Игорь Фомин
Свистопляска
– Проходите – великодушно пригласил он в свои апартаменты постылых визитёров. – Располагайтесь в гостиной, а я приготовлю кофе. Вы же любите настоящий бразильский кофе?
Игнат с Антипом в унисон кивнули головой, хотя душа просила, чего покрепче. Они примостились на элитном кожаном диванчике, вытянув спины, будто на приеме у британской королевы. Чудно, в диковину было им сидеть на диванчике с обивкой из натуральной кожи. Не для их костлявых крестьянских задниц предназначалось сие изделие в стиле «арт-деко», от легендарных итальянских мастеров. По разумению мебельщиков, бессмертный шедевр предназначался для изнеженных мясистых ягодиц буржуа или богемы, которые в силу своей утонченности нуждались в особенном комфорте. А то что сейчас на диване премиум класса восседают плебеи вместо патрициев – ужасный конфуз, бескультурье, если не сказать хуже – вандализм.
– Ну что, как поживает нынче деревня? Шумит? – начал великосветскую беседу лорд Веллингтон, устраивая на журнальном столике поднос с махонькими кофейными чашечками. – Давно я не слышал вести с полей. В совковом детстве часто по телевизору хвастали. Там рекордный урожай свеклы, там-картофеля. Чем живет глубинка? Игнатий Палыч, просветите…
Ужасно понравилось Дэну это скрытое ерничество, будто давал он сегодня представление на шоу Урганта, где благодарные зрители ржали над его стебом, понимая какой тонкий троллинг предлагает им стендап-комик.
– Живём потихоньку, работаем – просто ответил Игнат, которому сейчас хотелось рассказать новому человеку что-то интересное, захватывающее из сельской жизни, да на ум ничего не шло, хоть плачь.
– Как идет уборочная – ударными темпами? – продолжал изгаляться Дэн, прихлебывая «виски-сауэр».
– Да рано еще с уборочной-то – усмехнулся Антип в кулак, посмеиваясь над городским неучем. – Малость Вы торопитесь. Отсеялись только недавно.
– Ах, простите дурака! Всё попутал. Я и в деревне не был ни разу. Везде мотался по миру – в Америке, в Европе, в Азии – а вот в деревне не был! Никого у нас оттуда не осталось. Большинство – в Москве или в Питере, а самые ушлые – за границу давно свалили.
– Так приезжайте, в чём же дело! – охотно откликнулся Игнат. – У нас – благодать. Речка, лес…Опять же, свежий воздух. Где еще так отдохнёте?
– Ну да, ну да… – притворно согласился Дэн, закуривая сигариллу. Развалившись в кресле, нога на ногу, он решил не утруждать себя выходами на балкон. – А вот скажите, как у вас там по части культурного досуга? Ну там сельский клуб или что-то в этом духе.
– Это есть! – поддержал Игнат. – У нас не клуб, а целый дом культуры, кирпичный! Недавно фольклорный ансамбль приезжал из Чувашии. Другие тоже были. Из Костромы, из Владимира. Вообще, интересно. И пляшут, и поют, и танцуют…На гармонях играют шибко, всю душу паразиты вынут.
– Что вы говорите? – Дэн изобразил благостную улыбку. – А у нас тут – «дыра». Ни концертов, ни спектаклей. Со скуки пришлось ехать в Москву, на концерт Элтона Джона. Знаете, такой из Англии, в очках? Да это разве певец? Да разве сравнится он с нашими-то местными соловьями?
– Куда там! – махнул рукой Игнат, радуясь, что танькин жених – вовсе не сноб, как оказалось, а простой нормальный парень, без закидонов. – Куда с нашими-то сравнить? Тут к нам один недавно приезжал, ярославский кажись. Как запел эту…как её…казачью-то…Ну там, казак значит помер, и как бы поёт уже апосля. Дай-ка вспомню… «Не для меняяяя, придеть весна…». Ну и так далее. Как запел – у нас все бабы раскисли. Да я сам чуток всплакнул, но это между нами. Выпил маленько перед концертом-то, размяк…Вообще, я почти не пьющий. Бывает, по праздникам хлопну пару стопок, за компанию. Редко…Ежели повод случится серьезный.
Игнат выдержал паузу, но хозяин дома сделал вид, что не понял намека. Тогда старик пошёл напролом:
– Слыхал, заявление подали? Молодцы, ребята. Хорошее дело.
– Какое заявление? – удивился Дэн.
