Игорь Дмитриев
Городской Мямлик
– Дед, а почему у тебя тогда шрамы? Ты ведь соблюдаешь «технику безопасности»!
– А если бы не соблюдал, то мог бы и вовсе без рук остаться! – честно и, может быть, слишком резко объясняет дед. – Пойми, человек всегда, когда работает, то хоть немного, но устает, притупляется внимательность, начинает отвлекаться. Отсюда и травмы – царапины, порезы. Но если не соблюдать безопасность, захламлять рабочее место, то будут не порезы, а тяжелые травмы. Понял?
Запоминает мальчик дедушкины уроки. На верстаке у него порядок и технику безопасности соблюдает. У дедушки разговор короткий – не слушаешься, к верстаку не подходишь, на рыбалку не пойдешь.
Так, за делами лето и проходит незаметно, и уже пора возвращаться домой – скоро в школу. В школе с мальчиком происходит обратное превращение – деревенский шустрик опять превращается в городского мямлика. И таким останется на весь учебный год, до тех пор, пока не наступят летние каникулы, и не уедет в деревню к дедушке с бабушкой.
Глава 5. Басня Крылова
Дима надеялся, что в пятом классе Галина Ильинична уроки вести не будет или хоть классным руководителем будет кто-нибудь другой. Но первого сентября на линейке ребят ждала Галина, так дети звали между собой учителя, она осталась классным руководителем. На классном часе объявила, что опять будет вести русский и литературу, чем сильно огорчила Диму. Ведь это значит, и в этом году выше тройки по русскому и литературе не подняться, тогда и стараться незачем. Мальчик решает, что на уроках русского и литературы будет сидеть за последней партой, так Галина меньше замечать его будет, соответственно, и придирок меньше.
Классный час проходил скучно, ничего хорошего для себя Дима уже не ждал, но неожиданно прозвучала новость, вызвавшая оживление – ИЗО будет вести новая учительница, недавно в школу пришла. Это ребят обрадовало – всегда интересно, когда приходит новый учитель. С нетерпением стали ждать первый урок рисования.
И вот наконец долгожданный день настал. Ребята на перемену оставались в классе и занимались своими делами: кто-то списывал домашнее задание, а кто-то пускал самолетик, некоторые обсуждали свои проблемы. Всё было, как всегда. В конце перемены, почти по звонку на урок, в класс вошла худенькая, невысокая девушка с сумкой на плече. Ребята приняли ее за старшеклассницу и стали выгонять.
– Ты куда? Иди отсюда, у нас сейчас будет урок! – встретил в дверях девушку кто-то из учеников.
– Я знаю, – улыбнулась девушка. – Я ваш новый учитель.
«Произнесенные слова поражают как громом всех. Звук изумления единодушно излетает из дамских уст; вся группа, вдруг переменивши положение, остается в окаменении». Это «немая сцена» из «Ревизора» Н. Гоголя, примерно такая же «немая» сцена была и в 5 «А» классе.
Девушка прошла к столу, достала из сумки и раскрыла классный журнал.
– Садитесь, пожалуйста, не надо стоять, – как-то очень уж мягко попросила девушка-учитель. – Давайте знакомиться. Меня зовут Анна Леонидовна, и я буду учить вас рисовать.
Все послушно сели. Ребята никак не ожидали увидеть такую молодую учительницу. В школе учителя были сорока лет и старше, в 11 «Б» математику вела учительница лет семидесяти! А вот таких молодых не было. Не то, чтобы молодые учителя не приходили в школу, но они почему-то не задерживались. Анна Леонидовна и правда выглядела скорее старшеклассницей, чем учителем.
– Ребята, – продолжила знакомство Анна Леонидовна, – кто-нибудь из вас уже занимался в художественной студии или кружках рисования?
Подняли руки две девочки.
– Маловато, но к концу года, я думаю, вы все сможете рисовать. Для начала вам понадобятся альбомы, простые карандаши… – Анна Леонидовна стала называть, что ребятам необходимо для урока ИЗО.
Ребята аккуратно записывали в тетрадочки, иногда переспрашивали и просили повторить. Дома родители, просмотрев список, удивились: не надо было покупать какие-нибудь особенные или дорогие вещи. Всё самое обыденное – несколько видов простых карандашей, мягкий ластик, альбом. Некоторые родители переспрашивали своих детей: «Всё записал? Ничего не забыл?» Мамы перезванивались, сверяли и уточняли списки. Но у всех было написано одно и то же. Видимо, учитель чего-нибудь добавит позже, решили родители. Так 5 «А» начал заниматься ИЗО.
