Игорь Дасиевич Шиповских
Четыре сказки о полётах-перелётах
Сказка о юной русской графине Мариночке Орловой покорившей небо
1
Пьер, неспешно вышел из здания Восточного вокзала и уверенным шагом направился к рядом стоящему фиакру.
– Парк Багатель, пожалуйста… – закинув в ландо свой скромный багаж, потребовал он.
– Как пожелаете месье… – покорно откликнулся кучер и взял в руки хлыст.
Пьер быстро запрыгнул на подножку экипажа, и ловко плюхнувшись на мягкое сиденье, занял удобное положение. Фиакр тронулся. Настроение у Пьера было больше чем приподнятое, в дороге он прекрасно выспался, а потому чувствовал себя сейчас бодрым и готовым к сегодняшним полётам. День обещал быть плодотворным, после обеда Пьер собирался встретиться со своим двоюродным дядей создателем аэроклуба и руководителем лётного проекта Эрнстом Ардом. Благодаря своему дядюшке он уже второй год участвовал в деятельности французского аэроклуба и уверенно осваивал небольшой, но надёжный биплан Вуазена.
Пьер только что вернулся из своей научной экспедиции в Грецию, где он успешно занимался раскопками античного храма. Раз в год он ездил в небольшой городок на севере полуострова Пелопоннес и делал там интереснейшие находки. И это немудрено, ведь он учился в университете на отделении археологии, а его специализацией была история древний Греции. И эта особенная специализация была его сокровенной страстью, а вернее одной из двух. Второй его особенной и самой главной страстью была воздушная стихия. Пьер любил небо, любил его во всех его проявлениях, любил всё, что было с ним связано, и облака, и ветер, и бескрайнюю высоту.
Вот и сегодня едва появившись в Париже, он первым делом собирался попасть на площадку аэроклуба, где кипела авиационная жизнь столицы, а значит и всей Франции. Сердце его наполнялось приятным ожиданием встреч с небом, друзьями, с любимым бипланом, он так скучал по нему, по его элеронам, крыльям, лонжеронам. Всё то время что он был в экспедиции, ему так не хватало его, и сейчас этот маленький самолётик, этот небольшой сгусток метала и древесины, представлял для него целый мир.
И это было отчасти верно, ведь поднимаясь на нём в небо, туда на высоту птичьего полёта он мог видеть нечто новое, невообразимое, чего до этого не видел никто, ни один человек на Земле. Наступала великая эра воздухоплавания, шло интенсивное развитие самолетостроения, и он, Пьер, молодой виконт де Алюэтт наследник благородного рода, был одним из его первых участников.
– Ну не зря же у меня такая фамилия, я просто обязан уметь летать! – с гордостью заявлял он, и был прав, ведь его фамилия означала «жаворонок».
Да и вообще Пьер полностью удовлетворял всем требованиям этого легендарного и наполненного романтикой времени. Он, юноша двадцати одного года, обладал замечательной фигурой и был превосходно сложен, а его великолепная физическая подготовка давала ему возможность быть лучшим среди других молодых авиаторов. И надо отметить, что Пьер был, не только высок и строен, но и располагал привлекательной внешностью. Карие, словно густой кофе глаза, и каштановые волнистые волосы, остриженные в безупречную причёску, делали его предметом восхищения многих молоденьких парижанок, да и не только их.
А его небольшие, смешно, но элегантно топорщащиеся в разные стороны чёрные усики, с слегка закрученными вверх кончиками, добавляли ему ещё большего обожания у прекрасной половины человечества. Хотя сам Пьер мало интересовался женщинами, его больше прельщало небо, высота и занятия археологией. Он мог часами говорить о древних эллинах и об их образе жизни, и всё сокрушался, что они не имели возможности летать так, как могут сейчас летать они, современные люди.
– Ничего, скоро я досконально освою воздухоплавание и сам лично сделаю первый перелёт Париж – Афины… – рвался он вперед, тогда как его старшие товарищи только посмеивались над его мечтами.