– Известное какое – в ЗАГС. Земля слухами полнится.
– Да вы что? Вас дезинформировали. Мы – люди современные, нас и гражданские отношения вполне устраивают. Зачем эта грязь в паспорте? Штампы, печати…
– Вон оно как… – Игнат вытер пот со лба, подвернувшимся под руку полотенчиком. – Чего-то моя бабка напутала. Балаболка…
Обидно ему стало за Таньку, но вида не подал.
– Еще кофейку? – вежливо поинтересовался Дэн у собеседников, которые махом осушили чашечки-крохотульки, ничуть не смакуя бразильскую арабику.
– Да хватит, куда? – сказал Игнат.
– Напились уж – промолвил Антип.
Оба так и не поняли всю прелесть напитка, чувствуя во рту противную горечь и недоумевая, почему подано без молока и сахара. Но в чужой дом со своим уставом не лезут, у этих богатых свои причуды или точнее, придурь, ну и шут с ним.
Дэн опять поперся на кухню, чтобы наполнить опустевший бокал любимым коктейлем, благо гости не ведают, что за напиток потребляет хозяин. Делится он ни с кем не собирался, самому мало. Вернувшись в гостиную, снова вальяжно развалился в кресле, и, снисходительно посматривая на голытьбу, продолжил своё витийство, жалея, что рядом нет дружков-собутыльников, которые бы по достоинству оценили его троллинг.
– Итак, в деревне хорошо вам живется – резюмировал Дэн, почесывая загривок. – Ну а как по части финансов, много зашибаете?
– Когда как…– ушел от прямого ответа Игнат и принялся рассказывать про дела сельские, кто из мужиков чем кормится, какие заработки получают в сезон, и в зимние месяцы.
Через десять минут Антип, сидевший как на иголках, не выдержал и хлопнул себя по коленке:
– Эх, хорошо сидим, ребята! Но сухая ложка рот дерёт. Давай, слетаю што ли? Грех за знакомство не выпить. Плохая примета – рассоримся.
– Хозяин-то не против? – развел руками Игнат. – Спроси сперва, прежде чем лезть со своим обычаем.
– Да что я – совсем долбоящер? – смутился «антилигент». – Традиции надо уважать. А бегать не трэба. С выпивкой у меня порядок – полный бар.
Дэна чего-то вдруг потянуло на гостеприимство. Скуповатый по жизни, сейчас он впал в какой-то хлебосольный раж, принялся тащить на большой хозяйский стол все какие есть вкусности в доме. Для чего ему вдруг захотелось поразить этих простых мужиков своей щедрой натурой. Он уже и сам не понимал, где тут стёб, а где понты. Или, может, че-то другое промелькнуло у него в душе, навеянное деревенскими.
Игнат, совсем размякший от такого гостеприимства, закинув очередную рюмку, решил развлечь радушного хозяина нескучной историей. Теперь-то он знал, что может вызвать неподдельный интерес у городского человечка, из богатеньких. И вообще – захотелось показать буржую, что сидит пред ним самая что ни на есть ровня, такой же денежный мешок.
– Сами-то мы из купцов… – начал издалека Игнат, будто рассказывая историю своей жизни. – Род наш Федосовых – известный на Волге купеческий род. Самые первые купцы мы были в губернии. Лесом торговали, тканями разными. По ярмарках мотались. В Москву товар возили. Ну, деньжата водились, само собой. Да и золотишко, чего греха таить, имелось. Как революция грянула, наши кто куда разбежались. Кто в Англию подался, кто в Америку. А дед мой Елизар – тот не успел. Ни то чтобы не успел – детей был полный дом, а куда с детьми-то в дорогу? Один бы ишо убёг. Сел на пароход и почитай, как звали. В общем, пришлось остаться здесь в России. А братья ему наказали – гляди Елизар за нашим золотом. Придет потом к тебе наш человек верный, и скажет – что да как, куда тебе золото надо свезти, чтобы за границу тайно переправить. Ну, годы шли, а никто не объявлялся. Своим домашним Елизар про золото не сказывал, не доверял ни бабе, ни детям…
– Ну это понятно – поддержал Дэн. – Скажешь им – потом вся деревня узнает.
