истоки,
И археологи иных времён,
Быть может, откопают эти строки.
Вы, литеры моей застывшей речи,
Поведайте, что б с вами ни стряслось,
Что жизнь прошла, взамен оставив вечность.
Мы так мечтали!
Может, что сбылось…
АРХЕОЛОГИ
А. Деревянко
Вас мещане зовут чудаками:
«Закопались в пыли и веках…»
Но упрямо вы ищете камни —
те, что предки держали в руках.
На стоянке былой увлечённо
из холма, что навис над рекой,
извлечёте отщеп халцедона,
отшлифованный крепкой рукой.
Черепки от разбитой посуды
так сумеете соединить,
что протянется из ниоткуда
воссозданий связующих нить.
Что осталось,
что напрочь истлело…
Не жалея терпенья и сил,
вы отыщете меткие стрелы
и топор, тот, что предкам служил.
Ляжет камень в ладони надёжно,
в крошках глины, в холодной золе,
и напомнит, как тяжко и сложно
добывается хлеб на земле.
Здесь когда-то стоял у Амура
древний пращур, суровый, как Бог;
исподлобья, с таёжным прищуром,
озирал он великий поток.
Что мерещилось предку,
что мнилось
у струящейся в вечность воды,
беглой строчкою что приоткрылось,
и упрятало, стёрло следы?
Плыли зори.
Клубились туманы.
Сыпал звёзды ночной небосвод.
Затерявшихся лет караваны
продолжают к нам трудный поход.
И рождается днесь в человеке,
как молитва его наизусть:
«Ты была, есть и будешь во веки
на скрижалях истории, Русь».
ЧИТАЯ «СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»
Посмотри,
подумай,
помолчи,
белкою по дубу поскачи,
серым волком спрячься в бурелом,
воспари под облака орлом —
растекись по матушке Руси,
и иного счастья не проси.
Что шумит и что звенит вдали,
кто там плачет на краю земли?
Бога ли молить,
себя винить,
с кем на битву время выходить?
И доколе будут русских жён
уводить набегами в полон?
Белку в глаз сразил лихой стрелок;
волк попал в капкан да изнемог;
крыльями сверкая на заре,
взмыл орёл к озоновой дыре…
Далеки те годы, далеки,
полегли хоробрые полки,
но осталось «Слово…» наизусть,
но живёт и помнит князя Русь.
ПРОГУЛКА В ПАРКЕ
Внуку Даниилу
Рассветный день неприхотлив и зыбок,
он, как ребёнок, не набрался сил.
Поговорим на языке улыбок,
мой младший внук, весёлый Даниил.
В тебе смешалось столько разных генов:
осанист по-болгарски, прямонос;
взял взгляд лучистый украинских дедов,
и, как Есенин, золотоволос.
Ты мудрых слов совсем ещё не знаешь,
а я, признаться, многие забыл.
Тебе уже полгода, ты взлетаешь
туда, где я в минувшем веке был.
Смотри, какое небо голубое!
В нём облака-медведики плывут.
Нам в парке хорошо гулять с тобою,
прогулок вешних здесь пролёг маршрут.
Вот дятел дробь рассыпал по округе,
он на сосне исследует дупло.
Бельчонок поспешил к своей подруге,
поскольку время брачных игр пришло.
Синичка скачет с веточки на ветку,
ведь ей порхать ни чуточку не лень.
Она звенит ликующе приветно:
– Хороший день!
Не прячьтесь в тень.
Тень-тень!
Пусть свежий воздух крепкий сон навеет,
в коляске спать уютно и тепло;
никто тебя тревожить не посмеет,
расти, мой внук, с улыбкою, светло.
С тобою мы равны не беспричинно,
и я тебя быть сильным научу;
мы оба полноценные мужчины,
и вместе всё нам будет по плечу.
Моих надежд, я верю, не обманешь,
вступая в этот Мир и в этот Век.
Гадать не будем, кем ты в жизни станешь,
но ты уже по званью – Человек.
Сорочий гомон, громкий грай вороний
нам не помеха спать и размышлять;
и облака в небесном перегоне
не устают друг друга догонять.