На уроках у Анны Леонидовны на столе всегда лежали альбомные листы, карандаши и ластики для учеников, которые что-нибудь забыли для урока – первую четверть ребята рисовали только карандашами. Она не ругала «нерадивых учеников», не делала им замечания и не ставила «2», просто давала отсутствующий предмет. «Ребята, – обращалась к ученикам Анна Леонидовна, – если что-нибудь забыли, берите у меня на столе. Пожалуйста, не бездельничайте, не отвлекайте меня и товарищей. Договорились?» И на уроках ИЗО все работали по мере своих способностей и, конечно, не бездельничали.
Учительница очень быстро разглядела, кто из учеников и на что способен, поэтому задания давала если не индивидуальные, то хотя бы по группам. Кто-то копировал готовый рисунок, а кто-то рисовал простую геометрическую фигуру – куб, цилиндр. Рисовали ребята и сложные модели, например, кувшин или чашку. Оценку получали за старание и достижение, а не за качество рисунка. К примеру, если для кого-то пределом было нарисовать человечка «палка, палка, огуречик», а через месяц этот ученик уже рисовал шар с тенями, то учительница ставила ему «5+» и хвалила перед всем классом. Другой ученик, на первом уроке рисовал чашку, и через месяц рисует чашку, да еще те же ошибки делает. Такому ученику Анна Леонидовна говорила тихонечко: «Не ленись. У тебя есть способности. Надо много работать». Если ученик не хотел совершенствоваться, а из урока в урок рисовал одно и то же, Анна Леонидовна не подходила к нему, не поправляла, то есть не учила. А ученику объясняла: «Зачем я буду тратить на тебя время, если ты не хочешь учиться рисовать? Я помогу тому, кто старается!» Оценивала такого ученика по всей строгости «методических рекомендаций».
Так получилось и с Димой. На первом уроке он нарисовал шар. Аккуратно, правильно, с тенями. Получил оценку «5». Прошло больше месяца, а Дима всё рисует простые фигуры да с ошибками, не старается. Получает «3», а Максим за такой же рисунок – «5». Переживая за друга, Макс спросил учительницу, почему у Димы «тройка»?
– Максим, у Димы способности к рисованию, которые надо развивать. Ему нарисовать фигуру, пусть с тенями – пустяк, но ленится и не хочет стараться, допускает много ошибок. Если такой рисунок выполнит менее способный ученик, то получит «пять», я могу повысить оценку за старание. Дима получает то, что заслужил, я не занижаю оценку, кстати, в художественной школе поставили бы «два» с минусом. Тройка – стимул, немного его подгонит.
– Спасибо, Анна Леонидовна. Можно мне ваши слова передать Диме?
– Пожалуйста, передавай, только, думаю, он уже понял, в чем ты убедишься на следующем уроке.
Действительно, на следующем уроке Дима рисовал кувшин с салфеткой. И хотя рисунок был не закончен и выполнен с ошибками, получил за него «5+», к большой радости Макса. «Вот видишь, Максим, об этом я и говорила тебе», – напомнила учительница.
Диму, а с ним ещё нескольких лучших учеников, Анна Леонидовна пригласила заниматься «в студию». Приглашала и Максима, правда, скорее, как друга Димы, чем одаренного ученика. Он поблагодарил и отказался, сказав, что ему хватает урока, а свободного времени совсем нет, занимается спортом. Занятия же «студии» проходили в центральной городской библиотеке, в другой части города, и надо было ехать на автобусе.
Анна Леонидовна сама прекрасно рисовала. Дима, придя в библиотеку, увидел ее работы и замер перед ними. Особенно ему понравилась «Мельница». Мальчик смотрел на картину и ему казалось, что крылья мельницы остановились на минуту, так как неожиданно стих ветер. Но вот уже приближается свежий ветерок, и сейчас они снова закрутятся. Мужики с мешками на телегах с опаской глядят вдаль на приближающуюся тучу, видимо, дождя опасаются.
– Нравится? – услышал Дима знакомый голос.
Он обернулся. Рядом стояла и улыбалась Анна Леонидовна.
– Да, очень.
– Скажи, пожалуйста, что ты видишь на этой картине, как ее понимаешь?
Дима рассказал, как понимает эту картину. Не забыл сказать про ветер и ожидаемый дождик.