– Да ладно тебе Пьер, раздухарился, подожди хоть немного, ведь всё только начинается. Ух, и ранний же ты наш жаворонок, лучше спой нам что-нибудь! – просили они его, и неспроста, ведь Пьер и вправду очень прекрасно пел, и словно оправдывая свою фамилию порой заливался такими трелями, что у друзей появлялись слёзы на глазах, до того чувствительно он исполнял рулады.
Все товарищи Пьера не могли нарадоваться на дружбу с ним и очень ценили его. Вот и сейчас они, собравшись в аэроклубе, готовили ему приятный сюрприз. Друзья, пока Пьера не было, внесли несколько усовершенствований в конструкцию его биплана, чтобы он мог спокойно выполнять новые до этого недоступные виражи. Но Пьер пока об этом ничего не знал и намерился по-быстрому заскочить к себе в университет, благо время позволяло.
Моментально забежав на кафедру археологии, он, буквально полчаса поговорив со своим профессором, отдал ему на рассмотрение все свои записи и багаж с результатами раскопок. Профессор был чрезвычайно рад визиту своего любимчика, ведь та другая, основная часть материала была отправлена поездом, и её надо было долго ждать, а тут вот, пожалуйста, на тебе, есть результаты. И он, отставив прочие дела в сторону, с большим рвением стал их изучать, а Пьер, тепло, попрощавшись с ним, продолжил свой путь дальше в аэроклуб. Тем более как раз подходила пора обеда, и Пьер, зная пунктуальность своего дяди, не хотел опаздывать на их заранее оговоренную встречу. Выйдя из университета, он быстро нанял экипаж и уже через минуту удобно устроившись, погрузился в приятные размышления.
2
Всю последующую дорогу Пьер представлял себе, как он запускает двигатель у своего биплана, отжимает педаль газа, рулит по взлётной полосе и управляет рычагом высоты. Время в пути пролетело незаметно, и вот уже из-за поворота показалось двухэтажное здание аэроклуба, а за ним, и лётное поле, и сами аэропланы. Едва экипаж подъехал к клубу, как Пьер, мигом расплатившись, быстро спрыгнул с него и бегом помчался к своему биплану. А его друзья завидя как он подъехал, бросились ему на встречу.
– Привет дружище, куда это ты так торопишься? А ну-ка погоди, постой, мы тебе сейчас кое-что покажем… – нагнетая пелену тайны, зашумели они, обступив Пьера со всех сторон.
– Да что такое, что случилось, ребята? – в растерянности спрашивал их Пьер.
– Да как это что? Да это ты вернулся наш дорогой виконт! Сейчас увидишь, что мы тут для тебя устроили! – весело шутя, балагурили друзья, и для пущей интриги прикрыв ему глаза платком, подвели к самолёту.
– Так, потихоньку,… спокойно,… занимай своё место… – шумели они, усаживая его в кресло пилота.
– Ну а теперь смотри!… Вуаля! – весело воскликнул его закадычный товарищ Франсуа и отдёрнул платок от лица Пьера.
– Вот это да, у меня нет слов! Вы поставили дополнительный усилитель тяги лонжеронов! Установили котроллер поворота руль! Да вы просто гении ребята! – увидев обновления, восторженно воскликнул Пьер, и тут же прикоснувшись к панели управления, стал её ощупывать, словно видел её в первый раз.
– Ну, это же такая роскошь, мне не терпится попробовать всё это в полёте. Я как раз думал, как такое сконструировать, а вы всё уже сделали! – никак не мог оправиться от восхищения Пьер и, сойдя с кресла пилота, стал обходить вокруг биплан и осматривать его.
– Ага, мы так и знали, что тебе понравиться. Ну, ты видишь, теперь открываются совсем другие возможности, другие перспективы. Это мы только вчера закончили монтаж, как раз подгадали к твоему возращению… – показывая другу усовершенствования, говорил Франсуа.
– Я не могу удержаться, я прямо сейчас хочу всё опробовать! – с энтузиазмом увлечённого небом человека рвался в полёт Пьер.