2007
АМФИБРАХИЙ
Под этаким небом невольно художником станешь… А. Майков
Амурские дали – картина родная,
Я ближе и краше природы не знаю.
Черёмухи белой сплошное кипенье
Мне дарит весною своё вдохновенье.
Обрывы над Зеей, где белые горы.
Изгибы реки. Полевые просторы.
Пророчит кукушка мне долгие годы,
Орлан зазывает под небо свободы.
Саранки, кипрей, иван-чай по долинам
Колышутся ветром разгонистым, длинным.
В затоне дрожит поплавок от поклёвки,
Зерно запасают на зиму полёвки,
На клевере стадо пасётся коровье —
Всё дышит покоем, всё грезит любовью.
И ласково шепчет полуденный дождик:
«Не будь ротозеем. Где кисти, художник?»
* * *
В стихах вся жизнь,
А в прозе лишь фрагменты…
Декабрь в окне опять нарисовал
Морозных перьев хрупкие сегменты,
Изломы страха, нежности овал.
Я был ребёнком, я любил рассветы,
Но и с годами я не растерял
Священное предвиденье поэта —
Стихов и прозы дух и матерьял.
Метафора, ты капля, в коей мир
Всей полнотой своею, всем объёмом
Нас вырывает из тюрьмы квартир
И тянет ввысь мучительным подъёмом,
И на ногах рвёт башмаки до дыр:
А что же там вдали, за окоёмом?
ЗВУКИ
Есть стихи, им слов не надо —
Ритмы пульса по ночам,
Наказанье и награда,
Век бы слушал и молчал.
То ли дождь стучит по крыше,
Ветер листья ворошит,
Внук за стенкой мирно дышит,
Мышка в подполе шуршит.
Надо звуки, вздохи, стуки
Телом всем запоминать,
Их по правилам науки
Невозможно записать.
Утром солнце в окна брызнет:
Поднимайся, рифмоплёт!
И поэзия всей жизни
К новым звукам позовёт.
КРЕЩЕНСКИЕ СУМЕРКИ
Я умру в крещенские морозы…
Н. Рубцов
Печаль, зачем ты, одинокая,
В крещенских сумерках бубнишь,
По-вологодски кругло окая,
Про затуманенную тишь?
Награды разве нам обещаны
За безоглядную любовь?
Все мы завзятые жалельщики,
Когда уже прольётся кровь.
Не страшно умереть безбожником,
Коль веришь в землю и людей,
И прорасти вновь подорожником
У тропки кинутой своей.
Себе, весёлому и грустному,
Вопрос один лишь задаю:
Ну почему поэту русскому
Дано прозреть и смерть свою?
Молчи, изведай одиночество,
Забудь значенье грозных слов —
Убережёшься от пророчества.
Но как же не писать стихов?!
ПАМЯТИ ИГОРЯ ЕРЁМИНА
Поэты умирают точно в срок.
О краткости их жизни зря скорбим мы,
А прокляты, безвестны, нелюбимы —
Так это нам, живущим, всем упрёк.
Поэты не уходят в никуда:
В родную землю лягут, словно зерна,
Храня зародыш бытия упорно,
Не поддаваясь тлену никогда.
И в той глуби, во мраке том глухом
Я ощутил подспудное движенье.
Поэты умирают, но служенье
Добру и свету – мы за них несём.
* * *
Просеивая времени песок,
Творец крупицы даром не обронит.
– Остановись, мгновенье! – слух затронет
Из тьмы веков неверный голосок.
Но как остановить движенье это —
Струенье вод в реке, полёты туч,
Травы шуршанье, камнепады с круч,
Из глаз любимой истеченье света?
Возможно ли? Хронометр бытия
Размеренно куёт свои секунды…
И надо ли?
– Не слушайся зануды,
Господь всеблагий, – возопляю я.
– Сыпь, сыпь песок! —
И пусть Земля кружится.
Не обронись! —
И пусть не будет дна
В твоём сосуде.