– Спасибо. У тебя талант к рисованию. Дима, что бы ни случилось, не бросай рисовать, учись, старайся. Не будет меня, иди к другому учителю. Запомни, чтобы развить свое умение, надо очень много работать. Талант – это способности и огромная работа, тяжелый труд. Будешь много работать, добьешься большого успеха.
Эти уроки ИЗО и занятия «в студии», помогли Диме спокойно учиться в пятом классе, и даже не обращать внимания на придирки Галины, и на то, что он «мямля».
Но все же в конце пятого класса Дима «студию» бросил, и случилось это из-за басни Крылова. В тот день был самый обычный урок литературы – «разбирали» басню И. А. Крылова «Ворона и лисица». «К доске пойдет… Васильева! – Галина Ильинична вызывает любимую ученицу. – Ирочка, рассказывай басню».
Все знают, Ирка будет рассказывать нудно, невыразительно, скучно. Она басню мямлит. Макс демонстративно «засыпает», ведь сидит за последней партой, и Галина его не видит. Правда, хоть и «спит», но следит за уроком, и учебник открыт на нужном месте. Дима спать не стал, ему пришло вдохновение – решил «нарисовать басню».
Достал альбомный лист, карандаши. Рисует быстро. Нарисовал лес, поляну. По краю поляны, рядом с большой елью, идет узенькая звериная тропа. По тропинке бежит лисица, но уже чует сыр и подняла морду, смотрит на ель. «Вороне где-то Бог послал кусочек сыру…» – читает Ира. Задумался Дима: «Интересно, сколько сыра Бог послал вороне?» «Прислал ей кто-то сыра, грамм думается двести, а может быть и триста, а может полкило», – вспомнил мультфильм «Пластилиновая ворона», улыбнулся. Максим хоть и «спит», но увидел, что друг рисует. Сразу весь сон пропал – любит Димкины рисунки, выпрашивает их и в своей комнате развешивает. «Ворона могла найти грамм 200 или 300 сыра, меньше куски в магазине и не режут. Даже если ворона нашла 200 грамм сыра, она не сможет взлететь на дерево. Это какая же должна быть ворона! Интересно, какая должна быть ворона, чтобы взлететь на дерево с таким куском сыра?» – рассуждает Дима. Он поступает как настоящий художник -рисует, то есть «картину» пока убирает и начинает прорисовывать ворону. Новый листок доставать не стал, рисует ворону с сыром прямо в тетрадке по литературе.
Ира уже закончила читать, что-то объясняет учительница, кого-то ещё спрашивает, но мальчики не слушают, забыли об уроке. Один рисует, другой, не дыша и замерев от восторга, следит за рождением у него на глазах нового шедевра, всё внимание на художнике. Дима прикидывает размеры куска сыра, рисует лапы, обхватывающие этот кусок. Ворона получается у него огромная, орел, а не ворона! Рисует «вороне» орлиную голову, клюв… Теперь на дереве сидит не ворона, а орел! Орел поднимет и полкило сыра! «Эх, не едят орлы сыр, им мясо надо, – жалеет художник орла. – Нашел бы полкило мяса, а сыр ему зачем?» И еще один ученик закончил читать басню и сел на свое места, а у доски отвечает новый – Галина Ильинична проводит тотальный опрос. «Сыром орел может подманить лису!» – придумывает Дима. План картины полностью в голове созрел. Орел вешает сыр на нижний сучок дерева, а сам садится на верхушку. Ждет лису. «На ту беду лиса близехонько бежала…» – так написано в басне. Вот уж беда лисе, так беда. Орел ее караулит! Это не ворона!
– У тебя что, орел вместо вороны? – спрашивает Макс.
– Угу, – художник занят, болтать некогда.
– А сыр куда денет?
– Сыром лису подманит…
– Круто! Крылову и не сочинить такого!
Увлеклись мальчики рисунком и не заметили, как к ним подошла Галина Ильинична.
– Спасибо, Лёша, садись, пять. Басню продолжит читать… Дима Са…в, продолжай читать басню! – учительница уже стоит рядом с «художником» и смотрит на его рисунок.
– Лисица чует сыр, лисицу сыр… – Дима поднимается и бормочет последнее, что слышал.
– Так, ясно! Не слушаешь урок, Максим, продолжай ты!
Максим поднялся и молчит. Он и «чует сыр» не слышал, смотрел, как друг рисует.
– Чем ты на уроке занимаешься? – Галина Ильинична опять принялась за Диму. – Встань, я тебе не разрешала садиться! Ты опять на уроке рисуешь? Что это у тебя в тетрадке?