– Да погоди ты ваша светлость виконт-торопыга, надо самолёт ещё заправить… – подтрунивая над ним, откликнулся механик аэроклуба старина Флобер. И едва Пьер успел хорошенько рассмотреть все новшества, как на дороге показался экипаж, к клубу подъехал Эрнст Ард, дядюшка Пьера. Он, как всегда был пунктуален и прибыл вовремя.
– А вот и дядюшка, идемте, встретим его… – призвал друзей Пьер и тут же поспешил ему навстречу. Друзья чрезмерно довольные удавшимся сюрпризом последовали за ним.
– Дядюшка Эрнст! Привет благодетель! Привет родной! – чуть шутливо, с радостью приветствовал Пьер своего родственника. Эрнст Ард хоть и был человеком серьезным, но от такого весёлого приветствия, не удержался и рассмеялся.
– Да ты мой путешественник, приехал наконец-то, а то я уж скучать по тебе начал! – воскликнул дядюшка Эрнст, обняв своего племянника. Друзья же поздоровавшись с ним, не желая мешать их встречи, пошли в небольшое, но уютное кафе при клубе, где обычно собирались все члена аэросообщества. Встреча родных получилась сердечной и тёплой, впрочем, также как и все предыдущие, ведь оба были одиноки и оставались единственными наследниками некогда обширного и славного рода виконтов Алюэтт, что поделать такова жизнь.
– А ты Пьер что-то рановато, вроде собирался приехать только после обеда. Ох, чувствую, не терпится тебе, не можешь ты без полётов. Ну ладно, пойдём пока в клуб перекусим слегка, переговорим кой о чём, есть одна очень интересная новость. Кстати, ты видел, какой тебе сюрприз устроили ребята? Старались! – взяв Пьера под локоток, сказал Эрнст и повел его в кафе.
– О да, видел! Просто поразительно как они всё так ловко смонтировали, я уж хотел было сразу испытать это дело… – восхищался Пьер мастерством друзей, но дядюшка прервал его.
– Ничего ещё успеешь, вот пообедаем, переговорим, отдохнешь, а чуть позже и попробуешь, а пока проходи и присаживайся… – сказал он и они зашли в кафе, где витал приятный запах свежих круассанов и ароматного кофе. Быстро заказав себе консоме из цыплёнка и яичницу с грудкой, они продолжили беседу. Поговорив о том, о сём, обсудив поездку Пьера в Грецию, они, закончив обед и отведав бодрящего кофе, постепенно перешли к разговору о главном.
– А что там за новость такая, о которой ты мне собирался рассказать? – с неподдельным любопытством спросил Пьер.
– Давай-ка пойдём на воздух, пройдёмся, да там обо всём и поговорим… – предложил дядюшка и они, выйдя на улицу, прогулочным шагом, направились по кромке лётного поля.
А тем временем Франсуа и старина Флобер быстро допив свой напиток, отправились готовить биплан Пьера к вылету. Им бы и самим хотелось опробовать все новшества, что они сконструировали, но по негласному договору такое право первенства предоставлялось исключительно Пьеру, уж так они уважали и ценили его пилотские способности. Меж тем Эрнст, неспешно шагая, продолжил начатый разговор.
– Ну а новость такая, мне неделю назад из России пришло сообщение от моего давнего товарища графа Орлова. Он, так же как и я, промышленник и также недавно увлёкся самолётостроением. И вот узнав из газет, что у нас с ним одно и то же увлечение, он пригласил меня к себе в гости. Пишет, что хочет показать мне свои аэропланы и устроить праздник. Да и вообще мы уже давно не виделись, всё какие-то дела, а тут есть повод встретиться и пообщаться. Так вот на следующей неделе, в среду, я выезжаю в Санкт-Петербург,… и я спрашиваю тебя, ты не хотел бы поехать со мной? – лукаво посмотрев на Пьера, спросил Эрнст.
– О, дядюшка, конечно же! Да я с тобой не то, что в Россию хоть на край света поеду! Ну а тогда как же быть с билетами, ведь у меня-то нет? – воскликнув, тут же спросил Пьер.
– Можешь успокоиться, я заранее предугадал, что ты согласишься, а потому взял билеты и на тебя… – улыбнувшись, ответил Эрнст.