– Само собой. А там – милиция нагрянет, или того пуще КГБ. Начнут мордовать – не отвертесси. Это ж срок сразу. Впаяют на всю катушку как изменнику родины. Вот так дед и жил молчком-тишком. Много золота, а потратить нельзя, разом схватят. Народ-то завидущий у нас, чужое богатство глаза ест. Так бы и помер дед, унес в могилу все секреты, да видать жалко ему стало, что добро сгинет зазря. И вот как-то дед Елизар подзывает меня тихонько. Я пацаненком у них бегал по двору. Любил в жирных поросят прутиком тыкать, в брюшко. Да не суть…И вот, значит, говорит мне дед: так мол так, зови отца. Ну я позвал – долго они там шептались меж собой, в сарае-то, чего-то там двигали, поднимали. Мне этот день запомнился. А когда я в годах уже был, батя поведал о нашей семейной тайне. Под строжайшим секретом. Сейчас уж можно сказать, нонче другое время, капитализмь. Миллионеров этих…как тараканов.
– Ээээ, так где сейчас золото? – засуетился Дэн, услужливо подвигая старику тарелку с форелью.
– Где надо – промолвил Игнат, заговорщицки подмигнув женишку. – В надежном месте. Ни одна сволочь не найдет. А я так решил – оставлю золото внуку, пущай сам решает, как с им поступать. По мне – в дело лучше пустить. Ни то промотает по молодости лет.
– Мой – не промотает! – поспешно заверил Дэн. – Будет учиться день и ночь. Я ему дам такое образование! В Оксфорд поедет. Получит диплом – займется бизнесом. Конечно, тут многое зависит от первоначального капитала. Мы, конечно, поможем, по своей линии. Ну и Вы, Игнатий Палыч…уж постарайтесь ради внука. Хотелось бы, конечно, взглянуть на ваше золотишко. Так сказать, ради научного интереса. Я ведь по образованию экономист, а вообще увлекаюсь историей России. Там, что, царские монеты? Ювелирка?
– Ой, хитёр паря! Сперва женись, внука сделай! Апосля увидишь – усмехнулся Игнат, чувствуя себя хозяином положения. – Нукк, подлей ишо…
Дэн ни на шутку взволновался. Ему давно надоело выпрашивать у отца деньги на красивую сытую жизнь, и он всё чаще ломал голову, где бы достать на халяву эти чертовы миллионы, не утруждая себя работой. Отец был – старый консерватор, который требовал, чтобы сын работал у него в компании управленцем среднего звена, для начала. Ежедневный труд и никаких поблажек. Дэн с ужасом думал о предстоящем будущем. И вдруг замаячила надежда…Что если россказни старика – объективная реальность? Ведь бывает же счастливое стечение обстоятельств, фарт. Тогда – свобода и здравствуй Лондон!
Хитрожопый Дэн решил прощупать старика, задавая наводящие вопросы:
– А что ж вы сами-то не воспользовались богатством? Неужели не хочется, пожить как человек? По миру поездить?
– На что? Мне и в деревне любо – отмахнулся Игнат, как от мухи. – Чего я там не видал в этой вашей загранице? В этих ваших Парижах. Вот ты поутру выйди на речку нашу, Крапивенку – тады поймешь, чего и зачем, и почему. Тишина кругом, туман стелется, вода ишо холоднющая. Ты босой-то зайдешь, ладони черпачком сделаешь – морду ополоснешь со сна…Хорошоооо! А ежели повезет, бабу голую спалишь за купанием. Ну тогда уж хоронись в кустах, любуйся тайком. В штанах дымится, а сиди смирно, не рыпайся.
Компания дружно засмеялась дедовой шутке. Едва отойдя от истеричного хохота, Дэн продолжил допрос с пристрастием:
– Что ж, вам совсем деньги не нужны? Не эти подачки, зарплата, а большие деньги, real money.
– Как у нас говорят в деревне: не жили богато, не хер и начинать! Я же привык в скромности жить. Подарили мне как-то на юбилей джинсы из Польши, еще в 70-ые дело было. Батя из Москвы привез, купил там у какого-то спекулянта. По тем временам, дефицит! А мне одеть их стыдно. У наших-то ребят деревенских не у кого таких джинсов нет. Ну, я маялся, маялся, да и сунул в шкаф, куда подальше. Стыдно мне выделяться средь людей. Это сейчас, кажный норовит своим богатством козырнуть.