Учительница взяла в руки тетрадь с прорисовкой вороны. Видно, как поэтапно ворона превращается в орла. Может быть, Галине Ильиничне и нравится рисунок, но дисциплина прежде всего! Сегодня разреши Са…ву рисовать, а чем он завтра займется?
– Орел, – еле слышно отвечает Дима.
– Что? – учительница делает вид, будто не слышит. – Ты можешь громко и внятно сказать, чтобы весь класс знал, чем ты на уроке литературы занимаешься, кого рисуешь.
– Орел! – чуть не кричит уже.
– Значит, в твоей тетрадке орел рисует? – притворяется непонимающей «Галина». – Или всё же ты рисуешь?
– Орла нарисовал…
– Хорошее дело, но у нас урок чтения! Что же ты за мямля такая! – с досадой говорит учительница. – Садись два. Останешься после уроков отвечать басню! Дневник на стол!
– Дима не мямля! – неожиданно вмешивается Максим. – Может быть, и шустрее некоторых будет!
Он имел в виду Ирку, которая мямлила басню. Но неожиданно учительница приняла это на свой счет – подолгу задерживает проверку тетрадей. От такой дерзости даже покраснела. Также понял слова друга и Дима, поэтому решил поскорее сменить тему.
– Галина Ильинична, а вы наши диктанты проверили?
– Что-о-о? Как вы разговариваете? Что за тон такой? – учительница подумала – мальчики над ней смеются. – Вон из класса! Без родителей в школе не появляться!
– За что, Галина Ильинична? Что мы сделали? – не выдержал Дима.
Но та и сама поняла, что неправа, нельзя учеников из класса выгонять, тем более мальчики ничего плохого не делали, не грубили, не хулиганили. Вспомнила, что у Максима мама журналистом работает, может что-нибудь в своем журнале о школе написать, а Дима – сирота, нет у него мамы, пожалуй, директор не поддержит, не станет вызывать родителей.
– Быстро дневники сюда! Придете после уроков, оба! – смягчила наказание Галина Ильинична.
Раздался звонок с урока, но никто не посмел подняться со своего места.
– Урок окончен, – сказала учительница и вышла из класса.
Стали и ученики выходить из класса. Проходя мимо Димы, друзья успокаивали его:
– Мям, не волнуйся. Ну, побухтит, Галина, и успокоится. Родителей же не вызвала…
– Не переживай, Мям…
– Мям, Галина в журнал не поставила двойку, я видел…
– Что, художничек, нарисовал орла? – съехидничала, проходя мимо, Ира.
– Ща, Ирка, как тресну, поговоришь у меня! – замахнулся Максим.
Ира не стала дожидаться, когда ее «треснут», а выбежала из класса, крикнув в дверях: «На урок не опоздай, мямля!»
Дима, расстроенный, сидел за партой и ещё не начинал укладывать свой рюкзачок. Он получил двойку, и теперь в четверти будет «трояк», и трояк за год, а выходила четверка, была бы лишь одна тройка по русскому. Старался, не отвлекался целый месяц – не рисовал и даже в окно не смотрел! А сегодня не выдержал… После уроков задержится, идти к Галине, а собирался с родителями и сестренкой в пиццерию. «Галина напишет замечание, мама спросит, за что… Узнает, что рисовал, расстроится. Напомнит: «Димок, ты же обещал на уроках не отвлекаться! Можно ведь на перемене рисовать». Можно… Но Ирка чтением тоску нагоняет, а ей училка ставит «5»! Почти весь класс не слушал, а ко мне Галина придирается! Мама скажет, что почему-то к Максиму не придирается. Не придирается… Сегодня и Максу досталось», – так думал Дима, продолжая сидеть за партой.
«Пойдем, Димон, – Максим пытался как-то отвлечь друга. – Не обращай внимания на эту Ирищу. Собирайся, а то на урок опоздаем». Дима взял учебник с тетрадкой, чтобы убрать в рюкзачок, увидел свой рисунок басни. «Всё из-за него!» – воскликнул он и, схватив рисунок, хотел разорвать, но Макс не дал, вырвав листок прямо из рук.
– Ты что! С ума сошел? – Максим держал рисунок в руках. – Отдай его лучше мне!
– Забирай, иначе я его разорву!
– Спасибо.
Максим читал, что иногда художники уничтожают свои работы, но не верил. Как можно свой же труд взять и уничтожить? И вдруг буквально у него на глазах друг едва не разорвал такой шедевр! Нарисованная басня! Аккуратно, как сокровище, как драгоценность убрал рисунок к себе в рюкзачок.