– Отлично, ты просто волшебник. Ну и чем мне прикажешь там заниматься, я так понимаю, что это будет не просто развлекательная поездка? – спросил в ответ Пьер, зная серьёзный подход дядюшки к любому делу.
– Как это чем,… тем же самым! Летать!… но только уже на русских аэропланах! Проверишь, посмотришь, оценишь, это же важно, как для нас, так и для моего друга графа Орлова. Этот обмен опытом нужен для нашего общего дела, для самолётостроения… – мгновенно отреагировал Эрнст Ард.
– Это будет замечательно, я готов хоть сейчас в дорогу, вот только как быть с языковым барьером, как станем общаться с ними? – наивно, словно ребёнок опять спросил Пьер.
– А никаких проблем не будет, у каждого уважающего себя русского аристократа в детстве в гувернёрах был француз, и все они превосходно общаются на обоих языках. Ну а твоя задача за оставшееся до среды время основательно подготовься, да так, чтобы мне потом, там, в далёкой России за тебя не пришлось краснеть. Тебе надо срочно отточить мастерство, набраться новых навыков, отработать управление усовершенствованным самолётом. У графа Орлова наверняка найдутся свои ассы, такие сильные пилоты, как и ты, обладающие отличным уменьем и чутьём, так что Пьер ты прямо сейчас и начинай свою подготовку. Я вот гляжу, как раз к вылету и твой аэроплан подготовлен… – заметил Эрнст, указав племяннику на его друзей, кои уже успели привести маленький биплан в порядок, и усиленно размахивая руками, звали Пьера к себе.
– Иди, тебя ждут… – добавил Эрнст.
– Ну что же, тогда я помчался! – воскликнул Пьер и помчался к биплану. В ту же минуту он занял место пилота и приготовился. Прозвучала команда «от винта» и механик Флобер резко крутанул пропеллер. Мотор взревел и аэроплан, набирая скорость, суматошно понёсся по полю. Минута другая и он был уже в воздухе.
Обладая приличным лётным опытом, Пьер моментально освоился со всеми новшествами и, сделав пару объёмистых кругов над парком Багатель, приземлился. Друзья тут же бросились к нему и с жаром стали обсуждать его полёт. За этот вечер Пьер ещё пару раз поднимался в воздух, и достиг оптимальной точки практики, абсолютно такой же, какая у него была до отъезда в экспедицию.
Все последующие дни до самой среды он так же провёл в полётах. Пьер ни на час не покидал аэроклуб и усиленно тренировался, с энтузиазмом оттачивая своё мастерство. Он так втянулся в подготовку, что ему даже пришлось оставаться ночевать в клубе, и это несмотря на то, что у него в центре Парижа была своя, хоть и небольшая, но квартира, да что там говорить, теперь он практически жил на лётном поле. И вполне закономерно, что к среде Пьер был просто-таки на пики своего мастерства. Но вот в положенный срок за ним заехал Эрнст, и они сердечно попрощавшись с друзьями, отправились на вокзал. Их путешествие в Россию началось.
3
Весь путь до Санкт-Петербурга занял какие-нибудь четыре, с небольшим хвостиком, дня. В дороге не произошло ничего интересного, что дядя, что племянник только и знали, что спали да ели, лишь изредка любуясь из окна вагона осенним пейзажем, да провинциальными городками кои они проезжали. К исходу пятого дня благополучно прибыв на вокзал российской столицы, они, вальяжно усевшись в добротный экипаж, любезно присланный за ними графом Орловым, не преминули прокатиться по вечерним улицам и площадям города.
Эрнст уже неоднократно бывал в Санкт-Петербурге, и потому послужил для Пьера своеобразным гидом, показывая ему яркие достопримечательности столицы. Проехав весь путь от вокзала до дома графа неспешным ходом, Пьер получил достаточное представление о городе, чтобы тот ему безмерно понравился. Его поразили бесконечные набережные Невы, изумительные разводные мосты, соединяющие острова, роскошные здания так похожие на парижские пригородные замки. Пьер был просто зачарован огромной площадью Зимнего дворца, и прямым, как летящая стрела Невским проспектом, на котором, кстати, и жил граф Орлов.