– Мдааа…– протянул Дэн, раскидывая мыслишками. – Запросы у вас, прямо скажем, скромные. А зря! Жить надо широко, сильно. И никого не бояться. Мне лично плевать на общественное мнение! Впрочем, мы уклонились от темы. Игнатий Палыч, давайте расскажите нам еще про эту вашу семейную сагу. Обожаю такие истории. Клады, сокровища, тайники…Странно, что Танька мне ничего об этом не рассказывала.
Игнат замахнул очередную рюмку, закусил форелью, и снова пошёл молоть языком.
– Ну и молодец, девка! Умеет хранить секреты. Вообще, девка что надо. Любой бы за такую посватался. Думаешь, ты один обхаживал? Да за ней пол-деревни бегало. Да только разве сравниться кто с Георгием?
– Каким Георгием? – пьянущий Дэн глазенками-буравчиками вцепился в старика.
– Был у неё летчик один Георгий. Любовь всей юности. Вот это парень! Высокий, плечистый. Кому хошь морду набьёт. А головастый! Чо не спроси – все знает. Науки ему легко давались. А руки какие! И движок тебе разберет, и в электронике соображает. Что характерно – однолюб. Как влюбился в нашу Таньку – только об ей и думает. Сейчас письма пишет, выходи, мол, за меня…
– Да где он сейчас этот ваш Георгий, образцовый мальчик? – злобно спросил Дэн.
– Пока в Москве, в военном училище. Скоро уж должон приехать, лейтенанта ему дадут. А получил звание – женись. У них так положено.
– Бред! – Дэн вскочил с кресла, и заходил по-гостиной. – Какого черта? Ну, были у Таньки какие-то там ухажеры. Я тоже с девками разными целовался. Но это – в прошлом! Пусть этот ваш Георгий идет лесом. Всё, поздно! Отвали!
– Да ишо не поздно! – деловито заметил Игнат, хрустя соленым огурчиком. – Ты, мил человек, пока ей не муж, и даже не жених, а так, «пришей-пристебай». У тебя и документа нет на руках. Покажи документ, что права имеешь супружеские. И вообще, может, не люб ты ей, паря. Оно, конечно, не весело слухать, но уж что есть. Смирись, коли так. Девок много – что на нашей Таньке свет клином сошёлся?
Дэн обезумел.
– Я убью его! Этого летуна.
– Дурак! В тюрьму посодють, жизнь сломаешь себе. Смирись, паря…На вот, выпей! Всё легше.
– Ну вот что! Женюсь на Таньке в понедельник! Отца попрошу – он устроит. Заявление задним число проведут. Таак, сегодня суббота – хорошо! У нас целых два дня на подготовку.
– Сам смотри! – пожал плечами Игнат. – Если девка люба – оно правильно, борись. А то протянешь…уведут из-под носа. Только условие – Таньке об нашем разговоре ни слова. Не было нас здесь, понял?
– Так, мужики! – засуетился Дэн. – Берите всё, что сможете унести и – разбегаемся. У меня куча дел.
– Борись, паря, коли любишь…Девка – знатная! Не тяни!
Уже в дверях Игнат сообщил женишку напредпоследок:
– А свадьбу гулять к нам приезжайте в деревню. Мы Вам такую свадьбу отгрохаем! На всю жизнь запомните. Деревня – это…не какой-нибудь Париж, пукнуть страшно. У нас весело, по-простому. Ну, бывай паря, ишо свидимся!
– Ну, обнимитесь, что ли, по-свойски, скоро уж породнитесь? – Антип положил обоим руки на плечи, благословляя родственный союз.
Игнат с Дэном бросились друг другу в объятья, будто знакомы были тыщу лет. Смущенные этим взаимным порывом, схватили за компанию Антипа, прослезились чутка от «восторга чувств». Спаянной гурьбой вывалили из квартиры. Наступая друг другу на ноги, протопали в лифт, а из лифта – в холл. Суровому мордатому охраннику, который не добрым взглядом провожал пьяную компашку, Игнат сказал веско:
– Земляк, ты нас не видел, понял? Токмо не подведи. Ну а ежели сболтнешь лишнего, я те устрою…
ЛЕХА-АНГАРА
Лето выдалось жаркое, сухое. Кто к морю или на речку подался, позагорать, ну и вообще отдохнуть душой – такая погодка в самый раз. Сказка, а не лето.
Другое дело, горбатиться в солнцепёк на стройке. К примеру, каменщик Лёха Тарасов весь сезон вкалывал почти без выходных. А куда деваться? Жена, две пацана-школьника, мать с группой инвалидности. Супруга копейки получает в своей школе. А расходов…Короче, вся надежда на Лёху. Парень он рукастый. Не только каменщик, но и по слесарному делу «могёт», и по столярному.