Вечность нам дана,
Пока песок струится и струится…
ТЫНДА, ЛУГОВАЯ, 1
Геннадию Кузьмину
Опять зима.
Как больно ветер жжёт!
Калорий в теплотрассе не осталось.
Кружит снежинка – водяная малость,
Январь её сурово бережёт.
Мой дом в три слоя снегом занесён.
Кого он греет в эту злую стужу?
Кого, по тропке выпустив наружу,
К исходу суток поджидает он?
Колючий воздух к Тынде заскользил,
Он, словно выдох, бесконечно тяжек.
Коробочка средь девятиэтажек —
Мой старый дом.
Неужто здесь я жил!
Вот в эти двери лысенький поэт
Входил без стука, снег смахнув с ушанки,
Чай с сухарями пил и воблу шамкал,
Вина и пива не приемля, нет!
Потом мои тетрадки ворошил,
Где от стихов давно в глазах рябило,
И, варианты предлагая мило,
Он беспощадно строчки потрошил.
Нацеливая свой бельмастый глаз,
Он бормотал: «Ну, накрутил, парнишка…»
В суровой правке нарождалась книжка
Без выспренностей ложных и прикрас.
По мне проехал будто тяжкий трактор,
Так ныло тело от работы той!
Он был упорен в творчестве – крутой,
Но справедливый – первый мой редактор.
Вот эта книжка, тонкая, как лист,
Что осенью с берёзы наземь ринул,
С названьем немудрящим «Сентябрины» —
Возьми её, редактор-тракторист.
За ней пойдут другие, но пока
Она мне жжёт замёрзшие ладони.
Мы с нею нашу молодость догоним,
Мы с ней удачу схватим за бока.
…………………………..
Ну, вот и всё…
О стенку головой
Колотит ветер северный колючий.
Поэт ушёл и умер, невезучий,
И я стою один на Луговой.
1976 —2003
ЯМБ
Как будто в бурях есть покой…
М. Лермонтов
Приспело время жить умом,
Причём, желательно – своим.
Не зря гласят, что слава – дым,
Когда всему основа – дом.
Тому, кто чувствам вечный раб,
Не объяснить всевластье цифр,
Невнятный код, забытый шифр,
Неизмеряемый масштаб.
Кто лепту ждёт, кто правит бал,
А кто махнул на всё рукой…
Но если в бурях есть покой,
Не зря канат ты отрубал.
МЕЖДОУСОБИЦА
Была междоусобица князей
Жесточе всех нашествий и набегов
Варягов, половцев и печенегов,
Страшился русич родовы своей.
Когда на брата брат сбирает рать,
А сын отца с престола свергнуть тщится,
Не торопись на белый свет родиться,
Чтоб от руки родной не погибать.
Казни своих, чтоб устрашился враг,
А жены народят ещё младенцев.
Велик Христос, не бойся иноверцев,
Ты сам себе грабитель и чужак.
На поле, что усеяно костьми,
Оратай плуг не смеет долго ставить.
Как медленно мы обретаем память,
Мучительно становимся людьми!
Я тоже Игорь, Ингвар, скандинав,
Я тыщу лет на сече был кровавой,
И я на смерть давно имею право,
От вероломства всех князей устав.
Перековать орала на мечи
Не торопись, земля моя святая.
Восходит солнце, медленно светает.
На пашню опускаются грачи.
Всему мерило чёрный хлеб и труд,
А не гордыня, вправленная в злато.
Да будет мир!
Да будет детям Завтра!
И распрям всем —
Да будет Божий суд!
РОДНЫЕ ПОГОСТЫ
В украинском далеке
Спят две бабушки родные:
Степанида в Кошмаке,
В Феодосии Мария.
Ставни ветхие дрожат,
Бедолага ветер стонет…
Там же рядышком лежат
Тётя Надя, тётя Тоня,
Тётя Дуся, дед Сергей,
Дядя Ваня убиенный…
Боже, души их согрей,
Больно стыло во вселенной.
Враг, знать, выдумал кордон,
Разделивший наши веси.
Выпью горький самогон.
Тяжело так, хоть разбейся!
Поклонюсь я на захид
Всем родным ушедшим людям.