Подъехав к дому графа, Пьер, впечатлённый всем увиденным, был уже искренне готов полюбить этот удивительный город, так приятно напоминавший ему Париж. Едва они вошли в дом, как их тут же встретил чопорный лакей, который узнав, кто они такие, немедленно препроводил гостей на второй этаж в светлую столовую, где уже был накрыт большой стол, и суетились заботливые слуги. Сам хозяин стоял рядом и давал какие-то распоряжения. Завидев гостей, граф восторженно всплеснул руками и тут же бросился к ним навстречу.
– О, Эрнст, дружище! Bonjour дорогой! Как доехали, как дорога? Милости просим, проходите скорей! Рад вас видеть! – широко улыбаясь, поздоровался он.
– Bonjour граф, bonjour дорогой! О, доехали отлично, если не сказать великолепно! Всю дорогу спали! Вот знакомься, мой племянник Пьер, виконт де Алюэтт, я писал тебе о нём. Прекрасный археолог, исследователь и историк, а главное исключительный мастер пилотажа, лётчик высшего класса, летает словно птица!… – по-дружески обняв своего старинного товарища, несколько хвастливо отрекомендовав рядом стоящего Пьера, хитро заулыбался Эрнст.
– Будем знакомы виконт,… вижу, парень ты хоть куда, высок, ладно скроен, это хорошо,… ну а вот какой ты отличный пилот, это мы завтра выясним. А сейчас всем живо мыть руки приводить себя в порядок и бегом за стол будем ужинать. Кстати Пьер, завтра на лётном поле тебя ждёт сюрприз… – взглянув с доброй лукавинкой и улыбаясь, сказал граф и по-отечески похлопал скромнягу Пьера по плечу.
– О граф, меня сюрпризами не удивить, ведь я археолог, а эта специальность полна неожиданностей. Так что буду с нетерпением ждать ваш сюрприз, хотя я к ним и привычный… – улыбнувшись в ответ, дружелюбно парировал Пьер.
– Ну, вот и отлично, потому как завтра у тебя будет не только первый пробный вылет на российской земле, но и… – граф сделал многозначительную паузу, – новое интереснейшее знакомство! – продолжая интригующе улыбаться, воскликнул он и жестом пригласил Пьера последовать за ним. А уже через пятнадцать минут они, уютно устроившись за столом, приступили к ужину.
Стол накрыли исключительно в русских традициях. Из блюд были, и уха из стерлядки, и осетрина, запечённая в сметане, и белужья икра, и ещё много чего аппетитного, а уж всяких ягод да овощей было столько, что и не сосчитать. И, конечно же, налили великолепного русского чая, искусно приготовленного на настоящем тульском самоваре и приправленного душистым липовым мёдом. Пьеру особенно понравились и пришлись по вкусу солёные хрустящие груздочки, употреблённые им под рассыпчатую картошечку, замешанную на сливочном вологодском масле. А что уж говорить про белужью икру, кою он с наслаждением опробовал большой деревянной ложкой.
От такой задушевной трапезы Пьер был в полном восторге. Ужин прошёл на славу. И хотя за столом говорили мало и скованно, в основном о яствах и их приготовлении, то после застолья, когда все расселись на диваны за чайным столиком, и были поданы десертные стопочки с брусничным ликёром, вот тогда друзья компенсировали этот небольшой пробел и разговорились.
Говорили обо всём; о новых самолетах, о лётных сообществах, о погоде нынешней осенью, в общем, обо всех тех вещах, что любят говорить люди увлеченные авиацией. Беседа затянулась почти за полночь. Но в конечном итоге усталость после долгой дороги сказалась, и все участники ужина степенно откланявшись, разошлись по своим комнатам спать. Так Санкт-Петербург радушно встретил именитых гостей.
4
Следующие утро было великолепно восхитительным, ярко светило солнце на небе не было ни облачка, ни тучки, не веяло даже и ветерка, стояла самая что ни наесть благоприятная погода для полётов. И друзья тут же не преминули воспользоваться столь удачным стеченьем обстоятельств. Моментально, практически на ходу позавтракав, отставив в сторону излишние церемонии, они собрались и укатили на лётное поле, что располагалось в нескольких верстах от столицы. Дорога заняла не слишком много времени и спустя уже час они были почти у цели.