Что характерно – халтуру не переносит. Иные «рукожопы» сделают работу как попало, и живут-не тужат. Мол, не себе же, чё стараться? Лёха не такой. Он любит, «чтоб красиво было», чтобы смотрели и говорили блаженно: «Умеет же, зараза!».
Вкалывает Лёха, и знай себе напевает одну советскую песенку: «…по Ангаре, по Ангаре». Когда-то услышал, с тех пор привязалась, как муха. Современные песни Лёха не переваривает. Ему ближе народные, душевные. То ли 50-х годов, то ли 60-х. Особенно же ему полюбилась эта «Ангара» (название песни он не знал). Как работать – так заводит свою «пластинку». В итоге, мужики стали его величать «Леха-Ангара».
Строили они элитный посёлок «Радуга», в лесном массиве. Лёха числился в одной фирмёшке, которая получила подряд на строительство. Само собой, никакого соцпакета и других «плюшек» ему не причиталось. Как потопал – так и полопал. Вот за «сдельную»-то Лёха и рвал жилы. К августу закончили еще один коттедж в посёлке. За неделю до этого события, он заранее объявил домашним:
– А не пора ли нам купить нормальный плазменный телек вместо нашего «жир-треста»? Любка, сколько ему уже? Лет десять? Это, кажись, Сорокины нам на свадьбу дарили?
– Да не, это тётя Зина нам купила. Дядя Саша тогда на Севере еще работал, получал хорошо. Постарались, молодцы. Не пожадничали. Дядя Саша-то помер год назад…Инфаркт, что ли, не помню.
– Да знаю…Хороший был мужик.
– Ура! – закричали пацаны. – Наконец, футбол будем смотреть нормально. Пап, скоро Чемпионат Европы! Пап, давай купим телек во всю стену?!
Ну, в общем заинтриговал, Лёха своих домашних. Да и сам, чего греха таить, мечтал о большом плазменном телевизоре. Не «во всю стену», конечно, но так, чтобы глаз отдыхал, радовался. Лёха тайком уже ходил в магазин, приценивался, выбирал. Но покупать пойдут всей семьёй, как на праздник.
– Сегодня вмажем! – подначивал его с утра Мишка Рокотов, в день получки. – Я знаю одну хорошую кафешку. Посидим как люди, выпьем хорошенько. Мужики – не против. А чё, впереди два выходных! И погуляем, и отоспимся…Ты как? С нами, или сам по себе?
– Да с вами, с вами – весело отвечал Лёха. – Куда от вас денешься?
Весь рабочий день прошёл как-то легко. Никто не цапался, не скандалил, то и дело слышался смех, шутки. Каждый предвкушал получку и гулянку сегодня вечером.
– Эх, накаааатиммм…– мечтательно напевал каменщик Генка Карпов, подмигивая товарищам.
В конце рабочего дня, на стройке показался знакомый белый «Land Cruiser» – приехал директор с деньгой. Зарплату выдавали неофициально, на руки, чтобы фирмёшка не тратилась на всякие там НДФЛ и социальные отчисления.
– Барин пожаловали, пошли мужики за своими кровными! – отчаянно бросил рукавицы на землю Мишка Рокотов.
У бытовки, где располагался штаб стройки, уже толкался народ. Чувствовалось приятное волнение.
– Заходим по одному! – проорала в толпу бухгалтерша Свиридова. – Не устраивайте здесь базар! Стойте культурно.
– Ты давай дело делай! – крикнул ей кто-то. – Тут и без тебя разберемся, командирша!
Лёха с приятелями встал в очередь, и стал прикидывать, какую «плазму» лучше взять? Хорошо бы большой экран, метра полтора по диагонали. Уж брать так брать! Конечно, цена больно кусучая… Придётся где-то ужаться, затянуть поясок. С той же выпивкой – пора закругляться. А может, поскромнее взять модель-то, подешевше? Куда разошёлся? Ну купил ты во всю стену, а дальше как жить? На одной гречке потом что ли куковать?
– Ангара, очнись, твоя очередь! – шутливо толкнул его в спину Мишка.
Лёха зашёл в бытовку, получил деньги, пересчитал – всё нормально, не обманули. И опять его начали одолевать мыслишки: так какой телек брать-то? Большой дорогой или поменьше, поэкономнее? Хотя и тот, и этот – всё одно в копеечку влетают.