Каждый пусть спокойно спит;
Мы вас помним, мы вас любим.
Ну а тем, кто возвели
Меж народами преграду,
Бог не даст клочка земли
За деянья их в награду.
Их отринет напрочь Русь,
Их не примет Украина.
Вот тогда поищут пусть,
Где их ляжет домовина.
1991
МАЙДАН
Мы крепко связаны разладом…
А. Тарковский
Переведи меня через майдан…
В. Коротич
Ты тяжко дышишь, Киевская Русь,
Чадят автомобильные покрышки.
И в сердце, как инфаркта вспышки,
Отцовой родины позор и грусть.
Я тот майдан юнцом переходил,
Идя от Киево-Печерской лавры.
Никто здесь не снискает славы
Из двух сторон, кто б там ни победил.
Не свечи тут горят у образов —
Напалм под пробки по бутылкам налит.
И над Днепром вскипают, словно наледь,
Проклятье дедов, ненависть отцов.
Могилы предков, разве брошу вас?
В боях с фашизмом вы не зря погибли.
В каком масштабе и в каком калибре
Смерть в Украину хлынула сейчас?
Нет Кобзаря на нынешнюю власть,
И отморозки в нём нужды не знают.
Бандеровцами Киев древний занят,
Заря заката тускло занялась.
Разлад? Разрыв? Нет, сборищу громил
История не предречёт спасенья.
И светлое Христово Воскресенье
Придаст народу животворных сил.
Ни сэрам, ни панам, ни господам
Не сдастся Украина – видит Боже.
Она нам год от года всё дороже,
Здесь не один майдан по городам.
Мать Украина, я к тебе вернусь,
Хотя бы в мыслях, этой вот строкою.
И верю: над великою рекою,
Вздохнёт свободно Киевская Русь.
21 февраля 2014
Новое
Стихи 2021–2023 годов
* * *
Земля – вселенский заповедник,
В котором зародилась Жизнь —
От спор до вирусов последних
В реторте опыта кружись!
Движенью атомов поверьте,
Оно имеет смысл и цель,
И отменяет фактор смерти,
И хромосомы нижет в цепь.
Мы все прикованы друг к другу
Тем, что различны и важны,
И массу разогнав по кругу,
Спираль закручивать должны.
Энергии упругий жгутик
Не может разогнуть кольца
И вырвать нас из вечной жути
Непостижимости Конца.
17 апреля 2021
* * *
Я человек,
я хвощ,
я птица,
я ветер,
дующий с вершин —
во всё сумею воплотиться,
я всё, что надо,
совершил.
Ошибка
или же удача,
осколок будущих систем —
в чём моя главная задача?
Где я возник?
Когда?
Зачем?
Стряхну, как пепел
с папиросы,
хотя давненько не курю.
Ну и мудрёные вопросы
задал я нынче декабрю!
Что, на дворе апрель?
Не верю!
То дождь,
то снег,
то гололёд…
И за открытой настежь дверью
давно меня никто не ждёт —
ни мю-мезон,
ни новый вирус,
ни внук,
ни правнук,
ни сосед,
ни электронный мой папирус,
в котором вновь чего-то нет.
Заходит ум за разум
к ночи;
то слёзы капают,
то смех.
Кто рассмешить всех очень хочет,
тот обречён на неуспех.
Одних смешит чужое горе,
других забавит чья-то боль.
Я вновь не прав?
Ну что ж, не спорю.
Кто прав,
тот ликовать изволь.
Противоречье —
суть скандала.
Иные видят в нём успех.
Там истина не ночевала,
где правят лишь соблазн
и грех.
Поскольку сор сомнений убран,
рецепт согласья подарю:
пойду на кухню
ранним утром,
поджарю хлеб,
чай заварю.
Заботой древней
и простою
я никого не удивлю,
и приглашу жену
к застолью —
лишь с нею
завтракать
люблю.
17 апреля 2021
* * *
Жизнь – и рождение, и смерть,
И промежуток между ними.
Так надо многое успеть
Делами воплотить своими
Во Имя.