Но напрасно друзья думали что, быстро прибыв на место, они первыми начнут свои вылеты. Едва они подъехали к лётному полю, как им тут же на глаза попался аэроплан набирающий высоту. Он только что взлетел и уверенно выровнявшись, вышел на прямую.
– А вот это и есть тот сюрприз, о котором я вам вчера говорил друзья. Этот аэроплан новая разработка моих конструкторов. Кстати, отличные ребята, верно мыслят. Смотрите, как их детище уверенно идет, как держится на крыле… – и тут самолет, словно услышав его похвалу, заложил крутой вираж и пошёл на разворот.
– Глядите-глядите, как замечательно выполняет крен,… сейчас он пролетит над нами! – воскликнул граф, показывая тростью на плавно парящий самолёт, – идёмте скорее на стартовый пункт, я вас познакомлю со своими сотрудниками… – добавил он, и почти на ходу выпрыгнув из экипажа, тут же направился к горстке людей стоявшей у края поля.
Здесь же на кромке под раскидистым дубом рядом с небольшим леском расположился огромный свежевыстроенный двухъярусный ангар. На его первом высоком и обширном этаже на просторной площадке была устроена крытая мастерская для аэропланов, а на втором более низком приземистом этаже прямо над самолётами расположились небольшие, но светлые комнатки, где собственно и разрабатывались все новшества по аэронавтике. Тут же буквально по соседству через стенку находились скромные жилища некоторых неуёмных членов сообщества, кои ни на минуту не желали покидать свои рабочие места. Отсюда же с этого места и стартовали аэропланы.
Подойдя ближе к ангару, французские гости сразу же увидели всех участников команды авиаторов графа Орлова. Все они были молодые люди полные энтузиазма и новых идей, истинные знатоки своего дела. «Мы настоящие «Орловцы»! так говорили они про себя. Ребята с большим волнением следили за вылетом своего товарища. И все до единого, и механики, и пилоты, и разработчики, и даже кухарка были чрезвычайно рады успешно проходящим испытаньям. Граф быстро, дабы особо не отвлекать, представил Эрнста и Пьера всем членам сообщества, и они тут же перезнакомившись, теперь уже вместе продолжили наблюдать за полётом аэроплана.
А тот красиво выполнив очередной вираж, перешёл на пологую глиссаду и устремился к посадочной полосе. Приземляясь, аэроплан несколько раз нелепо подпрыгнул и, проехав по полю ещё полкруга остановился. Все, радостно шумя и жестикулируя, бросились к нему. Гости, не желая быть в стороне от всеобщего ликования, незамедлительно последовали за остальными. Пилот, благополучно без посторонней помощи выбравшись из кресла, тут же начал обходить свой биплан, привычно оглядывая все его узлы и агрегаты, по-деловому проверяя их техническое состояние. Подбежавшие друзья, быстро поздравив лётчика с удачным вылетом, живо присоединились к нему, и бегло расспрашивая его о полёте принялись тоже осматривать аэроплан.
– А он у вас любимчик – этот пилот,… смотрите с какой чуткостью и нежностью к нему все тут относятся… – на ходу не скрывая своего восхищения коллегой, заметил Пьер.
– О, да и ты сейчас узнаешь почему… – лукаво улыбнувшись, откликнулся граф, и прибавил шагу. И надо же такому быть, лётчик, который только что с интересом разглядывал правый лонжерон, увидев их приближение, оставил своё занятие, и, отпрянув от аэроплана, бросился навстречу графу.
– Папочка привет! Надо же, как ты рано! А я думала ты только после обеда приедешь,… ты же вчера гостей встречал… – обнимая его и целуя в щеку, радостно загомонил пилот.