– Тьфу, ты, блин – выругался на себя Лёха. – Устроил головняк на ровном месте. Телишься, как баба. Надо веселей что ли жить, смелее! Пришёл – купил, и точка. Мыслитель хренов.
И хоть грела Лёху пачка денег в куртке, а всё одно, пока ехал с мужиками в город, мысля крутилась вокруг того же: большую «плазму» брать или попроще? А может, вообще, повременить? Ведь не горит же, честное слово…Деньгу-то на другое лучше пристроить. Вон мать просила мультиварку, соседка ей насоветовала…Дескать, купишь – не нарадуешься. Жена Любка о новой стиралке с холодильником мечтает. Скоро 1 сентября – пацанов надо в школу собирать, ничего не куплено. Да и сантехнику хорошо бы поменять в ванной, туалете…Себе малость одежки прикупить: ну там джинсы, рубаху. Приспичила тебе эта «плазма»?
– Мужики, выходим! Коля, здесь останови… – объявил Мишка Рокотов.
Пятеро приятелей вышли из газельки в тёплый летний вечер. От остановки до кафешки протопали весело, как на свадьбу. Лёха тоже поддался общему куражу, и покамест запрятал свои тяжелые думы куда подальше.
– Успеется… – решил он и подмигнул какой-то незнакомой блондинке, которая шла навстречу дружной компании.
Смазливая фифа, вся такая упакованная, презрительно отвернула голову.
– Да у меня баба в сто раз красивей! – крикнул ей вслед молодой штукатур Толя Выгузов.
Наконец, пришли. Заведение называлось «Столовая №7».
– Столовая ресторанного типа… – подчеркнул Мишка, подняв указательный палец вверх. – Почти ресторан. Кормят здесь прилично, а цены особо не задирают. Опять-таки выпить можно спокойно. Где ты еще найдёшь такую столовую?
Народу почти не было. Мужики пошли «на раздачу», понабрали кто во что горазд. Расселись на мягких диванах у окна. Мишка неторопливо стал открывать первую бутылку, наслаждаясь моментом.
– Давай, паря, не тяни! – поторопил его Андреич, старый каменщик, который на пенсии шабашил в сезон. – У меня с самого утра душа просит. Зудит прям…
– Батя, потерпи еще пару минут – отрезал Мишка – Растягивай удовольствие. Зато потом, знаешь, как попрёт. Ух!
Выпили по рюмке, закусили – и тут же Мишка разлил заново:
– Между первой и второй…
– Поехали, мужики! За нас!
– Будем!
Под водочку хорошо пошла горячая солянка. Ели не торопясь, с чувством. Каждый ушёл в свои думки. Приятно в такие минуты уставиться в одну точку и об чём-нибудь поразмыслить. Да и думалось-то легко, свободно. Не в напряг, как обычно. Лёха снова вернулся к своей «плазме», далёкой и желанной. «Чего маешься, Васютка?» – спросил сам себя, но уже не с упреком, а по-дружески, сердечно. Словно по плечу хлопнул. С чего вдруг «Васютка»? Да кто же его знает? Итак…вопрос предельно ясен. Как ни крути, а новый телевизор нужен. Желательно, поширше. Чтобы вечерком расположиться всей семьей у большого экрана. Особенно осенью, когда дожди забарабанят. Там за окном – холод, грязь, слякоть. А семья Тарасовых лежит себе вальяжно – кто на диване, кто на ковре – и смотрит джунгли Амазонии. «Агроменный куплю!» – решил Лёха, вонзая вилку в голубец.
– Слыхали, в Эмиратах строители по десять тысяч баксов получают! – объявил всем Генка Карпов. – Там наш брат в большой цене! Махнуть туда что ли?
– Давай! Как устроишься, нас зови.
– Кому ты там усра…нужен?
– А может тебе еще запеченную дорадо с соусом песто? – брякнул Толя Выгузов.
Мужики заспорили, кто в шутку, кто всерьёз. Вообще, расслабились. Побросали куртки, сумки, расстегнули рубахи. Да и народ в кафешку под вечер стал подтягиваться – всё веселей. Лёха вяло участвовал в разговоре, планируя свой завтрашний день с «домашними». Вот проснутся, позавтракают скоренько, да и сразу в магазин, за телеком…
– Айда-те курнём! – предложил Андреич. – Подышим, так сказать, свежим воздухом.