Не притворяйтесь, надо быть
Самим собой всегда и всюду.
Кудыть, когдать, да и кубыть…
Жизнь, чью-то странную причуду,
Забуду.
Материи Вселенной нет конца,
Однако же убыток неизбежен.
В пространстве неразрывного кольца
Законы правят с точки Взрыва те же,
Но реже.
Не соглашусь на электрон,
Ни на фотон, ни на нейтрино.
Энергия Вселенной – боль и стон,
Страх пред Глубинами отрину
И рину.
Но жалко будет потерять
И родинку на рёбрах слева,
Отца единого и Мать,
И нить истаявшего следа
От Света.
16 декабря 2016 – 18 апреля 2021
ПОДАРКИ
Двум старшим внукам —
первенцам, двойняшкам —
В их раннем детстве как-то я сказал:
«Когда вы подрастёте, деду
Подáрите на память что-нибудь.
Денис – хронометр самый лучший,
Пусть он считает дни такого счастья,
В котором вместе нам не будет тесно.
Валерия – двух мальчиков, чтоб с ними
Мог в шахматы играть и бадминтон.
Я подожду…»
Внук рос и развивался.
Окончил школу с памятной медалью.
Дружил со спортом. Институт окончил.
Женился. Стал отцом Алисы милой.
Успешный бизнес заимел.
Сестрёнка
Не отставала от него. Меж ними
Была борьба амбиций, но любя.
Она и школу кончила отлично,
На те же все отметки, но медали
Ей не дали чинуши гороно:
Мол, где-то классе пятом, не иначе,
Она «четвёрку» лишнюю схватила…
Училась с братом в том же институте.
И замуж вышла в тот же самый год.
И родила, как обещала деду,
Двух мальчиков, Тимура и Левана.
Минуло двадцать лет.
Всё изменилось.
Нет той страны, в которой мы когда-то
Держались друг за друга и мечтали
О счастье общем.
Нынче олигархи
Верхушку пирамиды оседлали.
Поди попробуй, скинь хоть одного.
Людей труда задвинули за ширму,
Перед которой пляшут демагоги;
Не миллионы, нет, а миллиарды
Мерилом сделались успеха в жизни,
И не рублей, а долларов и евро.
Людское уваженье? Не смешите,
Оно не стоит нынче ничего —
Ни акции, ни пенсии, ни…
Впрочем,
К чему слова транжирить по-пустому?
Был день рожденья моего.
Часть внуков
И правнуков приехала поздравить
Из города большого на Амуре,
Где я когда-то жил, служил, бывал.
Валерия, сестра Дениса,
Двойняшка, мать отличных сыновей,
Смахнув слезинки, так сказала:
«Деда!
Ты помнишь, как-то пошутил однажды?
Я обещание исполнила – вот правнук,
Вот собиратель лего, наш Тимурчик.
А вот Леван, он учится ходить,
Как я когда-то в десять месяцев пошла…
А это – от Дениса! —
И коробку
Мне протянула. —
Ты хотел ведь швейцарские часы».
Так оказалось, что Денис доныне
Не позабыл былого обещанья.
А я, признаться, заслонил с годами
Ту полушутку всякой суетнёй.
Мы выпили вина за нашу дружбу,
За внуков и за правнуков.
Денис
Не смог приехать по причине важной:
Он ожидал рожденья сына. Надо было
С сестрой сравняться по числу детей.
Парад планет иль промысел Господень? –
Поди узнай. А может быть, амбиций
Не весь запас исчерпан?
Мы расстались.
Через два дня возник четвёртый правнук.
Его назвали Робертом затем, чтобы Алиса
Освоив звук рычащий «эр», учила
Братишку всяким надобным словам.
А что часы?
Швейцарские и вправду.
Сверхточные, есть даже подзавод,
Чтоб не напрасно я махал руками,
А двигал некий маятник внутри.
О, не спешите, стражники минут
Размеренных, секунд неуловимых.
Чуток повремените!
Не всё ли вам равно, какой на свете век,
Тысячелетье и какая эра?
Не точность мне нужна,
А долговечность.