– Здравствуй доченька! Здравствуй родная! А я вот решил пораньше,… погода-то какая хорошая! Да и гостям нашим я обещал сюрприз устроить! Кстати вот они, познакомься… – весело улыбаясь, сказал Орлов и, поцеловав дочь, жестом подозвал Пьера. А тот никак не ожидая такого развития событий, впал в замешательство и не в состоянии сказать и слова, чуть шевеля ногами, подошёл к графу.
– Это моя дочь Марина, графиня Орлова! А это Пьер, виконт де Алюэтт, он, между прочим, тоже пилот и говорит, что при желании сможет летать даже и на бочке с порохом! Ну а его дядю, моего друга Эрнста Арда, ты наверняка помнишь!? Это именно он и привёз виконта посмотреть на наши аэропланы. Так что Мариночка может, ты поможешь нашему юному гостю, освоится у нас… – еле сдерживая смех, глядя на изумление Пьера, представил их граф.
– Ну, неужели это та же самая маленькая девочка, что я видел десять лет тому назад! Маришель деточка, ну не уж-то это ты? Как выросла-то!… – мило коверкая её имя на французский манер, вступил в разговор дядюшка Эрнст, видя как его племянник, стоит, разинув рот, и удивлённо смотрит на дочку друга.
– Да это я! Bonjour tonton Эрнестэ! Надеюсь, вы ещё помните, я вас тогда так и звала… – улыбаясь очаровательной белоснежной улыбкой, поздоровалась Мариночка, и добавила, но уже на чистом французском языке.
– А что это ваш племянник Пьер молчит, он что немой или же стесняется,… а может, увидел, какие виражи наши аэропланы могут выделывать и язык прикусил. Небось, ему такое только сниться… – весело подтрунивая над молчанием Пьера, засмеялась она.
– Здрасте, а я Пьер… – начиная приходить в себя, выпалил он, чем тут же вызвал бурный смех теперь уже у всей компании.
– Ну, наконец-то заговорил,… так будем же знакомы, я Марина… – заливаясь душистым смехом, ответила она. Тут уж и Пьер, окончательно очнувшись, смущённо заулыбался.
– Да вы меня извините, я просто не ожидал, что такая молоденькая мадмуазель и так может управлять аэропланом! Марина вы такая смелая, такая отчаянная, ну просто молодец! – выдохнув остатки неуверенности, воскликнул Пьер.
– Да ладно, что уж там! Пьер, давай сделаем так, ты пилот и я пилот, оба мы лётчики и чтобы не терять зря времени на излишние любезности, сразу перейдём на "ты", и без всяких церемоний займёмся делом. Отец сказал, ты тут хочешь всё посмотреть… – хитро прищурившись, подметила она.
– О да, конечно! Определённо желаю всё здесь увидеть, и даже хотел бы пролететь пробный кружок! Вот только у меня с собой нет лётного шлема… – в восторге от того какой непринуждённый и в тоже время деловой оборот принимает их разговор, расплывшись в улыбке сказал Пьер.
– Но это не проблема, я с готовностью одолжу тебе свой шлем! – весело отреагировала Марина и лихо с каким-то мальчишеским задором скинула со своей головы шлем. В тот же миг, из-под него переливаясь солнечными гроздьями света, высыпались завораживающие белокурые локоны её чудесных пышных волос.
– Держи! – предложила она шлем Пьеру. А у того от удивления опять открылся рот и расширились глаза.
– Ба,… да какая же ты прелестница! Смотрите-ка, и лётчица, и отважная, да ещё и красавица всем на загляденье! Ну, граф, ну батюшка! Да ты нам и впрямь сегодня сюрприз устроил!… – ахнул от такого преображения дядя Эрнст знавший Марину ещё забавной малышкой с жиденькими косичками.
– И не говори дружище, видишь, как дети быстро растут. Пойдём-ка мы с тобой лучше на аэроплан посмотрим, а молодые пусть поговорят о своем, о лётном. Не будем им мешать… – усмехнувшись в усы и хитро подмигнув, заметил Орлов и, взяв своего старинного приятеля под локоток, повёл в сторонку.
– Ну что же ты опять замолчал, я что-то не так сделала? или ты передумал лететь? – по-прежнему протягивая шлем опешившему Пьеру с улыбкой спросила Марина.