Успокаивал друга, что-то говорил, но тот ничего не слышал. Думал об одном: «После уроков нужно идти к заучихе. Сначала прочитает нотацию, потом заставит раза два или три прочитать басню, каждый раз делая замечания: «Ты должен проникнуться глубокой идеей автора. Вот, например, кого автор высмеивает в виде вороны?» Не тупой, понимает, что не про ворону пишет! На урок точно задержит, а то и больше». Настроение испорчено на весь вечер. Дима тяжело вздохнул. Во всём виновата его картина «Басня»! Не умел бы рисовать и не отвлекался… А если рисуешь, и пришло вдохновение, как было удержаться.
Пришли к Галине Ильиничне. Макс на последнем уроке и пока шли к кабинету, успел прочитать басню пару раз, а Дима не читал. Какой смысл читать эту басню, если двояк уже влепила. Всё равно теперь в четверти тройка.
– Давай, рассказывай басню! – обратилась завуч к Диме, не называя ни по имени, ни по фамилии.
– Вороне как-то Бог послал кусочек сыру. На ель ворона взобралась, позавтракать совсем уж собралась, да призадумалась, – начал отвечать Дима.
– Теперь ты продолжай, – это уже к Максиму.
– На ту беду лиса бли… – Макс на долю секунды задумался, – близенько бежала. Лисица видит сыр, лисицу сыр пленил.
– Что за «близенько» такое? Близёхонько! Ладно, что-то знаете. На уроках занимайтесь делом, а не безобразничайте. Ясно?
Дима хотел возразить, что они не безобразничали, но Макс ткнул его локтем в бок, мол, молчи и не выступай. Поставила в дневники рядом с двойкой трояк. Но уже стояла двойка за поведение и написано замечание: «На уроке не работает, отвлекается сам и мешает товарищам». Задержала ребят завуч минут на двадцать – сама торопилась.
Домой мальчики шли вместе, живут рядом, оба молчали. А о чем говорить? Получили двойки, да ещё замечание о поведении на уроке литературы. Дима может рисунок показать, объяснить, что рисовал на уроке, не безобразничал. Как оправдываться Максиму? Сказать, Дима рисовал, а он смотрел? Получается, ещё на друга наябедничает.
Максим, когда прощался с другом у его подъезда, вернул рисунок «Басня».
– Не надо, Макс, я его разорву, – отказывается Дима.
– Бери, родителям покажешь, хоть объяснишь, чем занимался. А рисунок очень хороший, не рви, верни мне его, ладно?
Дима молча взял рисунок и ушел домой. Он ещё надеялся – родители могут не заметить, что задержался. Но маме кто-то уже наябедничал: «Вашего Димочку с Максимом завуч вызвала после уроков к себе в кабинет за безобразное поведение». «Димок, что у тебя случилось?» – встретила мама. Пришлось рассказывать, почему задержался. Показал и рисунок. Мама, как и предполагал, огорчённо вздохнула: «Переодевайся и пойдём в пиццерию, тебя ждали».
За выходные Дима дорисовал картину и вернул другу, но в «студию» рисовать больше не пошёл. Анна Леонидовна, конечно, спросила, почему не ходит. «Анна Леонидовна! У меня из-за рисования только неприятности! Спасибо вам большое, что занимались со мной, но в студию ходить не буду». «Жалко, очень жалко Дмитрий, что бросаешь рисование! У тебя талант! Можешь стать очень хорошим художником, не торопись, подумай хорошенько! Я всегда тебя рада видеть в студии. Передумаешь – возвращайся! Ты мой телефон знаешь? Нет? Записывай», – Анна Леонидовна продиктовала телефон, и они расстались. Дима не передумал и в художественную студию не вернулся.
Спустя много лет, познакомился с девушками, которые, так же как и он, ходили в студию и учились рисовать. Тогда Дима вспомнил слова учительницы о таланте и пожалел, что бросил занятия. Обе девчонки с меньшими способностями рисовали лучше – они занимались в студии у Анны Леонидовны несколько лет.
На уроках Дима рисовал старательно, но учительница, при всём желании, не могла уделять ему времени больше, чем любому другому ученику. В шестом классе рисования уже не было, но ещё встречал учительницу в школе. Но когда перешли в седьмой, Анна Леонидовна в школе не работала. Максим повесил картину друга у себя в комнате на почетном месте, и каждый раз, когда смотрел на неё, вздыхал. Ему было жалко, что друг не развил свой талант.