Не красота дизайна,
А любовь
Того, кто подарил хронометр драгоценный,
Кто правнуков прекрасных подарил —
Всех тех, кому обязан счастьем жить.
12 мая 2021
* * *
Не складывайте руки на груди,
Пускай покоятся вдоль тела.
А вот душа куда-то улетела
Разведывать, что ждёт там впереди.
Бесплотную ничто не утомит,
Она готова познавать всю вечность
И обнимать в пространстве бесконечность.
Теперь душа нисколько не болит.
Мой разум будет странствовать в душе,
Как в атоме ничтожный электрончик,
Покуда возвратиться не захочет
Туда, где нас не ждут давно уже.
Всё поглотит родитель-глинозём,
Силициум, строитель космогонный,
И только разум мой неугомонный
Единственно живой пребудет в нём.
30 мая 2021
НАЧАЛА
Восьмирифмие
Всё не ново.
Сначала было чувство,
Вернее, жажда пить,
Желанье есть и спать,
Умение дышать
Без всякого контроля
И видеть лица матери с отцом,
Свет солнечный и небо голубое,
И нечто освятило их иное.
Все сложности нагрянули потом,
Из колыбели поманила воля,
И захотелось всё изведать и познать,
Затем по имени назвать,
Включить в понятье «жить»,
И высшее искусство —
Появилось Слово.
30 июня 2021
КУДА ПЛЫТЬ?
Громада двинулась и рассекает волны.
Плывёт. Куда ж нам плыть?..
А. Пушкин
Задумаюсь…
Но где же те слова,
В которых боль явить себя сумеет,
Что воскресит и что опять согреет?
Знать, сила воли вовсе не слаба.
Холодный ключик бьёт из глубины.
Чего он хочет? Может, дать напиться…
Падь Чергалинка. Речка в ней струится,
В песке на дне все камешки видны.
Пусть освежит и ободрит струя,
В которой я тонул, и всё же выплыл,
И наглотался досыта, и выпил
Того, чем станет позже жизнь моя.
Вновь превратятся мысли в чувства,
Так и быть!
Материя первична, кто же спорит?
Жизнь хороша,
И жить, конечно, стоит.
Передо мной река.
Куда же плыть?
1 июля 2021
МУДРОСТЬ ИНДЕЙЦЕВ СИУ
Научись ходить по снегу,
Чтоб следов не оставалось.
Песни пой, чтобы услышать
Посторонний не сумел.
Доверяясь оберегу,
Позабудь и страх, и жалость.
Смертный плащ попробуй вышить
Наконечниками стрел.
Тот, кто хочет – тот сумеет.
Кто желает – тот добьётся.
Будет трудно – так и надо!
Кровь прольёшь – и снова в путь.
Ветер тучи вновь развеет,
Если солнце улыбнётся.
Собирая звёзды в стадо,
Про Медведиц не забудь.
2 июля 2021
СЛЕД
Дети, внуки…
Дети внуков —
Это след мой на Земле,
Полный красок,
Линий,
Звуков
В бесконечной стылой мгле.
Я уйду,
А он продлится
В череде иных времён;
Повторят родные лица
Смыслы родственных имён.
И откуда-то…
Откуда?
Путь укажет вечный свет.
Я уйду…
И, значит, буду
Знать, что мой продлится след.
14 июля 2021
ОЛИМПИЙСКАЯ ТЩЕТА
Хлеба и зрелищ!
Девиз римской черни
Когда стартует параолимпиец,
Нам телевизор, словно кровопивец,
В глаза суёт култышки рук и ног.
И мысль пронзает: «Я б так смог
В бассейне плыть, не нахлебавшись влаги,
Или, набравшись горестной отваги,
По стадиону ковылять, как скоморох?»
Я понимаю: гуманизм ликует,
Но организм, однако ж, протестует.
К чему бежать, плыть, прыгать на глазах
У всех, кого лишает силы страх?
Здесь не победа, а беда людская —
С рожденья или же иная,
Неизъяснимая в словах.