– Да что ты, нет, я не передумал, ни в коем случае! Я прямо сейчас готов лететь, можешь не сомневаться! Только вот дай чуть времени освоиться с техникой… – взволнованно протягивая руки за шлемом, встрепенувшись, ответил Пьер.
– Ага, значит так! Ну, тогда давай готовиться! Рассказывай, как ты управляешься с самолётами, говори как есть, ничего не скрывая, я хочу знать всё… – отдав ему шлем, спросила Марина и приготовилась слушать. Пьер, ни минуты не медля, принялся рассказывать. Он как настоящий оратор на трибуне, сжав в руке шлем и отчаянно им размахивая, стал с большим энтузиазмом пояснять Марине, как он поступает в различных ситуациях. Будь то взлёт или посадка, заход на глиссаду, или вывод аэроплана с виража. В общем, рассказывал ей всё, что только мог знать лётчик. Всё вплоть до заправки топливом и его наличии. А надо отметить, что самолёты тогда работали исключительно на чистом спирте, и в этом деле тоже были свои тонкости и трудности.
А Мариночка всё слушала и слушала его, лишь изредка вставляя кое-какие свои сугубо технические замечания. Пьер же заливался пред ней словно весенний соловей, с каждой минутой объясняя ей всё новые и новые премудрости французского пилотажа. Они и не заметили, как неспешно отошли ото всех в сторонку и побрели по полю. Притом нисколько не обращая внимания на то, что творилось вокруг них. Ребята со знанием дела увлеклись обсуждением, и по очереди жестикулируя руками, то Пьер, то Марина, каждый изображал свои коронные взлёты, виражи и сложные посадки.
– Дети нашли общий язык… – глядя на них со стороны, заметил граф, обращаясь к Эрнсту.
– Согласен дружище… – довольно улыбаясь, ответил тот, наблюдая за ребятами. Уж он-то понимал, какие сейчас страсти кипят в душе у его племянника. Пьер, невзирая на столь интересную тему обсуждения, никак не мог оторвать свой взгляд от очаровательного лица юной собеседницы. Он всё никак не мог налюбоваться её прелестной внешностью. Да оно и понятно, дядя Эрнст был прав, говоря, что Марина, подрастая, превратилась в невероятную красавицу. Её большие, чуть с лукавинкой, голубые, как лазурное море глаза, производили на Пьера умиротворяюще умиляющее впечатление. Марине стоило лишь краем глаза взглянуть в его сторону, как ему уже чудилось, что на него смотрит очаровательный ангел спустившийся с небес, а не простая русская девушка.
А что уж говорить о её яркой, ослепляющей своей белизной, улыбке. Когда Мариночка, смеясь над его сумбурно-потешными объяснениями, улыбалась ему, Пьеру казалось, что он сейчас же задохнётся от счастья, а его сердце выскочит наружу. И он, словно боясь, что беседа вот-вот прекратиться, и Марина уйдёт, всё говорил и говорил, не желая останавливаться. Да и Марина, глядя на его по-юношески энергичную и темпераментную манеру держаться, не осталась равнодушной к его внешнему обаянию.
Через каких-нибудь полчаса общения, Мариночка пришла в восторг от его умения убедительно и живо изъясняться. Ей приятно понравилось, как у него при этом зажигательно блестят глаза, двигаются руки, как шевелятся его нежно-пушистые усики, и как он смотрит на неё. А главное Пьер был, так же как и она увлечённо влюблён в небо. И спустя час, найдя тысячи точек соприкосновения, молодые люди, крепко сдружившись, были готовы вместе покорить любые высоты. Уж так они пришлись друг другу по нраву. А ещё немного погодя полностью обсудив все тонкости и премудрости школы высшего пилотажа, друзья решили приступить к делу. Как раз к этому времени механики привели аэроплан в надлежащий вид, заправили, и подготовили к очередному полёту.
– Ну как дела?… – спросила Мариночка, когда они, с Пьером сделав по полю, очередной круг подошли к остальным.
– А у нас уже всё готово! Пожалуйста, можно лететь… – призывно откликнулся отец.