Высыпали на улицу. Приятно обдало лёгким ветерком.
– Два пузыря мы уже приговорили, так? – начал прикидывать Мишка Рокотов. – Нас – пятеро, значит в каждом сейчас грамм по двести. Берем еще две бутылки? Нормально?
– Да куда? Хватит… – попытался возразить Лёха, которому не хотелось завтра страдать от похмелья.
– Да брось ты! Времени еще вагон! – улыбнулся Мишка. – Успеешь отлежаться.
– Только начали! – поддержал Генка Карпов. – Такой вечер душевный! Эх, робяты, люблю я вас всех, бляха-муха!
Лёха примирительно махнул рукой:
– Уговорили, остаюсь.
– Вот это по-нашему!
Мужики курнули еще «по-одной» и пошли продолжать…
Проснулся Лёха с первыми лучами в страшной похмелюге. Жены рядом не было – наверное, ушла спать в детскую. Как и все бабы, не переваривает, когда муж «лыка не вяжет». Лёха метнулся на кухню, набухал скорее в кружку холодной водички из-под крана. Опрокинул в себя, еще налил. До чего же вкусная вода! Даже сладковатая какая-то. Пей да пей, радуйся! Нет же, дурелом, он «водярой» заливается, деньгу выстраданную не жалеет. Сколько вчера выжрали-то? Немеряно…Надо было уходить из кафешки раньше, когда еще башка соображала.
Вообще, хорошо бы, сейчас похмелиться. Лёха глянул на часы в кухне – только пять утра. До открытия магазинов целая вечность. Хоть бы кваску холодненького…такого как в детстве, из «бочки». Подставляешь круженцию, и на-те, пожалуйста! Или, скажем, домой приносишь бидончик, наливаешь быстренько в стакан. От этих воспоминаний стало еще муторнее.
Лёха полез в холодильник в робкой надежде улучить баллон с квасом. Бах! А там – целая бутылка коньяка стоит! Поглядывает на Лёху весело, как новенькая копеечка.
– Откуда?
Не веря своим глазам, Лёха достал бутылку, аккуратненько открыл пробочку, понюхал. Хорош коньячок! Вот эта сюрприз! Любка что ли купила вчерась? Или сам он притащил? Ладно, разберемся. Лёха прикрыл дверь кухни, не спеша нарезал лимончик, поставил рюмочку на стол. Он любил, чтобы всё было культурно, по-домашнему. Терпеть не мог «жрать из горла» где-нибудь в кустах.
– Поехали! – выдал шёпотком нехитрый тост.
Первые две рюмки возродили Лёху. Башка перестала трещать, и, вообще, похорошело. Он плеснул себе еще рюмочку, и решительно убрал бутылку в холодильник. До вечера подождёт. Вот купим телевизор, установим, тогда и можно отметить. Кстати, надо деньги проверить!
Лёха метнулся в зал, и стал беспокойно осматривать карманы. В джинсах нашёл скомканные купюры. Пересчитал – две тысяча с копейками. Ну это сдача из тех денег, которые он откладывал на «погулять». А основная сумма должна быть в куртке. Сунул руку в один внутренний карман, другой – пусто! Заглянул в боковые, тоже не шиша. Какого хрена?! Лёха схватил джинсы и там всё обшарил. Голяк…Да ну на!!! Опять схватил куртку и пробежался по карманам. Зачем-то осмотрел еще рубашку. Потом тихонько прошлёпал в прихожку, и осмотрел трельяж, где валялись ключи. Даже в свою кепку заглянул, которая тихо-мирно висела на крючке. Вернулся в зал, оглядел каждый сантиметр, затем также внимательно: прихожку, кухню, туалет, ванную, кладовку. Ничегошеньки, кроме пыльного «пятака», закатившегося под диван.
Лёху охватила паника, но тут его осенила спасительная мысль, что жена, наверное, осмотрела ночью его карманы, когда он пьянущий завалился в дом. Да и спрятала деньги от греха подальше.
– Права баба! – одобрил Лёха.
Права-то права, но как её сейчас расспросить об этом? Время только шесть, ранёхо еще, все спят. Пойти разбудить? Вскочит перепуганная: чего, мол, стряслось? Тут надо ненароком, вроде как случайно. Лёха включил в зале негромко телевизор, пошёл на кухню, загремел посудой.
– Что, не спится с похмелья? – услышал Лёха заспанный голос жены.