Во времени забытом, давнем, оном
Я тоже был когда-то чемпионом,
Бежал через барьеры, диск метал,
Толкал ядра неласковый металл,
И на шесте взлетал над стадионом,
Полуторку бежал с надсадным стоном,
Сил не жалел и жутко уставал.
Но инвалидом не был я ни грамма,
За что тебе спасибо, мама!
Ты в детстве очень шустрою была,
Всех обгоняла. Ты меня звала,
Настойчиво и нежно, и упрямо,
Расправить крылья с лёгкостью орла,
И ты меня к победам привела.
Тайфун над Токио пролил воды потоки,
Но всё же солнце встало на востоке,
Чтоб осушить дорожки, сектора.
Ваш старт, атлеты! В бой идти пора
С калечностью и немощью людскою.
Включаю телевизор, и не скрою,
Что буду вам кричать своё «ура»!
И всё-таки мне жалко вас, ребята,
Не потому, что плоти маловато,
А потому что выставили вас,
В параолимпийский беспощадный час,
Как гладиаторов, зевакам на потеху,
К слезам кого-то, а кого-то к смеху,
Поскольку хлеб и зрелища – для масс.
3 сентября 2021
РАССКАЗ СТАРОГО САКСОФОНА
Она была немного худощава,
Не первая в оркестре,
Ну так что ж…
Она маэстро многое прощала
И ничего взамен не обещала,
Поскольку всюду чудилась ей ложь.
Но он её нисколько не неволил,
Не требовать ни лести, ни похвал,
Самой собою только быть позволил,
Не обижал, порою даже холил,
И всё-таки однажды он устал.
Она ему сказала: «Слов не надо…»
И он ушёл в осенний листопад,
Не ведая дороги, наугад.
И в непонятной грусти листопада
Его ждала старинная награда —
Прощальный взгляд.
11 сентября 2021
ТЕБЯ ЖДУТ
Две недели тумана.
Три недели дождя.
Только ты, как ни странно,
Ждёшь упрямо меня.
А на севере ели
Заметает пурга,
И четыре недели
Всё снега и снега…
На Мальдивах купанье.
В Тикси лютый мороз.
Значит, наше свиданье
Ставит жизнь под вопрос.
День, неделя, декада,
Месяц, может быть год…
Дорогая, не надо
Ждать меня у ворот.
Вскипяти лучше чаю,
Завари липы цвет.
За себя отвечаю,
За тебя только нет.
Думы скорбные выкинь
Из своей головы,
И смотри не привыкни
К положенью вдовы.
Мы ещё повоюем
За свиданье в пути.
На лихом ветродуе
Надо счастье найти.
Это самая малость:
Верить, что тебя ждут.
Нам недолго осталось…
Может, пару минут…
20 сентября 2021
ДИВО НА МАЛЬДИВАХ
Есть в Индийском океане диво,
Называется Мальдивы.
Там кокосы и бананы – сколько хошь.
Там, словами не расскажешь,
Вдоль прибоя вьются пляжи,
Там ты снега не увидишь – ну и что ж.
Там под солнцем наши внуки,
Наши правнуки – в разлуке
С дедом, бабушкой – резвятся на песке.
Ну а мы их крепко любим,
Мы расскажем добрым людям,
Как без них порой проходят дни в тоске.
Вот бы нам там поселиться…
Впрочем, будем веселиться
На амурском, на привольном берегу.
Хоть воды здесь маловато,
Мы дождёмся вас, ребята —
Это точно обещать я вам могу.
Приезжайте, мы вас встретим,
Словом ласковым приветим,
А пока что отдыхайте без дедов.
Пусть в Индийском океане,
На Мальдивах и в стакане
Закипит опять шампанское средь льдов!
25 сентября 2021
НА ВЫСОТЕ
На высоте, где небеса так сини,
В полдневный час я вырезал сонет
Лишь для того, кто на вершине.
Иван Бунин
В страданьях матери родится Человек,
И в собственных страданьях умирает.
Боль двигает Вселенной долгий век,
Даёт начало, а зачем? – кто знает…
Мы ищем смысла там, где смысла нет,
Но что-то надо делать – не сидеть же…