– Да я тут свежего чайку хочу заварить! С имбирём, лимончиком.
– Давай! Я тоже буду. И колбасы порежь.
Жена ушла в ванную, а Лёха принялся хозяйничать, ломая голову, как бы так аккуратненько спросить про деньги. Напрямки нельзя – вдруг она этих денег вообще не видала. Мигом насторожится. Любка – баба с чуйкой. Увидит опрокинутое лицо Лёхи, начнёт допрашивать. Не хватало еще мирового скандала с самого утра.
– О, вот это мужик! – одобрила жена, выпорхнув из ванны. – Только проснулся, уже завтрак готовит. Прям золото, а не мужик!
– Садись, почаёвничаем. Я вчера во сколько пришёл-то?
– Не знаю, не смотрела. Поздно было. Мы уж давно легли с мальчишками. Я спала как сурок, тут вдруг – ты…
– Да чё-то засиделись с мужиками. Хотел сбежать от них, куда там! Стали уговаривать. Типа, друзей бросаешь, то, сё…
– Ладно, прощаю! За премию грех не выпить. Пацаны вчера весь вечер только и говорили, что про новый телевизор. Ромка кричит, будем брать самый большой из всех. А Юрка давай ему орать – лучше взять поменьше, но зато две штуки. Мол, один в зал поставим, другой к ним в комнату. Спорили до хрипоты. Чуть не подрались.
– Это они за милую душу. Так бы уроки делали. Привыкли, пока отец на работе – можно чёрте как себя вести.
– Старый-то телевизор куда денем? На кухню что ли поставим?
– Можно и на кухню – автоматом сказал Лёха, обдумывая наболевший вопрос. – Ты вчера в моей куртке не видела сигареты? Не могу найти. Вроде было пол-пачки.
– Выронил, наверное, пока шёл – равнодушно сказала Любка, не почуяв подвоха. – Если старый телевизор уносим на кухню, тогда какая-то тумбочка под него нужна. У Жанки вон…
– Погоди со своей Жанкой! Ты мне скажи, в куртке моей лазила или нет? Чё-то подумал, уж не пацаны ли сигареты свистнули, пока я спал. Побаловаться захотели. Ромки уже двенадцать скоро. Я в его годы у отца папиросы таскал вовсю. Придёт батя пьяный…
– Да не лазила я в твою куртку!
– Ну а в джинсы?
– Нужны они мне!
– Точно?
– Точно!
– Тогда иди глянь у Ромки с Юркой в комнате – может, спрятали, где пачку-то? У них сейчас такой возраст…
– Ладно, пойду гляну тихонько.
– Получше посмотри, не ленись.
– Приспичило тебе…
Жена отправилась на поиски, а Лёха стал выжидать – может, действительно, чего-то у них найдётся. Само собой, не какие-то там сигареты, а деньги, те самые, многострадальные…Пацаны у него, конечно, воспитаны правильно, сроду не воровали, но кто знает? Может, во дворе «старшаки» вымогают бабки у салажат. Куда деваться? Не принесешь – отмудохают. Лёха тоже проходил через это, когда в школе учился.
– Ничего у них нет – развела руками Любка. – Всё осмотрела. Ну разве что у Ромки часы какие-то нашла старые, наручные…Вроде таких у тебя не было.
– Покажь…Ааа, это часы дяди Жени. В кладовке валялись у меня. Им в обед – сто лет.
Лёху малость затрясло. Теперь ясно – деньги пропали! Или свистнули, или выпали по дороге. Вот кому-то подвезло. Топает себе по «свежачку», а тут куча бабла лежит, дожидается. Тут Лёху осенило – надо бегом искать на улице, пока пусто, пока народ не проснулся. Может, еще успеет.
– Пойду, проветрюсь малость – сказал он жене как можно спокойнее. – С «пахмура» самое то, прогуляться.
– Давай, не помешает. Только недолго.
Лёха выскочил из подъезда и огляделся. Смутно помнит, что вчера возвращался пешком. Фиг его знает, конечно, какими путями топал на «автопилоте». Скорее всего, шёл по короткой дороге. А это значит по улице Текстильщиков и через парк. От кафешки до его дома примерно полчаса ходу. Может вообще идти далеко не придётся. Может, деньги где-нибудь здесь валяются, во дворе? Ах, хорошо бы…Потерянные да найденные – они еще дороже сердцу. Глядишь, апосля посмеётся с мужиками над этим случаем. Только бы найти!
